BattleBraZZers: Sharp Pikes | ходы игроков | Путь-дорога.

Нильс проснулся в хорошем расположении духа. Ему дали выспаться, и хуй, вроде, не сильно зудел - значит, день будет отличный. А тут еще и кормили, вроде. Естественным образом потянувшись к еде, Нильс хапнул кусок мяса и принялся жрать, заодно интересуясь:
- Так шо, бля, мы тут все, или начинаем землянки копать и селимся?
Похоже, он сейчас не очень хорошо понимал, что они тут делали и зачем вычистили лагерь бандитов.

- Не, нам это, всего обещали и гору монет, за то что мы этих порешим. Ну тот, который, козлина, из богатых.

Вию с утра было еще хуже чем вчера. С утра болела голова и все остальное, чо только могло болеть. Шея затекла так. что поворачивать казалось просто невозможно. В теории мог бы помочь сеанс массажа и наклонов, которым Вия научил один пьяный старикан, до того, как отправился спать в свою придорожную канаву, но когда лубринатнец встал и попытался воспроизвести те таинственные телодвижения, призванные очищать тело и душу от усталости и недуга, то едва не навернулся лицом в землю.
Так и маялся головой, бурча проклятья, пока не вынул из загашника бутылку и хорошенько к ней не приложился.
- Значит-са пора пойти да тряхнуть перед ним этой харей... и второй, ну, мало ли. И получить наши барыши.

Вий посмотрел на плоды готовки Бругильды, которая жарила волка и внутренне содрогнулся. Потом на саму повариху и молча приложился к бутылке обратною, решив, что сегодня пожрет ту старую солонину, которую они добыли... Вий уже не помнил где. Но зато после половины бутылки ему стало гораздо легче. Гораздо. По крайней мере боль притупилась, круги перед глазами исчезли, а речь приобрела большую внятность.
- Я кажется даже помню дорогу назад... эх, Урюк-Урюк, ты был нам как брат и в пути мы тебя еще помянем. Там тело его волки не утащили, а то похоронить бы надо. Или сжечь, кажется у них так принято. Только наверное не в лесу подпаливать тогда надо.

Обычно утро являлось самым печальным временем суток. Точнее даже, не само утро, а тот его отрезок времени, который требуется чтобы дотянуться до бутылки. Невыносимая трезвость бытия ощутимо давила на череп изнутри. И как это люди умудряются жить с этим и не пить? Уму непостижимо.
Жий сделал несколько длинных глотков, и мир снова стал не смрадной помойкой, а вполне приятным местом, а компаньоны его из грязных подонков и уродов снова превратились в славных ребят.

Рыжий богатырь встал со своего волчьего ложа. Был он грязен, лохмат, вымазан в запекшейся крови и вонял целым букетом мерзких запахов.

- О, завтрак! - обрадовался он, схватил сразу два шкворчащих куска волчатины и принялся усердно их уплетать, капая жиром себе на брюхо. Проворчал с набитым ртом: - Шпашибо, кашавиша!

Подошел к братцу, дожевывая мясо и сыто рыгая.
- У энтих бусурманенов, слыхал я, курганцы над жмуром насыпают. Они ж ленивые там все, землю рыть, как подобает, не хотят. Ща я этому чернявому сооружу курганец как у хана - из павших врагов! Пущщай его там черномазая родня встретит как подобает.

Жий вдохновленный своей романтической идеей, стаскал трупы и зверей, и людей, сложив их кучкой поверх тщедушного тельца почившего Ары Бека.

- Вот так то лучше, - гыкнул он, с гордостью глядя на свое творение. - Ну айда, что ли, обратно? Денежки получим да гульнем как подобает.

— Угощайся, миленький, — Бруня ухмыльнулась, доедая свою двойную порцию волчатины.

Куда дальше путь держать, наемницу не сильно волновало. Не дело это, бабам решения принимать. Для того мужики имеются.

      Валантен проснулся помятым и грустным, как и всегда, а еще и подранным волками. Короче, лучше бы не просыпался. Это было обычной для него мыслью в последнее время. С одного вида жаренной волчатины его чуть не вывернуло прямо на награбленное добро, поэтому он решил, что перекусит чем попроще, благо у бандитов нашлось что пожрать. Самим же бандитам полагалась только вода и волчатина, ага.

      Взяв бутылку зелья, Валантен отправился к Вию за дельным советом.
      — Ты там говорил, что в бормотухе шаришь, с чем эту гадость смешать чтобы вставило нормально? — Ален поболтал зельем у носа лубританца.

      — Сворачиваемся, пока я тут все не заблевал, за деньгами сходим, отдохнем нормально и дальше двинем. Все добро на лошадок грузите, и погнали. — С этими словами Валантен пошел будить Генриха, потолкал, пнул в бок, — Вставай давай, кабан.

