Хор-Алькан | ходы игроков | Мы чувства от оков избавим

Тот, кто хоть раз бывал проездом в Аффектиополисе, и окидывал взглядом его мрачные улицы, на которых истошные вопли одного прохожего никак не мешали другому задумчиво идти и вслух пересчитывать булыжники на мостовой, сильно удивился бы, узнав, что с финансовые дела у правящего этим паноптикумом курфюрста обстоят совсем неплохо. И пускай большая часть населения города была неспособна заниматься постоянным и усердным трудом из-за своих вспышек безумия, а потому голодала и лишь изредка получала, благодаря хаотичной природе поглотившего ее мегаполиса, возможность выбиться из нищеты, направо и налево рассыпая серебряные монеты - был и другой фактор. В Аффектиополисе можно было все.

И потому толпы искателей приключений мчались сюда. Те, у кого ветер свистел в карманах, молились всем богам фортуны, чтобы именно им в этом сумасшедшем городе выпала возможность получить от возникшего из окутанного туманом переулка похожего на мумию старика туго набитый золотом кошель "за красивую ямочку на подбородке". Романтики бросались в пучину Аффектиополиса в поисках воспетой в строфах стихоплетов безумной любви, которую им не удалось сыскать в остальном Хор-Алькане. Не принятые миром чудаки отчаянно искали место, где на них перестанут смотреть как на больных кретинов. Безжалостные головорезы льстились на царящую в мегаполисе вседозволенность, ведь, казалось бы, не составит трудности напороть на нож пару потерявших рассудок жирных гусей, у которых на поясах звенят вожделенные кругляши. И почти каждый из вступавших в черту мрачного города надеялся быстро достичь своего - и умчаться прочь, вот только выходило это у немногих, а остальные оседали тут и впадали во всеобщую манию.

Было в Аффектиополисе и меньшинство, к которому относился и сам курфюрст Реджинальд. Те отщепенцы, которых окружающий мир и собственное сумасшествие отчаянно пытались убить, но которые лучше всего умели делать одно - выживать. Закаленные в постоянной борьбе со смертью и отчаянием, подобные звери оказывались куда крепче остального населения, и именно им удавалось налаживать здесь такой бизнес, который в любом другом городе считался бы нелегальным. В один ряд с такими банальными вещами, как работорговля, наркоторговля, проституция, чеканка фальшивой монеты и кровавые оргии, которые вообще-то кое-где на парящем острове вполне цвели и считались неоспоримой традицией, в мегаполисе становились: торговля детьми, отцами, матерями, мужьями и женами, которых спустя какое-то время начинаешь считать своими, давно погибшими... услуги биомантов, позволяющие становиться неотличимым на лицо от своего кумира - по счастью, как раз в Аффектиополисе небольшие отличия от желаемого трудно было заметить... продажа невидимых ручных драконов... и многое, многое другое.

Разве что торговые караваны желали останавливаться в черте города настолько же, насколько в столице Хор-Алькана желали бы увидеть заезжающий "Друидов Пахарь", поэтому приречные пристани и находящиеся за стенами базары чаще всего были переполнены, вызывая давку.

А Реджи со своим прочно осевшим в городе кланом Гогенцолернов оставалось только поддерживать обеспечивающее весь этот бесконечный карнавал Сердце Башни, и стричь шерсть со своих "баронов", то есть лиц, немного всплывших над пучиной хаоса и умудряющихся не прожигать скопленное в сундуках золото в течение месяца. Но надо сказать, сегодняшние бароны вызывали у Безумного некоторое беспокойство...

Айрик

Маг сравнительно редкой связки Страсти и Порядка, нажившийся на том, что додумался устроить в Аффектиополисе "Тихую Обитель" - маленький квартал, защищенный от влияния реджинальдового хаоса и потому послуживший местом, где собираются наиболее здравомыслящие и вменяемые люди в городе. В частности, Реджи знал, что его дядюшка Бартоломью, чья странность выражалась в неестественном трезвомыслии на фоне царящего вокруг бедлама и спокойном его принятии, часто посещал Обитель и пропускал стаканчик-другой в одной из местных пивных, уверяя завсегдатаев, что его племянник такой же как и он совершенно рассудочный человек, и что Аффектиополис под его рукой ждет абсолютно светлое будущее.

Что довольно естественно, устроенный Айриком островок почти обычной жизни оказался невероятно востребованным именно в этом городе, и многие люди выкладывают барону большие деньги за право в нем жить, а цены в местных заведениях были... да, были действительно безумными. Так что приносимое бароном в казну курфюрста золото равнялось доходу от иной провинции, однако смущало то, что свои собственные доходы Айрик вкладывал в расширение бизнеса. То есть, в постоянное увеличение Тихой Обители, где волшебник, кстати, уже открыл богадельню по вправлению мозгов "несчастным безумцам", единственное его заведение, работавшее совершенно безвозмездно.

Гуткопф

Видел ли Реджи большие красные буквы "Человек Сореля", написанные на лице Гуткопфа и на его биографии, было большим вопросом. Но что Гуткопф совершенно скучный и замкнутый тип, а вся его банда в этом подобна ему и до неприличия сера и однородна, курфюрст замечал. Основой бизнеса этого сумрачного мага было управление сетью лабораторий по изготовлению псиатов - веществ, влияющих на сознание, и иногда на магические способности. В Аффектиополисе они были практически ненужным товаром, хотя, конечно, это и был город, в котором можно продать самую бестолковую вещь, но большая часть товара Гуткопфа шла на экспорт. Что и в какой консистенции он там мешал, было загадкой, хотя барон массово закупал для этого почти любую недорого стоившую алхимическую дрянь.

То же, что лаборатории часто горели, взрывались и в один день превращались в бордели или в церковно-приходские школы, говорило о необычайной дешевизне их содержания по сравнению с прибылями от идущих на экспорт псиатных зелий и порошков. А монополизировал весь этот бизнес в Хор-Алькане известно кто.

Октавий

А вот откуда у этого барона брались деньги, курфюрст не знал, зато хорошо помнил его исполосованную рожу, то и дело мелькавшую во время войны за Сердце Тысячи. Вассал Коннахтов и действительно барон по крови, Октавий командовал корпусом "Пылающей головы", состоявшем из наиболее отчаянных и кровожадных ганнезарских недобитков из разгромленных инкарнатами армий. Не такой скучный, как Леваль, барон воевал едва ли ради высокого положения, скорее уж из желания выместить свой гнев на первом подвернувшемся под руку, но вот до золота всегда был жаден.

Оказавшись кое с кем из своих солдат в Аффектиополисе, Октавий неожиданно резво и легко для своего неприятного характера сдружился с родичем Реджи, Карлом Генрихом Гогенцолерном по прозвищу Считающий Ворон. И вдвоем они стали насаждать здесь странную столичную моду на ношение высокородными магами и их свитой красных плащей, а также на нападения на не владеющих магией жителей города, их избиение и принуждение кланяться "благородным волшебникам". Собирались плащи, что характерно, в Тихой Обители, и встречавший их там дядюшка Бартоломью отзывался о них как об обычных молодых людях, которым очень хочется выделиться из толпы, но которых кто-то сметливый собирает в стаю, которую можно будет удачно на кого-то натравить.

Карл Генрих:

Местные красные плащи:


Все три барона были сравнительно с другими обитателями Аффектиополиса просто золотыми телятами, но всех троих объединял существенный недостаток - они не понимали сути города Реджи! Расширение наполненных порядком кварталов, попытки ввести здесь строгую иерархию и хождение красным строем, а также попытки огородиться от безумного ночного шепота городских улиц делали их здесь чужаками. Но что собирался делать с ними курфюрст и собирался ли вообще что-то делать, еще не было ясно.

