И там мы будем пребывать вечно. (Call of Cthulhu) | ходы игроков | Ньюберипорт

г. Ньюберипорт, шт. Массачусетс
17 октября 1922г.
10:00




Утро нового дня выдалось хмурым и неприветливым. Над покатыми крышами и высокими старыми шпилями то тут, то там плавали сероватые облака, предвещая скорое наступление непогоды. Они словно видели, как между домами и в глухих переулках старого портового города черными лоскутами все еще таились тени, которые будто бы не желали уходить с наступлением утра, отстаивая свое право на обладание кривыми сонными улочками, и чувствовали свое родство с ними. Словно не выдержав сгущающегося напряжения, где-то в отдалении часы на старой площадной башне пробили десять раз.
К десяти часам площадь Старого Рынка Ньюберипорта практически опустела, все разошлись кто куда. Несколько человек сидели в кафе "Идеальный ленч", попивая утренний кофе и читая газету. Кто-то быстрым шагом спешил по Стейт-стрит, очевидно, опаздывая на работу. Лишь один человек в широкополой серой шляпе и черном пальто неспешным шагом размеренно выхаживал по площади туда-сюда, явно чего-то ожидая. В руках у него был небольшой кожаный портфель, мерно раскачивающийся из стороны в сторону при каждом новом шаге своего хозяина. Посмотрев на часы, человек, которого звали Робин Мак Кейг, недовольно поморщился. Он пришел сюда гораздо раньше, чем должен был идти автобус, и вот уже десять минут мерил шагами Стейт-стрит. И ему придется ждать еще столько же, если верить словам того кассира на железнодорожной станции, с которым он говорил позавчера.
То, что за ним кто-то наблюдает, Робин понял не сразу. Поэтому нельзя было сказать, как долго это уже продолжалось. Но в конечном итоге не ощутить такого было невозможно, тем более человеку с таким родом деятельности, как он. Ведь слежка - один из азов его профессии. Но сейчас следили за ним, и, что было совершенно не постижимо, Робин не мог понять, кто. Наблюдатель или наблюдатели явно находились где-то недалеко, он буквально ощущал оценивающий взгляд у себя на спине. Но обернувшись, он никого не обнаружил. На улице было пустынно, и лишь редкие прохожие быстро проходили мимо по своим делам.
Кому же понадобилось следить за ним?
Все это странно...

Робин думал.
Жизнь вновь подкинула ему испытание. На прочность нервов, видимо. За что - Робин не знал.
Странно, но мистер Кейг почему-то сразу связал слежку и пропажу мистера Грэга. Он ещё не знал, как конкретно два этих события связаны. Но предполагал, что какая-то связь меж ними есть.
В голову лезла масса вариантов. Но всё не то.

Наконец, Робин захотел плюнуть.
И плюнул (выражаясь, разумеется, фигурально) в сторону ближайшего кафе. Подойдя, смерил подозрительно-презрительным взглядом вывеску. Пробручал:
- Идеальный ленч, говорите, творцы кофе и булочек? Ну что ж. Отведаем-с.
И зашёл, на ходу снимая шляпу.

Взор тут же пришёл в движение, выискивая в густой ароматно пахнущей массе любителей утреннего кофе людей поинтересней, да поподозрительней. Ну и места свободное ища, вестимо.

