Каладеш. Возможно, криминал :3 | ходы игроков | 9. Трогательное воссоединение

Пока Виджай и Пилар в одиночестве (справедливости ради, под удаленным наблюдением со стороны С.О.В.а) вязали целую банду опасных преступниц, остальные бойцы девятого бюро успешно спасались от затопившей подземелье воды. Ирремид вмиг домчал Сарику до лестницы, ведущей в архив библиотеки, и вдвоем они дождались появления запыхавшейся, но живой, Лорелай. Они не могли не задуматься на тему "что случится с маткой мимиков, когда она окажется заперта в тесной клетке под водой", но времени спасать чудовище ни у кого не было. Бойцы вернулись сначала на уровень земли, а потом и в читальный зал библиотеки, от мимиков подальше.

Здесь, их встретила целая делегация из танкопауков, городских стражников в ассортименте, депрессивной человеческой женщины-лейтенанта стражи, взбешенного усатого дворфа в капитанских погонах и лично капитана девятого бюро. Сохраняя непроницаемое лицо, Гесер представил своих коллег: лейтенанта Маджани из первого бюро общественной безопасности, и капитана Зегата из шестого бюро — и поинтересовался, где все.

Капитан девятого бюро объяснил, что "находился с рабочим визитом" в первом бюро, когда с ним экстренно связались люди из шестого и потребовали объяснить причину, по которой его бойцы срывают операцию. Подробностями дальнейшего разговора Гесер делиться не стал: сообщил только, что это теперь общая операция первого, шестого и девятого бюро.

Когда введение бойцов в курс дела было завершено, слово взял капитан Зегат из шестого бюро:

— Где сейчас находятся преступники и мой боец?

Ирремид не мог скрывать панику. Внезапное столкновение с делегацией в виде разного начальства не добавило спокойствия. Друиду казалось, что множество осуждающих взглядов направлены именно на него.
- Все плохо. Преступники устроили взрыв. Наверняка вы его уже слышали. Хлынула вода. Пилар, Виджай, сержант Габриэль бросились в бурные потоки воды, пытаясь поймать преступников. Безумцы. Не знаю о чем они там думали. Я не могу объяснить их поведение. Может они получили контузию от взрыва и повели себя нелогично.

Друид несколько секунд промолчал, о чем-то думая.

- Самое главное, я не смог уберечь Пилар. Её дед меня убьет. Мне нужно срочно отправить ему весточку. Я вернусь через минуту. А пока, спрашивайте Сарику, она вам объяснит детали.

Ирремид выбежал на улицу, написал на друидском языке письмо и напряг ближайшего голубя доставить письмо верховному друиду.

Спустя несколько минут он вернулся к остальным.

- У нас мало времени. Надо что-то делать.

Когда Ирремид припустил куда-то наружу, капитан шестого бюро хотел было отдать своим людям какое-то распоряжение, но был остановлен простым отрицательным кивком со стороны Гесера. Таким образом, никто не препятствовал перемещениям друида. Однако стражникам не нужно было объяснять, что означает и чем грозит его поспешное отступление. Гесер распорядился пригнать из штаба обе канонерки, капитан шестого бюро защемил в пальцах эфирную нитку на лацкане кафтана, а лейтенант первого — приказала своим людям грузиться на повозки. Стража торопилась пересечься с кораблем преступников раньше, чем ее союзники со стороны исконной аристократии.

Сарика докладывала начальнику и его коллеге о случившемся, вместе со своей предварительной оценкой случившегося, и видела с их стороны только лишь практичное профессиональное избирательное внимание к стратегической подоплеке происходящего: матерые дворфы внимательно выслушивали часть доклада, посвященную нелегальному цеху в центре города, буквально на одной улице со штабом девятого бюро (и, между прочим, на соседней улице со штабом шестого), темной схеме, неизвестным созданиям — и совершенно не реагировали на оценку личностей преступниц. Более того, пока Сарика рассказывала про недостаток финансирования библиотеки, капитаны переглядывались многозначительными взглядами и будто договаривались о своих последующих ходах. Для двух капитанов, рассказ на темы, выходящие за пределы их ответственности, служил паузой для размышлений.

Не прошло и трех минут, на набережную перед библиотекой приземлились канонерки шестого и девятого бюро. К этому моменту, Ирремид вернулся назад и присоединился к своему отряду. Бойцы погрузились на воздушные корабли — и те улетели к порту Бомат, где должен был случиться перехват.

