И там мы будем пребывать вечно. (Call of Cthulhu) | ходы игроков | Дом на отшибе (Окрестности Аркхэма)

17 октября 1922 г.
19:55


Резко выкрутив руль влево, Рута Лорейд вжалась в кресло и на мгновение зажмурила глаза. Жалобно взвизгнув, старенький форд сделал такой вираж, на который едва ли был способен и в свои лучшие годы, чудом избежав столкновение со страшной преградой. Жуткое существо, что должно было погибнуть в оставленном где-то позади проклятом доме, оскверненном нечестивыми неведомыми силами, исчезло, растворилось во мраке ночи. Но то, что в следующее мгновение открылось взгляду сидящей за рулем девушки, ввергло ее в еще больший ужас. Ибо отвлекшись на кошмарный мираж, она не заметила ехавшую навстречу и надежно сокрытую непроницаемой серой пеленой дождя машину, которая сейчас неслась прямо на нее, заливая глаза призрачным светом фар. Из темноты возникли нечеткие очертания небольшого грузовика, но времени на то, чтобы попытаться хоть как-то уйти от столкновения, не было. Казалось, что она обречена и нет никаких шансов спастись. В отчаянии Рута попыталась открыть ржавую дверь и выпрыгнуть из несущейся к гибели машины, но ручку заело, и лишь тогда к ней пришло осознание, что она в ловушке, из которой не выбраться. Тем временем, водитель грузовика, похоже, заметил преграждавшую путь машину и начал тормозить. Но было уже поздно.
Секунду спустя послышался оглушительный грохот, в котором слились воедино отчаянные крики девушки, жуткий скрежет покореженного металла и пронзительный звук разбивающегося вдребезги лобового стекла. Машину вместе с пассажиркой с дикой силой отшвырнуло в сторону, и, перевернув, впечатало в ближайшее дерево. Несчастная Рута ударилась виском о руль еще в момент столкновения, и сознание милосердно покинуло ее. На смену жизни и окружающему миру пришла безмолвная тьма, в которой не было места ни снам, ни видениям. Лишь бесконечная чернота, уводящая в безвременье...

Из блаженного забытья Руту Лорейд беспощадно вырвала к безжалостному свету и мукам жизни дикая боль. Тихо застонав, она попыталась открыть глаза, что получилось отнюдь не сразу. Левый глаз заливало что-то липкое, очевидно, ее собственная кровь. С трудом разлепив его, она попыталась повернуть голову, но тут же чуть снова не потеряла сознание от боли. Глаза застилала белая пелена, сквозь которую время от времени пробивались яркие белые круги, знаменуя все новые вспышки боли, вызывавшие дикое головокружение и тошноту. Когда ей все же с большим трудом удалось немного сфокусировать зрение, Рута обнаружила, что все еще находится в жутко покореженной машине. Ее тело было в неестественной позе зажато между жестким креслом и искореженными до неузнаваемости деталями кузова. Боковая дверь почему-то отсутствовала, но вскоре девушка разглядела, как в далекой дымке, застилаемой пеленой дождя, шум которого причинял слуху Руты дикие мучения, какой-то человек оттаскивал ее в сторону. Очередная вспышка боли на несколько мгновений застлала глаза девушки белесой хмарью, поэтому следующее, что она увидела, это нечеткий размытый силуэт приближающейся к обломкам машины человеческой фигуры. Вскоре она разглядела незнакомца более отчетливо - это был какой-то лысеющий коренастый старик, судя по одежде - фермер, с одутловатым красным лицом и крючковатым носом. Беспокойно глядя на зажатую в стальной ловушке девушку, он начал аккуратно вытаскивать ее из дымящихся обломков. В этот момент правую ногу несчастной пронзила такая дикая, невыносимая боль, что казалось, будто ее медленно отрубают. Она хотела кричать, но не могла - из горящего горла доносился лишь надрывный хрип. В следующее мгновение, не выдержав чудовищной боли, она снова потеряла сознание...

