Camelot Nowadays | ходы игроков | 1 -- Rainy weather in Wales

Для Руэла бог не был дядькой который приходит и раздаёт конфеты. Не был этот археолог наивен, не был слеп или глуп. Ему не нужен был костыль, чтобы быть тем человеком, который он являлся. Достаточно было видеть мир чтобы утвердиться в мысли что он удивителен и прекрасен, как изящна структура углерода, или множество иных, куда более сложных вещей.

-...воскресение тела, жизнь вечную. Amen. - закончил молитву археолог. Хруст костей Саймона, единственного кто помимо Руэла прямо выступил против лорда Эшфорда, был оглушающим. Сосредоточится на спокойствии, которое всегда приносило ему молитвы было сложно. Но возможно. Пришлось убрать смартфон. Перехватить символ веры левой рукой. Лёгкая тонкая книжечка была важна для Картера сейчас едва ли не больше крестика, хотя тот привычно прилегал к коже, и он привычно перелистнул её на нужную страницу.

- Берегитесь глаз! Помоги мне Иисусе..- очевидно, настало время ножа. Картер достал его с неохотой, но теперь выбора не было. Короткий, с толстой рукояткой, и слегка раздутым лезвием. Света мало, телефон почти ничего не освещал из кармана. Осторожный шаг в сторону, так чтобы уйти в лорду в спину. Нет же у него глаз на затылке? Зато есть чудесные ноги, так и просящие удара ножом.

- Оставь Алистера, нечисть! -

Ужасный перелом заставил вздрогнуть. Нечеловеческая сила хозяина или слабая подготовка пострадавшего? Впрочем, вскоре слова мужчины все проясняют. Если, конечно, не те самые злосчастные аллегории и метафоры, к которым так любят прибегать люди.
Не важно. Уже настроилась на худшее - иди до конца.
Скатерть улетела на пол и сама. Но подтащить все это к камину так или иначе понадобится помощь, если ставить на скорость. Тем не менее, надежда ускользала вместе с изменившимися планами девушек.

Перед глазами то и дело возникает навязчивый образ сломанной руки. Несмотря на всю решимость, было страшно. Было чертовски страшно!
На мгновение Эйра выпускает ткань из руки, оставляя в ней только нож. Ловким жестом отправляет лезвие под юбку, поддевает и с силой разрезает до бедра. Не до пиетета и приличий. Тесная одежда сейчас была бы в высшей степени не уместна.

Пока Энн и Вильгельмина экспериментируют с огнем и кочергой, леди Невилл приседает и судорожно ищет края скатерти, чтобы взяться за них и расправить ткань.
Ричарда не хочется отвлекать. Нет знаний, поможет ли огнестрельное оружие, какова будет реакция на материалы, из которых справляют пули... Во времена предков ничего подобного не было. Стоит проверить.

Интересно, по какому принципу был выбран мужчина со сломанной рукой? Второй читал молитвы, возможно, символика и правда способна помогать? В конечном счете, суть молитвы в особом состоянии, которое она дарует.
- Молитесь! - громкий восклик. Насколько хватило голоса и сил.
Немало усилий ушло на интонации, чтобы прозвучало, как совет, а не угроза или того лучше - приговор.
На всякий случай Эйра и сама принялась читать молитву. Конечно, это никак не помогало вспоминать содержимое гримуаров, но едва ли в такой ситуации ей вообще это удастся?

В дальнейшие планы входило схватиться за края скатерти, между которыми будет расстояние не менее восьми дюймов. Держа их, запрыгнуть на стол, что поможет разровнять оставшуюся на полу ткань.
Жаль из-за дождя в кона ничего не рассмотреть. Вид зловещих гончих, возможно, помог бы поднять из памяти полезные знания.

Остановились, замешкались, а дальше продолжился бред и суета. Крики, молитвы, летающие тела. Этот лорд в отличной форме, раз легко сломал руку и запустил тяжелого бородача через половину зала.
- Волына, - увидел пистолет в руках Ричарда и автоматически выставил руку, загораживая собой Анну. Водила был молодец, подготовленный тип, надо было самому раздобыть себе ствол. Но уходить в бега еще вооружившись незаконным стволом было в высшей степени глупо. Да и какой смысл об этом думать сейчас!
- Держитесь сзади, - сказал Анне и Джессике, которая прибилась по дороге. Затем достал из кармана нож и перехватил его поудобнее. Но приближаться пока не стал к лорду, начал озираться в поисках дворецкого. Если они тут все ебанутые, то есть, демоны, то значит атака может быть со спины в любой момент.
- Ищите дворецкого!

Блэйк наступает, обходя стол. Одна рука свисает вдоль линии корпуса безжизненной плетью, во второй переливается в неверном свете старый-добрый боевой нож. Саймон выкрикивает слова, которые, согласно легендам, служили девизом одному из рыцарей Камелота. Вспоминает прошлое, жизнь до и жизнь после, и, конечно же, службу. В те годы мир казался проще, прямолинейнее. Значение имел лишь приказ командира, не существовало требующих нетривиальных решений долгосрочных задач. Можно было просто шагать, выкрикивая речевки и песни в одно горло с соратниками. В последующие годы всё так сильно запуталось. Начинало казаться, что не распутается уже никогда. Всё изменилось этим сентябрьским вечером. Крик Саймона изобличает, привлекает внимание, лезвие боевого ножа хищно пляшет в вытянутой руке. Эшфорд ждёт неподвижно – серые глаза пристально следят за приближением Блэйка, фиксируя каждое движение, каждый сбивчивый шаг. Саймон рычит, срывая горло, и бросается на отродье в последнем рывке. Не успевает толком удивиться скорости лорда, как нож выскальзывает из пальцев с оглушительным хрустом ломаемой кисти. Эшфорд больше не играет, не разговаривает – Блейк понимает это совершенно отчётливо. Опустив подбородок, смотрит на окровавленную руку лорда, по локоть зарывшуюся в его, Саймона, грудь. Боли почему-то по-прежнему нет. Нет боли, нет страха, не осталось места для проблесков света. Только холод. Пустота. Отсутствие времени.

Энни обматывает ладонь рукавом и лезет в камин. Жалко китель, но ничего не поделаешь. Выхватывает из очага тлеющую головню, успевает сделать один шаг и, почти зашипев от боли, роняет головню. Раскаленное дерево моментально прожгло и рукав кителя, и совершенно неподходящую для подобных целей салфетку – девушка беспомощно смотрит на почерневшую деревяшку у своих ног, которая от падения раскололась на две равные части.

Вильгельмина хватает так кстати оставленную кем-то здесь кочергу. Длинная, увесистая, железная, с угрожающего вида крюком на конце – она, пожалуй, способна при необходимости сойти за оружие. Повернувшись в сторону Энни, девушка понимает, что сомнительная затея подруги провалилась практически сразу. Поверх плеча кадета Мина видит, как Саймон Блэйк набрасывается на Эшфорда и как тот, непринужденно сместившись в сторону, наносит удар. Пальцы Алистера выныривают из спины Блэйка вместе с фонтаном крови – удар чудовищной силы буквально пронзил грудную клетку Блэйка насквозь. Картина неправдоподобная, картина гротескная, картина, превращающая объективную реальность в сюрреалистичный кошмар.

Руэл смещается в сторону, перехватывая поудобнее нож. На Эшфорда бросается Саймон, и Картер использует его нападение для того, чтобы занять более грамотную позицию. Оказавшись позади лорда, он уже намеревается нападать, однако обмирает при виде того, чем заканчивается непродолжительная потасовка Блэйка и Эшфорда. Свет угасает в стекленеющих глазах Саймона, в то время как рука лорда почти по локоть тонет в его груди. Замешкавшись, Руэл неловко пригибается и пытается дотянуться лезвием до бедра воплотившегося в мире смертных чудовища. Вместо ожидаемого успеха окружающий мир начинает отчаянно кувыркаться. Мужчина, выронив и нож, и молитвенник, кубарем катится по полу к дальней стене. В голове звон, обеденный зал дрожит и плывёт – приподнявшись на локте, Руэл ошалело смотрит на Эшфорда, который невозмутимо проходит мимо навстречу следующей жертве. Левый висок горит, отчаянно пульсирует при попытке к себе прикоснуться – лорд небрежно отмахнулся от Картера между делом, едва его не прикончив.

