[D&D 3.5] Эвереска II. Дни пирующих стервятников | ходы игроков | Глава II: Холмы тоскующих душ

Отмычки вошли в замочную скважину, уже однажды открытую, и зашуршали внутри. Клац! Осечка номер один, но никаких неприятных ощущений на себе Исилендил не ощутил. Клац! Сорвалось что-то снова. Упорная дверь с механизмом многотысячелетней давности не хотела открываться во второй раз. Вжик! Замок таки был убеждён умелыми руками Исилендила и вновь дверь начала открываться, в этот раз опять-таки без магических штучек, показывая стоящего в недоумении перед стойкой с плащом Тауринье. Вопрос был только в том, успеет ли он выскочить до того, как вновь что-нибудь сработает...

По мере того, как шаманка, хрустя мелкими камешками под ногами, поднималась выше, отчетливее были слышны шаги двух когтистых лап на вершине обрушившегося строения. Что бы за птица там ни присела, она была огромна. Вот мелькнуло расправленное крыло, и снова скрылось за краем обвала, оставляя Лараэр гадать над тем, что это было.
Девушка ускорила шаг, почти взлетая по лестнице, когда мир вокруг вновь стремительно изменился, вернув её в то время, когда крепость была еще прекрасным образцом защитной архитектуры эльфов, за окнами светило яркое полуденное солнце, а внизу и вверху слышен был гомон разговоров, смех и перестук шагов. Какой-то парень, молодой солнечный эльф с коротко стриженными волосами, одетый в легкий кожаный доспех с кинжалом на поясе, сбежал ей навстречу, лишь в последний миг уклонившись и приподняв руки, чтобы не задеть шаманку.
- Простите! - Выкрикнул он, продолжая спуск и махнув рукой девушке, как бы извиняясь за неосторожность.
Лараэр поднялась и на третий этаж, где за столом в коридоре недалеко от лестницы сидели двое мужчин в таких же кожаных доспехах, как тот парень, что только что сбегал вниз, а длинный коридор уводил вдаль, соединяя две части крепости узким переходом, над которым слышно было хлопанье больших крыльев и видны тени, перекрывающие солнечные лучи, падающие с закрытых решетками окон на потолке. И только теперь шаманка заметила изображение орла на спине сидящего к ней спиной солдата. Это точно была крепость, в которой основались всадники гигантских орлов, представители одного из самых почётных воинских сословий в эльфийском сообществе. Конечно, элитой считались и певцы клинка, и танцоры клинка, и сумеречные клинки, но у них и близко не было той свободы, которой обладали всадники, парящие на гигантских могучих птицах высоко в облаках. Лишь наездники драконов могли спорить с ними в этом плане.
Ноги сами собой вынесли девушку мимо двух сидящих за столом мужчин на крышу, где всю площадь занимали большие гнезда величественных птиц, чистящих перья, пьющих воду из толстых бочек, кормящих своих птенцов и самих поедающих то, что сваливал в стальные блюда размером с ванную еще один молодой наездник. Гнёзд было около двенадцати, но с хозяевами сейчас были лишь семь, когда крупная тень скрыла солнце, а затем знакомые уже взмахи крыльев оповестили о том, что еще один орёл вернулся домой. Рядом с шаманкой опустилось такое же перо, какое уже было в её волосах...

Ловушка не сработала - вот и славно. Либо её действительно больше нет, в чём заставляло сомневаться резко сменившееся поведение командира, либо, в чём все уже убедились, заклинанию нужно было время, чтобы заработать снова.

-Вылазь оттуда, быстрее. А то я за себя не ручаюсь.

Конечно же он не имел в виду ничего плохого, и никак не намекал на то, что может поколотить не достаточно расторопного, хотя кто знает.. Может, дверью вдруг ударит, действительно.

Довольно скоро в двери раздалось шуршание, как будто кто-то пытался ее открыть.
Жрец подготовился, быстро выбежать, пока дверь не закроется снова, но как только она открылась, в голову пришла другая сумасшедшая идея, отбрасывать которую было некогда.

Тау схватил плащ и поспешил на выход из кладовки.

Переход был практически незаметен и очень резок, словно бы она, падая, разорвала паутину собой. Дернуло на мгновение – и снова свободный полёт. Шарахнувшись от парня и втянув голову в плечи совсем как маленькая пугливая черепашка, девушка шагнула на третий этаж и на мгновение остановилась, увидев рисунок. Это были не грифоны – орлы! Гигантские орлы! Лараэр оказалась слишком поражена этой мыслью. Орлы не всякому всаднику давались в руки, но, по счастью, были достаточно разумны, чтобы ненароком не скушать союзника. Потакая своему любопытству, она направилась дальше.
Шаманка выбралась на крышу и онемела. Она орлов-то раньше видела лишь издалека, в небесных высях, а тут так близко… и так много. Отчего-то ей снова захотелось плакать, но от печали Лараэр отвлек знакомый звук и перо. Девушка подставила ладонь, ловя в нее относительно мелкое перо коричневого цвета. Такое вполне могло сойти за хвостовое у мелких птиц. Шаманка, щурясь на полуденное солнце, подняла голову, приставив ладонь козырьком ко лбу и сжав перышко в кулаке. Что это за загадочный орёл, что сумел пережить даже страшные события многовековой давности и ныне обитал здесь бессменным стражем?

Ответ был неудовлетворителен. О небеса, не прошло и нескольких часов, как пришлось напомнить Лараэр о том,
для чего был изобретен язык!

Кстати о девушке. Шаманка скрылась, и, кажется, была в полном порядке, чего нельзя сказать о запертом. Алькаэль вздохнул, сказал что-то Эларену на ходу и бегом понесся назад к подземелью - тому, где остались остальные. На этот раз внимательно глядя в том числе и под ноги.


На этот раз он не волочил ноги, как было когда выбирался на улицу. На этот раз он летел как на крыльях, и, несмотря на приближающееся "время Ч" ему было спокойно. Просто потому, что так - правильно. Каждый сам делает свой выбор, и сам несет за него ответственность.

Орландир проследил за Исилендилом, который вскрывал замок. Надо заметить, опять не с первой попытки... - Интересно, он и правда умеет их открывать или просто так, на удачу ковыряется? - Подумал следопыт, с интересом следя за манипуляциями вора. И не зря, потому что удача оказалась на его стороне, и дверь отворилась.

После того, как вскрыватель замков окликнул находящегося внутри жреца, Янтарный Ветер взял его под локти и потащил от греха подальше, ну, то есть от двери подальше.

Однако стоило ему глянуть вору через плечо, посмотрев в дверной проём, как он его чуть не отпустил. Тау бежал не к выходу, а в противоположном направлении. - Чт... , ка... , на... , зач... уфффф... - В конце не разразившейся тирады, Корманторец протяжно выдохнул. С логикой в их отряде не дружили никогда. И даже когда самые отчаянные, отряд покидали, казалось, что кто-то другой подхватывает инициативу. С тупым выражением лица, похожим на кирпич, следопыт наблюдал за действиями Тауриньё. Так недолго было стать и фаталистом. А потом, может быть, он и вовсе будет мысленно делать ставки, получится у его компаньона дурацкая затея или нет.

