[PbtA] На абордаж!!! (The End) | ходы игроков | Третий поход Фаэтона

Бетти, окончательно утратив желание что-либо делать, отдалась на волю волн, позволяя им качать себя в толще воды. Ее белые волосы мерцали в подводном полумраке и шевелились, словно жили собственной загадочной жизнью. Шум волн сливался в вкрадчивую мелодию и шепот:

"Она плавает в океане,
Двигаясь постепенно,
В мутном синем тумане..."

Бетти вновь некстати вспомнила ту шлюху из Пиратской Гавани - и ей вновь стало стыдно за себя, за свои желания и поступки. Сколько же зла она причинила этому миру, не больше ли, чем он причинил ей? А можно ли вообще так сводить этот баланс, оправдывать свои мерзкие поступки тем, что с тобою обошлись не менее паскудно? Безжалостный голос твердил - "Нет!".

Бетти не знала, имеет ли она право когда-нибудь обрести покой. Есть ли предел искуплению, есть ли срок давности у проклятий? Бетти не ведала этого.

Но вдруг она почувствовала, что что-то подтолкнуло её снизу, выталкивая к поверхности. Бетти удивленно похлопала глазами - рядом, касаясь её руки большим теплым лбом, проплыл дельфин. Как видно, ему было всё равно, достойна ли Бетти спасения и прощения - он просто почувствовал, что ей нужна помощь, и просто потянул ее к поверхности, как сделал бы это для своего раненного сородича или детеныша.

И Бетти вдруг разревелась - от этой внезапной помощи от бессловесной живой твари, живущей в этом проклятом океане, от всего, что так долго копилось внутри нее самой. Чернота потоками хлынула из ее белесых глаз, словно какой-то засевший внутри кусок тьмы медленно растворялся в потоках слёз. Когда ее мокрая голова показалась на поверхности, дельфин еще раз прикоснулся к ее руке носом и, показав спинной плавник, уплыл прочь. А рядом с Бетти шлепнулся конец веревки.

Бетти подняла заплаканное лицо вверх - это был Йорк.

- Мадемуазель, не соблаговолите ли подняться на борт этого линкора, захваченного не без отваги Вашего покорного слуги? Я, конечно, понимаю, что некоторые беседы могут смущать прекрасных дам, но хрена с два так экстравагантно уходить от разговора? Есть куда более цивилизованные пути, хотя... Ни одна леди еще от меня не уходила, так что могу только предполагать, никак не советовать.

Бетти хлюпнула носом и, как смогла, вытерла с лица и смыла водой потеки черной субстанции. И с удивлением поняла, что ей больно. Раны, полученные в ходе боя, саднили и болели от соленой воды. И еще ей было холодно. Она пока еще не поняла, что всё это значит, но почему-то ощутила смутную надежду - всё будет хорошо.

- Ну ладно уж... - еще раз шмыгнула Бетти, приняв недовольно-неприступный вид. Как истинная леди, она не могла не поломаться вначале для соблюдения приличия в позах. Она взялась за веревку: - Тебе повезло, пират! Так и быть, соблаговолю. И, пожалуй, не только на борт линкора... хм, о чем это я? Но только одно условие - чтобы никаких больше троллей и минотавров! Увижу их рядом с тобой - и живые позавидуют мертвым, верь мне! Ты же мне веришь, да?

* * *

Когда потрепанный, но набитый золотом под завязку "Перехватчик" возвращался в Пиратскую Гавань, Бетти сидела на рее, прислонившись к мачте спиной.

Ее пальцы перебирали струны гитары, а тихий голос задумчиво и на удивление мелодично напевал новую - или, напротив, старую и давно забытую всеми песню. А на губах Бетти была не хищная ухмылка, а усталая и немного грустная улыбка.

"...Сквозь тревожные сумерки
Виден рассвет.
Отражается в зеркале нервное пламя свечи.
Я стою у барьера
В руке пистолет –
Мы играем в игру для сильных мужчин.

Я смеюсь над собой –
Я рисую усы.
Ты не знаешь – какая я, наверняка.
Я – энергия взрыва,
Я – эхо грозы.
Я пока не опасна, но это только пока!