Ульрих Мэйнард вскидывает тазер, прицеливаясь. Сперва обзор заслоняет спина налетевшего на Эшфорда Блэйка, после – Руэла. Детектив наблюдает, как оба нападающих разлетаются, раскиданные лордом без видимых усилий в разные стороны, и подгадывает момент. Теперь Алистер наступает уже на него – серые выцветшие глаза продолжают беспрестанно смеяться. Ульрих выжимает спусковую скобу, и с удовлетворением убеждается, что электроды впиваются точно в грудь лорда, который даже не пытается увернуться. Но происходит невероятное. Мэйнард отчётливо видит, как чернеет и обугливается под воздействием электричества водолазка, но сам Алистер Эшфорд как ни в чем ни бывало продолжает идти. Окна за спиной лорда синхронно взрываются, и в зал вместе с порывом холодного ветра прорывается дождливая ночь. Порыв воздуха смахивает весело потрескивавший в камине огонь, на смену тревожному полумраку приходит абсолютная темнота. Ульрих скорее чувствует, чем видит движение. Человеческая глаз не способен различить силуэт, с невозможной скоростью скользящий во мраке. Когда Эшфорд – фигура, чуть светлее, чем тьма, вырастает перед Мэйнардов в полный рост, тот, вопреки собственным ожиданиям, не успевает даже вздохнуть. Пальцы лорда стискивают и сминают горло, выдавливают воздух из лёгких, отрывают от земли словно невесомую плюшевую игрушку. Долю секунды Эшфорд смотрит в глаза Ульриху, наслаждаясь. После – сжимает пальцы, и небрежно отбрасывает в сторону уже бездыханное тело.

Нож в руке Дерека отчего-то совершенно не выглядит весомым аргументом в сложившейся ситуации. Стоящий рядом телохранитель целится в лорда, но выстрелить мешают отважно набегающие на хозяина замка взбешенные гости. Дерек видит, как лорд рукой пробивает грудь Блэйка насквозь, как небрежно отбрасывает Руэла. Видит, как Эшфорд направляется в сторону лысого детектива – и, по совместительству, в сторону самого Дерека. Телохранитель по-прежнему медлит – дотягивает до того, что все окна в зале одновременно взрываются, впуская холод, дождь и кромешную темноту. Вопреки здравому смыслу и логике угасает, задохнувшись, огонь в камине. И в нахлынувшей в одночасье со всех сторон темноте слышится то отчётливый хруст, то прерываемые воем койотов сдавленные хрипы. Секундой позже стоящий рядом телохранитель стреляет дважды – отрывистые выстрелы сливаются воедино, а сполохи высвечивают фигуру Эшфорда в полушаге. Что-то совсем рядом ломается, что-то грузно падает на пол – молния снаружи бьёт в крону росшего на берегу пруда многолетнего дуба, освещая комнату ещё на мгновение. Этого времени оказывается достаточно для того, чтобы обнаружить дворецкого – тот по-прежнему неподвижно стоит в нескольких шагах позади, около самого выхода, сохраняя надменно-отстранённое выражение на лице. Этого времени оказывается достаточно для того, чтобы обнаружить в шаге от себя Эшфорда – оказавшись между Дереком и Эйрой, лорд стоит неподвижно, чуть склонившись над трупом телохранителя со сломанной шеей.

Для Тима события развивается слишком быстро. Мужчины бросаются на хозяина замка, и тот, вопреки ожиданиям, играючи отбивается. Не просто отбивается – начинает безжалостно убивать, голыми руками разбрасывая рослых и здоровых гостей. Тим видит, как лысый детектив стреляет в лорда из тазера, но тот проходит мимо О’Райвера и продолжает наступать на Мэйнарда как ни в чём ни бывало. Следом взрываются окна, унося с собой свет. В кромешной тьме Тим по-прежнему стоит на месте и озирается, пока комнату не озаряет сразу несколько вспышек. Уже падая на колено и хватаясь за обожженное резкой болью плечо, мужчина проклинает того, кому пришло в голову стрелять в сложившихся обстоятельствах. Сквозь плотно сомкнутые пальцы толчками пробивается горячая кровь. Подстрелили. Чёрт возьми, подстрелили!

Лорд Эшфорд, весь перемазанный кровью, перемещается по залу со скоростью персонажа мульфильма. На пол падают люди, тоже все в крови, с вывороченными наружу внутренностями. Патрик смотрит на всё с интересом - он никогда не видел такого, чтобы голыми руками можно было из кого-то что-то вынуть. Сам Патрик как-то пытался расколоть грецкий орех. А человек потвёрже будет! А ешё любопытно было посмотреть, что у нас внутри. Совсем не похоже на картинки из врачебного кабинета! Это почти как когда мама готовила курицу на суп, аккуратно из неё вынимая потроха. У лорда Эшфорда получалось хуже.

Вспомнив о маме, Патрик загрустил. Всё случалось прямо так, как тогда. Полицейские постарались отвести его в сторону, чтобы он не смотрел на то, что от неё осталось. Но он всё равно успел. Было совсем не так, как сейчас. Ему сказали, что автобус ехал быстро, и ей не было больно. Но Саймону и тем, другим, наверняка было? Эшфорд хоть и быстро бегал туда-сюда, оказываясь моментально повсюду разом, но всё равно не так быстро, как автобус?

Но грустнее всего было от того, что больше Патрик никогда их не увидит и не сможет поговорить. Они, похоже, были хорошими людьми. Вот почему мама говорила всегда - не ввязывайся в драку! Иисус это не любит. Зачем они хотели побить лорда? Наверное, он разозлился из-за этого.

Всполох молнии освещает зал - и Патрик видит Эйру и Энни возле погасшего камина. И с ними ещё одна девушка, имени которой Бри не знал. Мама всегда говорила, что девочкам надо помогать. А бабушка говорила, что надо быть джентльменом. Поэтому Патрик, обняв покрепче Динозавра, пошёл прямо к ним - темноты он уже давно не боялся, да и камин недалеко.

- Пойдём, - мягко, но настойчиво взяв ладошку Эйры в свою, слегка потянул лучшую подругу Динозавру за собой.

- Энни, пойдём, - это он тоже сказал без улыбки, чтобы Энни не подумала, что он шутит.

- Меня зовут Патрик, - прошептал третьей девушке. - Пойдём!

Здесь оставаться не хотелось совершенно. Лорд злой и убивает людей, темно, без камина скоро станет холодно, покушать им так и не принесут. Может, демоны и не убежали в ужасе от звука его имени, но ведь с ним ничего плохого не случилось пока, ведь так? Значит, работает! А, значит, надо спокойно уйти отсюда, а дальше...

А дальше он не придумал. Сам он бы, может, и посмотрел, чем дело кончится, но это было бы невежливо по отношению к его новым друзьям.

Рука лорда насквозь пробивает тело Саймона, хозяин замка играючи отбрасывает человека на другой конец комнаты и легко, кажется двумя пальцами, ломает шею тренированному человеку...

Вы уверены, что ходить ночью по незнакомому замку хорошая затея? - не так давно спрашивал О"Райвер. Ответ - нет, не уверен. Но что он теперь знал абсолютно точно: в зале оставаться опасно. Нет, не так - абсолютно, смертельно опасно.

Решение приходит быстро: надо уходить отсюда и чем быстрее, тем лучше. Сначала Тим собирался бежать к двери - дворецкий, если он не окажется чем-то наподобие лорда Эшфорда, вряд ли сможет ему помешать, но, как часто бывает, немного промедлил. Казалось бы пара секунд, но за эти мгновения ситуация изменилась и, конечно же, не в лучшую сторону. То, что потух камин, погрузив зал в кромешную тьму, еще можно было пережить, но вот пуля в плечо... Черт, зачем стрелять в темноте!

Окна! В зале много окон, а второй этаж это не так уж и высоко...

Полувздох-полувсхлип. Несколько неверных, плутающих шагов назад. Левая рука царапает шею, словно Реджи не хватает воздуха. Правая всё ещё сжимает нож. Ноги заплетаются и он падает, сворачивается в позу эмбриона, замирает там безвольной, тихой кучкой плоти и одежды.