Эларен лишь пожал плечами на слова Алькаэля, ответить убегавшему следопыту чернокнижник не успел. Двинувшись дальше вперед, Черный Лотос сделал на случай, если отряд все-таки пойдет его искать - это погасил ауру энтропии. Теперь он снова оставлял следы, так что при желании тот же Орландир мог его найти.

Когда двери сокровищницы открылись, часть залы вновь оказалась освещена огненными перьями зачарованного древней магией плаща, а ловушка в этот раз не сработала, так что перед Тауринье предстала картина обнимающихся мужчин и держащего им факел Ивандира. Сложно было сказать, когда волшебство, защищающее укромное место, заработает вновь, потому решение жреца выбираться было более чем правильным, а вот хватать плащ...
Сначала служитель Риллифейна Раллатила ощутил, как жжет пламя его руку, а затем, уже оказавшись снаружи сокровищницы, почувствовал, что весь горит, да таким огнём, что может этого и не пережить. Для остальных это выглядело так, как если бы молодой жрец превратился в живой факел. Одежда, волосы, даже земля под его ногами, кажется, занялась пламенем, заставляя задуматься над разумностью такого поступка, как кража реликвии, которых сейчас, насколько известно, уже было не найти в эльфийских землях. Вместе с тем перья плаща яркость потеряли и мигом потускнели, сделав накидку больше похожим на обычный ритуальный плащ друидов Аэрдри Фаэньи.

Эларен начал спускаться с холма, где уже сгущался вечерний туман, и почти скрывшееся за горизонтом солнце уже не освещало эту часть холма, делая её холодной и мрачной. Дорогу вблизи холма и на некоторое расстояние дальше чародей еще помнил, но вот дальше... до Серого дома добираться было несколько часов, а особыми познаниями в ориентировании на местности он не обладал. Так и потеряться было недолго.


Видение шаманки, стоило ей задуматься, медленно истаяло, возвращая её в реальность, где вместо яркого солнца далеко на горизонте осталась лишь небольшая полоска света, а на востоке своё брала ночь, покрывая небо темным саваном покоя. Прохладный ветер налетел с севера и пробрал девушку до костей, а стоило ей взглянуть, где она находится, как можно было и испугаться. Во власти видения она забралась на самую высокую точку полуразрушенной крепости, узкий парапет над обвалом и гнездом двух гигантских коричневых орлов, которые взирали на неё снизу своими большими тарелками-глазами. Гнездо было таким же, какие она видела в прошлом, и, судя по тому, как распушила перья ближайшая к ней птица, им было кого в этом гнезде защищать.

Открывшийся перед ним вид затянутого туманом леса и уходящего за горизонт солнца заставил чернокнижника поежится. Вообще-то Эларен любил ночной лес, но в данном случае этот лес таил в себе смертельную угрозу - в нем водились не только обычные и необычные звери, но и призраки, от которых шансов укрыться почти не было. . Эларен резко развернулся и побежал обратно к разрушенному храму. Добежав до места, откуда он до этого видел Лараэр, чернокнижник крикнул:
- Лараэр, ты там как? С тобой все в порядке?

Сквозь прорехи видения она увидела хмурое серое небо, на которое был наложен призрачный солнечный свет, словно вуаль. Порыв ветра бросил волосы вперёд, заслоняя обзор, и Лараэр вздрогнула от холода, подняв плечи. Убрав пряди с глаз, девушка натолкнулась взглядом на орлов, которые, в свою очередь, пристально смотрели на неё. В руке, сжатой в кулак, ещё сохранялось ощущение, будто там было перо, и, поднеся её к лицу, шаманка осторожно раскрыла ладонь. И тут же сжала вновь. А затем, опустив руку, осторожно развернулась на узком парапете, балансируя и оглядываясь.
Увиденное, признаться честно, поразило шаманку: как, даже будучи одурманенной видением, она сумела легко взобраться сюда? И как теперь спускаться обратно, не сорвавшись вниз? Лараэр осторожно ступила на узкую тропку, сжав челюсть, чтобы не прикусить язык, если вдруг упадёт.
Нога соскользнула, и девушка, широко раскрыв глаза, с задушенным писком сорвалась вниз, рухнув прямо на этаж, где было расположено гнездо орлов. Отделалась «лёгким испугом» и парой синяков на наиболее мягких частях тела. Падение смягчила в какой-то мере сумка. Девушка некоторое время приходила в себя, обескураженно мотая головой, а затем, поднявшись, громко отозвалась:
– Да!
Ощупала себя, пришла к неутешительному выводу, что придётся много стоять, и, чуть прихрамывая, направилась к гнезду медленным, осторожным шагом. Вот уж кто действительно был солдатом удачи, так это, наверное, Лараэр. Даже упав, отделалась лишь испугом, хотя могла бы, наверное, и шею свернуть ненароком!
– Привет, – тихо сказала девушка орлиной семейной паре. Показала им руки, раскрыв ту ладонь, на которой было перо. – Я не буду нападать, правда. Всё хорошо. Как вам тут живётся?

- Ого, наш Тау превратился в феникса. - Орландир отпустил Исилендила и показал на жреца Риллифейна Раллатила пальцем. - Или нет... ? Пока не понятно... - Издали, следопыт начал рассматривать Тауринье, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, любуясь при этом красками огня.

Услышав ответ от шаманки, Эларен рванулся дальше в разрушенный храм, намереваясь как можно быстрее вернуться к своему отряду. А то натворят чего-нибудь не того. Добежав до зала, чернокнижник сразу же заметил, что с Тау происходит что-то не то - жрец пылал, как брошенная в костер еловая лапа. А остальные почему-то стояли и смотрели.
- Чего вы стоите? - крикнул Эларен. - Не видите, Тау нужна помощь! Ивандир, создавай воду, если можешь! Его нужно срочно потушить!
Сам чернокнижник сорвал с себя плащ и попытался хоть немного сбить пламя на несчастном жреце. Тау что-то сегодня досталось - сначала его заперли, а теперь еще и загорелся.

-Куда ты..?

Исилендил не успел договорить. Просто в этот момент жрец, которому он сказал бежать побыстрее, загорелся. Весь. О чём он думал, когда делал это? Они бы вернулись сюда после, подготовленными к сюрпризам вроде этого, и забрали бы все несметные богатства а потом сколотили бы себе царские хоромы да жили бы счастливо. Ан нет. До сей поры он был в нежных объятьях следопыта, со стороны это казалось бредом, но так было. И он был растерян. Так неожиданно случилась беда.

-Он горит, чего вы встали?!

Опомнился плут, уже будучи свободным, а затем сбросил с себя рюкзак. Заметил ещё, как в комнату входит Эларен. Вот теперь он нервничал, и это было заметно. В голосе звучали и гнев на товарищей за их бездействие, и испуг за Тауринье. Рывком плут бросился к нему, и первое, что он сделал - это опрокинул жреца-феникса на пол, чтобы не бегал по комнате и не делал себе же хуже. Заодно огонь с одной стороны будет потушен.

-Катись, Тау, катись куда-нибудь!

Да, нелепо. Но катиться Тауринье было нужно, иначе не жить ему. Исилендил тоже сорвал с себя плащ, пока Тауринье валялся на полу.

-Его накрыть надо, быстрее!