Финансы и не только

Неизвестно, вел ли кроме дядюшки Бартоломью хоть кто-то учетные книги, но дядя-генерал не жалел толики своего личного времени на то, чтобы подрядить какого-нибудь считающего звезды на небе горожанина заодно пересчитать серебро и золото в сундуках курфюрста, а затем подрядить еще одного и с помощью такой "двойной бухгалтерии" удостовериться в правильности счета. Пока помогало, и ежемесячно Бартоломью клал на стол отчет об имеющихся средствах. В текущем месяце дела обстояли так:

Получено

Золота:
- От Айрика: 3 сундука с золотом
- От Гуткопфа: 3 сундука
- От Октавия: 2 сундука
- Из других источников: 2 сундука

Цистерн с манахаосом:
- 6 штук

Потрачено

Золота:
- На жратву купидонам: незначительные средства
- На яд для их стрел: 1 сундук
- На поддержание в рабочем состоянии "Чертяки": 1 сундук

Цистерн с манахаосом:
- На топливо для "Чертяки": 2 цистерны

Итого

- 8 сундуков золотом
- 4 цистерны с манахаосом


- Народ голодает, преступность растет, силы правопорядка неотличимы от организованной и дезорганизованной преступности, - выдал свою дежурную скороговорку дядюшка, заканчивавший ей каждый отчет о делах.

После чего слово взял начальник тайной стражи Джестер, бывший (бывшая? по высокому голоску и не отличишь) натурой тонкой и потому легко ранимой. Поэтому свое "введение в дела" шут начал с надрывного "Да как мне в таких условиях вообще работать?!", перетекшего в рассуждения о том, что шпионы и враги курфюрста могут ходить по Аффектиополису как у себя дома, заговоры он раскрывает буквально в каждой точке города, только большинство из них ни к чему не ведут и на поверку оказываются очередным помешательством, а настоящий враг в это время может быть готов нанести удар. Затем Джестер резко сменил тон и сказал, что работы непочатый край, помощников не хватает, а ребят с устойчивой психикой, которые действительно смогут у него трудиться, найти очень сложно. И попросил денег на расширение агентурной сети и вербовку контрразведчиков.

Дела в Под-Амре

Никто точно не знал, с какой именно целью курфюрст вложил средства в приобретение куска подземного города, но никакого предприятия Реджинальд там пока не завел и, соответственно, выхлопа не получал. Там вроде копошились какие-то банды, делившие псиатные притоны и что-то еще такое же темное, но пока люди лорда-мага Реджинальда их не навещали и не требовали своей доли, его участие в творимых там делах ограничивалось разве что появлением табличек "Частная собственность!" на принадлежащей ему территории.

...И имповодство!

Бесконечно благодарный Реджинальду, однако по прибытию в его город практически сразу подсевший на добываемую с помощью Шпиля ману хаоса, и потому утративший чувство меры Механик однажды решил помогать своим сородичам бежать из подземелий в Аффектиополис, где "маны реки и ее на всех хватит!". Благо доходов Механика на разворачивание небольшого проекта по освобождению импов вполне хватает, а никак не задействованный в хозяйстве кусок Под-Амры курфюрста он использует как перевалочный пункт для доставки братьев на их новую родину.

Пока неизвестно, будет ли кто-то из столичных аристократов недоволен этим мелким аболиционизмом, но вот число присосавшихся к манаисточнику импов потихоньку растет.

Реджинальд любил неспешные прогулки по мегаполису. Каждый моцион был приключением, каждый день город приобретал иные черты: менялись заведения, одни дома разрушались, другие строились, исчезали и появлялись целые улицы! Аффектиополис, словно калейдоскоп, радовал курфюрста, складываясь каждый раз в новую картинку...

Было лишь одно место, которое неизменно раздражало Реджи, когда он на него натыкался - а натыкался он часто, потому что оно ВСЕГДА БЫЛО НА ОДНОМ И ТОМ ЖЕ ЧЕРТОВОМ МЕСТЕ!!! Речь, конечно, шла Тихой Обители. Безумный терпел его ради дядюшки - но лишь до тех пор, пока район не начал разрастаться, как плесень на хлебной корке...

- Любезный дядюшка, не передашь Айрику мою просьбу? Скажи, что мне бы не хотелось, чтобы он приобретал новые здания для своей обители, не то, ей-богу, однажды я решу посетить ее. Скорее всего - на Чертяке..., - безмятежная улыбка расползлась под маской, когда правитель представил, как, сделав круг почета вокруг Аффектиополиса, он эффектно прокладывает новую мостовую там, где заседает Айрик. Не то, чтобы он и впрямь собирался давить всех подряд, но Бартоломью точно умел вежливо передать мысли своего племянника.

Джестер же получил(а?) свои деньги с отдельной просьбой намекнуть красным плащам, что, если они так и продолжат колотить не-магов, то они доживут до того, что в борделях их будут обслуживать импы.

Кстати о них. Механику был дан карт-бланш на привлечение неограниченного количества собратьев с двумя условиями. Он должен был построить арену, где прибывшие твари могли бы биться ради дозы маны. И Фабрику по производству самых разных продуктов - от пирожков до супа - где в качестве основного ингредиента можно было бы использовать импятину, тщательно отобранную среди проигравших на арене.

Под-Амра же должна была стать оплотом для Малой Арены - и примыкающего бойцовского клуба для тех, кто был побольше импов. Именно так Реджинальд собирался пристрастить жителей столицы к этому развлечению - и там же, не отходя от кассы, продавать "путевки" в Аффектиополис, где проходят "настоящие бои!".

Народ жаждал хлеба и зрелищ - курфюрст был готов дать их им!

- И найдите среди горожан кого-нибудь по имени Тим Перкинс, Герасим Петровски, или что-то такое. Назначьте главой и лицом фабрики, пусть его лицо светит со всех упаковок!

- Только наполненных спятившими импами бойцовских бараков нам тут и не хватало, - с безнадежной печалью в голосе проговорил дядюшка. Впрочем, судя по тому, что он не бросился отговаривать племянника от этой затеи, Арена едва ли сдвинет город в сторону еще большего хаоса, а скорее уж послужит логичным дополнением существующего. Затем дядюшка Бартоломью засобирался в Тихую Обитель, чтобы в своей обычной манере передать барону, что он бы не советовал пока расширять наполненные порядком кварталы, потому что курфюрст в своей мудрости уже готовит новый проект по прокладке новой железной дороги вокруг Обители... невидимой. И пока ведутся работы - а они будут вестись ближайшие несколько месяцев уж точно, - совершенно не стоит намешивать туда айрикову магию Порядка, которая могла бы ненароком сбить поезд Реджинальда с рельс, чего уж точно никому не надо. Все-таки в отличие от племянника дядюшка был человеком старой закалки, и превыше всего ставил вежливость. Не хотелось бы, право же, вызывать у барона Айрика совершенно ложную мысль, будто бы курфюрст собирается тому угрожать.

Джестер несколько раз переспросил(а?) у Безумного, каким же образом ему брать под контроль еще и бордели, тогда как его контрразведка даже с заговорщиками окончательно разобраться не может - у шута вообще был какой-то странный пунктик на том, что "работать невозможно" и "мы ничего не контролируем!", - после чего сказал, что так уж и быть, свои методы воздействия найдет. Стоило со дня на день ожидать известий о том, как сложились взаимоотношения у плащей и у очень нервного в последнее время Джестера, который, по слухам, вовсе не со злобы слыл первейшим садистом и обладателем чернейшего чувства юмора - просто ему так приходилось спускать пар от нелегкой и опасной службы.

Механик очень, очень расстроился. Но затем подумал и сообщил курфюрсту, что в сущности-то это для братьев лучше, чем всю жизнь вкалывать на паршивых амринских лордов, которые дозой снабжают импов не чаще раза в месяц. Хотя Реджи на мгновение показалось, что на лице у Механика отразился какой-то очень, очень хитрый план... по отысканию Герасима Петровски?

В целом все три проекта в силу дешевизны и продуманного Безумным "безотходного производства" обошлись бы в три сундука золота. Их завершения можно было бы ждать к концу недели - все события в Аффектиополисе происходили крайне быстро, ведь в плане "построить что-нибудь новое" его жители были действительно непревзойденными мастерами.

Джестеру пришлось слегка отвлечься от некой запланированной им шутки над красными плащами, поскольку произошел форс-мажор: к его парням, гордо носившим нашивки "контрразведка", явился миссионер из Зарамира, сразу же сознавшийся, что он - шпион на службе у инкарнатов, которые хотят овладеть весь мир. Или наоборот, служит в тайной организации по борьбе за права инкарнатов, не давая людям их овладевать, поскольку понять все это даже многоопытному Джестеру было сложно, когда рассказ этого типа по кличке Пастырь перемежался признаниями в еще с детства укоренившемся эдиповом комплексе и в том, какой именно любви разведчику хотелось от своей богини Визар. Как и в том, что Пастырь еще с детства был не таким, как все, и остро чувствовал боль других людей вместе с их неудовлетворенными стремлениями. Он просто хотел сделать мир лучше! Дать желаниям этих несчастных сбыться! Светозад обещал, что богиня всех удовлетворит. Кстати говоря, его тень на самом деле не тень, а инкарнат по имени Искуситель, который помогает ему вчитываться в чужие страсти...