Удар ножа превратился в ничто. В лучших фехтовальных традициях Руэл потянулся, к ноге противника, со спины, подло, конечно, но враг оказался быстрее. Настолько быстрее, настолько же и сильнее, так что удар подарил восхитительное чувство полёта, и звон и недолгую смену осей координат, в которой почему-то потолок ткнулся в лицо. А нет, это стена. Мистер Картер поморгал секунду или две. Адреналин пока ещё не позволил осознать как это точно произошло, но он лежал почти уткнувшись носом в стену, и глупо хватал воздух ртом. А в висок какая-то хромая сволочь вставила огненный прут боли.

А ещё было темно. Смартфон выпал из кармана почти что рядом. Единственный источник света, кроме собственно двери. Рядом с которой видно мельтешение.

- Уходите! - собственный крик ввинчивается болью в виски.

Нужно вернуть свет и нож с молитвенником. Маяк мобильника призывно светит рядом, оставляя крохотную надежду на успешный поиск своего оружия, и выхватывает из темноты картину, что недавно обсуждала девушка с военной выправкой.

- Господи, не оставь меня. - почему-то кажется что голова мокрая, но Картер пока не обращает внимания. Ну почти. Звон и этот проклятый в голове мешают сосредоточится, но он ещё вполне себе может что-то сделать. Например выпростать из-под джемпера крестик, найти нож и молитвенник. Археолог не был уверен, зачем ему нож, но точно знал что без света он их не найдёт. Нужно найти кого-то и уходить из этой комнаты вместе с ними.

  Избравшая однажды свой путь, Энн Морган шагала по нему бестрепетно, упрямо не желая сворачивать и идти в обход. Решившая стать продолжательницей славного наследия семьи, она сама для себя определила те качества, которыми должен обладать настоящий флотский офицер, и следовала им. Сколько в этих тщательно отобранных характеристиках было от долга, а сколько – от девичей наивности? Она не знала, да и не задумывалась пока о таком, предпочитая вялой и безынициативной мысли действие.
  Так и сейчас. Этот неизвестный флотский был ей никем: случайным знакомым, которого она видит первый и, наверное, последний раз в жизни. А кем был человек-загадка, назвавшийся Алистером Эшфордом: помимо того, что лордом и владельцем этого поместья? По большому счету, таким же посторонним, да еще и в конец сбрендившим. Любой умный человек – а Энни ничтоже сумятишеся причисляла себя именно к людям умным – отошел бы в сторону, не влезая в чужой конфликт. Но моряк Ее Величества всегда должен прийти на выручке другому моряку – это непреложный закон флота. Именно поэтому кадет, заложница чужого выбора, безо всяких сомнений ринулась в бой. Поэтому – и потому, что бездеятельно ждать развязки ей было невмоготу.
  Вот только успешная в мыслях, попытка оказалась полностью провальной. Проклятая головня, в которой, казалось, сконцентрировалось все пламя Пекла, терзала руку жаром, и девушка, понимая, что скоро просто опалит руку до страшных ожогов и волдырей и все равно не удержит бесполезную деревяшку, с коротким вскриком отбросила ее. Н-да, не вышло из нее Муция Сцеволы: видать, не сильно верила в свой успех и правоту. Э-эх, почему же она не захватила на ужин верную парку: водостойкую, противоразрывную, огнеупорную! Сколь проще бы все было. Но кто же знал, как все обернется?

  Эта неудача ее и спасла, наверное. Озиравшаяся в поисках иного импровизированного оружия, Энни увидела, как мощный удар руки – простой руки, черт побери! – насквозь пробил грудь Саймона. От этого жуткого зрелища девушка, выставив перед собой мелко подрагивающие руки, отшатнулась назад, почти тут же уткнувшись спиной в горячую стенку камина. Кадет Морган еще никогда в жизни не видела чужую смерть так близко, и уж тем более не становилась свидетельницей такого жестокого убийства. Сглотнув застрявший в горле липкий комок страха, она прикрыла кулачками рот, пытаясь удержать рвущийся наружу истошный крик:
  - Ма-а-ама!

  С громыханием распахиваются окна – и внезапно все вокруг заполняет густая смоляная чернота, которую, кажется, можно руками сгребать в ватные комья. Свист ветра и уличная стужа, ворвавшиеся в горячо натопленный зал, заставили дрожащую кадета умолкнуть, сжавшись в уголке, и до рези в глазах всматриваться в разрезаемую электрическими вспышками тьму. Гремят выстрелы, освещает все мертвенно-бледным светом молния, выхватывая контуры еще двух неподвижных тел на полу и обугленную фигуру Эшфорда, которого уже даже в мыслях не хочется называть едким и оскорбительным «Лордом Хромоножкой».

  Новый негромкий голос прорезает словно ножом густую тьму, и Энн чувствует, как ноги подкашиваются. Кто это, куда он зовет ее? Не сразу приходит осознание, что интонации эти она слышала не далее, как час назад в машине у Реджи. Патрик – вот кто это! Сжав кулачки покрепче, словно только так она могла держать себя в руках, кадет прошептала в ответ подрагивающим голосом:
  - Д-да-да, ид-дем. - Она коротко выдохнула, стараясь не расплакаться и благословляя тьму, благодаря которой ее испуг скрыт ото всех, и скороговоркой закончила. – Ты – первый. Я пойду замыкающей, на случай, если лорд решит броситься на нас. С Богом.

  Сказав это, она скорее волей, чем силами сделала шаг вперед, неловко дотронувшись до плеча храброго дурачка, скользнула рукой дальше, скользнув пальцами по Эйре, и не нащупав больше никого, позвала негромко, напряженно вглядываясь в ночь, которую не мог рассеять даже столб света из чьей-то мобилки:
  - Мина!

Нельзя назвать Дерека Стоуна трусом. Он никогда не бежал от драки, никогда не показывал спину противнику, всегда выходил бок о бок с товарищами в любую схватку и именно поэтому был уважаем среди своих, как надежный и правильный тип. Так же нельзя сказать, что он был безбашенным храбрецом, который живет адреналином и не может прикинуть, когда его позиция слаба и он, скорее всего, проснется в реанимации, чем начистит несколько поганых рож.
В нынешнем положении Стоун ощущал что-то такое, что удержало его руку от нападения на лорда. Подождать, посмотреть, прикинуть шансы. Эти шансы развеялись под хруст конечностей, крики ужаса и хлюпанье выдираемых из тела органов.
"Че за пиздец происходит?!" - подумал он, глядя как умирал дед-вояка. Начал пятиться, закрывая руками девушек, которые стояли позади. Раздались выстрелы, а Дерек продолжал отступать, видя перед собой смерть.
Когда погас свет он уже находился на некотором расстоянии от телохранителя, но все равно, как ему самому казалось, на непозволительной близости к обезумевшему лорду Эшфорду.
Нащупав в темноте руки Анны и Джессики, он повел их за собой, медленно и тихо, как только мог, прочь. "Только бы дворецкий не увидел".

В чем-то состояние Эйры перекликалось с тем, что испытывала кадет Энн Морган. Совсем не одно и то же представлять и лицезреть воочию... В фантазиях ты всегда можешь... ну хотя бы что-то! Хотя бы что-то...
А здесь... такие липкие удушливые щупальца подбирались к горлу, впивались в грудь, они душили, наполняли легкие невидимой пылью. Будто сам сатана шептал где-то внутри, вкрадчивым лукавым голосом... убеждал, что все кончено. Бесполезно. И снова, снова и снова поворачивал ее внимание, тыкая в очередное доказательство. А их было множество.

И вправду враг казался непосильным...
И, похоже, не планировал играть со своей добычей. Разбирая людей на ошметки, превращая в кровавый символ вырожденцев. Впрочем, что злу горстка никчемышей, если впереди - целый мир. Вкусный мир. О Боже...

Едва запрыгнув на стол, девушка так и застыла у самого края. Жуткая сцена с Саймоном заставила пошатнуться. Коленки подкосились... В таком силуэте и встретила леди Невилл зловещая тьма, врываясь могильным холодом. Эйра оцепенела, лихорадочно соображая, как же быть.
От обиды на происходящее ком в горле не позволил ничего сказать. Молитва умолкла.