Но было уже слишком поздно: когда знакомые очертания кораблика доцентов показались из-за прибрежного утеса, над ним зависла сплетенная из живой лозы воздушная яхта настоящих хозяев Ирремида. Крошечный кораблик накренился, уходя под воду — кажется, это должно было быть кораблекрушение — а с его палубы люди (эльфы) дома Салинас уводили последних выживших.

Капитан Гесер пожал плечами и приказал приземляться на берегу, на пустынном открытом складе, к которому уже подъехали самоходные повозки первого бюро. Не успели канонерки девятого опуститься на каменные плиты, как на снижение пошли корабли с контрразведчиками из шестого. Совместная операция закончилась, толком не начавшись.

Спустя какое-то время, на побережье приземлилась и яхта деда Пилар Салинас. Оттуда вышел сам капитан корабля в сопровождении внучки и ее напарника, а также коллеги из шестого бюро. Им навстречу вышли группы представителей всех трех присутствовавших на месте особых бюро. Позади них, на плиты открытого склада выгружались арестованные преступницы и коробки с небрежно накиданными внутри них чертежами запретных механизмов.

Начался дипломатический процесс.

Капитан Зегат поблагодарил высокородного эльфа за спасение доказательств вины банды доцентов, на сбор которых ушли месяцы работы его бюро. Тот ответил, что, насколько ему известно, разработкой банды занималась его внучка, которая их и арестовала. И которая работает на девятое бюро. На это, капитан Зегат ответил, что Пилар не имела права ничего арестовывать, ведь находилась вне формы: она была арестована его подчиненной, по подозрению в связи с националистами Пимы. Нико Салинас возразил, что Пилар подлинный член его дома и олицетворяет собой лучшие его качества. А потом добавил, чтобы капитан Зегат не расстраивался: должно быть, суждение его подчиненной было чем-то искажено? Глава контрразведки пожал плечами и сообщил, что не исключает такой возможности, ведь вместе с Пилар была арестована вторая девушка, которую благородная эльфийка использовала, чтобы втереться в доверие к преступникам. Нико Салинас согласился, что да: скорее всего, так все и было. Пилар хотела было что-то возразить, как ее остановил Гесер, заявивший, что вообще-то "вторая девушка" — это тоже сотрудница девятого бюро. Капитан Зегат на это заявил, что так или иначе, арест есть арест, и требовать освобождения "вторуй девушки" следует только через суд. Нико Салинас согласно покивал головой и, прежде чем Пилар или Гесер могли что-то возразить, поздравил девятое бюро с успешным завершением операции.

Дипломатический процесс закончился.

После окончания любезностей, Нико Салинас попросил капитана Гесера предоставить Пилар трехдневный отпуск для исполнения семейных обязанностей, начиная с настоящего момента, передал ему ее отчет о работе и папку доцентов с пометкой "Психоскоп", и напомнил своей внучке, что она может сию минуту погрузиться вместе с ним на его корабль и улететь домой, к родителям.

Когда Лорелай поняла, что её собираются арестовать, у неё сначала перехватило дыхание. Затем защемило в груди. Сама по себе оттопырилась и задрожала нижняя губа. Ей стало жутко обидно от такой несправедливости, как будто е предали. Она так старалась, поймать этих доцентов – и вот это благодарность?! И Гесер с Пилар молчат, как будто не знают, что никакой она не повстанец из Пимы.
— Да ну вас н-нахер! — выкрикнула она, срывающимся голосом, — гирапурцы хреновы, нет у вас чести! Нет пива!
Так говаривал её приёмный папенька, выражая этим крайнее презрение к оппоненту. Если ты не можешь угостить человека пивом, то твоё гостеприимство гроша ломаного не стоит. Смотрелось, наверное, неуместно, но расстроившуюся Кайхорн это мало волновало. Впрочем, это было всё, что она себе позволила в качестве протеста – не было ни физических, ни моральных сил как-то противостоять происходящему. Ты думаешь, что будешь бороться с несправедливостью, а потом несправедливыми оказываются люди, на которых ты собиралась равняться.