Но сначала надо сорвать ещё один плащ, на этот раз с тела Тауринье, и если это возможно, то побыстрее. А уже потом он и накроет горящего жреца.

Шум падения шаманки заставил орлов поволноваться, так что, подойдя к ним ближе, она услышала треск веток в гнезде и тонкий писк птенца, просившего еду или просто разволновавшегося из-за того, что родители начали топтаться вокруг него, укрывая малыша крыльями от потенциальной угрозы.
Оба орла смотрели на неё, но не кричали, не угрожали и не нападали, а лишь перетаптывались с ноги на ногу, изучая гостью на предмет того, может ли она представлять угрозу. Судя по росту, даже залезть в гнездо Лараэр было бы сложно, а когда та раскрыла руки, орёл-отец подался вперёд и негромко крикнул что-то своей семье. Приглашать в дом гостью не спешили, но, вроде бы, и не прогоняли, а мать даже взялась кормить своё голодное дитя, отвернувшись от шаманки.

Обогнавший вроде бы шедшего впереди Алькаэля Эларен, словно вихрь, ворвался в залу, где обнаружил горящего Тауринье, на которого, будто в театре, глазели Исилендил с Орландиром, и принялся тушить жреца, вероятно, чувствуя свою вину в произошедшем. Присоединившийся к тушению плут однозначно был мастером, потому что сбил и так пострадавшего от огня служителя Риллифейна Раллатила с ног и еще и катать хотел начать, словно то ковёр был, а не живой эльф. Собственно говоря, после падения Тауринье двигаться и перестал, хотя пока стоял на своих двух, мог бы еще, наверное, какое-нибудь заклинание исцеления прочитать.

Заметив, что Тау потерял сознание, но вроде бы уже не горит, Эларен тут же принялся проводить реанимацию. На счастье, никаких сверхусилий для этого было не нужно, достаточно было лишь вынуть волшебную палочку и активировать вложенную в нее при созданию силу. Что чернокнижник не замедлил и проделать.
- Давай, Тау, приходи в себя! - пробормотал Черный Лотос, вливая в жреца лечебную энергию.

Все было очень безумно. И мысль схватить плащ. И последствия.

Можно сколько угодно в душе ругать командира, который не так командует, стрелков, что жалеют стрелы на врага и остальных, что тупо себя ведут, но мысль о том что ты ничуть не лучше их, а то и хуже в этот раз пришла вместе с жуткой болью, исходящей из каждой клетки тела.
Какая-то тень бросилась к нему и дальше была темнота...

По телу разливалось тепло. Тау лежал, а рядом сидел Эларен и что-то говорил... Было жутко стыдно.

- Прости, Лотос... Я... Прости

Получив несколько зарядов лечебной энергии, Тау пришел в себя, что не могло не обрадовать Эларена. Хотя, судя по состоянию, жрец еще не успел отойти от того шока, который получил, загоревшись, так что чернокнижник ему сказал:
- Тау, успокойся, все нормально. Ты как себя чувствуешь? Можешь идти дальше?
Чернокнижник протянул руку, помогаю служителю Раллатила встать на ноги, после чего обернулся к остальным.
- Видимо, нам всем предстоит серьезный разговор. Мы сейчас действуем как команда только в бою, да и то не всегда. А сейчас, что это было? Неужели было неясно, что я ушел от вас не по своей воле? Особенно с учетом того, что непосредственно перед этим под подобное же воздействие попал Исилендил. Да и горящий Тау. Что, было похоже, что с ним все в порядке? В общем, нам предстоит обратный путь, в течение которого будет время подумать над всем произошедшим. Думаю, сейчас нет смысла дальше пытаться исследовать это подземелье. Вернемся завтра, нужно будет только поискать в Сером доме что-то, что позволит нам остаться здесь на ночь. Здесь есть пара мест, где было бы возможно устроить лагерь, если бы у нас была защита от призраков. Да, и еще. Наша шаманка снова нашлась, теперь изучает развалины крепости. И с ней все в порядке. По крайней мере, по ее словам.

Девушка, вздрогнув от резкого орлиного крика, чуть улыбнулась уголками губ, внутренне холодея: вблизи орлы казались ещё больше, чем когда она смотрела на них в своём видении или с парапета. Лараэр убрала перо, что было в её руках, в свои волосы, чтобы не потерять: всякая мелочь там запутывалась просто на ура, зато всегда можно было что-нибудь найти. Шаманка опасалась, правда, что однажды найдёт там птичье гнездо – в прямом смысле.
Ну что же, раз её не стали гнать (и, что немаловажно, есть), то можно было познакомиться. Просто уйти, заставив птиц поволноваться, было стыдно. Тем более что она лезла сюда, чтобы узнать, кто здесь находится.
– Меня зовут Лараэр, – осмелев и подойдя ещё ближе, сообщила она. – Могу посмотреть..? – взглядом она указала на скрытого матерью птенца, который, как смутно казалось девушке, должен был быть при таких родителях где-то чуть больше самой шаманки.
И примерно равен ей интеллектом, что уж лукавить.

Ценный плащ из перьев феникса, пусть и потускневший, но всё же был в руках эльфов, Тауринье был жив, хотя кто послабее мог бы сгореть заживо после такой яростной вспышки. Чары, наложенные древним волшебником и сработавшие на Исилендила с Элареном потеряли свою силу. Дверь, которую открыл Исилендил, всё еще оставалась открытой, хотя неизвестно, возобновилась или нет магия, защищавшая её. В общем-то всё закончилось пока хорошо, и предложение командира отряда идти домой выглядело разумным. Правда, вопрос, стоило ли оставлять дверь в сокровищницу с двумя сундуками открытой, оставался так же открыт.
Произошедшее в подземелье дало Эларену многое понять, и он не замедлил поделиться соображениями с членами отряда, потому что это было лишь начало их путешествия по забытым ходам, тоннелям и залам, где взаимовыручка и понимание друг друга могло не раз спасти жизнь. Лучше было научиться чувствовать или предугадывать действия друг друга сейчас, пока всё было еще не так опасно.

Орёл-отец что-то курлыкнул в ответ, и шаманку подпустили к краю гнезда, а затем позволили заглянуть внутрь через торчащие в разные стороны утрамбованные ветки. Даже не ветки, а почти брёвна. Такие орлы могли если не выдирать молодые деревья, то подбирать крепкими когтями те, что упали от ветра, и строить гнездо из них.
Спустя несколько мгновений убрала крыло, которым прикрывала дитя, и орлица, и Лараэр увидела нежно-коричневого покрытого пухом птенца, больше похожего пока на куриный окорок, так что с отцом и матерью его роднил лишь довольно крепкий и такой же по форме, как у них, загнутый клюв. Размером птенец оказался всё же поменьше, чем гостья, и, заглотив последнюю порцию предложенной матерью пищи, заинтересованно поглядел на шаманку своими черными любопытными глазами. А затем поглядел за её спину, где наверх, судя по знакомому фырканью, выбрался слизняк из подземелья, и захлопал своими маленькими крыльями, впервые увидев живого червячка. Инстинкт охотника в мелком птенце проснулся.