Ты еще не знаешь,
насколько всё это будет всерьез.
У меня осталось два часа до рассвета
и еще один нерешенный вопрос –

Кто мы,
Незнакомцы из разных миров?
Или, может быть мы -
случайные жертвы стихийных порывов?
Знаешь, как это сложно –
Нажать на курок...
Этот мир
так хорош за секунду до взрыва." (с)

Связывая сдающихся матросов Гормун, парочкой пиков выбил из нескольких расположение их кошельков. Чувствуя гордость за себя и товарищей Гормун радостно подсчитывал будущую прибыль

Трюмы с золотом!

Людоящер утер кровь с морды и огляделся. Все ликовали. Победа. В такой обстановке вручать капитану "черную метку" было бы как-то неудобно. Кок убрал кортик и пошел искать свое золото... А нашел отличный клинок сверкающий от эльфийской магии.

- Кхм. Недурно, недурно. Ты, веди меня в адмиральскую каюту!

Судьба-злодейка распорядилась зло. Если первый поход Фаэтона был коротким прологом, второй - славной главой, то третий поход - стал горьким эпилогом.

Кто стал причиной пожара близи арсенала - кто-то из команды, пассажиров, а может быть, кто-то из пиратов, на радостях бросивший в стену горящую лампу - сейчас уже не узнать. Пробоина в борту выше ватерлии прекратилась в трубу, через которую в воспламенившийся трюм пошел свежий воздух, подпитывая и разжигая пламя. И уже не бывшая команда, ни пираты не могли справится с огненной бурей, разгорающейся под палубой. А ведь совсем рядом - арсенал с пороховым складом... И никаких шансов оказаться внутри и хотя бы вытащить, выбросить пороховые бочки.

Дрянь дело. И для корабля и для Фаэтона. Команда остается с капитаном только пока капитану улыбается Фортуна.

Никто и не заметил за тем, как Йорк вытащил Бэтти, никто и не заметил, кроме неё самой, что под рубашкой пиратки что-то трепещет. Бьется, толкается. То, что она толкает - течет по телу, как когда-то очень давно. Какие забытые и необычно приятные, волнующие ощущения.

В тот момент, когда Бэтти скорчилась от боли, Йорк инстинктивно отдернул руку, окрашенную кровью. Но как? Мертвяки не чувствуют боль! Бледное лицо спасенной уже не казалось таким бледным, кажется, оно даже стало розоветь. Да и эта кровь... Морские дьяволы, неужели пучины не просто вернули пиратку, а вернули её жизнь? Что случилось? Почему? Как?

Некогда рассуждать. Вот-вот начнет рваться пороховой погреб и тогда живые позавидуют мертвым. Часть команды лихорадочно таскала ту добычу, которую ещё можно было спасти, кто-то из побежденной команды, воспользовавшись суматохой, спускал шлюпки на воду, а кто-то просто бросался в воду, желая быстрей убраться с корабля, который вот-вот превратиться в чей-то погребальный костер.

- Все назад! Руби швартовы! Спасайся, скоро рванет!

Пожалуй, пора рубить канаты.

- На Перехватчик! Уходим!

Пора заканчивать этот поход. Вернуться в Пиратскую гавань, отдохнуть, а дальше - как пойдет. Быть может - найти более удачливого капитана (или назначить кого-то из своих). А может, осесть? Или затребовать свою долю и отплыть в более спокойное место, осесть и наделать детишек, а?

Каждый сам пишет свою судьбу и свой финал этой истории.

Ну а что касается истории трех походов капитана Фаэтона и его команды, то она заканчивается прямо здесь и прямо сейчас.

Стоило команде только "налюбоваться" шикарным взрывом линкора на горизонте, как рядом с капитаном Фаэтоном возник людоящер, словно тень. Кок сочувственно похлопал бравого командира по плечу и пожал ему руку ради поддержки, прежде чем сказать:
– Коммандашшшс, выражаееетсс тебессс импичментсс. – на ладоне у фаэтона расползалась чёрная метка в форме черепа и костей из какого-то дурнопахнущего красителя. А Ка'Нур зубасто ухмыляясь вытаскивал из ножен новенькую шпагу, на случай если переговоры пройдут с "огоньком".