17 октября 1922г.
10:03


В кафе "Идеальный ленч" в это хмурое субботнее утро было немноголюдно. Большую часть пространства заведения занимали несколько рядов в основном пустующих круглых столиков. За одним из крайних столов, стоящим прямо напротив витрины, сидела молодая пара, о чем-то мило беседуя. Чуть поодаль, через ряд, сидел тучный усатый господин в дорогом твидовом костюме, и с большим аппетитом доедал кусок вишневого пирога, запивая его, очевидно, крепким черным чаем.
Недалеко от входа миловидная официантка суетилась над вошедшим недавно молодым человеком, который активно выражал свое неудовольствие по поводу так неловко пролитого на его новые брюки кофе. Все это Робин видел уж много раз. В кофейного цвета стенах небольшого кафе, его кафельной половой плитке и привычно висящих на стене круглых часах, сейчас показывающих три минуты одиннадцатого, не было ничего необычного. Если уж на то пошло, это заведение напротив прямо таки поражало своей заштатной обыденностью. Да и люди в нем сейчас сидели самые обыкновенные и совершенно безобидные. Ничего подозрительного Робин разглядеть в них не смог.
Если какая-то угроза и существовала, то либо его источник находился не здесь, либо он не в состоянии был его определить.
Оторвавшись от своих наблюдений, Робин, занявший ближайший свободный столик, перевел взгляд на лежащую рядом свежую газету. Не успел он открыть и первую страницу, как к столику подошла официантка, молоденькая девушка в розовом переднике, и с заученной улыбкой обратилась к Мак Кейгу: "Добро пожаловать в "Идеальный Ленч", сэр. Вы будете делать заказ? "

Оценивающе оглядев девушку с ног до головы, Робин ответил ей пародией на её же "заученную улыбку" и произнёс:
- Хотелось бы чайку. Покрепче. Чёрного. С лимоном и без сахара. И с кусочком торта какого-нибудь повкусней. Что у вас в наличии?
Взгляд внимательно следил за глазами девушки. Интересна была каждая эмоция. Да и просто полюбоваться столь прекрасными чертами было приятно.

17 октября 1922г.
10:05


Выслушав заказ Робина, девушка доверительно сказала: "У нас сегодня особенно вкусным получился творожный торт с вишней. Подождите минутку, сейчас я все принесу." Взглянув прямо в глаза МакКейга, она тут же в смущении отвела взгляд, и на ее лице едва заметно заиграла очаровательная полуулыбка. Небольшие ямочки на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась, придавали ей особый шарм. Судя по чертам лица и чуть заметному акценту, она происходила из семьи эмигрантов, скорее всего поляков. Глаза у нее были живые и глубокие, как океан, и очень редкого, изумительно красивого оттенка. Еще раз улыбнувшись, девушка удалилась, оставив МакКейга наедине с газетой и своими мыслями.
Через минуту она вернулась с подносом, с которого составила на стол крепкий черный чай с плавающим в кружке кусочком лимона, и небольшую тарелку, на которой находился кусок восхитительного творожного торта, украшенный одинокой вишенкой. Пожелав Робину приятного аппетита, она взяла пустой поднос и исчезла в недрах служебного помещения.
Тем временем интуиция подсказывала МакКейгу, что слежка за ним продолжается, и наблюдатель или наблюдатели все это время находились где-то на улице. Робин не мог объяснить откуда он это узнал, да и ощущение было почти невесомым, но за годы детективной практики его интуиция не раз его выручала. Все это по прежнему было более, чем загадочно.

Улыбнувшись девушке напоследок, Робин расположился поудобней. Автобус будет ещё нескоро. Впереди достаточно долгий путь. Может быть, новые знакомства. Новое место жительства. Снять гостиницу какую-нибудь. Какая будет. Мак не привередлив. Если понадобится - и на матрасе на улице выспится. Да.
В любом случае, всё это не сейчас. Всё это потом. А сейчас нужно покушать. Попить чайку. Почитать газетку. Расслабиться, в общем.

А заодно понять, что за чертовщина тут происходит, и кому он понадобился. В кафе наблюдателя нет. Это хорошо. Наверное. Значит круг подозреваемых сужается. Надо просто внимательно следить за входом в заведение. Или слушать. Ежели кто войдёт. Зрение может легко обмануть. Слух не обманет. Всегда подскажет. У кого побрякивает золочённая цепь карманных часов. А у кого револьвер бьётся об кобуру. А глаз может и не заметить.

И вот завтрак. Робин сидит. Глаза читают газетные строчки. Правая рука время от времени, орудуя ложкой, отхватывает от творожного (кстати действительно весьма вкусного) тортика небольшие аккуратные кусочки. Левая приблизительно каждые 30 секунд отрывается от края газеты и тянется к кружке с ароматным чаем.
А ушки на макушке.