      — Бля, да он походу сдох. — Констатировал сей плачевный факт непризнанный принц. — Та сука, походу, заразная. Это хорошо, что вы, ребят, побрезговали.

На утро батлбразеров ждала печальная новость - здоровенный громила Генрих не проснулся после бурной ночки и к моменту пробуждения остальных был уже бледным, твердым и холодным. Чтож, Смерть иногда разит коварно и не дает шанса отбить её косу щитом аль мечом! И лучшие из наемников, бывало, помирали от остановки сердца на какой-нибудь шлюхе, от чахотки, дизентерии и Небеса знают чего еще...

Но наемники недолго печалились. Соорудив некое подобие кургана из многочисленных трупов павших врагов для Ары Бека, они поплелись обратно в Большие Козы, чтобы получить причитающуюся им награду.

Обратный путь был утомительным и скучным, но никаких опасностей батлбразеры более не встретили. Снова усадьба Сумкинса, снова лай его псов и снова хмурые - хотя уже и не столь напряженные, видать уже чуть попривыкли - взгляды его подручных. Сам купец имел весьма довольный вид - похрустывал пальцами, сверкал глазами. Доказательством того, что батлбразеры вырезали не какой-нибудь хутор, а именно ту банду, что надо было вырезать, послужили приметные вещички из награбленного разбойниками добра - как и все торгаши, Сумкинс и на том свете узнал бы своё добро и никогда не спутал бы его с чужим. Как могли заметить боевые братья, наибольший интерес у Сумкинса вызвал главарь бандитов.

– Эту рыжую можете себе на сеновал взять. Только глядите в оба, как бы она вам ничего не отрезала и двор не подпалила! На цепь вон лучше посадите, к примеру... - великодушно разрешил он своим слугам, бросавшим нехорошие многообещающие взгляды на разбойницу. - ...Того здорового повесим всем в назидание, пусть народ взбодрится и развлечется. Тем более он вроде как одного из ваших пришиб - какая-никакая, а месть... в смысле правосудие, конечно. А вот с этим молчаливым парнем я, пожалуй, сам побеседую. В кузнице, с огнем и ножиком поострее.

В глазах главаря бандитов мелькнул страх, но он всё-таки промолчал. Громиле, кажется, уже было всё равно, повесят его или нет - выглядел он со своей раной и усталостью после дороги скверно. Рыжая бандитка на удивление слегка успокоилась (видимо рассудив, что раз ее не на плаху, а на сеновал тащат, то значит еще поживем, а там может как-нибудь и образуется).

– За вот этих троих добавляют вам еще пяток крон! - расщедрился Сумкинс. - И еще сорок и пять из обещанного, итого пятьдесят. Гервальд, отсчитай господам заработанное! А ты, Марта, ставь на стол мяса да пива - угощайтесь, господа!

Меж тем за кружкой пива и тарелкой горячего Сумкинс пытался дать батлбразерам новое направление для их бурной деятельности.

- Тут такое дело, ребята... - непринужденно начал купец. - Есть у меня один друг-приятель - лорд Вилкинс. Ну как "лорд"... Это сильно сказано, конечно, но замок и небольшая дружина у него имеется. Имеются и амбиции, куда как большие, чем замок и дружина. Давно хочет Вилкинс разорить языческое капище на Лысой Горе, что к западу от Больших Коз и к востоку от его замка, да людей ему не хватает. Соседи-лорды постоянно тревожат, мужики порой бунтуют, не дают расслабиться. А у него прям руки чешутся - хочет, говорит, богоугодное деяние совершить, чтобы в рай, значит, после смерти отправиться! Так вот я что подумал...

Сумкинс внезапно заинтересовался своими ногтями и продолжил максимально ненавязчивым тоном:

- ...А я ведь знаю ребят, которые бы такое одной левой проделали и помогли бы моему другу-приятелю Вилкинсу... это самое... как там один ученый монах говорил... "хештальт закрыть", во! То есть исполнить его мечту заветную от его имени как бы. Он в долгу не останется и обмануть вас не посмеет, только передайте ему, что от Сумкинса пришли и за сто крон работу сделаете - и всё будет как надо. Если даже у Вилкинса в казне пусто, письмо у него возьмите и с меня получите, Вилкинс мне должен будет. Ну что, возьметесь?

Толстый хряк за ночь окочурился, чему Брунхильда не обрадовалась, но и расстраиваться не думала. Подумаешь, люди каждый день умирают. И этому мордовороту еще и повезло: умер тихо, во сне. Его не четвертовали, не сжигали, не убивали распиливанием на две половины. А значит, повезло мужичку!