Что они могли бы противопоставить? Но даже если вспомнит... Нужно такое, что позволило бы сейчас если не дать отпор, то хотя бы безопасно сбежать в места, позволяющие вооружиться по-настоящему эффективным противодействием, с четким пониманием что оно из себя представляет. Доступного слишком мало. Нынче даже пламя исчезло.

Вспоминай, вспоминай. Кто-то, судя по звуку, убегает. Может успеешь сообщить полезные сведения вдогонку!

Кто перед ними? Что против такого существа эффективно? Вспоминай!

Чья-то рука нашла ее ладонь, все еще затянутую в перчатку. Голос Патрика, от которого почему-то стало теплее. Настолько, что Эйра подобно утопающему, хватающемуся за соломинку, порывисто подалась в сторону юноши, судорожно выискивая его плечо свободной рукой, чтобы прильнуть. Как островок необъяснимой опоры. Или даже человечности в этом беспросветном торжестве тьмы...

Девушка почти спрыгнула со стола, она собиралась идти. Но не хотела отпускать.
Вспомнить... нужно вспомнить. Пока так уютно, так спокойно... Только бы ее не прогнали, не оттолкнули...
Ледяной ветер обжигал щеки... Беззащитная кожа, залитая слезами, которые просто текли. Безмолвно, без всхлипов. Хотелось уткнуться в одежду, в грудь Патрика.

Неужели конец? Не так... почему так?
Обида все еще душила. Но нужно вспомнить. Вопреки всему.

План Энни разваливался на глазах. Вильгельмина едва успела взмахнуть подхваченной кочергой, приноравливаясь к ее длине и весу, когда стало ясно, что подобраться к Эшфорду нечего и пытаться.
Она подавилась криком, когда Алистер - или тот, кто распоряжался его телом - без видимых усилий пронизал того мужчину со сломанной рукой насквозь. Со стеклянным взглядом Мина отступила на шаг, не желая свыкаться с мыслью, что происходящее вокруг реально. Разве для этого все они приехали сюда? Чтобы кошмарный лорд-хранитель голыми руками поочередно умертвил далеких наследников камелотских рыцарей, оказавшихся не в силах защитить даже самих себя?..

Разлетевшиеся в мгновение ока оконные стекла, выстрелы и стук падающих тел сливались в единую мешанину звуков, которую сознание пыталось отстранить от себя, заглушая звоном в ушах.
Мисс Коупленд, с младенчества знающая о пророчестве для ее семьи, не была готова к такому. Просто не была. Фехтование, стрельба, тренировки по бегу - все это оказалось абсолютно бессмысленными наивными потугами приблизиться к возможности выполнить долг, о сути которого никто, кажется, на самом деле не подозревал...

Наверное, если бы ее не окликнули - Мина так и осталась бы стоять возле погасшего камина, умирая от ужаса.
Однако кому-то еще здесь, похоже, самообладание не изменило - девушка разобрала шепот совсем рядом с собой, с трудом отреагировав на зов.
Конечно. Уйти. Тихо и незаметно в темноте уйти... Куда угодно, к воющим псам, в грозу... Подальше от Эшфорда.

Если только это еще возможно.
- Энн, он не отпустит нас... - облекая в сбивчивые слова самые страшные свои опасения, прошептала бесцветно Вильгельмина, пытаясь найти в темноте руку кадета и почти машинально двигаясь за ней. И за тем пареньком, что тоже позвал ее.
И все же нужно уйти...

Даже до этого Джессика не собиралась нападать, только если бы ей не оставили другого выхода. Убийство лорда ей по сути было безразлично, куда больше её беспокоила возможность выбраться отсюда и забыть всё как страшный сон.
Сон и и впрямь был страшный. Сломанная рука меркла по сравнению с пронзившей голой рукой грудью одного из напавших. Люди разлетались с пути лорда как кегли и кажется представляли для него столь же небольшую угрозу.
Вслед за Дереком отступала и Джесс, вылавливая из погрузившейся во мрак комнаты то одну, то другую картину происходящего. Если раньше она ещё думала что напала бы только в критической ситуации, то сейчас предпочла бы чтобы такой ситуации никогда не возникло. Потому что была в лорде и его движениях та потустороння жуть, от которой инстинкт выживания нашёптывал держаться от него как можно дальше и не вставать на пути, если ей дорога её жизнь.
Похолодевшей ладонью она держалась за руку Дерека, позволяя ему увести их отсюда. Больше всего она сейчас молилась лишь о том, чтобы лорд не обратил на них внимания и дал им уйти. Баллончик, на который она когда-то возлагала надежды, казался ей никчёмной игрушкой против этого существа.

То, что происходило сейчас в зале воспринималось уже за гранью ужаса. Внутри все заледенело, а глаза выхватывали из творящегося хаоса детали, не складывая их в общую картину.
Словно кадры из фильма ужасов- рука, проходящая сквозь тело... Хруст костей... Крик.. Взорвавшиеся окна... Вой доносящийся снаружи... И над всем этим надрывное: "Меня зовут Патрииик!"...
Анна вцепилась в предплечье Дерека и замерла, едва дыша и шепча всплывающие в голове слова молитвы.
Когда горячая рука Дерека перехватила ледяную руку девушки, она вздрогнула, перевела шальной взгляд на мужчину, выходя из ступора и тоже попятилась к двери, замечая краем взгляда дворецкого и стараясь обойти его, не приближаясь.

Тим, пошатываясь, приближается к ближайшему выбитому окну. Под подошвами ботинок хрустят осколки стекла, в лицо бьёт осенней ветер вперемешку с дождем. Плечо горит, взрывается при каждом неосторожном движении обжигающей болью. Мужчина не оглядывается, но и без того понимает, что оставляет позади себя дорожку из крови. Когда-то он вместе с отцом шагал по такой же дорожке по следам подстреленного оленя. Сегодня он и есть тот самый олень, а безмятежные дни охоты далеко в прошлом. Позади не только воспоминания об охоте, но крики, стоны, всхлипы, шаги. По крайней мере, не слышно новых выстрелов и хруста ломающихся костей. Ещё вдох – и Тим застывает напротив выбитого окна. Там, снаружи, в ночи, полыхает крона расколотого ударом молнии дерева, и блики пламени танцуют в непроницаемом зеркале обсидианового пруда. Над миром клубятся, закручиваясь в чудовищный водоворот, тяжелые тучи, что обрушивают на землю косыми струями ливень. В сполохе новой молнии Тим видит задний двор замка, и раскинувшийся под ногами садовый лабиринт. До газона внизу, на глаз – по меньшей мере десять футов, может пятнадцать. Узкий внешний карниз обрамляет этаж – Тим смотрит влево и видит, как карниз закручивается, огибая выступающую декоративную башенку.

Руэл приподнимается и слепо шарит пальцами вокруг выходящего из пола светового луча. Непослушные пальцы обхватывают скользкую поверхность смартфона, голова гудит, комната перед глазами плывет. Слабый луч фонаря только углубляет окружающий мрак, очерчивая отдельные фрагменты интерьера и мешая воспринимать целостную картину. Картер, не обращая внимания на хаос, шарит фонарем по полу в поисках ножа и молитвенника. Но вместо этого луч выхватывает застывший над телом телохранителя около выхода силуэт Эшфорда. И Руэл, забывая обо всём, просто смотрит.

Сеймур, обнимая себя руками, в позе эмбриона скорчился на полу. Время от времени он приоткрывает глаза и наблюдает за миром, словно терпеливо ожидая момента, пока кошмар закончится, и обстановка нормализуется. Реджинальд следит за вспарывающим мрак лучом фонаря, и видит, как конус света врезается в неподвижную спину Эшфорда. Видит, как мимо лорда проскальзывает, держась за руки, несколько человек – в смутных силуэтах Сеймур, кажется, различает Энни и Патрика. Лорд даже не шевельнулся, позволяя им беспрепятственно добраться до выхода и раствориться в ночи. Лишь после Эшфорд переступает через тело Ричарда на полу, и медленно приближается к неподвижно ожидающему у входа дворецкому. Словно в страшном сне, будучи не в силах не только пошевелиться, но даже просто закрыть глаза и сбросить проклятое наваждение, Сеймур наблюдает за тем, как лорд почти ласково касается ладонями седых висков старика. С хрустом ломаются шейные позвонки, и древний дворецкий оседает на пол – дряблая кожа на шее закрутилась спиралью, а лицо смотрит в стену, провернувшись на все сто восемьдесят градусов.

