Маревый мёд | ходы игроков | Дубовый край

— Так, хватит! — вскочив между сычом и бельчонком запротестовал сэр Артур и замахал лапками во все стороны. — Юноша полон энергии и сил, это похвально. Нужно направить эту энергию на поиски его семьи, вместо ерунды, которую вы тут устроили.

— Как вас зовут, юноша? — обратился он к парню в кепке. — Ах, да. Тита, — вспомнил бурундук. — Нам пригодится ваш задор и смелость. Я предлагаю вам присоединиться к нашей спасательной операции.

— Никуда он с вами не пойдет, — Мабергор, сурово глядя на сыча, закрыл собой бельчонка, который изо всех сил старался не разрыдаться на публике, — Хотите и третьего ребенка Шушанны угробить? Нет, разговор окончен. Взяли крылья в лапы и пошли вниз. Если хотите "геройствовать", я покажу вам, куда ушел Реджи и двое моих ребят. Но без Лайлы и Реджи вам лучше не возвращайтесь сюда, — угрожающе прищурился старый филин.

— Все народ, отбой. Господа уходят на поиски Лайлы, — объявил филин толпе, — Дайте дорогу!

Толпа нехотя расступилась, провожая троицу со смешанными чувствами. Одни сжимали кулаки, другие смотрели с испугом. Одна белочка пропищала пожелания скорейшего возвращения Лайлы и утерла носик платочком. Кто-то с досадой расправлял рукава на рубахе, жалея о несостоявшейся драке.

— Меня же с братьями.. с малышней заставили сидеть, — шмыгнул носом Тита, из под большущего крыла филина, — Я тут за старшего, я не могу их бросить, — снова шмыгнул он, — Сестра пропала, папа пропал... — его голос предательски дрожал, — Мама тоже не возвращается! — пискнул мальчик, совсем теряя самообладание.

Мабергор вновь указал гостям на лестницу вниз, а сам осторожно подхватив Титу лапами, взмахнул крыльями и унес бельчонка с главной платформы к корням ГлувДуба туда, где начиналась винтовая лестница для гостей.

Налетел свежий вечерний ветерок, запуская пальцы в кроны дубов гигантов и шелестя листьями. Молодые зеленые листочки мягко развивались на ветру, солнце неуклонно клонилось к закату. В Дубовом краю заметно потемнело и скоро белки зажгут газовые лампы. Они разбредутся по своим дуплам и сядут ужинать, обнимая своих деток и вглядываясь в сумрак вечернего неба, с мурашками под шерсткой переживая за пропавшую белочку по имени Лайла.

— Зачем вы начали оскорблять моего будущего избирателя?! — недовольно спросил принц Оггель, переваливаясь по лестнице.

  — Это было для его же блага, угу.
  Хуч шёл чуть впереди, высматривая возможные засады и ловушки.
  — Паренёк с таким нравом рано или поздно встретится в лесу с настоящим злодеем, который не будет с ним нянчиться. Цап-царап и всё, нет больше вашего Тита. А так бы я навешал этому малолетке подзатыльников, и стал бы он осторожнее и хитрее. Школа жизни, принц Оггель. Такому в дупле не научат, хотя стоило бы, угу. Лесные тропы темны и полны опасностей.
  Помолчав, Хуч добавил:
  — К тому же он мне язык показал.

— Учить лучше примером и дальновидностью, — поубавив тон, уже не так возмущённо возразил принц, шлёпая в такт словам большими ногами-ластами.

Лилово-рыжий свет догорающего заката лился по лестнице, оставляя причудливые пятна теней-листьев. Принцу Оггелю казалось, что по изгибам дубовой коры скользят очертания того, кто живёт в реке. Лесные тропы действительно темны, сыч говорил правду. Но известна ли для сухопутных, всегда живущих под звёздами и солнцем, такая тьма, которая была бы сравнима с мраком речной бездны?..

— Если же стращать и пугать, можно вырастить из полного сил бельчонка неврастеника. Сначала он перестанет есть орехи три раза в день, потом пристрастится к грибочкам, затем переселится на левый берег, а там и до творческой профессии недалеко. Вы были очень строги! Простительно, конечно, ведь сейчас мальчик чересчур на нас рассердился. Тут и моя вина. Приношу извинения, моя просьба к вам была слишком поспешной. Наверное, у белок не принято переставлять детей с места на место… — рассуждая так, болтливый бобр развёл лапами.