Бруня остановилась над его телом, думая, что прибрать у рукам. С сомнением посмотрев на теплую одежду, наемница передумала: ее природная жировая прослойка грела лучше всяких шуб. Да и красивше телесами голыми щеголять. Броня? Нет, она удар держать умеет. На самой деле, воительница имела тайную надежду, что броню загребет приглянувшийся ей рыжебородый, так что она как бы невзначай оставила явно дорогую вещь для расхищения другими, а сама по возможности подмигнула Жию, сверкнув улыбкой любовной хищницы. А вот двуручник она с удовольствием загробастала себе заместо острого дрына, который она собиралась продать при первой возможности. И солонину себе забрать, само собой. Бруня любила покушать.

Когда же отряд дошел обратно до деревни, воительница снова равнодушно отнеслась к новой работенке. Пойдет вместе с остальными, авось славы вместе с ними заработает. Станет девкой видной. И романсить рыжебородого потихоньку будет.

- А у нас в Лубритани равноправие. Всех, и баб, и мужиков, вешают на деревьях одинаково, до снасильничания не опускаясь.
Вий стянул с носа очки и протер старые стеклышки тряпочкой. Подумал, поглядел на слуг, жадно поглядовавших на рыжуху и не стал упоминать о том, что тут недавно приключилось с одним здоровенным рылом из их компании. Потом оно само узнается, был ли он прав или не прав.
- Языческое капище? Ну, можно и капище. Чай ни одна религия кроме той, что тут главная никому хорошего никогда не делала.
Тут тощий стрелок душой конечно покривил, потому что это была одна единственная фраза про все религии разом, в зависимости от того, которая из них тут главная, но иметь деньги с местного лордика за разгон голожопых друидов водящих хороводы вокруг ёлки? Ну, это звучит даже проще, чем победить банду. Лубританец наверное в десятый раз за всю обратную дорогу приложился к фляге. За это время ему стало намного-намного лучше, сладостная влага побежала по организму, словно живая вода.

- Ну, только значится, когда тогда выступаем, капитан? Потому как отметить нашу победу дело важное, и отметить грядущее дело богоугодное - тоже. А мне коняжку кормить надо. Мы с ним с утра ничего не ели, а это надо исправить.

- Хы, еще и денег платят, - пробормотал Нильс, видимо, про предложенную работенку. Подумав, он уточнил, ни к кому конкретно не обращаясь: - А в смысле, разорить? Напасть, трахнуть и сжечь, или как? И это, Валантен, - это уже было сказано симпатичной девке, которая занималась за них переговорами: - Че с собой брать?

Торги и прочая высоколобая ерунда Жия интересовали мало, поэтому он отправился прямиком в трактир.
Отмытый от крови, пота и прочего дерьма, в блестящей кольчуге, с новеньким боевым топором за поясом вместо своей старой рабочей секиры, улыбающийся неполным набором зубов, героический наемник мгновенно завоевал всеобщее внимание.
Плюхнулся за первый же попавшийся столик, да начал байки травить о великой победе над лиходеями, и про волков не забыл. А уж каким лихим джигитом в его рассказе покойный Ары Бек вышел – тот бы и сам себя, пожалуй, не узнал. Селяне до подобных историй оказались охочи, и перед рыжим регулярно возникали полные кружки пенного.
Жий, подпитываемый халявным элем, разошелся настолько, что на моменте, когда закрывший Жия собой от подлой стрелы Бек умирал на руках богатыря и просил позаботиться о своих маленьких детях в караван-сарае, хлюпали носами даже мужики.
А одна симпатичная дама и вовсе, подперев кулачком щеку, смотрела на лубританца взглядом, полным любовного томления, да пива ему заботливо подливала в кубок. Ухажер дамы посмурнел, поскучнел, но, оценив увесистые кулаки Жия, решил что поруганная честь не стоит разбитой морды, и тихо исчез.
- Ходи теперь оглядываясь, недоносок рыжий! - только и сказал удачливому сопернику. Но Жий его не услышал. Потому что сказано было уже за дверями корчмы, и, для надежности, еще и с противоположной стороны улицы.

А предприимчивая дама, аккурат в тот момент когда пьянка грозила перейти в совсем свинскую стадию с неизбежным мордобоем, настойчиво взяла Жия под руку и увела. К себе домой. Откуда Жий явился на сбор зевающим, взьерошенным, но крайне довольным.

      — Не ссыте, ща все устроим. Завтра утром поедем, а пока — развлекайтесь. — Сообщил Валантен отряду и отправился делать важные дела.