Патрик, взяв сразу нескольких девушек за руки, решительно направляется к выходу, возглавляя процессию. Они проходят мимо съежившегося на полу около стола Реджинальда, мимо бездыханного тела детектива Мэйнарда, и наконец приближаются к застывшему над трупом охранника Эшфорду. Даже если обходить лорда по широкой дуге, всё равно он остаётся достаточно близко. Особенно если помнить, насколько быстро он способен перемещаться. Особенно если помнить, с какой лёгкостью способен убивать. Но Патрик не боится. Проходит мимо и доводит девушек до распахнутых настежь дверей. Проходит мимо застывшего, будто замороженного дворецкого, и выходит в утопающий во тьме коридор. Продвигаться дальше без света становится тяжелее. Патрик ориентируется на вспыхивающие за многочисленными окнами сполохи молний, и на шаги группы, которая покинула зал перед ним. Он добирается до ведущей на первый этаж холла лестницы – новая молния проявляет мир в негативе, на мгновение выхватывая из мрака возвышающиеся на тех же местах доспехи, входную дверь и ещё одну группу хранителей, уже в самом низу, у подножия.

Доверившись Патрику, Эйра вместе с ним, Вильгельминой и Энни кое-как, почти наощупь, добирается до убегающих вниз ступеней. Сквозь сдавленное дыхание, тихий шелест шагов, сквозь застывшую перед глазами неподвижную спину склонившегося в свете фонаря над Ричардом Эшфорда, не без труда пробиваются совсем другие воспоминания. Полузабытые, из далекого детства. Из тех времен, когда Эйра украдкой проникала в родовую библиотеку, и читала (главным образом рассматривала картинки) пыльные книги. До поры родители не хотели ничего рассказывать дочери об этих книгах, но девочка всегда чувствовала, что их окутывает какая-то мистика, что в них сокрыто что-то действительно важное. Прошло много лет, и теперь полуистлевшие обрывки воспоминания возвращаются вспышками. Эйра даже останавливается на вершине лестницы – в неё едва не врезается от неожиданности отстававшая всего на шаг Вильгельмина. Вздрагивает, так ярок и отчётлив проявившийся в воспоминаниях образ.

Сломанное тело дворецкого падает на пол бездыханной куклой. Эшфорд, моментально теряя интерес к пожилому слуге, отворачивается от него и снова смотрит вглубь комнаты. С хищной ухмылкой на бледном лице он направляется в сторону Руэла и Реджи – с ног до головы в чужой крови, хозяин замка выглядит как никогда устрашающе.

Дерек спускается по узким ступеням навстречу главному холлу. Ладонь скользит вдоль полированного перила, вокруг клубится прерываемая редкими сполохами молний кромешная темнота. Позади слышны дыхание и лёгкие шаги девушек – по крайней мере, никто из них не споткнулся, не сорвался и не упал. Дерека удивляет, что Эшфорд отпустил их, позволив беспрепятственно пройти мимо и выйти из зала. Мужчина уже почти добирается до первого этажа, осторожно прощупывая носком одну из последних ступеней, когда ведущая наружу тяжёлая двустворчатая дверь распахивается, будто под воздействие сквозняка. Массивные створки раскачиваются на натужно скрипящих от ржавчины петлях, и впереди возникает дождливый прямоугольник, лишь немногим светлее окружающей темноты.
В лицо бьёт поток холодного воздуха, и, одновременно, вдоль позвоночника проносится волной морозная дрожь. Повинуясь смутному предчувствию в районе груди, Дерек останавливает в воздухе занесённую ногу. Новый раскат, и сквозь высокие бойницы в главный холл замка вместе с молнией врывается ослепительный свет. Дерек сразу же видит их – и, по сдавленному вздоху позади понимает, что как минимум одна из девушек видит их тоже. Несколько тварей – как минимум три, возможно четыре. Жилистые, голые, обтянутые болезненно-бледной кожей. Одна, припав к полу, выжидает неподвижно прямо у выхода – бледная кожа обтягивает покатый выступающий лоб, что заменяет существу и нос, и глаза. Чуть ниже лба – выпирающая оскаленная пасть с несколькими рядами зубов, с клыков свисают и тянутся, переливаясь, струйки вязкой слюны. Ещё две таких же твари – на противоположных стенах. Ползут, перебирая когтистыми лапами, и, вопреки всем известным законам физики, не срываются вниз. Если подумать, то они чем-то неуловимо напоминают людей. Болезненных, изуродованных, искалеченных альбиносов, от которых, тем не менее, буквально веет смертельной опасностью.

  Покорная уверенности оказавшегося самым храбрым мальчика-с-динозавром, кадет следует за ним, отгородившись от стыда тем, что занимает место замыкающей. В обход лорда, стараясь не смотреть на распластанные тела мужчин, мимо застывшего статуей дворецкого она идет вперед, страстно желая, чтобы план юноши оказался успешным. Разом лишившейся былой насмешливой самоуверенности девушке до ужаса не хочется помирать, а в этой огромной зале с кажущимся злой насмешкой над «современными рыцарями» круглым столом теперь правит только та, что вечно косит.
  Зубы отбивают бешенную чечетку, которая кажется Энни столь оглушительной, что на один этот звук должны сбежаться все демоны Преисподней. Изо всех сил, почти до боли она сжимает челюсти, только бы не выдать беглецов. С этим еще можно справиться, а вот подгибающиеся коленки и мелкую дрожь так просто не остановить. В голове просто не укладывается, что она стала свидетельницей массового убийства. Нет, не просто убийства – пришествия в этот мир самых настоящих, мать их так, демонов! От одной этой мысли хочется забиться в самый дальний угол и тихо подвывать от страха, молясь, чтобы ее не нашли. Хочется – но нельзя. Чувство долга и ответственности за других висит дамокловым мечом, не позволяя всех бросить и искать спасения в одиночестве.

  Кадет поминутно вытирает голодный пот со лба и все оглядывается за спину, каждый раз боясь увидеть темную фигуру того, кто раньше был Алистером Эшфордом. А Патрик тем временем уверенно ведет всех дальше по темному, хоть глаз выколи, коридору. Лишь вспышки молний, резко бьющие по привыкающим к темноте глазам, высвечивают дорогу, состоящую сплошь из мышино-серых красок. Накрепко сжимая холодными пальцами тоненькую кисть Мины, девушка отставляет вторую руку в сторону и вперед, чтобы не натолкнуться на неожиданную помеху. Слышно только прерывистое тяжелое дыхание, да негромкий цокот каблучков, которые почти заглушают маленькие молоточки в висках. Сердце словно вот-вот проломит клеть ребер не хуже руки лорда да выскочит из груди. Глаза по-прежнему влажные, что неимоверно злит вусмерть перепуганную Энни: «Кадет, бля. Будущий офицер! А дрожу, как осенний лист, как перепуганная девчонка! Позор, позор мне!»
  Темнота давит и сжимается, причудливо ломаются в отсвете грозы чернильные тени. И, словно в насмешку над всем этим, в воздухе отчетливо пахнет чистой озоновой свежестью, и от такого диссонанса становится жутко. Молчание гнетет, а слова пугают. Морган нервно кусает кубы, желая хоть как-то нарушить могильную тишь и никак не решаясь это сделать первой. Она только переставляет неуверенно ноги: шаг, еще шаг, еще один и снова. Минуты, раньше бешено мчавшиеся, теперь тянутся, словно жвачка, и путь назад – а назад ли, или Патрик тянет их в неизвестность? – кажутся бесконечными.

