Немеллис: В поисках себя | ходы игроков | Жертва или Охотник

Это было во истину благословлённое Единым утро. Такое мягкое, прохладное, всё ещё наполненной свежестью ночи и прохладным морским бризом, заползшим ночью на материк. До столицы оставались считанные часы, и вот в запах утра стали врываться иные. Сначала это была свежая выпечка, почти как дома, что и не удивительно, ведь пекари вставали ещё затемно. Прошло несколько минут и к хлебу стали примешиваться иные, порой незнакомые девушки ароматы.
Начиная от возвращавшихся на тракт обозов с продуктами, везомыми крестьянами на столичные базары, и кончая самими работниками поля, которые, как и почти все люди потели от медленно входящей в свои права жары.
Альзас эн Крайнц – её наставник и один из лучших боевых жрецов Единого, спокойно сидел, напротив леди Райс, кутаясь в свои белоснежные одеяния, жара и духота нарастающего дня, словно обтекали его, учитель всё ещё спал. Его голова покоилась на шёлковой подушечке, прислоненной к сете, покрытой мягкой бархатной внутренней обивкой. Карета медленно катилась по ровной вымощенной камнем брусчатке. Здесь в Лаварии магам не платили так много, как в Халифате и всё же некоторые дороги те, озираясь на своих восточных соседей, сделали едва ли не лучше конкурентов.

Альзас эн Крайнц.Проехав ещё пятьсот футов, экипаж пересёк невидимую границу и жрец, вздрогнув, проснулся. Они въехали на благословлённые земли Сангарди'Лонере'Вильвиренс – объединённой столицы трёх великих рас, под защитой магов. Примерно так переводилось это дикое сочетание с древне эльфийского. Однако сейчас земли столицы были почти полностью под контролем ордена Святого Престола. Нет, жрецы ничего плохого не делали и уж тем более не пытались насадить свою веру в оплоте трёх разношёрстных рас, что в любой момент могли вцепиться из-за этого друг другу в глотки. Наоборот, святые братья благословляли эти земли, денно и нощно моля Единого о ниспошлении мудрости и добродетели на каждого, кто оказывался на территории Санловиренса, как сокращали столичное название люди. И именно эту границу пересекла карета всего пару секунд назад.
Лицо учителя почти сразу сделалось задумчивым и печальным, словно с благословением на него свалился огромный груз ответственности, что давил и был для юноши непомерной ношей. За все те годы, что Альзас прожил в поместье Райсов – он ничуть не то что не состарился, но даже и не изменился, а потому никто из несведущих людей и не дал бы сорокапятилетнему жрецу больше двадцати. По меркам людей… он уже прожил большую часть своей жизни, но время слуг Единого текло несколько иначе и у наставника Селестии оставалось ещё едва ли не вдвое больше от уже прожитых эн Крайнцом лет.

Сангарди'Лонере'Вильвиренс.Санловиренс встретил мчащийся экипаж новыми переплетениями ароматов, на которые богаты только крупные города, в частности и запахов рыбы, правда, тут он был едва уловим. Выпечка, пряности, парфюма, различные лавки и мастерские – всё пахло по своему и порой крайне необычно для привыкшей к провинциальной жизни леди. Герцог всё ещё сладко посапывал, его годы не щадили и потому Мартелю было абсолютно всё равно, где именно везёт его верный дому Райсов кучер, ведь он служит ему уже более тридцати лет и никогда не голодал и не жаловался. Ему, как и другим слугам Мартеля было просто не на что роптать, ведь этот благородный и неимоверно хитрый старый лис следил за каждым, кто служил его дому. Лавчонки за окном стали сменяться богатыми купеческими домами, фонтанами, парками и площадями, пока, наконец, среди них не стали проявляться усадьбы благородных домов. Карета пронеслась в сравнительном отдалении, дав лишь одним глазком заметить монументальное здание храма Единого. И ещё одним заметить одну из пяти академий Высшего Волшебства, единственную, стоящую на твёрдой земле, не парящую над городом, на огромных платформах, но об этом позже…
Экипаж остановился перед резными воротами, с гербом дома Райсов и после небольшой перебранки с местной охраной въехал во двор. Где хозяев уже ждали… верней не самих господ, а того, кто их сопровождал…