      Награда по мнению Алена была более чем достойной, особенно если включить в нее те деньжата, что нашлись в бандитском лагере. Сплавив за копейки все награбленное добро, беглый принц отправился скупать все самое полезное что могло найтись в этой затхлой деревеньке. Телегу, коней, чуток оружия. Еще ему приглянулся чей-то флаг с огромным двуручным мечом, воткнутым в камень. Краска малость выцвела и облупилось, поэтому теперь камень больше напоминал великанскую жопу, в которую и был воткнут меч. Более чем устрашающе. Жратва у бандитов оказалась годной, да и выпивку вроде не всю успели выпить, поэтому брать еще Кариньян не планировал. Ну ладно, бочонок сидра еще взял, на всякий случай. Финальным штрихом он купил себе шинно-бригантный доспех, чтобы все сразу поняли кто тут главный, а волки перестали представлять угрозу. Ну и в добавок к нему большой и длинный двуручный меч, для компенсации.

      После дел насущных, Ален отправился по бабам, дабы доказать всему отряду разом, что не гей. В основном конечно рассчитывая на природную красоту и обаяние. Заодно, принц в обновках решил поискать и пушечного мяса, потому как во время зарубы с шайкой бандитов они умудрились потерять сразу двоих.

Остаток дня прошел в приятных сердцу любого баттлбразера вещах, как то: обжираться и пьянствовать за счет нанимателя (бесценно!), а также пытаться закадрить кого-нибудь посимпатичнее, пока хмель не развеялся и ты не увидел, кого же ты с такой страстью... хм, да, не зря говорят жрецы - незнание есть благо! Бородач Жий в этот раз стал подлинным героем вечера - все посетители сельского трактира с открытыми ртами слушали его россказни о подвигах отряда и самого Жия, а самая благодарная слушательница, симпатичная вдова-мельничиха, к самой ночи поманила воителя с собой, чтобы, наверное, выразить ему свое глубокое почтение каким-то особенным образом...

Досталось девичьего внимания и красавчику Валантену. На нем буквально повисла тощая, болезненного вида девица с мышино-серыми косами, пугающий взгляд которой очевидно должен был изображать невероятную СТРАСТЬ. Позволив Кариньяну блеснуть своим новым приобретением на публике, Мэри (именно так звали девицу) настойчиво потащила Алена в полутемную и пахнущую клопами комнатушку, что сдавалась трактирщиком за малую цену постояльцам, - после чего доносившиеся оттуда леденящие кровь визги (какой-то пьяный в дым деревенщина даже очнулся, поднял над столом голову и потребовал, чтобы неизвестный садист "перестал мучать собачку!" (с), после чего снова упал лицом в миску с капустой) окончательно развеяли любые подозрения насчет того, что Ален пробавляется мужеложеством.

– Ах, это было невероятно!!... - страстно зашептала Мэри Алену, когда они, изрядно помятые и набившие несколько синяков в узкой и неудобной комнатушке, вышли наружу. - ...Так что я согласна на пять монет вместо десяти.

Девица протянула ладошку, но не получила желаемого. В её глуповатых глазках затеплилась какая-то мысль - наверное насчет того, что если уж подвизаешься шлюхой, то деньги стоит брать вперед, а иначе рискуешь попасть в глупую ситуацию, когда тебя уже "того", а обязательств - никаких! Впрочем, вскоре Мэри справилась с собой и попыталась сделать хорошую мину при плохой игре:

– Ну ладно! Первый раз - бесплатно, так сказать для ознакомления! Но, так и быть, я готова составить тебе компанию на недельку-другую... За двадцать монет в неделю, всё включено и тому подобное, ну ты понял...

– Мы тут эта... - промычал вдруг нависший над Валантеном детина весьма уродливой наружности. В первое мгновение Ален подумал, что это чудище, наверное, прямо сейчас собирается сломать ему лицо и всё остальное за то, что тот развлекался с его девчонкой, но по равнодушному и непонимающему взгляду девицы сообразил, что этих двоих ничего не связывает.

– Джонни хочет сказать, что мы хотим в ваш отряд, милостивый господин! - пропищал кто-то снизу. За верзилой стоял низенький парень, едва ли не карлик, напяливший на себя видавший виды плащ и широкополую шляпу. - Булкинс. Фродо Булкинс. Мастер на все руки. Делаю всякое, тут и там...

– Ворует он. - угрюмо сообщил трактирщик Бочкинс, не поворачиваясь к Булкинсу и продолжая наливать пиво по кружкам. - ...Тут и там.

– "Кто безгрешен - тот брось в меня камень!" - назидательно процитировал священное писание Фродо. Он показал на своего приятеля: - А вот этого звать Джонни Куш. Он с детства малость того... но зато сильный. Возьмете нас с собой?

...Путь на Запад от Больших Коз к замку славного лорда Вилкинса петлял между усыпанных большими камнями и поросших редким лесом холмов. Этот пейзаж живо напомнил Вию и Жию их родную Лубританию - и, словно чтобы окончательно укрепить сходство, перед самым выходом в путь окрестности окутал туман. Каждый из наемников, за исключением Валантена, почему-то начал припоминать свои грехи и тайные страхи - вскоре им всем предстоит столкнуться с язычниками, где божественное покровительство было бы совсем не лишним, вот только сочтет ли Бог их достойными, не решит ли покарать чужими руками? Знать бы наперед...