  Но вот новая вспышка ножом вспарывает ночь, и взору Энн предстает широкая зала и распахнутая входная дверь, за которой манит она – воля! Там, внизу, уже другие счастливчики: а значит, они не единственные, кто вырвались из лап чудовища в человечьем обличье! Губы кадета расползаются в широкой счастливой улыбке: только для того, чтобы медленно опуститься вниз. Девушка видит белесых собакоподобных уродцев и не верит глазам своим: так не бывает, подобных созданий просто не существует! И все-таки они есть, и более того, двигается прямо к ней!
  Не сводя глаз с омерзительных тварей, бледная как полотно кадет делает неуверенный шажок назад, дергая за собой всех остальных. Вмиг пересохшими губами она громко шепчет, и голос ее, досель звонкий и чистый, становится будто надтреснутым:
  - Демоны. Боже, это демоны. Нет, точно демоны! Мама дорогая, мамочка, как же так? Н-не верю! Это пиздец, просто пиздец, девочки. Так не бывает. Не бывает. – голос срывается на писк. – Валим отсюда нахер, только не вниз!

  Говоря это, Энн решительно тянет за собой Мину, а за ней и всех остальных, в левый коридор. Ноги, ставшие будто чугунными, слушаются плохо, но страх и богатая фантазия, мигом подбросившая картинку, как эти белесые уродцы пируют их окровавленными трупами, придают сил и уверенности. Правда, уверенность эта весьма однобока: только в том, что надо поскорее скрыться из поля зрения тварей, а дальше будет видно.
  Страшно. Но еще страшнее непрошенная и злая мысль, что, случись что, первыми закусят теми несчастными, что успели спуститься по лестнице. И от такого собственного цинизма Энни становится гадко. Настолько гадко, что она, наплевав на то, что может прибежать Эшфорд и презрев опасение, что альбиносы могут реагировать на громкие звуки, кричит:
  - Ребята, бегите! Бегите, бля! Демоны перед вами, и на стенах тоже!

  Может, те, кто внизу, видят тварей и без ее советов. А может и нет: никакой гарантии, что вблизи уродцы кажутся невидимыми, нет.

Реджи заскрипел зубами в отчаянной злобе. Эти грёбаные устроители этого грёбаного шоу, в место со всеми грёбаными зрителями (наверняка грёбаные лорды, у кого ещё хватит извращенности смотреть в прямом эфире, как мочат людей?!) наверняка сейчас ржут, как гребанные лошади над его маленьким представлением. А самое обидно, о чем недвусмысленно свидетельствует направление движения грёбаного лорда-убийцы, представление было неудачным. Как же Реджи мог не сообразить, что раз выключили свет, наверняка за ними наблюдают через грёбаные камеры ночного видения?!

Ладно, хватит ныть. Надо спасать свою трижды грёбанную жизнь. И раз уж так удачно вылетели грёбанные окна, грех этим не воспользоваться, благо они всего-то на втором этаже, не должно быть чересчур уж высоко. А заодно помочь бедолаге, попытавшемуся напасть на грёбанного лорда-терминатора.

Реджи, перестав изображать умирающего торопливо вскочил и со всею возможной поспешностью подбежал к Картеру, протянул тому левую руку, указывая правой, со всё ещё зажатым столовцм ножом в сторону О'Райвера:
— Сэр, скорее! Валим через окна! Я помогу!

Их никто не преследовал, никто не заслонил путь. Спустившись вниз без особых проблем, Дерек понял почему. Внизу кто-то уже ждал и этот кто-то был явно не похож ни на что ранее виденное. Собаки? Люди? "Демоны, точно тебе говорю", - шепнул внутренний голос.
Достав из кармана вилку, которая не казалась весомым аргументом против когтей, особенно если говорить про количество особей, парень кивнул в сторону ближайшего коридора справа:
- Туда, быстро! - разбираться о том, что там, в этом коридоре, они будут после. Путь наружу был закрыт. Однажды ему довелось драться с собакой и это было тяжко. Собака - сильное существо, бесстрашное, если у неё есть цель. В одной руке хорошо держать крепкий длинный нож, а не серебрянную вилку из фамильного набора. "Мне нужно оружие", глаза зашарили по сторонам в надежде что-то найти. Но даже если бы под руку подвернулся нож, против троих бороться было самоубийственно.
- Валим, валим!

Вспышки молний озаряют холл и взгляд выхватывает картинки, словно в дешевом ужастике. Анну не отпускает ощущение не реальности всего происходящего - может это сон? Ногти до боли впиваются в ладонь, ноги сами несут подальше от превратившегося в бойню зала, во рту стоит привкус железа - пожоже девушка прокусила губу.
Шаг, ещё шаг, Анна оглядывается, но никто не преследует их, а фигура Эшфорда, озаряемая вспышками молний выглядит статуей.
- Скорее, скорее к дверям, там машина, - шепчет Анна и в этот момент, сквозь распахнувшиеся двери начинают вползать твари, иначе и не назвать эти жуткие создания, не похожие ни на собак, ни на людей. Очередная вспышка молнии и холл огласил дикий визг. Только спустя несколько мгновений девушка поняла, что это визжит она и зажала себе рот рукой.
- Туда, быстро, - окрик Дерека привел в чувство.
- Дерек, щит, хватай щит, - дергая мужчину за руку, Анна потянула Дерека к ближайшей статуе в доспехах и попыталась снять щит.

Буря, мгла, закрывающая небо, изредка разрываемая вспышками молнии, ветер, закручивающий струи дождя в причудливые косы. Не хватает только воя и плача. Хотя нет, кажется откуда-то сзади раздаются завывания... А насчет плача - судя по тому, как развиваются события, скоро будет. Вопли уже есть. Вопли и ... и хруст. Именно такой звук раздавался, когда ломали руку Саймону. Интересно, кто на это раз? Хотя нет, не интересно. От слова совсем.

Все как в плохом фильме ужасов. Вот только плохо сейчас не какому-то экранному киногерою. а самому О'Райверу.

Тим стоял у открытого, а точнее разбитого окна и лихорадочно соображал, что делать дальше. Плечо пронзила резкая боль. Черт бы побрал этого стрелка! Хотя, впрочем, ему не долго осталось, если не уже. Ух ты, он еще может шутить! - промелькнула шальная мысль и тут же исчезла, погребенная более насущными заботами - вообще-то речь шла ни много ни мало о вопросе жизни и смерти.

Итак, перед ним три пути: вниз, вбок и назад. Назад категорически не хотелось - шансов прошмыгнуть мимо лорда, одним ударом пробивающего человека насквозь и двумя пальцами ломающего кости, практически не было. Пройти по карнизу? Ночь, дождь, ветер и, опять же. пробитое плечо - не вариант. Остается одно - вперед и вниз. Высота футов десять. кусты и мягкая земля давали шанс на удачное приземление. А о том, что или кто ждет его внизу О'Райвер старался не думать. Судя по всему он был здесь не один такой. Насчет не думать...

Лорд Эшфорд их просто отпустил, хотя навряд ли бы для них было проблемой задержать их. Создавалось впечатление, что ему хватает тех, кто остался в комнате. А потом? Он всё же выйдет на охоту за ними? За везунчиками, которым удалось пережить первые минуты?
Впрочем везением это не было. Ещё больше она в том уверилась, когда их почти добравшуюся до выхода троицу встретили ворвавшиеся в холл... демоны? Жуткие, потусторонние, неестественные твари, что больше всего напоминали исковерканных людей из каких-нибудь фильмов ужасов. На несколько долгих секунд Джессику будто приморозило к полу от ужаса при виде тварей. Она тяжело сглотнула, не в силах оторвать от них взгляда и даже не дёрнувшись от раздавшегося рядом крика.
Спасибо Дереку, чьи слова заставили её быстро прийти в себя, а испуганное сердце стремительно заколотиться в груди. Спорить Джесс не стала, будучи всецело за.
Уже было стремительно двинувшись в указанном направлении, на мгновение замедлилась, около спутников, что делились щитом. Она бы сейчас тоже не отказалась бы от какого-нибудь оружия. Но увы. Разве что в особняке может найдётся что?
Не став больше задерживаться она поспешила в коридор, быстро поглядывая по сторонам в поисках прохода, который можно было бы закрыть за их спинами и при этом не оказаться в тупике. Джесс очень хотелось не просто огородиться от тварей дверьми, но и задвинуть её шкафом и звались всем, чем только можно. Дело оставалось за малым. Найти такую возможность. И не забывать поглядывать мальком пол и потолок и прислушиваться - не догоняет ли уже она из демонских тварей.