Пастырь:


Как это ни странно, тень Пастыря действительно оказалась потусторонней сущностью, специализировавшейся на проникновении в тайные страсти людей, которая вместе с миссионером сейчас пребывала в не слишком-то вменяемом состоянии от переполненности энергией бушевавших вокруг желаний. Но в отличие от разведчика-гиперэмпата, пребывавшего в нестерпимых муках от наполнявшей Аффектиополис боли, Искуситель был без ума от этого города... Нет! Нет, он хотел отсюда бежать, у него был договор, они со Светозадом собирались превратить весь мир во... во что? В Аффектиополис!!! Первожрец обещал ему, что миром будут править тень и страсть. А курфюрст Реджинальд уже сейчас создает такой мир, и безо всяких наводящих тоску молитв.

Искуситель:


С этой двоицей в город прибыло пятьдесят солдат, у которых контрразведчики отобрали дротики, зачарованные связкой Порядок-Воздух. Джестер лишь тихо присвистнул, когда запустил один такой, и он быстро скрылся за тучами, даже не планируя падать вниз. У этой группы Пастыря еще как нельзя кстати оказался целый мешок золота на оперативные расходы.

В связи с этим Реджинальда срочно отвлекли от проекта по возведению Арены, попросив решить, что делать с заходящимся в муках шпионом мирового класса - который, впрочем, мог через какое-то время вполне отойти и привыкнуть, - и с желающим служить курфюрсту теневым инкарнатом.

К тому же Механик сейчас запрашивал добро на то, чтобы предложить некому поселившемуся в Под-Амре Архитектору с большой буквы, который судя по тому, что это было его именем, явно давал фору всяким другим столичным архитекторишкам, взять заказ на возведение Малой Арены. По счастливейшему совпадению этот же Архитектор был большим специалистом в зрелищных играх, поскольку именно он возвел прямо под Под-Амрой грандиозный лабиринт, где люди сражались с ужасными зверями за секретный главный приз. По мнению Механика, это был прямо-таки идеальный вариант на вакансию главного массовика-затейника.

Реджинальд вновь пребывал в благостном расположении духа. Механику были лично обещаны дополнительные дозы маны (не цистернами, разумеется, но все-таки!) за всякое успешное завершение грандиозных начинаний - равно, как и найденному Архитектору был направлен сундук золота с прозрачным намеком на то, что, в случае успеха, тот может получить и больше, а то и вовсе оказаться нанятым на постоянную основу. Не говоря уже о том, что, если, обладая своим опытом, он сумеет качественно организовать Игры, то сможет получать хороший кусок от каждого боя.

В приливе щедрости Безумный отсыпал еще сундук золотых и Джестеру: одновременно и в качестве награды за доблестную службу (тот факт, что шпионы пришли с чистосердечным признанием в глазах Гогенцоллерна лишь утверждало его в своем решении), и в качестве покрытия трат, необходимых для качественного расширения шутовской агентуры, которая буквально только что пополнилась на целых пятьдесят человек! Реджи был уверен, что, посвятив какое-то время инструктажу, воспитанию и стажировке лично, начальник тайной стражи сделает из них превосходных агентов, благо, военную подготовку эти молодцы уже имели.

Пастыря курфюрсту было даже жалко. Парень явно был не в себе, запутавшись в своих и чужих желаний, не способный различить боль и удовольствие. Что же, по крайней мере, в этом Реджинальд мог ему помочь. Вернее, знал того, кто может. Вернее, ТУ. Вполне в соответствии с не вполне понятной аристократу модой отказываться от личных имен в пользу прозвищ, Госпожа была именно той персоной, что смогла бы помочь бедняге разобраться и в боли, и в удовольствии. Разумеется, за счет казны: своих гостей Реджи привечал всегда щедро.

Искуситель же и вовсе привел юного главу клана в восторг - настолько, что без малейших колебаний курфюрст предложил Искусителю остаться в Аффектиополисе навсегда, прокатиться при случае на Друидовом Пахаре и немедленно сыграть в шеш-беш.

Покуда дела по строительству двух арен и фабрики продвигались неизвестно как, курфюрст и инкарнат, данное которому Светозадом полное имя звучало как Дарящий Искуситель Змей, пытались сыграть в шеш-беш на вершине Пронзающего шпиля. Ни один из них не мог обойти другого, да и хоть как-то закончить хоть одну партию не представлялось возможным, поскольку понять, что значит выпавший на костях Паж Мечей, и куда без участия игроков постоянно сдвигаются шашки, вблизи источника хаоса не представлялось возможным. Наконец, признав друг в друге равных мастеров, Реджи и Искусивший Змею решили прокатиться на Друидовом Пахаре.

- Да это же ключ к власти над миром! - во время прокладки нового железнодорожного пути завел свою старую песенку инкарнат, - Настоящий левиафан! Эта вуаль отчаяния - я мог бы с ней слиться, и поглотив побольше маны, усилить ее во много раз. Растекаясь в ней, проникать в самые потаенные желания людей, и разрушать их до основания. Только представь, едем мы, например, в Эдинхолф - и все, там, где мы проедемся, не останется ни одного целого рассудком.

Искусивший, впрочем, несмотря на принадлежность к стихии страсти, мыслил довольно-таки тривиальными категориями захвата мира - хотя не секрет, что инкарнаты перенимают многие черты у своих хозяев, так что еще вопрос, кто его так воспитал... Но вот во что превратится довольно-таки банальная идея всех поработить с помощью усиленного Чертяки в нетривиальном мировосприятии Реджинальда, было большим вопросом.

Тем временем прошедший оздоровительную терапию Пастырь, вскоре уже желавший проходить ее еще и еще, быстро растранжирил у Госпожи весь сундук золота и стал в тоске бродить по улицам Аффектиополиса, покуда не наткнулся на рекламный плакат с надписью кроваво-красными буквами "Мы делаем больно!"... и затем совсем уж неожиданно обнаружил, что, пройдя по объявлению, записался в контрразведку Джестера. Денежные вливания в которую, кстати, расширили ее до вполне серьезной организации в сотню-другую шутов.

Контрразведка:


Настало время для операции "Уличная магия", во время которой шуты с помощью волшебным образом из ниоткуда возникавшего мешка на голову и очень волшебной силы притяжения показывали красным плащам, кто в Аффектиополисе самый сильный чародей, сбрасывая молодых и задиристых магов с башен, а лидеров шаек отправляя в казематы, не забывая проходиться тем палкой по ребрам, чтобы не плели заклинаний.

Где-то на десятом-пятнадцатом операция была неожиданно приостановлена, поскольку одной из жертв "Уличной магии" оказался совсем молоденький представитель клана Гогенцолернов, увы, сломавший себе шею после полета. А в каземат угодил сам Карл Генрих по прозвищу Считающий Ворон, как оказалось, затянувший в это пагубное дело еще нескольких родственников Реджи. Джестер бил того больно, но аккуратно, обладая известным пиететом к клану Безумного и не желая раньше времени наделять двоюродного брата Реджи пожизненными увечьями.

Во время допроса выяснилось, что Карл всего-то хотел понравиться одной высокородной беловолосой девушке - Айне Серегил, чей портрет он однажды видел. И даже написал ей горячее любовное признание, на которое от нее самой не получил ответа, от ее отца получил совет "По обыкновению вашего рода возьмите-ка в жены свою кузину, сестру или племянницу", а вот от ее кузена Эдвина получил более ободряющую весточку. Эдвин Серегил объяснил недалекому Карлу Генриху, что все дело в красном цвете и в презрении к не обладающему даром простонародью, и чем больше - тем лучше. И заверил, что после вступления в его банду Красных Плащей Карл уж точно понравится Айне.