Исилендил молча отошёл. Просто взял свой плащ, посмотрел на лежащего Тауринье, потом и на свой плащ, которым он затушил жреца, и пошёл за своим рюкзаком с мрачной рожей. Настроение было в край паршивым. Хотя, казалось бы, ничего такого и не было, но плут был зол на себя, на Орландира, на Ивандира, на внезапно ушедшего и так же внезапно вернувшегося назад командира, да и на глупого жреца тоже. Каждый из названных им эльфов, включая его, страшно дурили, пока горел Тауринье. Паника? Наверное. Растерянность? Да, было такое. А Орландир, похоже, так и не понял, что произошло. Или понял, но.. Нет. Не хотелось даже думать, что он позволил бы ему сгореть. Не дожидаясь остальных, плут упаковал свои отмычки, сунул их в карман на поясе, взял свой вечный факел и пошёл на выход, храня своё молчание. Ему нечего сказать в своё оправдание. Исилендил на ходу вытащил свою рапиру. Не стоило забывать, что он в подземелье. Хоть и ничего попасться на пути уже просто не могло. Или могло? Мало ли откуда может появиться тварь в коридоре.

Птенец был совершенно милый и удивительный, а в голову почему-то лезли всякие банальности вроде «ваш малыш очень красив». Лараэр восторженно улыбнулась, коротко взглянув на родителей, а затем вернув взгляд на их детеныша. И только она раскрыла рот, чтобы что-нибудь сказать, как птенец мигом потерял к ней интерес. Услышав фырканье, девушка чуть побледнела (как же ты вовремя!) и замотала головой, глядя на оживившегося орлёнка:
– Нет-нет-нет-нет! Ни в коем случае! Его нельзя есть! – Шаманка отошла от гнезда на пару шагов назад, чтобы загородить слизняка. Даже руки развела, готовясь ловить мелкого охотника, если вдруг он её не послушает. Правда, девушка подозревала, что если вдруг птенец возжелает, то его никто не остановит. – Его нельзя есть. Это мой друг, – как можно тверже и убедительнее постаралась произнести Лараэр, сжимая губы.

Жрец сидя на полу кивал головой..
- Да, да идти. Да, уже готов.

Все медленно запихивалось на свои места. Да, завтра все будут лучше и умнее. Иначе никак. Наверное.

- Как плащ, того стоил? Или я зря изображал фникса? - Тау пытался пошутить.

С чувством полного не понимания происходящего, Орландир наблюдал за тем, как остальные эльфы сбили Тауринье с ног, отобрали горящий плащ и начали избивать и катать по полу... И всё это при том, что жрец хотя и горел, находился в сознании и был в состоянии вызвать на себя воду или исцелить лечебным заклинанием...
Во время всего этого балагана прибежали Эларен и Алькаэль и чернокнижник вроде даже вылечил Тау с помощью волшебной палочки. Однако, когда жрец поднялся, следопыт еще больше изумился. Янтарный Ветер готов был поклясться, что слышал, как он сказал "Прости, Лолс!"
Ну а дальше, Корманторец, чуть вообще не упал. Командир начал его отчитывать, за то, что он якобы ничего не сделал с горящим жрецом и им, ушедшим непонятно куда. Смотря на остальных выпученными от изумления глазами, Орландир размышлял, что же он должен был сделать, со способным самостоятельно потушить себя Тау. Никакой магией следопыт не владел. Что ему, надо было кинуться вперёд и помочь Исилендилу избивать жреца и катать по полу? Нет, навряд ли бы Тауриньё смог такое пережить... Поливать его из бурдюка, тушить по пионерски? По мнению следопыта, стоять и не мешать было лучшим решением.
Ну а по поводу ухода Эларена, ему надо было кинуться вслед за ним и бросить Тау за закрытой дверью? Так это уже сделал Алькаэль. А Орландир, наоборот организовал оставшихся и выручил жреца из плена. Не знал же никто, что тому захочется немного покуражиться и совершить необдуманный поступок.
В общем, немного отойдя от шока, Орландир фыркнул и обидевшись отвернулся, привалившись к стене плечом.

Тем временем Исилендил шёл по подземным коридорам, не глядя под ноги каждый шаг и не оглядывая потолки. Ловушек здесь не было. Ни растяжки тебе, ни падающего чего-нибудь. Тишь, гладь да благодать. Через пару минут плут уже взбирался по ступенькам, и в глаза ему бросилась свежая слизь. Впрочем, от этого ничего не менялось. Эларен с Алькаэлем, судя по всему, уже были снаружи, и ничего с ними не случилось. Либо слизня уже просто не было поблизости, либо они с ним давным расправились. Теперь только бы не поскользнуться. Исилендил выбрался на поверхность, и направился на выход из храма. Сел неподалёку от входа, прислонившись к одной из стен. Он старался не думать о событиях минувшего часа. Надо расслабиться, хотя бы немного. Эларен, кажется, сказал что Лараэр уже здесь? Плут обратил свой взгляд на развалины крепости.

Птенец языка, на котором пыталась с ним говорить Лараэр, совершенно не понимал, потому похлопал глазами, подошел, спотыкаясь, к краю гнезда, и пискнул несколько раз, широко раскрывая клюв, а затем, когда ничего не произошло, обернулся на мать, которая чистила перья. Снова писк, на который орлица строго посмотрела, клювом повернула птенца к себе и показала, как чиститься. Но малыш чиститься то ли не хотел, то ли уже просто умел, потому пискнул громче и повернулся к отцу, который взирал на всё происходящее со спокойствием покрытой льдами горной вершины. Орла писк ребенка не пронял и он так и продолжал стоять, гордо подняв клюв. Тогда мелкий решил пойти на риск и бросился с горящими огнём азарта глазами к краю гнезда, чтобы поймать свою первую добычу.
Слизень, устроившийся у ног шаманки, писк услышал и трактовал правильно, потому что сразу же сжался и, втянув антенки-глаза, начал пятиться, что выглядело довольно забавно.
Дерзость малыша пресек отец, решительно выставивший перед ним крыло, в которое тот с разбегу и шлепнулся. И правильно, нечего из гнезда сигать пока крылья не выросли.
Писки и шорохи наверху полуразрушенной крепости услышал и вышедший из подземелья Исилендил, правда, кто там и что делает, мог только догадываться, учитывая сообщение Эларена о том, что шаманка нашлась как раз там, откуда исходили звуки. А еще туда же вёл след слизняка.

Странно. Когда группа сюда пришла, никакого писка и шума в помине не было. Может, птицы? Ладно. А как быть со следом слизняка, ведущим в крепость, где сейчас ошивалась их красновласая шаманка? Проверить, что-ли? Исилендил поднялся с земли, и освещая себе путь факелом, двинулся к крепости. Слизень, скрывающийся в вечерней тьме внушал беспокойство за шаманку.

-Лараэр!

Позвал плут, подойдя к развалинам крепости и стал озираться вокруг. Вечернее время он любил больше. А ещё зиму любил. Хотелось бы ему оказаться в каком-нибудь крупном городке зимней ночью. Да хоть в поле. Белый снег, луна и ветер - что может быть прекраснее? Наверное, только те бутылки с вином, которые нашлись в погребе.