Замок лорда Вилкинса представлял собой не слишком могучую крепостцу из невысокого каменного донжона и земляного вала, усиленного частоколом. У подножия башни ютилось множество построек, а у ворот куталась в плащи стража - трое вояк в потертых кольчугах с алебардами.

– Кто?! - издалека гаркнул один из них. Все трое с сомнением разглядывали героический штандарт незнакомого отряда.
– Это чё, жопа, что ли? - нарушил молчание второй стражник. Третий озадаченно поскреб небритый подбородок, но не ответил.

– Стерх я! – грубо выкрикнул длинноволосый хмурый мужик с шикарными усами. Да, к воротам приближался отряд, но и он уже не первый десяток минут тут топтался, пытаясь попасть внутрь. – Говорю же вам дуболомам, наниматься в поход на капище пришел! Вот арбалет, – мужик указал за спину, – вот пустой кошель, – рука показывает плоский холщовый мешок, в котором даже монетки не завалялось, – жрать хочу, одно тухлое говно в котомке осталось! А бухла вообще нет! На работу я по созыву пришел. Впустите наконец!

  Стера звали не так, но имя его давно забылось за опасностью и непопулярностью. Пиратские будни были в прошлом, а сухопутная жизнь наскучила. Так что он в основном пил, кутил, убивал и снова бухал. А вот в опасные морские путешествия путь ему был заказан. Призраки прошлого ни разу не преследовали Ха, в отличие от других пиратов, однако большая часть тех что пытались достать его на суше уже канули в Лету. В основном, благодаря стараниям Стерха...

- Бля, че-то мне нездоровится, - решил Нильс вслух. - Хуй не чешется, а на душе тоска. Кто знает, у волков боги есть? - поинтересовался он у товарищей по отряду. - Я бы еды оставил, или там монетку...
Видимо, лунатик прямо ассоциировать тяжесть на сердце с тем, что он отымел волчий труп вот так запросто, без прилюдий, свидания и обеда при свечах перед действом. И в этих местах вполне могли водиться волчьи боги, которые могли неодобрить такое его поведение. И даже Нильс не ощущал, что он сможет поступить с ними так же, как с обычными волками.

- Ух. Я прям ощущаю как нагрешил с этими блудливыми кобылами. Здесь даже шлюхи так себе, не то.... что у нас в Лубритани-иии.
Вий покачиваясь в телеге делал вид, что правил лошадьми в тряпочку и напевал народную песенку про медведя, мужика и репу.
- Вот что я думаю, надобна нам того, свящанника найти. Да обменять у него на монеты такие бумажки, об отпущении грехов. Купил такую и можешь хоть до смерти блудить, все будет как с чистого листа. Такой.... кант-тракт с отцом того, небесным, что он прощает.

А вот в замке им кажется были не рады. Обозвали их гордый стяг, который развевался у Вия над головой жопой и о чем-то задумались, уроды бородатые. Еще и слепые. Вот он, Вий, уже с утра прибухнул, а меч от задницы еще отличить может.
- САМ ТЫ ЖО-ПА! Это МЕЧ! А мы эт, от Сумкинса!

- Жопа это и есть, - хмуро добавил сидящий рядом с братцем Жий, неприятно поглядев на стражу. - Шоб сволочь всякая сразу понятие имела – кто с нами шутковать вздумает, тому полну жопу мечов напихаем.

Мистическая загадочность пейзажа проняла даже толстокожего здоровяка. Он сгорбился, под старым своим плащом став напоминать поросший рыжей плесенью лесной валун. Паршиво как то было на душе. Вроде и дело доброе сделали, банду злодеев извели под корень, людям помогли, а все равно – тянет что то внутри, будто ночью случайно жабу проглотил. И покаяться то, душеньку облегчить некому - вокруг сплошь душегубы отпетые. Эх, жизнь!..

- А ты чего тут глотку дерешь? - грозно спросил он усатого мужика с арбалетом, топчущегося на вьезде. - Ты этот что ли... конь-куренций? Нам тут конь-куренциев не надобно!

– Какой тебе в зад конь?! – заорал Стер, – Ты здесь хоть одного сраного коня видишь?! Я елдаком и побойчее тебя отработать могу, но никакой я нахер не конь! Я жрать хочу, и бухать, а не сеном давиться! Да как ты гад про меня так сказать вообще вздумал, А?! – Ха позабыл про стражу, настолько оголодавшего пирата, который искренне ненавидел коней, озлобили слова здоровяка, что он уже готов был рожу ему набить, позабыв зачем вообще сюда пришел.