Первое, что она ощутила, когда чувства начали возвращаться к девушке, снова была боль. Она разрывала все ее тело, которое казалось ей сейчас просто большим растерзанным куском мяса. Попыталась слабо пошевелить пальцами - и не смогла. Как будто бы их и не было вовсе.
Движение. Она почувствовала, что куда-то двигается. Куда? Это было неважно. Может, она умерла, и теперь медленно парит долиной смертной тени? Непохоже. Мертвые ничего не чувствуют. А судя по жутким приступам боли, пронизывающим ноющее тело насквозь, у нее как минимум сломаны несколько ребер и правая нога. Пальцы на правой руке, похоже, постигла та же участь.
Глубоко вдохнув, Рута Лорейд открыла глаза. Похоже, чувства не обманули ее - она находилась в салоне какой-то старенькой, тихо едущей сквозь ночную тьму машины, аккуратно завернутая в пахнущий скотиной ворсистый плед. Превозмогая боль и прорываясь сквозь мутный туман, застилающий глаза, она присмотрелась получше к своему текущему окружению. Она действительно находилась в салоне чужого автомобиля (наверное, того самого грузовика, что сбил ее машину там, на дороге - запоздало поняла она). В кабине было тесно, и из-за того, что жесткое кресло, на котором она полулежала - полусидела, было откинуто чуть назад, ей казалось, будто она занимает собой почти все пространство. Рядом, на водительском кресле, сидел тот самый старик, пытавшийся вытащить ее из обломков, когда она потеряла сознание. Судя по тому, что она сейчас находится здесь, ему это все-таки удалось.
Заметив, что Рута открыла глаза, он облегченно выдохнул и чуть улыбнулся бледной, вымученной улыбкой. Было видно, что он очень устал, и буквально пыхтит от напряжения. Явно боясь отвлекаться от размытой проселочной дороги, он, не поворачивая головы, произнес низким скрипучим голосом: "Ох, вы очнулись, слава Господу и Святым Угодникам! А то я уж было подумал, что помёрли вы, когда второй раз в обморок хлопнулись. Ну вот уж счастье какое! А то я как подумаю, что из-за меня чуть человек не помёр, так и сердце кровью обливается. Слава Богу, мисс, что вы живы! Вы только, это, лежите, не двигайтесь. Вас бы в больницу, к костоправу надобно привезть. Я как раз в Аркхэм ехал, когда вы прямо передо мной выскочили. Вот и отвезу вас туда в госпиталь Святой Марии. Там доктора вас мигом на ноги поставят. Только потерпите чуток. И куда вас только по этой чертовой дороге на ночь то глядя понесло, да еще в такой ливень. По ней и местные то почти не ездят, а вы, как я погляжу, из городских." Тут он покачал головой и на минуту словно бы задумался. Потом встрепенулся, отгоняя подкрадывающийся сон, и, по-прежнему не отрывая взгляда от дороги, пробормотал: "Да вы только не двигайтесь. Скоро уже и город покажется."
А в лобовое стекло медленно продирающегося сквозь тьму грузовика по-прежнему хлестали бесконечные холодные капли осеннего ливня...

Рута слушала то что говорил водитель, а её сознание вяло трепыхалось в бескрайнем океане боли. Слова едва долетали до измученного разума, и застревали в нем подобно занозам, но облик водителя как-то ускользал от девушки. Он растекался, искривлялся и менялся, не давая сложить чужое лицо как пазл. Рута попыталась пошевелить пальцами, но вспышка боли показала тщетность этой затеи и какое-то время девушка заново училась дышать, тупо уставившись на струи дождя, штурмующие стекло. Шелест капель воды за окном и тугой ноющий кокон боли, оплетавший тело, привели Руту в состояние подобное трансу. Все что случилось с ней промелькнуло перед мысленным взором еще раз и потихоньку тускнело, точно кто-то убирал все цвета. Неожиданно промелькнула мысль не только про пропавшую книгу, но и оставшийся где-то там ящик... Рута вскинулась и захрипела, пытаясь что-то сказать водителю, объяснить ему, но боль снова сковала её, сорвав с растрескавшихся губ бессмысленный стон.
Мучимая этой мыслью, девушка больше не могла успокоится и только смотрела за окно мутными от боли глазами, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во влажной темноте. Почему-то Руте вспомнился грустный дед и то как он вел себя перед отъездом. От этих воспоминаний девушке стало невносимо стыдно за то, что она не справилась с таким простым поручение. Рута даже не замечала что плачет - она просто сидела и вслушивалась в звуки небесных слез, совершенно беспомощная, опутанная сетями противной и липкой боли.