Два дня в камере прошли как в тумане. Колдунье пришлось заняться тем, к чему она от природы была не особо склонна – много думать. К счастью, вопросов было множество, и с непривычки передумать их все было тяжело. Лорелай слонялась из стороны в сторону, от стены до стены и думала, думала, думала. Получалось плохо, но делать было всё равно ничего. Так что когда наконец скрипнула железная решётка и ей объявили, что она может идти, эльфийка не сразу очнулась от раздумий. А затем переоделась в свои походные тряпки и явилась в девятое бюро.

Там она высказала всё, что думает по этому поводу, не стесняясь в выражениях. И ещё очень долго дулась на всех и вся, но... в итоге простила. Трудно долго обижаться на тех, с кем столько пережил.

На самом деле это было страшно. Когда все побежали, Канти тоже поспешила к выходу, но как-то упустила момент, когда можно было запрыгнуть на Ирремида (вы видели когда-нибудь коня, который с выпученными глазами и раздутыми ноздрями несется по лестнице?)

В итоге она отстала. Нога, конечно, подвела в самый неподходящий момент и Канти растянулась прямо на полу. Ее захлестнуло потоком с головой. В темноте, в воде, дезориентированная, она успела даже подумать что-то банальное, вроде "вот теперь я умру". Но потоком воды ее выбросило к дверному проему, не затопленному до верху, а дальше дорогу найти оказалось не так уж и сложно.

Наверху, среди товарищей, коллег, начальников и смежников она как-то потерялась, внезапно растерявшись и смутившись того, что единственная из всех мокрая до нитки, потому может быть, не пыталась принять участие в дипломатических маневрах и даже не пыталась отбивать Лорелай, или, уж тем более, злокозненных библиотекарей.

Только ближе к вечеру уже, раздобыв полотенце (и откуда у Пазу всегда находится полотенце?), да немного придя в себя, она решила действовать. Для плана нужен был Виджай, как знаток человеческих душ, лучшей шаурмы в городе и просто хороший гном. Но Гессер задержал во многих отношениях выдающегося капрала и Канти пришлось действовать в одиночку.

Она вызвала танка номер пять (того самого, что отличился мудростью и умелыми жестами лап) и отправилась по магазинам. По случаю вечернего времени даже в Гирапуре рынки с фруктами уже закрылись и уличная торговля вообще мало-помалу засыпала. Купить вина было бы несколько неуместно, потому пришлось ограничиться корзинкой сладостей и сверток редкого чая со склонов близ Латну.

— Есть ещё одно дело, которое нужно обговорить, — заявил с непроницаемым лицом Виджай Гесеру. — Оно касается Девятого Бюро, поэтому... Его нужно обсудить только в нашем тесном кругу.

Настал этот момент. Пока Пилар не отправилась справлять семейные обязательства, пока арестованную Лорелай ещё не увели, дворф собрал начальника и своих коллег вокруг себя и в стороне от остальных. И начал повинную:

— Так и так, сознаюсь в умышленном утаивании важной информации и вещдоков по делу доцентов, а именно: во время операции срыва сделки на складе в порту мной был обнаружен саквояж с девятью тысячами золотых, который я по своей преступной, каюсь, халатности не сдал на склад как вещдок. Вместо этого я... — Виджай вздохнул. Ох, пойдёт он по этапам теперь, пойдёт! — Присвоил себе эти деньги. Пересыпал монеты в свой рюкзак и таскал повсюду с собой. На эти деньги мной был оставлен задаток риелтору в размере одной тысячи золотых на поиск пентхауса, куплена накидка-невидимка для Канти за сто золотых и устроен корпоратив в заведении-кальянной "Шишка" на неизвестную сумму. По пробуждению после пьянки в заведении "Вишнёвая Дверь" обнаружил, что рюкзак с деньгами пропал. Вероятно, барашек, которого я привёл в бюро в то утро, был куплен... в пьяном угаре... на эти деньги... О поступке своём сожалею и раскаиваюсь, приношу извинения своим коллегам. Готов принять в полной мере полагающееся наказание за преступление!