– Двасс призашшшс... удачасс ушласс... – Кок совершенно преобразился, из дикаря-раба он стал истинным пиратом-ветераном готовым учинить бунт если его денежные интересы будут задеты. Ассимилировался, мать его, ящерица.

– Тебесс порасс на пенссшшию Железнаясс Хватсска! – вторая рука ящера лежала на его "железном огнедышащем звере" потрепаная вся в крови броня влажно блестела на солнце.

Пережив три похода и собрав достойную сумму, Гормун решил осесть. Как отец всегда говорил потрясая рукой без мизинца "нужно понять когда следует остановиться". Прикупив недалеко от пиратской гавани в деревеньке домик, он организовал небольшой трактир "У волшебного молота", а всем пиратом из старой шайки Фаэтона в нем всегда были готовы налить ядреной бурды за пол цены, все равно, их тут не ждали.

Под ногами кока внезапно образовался мелкий зелёный проходимец и, глядя на капитана самым суровым, насколько мог взглядом, яростно закивал, поддерживая кока, при этом чуть ли не приплясывая от чувства собственной важности и ярости от осознания того, что снова планы гоблина пошли прахом вместе с линкором королевского флота.
-Каррамба, Фаэтон! Кабальеро говорят, что ты после ухода Астры совсем сдал! Что за дела!? Второй подряд корабль упустили! Сдаётся мне, это не ты тут всем командовал, а минотавриха! Ну, что скажешь, дылда?!

Шмыга обернулся и взлетел на бочку, оттуда прыгнул на снасть и, повиснув на ней, закричал что есть сил
-Капитану Фаэтону ЧЁРНАЯ МЕТКА! Каждый, кто держит оружие, выходи на суд! СУДИМ КАПИТАНЕ! Хватка капитана СЛАБАЯ! ОН ПРОМАХНУЛСЯ ДВАЖДЫ! Если в первый раз мы его простили, как истинные Херманьес, то сейчас уже не сможем! Не потерпит вольный народ неудачника!

Так и кричал гоблин, раскачиваясь на блоке и всё сильнее распаляя себя. Он чувствовал себя на вершине мира, и готов был идти хоть в ад, хоть куда, лишь бы ненадолго побыть главарём.

- Если бы не я, вы бы оба сейчас жрали собственные потроха! А у вас под носом трюмная крыса взрывает корабль... В капитаны захотел?
Фаэтон сунув в зубы трофейню адмиральскую трубку, которую успел забрать с корабля повернулся и презрительно посмотрел на чешуйчатого дикаря, который внезапно забыл свое место и то, кем он был, прежде чем попал в его команду. Еще и этот клоун гоблин... выпустить их в море на шлюпке подарив шмыге лучшую шляпу? Рано или поздно один другого сожрет, это было бы прекрасным завершением для каждого.
- ХАХАХА!
Фаэтон громко расхохотался и вытащил изо рта трубочку, оценив резьбу сходу метнув её в лицо ящеру, трюк старый, как сам мир, а пистоль эльф далеко и не убирал. Будет не менее смешно, когда Нур станет скакать по палубе с простреленным коленом.
- Утоплю к чертям!

Грим стоит, твердо уперев ноги в выгоревшую от злого степного солнца траву. Длинная ясеневая пика крепко зажата в мозолистых лапах. Справа прикрыл глаза и что-то бормочет Орзог - сопляк, едва-едва десяток разменял. Молится он, что ли? Смешной. Похож немного на старого знакомца по прежним временам, Гормуна. Грим предлагал юнге вместе пойти на фронт, но у того были другие планы. Трактир открыл, это ж надо. Видимо, гномья кровь свое взяла, не иначе.
Слева - кряжистый ветеран Углук, матерый орк, немало Кризисов пережил. Тоже глаза закрыл, да только он, скорее всего, просто дремлет. Грим хмыкнул, поправил сползающий на глаз шлем в виде оскаленной волчьей морды. Склонен нынешний предводитель к подобным изыскам, даже чересчур. Что самое интересное, на отлив шлемов деньги нашли, но, ввиду серийного производства, унифицировали размер. А мерку снимали, должно быть, с подвернувшегося под руку тролля, потому что даже Гриму с его массивной тыквой каска была великовата. Шлем пехотный, модель ПМ2, размер подгоняется солдатом индивидуально посредством регулировки подклада, о как. То есть, ежели по простому, намотай побольше тряпья на макушку, и будет в самый раз. Р-раздолбаи... Среди пехоты ходил слушок, будто эти чертовы шлемы закупались через третьих лиц у гномов. Интересно, что по поводу этого думает Сам? Особенно на фоне пропаганды, вещающей о бескомпромиссном противостоянии врагу.