— Тем более, мы ведь должны быть героями для жителей Дубового края, а не злодеями, — добавил сэр бурундук. — О нашей доброте и доблести должны слагать легенды! Этот малыш Титу вполне мог стать моим оруженосцем, сэр Оггель мог быть избран новым старостой вместо того хмурого филина, а вас, господин Бритвокрыл, белки должны носить на лапках вместо того, чтобы закидывать желудями. Как говорил мой прадед: «без паблисити нет просперити». Не знаю, что именно это означает. Он часто использовал фразы на каком-то странном языке, — Артур постучал по щиту с неведомым девизом, — но мне кажется, вполне уместно.

— Я бы не доверил белкам носить себя на лапках. Может, из меня никудышный воспитатель, но одно я заприметил точно: белки очень подозрительный народец. Что это за зверьки такие, что живут на ветвях, будто птицы, а сами без перьев? Это оч-чень странно. Если у тебя шёрстка — живи на полянке, если перья — вей гнёзда на деревьях, а коли чешуя, так значит твой дом в пруду. Так оно самое естественное и понятное, — мудро заключил сыч.

— А как же Наше Мохнатое Высочество? — не согласился рыцарь. — Сэр Оггель покрыт отнюдь не чешуёй, однако прекрасно себя чувствует в воде, не так ли? Летучие мыши — те вообще наполовину лысые, а какие пируэты выписывают в воздухе, шельмы! Вы мыслите консервативными стереотипами, господин Бритвокрыл. Типичное правобережное мышление, — оглянулся он на бобра, предположившего ранее, что сыч родом из левого берега.

  — Хммм...
  Хуч резко развернул голову задом наперёд, чтобы ещё раз получше присмотреться к бобру. Набриолиненная шёрстка, выбритый хвост-ласта, странная одержимость строить плотины и превращать пригодные для зверят лужайки в пригодные для рыб пруды. В бобре и правда было что-то мистическое и зловещее. Как и в летучих мышах.
  — Хммм... — вновь протянул сыч, но не сказал более ничего.

Принц кивнул сэру Артуру, соглашаясь с невыраженным подтекстом, а под взглядом сыча приосанился, словно его портретировали. И от этого чуть не пропустил последнюю ступеньку.

Лестница кончилась. Они снова стояли на утоптанной бесчисленными лапками земле, покрытой жёлудями, скорлупой и пучками упрямой травы. Высоко раскинулась крона-шатёр Главного Дуба. Тут, среди могучих корней, их ждал давешний гигантский филин. Но прежде, чем Мабергор заговорил, Оггель опустился на четыре лапы, чтоб его нос был на уровне беличьего роста.

— Юный Тита, — позвал Оггель, — мы нуждаемся в твоём научении. Яви нам страшную правду, которую укрываете промеж собою. Нам нужно знать, что за поверье бытует среди вас, спрятанное от взрослых. Какой дурной омен, какое проклятие сокрыто за легендой о пчёлах, что обрели дар голоса?

Шелест пробежал по листьям в вышине, заставляя изменяться узор закатного неба. Деревья беспокойно зашумели.

У последней ступеньки лестницы героев уже ждал хмурый филин, встретивший троицу усталым взглядом. Бельчонок Тита к этому моменту уже перестал утирать нос и теперь стоял браво насупившись и отвернувшись от спускающихся господ. Оклик принца Оггеля сбил браваду бельчонка, он обернулся к бобру и забегал взглядом, пытаясь разобраться в витиеватой речи принца.

— Да, пчелы, — выловил бельчонок суть, — Нет у них никакого голоса, маленький такие летают у нас, совсем обычные. Но слухи ходят.. — Тита покосился на Мабергора.

Филин со вздохом махнул крылом и ухнул.

— Рассказывай, пацан. Только по дороге.

Мабергор протянул бельчонку крыло, чтобы мальчик мог забраться не него. Тита ловко вскарабкался вверх по крылу и уселся на спину седого филина, крепко вцепившись в грубое неухоженное оперение старика. Теперь глядя с высоты Тита весело продолжил.