Докладывая о произошедшем, Сарика внезапно поняла, что... что главам бюро совершенно наплевать на реальные причины происходящего, даже на то, что они нашли нечто невероятное - наплевать. Они сейчас были озабочены политикой, мелкими дрязгами кто кого и по какой причине арестовал, кто должен арестовывать найденных доцентов, и как выгоднее всего подать себя перед Консулатом. Ей стало мерзко. Будто вляпалась во что-то... дурнопахнущее. Арест Лорелай по весьма надуманной причине, в свете проведенной операции и ее результатов выглядящий так... мелочно, лишь добавил еще тяжести. Спорить и пытаться добиться справедливости смысла явно не имело.
Но партию, похоже, все же выиграл Гессер. "Откупившись" Лорелай и с помощью эльфийского дома, начальник девятого бюро все же смог заграбастать всех задержанных, их разработки и записи. И они, похоже, были сейчас самыми важными. Судьба древнего существа была неизвестно, Сарика лишь надеялась, что сможет позже исследовать его, как и ту клетку. А пока... стоило заняться "Доцентами" и их разработками - велика была вероятность, что, провернувшись, бюрократическая машина Консулата отберет их от 9го бюро.
Так что последние дни Сарика почти не спала: изучала записи, устройства, разговаривала с заключенными (исключительно об их работе, предоставив следственные допросы коллегам) и записывала, записывала, записывала... Она осунулась, была вечно растрепанная, с темными кругами под глазами, но сами глаза горели исследовательским пылом. Ей нужно было успеть как можно больше, до того, как!..
Все остальное ее сейчас почти не интересовало: даже к Лорелай она сходила лишь однажды, передав ей вкусняшек и несколько развлекательных журналов с картинками, чтобы хоть как-то скрасить ее пребывание за решеткой.
Но в остальном, она как безумная занималась исследованиями.

Пилар улетала на эльфийской воздушной яхте с тяжёлым сердцем. Она хотела бы не смотреть, как Лорелай берут под руки и уводят сотрудники шестого бюро, хотела бы не думать о том, как не догадалась выпытать у Виджая, что он натворил, ещё тем злосчастным утром в бюро, когда у неё была возможность. Что с ними двоими будет? Что будет с доцентами? Тех ли людей она поклялась защищать — и ради чего?..
Когда всё закончилось и последний запал, на котором она держалась, потух, всю её уверенность смыло, и она как будто начала тонуть в сомнениях, словно пробитая эльфийскими спецами лодка доцентов. Они точно её пробили. Это они...

«Отчаянное время требует отчаянных мер» — крутились в голове слова матери. Отчаянная же эта голова… Решила спасти матку, столько сил и времени на неё потратили — и что с ней теперь? Называла Лорелай подругой — и даже слова не решилась вставить. Поклялась оправдать доцентов — а сможет ли? Столько сложных вопросов, а ответов, конечно, никто ей не даст. Проводник молчал. Дед сидел рядом и просто смотрел в никуда. Ирремид — по другую руку от него и думал, наверное, совсем о другом, о чём-то ему одному важном. Он-то хотя бы свою работу выполнил, в отличие от...

Пилар поймала себя на том, что ещё чуть-чуть — и разревётся, поэтому, зажмурившись и сжав кулаки, глубоко вдохнула-выдохнула несколько раз, чтобы хоть немного разогнать сдавившую грудь тяжесть. Тяжесть вины? Ответственности? Всё вместе, наверное…
Она тихо сидела на скамье вдоль борта, опустив голову и покачиваясь, следуя движениям воздушного судна, мерно плывущего над городскими башнями. Его изящный корпус, плетёный не из зачарованного металла, а живых лоз, бросал дрожащую тень на выбеленные нещадным солнцем кирпичи. По какой-то причине раскрытый щит, ненадёжно прислонённый к стене рядом с лавкой, с едва слышным гулом и перестукиванием тонких спиц покатывался из стороны в сторону. Может быть, он раздражал кого-то — Пилар как будто чувствовала скользящие по нему и по ней взгляды, — но сложить и убрать его до эльфийки так и не дошло.

— Деда… — спустя долгие минуты раздумья Пилар наконец подала голос, — я же правильно поступила, что заступилась за них? Это моя работа, верно? Если тебя спросят, ты меня поддержишь? — она не подняла головы, но Нико Салинас мог расслышать, как из последних сил внучка призвала всю свою далеко уже не детскую серьёзность и волю. — Считай это официальным запросом Зелёного рыцаря.

Как только разберётся со срочными делами дома, она начнёт обивать пороги всех бюро по очереди и, конечно, Консулата. Сейчас ей было даже страшно подумать, на что она на самом деле подписалась, и какой объём работы её ещё ждёт. Но может быть, вместе с мамой они что-нибудь придумают. А пока…

А пока Пилар припала к дедовскому плечу и закрыла глаза.