Гудит рог - значит, выступили. Даже отсюда видно, как тронулись, зашевелились блестящие начищенной сталью ряды. Орет сотник прямо над ухом, молокосос Орзог получает могучую затрещину, с коротко стриженой башки сваливается хреново отрегулированный ПМ2. Ну, цирк.
- Вы что, мммать? Спите тут, нахер? Атаку мне решили проспать, сучьи дети? Пики - товьсь! В землю, в землю ее упирай! Рядовой Орзог, шлем подогнать! Увижу без каски - лично от жопы до макушки порву, верь мне!

Верь мне... Вспоминается Гриму тот прощальный загул в "Пиратской Доле". Многие решили разбежаться, остро почуяв утекающую сквозь пальцы удачу. Кто в другую команду, а кто вовсе завязал и осел на берегу. Он тогда, бочком придвинувшись к парочке, порылся в сумке и смущенно сунул совсем уже не бледной Бетти взьерошенный комок свалявшейся шерсти, в котором при некотором усердии можно было разглядеть отдельные лапы, уши и свирепый взгляд.
- Это КАПЕТАН ЖОПОНАДИРАТЕЛЬ, - буркнул орк, кося глазом в сторону, - возьми вот, это.. на память, вроде как.
Они, Бетти с Йорком, тогда такие счастливые были. Даже неловко было рядом находиться, словно влезаешь своим рылом свиным в чужую, красивую и опрятную тарелку.

Неотвратимо надвигается союзная рать на ощетинившиеся пиками ряды орков, троллей, гоблинов. Навалилась гнетущая, предгрозовая тишина, монолитное, физически ощутимое молчание сотен и сотен стиснувших зубы солдат.
- Щиты поднять! - снова дерет глотку сотник.
Передний ряд вскидывает массивные, похожие на дверь трактира щиты. Значит, сейчас артподготовка будет. Сквозь щели в сплошной стене щитов видно, как потемнело небо. Стрелы. Летят бесшумно - эльфийские. Застучал, забарабанил по защите стальной дождь. Орзог, высунув от усердия язык, возится с застежкой ПМ2, когда стрела входит ему в правый глаз и пробивает голову навылет. Чуть подрагивает в глазнице сопляка изящное эльфийское оперение.
Интересно, слышал ли этот эльф про отважного капитана Фаэтона Железную Хватку, наводившего ужас на торговцев всего какой то год назад? А про весельчака-эльфа Йорка, героя красивой легенды о любви и искуплении, что бороздил океан под черным флагом капитана Фаэтона и не гнушался водить дружбу с отвратными орками и троллями?
Вполне может быть.

Залп эльфийских лучников собрал свой урожай, и раскатился над полем сводный грохот, до боли знакомый рев пушечного хора. Симфония многоголосого воя раненых, покалеченных, умирающих набрала обороты, грянула с новой силой. Массивное ядро разметало передние ряды орков, расколотило бесполезные щиты, пронеслось, обдав жаром, мимо Грима, стерев в кровавую кашу ветерана Углука. Новые методы ведения войны на этом отдельном пятачке земли одержали убедительную победу над опытом и солдатской закалкой.

Задрожала земля. Покатилась, набирая скорость, главная ударная сила, бронированный кулак армии Союза - тяжелая кавалерия. Орки сдвинули ряды, к Гриму прибило каких то незнакомых, наверно, из последнего Призыва. Землю трясет, лихорадит. Дробный стон избиваемой копытами степи сливается в сплошной нарастающий гул. Вздымается до неба пыль, рожая все новые и новые ряды закованных в сталь рыцарей. Они уже близко.
Грим рычит, вторя соседям по строю, накрепко упирает древко в землю, выставив навстречу лавине атакующей конницы хищный узкий клюв пики.