И пока Джестер излагал всю эту историю курфюрсту, Веселую Башню, где держали целого Карла Гогенцолерна и не совсем целых еще нескольких пленных Плащей, осадила толпа собравшихся для контратаки Красных, среди которых был по меньшей мере с пяток чародеев, и с сотенку так кого-то, напоминавшего наемных солдат...

- Столько дел, столько дел! - воскликнул курфюрст, когда пришли сведения о беспорядках. Пришлось отложить на потом все прочие размышления и планы - не то, чтобы захватывать мир Безумному так уж хотелось. А вот повидаться с Госпожой и порасспросить ее о Пастыре определенно стоило - как и встретиться последним и перекинуться парой слов за кружкой чая. Но все это теперь ждало своего часа.

- Братья и... братья! - обратился к Красным Плащам, штурмующим Башню, Реджинальд. Проще всего, разумеется, было мобилизовать все силы и устроить самую настоящую резню, но... настроение было не тем. Однако же продемонстрировать мощь и власть стоило, и потому по крайней мере часть его слуг не таилась в тенях домов и крыш. - Прошу вас выслушать меня и отложить оружие - на время. Мы все расстроены ужасно, но не мы друг другу враги. Произошло банальное недоразумение - пообщавшись с кузеном, я понял, в чем дело, и сейчас как раз иду его освободить! А виноват в произошедшем, никто иной, как Серегилы, старший и младший. Отец прекрасной Айны оскорбил моего горячо любимого кузена, а брат ее Эдвин и вовсе обманом заставил беднягу уничтожать его врагов. Так неужели мы, элита Аффектиополиса, позволим проклятым Серегилам водить нас за нос и грызться, словно брехливые псы?!

Реджи закашлялся, переводя дух: длинные речи давались ему непросто. Но сейчас был тот случай, когда говорить было необходимо.
- Неужели мы откажем Карлу в помощи, когда она ему нужна? Неужели не порадеем ради того, чтобы два любящих сердца соединились навеки? Ради нашего брата, друга и предводителя, ради Считающего Ворон - мы готовы постараться?! Я говорю - да! А что вы скажете мне?! Вы согласны помочь своему другу обрести любовь?!

Окинув взглядом собравшуюся вокруг башни толпу в красных тряпках, среди которой с пару десятков человек уже держали приготовленные для штурма шутовского логова лестницы, курфюрст мог бы заметить, что ее вожаки несколько растерялись. Если только Реджи вообще знал, что такое растерянность. В любом случае, наиболее прилично одетые среди краснотряпочников начали переглядываться, потом тихо переговариваться между собой, а потом зашлись в горячем споре.

- Верно Реджинальд говорит! Нечего позволять всяким Серегилам присваивать себе наше Красное Дело! Не для того мы одели эти алые плащи, чтобы какой-то амринский гемофил нами командовал, а только для того, чтобы наш Карл Генрих выеб его дочку! - кричал один из главарей, закованный в латы, которые Реджи мог видеть у столичных преторианцев, и прячущий лицо за шлемом.

- И чтобы снял наконец с семьи Гогенцолернов ее родовое проклятие, чтобы прекратилось это треклятое кровосмесительство! - поддакивал ему кто-то.

- Курфюрст нам не платит, а вот Эдвин и Октавий сыплют золотом. Так что заткнитесь вы оба, и снимите уже кто-нибудь эту жертву семейного аффекта огненным шаром!

- Не простим попирания прав магов-дворян! Выдайте нам палача дворянства! - пискнул кто-то и стал получать затрещины с обеих сторон, поскольку никого уже не интересовала причина, по которой красные тряпки собрались у Веселой Башни. Слишком сильно поглотило всех выяснение вопроса, а за кого и за что они, собственно, сражаются: за будущее бракосочетание Карла Гогенцолерна с Айной или за то, чтобы купившие их Серегилы захватили контроль над Аффектиополисом. Третьего уже не было.

Между тем где-то на горизонте замаячили фигуры медленно подступавших к Башне латников в белых накидках, державших ростовые щиты и вооруженных короткими клинками. В силу местной специфики это, конечно, могла быть и спонтанная городская стража, но слишком уж чистыми и опрятными были латники, не говоря уже о режущей глаза Реджинальду одинаково-однотонной форме.

- ДА! ДА!!! ТОЧНО!!! ПОЛНОСТЬЮ С ВАМИ СОГЛАСЕН!!! - драл глотку Реджи, подбадривая спорящих, проходя мимо, к башне. Лишь только пришел в движение, сделал знак слугам, чтобы притащили сундук с золотом, дабы окончательно склонить на свою сторону и тех Плащей, кому деньги были важнее. Радуясь, что всех пристроил, он поспешил освободить своего кузена из-под стражи.

- Карл, брат мой возлюбленный! - отстегивая Считающего Ворон от оков, отвешивая мощную оплеуху, подымая на ноги и крепко обнимая, произнес Реджи. - Что ж ты делаешь? Зачем брата своего расстраиваешь? У меня ведь сердце нежное, ранимое, Карл! Я же ради клана на все готов, не зря меня первым выбрали. А ты? Безответных людей кошмаришь! БЕЗОТВЕТНЫХ, КАРЛ! Ради любви - понимаю. Понимаю - и прощаю. Давай, приведи себя в порядок по-быстрому, да пойдем, успокоим твоих Плащей, они за тебя так болеют, так болеют, аж глаза повылазили сквозь забрала, честное слово, Карл! Ты им скажи, кого слушать надо, Карл. А там, глядишь, подсуетится твой курфюрст, похлопочет - а там и свадебку сыграем, а? Ну что, любишь брата своего, шельма ты эдакая?

И Безумный ласково потрепав Генриха по щеке, потащил его к людям...

Чтобы увидеть, как уже с другой стороны топают невыносимо однообразные, белые, чистые, СКУЧНЫЕ солдаты. Даже сквозь маску было понятно, что Реджинальд болезненно поморщился, без малейшего труда догадавшись, кому они служили: Айрику. Определенно, сегодня они решили сделать ему нервы. Как бы до нюхательной соли дело не дошло!

Но невидимый летописец, что заносил строки жизнеописания юного Гогецоллерна в книгу жизни, был абсолютно прав: Гектору была известна мятущаяся тревога - но не растерянность. Тем более, не тогда, когда на его стороне была шуттовская рота, купидоны, лично Джестер и лично Дарящий Искуситель Змей, с которым они обрели полнейшее взаимопонимание. Хотя однотонные цвета и противный этому городу порядок изрядно раздражали курфюрста, делая его гораздо более опасным...

- Вам-то чего? - крикнул с балкона Башни латникам правитель.

- Реджи!!!

Считающий Ворон, прозванный так за то, что со своей казалось бы пугающей связкой Тени и Разума использовал ее для призыва воронов-мозгоклюев, которые должны были приносить крайне непутевому братцу курфюрста "умные мысли" из чужих голов, повесился на шею Безумному и зашелся в громких рыданиях.

- Они!.. Они меня!.. Они со мной!..

Вовремя пойманный загадочный взгляд из под маски Джестера заставил Карла резко сменить тон и утереть слезы.

- ...Очень хорошо обращались! Наставили на путь истинный. Я сразу же, сразу же понял, где моя настоящая семья, и что не стоит ходить по ночным улицам с сомнительными людьми. Как твой шут начал меня... со мной говорить, убеждать меня в том, что я лишь немного оступился и уже повис над пропастью, и могу в любой момент... в любой момент огорчить тебя, милый Реджинальд - я сразу понял, что больше ничего такого не хочу.

Обернувшийся на минутку в ту сторону, куда так напряженно вглядывался Карл Генрих, курфюрст заметил, что шут как-то часто мигает одним глазом. Нервный тик у бедняги... Совсем заработался на службе по контршпионажу.

Тем временем появившийся прямо посреди бурного спора сундук золота растопил самые твердые сердца, и краснотряпочники уже в унисон пускали расчувствованные слезы, глядя на сцену семейного воссоединения. И также в унисон закричали "Женить Карла! Немедленно женить!". От латников же курфюрст услышал что-то вроде "Ну, здесь это, беспорядки вроде были... преступность... Ничего такого? Ну, мы пойдем тогда". Что бы там не планировал Айрик, у того явно не было никакого желания сцепиться как с шутами, так и с красными плащами.