Картина была просто живописнейшей - пока еще живой факел, парочка пожарных и один наблюдатель. Запах горелого мяса уже начинал расползаться по подземелью, и если тут еще оставались дыры, через которые могли бы приползти желающие полакомиться - было бы разумно убраться до того как.
Ну, по большому счету было бы разумно не вляпываться в такие ситуации, и, казалось, уже все сделали свои глупости в этот вечер. Что не могло не тревожить - его, Алькаэля, еще не сделаная глупость еще могла поджидать где-то впереди.

...Тушить уже ничего и никого не надо было, и проводник со своей стороны помог Тау подняться, и попытался пошутить в ответ:
- Вполне! Теперь мы знаем что надо делать, если в подземелье будет слишком темно и как проще всего спалить паутину.

Осторожно коснувшись потускневшего и какого-то скукоженого плаща концом сапога, Алькаэль осмелел и в конце концов более-менее аккуратно положил его в свой безразмерный мешок. Реликвия все же вызывала почтение, даже в таком виде. А вот затем.... Он искренне надеялся, что не делает ту самую глупость, которая на очереди, но он подобрал какой-то хлам и положил так, чтоб дверь не смогла закрыться. Если бы он беспокоился в первую очередь о содержимом сундуков, то захлопнул бы его, что обозначало бы третью попытку открытия, с очередными "забавными и занимательными" последствиями. К счастью или сожалению, даже драгоценные шмотки были для него все же менее ценны чем, например, жизнь присутствующих, то...
- было бы разумно не нарываться на неприятности хотя бы в третий раз. - так он пояснил свое действие вслух. - Идем?

- Давайте выбираться отсюда, - устало сказал Эларен. - Больше мы все равно сегодня не сделаем, да и времени не осталось. Извините за резкие слова, я сорвался. Но впредь нужно действовать более дружно, а то рискуем потерять кого-нибудь. И нам еще Лараэр нужно забрать, а то она опять там чем-то увлеклась. Еще и слизня какого-то нашла, но просит не трогать. Он действительно вроде бы безобидный, так что не атакуйте, пока он сам не проявляет агрессивности. И давайте поторопимся, а то Исилендил уже убежал вперед, еще вляпается куда-нибудь.
Действия Алькаэля он заметил, но никак не прокомментировал - задумка была неплоха, но чернокнижника сейчас это мало заботило.

- И мы вот так вот оставим тут сундуки? Они, кстати, похоже защищены похожим заклинанием, что и дверь - светятся аурами школы очарования... Может хотя бы дверь закроем... А так, я готов идти, если вы вдруг меня ждете.
Жрец поднялся на ноги и иногда поглядывал в незакрытую сокровищницу. Несмотря на недавнее приключение, уходить с пустыми руками не хотелось.

- Да что с ними тут случится? - пожал плечами Эларен. - Живых здесь вроде бы нет, призракам они, скорее всего, без надобности, да и дверь их бы вряд ли задержала. Тем более, что стены призракам тоже не помеха. А бродящую поблизости нежить мы вроде перебили. Да и лезть в защищенные магией сундуки сейчас точно не стоит - опять на что-то неприятное нарвемся. Лучше подождать, я думаю.

- Вот именно потому что защищены поэтому и оставим... надеюсь. - Проворчал Алькаэль.

- Орландир, ты выходишь?

Как бы то ни было, все разборки хорошо было бы отложить до безопасного места. Например, до комнат, которые им выделили в гарнизоне.

- Ладно, пошли уже. - Наконец отозвался немного успокоившийся Орландир, соглашаясь с доводами чернокнижника. Отлепившись от стены, с всё ещё хмурым видом, Корманторец пошёл по коридорам в сторону выхода. Информацию о том, что всяких слизняков по дороге трогать не надо, он тоже принял к сведению.

Как и все девушки, Лараэр питала ко всему пищащему, нежному и беззащитному положенное чувство умиления и послушно сюсюкалась с различными детенышами, впрочем, и тут предпочитая детей мёртвых, а не живых. Ну или животинок. Поэтому когда её накрыло, лишая дара речи, это самое чувство, столь мощное, что хотелось просто улыбаться и… улыбаться, глядя на орлёнка, Лараэр благополучно пропустила тот момент, когда её позвали. Дело, впрочем, заключалось в том, что услышать-то она услышала, а вот пока осознала, откликаться было уже поздно. По крайней мере, шаманка так считала, ориентируясь на зыбкие познания о том, как должно вести разговор.
Впрочем, о несостоявшемся разговоре с тем, кто её звал (кто это, кстати, был?), она забыла почти сразу. Это могло быть и игрой воображения, и ветром, одиноко игравшимся в крепости. Шаманка полузакрыла глаза, отгораживаясь от мира реального, и тихо, полушепотом обратилась к… кому? Она и сама не вполне понимала, просила ли она богов или духов, что бродили рядом ещё более незримые, чем призраки. А затем, ощутив лёгкий отклик на свою просьбу, глубоко вдохнула, раскрывая глаза, и, прокашлявшись, строго сказала птенцу:
– Повторяю: его нельзя кушать. Ни в коем случае. – Для убедительности она даже помотала головой, произнося это «ни в коем».

Ноги, казалось, сами собой вынесли эльфов из подземелья, а желудки их уже начинали жестко напоминать о том, что ужинать-то давно пора. Впрочем, для привычных к походам солдат и гостей Эверески подобное проблемой не было. Поесть ведь можно было уже в Сером доме, потому что если расстелить поляну посреди крепости прямо сейчас, то высок был риск к полуночи оказаться всё еще в пути и повстречаться с кем-то из тех, кто Алькаэля отправил в мир иной. И средств на еще одно воскрешение кому-либо у отряда уже не было.
Последние лучи заходящего солнца цеплялись за кромки плывущих в небесной выси туч, словно стекающая в воду из затухающего вулкана лава. Тучи же медленно плыли на запад, словно желали столкнуть последние признаки солнечного дня за горизонт и оставить полноправной правительницей надкушенную кем-то луну, сонно взирающую на эльфов сверху вместе с просыпающимися прислужницами-звёздами. Только Лараэр нигде не было видно.

- Что? Почему нельзя? - Удивлённо пискнул птенец, а затем, кажется, понял, что с ним говорят на его языке, и повернулся к отцу. - Пап, почему?
Орёл дернул крыльями и посмотрел на птенца, а затем на заговорившую наконец-то на их языке шаманку.
- Потому что это её друг. - Спокойно пояснил отец.
- А почему она дружит с едой? - Удивился орлёнок.
- Потому что эльфы не едят червей. - Так же чинно ответил орёл сыну.
- А что же они тогда едят? - Искренне удивился малыш, вернув озадаченный взгляд на Лараэр.
- Много разного. - То ли папа не знал, то ли просто не желал подробно объяснять.
Этот ответ заставил мальца задуматься, и он повернулся к маме, которая молча чистила перья после охоты.
- А почему ты его не ешь? - Раз родители не знали или не хотели говорить, то почему бы не спросить у странного создания. Орлёнок обратился к шаманке, привалившись к краю гнезда. - Давай съедим вдвоём. Я тебе покажу как!

"Оглохла?"

Первая мысль после того как ему не ответили. А он ведь ждал, неприлично долго ждал.

-Ты там?!

Уже громче спросил плут, и, поняв, что если она действительно оглохла, то так он ничего не добьётся. Надо идти к ней. Исилендил начал осмотр крепости, этаж за этажом и как можно быстрее. Дополнительного ускорения придала мысль о том, что с шаманкой могла случиться неприятность. Мало ли что тут ходит по вечерам?