В самый миг перед сшибкой, за секунду до того как смешаются аккуратно выстроенные генералами порядки в одну орущую, звенящую железом кучу малу, до того как вознесется к безучастному небу многоголосое крещендо агонии и смерти, в этот самый миг плывут перед глазами Грима знакомые лица.

Махмуд, чернобородый дьявол. На прощанье Грим подарил ему папашин топор. Ну а кому еще доверить столь эффективный инструмент истребления, как не самому лихому рубаке? Все равно на войну со своей кустарщиной не пускают. У нас, говорят, пойнт-бай, а вы тут свои секиры притащили с плюс пять к Пробою, олухи. Черт его знает, что эти генерализьмы значат.

Шмыга. Мелкий ушастый проныра, лихой как добрый десяток корсаров. От новых парней из ополчения Грим узнал, что неугомонный гоблин обзавелся таки собственным кораблем и рьяно взялся потрошить жирные купеческие суда. Так что слава его растет пропорционально назначенной за его голову цене, а каждого второго гоблиненка в Пиратской Гавани нынче называют Шмыгой.

Томас Каспар, единственный в округе пират в латах. А еще самоубийца-неудачник. Впрочем, парню вообще везло как утопленнику, однако же именно Томми зарубил в последнем безнадежном абордаже вражеского капитана, окончательно деморализовав тем самым сопротивление их команды. Хороший пират.

Ка'Нур, чешуйчатый ящер-кок. Готовил он отменно, причем несмотря на скудные запасы привианта, каждый раз умудрялся сварганить что то новое и экзотическое. А еще ему удалось все же реализовать свою давнюю тайную мечту и всучить капитану Черную Метку. Правда, все прошло, пожалуй, не так как он себе это представлял. Но с мечтами вечно такая история.

Айвор. Тоже тот еще персонаж - из купцов в юнги на старости лет. Грим все собирался у него как нибудь спросить, за каким лешим его, Айвора, потянуло на морской разбой? Да так и не удосужился в свое время. Жаль.

Лонго Коротконогий, единственный хоббит в команде. Мал, да удал. Всегда рад протянуть руку помощи, и сам от оной руки никогда не отказывался.

Стивенс, тертый матрос, вечно пьяно ухмыляющийся и попыхивающий трубочкой. Грим как то пытался повторить его фирменный акробатический трюк с лихим абордажным прыжком вниз головой прямо со снастей на вражью палубу. Вышло не очень. Все таки орки только внешне смахивают на обезьян.

Изя, человек-загадка. Никто не понял, откуда он взялся, но с тех пор пираты частенько стали ругать друг друга шлимазлами и унтерменшами. Помнится, пройдоха на прощальной вечеринке впарил Гриму по дешевке неплохой кортик, и только на фронте орк вспомнил, что сам же его загодя Изе подарил. Что и говорить, талант.

Шокри Дан. Бессменный и в прямом смысле слова бессмертный канонир "Перехватчика". Хорошим был человеком. Наверное. А как помер - стал просто золото. Скуп на слова, но уж если откроет рот... К слову, это ведь они с Бетти вдвоем нагнали такого страху на экипаж линкора, что те в полном составе предпочли сдаться. Да и его знаменитая шутка про книппели имела немалый успех среди местной солдатни.

Туан Туен. Томная чешуйчатая мазель штурман. Часами стояла за штурвалом, особенно в солнечную погоду, прокладывая курс "Перехватчика" к очередной добыче. Что тут еще добавить? Хороший штурман обеспечивает половину успеха. Туан была очень хорошим.

Астра, с ее необьятным бюстом и голосом, какому бы позавидовал и сотник Раздергай. Рок Обжора, тролль и обжора, принесший немало горя в дружные хоббичьи семьи. Амарал, сгинувший в первом же безрассудном абордаже.
Гормун. Бетти. Йорк. Фаэтон.

Они были ему друзьями. Других друзей у Грима никогда и не было. Орочий век недолог. Не только из-за Кризисов. Хотя и из-за них тоже. Иногда мы сами творим себе судьбу, иногда она выбирает нас. И как одно от другого отличить - черт его знает.
Летящий в лицо Гриму отточеный наконечник рыцарского копья двоится, его хищные очертания скрадывает скопившаяся в уголке глаза слеза.
Прощайте, друзья.
Мама будет гордиться.