***

К мирно пившим чай в одной из гостиных Веселой Башни Реджинальду и Карлу Генриху, первое время еще сомневавшимся в том, не подводит ли его память и действительно ли здесь ребята Джестера его радушно встречали, но затем окончательно в этом уверившегося и расслабившегося, присоединился еще и Пастырь.

- Никогда, никогда не проси помощи у родственников девицы, которая тебе нравится! - втолковывал бывший зарамирский шпион Считающему Ворон, - Этим ты только упадешь в ее глазах, низведешь ее до вещи, о покупке которой торгуешься с ее родителями, братьями и прочими-разными. Сколько ей лет? Под семьдесят? Бунтарский возраст! И ты должен бунтовать вместе с ней, не одевать красные тряпки, а наоборот, показывать ей, что ты совсем с другой планеты. И тогда она сядет на твой мчащийся сквозь измерения астральный корабль. Да ты знаешь, я в этом деле дока, стольких девиц читал как раскрытую книгу... Но ни одной не любил, признаться. Моя роза цветет только для Визар, и когда-нибудь я найду ее, и подарю ей столько сладостно-невыносимой боли... я возьму для встречи с ней комплект из плеток и...

Интенсивные фантазии Пастыря были прерваны вошедшим в гостиную исполосованным Октавием, бывшим достаточно отчаянным - или уже отчаявшимся? - человеком, чтобы без охраны заходить в Веселую Башню, из которой рисковал и не выйти. Но судя по угрюмости его лица, ему в данный момент было почти на все плевать, кроме желания выплеснуть свои эмоции:

- Сумасшедший город! - бросил он Реджинальду, - Все было схвачено. Схема работала безотказно, мы так во времена Войны за Сердце не один город брали. Что я теперь скажу Эдвину? Что вся завербованная на его деньги агентура теперь хочет династического брака? И это вместо железной магократии и грома подкованных сапогов.

Бесцеремонно усевшись за стол, взяв чашку чая и плеснув из нее чего-то горячительного из вытащенной фляги, Октавий уставил свой мрачный взгляд на курфюрста.

- Безумный, как ты вообще здесь хоть чем-то управляешь?

Реджинальд, растроганный до глубины души, обнимал своего кузена на балконе, а из-под маски его текли слезы радости воссоединения. Он ласково гладил брата по голове, утешая и понимая, что теперь в семье снова воцарился мир и взаимопонимание...

Уже позже, когда они вместе с Пастырем беседовали за чаем, Безумный не смог удержаться от улыбки. Уж он-то знал получше многих, что отнюдь не корабли впечатляют прекрасных дам, а мощные, фаллосообразные поезда. Он даже был готов подбросить Карла на своем прямиком к его любимице - но сейчас об этом было рано. Как и о собственной женитьбе Реджинальда, хотя это, вне всякого сомнения, лишь укрепило бы его позиции в качестве главы клана, да и на политической арене помогло бы наверняка. Не говоря уже о том, что кто бы не хотел встретить родственную душу? Впрочем, достойной девушки курфюрст пока не встретил, и потому размышления были эти совершенно преждевременными.

- Прежде, чем найдешь ее, Пастырь, ты должен убедиться, что достоин богини, верно? Что достаточно опытен... во всем, - с загадочной усмешкой отхлебнул чаю Реджи, даже не повернув головы в сторону Октавия, словно тот все это время присутствовал при беседе.

- Вот поэтому я здесь курфюрст, - только и хмыкнул Безумный в ответ на вопрос барона. - К слову, друг мой, ты же не будешь против удвоить следующую свою дань? Как ни крути, деньги Эдвина ты получил, так что трясти добрых людей сверх меры нет нужды, верно, Генрих? Да, ты, верно, еще не слышал - наш Карл собирается жениться! Так что мы собираем на подарок для красавицы Айны, я лично выберу что-нибудь подходящее. Так что прошу тебя скинуться - и другим баронам передай. Лично! Ведь сколько времени и сил уже потрачено впустую от того, что все вы были заняты не тем, чтобы помочь ближнему своему обрести счастье! А с Серегилами я уж сам поговорю, не беспокойся за свой прикрытый красным плащом зад...

И, чрезвычайно довольный собой и обстоятельствами, Реджинальд сделал очередной глоток горячего чая.

- Да срал я на Серегилов! - проревел Октавий, грохнув чашкой по столу, - И на тебя, курфюрст недобитый. Ты что, понять не можешь? Со времен похода Молниеносного на этом чертовом острове нет ни одной приличной войны. Только на юге какие-то лошадники страдают херней: прискачут, перережут поселян как овец и ускачут, забрав крестьянских пожитков на ломаный грош. Я думал, хоть в твоем городе, где каждый второй без башни, будет по-другому. И тут набранные мной легионеры плачут как дети и их больше всего на свете заботит то, чтобы какая-то седая шлюха снизошла до робкого юноши, из которого в Пылающей Голове унтера бы быстро выбили эти глупости. Да твоему Карлу не жениться надо - ему прежде всего надо пройти школу жизни, пороху понюхать и в посидеть в глубокой яме, молясь всем богам, чтобы развернувшийся над ней магический буран прошел мимо. Ему в армию надо! Ты, кстати, в каком полку служил?

Барон с прищуром посмотрел на болезненного и бледного Реджи, подозревая в том злостного уклониста.

- Слушай, Безумный, по поводу дани я тебе отвечу, если ты дашь ответ на мой вопрос. Почти весь мой корпус, то, что от него осталось, сидит в Тихой Обители и носу оттуда не кажет. Кто уходил в твой город - не возвращался. Я долго думал - какого черта? Я-то спокойно туда-обратно прохаживаюсь и ни-че-го-шень-ки мне не делается. Все такой же нормальный, в чертову бабу не превращаюсь, слез не пускаю. А остальные быстро из солдат превращаются в непонятную хрень. И поэтому вот этот ублюдок Айрик прибирает себе моих ребят, тоже выкручивая им мозги, но уже в другую сторону. Ни следа былой кровожадности! Те же бабы!

Октавий часто и шумно задышал, сжимая кулаки и краснея лицом.

- А для остальных мы ходячая проблема. Приказы? Плевал я на приказы, если меч просит крови. Спрашиваю тебя только потому, что знаю, что пару лет назад ты приложил руку к тому, чтобы мы хорошо повеселились. Как мне, мать твою, сохранить корпус Пылающей Головы? Мы - истинное лицо войны, мы не должны быть забыты и кончить вот так.

- Откуда я знаю, в каком? Все было, знаешь, так... молниеносно, - усмехнулся Реджинальд, который, откровенно говоря, и не помнил, чем именно он занимался в то время, воевал ли, или нет: слишком уж специфической была его военная поддержка. - Да и вообще, кругом стоял такой бедлам... Как говорится, свои, чужие - в темноте она какая разница?

Подняв чашку ровно в тот момент, когда Октавий вновь обрушил свой кулак на столик, курфюрст продолжил, нисколько не обижаясь.

- Ответ на твой вопрос очень простой... Здесь, в городе, ты съедаешь их огонь. Сжираешь их ярость. Выпиваешь жажду битвы из их вен. Разве сам не видишь? Чем больше высыхает твоих ребят, тем сам ты злее... Вон, аж красный весь, как помидор... А по поводу веселья - да хоть к тому же эльфу в гости сходи. Они там в своей Зеленой Долине всем, говорят, рады... Вот и проверишь заодно, правду ли говорят или брешут. Что-то мне подсказывает, что, если разгуляешься там, то тебя ох, как не скоро забудут...

- Погоди-погоди, - засомневался Октавий, - Моих ребят же всего сотни две, ну три. А у Лесного Царства судя по размерам должно быть тысчонок пять-шесть бойцов, да с эльфийскими колдунами, единорожьей кавалерией, деревянными танками дивизии "Энт"... Ты мне скажи, Реджи - сунется туда мой корпус, а заграница, то бишь Аффектиополис - нам потом поможет?

- Я что, должен поезд по дну пустить прямиком до их леса? - теперь уже пришла пора возмущаться Реджинальда. - Хочешь полномасштабной войны, так погоди маленько - там вон целые острова угоняют. А если так, поразмяться, то можешь Архитектору вломить, когда с малой Ареной закончит. А то удумал проекты объединять, видите ли. А денег берет, как за полноценные. Или в Стальной сходи, если совсем далеко забегать неохота - тоже тот еще хам этот их правитель. В общем, да, расклад такой: хочешь войну - изволь обеспечить средства на ее ведение. И будет тебе раздолье.