Любопытный деть заставлял улыбаться, пусть и чуточку устало: подобные эмоциональные потрясения даром для хрупкого организма не проходят.
– Видишь ли, – начала подбирать слова, чтобы убедить малыша, Лараэр, – эльфы предпочитают растительную пищу в большинстве своём. Говоря простым языком: траву. К тому же, не все червяки одинаково полезны для организма. Многие бывают смертельно ядовиты, поэтому не стоит есть всё, что видишь. Эльфийское чувство прекрасного страдает, когда им предлагают в качестве пищи такого вот червяка. К тому же, – она чуть нахмурилась, – это мой друг. А друзей, как ты знаешь, есть не принято.
Она повернула голову и дёрнула плечом, сжав губы, когда вновь услышала оклик. И выразительно добавила:
– Правда, иногда об этом жалею. – И громко сказала для Исилендила: – Наверху! – И, вздохнув, оглядела орлиную семью: – Видимо, мне пора. Вы, кстати, видели призраков? Их здесь много?

Видно было, что решимость девушки защищать червячка была выше, чем голод только что поевшего орлёнка, потому он, не найдя понимания ни у новой знакомой, ни у отца с матерью, ни, тем более, у слизняка, которого хотел съесть, плюхнулся на пятую точку и просто захлопал черными глазами, явно не понимая, куда катится этот мир. С едой дружат, а вместо неё едят траву. Атас!
- Призраки не поднимаются сюда. Но внизу ночами бывает много. - Пояснил с тем же горным спокойствием орёл-отец. - Если хочешь ночевать здесь, то лучше оставайся с нами.
Орлица удивленно посмотрела на супруга после этих слов, но ничего не сказала, взявшись за сына.

Выбираясь из подземелья и проходя мимо изображения Аэрдри Фаэньи, Алькаэль задумался про своего пернатого приятеля - последние дни они нечасто вместе, так как птице по душе был простор и открытое небо, с которым в подземелье очевидные сложности, а уж заставлять его у проводника не было ни малейшего желания. Вот разве что уговорить? Но и то, разведчик из него в узких коридорах сомнительный, так что пусть себе летает в свое удовольствие.

Ноги сами несли эльфа по дороге, факел освещал скудный участок пути, спутники ускоряли шаг - всем хотелось на ночлег оказаться не боги знают где, а в более обжитых местах, и это было просто чудо, что Марон-Пончик не наступил на птенца, который притаился на краю лужи, которая гордо изображала озеро посреди тропы. Пончик как раз собирался ее обойти, но то ли потому что хоббит был трусишкой, то ли потому, что ростом меньше остальных - но он заметил, что вот это нечто - не камень, а что-то все-таки живое. И еще большее чудо, что топор Карха Чернобородого не сделал из одного мокрого комка перьев - два. Уделив какое-то время нервному смеху, чертыханию и обиженному карканью, компания двинула дальше, и много лет спустя Алькаэль все еще задавался вопросом: что ему тогда стукнуло в голову, какая такая блажь ему втемяшилась, что вперед после той встречи он шел уже с птенцом в руках, черным, как ночное небо если погасить все звезды, маленьким, как кулак, но уже достаточно сообразительным, чтоб отличить кусок хлеба от пальцев?

Какое-то время им пришлось привыкать друг к другу: эльф не любил, когда ему садятся на голову (в обоих смыслах) и гадят на плечо, вороненок не любил источников перегара в тавернах и оставаться в одиночестве - по крайней мере надолго. Оба любили вареную картошку, свежий салат и свежий ветер, но вот если Кррк мог спрятаться от дождя в капюшон эльфийского плаща, то бродяге самодвижущаяся сухая карета не светила. Максимум - телега с мягким товаром, на котором можно посидеть и дать ногам отдохнуть.

Птенец вырос, уже не помещался даже в пустой капюшон, но по-прежнему не любил дождь и пьяных, особенно которые хотят познакомиться поближе. По-прежнему любил кататься на плече (но с пониманием улетал в сторону в некоторые ответственные моменты), спокойно и иногда даже с интересом относился к присутствию других не-пернатых, и даже гавкающих и мяукающих четвероногих (если они с должным пониманием относятся к его присутствию, ага). А вот Алькаэль выяснил, что с вороньей точки зрения тушеная капуста - сущая гадость, яичница - пойдет, но лучше с кусочками мяса, и что будет разумно предупреждать любопытных о том что "пальцы не совать....".

Наконец-то выбравшись на поверхность, проводник посмотрел вокруг - где-то теперь птиц? Давненько они не общались по-душам...

Не более чем десяток минут назад вздыхавший о той скукоте, что одолела его в подземелье, Ивандир внезапно оказался в центре стремительно развивающихся событий. Настолько стремительных и настолько безумных, что от неожиданности жрец даже и не знал как на них реагировать.
- Ух… - только и выдохнул Ивандир, когда Тау догорел и все вроде бы закончилось.
Больше он не нашел что сказать, как выразить свое отношение к произошедшему миниапокалипсису, а потому решил держаться по ближе к командиру и молиться о том, чтобы добраться до Серого дома без приключений. Лучше скучно, но безопасно, - такую мораль вынес для себя Ивандир после сегодняшнего урока.

На открытом воздухе стало получше - стал меньше заметен запах гари, который следовал за жрецом с момента воспылания.

Где-то тут по словам Лотоса была шаманка. Ее нужно найти забрать и еще что... Тау не понимал зачем она считается в партии, а так же почему ей везло не напарываться на неприятности, на которые напарывались остальные...
Чувствовал себя жрец приемлемо, но хотелось уже отдыхать, а не идти и разведывать... Ну разве что любопытно было разведать что в сундуках....

- Мы скоро отправляемся?

В голове орлёнка явно не укладывалось то, что он узнал за целый день, и с лица шаманки никак не желала сходить улыбка, несмотря на то что щеки уже болели так долго улыбаться, умилённо разглядывая детёныша. Да… все они забавные, пока маленькие. А затем вырастают в вредных больших эльфов и портят жизнь несчастным окружающим. И хотя, казалось бы, багбира уже следовало бы забыть, но именно он пришёл ей на ум. Шаманка едва-едва сморщила кончик носа, словно хотела чихнуть или крепко зажмуриться, чтобы не заплакать.
– Спасибо за приглашение, но я предпочту ночевать не здесь, – чуть качнула головой девушка, заправляя волосы за уши и глядя на орла. И, чуть сжав губы и вздохнув, сказала: – До свидания.
А затем, поманив за собой слизня, направилась вниз: судя по тому, что её всяко звали, пора было уже возвращаться.