- Во дает! Конем, грит, его назвал, слышь? - гыкнул Жий, пихнув брата локтем. Незнакомец его повеселил, рыжий даже заухмылялся привычно. - Эх ты, темнота! У нас в Лубритании каждая собака знает, что конь-куренсия - не лошадь, а економиццкое явление, поэл нет?

Более подробно обьяснить суть этого явления Жий затруднялся, однако, как всякий лубританец, сердцем чувствовал его исключительную вредность.

- Грозен ты конечно, спасу нет, - насмешливо сообщил усатому Жий, - один, сам-друг цельный замок в осаду взял, гляньте, парни! А чего орешь то? Капитулянции требуешь шоль?

- А то! Конькуретов никто не любит, занафиг они нужны. А тож мы сами не справимся?
Вий согласно кивнул, подтверждая слова брательника, после чего показал усатому на знамя.
- Видал, мы... давеча... банду великанов изнаси, тьфу, пропасть, - лубританец аж сплюнул в сторону, вспомнишь что там творили, так вздрогнешь. Страшные истории, такое даже по горячке не привидится. - Извели, во! А сейчас мы ерететиков изводить будем. И еретичек. Которые на холме, голыми танцуют.

– Ну так я и не этот... Не конь, короче, – хрипло сказал Стер и прокашлялся. Добродушный ответ его смутил, а признание грозной силы в осаде замка так и вовсе из колеи выбило, как-то резко оборвав гнев, – А водить... извоз... люблю насиловать короче. Для того и пришел, раз на голых еретичек зовут. Ежели лорд наймёт – к нему подамся. Могу и с вами пойти, у меня глаз зоркий. Особенно ежели в замок проехать впустите, а то тут стража чего-то ерепенится.

Бруня топила скуку в вине: лапала мужиков за задницы, гоготала и кушала до отвала. Но на следующий день грусть вернулась с удвоенной силой — выпивка несла лишь избавление кратковременное, на хмеле большое счастье не построишь, это она знала точно.

Ко всем прочим бедам сердце воительницы снова начало бешено стучать при виде любого статного мужика. Ночь в лесу с главарем бандитом была бесподобной, но кровь девки снова бурлила, как кипящая в чане вода. Требовался новый предмет любви, новые страстные приключения и развратные подвиги. Требовалось новое мясо!

Рыжебородый, как назло, нос от воительницы воротил. Странный какой, жёны в теле сейчас же в моде. Поохав про себя один вечер, Бруня выбила все грустные мысли терпкой бутылкой вина, и на следующий день уже и думать забыла о старой привязанности — Жий для наемницы теперь был не более, чем очередной посредственностью, сирым и безликим лицом бородатой толпы. Все, кончился не начавшийся роман.

А вот новый мужичок ей пришелся по вкусу. Усатый такой, с изогнутыми густыми бровями, на голове повязка залихватская... Любовный символ прямо. В общем, Бруня загорелась.

— А давай так, — вышла вперед Брунгильда и обратилась к Стеру, — Ежели ты меня оседлаешь, делю с отрядом половину добычи от нанимателя, миленький. За эти деньжата ты и будешь в равной доли с нами, Каменными Жопами.

— Станешь моим муженьком, пока в одном отряде рать ведем. А там, глядишь, брачными узами свяжемся, деток толстеньких нарожаем. Но
это уже по согласию обоюдному. Свадьба — дело священное.

— Ну шо, согласен?

И ущипнула новичка за ягодицу.

— А вы че пялитесь?! — шикнула Бруня на своих баттлбраззеров.

— У вас в глазах монеты золотые звенят одни, как же. Считайте, Бругильда за половину своей доли с новеньким в отряде Каменных Жоп будет. Ежели согласится добрый молодец.

Хихикнула негромко, на Стера любвеобильный взгляд кинула.

– Не, Бриг, – выкрикнул неверно расслышав имя Стер, – ты хоть на мой любимый корабль и похожа, так я его не ебать люблю. И в команде работать не елдой, а руками и глазами привык. Хочешь арбалетом этим прям отсюда яблоко с твоей головы собью? Ваши ставки, господа!
  И усач полез заряжать арбалет.

Брунхильда нахмурилась. Дамы в теле были вот уже которую сотню лет в моде! Но что первый любовничек, что второй, глаза от воительницы воротили. И вела себя Бруня скромно для характера своего боевого. Не понимала она, что не так в ней было. Нет, она была не хмурная сердцем! Потому, горюнить об отказе очередном перестала и смешинкой визгливой разошлась.

— Шо ты за мужик-то? Смотри, арбалет заставляешь работать за свой кожаный болт.

— Эээххх, — только махнула рукой и отвернулась.

Глянула на своих баттлбраззеров. Рыжий. Прынц. Пропойца. Собачник! Обсмотрела Нильса с разных сторон. Так и эдак... Складный, вроде. Нехороший взгляд у него, дурной прям. Но видно, что мужичина статный. Выносливый.