Легкий шелест осторожных сбивчивых шагов в темноте, очевидно, терялся на фоне свиста ветра в рамах разбитых окон и, кажется, нового хруста костей.
Совсем ничего не замечая по сторонам, остановив взгляд только на то и дело выхватываемых вспышками молний из мрака дверях зала, каждое мгновение Мина ожидала, что мало уже похожий на человека лорд вот-вот настигнет их группу, лишь чтобы играючи вырвать сердца.
Каждое мгновение она боролась с бесконечным ужасом, заставляя себя совершенно молча двигаться вслед за Энн, уверенно держащей ее за руку. В другой руке Вильгельмина сжимала кочергу - так крепко, словно именно от этого зависела ее жизнь. Ногти до крови впивались в ладонь, но девушка совсем того не ощущала. Разжать сведенные судорогой пальцы ее не заставило бы ничто на свете.
Не к этому, совсем не к этому готовил ее дед, полагавший, что столкнуться хранителям придется с материальной опасностью... Сейчас Мина очень жалела, что почти не умеет молиться. Наверное, это помогло бы противостоять сумасшедшему напряжению...

Очередная ослепительная грозовая вспышка, проникшая в замок, едва не заставила девушку увериться, что от ужаса у нее все-таки помутился рассудок.

Демоны! Ни разу не аллегоричные демоны!

Только крик Энн позволил Вильгельмине убедиться, что по меньшей мере кадет видит то же, что и она сама.
Воющие твари оказались куда более жуткими, чем можно было предположить по их голосам.

Кочерга в онемевшей руке взвилась к груди в попытке защиты - разум же лишь в последующее мгновение заключил, что защита эта будет бессмысленной, и единственно верным решением может быть только немедленное бегство!

- Не вниз! - словно со стороны услышала Вильгельмина свой голос, согласившийся с Энн.
Кадет уже тянула ее куда-то в сторону от лестницы... Господи, все равно, куда!

- Эйра, слышишь? - Мина успевала схватить за плечо только стоявшую прямо перед ней леди Невилл.
Что будет с теми, кто оказался на нижних ступенях?..
Хотя, возможно, правильнее вместо того было бы уже задуматься, что останется делать, когда инфернальные твари, всего лишь скользнув по стенам, окажутся на втором этаже?

- Должны быть другие лестницы и выходы, - в пустоту почти машинально бросила Вильгельмина, не слишком веря, что их будет легко найти в этом замке с не самой очевидной планировкой. - Для слуг! Ищем?

Темнота надёжно скрыла то немногое оружие, что могло помочь Руэлу. Спрятало в складках нож. Укрыло одеялом молитвенник. Не найти. Не нащупать близоруким фонариком, рассеивающимся во мраке зала. Не заметить сквозь колокол в ушах. Зато смартфон радостно обнажил Эшфорда. И его дальнейшие злодеяния. Свет словно бы примагнитило к тёмной фигуре, как и взгляд археолога.

Действия ублюдка хорошо отпечатались в памяти археолога. Возможно, потом он сможет как-то проанализировать их, раз уж нож найти не удалось. Или предпочтёт забыть их. - Через окна? Верно. Это поможет. - звон в голове мешал сосредоточится, но Руэл точно помнил, что обычно через окна не ходят. Особенно не с первого этажа. А со второго? Нужно оценить высоту. Место. А там, глядишь, может удастся перебраться в соседнее помещение, или хотя бы просто вниз.

- Ме..! - начал было Патрик, но Энни уже тянет его наверх, в левый коридор. И Бри послушно позволяет себя волочить, потому что внизу шевелится...

Что-то. Он такое только в мультиках видел, и потом обычно долго не мог заснуть.

Тим взбирается на подоконник и несколько секунд стоит неподвижно, балансируя на краю. Ладони упираются в пластиковую оконную раму, воздух со свистом проходит сквозь лёгкие. До земли не так далеко. Набравшись решимости, Тим делает шаг. Полторы секунды дождливой невесомости заканчиваются толчком. Чтобы смягчить падение, О’Райвер подаётся вперёд и перекатывается через здоровое плечо, оставаясь лежать в грязи на спине. Он видит уносящуюся в темное небо громаду замка, на замшелых каменных стенах которого переливается и бликует зарево разгорающегося пожара. Дождевая вода стекает по шее, волосам и лицу. Тим поднимается, машинально отмечая, что вся его одежда заляпана грязью. Едва ощутимо ноет ушибленное плечо. Тим озирается – как и предполагалось, он в лабиринте. В качестве одной из стен выступает основание замка, с других сторон площадку обрамляет живая изгородь с двумя разрывами отходящих проходов.

Сеймур помогает Картеру встать, и они вместе бросаются к окнам. Замерший в оконном проёме парень делает шаг вперёд и срывается вниз – Реджи упирается ладонью в подоконник и, перегнувшись, вглядывается в озаренную сполохами пожара жидкую темноту. Видит светлое тело на темной траве – вроде шевелится. Руэл, добравшись до крайнего окна, тоже смотрит вниз, но цепляется взглядом за обрамляющий весь замок внешний карниз. По узкому карнизу сплошным потоком стекает дождевая вода – перемещение вдоль гладкой стены без дополнительных точек опоры потребует впечатляющих успехов в сфере эквилибристики, но этот путь, теоретически, способен позволить добраться до смежного помещения. Одно из окон действительно виднеется справ, по левой стороне карниз огибает выступающую из стены замка декоративную башенку. Не сдержавшись, Руэл оборачивается – пусть Эшфорд и шагает неспешно, но приближается.

Энни увлекает остальных прочь от лестницы. Мимо распахнутой настежь двери жуткого зала, в обволакивающую непроницаемую тьму коридора. Ковровая дорожка под ногами глушит шаги, пальцы скользят по шероховатой стене, отмечая продвижение девушки. В длинном и прямом как стрела коридоре без окон растворяются последние отблески света. Продвигаться приходится почти на ощупь, и ежесекундно воображение дорисовывает ползущие по стенам и потолку белесые силуэты. Совсем рядом Энни слышит дыхание Патрика, Вильгельмины, отстающей на несколько шагов от остальных Эйры. Пальцы наталкиваются на рельефную древесину, соскальзывают на дверную ручку – Энни нервно дергает ручку и налегает на дверь, но та заперта. Ещё несколько шагов вперед – всё глубже и глубже в кромешную темноту, и вдруг совсем рядом что-то издаёт оглушительный скрип. Вздрогнув, Энни отшатывается, налетая на Патрика. Воображение рисует оскаленную слюнявую пасть, тело сжимается в ожидании боли. Вместо этого перед глазами вспыхивает источник яркого света. В темноте небольшая лампа слепит, напоминает миниатюрное солнце. За источником света виднеется силуэт коренастого мужчины в серой накидке – он держит в вытянутой руке светодиодную лампу. Глаза неохотно привыкают к яркому свету – Энни не сразу осознаёт, что незнакомец смотрит на неё из стены. Точнее, из узкой ниши в стене, которая была скрыта за отъехавшей в сторону настенной картиной.
– Сюда, скорее! – хрипло шепчет мужчина, призывно описывая лампой круги.
Отступает в сторону, прижимаясь спиной к стене – так, чтобы мимо него можно было кое-как протиснуться к уходящей вниз узкой лестнице. От прохода веет сыростью, древностью и клаустрофобией. Незнакомец торопит.

Отдав распоряжения, Дерек преодолевает оставшуюся ступень. Стараясь обращать как можно меньше внимания на существ, он быстрым шагом идёт к ближайшему коридору. Боковым зрением отмечает, что твари тоже приходят в движение. Они перемещаются резко – настолько резко, что человеческому глазу сложно уследить за этими перемещениям в условиях почти полного отсутствия освещения. В траектории их движения отсутствует здравый смысл – они то спрыгивают на пол, то вновь оказываются на стенах. Скрип металла над головой заставляет Дерека поднять голову – во вспышке новой молнии он отчетливо видит, что один из бледных уродцев теперь раскачивается на люстре у самого потолка. Выбранный Стоуном коридор охраняет один из доспехов – Дерек хочет пройти мимо следом за Джессикой, но Анна решительно бросается к рыцарю.