17 октября 1922г.
10:07


Сделав глоток ароматного черного чая, Робин МакКейг еще раз взглянул на передовицу "Daily News of Newburyport". Прямо на полстраницы там красовалась черно-белая фотография, по всей-видимости, в подробностях изображавшая то, о чем кричал крупный сюжетный заголовок: "В трущобах найден труп федерала!" На фотографии было изображено тело лежащего на спине человека с распростертыми в стороны руками. Вокруг растеклась мерзким пятном огромная лужа уже застывшей крови, а от уха до уха у незадачливого "федерала" тянулся глубокий след ножа или тесака. В статье говорилось о том, что утром 16-ого в одном из районов города был найден уже остывший труп человека. Судя по заявлениям экспертизы, он был убит около полуночи того же дня. Но самым любопытным было то, что зверски убитый оказался 32-летним сотрудником бюро Томасом Джонсоном. Это обстоятельство удалось выяснить благодаря ловкости одного пронырливого репортера, который еще до прибытия полиции умыкнул из пиджака его удостоверение. Впрочем, цели пребывания федерального агента в Ньюберипорте неизвестны, а правительство предпочитает не комментировать этот случай и отрицает всякую причастность этого дела к бюро. Еще более загадочна личность убийцы или убийц, установить которую до сих пор не удалось.
На следующей странице был напечатан репортаж с открытия нового городского банка, дальше шли привычные рубрики и колонка новостей. Отправляя в рот очередной кусок пирога, и все еще просматривая глазами колонку объявлений, Мак Кейгу вдруг внезапно показалось, что он уловил за спиной, снаружи кафе, какой-то подозрительный шум. Словно шуршание какой-то ткани или шелест плаща. Трудно сказать, почему он показался ему подозрительным... Может быть потому, что МакКейг не услышал, как обладатель этого плаща подошел к кафе "Идеальный ленч"... Но когда Робин обернулся, за стеклом витрин никого не было.

Кейг приподнял бровь. Задумчиво хмыкнул.
Слух ещё не подводил.
Вдруг искрой пронзила мысль.
"Сейчас к столу повернусь. А там супостат. Точно."
И повернулся.

17 октября 1922г.
10:08


Но ожидания МакКейга не оправдались. Напротив него никого не было. На столике по-прежнему стояла тарелка с недоеденным куском торта и полупустая кружка начинающего остывать крепкого черного чая. На часах было восемь минут одиннадцатого.
Человек, которому пролили на брюки кофе, наконец, перестал возмущаться и гневно вышел, громко хлопнув за собой дверью. Сидящая у дальней стены парочка мельком взглянула в сторону громыхнувшей двери, ища нарушителя их идиллии, но тут же вновь вернулась к своей, очевидно, весьма приятной, беседе. Усатый господин по-прежнему продолжал с большим удовольствием поглощать свой кусок пирога. Все шло своим чередом.
Но когда Робин уже решил, было, что ему показалось, и вернулся к чаю, торту и газете, странный звук за спиной повторился вновь. МакКейг готов был поклясться, что это шебуршание плаща или мантии.
И что ее обладатель стоит сейчас где-то на улице, за витриной кафе. И наблюдает за ним...

Издав полный раздражения вздох, Робин покачал головой (словно приглашая наблюдателя зайти на чашечку чая) и продолжил изучение газеты.
Желания поворачиваться не было. Опять пропадёт же, собака. А гоняться за невидимками - неблагородное дело. И лень немножко.
Лучше сидеть. Ждать. Позволить оппоненту сделать первый ход.