Собравшаяся наконец-то группа, в этот раз даже включавшая шаманку, спустилась вниз по холму, на котором располагался Вечный дозор, и двинулся в путь, ведомый знающим приметы и более менее свободно ориентирующимся в тумане Алькаэлем. Тени постепенно сгущались, делая влажный лес похожим на жуткое кладбище из страшных сказок, но ни оживающих трупов из кустов, ни стенающих призраков по пути в Серый дом компания эльфов не встретила, лишь шуршащие листья и привычные для ночного леса оклики птиц, предпочитающих охотиться в темноте.
Надкушенная луна проливала свой серебристый свет на казавшийся застывшим мир на земле, когда семеро эльфов переправились на лодке к подножию холма, на котором выстроен был Серый дом. Двойка часовых показали себя шорохом и приветственными жестами только тогда, как Алькаэль начал подниматься по замаскированным ступенькам наверх.
Крепость к возвращению новобранцев уже по большей части спала, лавки были закрыты, в домах уже не горел свет, и лишь между деревьями-домами кое-где сияли волшебные светильники, указывающие путь во мраке, который едва ли мог побороть тусклый лунный свет.

Обратный путь в Серый дом прошел спокойно, никакие твари (живые и не очень) не потревожили отряд, идущих по лесу эльфов сопровождали лишь обычные звуки леса. По дороге чернокнижник поинтересовался у шаманки:
- Лараэр, расскажешь нам, что ты обнаружила в руинах? И что это был за слизень? Мы вот нашли гнездо пауков, да какую-то сокровищницу. По крайней мере, что-то на нее похожее.
Добравшись наконец до крепости, Эларен сказал остальным:
- Давайте размещаться и отдыхать. Завтра нужно поискать дополнительное снаряжение, но и не терять много времени, чтобы успеть как можно больше разведать в руинах. Поскольку комнат нам предоставили меньше, чем нас сейчас, то как минимум в двух комнатах будем размещаться по двое. Я готов составить компанию кому-нибудь, мне не принципиально отдыхать в одиночестве. Думаю, м с Орландиром нормально устроимся.

Ночной лес убаюкивал и напоминал о прежних вылазках, которые случались во время еще учебы.

- Я могу снаружи заночевать.На крыше или балконе. Не думайте, с плащом я конечно дурак, но дурь еще не вся выбилась.
- И. кстати, никого полечить не нужно? А то молитв еще хватает. Исилиндил, ты там как после пауков?

И пока все думали, Тау активировал пояс на себя.

Алькаэль вздохнул с облегчением, когда увидел, что в шаманкой все в порядке, и еще раз - когда все добрались до ночлега целыми и невредимыми. Вероятно можно было идти и не заморачиваться, и водил он всякого разного народу несчетное количество раз, но все рано - каждый раз он чувствовал ответственность за тех, кто идет за ним, и каждый раз было приятно и легко, когда дело было сделано как надо ..... до какого-то времени, а потом опять звала дорога, опять шило в одном месте не давало сидеть месяцами в одной и той же избе, даже если в ней жила приятная во всех отношениях хозяйка...

... чтобы успеть как можно больше разведать в руинах.
- Это если нам не дадут какого-нибудь другого задания.

Размещение ему было глубоко безразлично - он устроился в первой попавшейся комнате где был пока кто-то один, правда решив сначала убедиться что это не комната Лараэр. Не то чтоб у него на этот счет были какие-то планы и/или комплексы, просто так было..... вежливей, что ли?

Отдых получился немного тревожным, и занял немного больше времени чем обычно - в дороге Кррк волновался, все пытался что-то сказать, а эльф все пытался понять птицу, и так с этой мыслью, то всплывающей из глубин подсознания, то опять уходящей в небытие и прошло время.

Плут терпеливо ждал, пока шаманка спустится, успокоившись, и от скуки пиная старые камни. Из под земли выбралась кучка эльфов, с которой он был вместе, как и Лараэр. Хотя, про неё так и не скажешь. Довольно скоро он мог слышать, как она спускается, и ещё через полминуты уже встретил её хмурым взглядом.

-Интересно там, наверху?

Всё же спросил он, и через пару-другую секунд шёл по направлению к остальным.

Путь выдался тот ещё. Уже видевший недавно призраков Исилендил нервничал, и в этот раз шёл в середине отряда, накинув капюшон и вспоминая призрачную стаю. Но мысли были заняты не только ею. Всю дорогу не давала покоя одна вещь... Они дошли до Серого Дома без проишествий, и их встретили стражники. Стражники.. Та ещё работёнка. Стой себе на посту, стой днями и ночами напролёт, да ходи изредка в патрули. Жуть и скука. В общий дом вошли все вместе. С неудовольствием Исилендил видел, что дверей здесь меньше, чем хотелось бы, и что кто-то будет ночевать с кем-то в одной комнате. Плута почему-то передёрнуло, когда он подумал об Орландире у себя в комнате. Не снимая капюшона, он стоял в стороне, скрестив руки на груди и искренне надеясь, что эту ночь он проведёт в одиночестве. Или не с Орландиром, если уж на то пошло. И с Тауринье он тоже не хотел бы оставаться. Тогда он просто не сможет спокойно спать, вспоминая свою недавнюю оплошность.. Но, в целом, он переживёт, если придётся селиться с кем-то.

-Я в порядке.

Отмахнулся Исилендил от Тауринье, не глядя на него.

Выйдя из катакомб, Орландир был хмурый и отрешённый, улыбнулся только шаманке, когда увидел её и мысленно порадовался, что с ней в подземелье ничего не случилось. До Серого дома следопыт шёл молча, но чем дольше они шли и чем дальше отходили от Вечного Дозора, тем больше черты его хмурого лица смягчались и уже к середине пути он не казался расстроенным или сердитым, а был просто умиротворённо спокойным. Влажная прохлада вечернего леса, его звуки и мелькающие меж крон деревьев звёзды действовали успокаивающе на сложных характер Янтарного Ветра. Те, кто был с ним подольше, прекрасно знали, что Корманторец вспыльчив, но быстро отходчив. Это было свойственно многим лесным эльфам, было в их необузданной натуре, что-то дикое. И даже у тех из них, кто променял просторы леса на блага цивилизации, как это было с Орландиром, покинувшем в юности свой родной дом, в характере и поведении наблюдались такие черты, которые более цивилизованные эльфийские народы считали дикарскими. А Орландир к тому же был ещё слишком молод, чтобы набраться какой-то жизненной мудрости, поэтому он вообще мог расстроиться из-за сущего пустяка, например, если у него что-то не получалось.

Добравшись до крепости, и оказавшись в выделенном для отдыха их отряда доме, Орландир устало выдохнул и сбросив рюкзак ответил Эларену. - Я не против. - И зайдя в комнату, плюхнулся на кровать. День хоть и не был тяжёл в плане физических нагрузок, отчего-то Янтарный Ветер очень устал. Возможно, то была усталость эмоциональная.
Вздохнув ещё раз, эльф закрыл глаза и попытался погрузить в расслабляющий транс.

