Обожгло огнем шею - еще одна рана, на этот раз, похоже, последняя. "Вот и всё" - просто подумал Василий и удивился тому, как спокойно принял этот факт. Головокружение усиливалось, начали холодеть пальцы - сказывалась стремительная потеря крови. Сильно хотелось прилечь, опустить голову на траву, отдохнуть. При этом Волков понимал, что когда он сделает это, то больше уже не поднимется и, может, так и останется здесь в лесу навсегда. "Нет, еще не всё!" - последняя вспышка решимости, последние остатки силы воли преодолели боль и слабость.
Дрожащая рука передернула затвор винтовки, выбрасывая пустую гильзу и загоняя в патронник последний патрон. Где-то там, на левом фланге, перебежками двигались цепи немецкой пехоты. Те самые, что убили Лешку, что смертельно ранили самого снайпера. Стекленеющим взглядом Василий нашел среди серых фигур командира - кожаные перчатки на руках, пистолет, властные жесты, уверенные приказы.
Это такие, как он, превратили немецкую солдатню, среди которой были всякие люди - и злые, и добрые, и сильные, и слабые, и смелые, и трусливые, всякие, - в фашистскую машину смерти, сделали людей послушными винтиками этой машины, внушили им страх перед собой и уверенность в непобедимости Рейха. И сейчас Волков положит этому конец, заставит по крайней мере сорок вражеских солдат на минуту остаться без власти своего маленького "фюрера", фельдфебеля с его властными покрикиваниями. Сейчас Василий почему-то не испытывал к ним, рядовым фашистам, ненависти - только жалость и презрение. Пусть бегут или сдаются, пусть сохранят жизнь, если сумеют. Всё равно мы победим их, может быть через год или два, но победим. Может быть тогда и вся Германия навсегда избавится от всех своих фюреров, навсегда перестанет верить им? Кто знает. Но сейчас Василий сделает то, что должен...
"Ты!" - затухающая мысль Волкова была обращена к вражескому командиру в перекрестье прицела, - "Я не дам тебе победить!". Громыхнул выстрел - и фашист рухнул на спину с простреленной головой, взмахнув руками и выронив пистолет. Снайпер увидел, как попадали в траву, словно споткнувшись, вражеские пехотинцы. "Проваливайте, пока живы! Вы уже проиграли... А вы, товарищи, бейте их крепко и до конца. И живите долго, чтобы всё это было не зря."
Волков больше не мог бороться с головокружением. На его шею словно повесили пудовую гирю, которая тянула его к земле. Он прижался к лесной траве и опустил голову. Подступающая темнота поглощала все звуки и образы - Василий уже не слышал выстрелов и взрывов. Он слышал два голоса в темноте.
- Молодец, сынок! Весь в деда, говорю же! Мы всё ждали тебя с Алексеем, вот дождались... Ну что ты ждешь, Лёха, обними брата!
- Привет, братуха! Пойдем, что ли, столько всего сказать надо - но ничего, дорога будет долгая и спешить уже некуда...