Подбоченилась Бруня к воителю, притерлась боком.

— Ну шо, молотобоец. На сеновал не хотца отойти?

      Несмотря на успехи в деревне, дорога Валантена крайне утомила. Надо было срочно вкусить изысканного вина и поваляться в окружении прекрасных дам, желательно грубых, вот как Брунгильда. Только вот Валантен слишком опасался за свое здоровье, поэтому, даже несмотря на свое главенствующее положение, старался пореже попадаться той на глаза. Тем не менее, теперь у него была Тощая Мэри и захваченный вместе с ней здоровяк Джонни. Писклявого Ален послал в задницу. Не свою конечно, образно, потому что в отряде было место только для одного ссыкуна.

      Тем не менее, снова надо было что-то делать. Вылезти из телеги например.
      — Так блэт! — Ален спрыгнул на землю и важно упер руки в бока, с недоумением сверля собравшихся недовольным, свирепым и в то же время грустным взглядом. — Отставить брачевание! Двигаем в замок. Там кого-нибудь найдешь. Ну там, ну… — Валантен чуть замялся, — Ну это, рыцаря какого-нибудь, ну здорового такого, а…— глянув на Нильса, принц махнул рукой, — да хуй с вами, только быстро давайте, а мы пока дела порешаем.

      — И хватит уже арбалетом махать! Просто сделай вид что с нами да и все, один хер у вас всех рожи одинаковые. Один я красивый. — Раздраженно буркнул Ален и полез обратно в телегу к личной куртизанке. — Погнали уже, узнаем хоть, что делать.

Жий с сочувствием глядел на атакуемого Брунгильдой усатого, но помалкивал. Только когда в беседу включился Валантен, рыжий кивнул новичку на телегу.
- Слыхал? Полезай, там поглядим каким концом тебя делали.
И добавил вполголоса, мотнув головой на командира, чтоб усатый вдруг не оконфузился:
- Это не баба, это наш старшой. Из блаародных.

  Усач, поняв что никто не собирается делать ставок против его тухлой пищи, уже убрал арбалет, а услышав предложение забираться крикнул в ответ:
– Да на раз, – и он разбежался по направлению к телеге, – два! – и поставив одну ногу на бочину а руками цепляясь за верх он уже вскакивал внутрь, перелетая через лежащих внутри баб... хотя подождите, рыжебород сказал, что вот это старшой, а не баба... в общем перелетая через сидящих внутри приземлился на другой борт, будто собирался брать телегу на абордаж. Перетряхнув залихватским прыжком всё содержимое повозки, усач уселся на левый борт и крутанул усы за знакомство:
– Меня Стер Ха, зовут. Можно просто Стерх. Боцман говорил, усы у меня на его крылья похожи, Ха-ха! – с характерной пиратской хрипотцой выкрикнул мужик, – А сам теперь рыб кормит.

Нильс, грустящий с мыслями о волчьих богах, окинул Брунхильду взглядом. Потыкал в титьку. Сравнил преимущества и недостатки девки в сравнении с дохлым волком.
- А, хули, пошли, - решил он. - Но потом - молиться. Волчьим богам. Вместе со мной будешь! - он даже палец указательный поднял, показывая, как это важно.

Бруня довольно захихикала и нежно обняла нового любовника за талию, после чего последовала за ним "на сеновал". Развлечение со молодцом-здоровяком обещало выйти запоминающимся.

К черту рыжих и пиратов. Лунатики сегодня в ударе!

– Стерх я! Говорю же вам дуболомам, наниматься в поход на капище пришел! Вот арбалет, вот пустой кошель, – жрать хочу, одно тухлое говно в котомке осталось! А бухла вообще нет! На работу я по созыву пришел. Впустите наконец!

– Погоди-погоди, ща разберемся со всеми... - терпеливо уговаривал усатого стражник постарше, кивая на баттлбразеров. - Вон с теми под жопным знаменем вместе пройдешь, оптом.

В разговор ввязался мрачный после вчерашней попойки Жий.

- Жопа это и есть. Шоб сволочь всякая сразу понятие имела – кто с нами шутковать вздумает, тому полну жопу мечов напихаем.

"Not bad!" - как бы говорили по-лубритански лица стражников.
– А что... - прищурившись, поглядел один из них на знамя. - Ничё так, внушает. Знатно придумали!

Но окончательно всё прояснил Вий:

- САМ ТЫ ЖО-ПА! Это МЕЧ! А мы эт, от Сумкинса!

– Сумкинса? - без всякого выражения переспросил самый молодой и туповатый на вид страж, но его старший товарищ оживился.
– А, от господина Сумкинса-то? Чё ж вы сразу не сказали, проходите! - и приказал отворять ворота, чтобы пропустить отряд в замок лорда Вилкинса.