17 октября 1922г.
10:09


Через минуту у входной двери кафе "Идеальный ленч", в котором сейчас сидел Робин МакКейг, читая колонку новостей и допивая свой чай, громко бряцнул колокольчик, возвещая о прибытии нового посетителя. Дверь с глухим стуком захлопнулась, и вошедший быстро и бесшумно прошествовал вглубь зала, промелькнув мимо Робина и заняв дальний столик в паре метров от него.
Тем временем влюбленная парочка, уже десять минут шептавшаяся в углу зала, и оказавшаяся в непосредственной близости от нового посетителя, тут же спешно встала, и, зажимая носы быстро покинула помещение, ни разу не оглянувшись.
В их оправдание стоит сказать, что на это вполне были причины. Ибо человек, зашедший в то ненастное октябрьское утро в кафе "Идеальный ленч" на Стейт-стрит, был фигурой поистине загадочной и вызывал всем своим видом странное и необъяснимое отторжение. Новоприбывший был облачен в грязный бурого цвета плащ такой длинны, что из-под него были видны лишь заляпанные какой-то темной глиной толстые подошвы массивных сапог. Старая затертая шляпа на его голове была надвинута прямо на глаза, что в купе с высоко поднятым воротником целиком скрывало его лицо. Лишь иногда, когда незнакомец слегка поворачивал голову, в окутывавшей его лицо темноте зловеще мерцали большие, словно плошки, водянистые глаза. Довершал общую неприглядную картину отвратительный запах, уже начавший распространяться по всему помещению, и дошедший до ноздрей МакКейга, перебивая аппетит. Запах этот был весьма специфичен, но несмотря на некоторые странные нотки, которые Робин не смог опознать, это все же была, вне всякого сомнения, отвратительная вонь давно протухшей рыбы. И хотя рыбаки в этом портовом городке отнюдь не считались редкостью, этот производил весьма зловещее впечатление.
Примерно через полминуты к вошедшему незнакомцу подошла официантка, которая, несмотря на видимое отторжение, все же выдавила из себя миловидную улыбку и через силу спросила, что хочет заказать вновь прибывший гость. На что из-под шляпы послышался ответ в виде жутковатого гортанного бормотания, которое МакКейг со своего места не смог разобрать. Впрочем, официантка, похоже, поняла, о чем идет речь, и спешно удалилась, зажимая нос рукавом. Все это время фигура сидела за столом неподвижно, не глядя по сторонам, и лишь изредка поворачивая голову в сторону МакКейга. Через минуту вновь появилась официантка, неся в руках небольшое плоское блюдо. Поставив его на стол, она, кривясь, пожелала приятного аппетита и тут же нырнула обратно. Незнакомец же, не обращая никакого внимания на вилку и нож, оторвал от принесенного лакомства рукой большой кусок, и направил его во тьму за воротник плаща. Присмотревшись, МакКейг понял, что заказ странного незнакомца был ни чем иным, как большим пропеченным пирогом с сардинами.
В это время усач, который сидел в зале еще с тех пор, как в кафе вошел Робин, отправил в рот последний кусок вишневого пирога, спешно вытер салфеткой рот, и, с некоторой неприязнью и опаской оглядываясь на странного рыбака в грязном плаще, быстрым шагом вышел из кафе. Теперь внутри оставались только Робин и жуткопахнущий странный незнакомец.
За несколько секунд покончив с рыбным пирогом, и так и не притронувшись к ножу и чайной ложечке, незнакомец еще несколько долгих секунд сидел неподвижно, после чего встал и направился к тому столику, где сидел, прикрывшись газетой, МаКейг. Робин мельком успел заметить, что походка у странного пришельца была какой-то неуклюжей и неуверенной, он громко шаркал и время от времени заворачивал мыски внутрь при ходьбе. С громким скрежетом сдвинув стоящее напротив кресло, странный рыбак буквально рухнул в него, с глухим стуком уронив огромные руки в заляпанных грязью коричневых перчатках на столешницу. Не открывая лица, незнакомец заговорил... Этот звук... больше всего это было ,пожалуй, похоже на скрежет ржавой консервной банки об камень или кваканье огромной лягушки. Хотя даже если совместить оба эти звука, это вряд ли смогло бы передать всю ту странность и отвратительность этого жуткого голоса.
Тем не менее, вторгшийся за столик МакКейга неизвестный говорил на вполне понятном, хоть и не без труда, английском. И смысл сказанной им фразы, а точнее вопроса, был Робину вполне ясен. Незнакомец проскрежетал: "Ты МакКейг?"