- Если я что и понял, то получается так, - протянул исполосованный, - Что если я в этом месяце смогу убедить других баронов раскошелиться поболее прежнего, то часть суммы уйдет на покрытие военных расходов?

Тут Октавий на мгновение притих, что-то обдумывая и как-то совсем искоса поглядывая на Реджинальда.

- ...И что мой корпус - авангард, так? Вторгаемся, от имени курфюрста развешиваем остроухим люлей, создаем, так сказать, дипломатический казус. А там... война план покажет, правда? Перво дело - начать. И чтобы знамена были красивые и разноцветные. Вот, это самое важное. Чтобы не какое-то там однообразно-алое знамя Пылающей Головы, а чтобы вся радуга была на месте: и штандарты Гогенцолернов, и флаги Айрика, и у Гуткопфа каких-нибудь тряпок наберем, и будет красота. И чтобы кличи тоже разные. Там кричим "Огонь в голове - огонь по деревням!", здесь "Реджинальд Гогенцолерн!", правильно? А то ведь скучно будет все время кричать одно и то же.

- Именно так, мой дорогой друг. Часть уйдет на свадьбу - а там, глядишь, и новых родичей под знамена подтянем, часть - на войну, остаток - на еще больше золота, - кивнул Безумный. - Ну и да, кому идти в авангарде, как не прославленным воинам? Пошьем знамена, хоть в горошек. С боевыми кличами тоже проблем не будет, народ у нас на выдумки горазд... А уж на остроухих ли, али еще на кого, решим по ходу дела, верно? Как говорится, был бы кулак - а лицо, куда ему прилететь, найдется... А то можно и не идти вовсе. Может, придумаем, как с Чертяки вас десантировать, то-то будет потеха!

- С Чертяки? - вдруг загорелся до того хмурый барон, - Придумаем! Обязательно придумаем! В общем, я с Айриком и с Гуткопфом поговорю, да и с баронами помельче тоже перетру. Ох, сколько же военных тягот ты на меня возлагаешь, Безумный. Ни дня покоя, ни денечка отдыха, ни минуты для мирного счастья. Но. Так и быть, ради дома Гогенцолернов я готов пострадать. Только обещай мне, Реджи, что мы воюем за мир, а уж я за тобой двинусь. Поверю тебе еще раз.

Радостный Октавий унесся из Веселой Башни, а в обычное время незаметный дядюшка Бартоломью проговорил:

- Деньги определенно принесет. Айрик после моего вежливого предупреждения готов всю свою казну вытрясти, лишь бы втравить тебя в какие-нибудь неприятности. Я волнуюсь за тебя, племянник. За тебя и за весь наш дом...

***

Как там обстояли дела с Малой импареной у Архитектора в Под-Амре, было пока неясно. Как и то, следовало ли объявить ему кровавую вендетту за совмещение несовместимых где-либо кроме Аффектиополиса проектов, то есть, за посягание на честь и славу самого сумасшедшего города. Но вот в самом славном городе уже успели возвести и Большую Арену, и фабрику для обеспечения безотходных боев, и даже Герасима П. для упаковок нашли. Сей милый человек, по мнению курфюрста, недостаточно долго еще пробыл в Аффектиополисе и не сумел до конца проникнуться его атмосферой, поскольку был одним из недавно заехавших искателей приключений, прибывшим сюда с целью выгодно продать свое редкое имя. Но ничего-ничего, скоро и Герасим Петровски поймет всю важность возложенной на него миссии.

Проводящиеся бои импов курфюрст мог посетить в любой удобный для него момент, упакованные же в красивую обертку с именем Герасима пирожки ему уже показали, разве что массовость производства до окончания строительства Малой арены, откуда собственно вся эта пускаемая в производство мелюзга и должна была приходить, оставляла желать лучшего. Вот начнет взятый в долю Архитектор или кто из его людей закупать новых импов для гладиаторских боев - тогда пойдет производство. Но пробную партию уже можно было отправить куда Реджинальду заблагорассудится.

***

Некий молодой отпрыск рода Гогенцолернов по прозвищу Вечно Разбитый, а по специальности - маг-артефактор связки Земли и Хаоса, изготавливавший боевые браслеты, в идеале должные обрушить на противника хаос земной стихии, а на деле далеко не всегда работающие как надо, крайне вдохновился наличием в городе арены. Как он уверял курфюрста, пара испытаний в естественных условиях должны наконец довести его работу до идеала, а сами бои немало прибавят в зрелищности. И просил подрядить его на усиление с помощью артефактных браслетов сражающихся импов.

Вечно Разбитый


***

Как и предсказал дядюшка, исполосованный вернулся через несколько дней с шестью мешками денег. И с благой вестью о том, что барон Тихой Обители, добрая душа, отыскал мага связки Земля-Вода, а с ним и с манахаосом Друидов Пахарь через реку перемчит прямо как ошпаренный. После чего Октавий пригасил Реджинальда в свое небольшое поместье неподалеку от пресловутой Обители, но уже не такое скучное, поскольку чуть ли не каждый день барон в нем что-нибудь ломал вплоть до нужды в срочном капитальном ремонте. Так что Поместье Пылающей Головы стояло прочно, но облик его регулярно менялся. Битый час Октавий что-то рассказывал о военной кампании в эльфийских землях, а потом вдруг сделал одухотворенное лицо и сказал:

- А о дальнейшем с вами будет говорить...

Портьера раздвинулась, и явила перед Безумным тринадцатилетнего парнишку, выглядящего донельзя смущенно, но все же внимательно вглядывающегося в прорези маски Реджинальда, словно видя в нем кого-то давно знакомого.

- Смотри, кого я достал! - похвастал барон, - Настоящий Молниеносный. Таких уже нет и больше уже не делают. Знаешь, как трудно было его добыть ради твоей клятой очередной Войны за Сердце?

Мальчишка, же, вглядевшись наконец в черты лица Безумного, вдруг радостно вскричал:

- Дядя Реджи!..

Роберт Молниеносный:

На новости о пирожках Безумной только отмахнулся: ему что, лично продавать? Пусть везут туда, где жрать хотят больше и платить готовы дороже - только, естественно, не на улицы Аффектиополиса, а то "знаю я вас!". Заодно распорядился узнать, как там поставки обещанных Светозадом пирожных, коль скоро опиум для народа мегаполис поставляет и без религиозных фанатиков.

Вечноразбитому Реджинальд лично отвесил подзатыльник за безалаберное отношение к труду. Во-первых, где стопроцентно рабочий и безопасный экземпляр в виде презента для курфюрста, который заботится о них о всех? Во-вторых, арену только что построили, а с отладкой придется строить еще раз. В-третьих, импам давать, кроме маны, вообще ничего не следовало, да и ту- в ограниченном масштабе. Не то помимо арены еще и Фабрику ко всем чертям взорвут. В-четвертых, к делу надо подходить с умом: ну вот зачем эти боевые браслеты, кому? Пусть лучше делает наконечники для стрел или, там , зачаровывает их оперение. Главное, чтобы в руках самих купидонов не взрывались, а вот какие напасти будут случаться с теми, в кого они попадут - это уже, хе-хе, как раз не имеет значение. Но, наконец, сменив гнев на милость, Гектор выставил пылкому артефактору сундук золота, чтобы работал и адаптировал с учетом всех пожеланий лорд-маг.

А вот в преддверии грядущих баталий, уже Искусителю было сделано чрезвычайно заманчивое предложение. Что такое "усиление" поезда, если тень могла сбросить свою хилую оболочку и, с помощью Реджинальда и его слуг, ни много ни мало СРАСТИТЬ СЕБЯ С ПОЕЗДОМ?! Отчего-то курфюрст был уверен, что инкарнат не сможет отказаться от такого предложения. Механику было поручено заняться этим и в срочном (но качественном!) порядке "прокачать" Друидов Пахарь" по всем фронтам, особенно боевому, на что было выставлено аж три сундука! Благо, машина была великолепной и сама по себе, а инженерный гений механика мог и вовсе довести ее до совершенства.