— Говорят где-то за фермой, где-то далеко, завились гигантские пчелы, которые умеют разговаривать! Мне это по секрету Нилли сказала, а ей Фред, вообще вроде как все знают. Не серчай, старшина, вот я никому об этом больше не рассказывал, честно. Ну, только вот им. В общем я их никогда не видел, этих гигантских пчел, Динкли говорил, что видел, но это он все выдумал, он вообще тот еще выдумщик. А вот три дня назад вдруг Лайла начала хвастаться, что этих самых гигантских пчел видела и будто они ее к себе в гости позвали. Ну ерунда полная, подумал я, наверное просто со смены улизнуть захотела и с Джимом в лес убежать. У них это, шуры-муры, — хихикнула Тита, — Так нет, Джим тут на ферме остался, а она, кажись, одна пошла. Ох и дурочка Лайла.. Не знаю, видела она их правда или нет.. Она обещала быстро вернуться, но видимо заплутала.. А может это пчелы ее в плен взяли.. — размышлял Тита, сидя верхом на филине.

Мабергор, усадив мальчика на спину, медленным шагом двинулся вперед, предлагая господам спасателям проследовать за ним. Под ногами грузного филина хрустела желудиная скорлупа, иногда он крылом смахивал лапку Титы, который больно тянул за перо на шее. Шелест листвы мягко аккомпанировал рассказу бельчонка, а Мабергор даже немного ухмылялся. Герои уходили от Главного дуба вглубь леса, над головой еще протягивалась сеть из веревочных мостиков, однако их становилось все меньше и, наконец, ферма Дубовый край осталась позади.

— Скажу как есть, эти шельмы и правда поселились недалеко, буквально в полу дне от фермы, — подтвердил слова бельчонка филин, — Только, Тита, ты не болтай остальным, ладно?

Бельчонок согласно пропищал на ухо старику.

— С месяца два они свой улей строили, нам не мешали. Мы надеялись, что вовсе никогда в нашу ферму не залетят, да вот прогадали.. Просмотрели мы Лайлу. — пробасил старик, в его голосе читалась старость и сожаление, — Я отправил своих ребят с Реджи на поиски, а сам остался на ферме, нас всего трое тут в дозоре. Однако ребята никак не возвращаются. Хорошо, что Шушанна пошла за подмогой. Вы не подумайте, белки суетной народ, да отходчивый, вернете Лайлу и ребят, и вам все простят. Вы главное их найдите.

Старик вдруг остановился и протянул крыло, указывая дальше в лес. Деревья гиганты подпирали небо зеленым ковром, сквозь который пробивались оранжевые лучи теплого солнца, столбами опускающихся до земли. Густой темный лес ожидающе глядел на маленьких героев, собирающихся ступить в него.

— Ступайте прямо на восток. Все время прямо, там речка будет, за ней и найдете их улей, — сказал Мабергор, — Надеюсь, вы просто встретите по дороге моих ребят с белочкой, возвращающихся на ферму.. Но если нет, отыщите их тоже. Вместе с Реджи пошли моя хорошая подруга Зиврая – шпионка ящерица, и Каптан – здоровяк черепаха. Они профессионалы своего дела, и если так долго не возвращаются, значит, дело плохо, — сказал старшина и глянул на господ, — Ну? Все понятно?

— Капитан! — не расслышал имя черепахи Оггель и с уважением покивал: к зверям в корабельном чине на реке относились с большим почтением. — Мы найдём армаду Капитана! Может быть, мы и толсты, зато наши друзья не знают неудач. Однако нам по-прежнему неясно…

Бобриный принц задрал голову к вершинам и фиолетово-рыжему небу, потерянному за ними. Почёсывая лапой подбородок, он задал риторический вопрос:

— …отчего пчёлы обрели дар голоса.

  — Пчёлы не могут говорить, потому что не могут говорить. Скорее всего, детишкам что-то послышалось в их жужжании, а всё остальное — богатая детская фантазия. Когда я в детстве подолгу сидел один в гнезде, мне тоже казалось, что шелест листьев складывался в осмысленный шёпот. Но я уже вышел из этого возраста. А кто-то нет.
  Хуч покосился на Титу.