"Какая, однако, мерзость."
Робин, на лице которого на миг явственно проявилось презрение, кое-как совладал с собой и, ограничившись высокомерным поднятием одной брови, сухо ответил незнакомцу:
- Я. Мак. Кейг. Робин МакКейг. Могу быть чем-нибудь полезен?

17 октября 1922г.
10:10

Некоторое время странный пришелец сидел молча, словно бы не расслышав вопрос МакКейга. Слышно было лишь омерзительное урчание, раздававшееся из-под высоко поднятого грязно-бурого воротника. Наконец, после минутной тишины, мерзкий тип пробормотал с тем же невероятным квакающим акцентом : "Ты - Робин МакКейг. Ты должен пойти со мной. Я должен показать тебе кое-что."
Неуклюже поднявшись из-за стола, гротескная фигура отпихнула ногой стул и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к выходу. Помедлив на мгновение у самой двери в кафе, она замерла и осталась неподвижно стоять, словно бы поджидая Робина. Официантка, с ужасом взиравшая на уродливую фигуру никак не собиравшегося уходить гостя, молча перекрестилась и снова исчезла в комнате для персонала. А источающий омерзительный запах гнилой рыбы посетитель продолжал невозмутимо стоять, почти не двигаясь и лишь время от времени издавая глухие урчащие звуки.
Он ждал. Он ждал Робина МакКейга...

- Эээ. Ну да.- Растерянно пробормотал Робин. Поведение незнакомца явно было... оригинальным.
Робин приподнял бровь.
"Да, оригинальный парень. Определённо."
- Ну что ж, пойдём, таинственный незнакомец.- Сказал словно бы сам себе (незнакомец-то уже встал).
Поднялся. Оставил 45 центов. И ещё 15. Подумал "не много ли оставил?" Поднял взгляд в направлении двери, за которой только скрылась симпатичная официантка. Вздохнул.

И двинулся к неприятного запаха и внешности мужчине.

17 октября 1922г.
10:12

Заметив направляющегося к двери МакКейга, мерзостная фигура издала какой-то гнусный булькающий звук, отдаленно напоминавший сильно искаженную человеческую усмешку, и, не оборачиваясь, неуклюже толкнула жалобно брякнувшую дверь, вывалившись на улицу. Подождав, пока озадаченный детектив последует его примеру, безымянный незнакомец, все так же нелепо переваливаясь с ноги на ногу, а иногда и делая диковинные полупрыгающие движения, поковылял в сторону от входа в уютное кафе, из которого они только что вышли. Наблюдая за странным рыбаком (по всем внешним признакам, это, похоже, все же был именно рыбак), МакКейг внезапно ощутил приступ какого-то невыразимого отвращения и отторжения, хотя едва ли мог дать себе отчет, с чем связанно это спонтанно возникшее ощущение. Было что-то нездоровое в этой ссутуленной грузной фигуре, в ее манере двигаться, в источаемом ею тошнотворном запахе тухлой рыбы. Даже в его ветхом потрепанном облачении ощущалось влияние увядания и распада. И почему же с тех самых пор, как в ненастное серое утро в кафе "Идеальный ленч" вошел столь отвратительный МакКейгу незнакомец, детектив так и не увидел его лица?
Из мрачных раздумий детектива вывела упавшая на лицо мелкая холодная капля. Взглянув на окутанное тяжелыми серыми тучами унылое осеннее небо, Робин понял, что в самом скором времени может начаться ливень. А автобуса все не было. Меж тем сумрачная перспектива так и не дождаться утреннего автобуса, простояв под ливнем еще с полчаса, отнюдь не радовала юного детектива, которого итак одолевали смутные тревоги и тяжелые сомнения.
А вот загадочный незнакомец, казалось, напротив, приободрился, почувствовав легкую изморось, и, чуть сильнее укутавшись в грязный серый плащ, еще быстрее заковылял к какой-то подворотне слева от кафе. Достигнув цели, фигура медленно развернулась к стоявшему поодаль МакКейгу, и подняв руку, поманила к себе детектива замотанными грязным тряпьем толстыми уродливыми пальцами.
Вокруг не было ни души, и уныло прозябавшая улица казалась почти вымершей. Лишь на другом ее конце шагала какая-то закутанная в плащ фигура, да поджидавшая кого-то молодая женщина с бледным лицом и выцветшими глазами тяжело вздохнула, и, открыв звонко щелкнувший зонтик, отправилась прочь.
Тем временем незнакомец снова сделал призывающий жест, и, не дожидаясь ответной реакции, поплелся в грязную подворотню...