Кроме того, Реджинальд объявил общегородской конкурс. Тот умелец, что отыщет или смастерит самый роскошный подарок для невесты Карла, будет награжден сундуком золота - а оценивать курфюрст будет по возвращении...

- Мы не едем к эльфам, Октавий, - сообщил внезапно Реджи своему барону. - Тут господин Остенвильд давеча сказал, что нас... уведомят... если мы нарушим интересы Республики. И я вот подумываю подать официальное прошение о предоставлении подобного уведомления. Так что созывай своих пла... Роберт, мальчик мой! Ты вырос на целую голову! Ну-ка, расскажи, как жил, чему новому научился?

Барон Айрик, по заявлению дядюшки, выглядел очень удивленным тем, что паровоз вернулся обратно, когда он и Октавия к ним пристроил, и специалиста для инкарнации поезда слетевшим с катушек Искусителем нашел... чуть откашлявшись, хозяин Тихой Обители уточнил, что ждал, что завоевание Новой Республики с захватом трофеев протянется на пару месяцев. И что, видимо, вокруг его владений теперь снова прокладывается невидимая железная дорога, так что все развернутые работы по расширению зоны порядка он опять сворачивает.

- Дяде Октавию, наверное, понравилось - было столько красного, - с невозмутимым восторгом прокомментировал поездку Роберт, - И твой поезд был весь красный. И папе бы, наверное, понравилось столько красного, как в тот раз. Хотя я до сих пор не уверен, что ему понравилось, ведь это же цвет Серегилов, а папа с ними ссорился. Хотя он же говорил, что наоборот, нравится когда они совсем-совсем красные...

В чем сынок Леваля был похож на своего отца, так это в том, что вид пролитой крови вызывал у него неизменную улыбку.

- Дядя Реджи, а давай в следующий раз возьмем союзников? Я, правда, не знаю, кто из соседей Остенвильда - кстати, он очень хорошо нас принял, по-моему, - хочет ему ээ... глотку перегрызть, да... Но вот насчет того эльфа-волшебника есть очень даже много желающих. Дядя Сорель и дядя Слауг, например. А еще у меня поблизости живет невеста, которая не выйдет за меня, пока я не захвачу большое-пребольшое королевство. Да-да, потом обязательно выйдет, а не как у Считающего Ворон.

Что же касалось Карла Гогенцолерна, то жители Аффетиополиса очень активно взялись за изготовления разных вариаций подарка его невесте, и сундук золота здесь был скорее приятным бонусом, чем основной мотивацией.

Краткий список первых двадцати вариантов навскидку

- ...а Айрику передай, что пусть не только сворачивает расширение, но и сужение разворачивает, - раздраженно бросил дядюшке Реджи, пребывающий в довольно мрачном расположении духа. Вот так запросто взять и расстрелять купидонов! А главное - за что? Еще и поезду досталось... - Вплоть до клуба "Тихая Обитель". Не то помяните мое слово, буду учить вождению поезда Берти прямиком в его квартале...

- А ведь хорошая идея, мой мальчик! Говоришь, эльфа не любят? Я вот их тоже не особенно люблю, если честно. Вот подлатаем поезд, поднаберем сил, переговорим... Как ты сказал? Невеста? Ах ты пострел! Вперед дядьки в женихи вылез! Ну, давай, рассказывай, кто такая, как выглядит и насколько большое хочет королевство?

Из предложенных подарков, придирчиво рассмотренных курфюрстом, ни один не показался ему подходящим для столь желанной пассии Карла. Однако некоторые из них все же нашли свое применение.
1. Маленький Карл был приставлен к Молниеносному в качестве оруженосца вместе с купчими на невидимую железную дорогу
2. Плюшевый вопящий председатель отправлен настоящему Остенвильду с открыткой "В память о двух вагонах убитых лично тобой детей. С любовью, Р."
3. Набор пыточных инструментов отошел Пастырю
4. Портальный маяк был отдан на изучение Механику, чтобы тот разобрался, как скидывать в него всякий ненужный хлам. Вместе с агрегатом для выяснения назначения последнего
5. Ящик псиатов был с уважением приложен к письму для господина Сореля - но об этом ниже.
6. Вороны-мозгоклюи и вовсе были возвращены Считающему Ворон с многозначительным взглядом, которого все равно не было видно из-за маски Гектора.

За остальные подарки было сказано сердечное "спасибо" и пожелания всем конкурсантам постараться еще лучше ради всеми любимого Карла!

Тем временем, письмо для Сореля было написано - через него Безумный собирался пролить свою версию событий на страницы "Альканского вестника".

"Бюрократия - вот истинный враг человечества! Извращенный порядок, помноженный на ложь диктуют слова для официальных бумаг Республики губами Джона Остенвильда. Сколь унизителен и высокомерен его взгляд на всех, кто не укрыт за каменными стенами гор! Сперва он приглашает вас в свой Департамент, затем не открывает дверей, заставляя дожидаться на пороге - а после и вовсе обвиняет в нарушении границ и прочая и прочая. "Республика скорбит"! Истинная скорбь открылась председателю тогда, в тот миг, когда жители Стального выпустили наружу свои истинные чувства, избавившись от железных оков. И сам Остенвильд поступил также, сбросив цепи с демонов, что бушуют в его черной душе. Не для того ли все эти годы он строил ужасающие оружия войны, что изрыгают огонь и смерть, чтобы, заслышав детский голос из поезда, скомандовать "пли!"?
Теперь вы "скорбите", Республика и "Союзники". Быть может, о том, что не прикончили их раньше? Ведь это ваши дети, брошенные, потерянные, сбежавшие из жестоких, обезличенных городов в поисках нового дома. В Аффектиополисе не задают лишних вопросов - но теперь я точно знаю, от кого и от чего они бегут под наше крыло".

- Сложно все с ней, - глубоко задумался мальчик на вопрос о невесте, - Во-первых, у меня такое чувство, что она не от мира сего, чудачка и вообще не человек. Честно говоря, она меня пугает. Во-вторых, она то ли весь мир хочет, то ли вообще ничего ей не надо. В-третьих, их не одна, а целых три. В-четвертых, это вообще брак по расчету. Я же не сумасшедший, чтобы по любви жениться, ведь правда, дядя Реджи? Вот разберусь в них во всех, сведу как дядя Бартоломью дебеты с кредитами, тогда и решу. В-пятых, я тут подумал - а вдруг она меня не любит и ей нужно только мое королевство, которое мы завоюем? Эх, дядя, ну почему папа не оставил мне сестры или хотя бы двоюродной племянницы? Так все просто у вас, у Гогенцолернов...

- Золото появляется и исчезает какими-то совсем сумасшедшими темпами, - на следующий день сводил вышеозначенные дебеты и кредиты вышеозначенный дядюшка Бартоломью за неделю до конца месяца, - К Айрику я, кстати, снова сходил, и новое повеление ему совсем не понравилось. Не слишком ли ты с ним жестко? Бароны ведь иногда и бунты поднимают. Итак, после ремонта Чертяки у нас осталось два имперских шиллинга, три гогенцолернских пенса, пять аффектиопольских фунтов, один доллар СНДР - Совсем-Новой Джелальской Республики, кстати, большинство торговцев их не принимает к обмену, четыре франка Самостийного Кривого Переулка... Господи, племянник, ну почему мы не унифицируем наконец имеющие на нашей земле хождение монеты? А в общем-то ни черта у нас после ремонта не осталось, цистерну маны - и ту использовали для починки. Так что со смотром подарков, наверное, придется повременить - уже и наградного сундука нет.

Из Под-Амры тем же временем пришли вести, что арену Архитектор все ж таки построил - прямо в своем Лабиринте, да вокруг нее еще какой-то торговый городок, в настоящее время совершенно пустующий. Импов, должно быть, скоро закупит и бои устроит. Доходов же от арены Аффектиополиса стоило ждать к началу месяца, и заведующий ей Герасим Петренко уже получил гордое звание барона взамен героически павшего Октавия.

Вечноразбитый успел изготовить сотню колчанов с хаострелами для купидонов, клятвенно пообещав, что число подорванных врагов должно быть в десятки раз выше, чем потери среди беспризорников. И засел за разработку особого браслета, у которого коэффициент потерь среди врага будет минимум в тысячу раз ниже, чем среди носителя.