17 октября 1922 г.
20:00

Темные силуэты обступивших узкую ленту дороги деревьев, мрачно нависавших над несущимся в вечерней мгле стареньким грузовиком, все проносились и проносились мимо, словно взявшему его в заложники зловещему древнему лесу вовсе не было конца. Как будто он являл собой ту бесконечную область тьмы, забредя в которую, уже нет надежды вернутся назад. И попавшие туда обречены скитаться во мраке ночном до конца времен...
С того мгновения, как разбитая, мучимая приступами ноющей боли пассажирка открыла глаза, прошло около пяти минут. Или десять. Или час. А может целая вечность. Время для Руты Лорейд сейчас размылось и потеряло всякое значение. Она была заперта в мучительном, безгранично растянувшемся сейчас, где отсутствовали мотивы, мысли и действия. Краски здесь тускнели и блекли, уподобляя окружающую реальность грубому серому полотну, а звуки доносились словно бы издалека, доходя до оцепеневшего сознания девушки глухим нечетким эхом. Если бы она могла сейчас мыслить, то, наверное, представила бы себе, что находится в параллельном мире, таком же до последнего листка на промелькнувшем мимо дереве, но все же совершенно чужом. В мире, из которого кто-то выкачал все краски и звуки, радость и надежды, и наполнил его взамен пронзительной пустотой.
Сбоку послышался хриплый голос старика-водителя. Он был совсем близко, но девушке показалось, будто его источник удален от нее на добрую сотню метров. Откашлявшись, ее спаситель, не поворачивая к пассажирке головы, утешающе прокряхтел: "Ну вот, мисс, мы уже совсем скоро будем в Аркхэме. Потерпите еще немного. Я итак выжимаю из своей старушки все, что могу. Скоро закончится этот проклятущий лес, чтоб его срубили до последнего деревца! Ох, и чего вас туда-то понесло, скажите на милость? Гиблое это место, говорю я вам, гиблое. И все в округе об этом знают и обходят его стороной. Призраки здесь живут. Вот Боб Сарджент мне не верит, и зря, старый он дурак. Я всегда говорил, что недоброе это место. Сколько людей здесь заплутало, да так назад и не вернулось. Вот и кузен мой бедняга, три года тому назад здесь пропал. Потом две недели искали, да все без толку. Лес его забрал. А дело все в том, что призраки здесь водятся, вот оно что. Я вам точно говорю! Тати ночные, что заманивают уставших путников и наводят на них морок, да и оставляют в глуши погибать. А может и что похуже. Говорили, что полвека назад здесь построил себе дом молодой господин, благородных кровей, и весь из себя ученый. Черт бы побрал ихейную эту ученость - от нее только все беды. Так вот, каждый день наведывался он в Аркхэм, устроился в какую-то церковь священником. Только церковь та, говорят, была какая-то странная. А через некоторое время люди в округе начали пропадать. И возле дома того, в лесу, часто видели какие-то странные огни, и слышали странные звуки. Словно бы какой зверь кричит, или ветер воет - не разберешь. Многим то было не по нраву. А потом, однажды, на заднем дворе у этого господина нашли тело пропавшего накануне сына мельника, что лежал мертвый в каком-то намалеванном прям на земле кругу, и демонские знаки вокруг того круга были нарисованы, говорят, кровью человеческой. После этого много народу с окрест собралось, и дом тот сожгли, вместе с тем ученым господином. Сожгли, поди, как уж сорок лет назад сожгли. Там и сейчас пепелище-то стоит, и ничего вокруг него не растет. Говорят, с тех пор и началось с этим лесом неладное. Вы вот мне не поверите, а старый Уэнтворт мне сам рассказывал, как своими глазами видел здесь призрак высокого худого господина в черном одеянии. Тогда от страха чуть не умер - еле ноги унес. Может, он и врет все, да только и мне, сколько себя помню, это место совсем не нравится. Воздух здесь другой - спертый, что ли, какой-то. И деревья какие-то странные. Да точно вам говорю - гиблое место".
На секунду замолчав, старик прищурился и с минуту вглядывался вперед, а потом радостно объявил: "Ну вот и лес закончился! Скоро будем в городе". И, словно подчиняясь его словам, лес действительно расступился, открывая глазам открытое пространство, заполненное туманной мглой. А вдалеке, окутанный сказочной дымкой, мерцал огнями Аркхэм...

Слова расплывались, сливаясь в одну вязкую и липкую кашицу, опутывающую сознание Руты через пульсирующую боль. Девушка словно погружалась куда-то все глубже и глубже, так что известие о сожженом сорок лет назад молодом ученом взвало разве что вялое удивление. "Как это так? Наверное он ошибся... Не было же никакого пепелища... Хотя может и будет...Может быть это был другой человек... Или не человек..." - мысли быстро таяли, как снежинки на горячей ладони, а веки налились свинцовой тяжестью и опустились, прикрыв измученные налитые кровью глаза. Почему-то Рута вспомнила когда в детстве она поспорила о чем-то с детьми, полезла в старый колодец неподалеку от города и сорвалась. Оказавшись в ледяной воде она какое-то время барахталась и кричала, пытаясь уцепиться за скользкие камни. Но потом, когда силы оставили её и Рута начала погружаться в воду, возникло нереально зыбкое ощущение что все будет в порядке... Что все будет хорошо... Что это... всего лишь сон...
Девушка потихоньку засыпала и боль отступала куда-то на второй план. Перед тем как окончательно провалиться в черную бездну забытья, Рута с трудом разлепила губы и едва слышно выдохнула: "Лорейд..."