Джессика, смотря под ноги, проходит мимо рыцаря и, опередив Дерека, ныряет в спасительную темноту коридора. Она слышит позади скрипы, вдохи, шаги и лязг, с которым металл обычно сталкивается с металлом. Спутники отстают, и Джесс, не оборачиваясь, продолжает решительно шагать в темноту. Может, если не обращать внимания на бледных чудовищ, то они не обратят внимания на неё.

Оторвавшись от Дерека, Анна приближается к доспеху на постаменте. Рыцарь небрежно придерживает стоящий у его ног треугольный щит с фамильным гербом. Анна хватается обеими руками за обод щита и, выдохнув, тянет. Пальцы пустой перчатки стража соскальзывают с верхней грани, сталь с лязгом сталкивается со сталью – женщина отступает на шаг, и, удерживая массивный щит на весу, замирает. Справа от рыцаря на стене уже сидит неподвижно одно из существ. Задрав слепую морду, оно разглядывает Анну будто бы с любопытством, и девушка отчётливо различает, как с выступающего клыка соскальзывает струйка вязкой слюны. В нос бьёт гнилостный запах трупного разложения. Тварь неподвижна, неподвижна и Анна. Только раскачивается со скрипом люстра где-то под потолком.

Тьма коридора отнюдь не казалась безжизненной. Она оживала от малейшего шороха, от складки на ковре, на которую неловко ступала нога, от дуновения сквозняка... Любая малозначительная деталь, улавливаемая взбудораженным сознанием, немедленно трансформировалась в воображении в нечто смертельно опасное. Умирать от ужаса в кажущемся бесконечном коридоре получалось почти так же эффективно, как, возможно, получилось бы это сделать при более тесном знакомстве с питомцами лорда Эшфорда... Проверять, однако, не хотелось совсем.

Разорвавший тишину скрип и шатнувшаяся назад Энн едва не убедили Мину, что попытка сбежать от безглазых тварей провалилась с таким же оглушительным треском. Девушка лишь невольно заслонилась рукой от внезапно ударившего в лицо чересчур яркого света, готовясь к мысли, что вот так бездарно все и оборвется... Но среди светлых пятен в поле зрения неожиданно возник образ искомого пути.

- Там лестница! - едва ли не радостно сдавленным шепотом воскликнула Вильгельмина, пусть и не до конца еще поверив, что альтернативный выход из проклятого замка оказался найден так быстро.
Она даже не успела толком рассмотреть предлагающего воспользоваться им человека - какая, к демонам, разница, когда за спиной, кажется, уже вот-вот возникнут эти самые демоны?

Мина все еще свободной рукой сжимала ладонь Энн, а потому машинально потянула кадета ближе к открывшемуся определенно тайному проходу, не думая больше и не сомневаясь.

- Не убежим - так хоть спрячемся! - торопливо посыпался сбивчивый шепот заметно ожившей в ожидании спасения девушки. - Ребята, ну же!

  Идти в кромешной тьме за кем-то несложно: всего-то и делов, что не потеряться. Но вот вести всех за собой по замку, полнящемуся демонами, не зная, что будет впереди… С каждым новым шагом Энни опасается врезаться в какое-нибудь очередное порождение невесть чьего больного разума, или переступить незримую черту, после которой она вместе со всеми, кто доверился ей, провалится прямиком в Преисподнюю. Страх, что раньше свинцово давил на плечи, крепнет, но вместе с ним – вот диво – приходит упрямая уверенность. Раз уж она в ответе за других, то подвести их никак нельзя.
  Поначалу медленные, с пришаркиванием шаги кадета наполняются пружинистой уверенностью, и она, шаря перед собой рукой, тащит остальных во мрак, надеясь только на то, что там будет безопаснее, чем у выхода. Может, мечты ее и тщетны, и теперь в каждом уголке поселилось по страшилищу: но тогда она первой поймет свою ошибку и, быть может, ценой своей жизни даст остальным спастись. Глупые, патетичные мысли, но отделаться от них Морган никак не может. Точно зная, что умирать не хочется, и страстно желая, чтобы все окончилось благополучно хотя бы для их четверки, девушка, тем не менее, никак не может отделаться от идиотских мыслей о героической славной гибели, и радости ей это не добавляет.

  Перехватив Мину под локоть, кадет отдает короткое распоряжение – правда, вся деланная уверенность тона съедается его негромкостью:
  - Держимся за руку, не отпускаем друг друга и не теряем. Не хватало еще на перекрестке разбрестись, кто куда.

  Нежелание потеряться – это только половина объяснения. Помимо этого, Энн хорошо понимает, как сейчас нужны чужие прикосновения. Ей просто необходимо не только слышать, но и чувствовать, что она здесь не одна, и от близости с другим человеком черпать уверенность в себе. Как ни крути, а одиночество всегда было одним из худших кошмаров, и присовокуплять его к тому фильму ужасов, что творится вокруг, Морган никак не хочется. К тому же по всем художественным канонам одиночки погибают первыми…
  Повинуясь скорее душевному порыву, чем разуму, девушка вытаскивает из-под жесткого воротника семейный амулет. Скользя пальцами по его неровной поверхности, девушка греет металл в руках, одними губами уговаривая толи себя, толи просто любую силу, что готова прийти к ней на помощь в борьбе с отродьями Пекла:
  «Ну же, родной! Если не врут, то ты помнишь всяких рыцарей-демоноборцев и все такое прочее. Я не знаю, что делать, не пойму, что предпринять. Мне страшно до усрачки, черт побери! Ну не просто так же тебя передавали, верно? Помоги мне хоть ты, железка ты бесполезная!»

  Внутренний монолог кадета прерывает истошный скрип: словно распахнулись врата на тот свет. Ойкнув, она отшатывается, врезаясь в кого-то, и тут же закрывает свою невольную жертву плечом, становясь между ней и ярким ослепительным пятном. Щурясь на свет и пытаясь разглядеть говорящего, девушка выслушивает полные радостного возбуждения слова Вильгельмины, совершенно не разделяя восторгов приятельницы. Никакого доверия к неизвестному у нее нет, да и быть не может в этом замке ужасов. Не поддавшись за Миной и только крепче сжав руку блондинки, кадет, не повышая голоса, но стараясь звучать угрожающе, требует:
  - Стоять. Стоять всем нахер, кому сказала! Черт знает, кто это и что ему это нужно.
.
  Слышь… те! Чё здесь забыли? – обращается она к мужчине. – Перекреститесь и начало Credo прочитайте, а то, может, вы из этих. – свободной рукой Морган изображает растущие изо лба рожки. – И в глаза не светите, а то мы только оттуда. – коротким жестом указывает она за спину. – И не тяните. А пока…
  Не веря в силу креста, молитвы, всех священных книг вместе взятых, Энн, тем не менее, не собирается упускать не шанса, и сама перекрещивает незнакомца, стараясь одновременно не выпускать из поля зрения ни "фонарщика", ни коридор за спиной.

- Привет, меня зовут Патрик! - поздоровался с новым человеком Бри. После чего уверенно заявил, - Я туда не пойду! Там плохо пахнет.

Ещё и блондинке так запросто мимо себя пробежать не дал. С Энни нельзя шутить - если фонарщик шутит, Энни его быстро раскусит!

И пусть сзади чудовища - их они уже видели, знают. А там, внизу, грязно, сыро, воняет. Мама всегда говорила, что в таких местах опасно. Испачкаешься, простудишься, штаны порвешь.

— Давайте, давайте! — наверняка Картер не чувствовал себя слишком хорошо, после таких-то полётов, но чувство надвигающегося Эшфорда подавляла природное милосердие Реджи. — Галопировать по карнизам не будем, прыгаем вниз! Если что, мы вас вытянем уж как-нибудь. Давайте руку, я упрусь в подоконник, так мы уменьшим высоту!

Три шага к Анне, руки на щит, потянуть на себя и оттолкнуть в коридор девушку:
- Беги! - развернуться, выставив перед собой железку. В другой руке, вместо рыцарского меча - вилка. Смешно, оборжаться можно, но не сейчас, явно.
Отступает спиной Дерек, пытаясь удержать в поле зрения тварей. "Только бы отвлеклись на кого-то еще!" - подумал, да и черт с ним, с человеколюбием.