Механик в портальном маяке ничерташеньки не понял, не будучи магом пустоты вообще ни разу. В чем, однако, признаваться не стал, доложив Реджинальду, что благодаря открытой в покоях Светозада свалке план по утилизации отходов перевыполнен. Об агрегате имп доложил, что его назначение - сохранение супружеской верности. Плюшевого председателя отправили председателю, прочие подарки также распределили по указаниям.

В целом же наступил совершеннейший, невыносимейший штиль.

- Дядя Реджи, а эльфа уже до нас убили. Теперь вместо него другой эльф, но его, наверное, тоже скоро убьют. Так в газете пишут. Кстати, дядя Реджи, а меня когда-нибудь тоже убьют? Я вот иногда об этом думаю, и мне становится не по себе.

- Ну так у нас же, мой мальчик, все по любви, пусть даже временами мимолетной, - улыбнулся Реджинальд. - Мы с тобой, Берти, вот как поступим. Королевство у тебя будет, тут даже вопрос не стоит - тем более, что самое время его взять, когда эльфы меняются. А уж дальше невесту мы тебе сами выберем. Не хочешь корыстных, так, может, и впрямь кто из Гогенцоллернов тебе по вкусу придется, красавиц много у нас. И впрямь породнимся - ну разве не здорово, мальчик мой? И не волнуйся, мы никому не позволим тебя убить. А для этого, мой юный король, надо сделать несколько вещей. Шпагой ты уже владеешь, но знаешь ли ты все те грязные приемчики, что спасут тебе жизнь и лишат ее твоих врагов? Джестер тебя научит - тебе понравится, я обещаю! Кроме того, в тебе течет кровь Молниеносного! Поэтому сегодня же мы займемся твоим обучением - ты станешь творить самое настоящее Волшебство, Берти! Правда, дядюшка Бартоломью тут говорит, что у нас и золото вышло, и мана закончилась - а вот она бы нам очень пригодилась для этого дела, ну да ничего, легко пришло - легко ушло. Еще найдем! А ты, Берти, станешь величайшим из когда-либо живущих магов. Мы с тобой никогда не говорили раньше об этом, но сейчас, кажется, время пришло. Ты ведь знаешь, что у всех нас есть предназначение? От большинства оно скрыто в хитросплетениях судьбы, иные наивные души верят, что могут создать его себе сами... Но мне открылось предназначение - еще тогда. Мое - и твое, мой мальчик. Твой папа был великий человек, но, увы, и вполовину не такой великий, каким стать суждено тебе! Я знал это еще тогда - теперь знаешь и ты. Мое предназначение - обучить тебя, подготовить. Так было предначертано, Берти. Все это, города, страны, войны, острова - я заставлю их вращаться ради того, чтобы ты обрел силу, обещанную тебе водоворотом миллионов судеб, записанную паутиной слез и невесомыми вихрями стремлений... Об одном прошу - раньше срока не возгордись. Предстоит долгий путь, утомительный и сложный, но, если ты будешь верить в меня, а я буду верить в тебя - у нас все непременно получится... Остальные не понимают, они занимаются своими делами, их глаза закрыты шторами, будто, отгородившись, они смогут заставить исчезнуть то, чего боятся. Но ты - ты заставишь весь мир увидеть правду... Как тебе такой план, мой мальчик?

==================
Тем временем были отправлены письма следующего содержания:
"Уважаемому лорду-казначею Сорелю.
В связи с недавним инцедентом, произошедшим в Лесных Землях, я бы хотел обсудить вопрос расширения нашего совместного влияния на указанные территории. Если ваша компания поможет осуществить водный переход, я, курфюрст Реджинальд Гектор Гогенцоллерн, готов помочь в обеспечении их безопасности путем установления своего над ними официального контроля - и поддержке (настолько официальной, насколько вы того пожелаете) ваших малых, а равно и больших предприятий, подобных тем, что в данный момент расквартированы в Аффектиополисе, или же отличным от них. Уверен, что это пойдет лишь на пользу нашему продолжительному и плодотворному сотрудничеству, благодаря весьма выгодным условиям для оборота товаров самого различного назначения а также весьма вольных обращениях с техникой безопасности на подконтрольных мне землях.
Искренне ваш,
Р. Гогенцоллерн"

"Уважаемому лорду-префекту Адаму Серегилу.
Дорогой друг! С восторгом спешу сообщить, что сим письмом я намерен предложить упрочить положение знати в это смутное время, и соединить дома Серегилов и Гогенцоллернов союзом, который даст семена зарождения еще более прочной дружбы. Мы многое можем порознь - но, объединив наши силы, мы не удвоим, утроим их! Мой кузен Карл, юноша благовоспитанный и достойный, воспылал самым нежным из чувств к вашей дочери, и, должен сказать, эта новость взбудоражила весь Аффектиополис! Нет более желанного союза, чем этот - и каждый день восхищенные силой любви жители присылают чудные дары, посвященные молодым. Должны ли мы стоять на пути у столь сильного чувства? Я полагаю, что нет, тем более, что это был бы прекрасный повод для радости в столь печальное время, когда лорд Леонэль покинул нас. Я собираюсь нанести визит вежливости на его земли, и прошу вас оказать мне в этом содействие.
Мы сторицей воздадим за каждый ваш шаг навстречу нашему дому, мой друг!
Искренне ваш,
Р. Гогенцоллерн"

Недоверчивая восторженность промелькнула на лице у Роберта, когда он слушал о захватывающих дух планах Безумного. Сам дядя Реджи и будет его учить всему, что знает? Ура! На намеки же о том, что однажды малыш Берти возьмет в свои руки весь мир, мальчик только согласно закивал, слыша эту речь уже не первый и не второй раз.

- Да, папа и дядя Октавий говорили то же самое, - без особого энтузиазма проговорил он, а потом вновь зажегся, - ...Но не говорили, что столькому надо научиться! План хороший, так он намного интереснее. А ты научишь меня, как быть безумным? Сделаешь из меня настоящего сумасшедшего? Но сначала я хочу поучиться у дяди Джестера грязным приемчикам.

Меж тем уроки шута-контрразведчика пошли совсем не так, как ожидалось. Сам Джестер после них, по его же собственному заявлению, лишь чудом остался жив и не изувечен.

- Это не ребенок и даже не человек! - тонко завывал впервые за долгое время жесточайше избитый, а не избивший кого-то таким же образом шут, - Курфюрст, я просто уверен, что такой массе приемов могут обучать только в секретной разведшколе. Уж не засланный ли мальчик? Реакция тоже сверхчеловеческая.

Сам малыш Берти первым уроком остался очень доволен. В то же время призыв среди беспризорных детей позволил быстро пополнить поредевший строй купидонов, и даже завербовать в войско генерала Бартоломью сотню сверх потерянных в бою.

На оба письма не замедлили прийти ответы.

Уважаемому курфюрсту Реджинальду Гогенцолерну.
Я полагаю, что вы действительно могли бы оказать неоценимую помощь всему парящему острову, совместно со мной и моими союзниками возвратив порядок на земли Лесного Царства. Я вовсе не против того, чтобы кусок его территорий был взят под ваш контроль, поскольку, хоть мы с вами и редко встречаемся, я наслышан о вас как о прекрасном управленце и твердом поборнике закона.
Да, я готов оказать вам все необходимое содействие в переправке вашего воинского контингента - если я только правильно вас понял, но это, право же, совсем неважно, - из Туаданна в Лесную Долину.
Искренне ваш, Люций Сорель.
P.S. На всякий случай напишите заранее, намерены ли вы брать ваш поезд.

Реджинальду Безумному
Вынужден вас огорчить - у моей дочери уже есть жених. Если же вдруг что-то помешает их браку, есть запас из нескольких десятков женихов. Надеюсь, вас это все же не сильно расстроит.
Лорд Реджинальд, я бы попросил вас не спешить со вторжением в Лесное Царство, пока не будут определены некоторые нюансы. В целом же предлагаю вам приехать в Эдинхолф, где я и некоторые другие лорды-маги как раз обсуждаем эту проблему.
Лорд-префект претория Адам Серегил.
*Снизу приписка*
Знаете, мы все-таки можем обсудить ваше предложение о династическом браке на том же собрании. Времена нынче смутные, и я подумал, что вопросы любви не стоит откладывать на день грядущий, который неизвестно что нам принесет.