— О чём вам шептали листья? — не отводя морды от неба, спросил Оггель.

— Всякие глупости, — отмахнулся крылом Хуч. — Что я никогда не научусь летать, что все смеются над моими перьями, что никто не будет играть со мной. Как видите, всё неправда. Я прекрасно летаю, никто не смеет надо мной смеяться, и это я ни с кем не играю, а не со мной.

— Звучит непреклонно, — легко согласился принц, — но среди нашего народа бытует вера, что иногда лес и река говорят с нами. В шуме водопадов, в далёком громе… хм-м.

Будто не замечая филина, Оггель продолжал размышлять.

— Эти пчелы и правда говорят, — заверил Мабергор Хуча, — Кто знает почему. Лес огромен и неизвестно, какие тайны хранятся в нем.

Загадочный ответ старика филина вторил размышлениям Оггеля. Виридиан и правда таил в себе огромное количество белых пятен, доселе не изученных. Маленькая цивилизованная территория, объединенная Лесным Альянсом, со всех сторон окружена дремучим лесом без конца и края. Неизвестно, что можно найти там, в глубинных чащах Виридиана, однако даже тут под носом можно обнаружить чудеса. Были обнаружены редкие случаи зарождения языка у до того молчаливых созданий. Например, рыбы. Они вышли на контакт лишь полвека назад и новейшая история умалчивает массовую ловлю рыб до Дня Дружественных Плавников. Они стали основными поставщиками речных продуктов, таких как водоросли, моллюски, а также ценный жемчуг.

С того времени были обнаружены еще несколько единичных случаев, когда один индивидуум отдельно от своих сородичей обретал "голос", в том числе и из насекомых. Насколько Оггель мог помнить, одной из них была саркастическая бабочка и громадный паук с феноменальной памятью. Всеми этими инцидентами занимались маги и ученые. Однако секрет возникновения у них разума до сих пор остается камнем преткновения перед учеными умами. И о говорящих пчелах науке еще не было известно.

— Это правда. Иногда лососи поднимаются на нерест от Солёного озера и приносят новости. Через сурдопереводчика, конечно, — Оггель что-то нечленораздельно булькнул на странно звучащем языке, от которого что-то в душе неприятно и мокро шевелилось. — Но пчёлы… Что ж, пора разгадать эту тайну! Включить пчёл в прекрасное бобриное государство будущего!

И Оггель зашлёпал по тропе, покачивая широким хвостом.

— Знаете… то, что насекомые могут говорить, это не такая уж небылица, — вспомнил Артур. — Мой пра-пра-прадед, как и я, был странствующим рыцарем. Вернее, это я — как и он. Но не суть. Так вот, он странствовал в компании своего кузена, славного сэра Дэйла и двух мышей. Господин Мабергор, в силу вашего почтенного возраста и эрудиции, вы, должно быть, слыхали об их похождениях. Но ещё с ними была муха, в чьём жужжании, если верить легендам, можно было разобрать настоящую речь. Так что я вполне готов поверить в то, что некоторые пчёлы могут обладать даром голоса.

— Вперёд, господа! — воскликнул бурундук, запрыгнув на поросший мхом камень и указал остриём шпаги на восток. Вернее, туда, где по его мнению находился восток. — Нас ждут великие дела!

— Муха? Серьёзно? — донеслось до филина со стороны удаляющихся пушистых спин. — Зачем, ради всего вкусного, они взяли с собой муху?!

Хуч не стал участвовать в обсуждении говорящих мух у бурундучковых родственников. Он лёг на крыло, в вираже выходя вперёд всех, и впоследствии внимал в оба, выглядывая возможных врагов. Виридиан волновал вьюношу.

— Насколько я помню, в качестве сквайра, — пожал плечами сэр Артур. — У маленького муха было большое сердце.

Троица отважных спасателей вновь двинулась в путь. Им вслед замахал лапкой бельчонок Тита, сидевший верхом на шее старого филина. Мабергор лишь тяжело ухнул, проводил господ взглядом, а затем повернул обратно на ферму.