Охваченные внезапной страстью Нильс и Брунгильда быстро нашли место для уединения - местную замковую конюшню. Зашедший было задать лошадям овса мальчик-конюх моментально вылетел на улицу и на его бледном лице было выражение полного и безответного ужаса. Лошади храпели и истерически ржали, конюшня тряслась, замковые слуги осеняли себя Святым Треугольником, шепотом говоря о бесах и изгнании оных.

– Буэ! - манерно изобразила рвотные позывы Мэри, с демонстративным отвращением глядя на Брунгильду и с не слишком убедительной (так, примерно на 20 медяков в неделю) любовью во взгляде ластясь к Валантену. - Ну и чудища тебе служат, милый! Надеюсь, когда ты станешь настоящим лордом, они навсегда переедут туда, где и должны находиться - в конюшню...

Сидящий на краю телеги Джонни лишь хлопал глазами и болтал большими босыми ногами, не слишком понимая, о чем вообще речь.

Тем временем Валантена, Мэри и всех желавших присутствовать на аудиенции с Вилкинсом баттлбразеров позвали в покои к лорду. В покоях обнаружился сам лорд Вилкинс, его заместитель и кастелян, а также молодая напыщенная девица и несколько стражей - заметно лучше одетых и вооруженных, чем потасканные привратники.

– Вы, стало быть, от господина Сумкинса, так? - напрямую уточнил Вилкинс, оказавшийся уже довольно пожилым и седеющим мужиком с обвислыми усами, одетым в потертый черный дублет с вышитым золотом изображением трезубца. - Знает, пройдоха, что мне нужны люди для благого дела... Не буду ходить вокруг да около, тем более что вы наверняка и так знаете, зачем пришли.

Вилкинс хмуро кивнул слуге и тот обнес баттлбразеров подносом с кубками, полными вина. Тощая Мэри сразу же потянулась к одному из них - за что удостоилась полного презрения взгляда знатной девицы, очевидно дочурки Вилкинса.

– В лесах к югу от моего замка, примерно в трех часах пути через чащу, высится Лысый Холм. Это темное, скверное место, где язычники приносили кровавые жертвы и устраивали гнусные оргии во имя своих развратных богов!... - Мэри было заулыбалась, но тут же спохватилась под уничтожающим взглядом рыцарской дочери. - ...И они делают это до сих пор! А я, горе мне, никак не могу разобраться с ними - мой сосед, бесчестный сэр Ложкинс, не дает мне отвести воинов со спорных земель, а мои смерды только и ждут возможности поднять мятеж, поэтому и в деревнях мне приходится держать своих людей...

– Поэтому, вероятно, придется мне сделать одолжение и дозволить совершить сей богоугодный подвиг вам! - вздохнул пожилой рыцарь, с некоторым облегчением поглядев на Валантена: - Ну, по крайней мере вами руководит не простолюдин, уже что-то...

– Мой соглядатай рассказывал, что всего язычников человек тридцать не более, из которых не больше десятка - мужчины, представляющие опасность. В моем замке вас накормят и напоят вдоволь, а потом с вами пойдет провожатый - старый пастух Билли, который знает, как пройти к Лысому Холму. Да поможет вам Бог! - патетически завершил свою речь Вилкинс. Повисла неловкая пауза.

– А это... - робко подала голос Тощая Мэри. - Насчет денег-то чего?

Вилкинс укоризненно посмотрел на нее, но ответил почему-то Валантену - видать, брезговал лорд всякими непонятного происхождения профурсетками, предпочитая обращаться к благородным мужам.

– Когда вы вернетесь с победой, то я щедро вознагражу вас. Сто крон, отчеканенных еще во времена Его Величества Балдуина Второго Жирного! - посулил весомую награду лорд. - Вот были же времена! Тогда еще монеты были вдвое толще и больше, и люди праведнее, и...

– Кхм! - преувеличенно громко кашлянула знатная девица.
– Да, ступайте, ступайте! - опомнился лорд.

На хорошее и богоугодное дело стоит идти, очистившись от скверны этого бренного мира, дабы господь с небес безошибочно отличал своих правдных воителей от погрязших во грехе еретиков, и одаривал своей милостью, даруя несгибаемую волю к победе, и вселяя ужас в сердца врагов веры перед неизбежной гибелью и вечными муками в жарком мраке преисподней.

Так хотел бы выразить одолевавшие его мысли Жий. Но он только раскрывал рот, и снова в смущении закрывал. Мычал, драл бороду пятерней, чесал в затылке, и наконец таки родил более-менее осмысленную фразу:
- Этсамое, вашества, а есть у вас тут какой приход аль молельня с попом? Шоб значицца, душу то облегшить.