Девушка ответила на хмурый взгляд Исилендила ясным взглядом человека, которому глубоко безразлично, кто, как и что, и неопределённо повела плечами на заданный вопрос. Конечно, интересно. И, между прочим, мог бы и сам догадаться, что Лараэр там не от эльфов пряталась специально в робкой надежде, что о ней позабудут, а свой интерес удовлетворяла. Эльфы в большинстве своём были в порядке, просто устали бродить в подземельях. Девушка приветствовала их скромной улыбкой, наблюдая, чтобы её внезапный питомец не потерялся.
На попытку Эларена установить контакт – а что это было? вежливость или интерес? – Лараэр только пожала плечами. Рассказывать было особо нечего: видения их едва ли могли заинтересовать, да и не в том состоянии она была, чтобы их пересказывать, а никаких сокровищ – никакой поживы – она не нашла. Ценность подземелий вовсе не в этом.
– Никаких сокровищ, лишь закрытая дверь в столовой, – откликнулась шаманка, болезненно улыбнувшись уголкам губ. Вспоминать о своих исследованиях подземелий, пока они ещё свежи, ей хотелось меньше всего на свете. – Вы завтра можете проверить.
Девушка плелась в хвосте отряда, подстроившись под шаг слизня, и механически разглядывала ночной лес. Он был похож на рисунок на мокром тёмном бархате. Глубокий, со многими деталями, не заметными взгляду в первый раз. На лес просто приятно было смотреть – душа тихонько радовалась, откликаясь на пейзаж, и мало-помалу успокаивалась. Языка леса шаманка не знала, ей ведомы были лишь души не ушедших, но, думалось ей, что у леса есть своя душа. Незаметная, тихая, пугливая, как говорят. Она редко расползалась по всему телу, прячась в «животе» или «груди» от тех, кто ступал в лес, но по причине доверчивости была готова открыться любому, кто пожелал бы того со всей искренностью. Река, укрывшаяся тоненькой периной тумана, с тихим плеском вёсел по воде выразила своё неудовольствие полуночникам, мешавшим ей спать, и успокоено задремала, стоило им только оказаться на другом берегу.
Когда в мраморную вечность, которую собой представлял пейзаж, облитый молочно-белым лунным светом, неуместно вмешались разноцветные светильники, напоминавшие болотные огни или огни ведьм, Лараэр с удивлением осознала, что они пришли. Улица, по которой они гуськом тянулись к своему дому (странно было думать об этом так), была с голубыми светильниками, окруженными тянувшимися к свету ночными насекомыми. Магический свет не обжигал их, но вводил в заблуждение – и кружившиеся в танце позволяли этому дурману обманывать себя. Затем с голубыми светильниками смешались жёлтые, где-то равнодушные и далёкие, где-то тёплые – по этой улице они дошли прямиком до выделенного им домика.
Перед дверью Лараэр подняла слизня на руки, крепко прижимая к своей груди и не доверяя эту ответственную миссию никому другому. Она боялась запачкать пол и не хотела ночевать в доме, а потому раздумывала над тем, чтобы уйти на улицу. Там было не холодно. Если, конечно, под утро не придёт ливень, то можно было бы переночевать на дереве, подальше от травы, которая утром, судя по туману, будет очень мокрой.
Когда речь зашла о расселении, шаманка, остановившаяся в дверях, оглядела эльфов, сжав губы: сказать или уйти просто так? Хотя, наверное, формально она была членом отряда, а потому, возможно, кто-то мог чувствовать себя обязанным приглядывать за ней (тот же Исилендил).
– Если дурь ещё не вся выветрилась, то так ли безопасно позволять ночевать одному на улице? – тихо спросила девушка, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно, а затем поглядела на Эларена, чуть склонив голову набок: – Я переночую на улице, нет нужды за меня волноваться. Не хочу, чтобы здесь всё было в слизи.
И, развернувшись, стала осторожно спускаться: из-за слизня на руках ей сложно было смотреть себе под ноги.

Ждать, ждать.. Похоже, все ждали. Чего ждали? Чуда какого-нибудь. Ну и пусть ждут. Исилендил молча прошёл мимо всех в самую последнюю дверь, за которой его ожидала пустая комната, в которой единственный свет давал свет луны из окошка. Пустая.. Это громкое слово. Там была какая-никакая мебель, описания которой нигде было не найти, и поэтому он, не глядя на внутреннее убранство, просто устало скинул с плеча практически пустой и до жути бесполезный рюкзак, которым Исилендил просто никогда не пользовался, ходя на задания. Никогда. Ни разу в жизни. И сейчас он ему не был нужен. И не будет нужен. Беззлобно плут пнул его носком сапога к стенке, и приставил свой спальный мешок рядом. Снял с пояса ножны с клинками, положил на стол у другой стены, туда же и пояс с противоядиями. Моток шёлковой верёвки он повесил на спинке стула. И лук он тоже на ней повесил, только с другой стороны. Колчан со стрелами лёг на столе вместе с воровскими инструментами, с которыми любил баловаться Исилендил. Огниво он бросил туда же, и увесистый бурдюк он там оставил. Чем больше вещей снимал с себя плут, тем больше росло ощущение собственной свободы, и почти ничто не стесняло его движений. Кроме кольчужной рубашки. Эльф снял с себя плащ, бросил его на спинку стула, и стал раздеваться, чтобы стащить с себя осточертевшую мифрильную рубаху. Не раз она защищала его, в прошлом и сейчас, и ещё много раз поможет ему в ближайшем будущем, но без неё было так легко.. В карманах плута осталось только зеркальце да камешки из подземелья, но те совсем ничего не весили. Оставалось просто прилечь и заснуть. Как обычный человек, провалиться в глубокий, сладостный сон, после которого не захочется просыпаться и идти куда-то. Но отдыхать не хотелось. Просто сидеть тоже не хотелось, да и не умел он подолгу сидеть, ничего не делая. Он мог терпеливо ждать в засаде или пока ему подадут сигнал, но просто так - нет. Заняться в комнате было нечем. Думать о сегодняшнем дне он точно не желал. Да и сами мысли не хотели приходить никакие, так что рассуждений на тему произошедшего в любом случае не получилось бы. Плут выглянул в окно, вдохнул вечерний воздух. Прохладный, приятный лесной ветерок колыхал листья,те шелестели в ответ. Идиллия. А там, в Эвереске идёт жестокий бой насмерть. Пачками гибнут эльфы, багбиры, порой бехолдеры и те ужасные существа, одно из которых он увидел, когда выбирался из города. И преимущество было как раз за этими тварями. Мрачная мысль попортила настроение плуту, и тот, решив не одевать жилет, который снял вместе с кольчугой, просто накинул на плечи плащ, и пошёл на выход в уже пустую прихожую. Все давным давно разошлись по своим комнатам, никто не стал бы стоять тут так долго.. А может и стал бы. Неважно это. Перед тем как уйти, он лишь спросил у Тауринье на улице, куда пошла Лараэр, а после ушёл.

Ивандиру оставалось только пожать плечами, когда Лараэр изъявила желание ночевать на улице, от нее нечто подобное услышать было в порядке вещей. А вот решение Тау провести ночь на балконе удивляло. Впрочем, Ивандир не слишком хорошо знал жреца. Возможно, это была его слабость, - ночевать на балконах.
- Всем доброй ночи, - попрощался Ивандир, стоя на пороге комнаты и добавил обращаясь к "бездомным": - Еще одна комната остается не занятой, возвращайтесь, если озябнете.
Захлопнув дверь, Ивандир первым делом избавился всего снаряжения, что он тащил с собой подземелье: тяжелая броня, рюкзак, оружие, - все это было небрежно свалено в угол, а свое тело, оставшееся в одной рубашке и штанах, жрец также небрежно повалил на кровать.
- Завтра с утра все приберу, - оправдал себя Ивандир, глядя на кучу своего имущества и, от души зевнув, погрузился в медитацию.