Робин шёл. Оглядывался. Запоминал окрестности. Даже на часы посмотрел, чтоб время знать. Начала. Чего-то странного.
И шёл. Двигал ножками. А что ещё оставалось делать? Разве что спросить...
- А куда мы идём, сказать, полагаю, религия не позволяет?

17 октября 1922г.
10:15

Угрюмо проворчав что-то невнятное на ироничный вопрос детектива касательно цели их небольшого путешествия, его зловонный проводник продолжал терпеливо ждать МакКейга у входа в грязную подворотню, время от времени неуклюже делая нелепые движения правой рукой, словно призывая его поторопится.. Когда же Робин поравнялся с укутанной в плащ фигурой, незнакомец, не говоря ни слова, с удвоенной скоростью поковылял вперед, не оставляя озадаченному детективу никаких вариантов, кроме как последовать за ним.
То узкое ответвление улицы, в которое они забрели, тянулось вперед на несколько десятков метров, и резко обрывалось тупиком. Проход был настолько узким, что люди , страдающие клаустрофобией, в панике убрались бы подальше, не пройдя и нескольких шагов. Грязные серые стены, угрюмо обступавшие МакКейга, и наглухо закрытые темные окна со слепыми тусклыми стеклами также вызывали невольно закрадывающиеся в голову подозрения и какую-то необъяснимую, но стойкую неприязнь. Казалось, что это место давно прогнило насквозь, и по сравнению с уютным аккуратным кафе, в котором Робин безмятежно завтракал всего лишь пару минут назад, принадлежит совсем другому миру. Как будто кто-то шутки ради вырвал кусок загнивающей, затерянной в провинции грязной деревеньки или убогого городишка, на котором давно лежит печать упадка и разложения, и поместил его в исполненный старинного благородства Ньюберипорт. Из покосившихся обшарпанных деревянных дверей вырывалось наружу мерзостное зловоние, к которому примешивался показавшийся детективу поразительно знакомым резкий запах, отравляя свежий утренний воздух. А начинающийся холодный ливень лишь сгустил краски и сделал открывшуюся МакКейгу неприятную картину упадка и запустения еще более мрачной и действующей на нервы.
В то время, пока детектив изучал отвратительные детали окружающей его обстановки, его загадочный спутник успел доковылять до самого конца того кирпичного рукава, в который он завел детектива, и едва заметно нырнул в чуть приоткрытую, заляпанную коричневатой грязью и какими-то темными бурыми пятнами ветхую деревянную дверь. То, что он никакими знаками не дал МакКейгу понять, следовать ли тому за ним, или нет, должно было, видимо, означать, что это подразумевалось само собой. Но какое-то тревожное предчувствие вдруг начало одолевать детектива при взгляде в черный затхлый провал, открывающийся за обшарпанной дверью. И еще этот странный запах… Казалось, он сталкивался с ним совсем недавно, но никак не мог сконцентрироваться и вспомнить где.
Тем временем на улице пошел самый настоящий ливень, и немедленно не найдя себе хоть какого-нибудь убежища, МакКейг рисковал вымокнуть до нитки…

- Это что, мне тоже лезть? Эй?!- Прокричал вслед скрывшемуся во тьме проводнику. Головой покачал раздражённо. Осмотрелся. Злачное местечко.
Дождь.
- Потрясающе. Значит дождь, да? Красота-то какая. Вообще супер. Эй, подожди!- Бросился за дядей, голову от капель прикрывая.