Герцог проснулся ещё от первой остановки и теперь сонно посматривал по сторонам. Как и водится, он первым покинул карету и сразу же налетел на пятёрку закутанных в белое фигур. Жрецы как могли, объясняли, что они тут по важному поручению, и что им выпала великая честь самолично встретить сына великого главы ордена Святого Престола. При этих словах Альзас помрачнел ещё больше…
- Я вернусь после обеда, моя леди, - обратился он к девушке и, церемониально поцеловав ей руку, чем ранее не обременял себя, выскользнул прочь из экипажа…

Дальнейшая часть дня завертелась в шумной круговерти…. Местная прислуга восхищалась тем, как выросла их прекрасная малютка, как похорошела и шутливо нападала на герцога за то, что он прятал от мира такой бриллиант так долго. Ведь в здесь в солнечном Санловиренсе девушку могли бы обучать самые искусные из учителей не только Лаварии, но и всего мира. Ближе к обеду прибыли и первые, запланированные Мартелем гости. Это был глава дома Эль`Райнеров.

Вильдемар Эль`Райнер.Вильдемар – высокий и необычайно красивый эльф с белоснежными волосами до середины спины. Одетый в роскошное одеяние из серого атласа и начищенные доспехи, изукрашенные золотой витиеватой выплавкой. Он был олицетворением сочетания идеального воина и белого мага. Его манеры были безупречны, а «общий», на котором он разговаривал с её отцом, не имел ни единого даже намёка на акцент. Однако сам разговор хитрого лиса, похоже, не особо-то и радовал, ибо он практически разрушал идеальный план, который преследовал герцог. Эль`Райнер говорил, что дому потребуется время, чтобы снять проклятье, под которое по несправедливой случайности попали близнецы, во время выполнения воли короля по разведке на окраинах, где были замечены странности. И теперь, если Райс захочет, то может забрать Рэасаэля, который будучи вполне в курсе договора между домами готов выполнить волю отца. По сути Мартель от этого ничуть не проигрывал, какая, в сущности, ему была разница, ведь если старший сын дома Эль`Райнеров стал девушкой, то всю власть и право наследования получал младший, что уже был в курсе и согласился на обручение, с девушкой, которую ни разу даже в глаза не видел. Вернее, конечно, видел, но это было лет пять назад, и узнать в той курносой девчонке уже сформировавшуюся в полноценную деву Селестию, явно не смог бы. Что только говорило о том, что эльфийский мальчик, будет полностью под контролем, как дома, так и будущей невесты. Всё, что оставалось бы в таком случае герцогу, так это правильно натаскать любимую дочурку и вить из дома Эль`Райнеров нужные ему, лорду Мартелю Райсу верёвки…

Немногим позднее этого разговора, во дворе на плитах стали вырисовываться святящиеся голубым пламенем руны. Прошло несколько секунд и горящие символы арканы, в которых легко можно было распознать высшую магию порталов, стали соединяться промеж собой образуя при этом лёгкий ветер. А после магический круг вспыхнул, создав врата, из которых появилась фигура мага, тяжело опирающегося на посох. Он был молод, слишком молод для такого заклинания.

Примерный вид портала.Волшебник носил тёмное одеяние, отделанное золотом на манер того, что леди уже видела немногим ранее на лорде Эль`Райнере. Да и чёрный цвет в городе, наводнённом магами и жрецами всех рангов и мастей, не значил ровным счётом ничего. В отличие от серебряного медальона, что выделялся, мерно покачиваясь на цепочке – символа, даруемого архимагом своему лучшему ученику и избраннику. Об этой традиции если не знали, то, по крайней мере, слышали все. В руках волшебника был чёрный посох, через который он и направлял свои силы, используя его словно катализатор. Глаза мага светились голубым, но ровно до того момента, пока он не отпустил магические потоки. Врата с лёгким хлопком исчезли, а волшебник, закашлявшись, стал оседать на нагретые солнцем плиты. Он бы явно упал, если бы не посох. Две ближайшие служанки, спешившие на кухню с корзинками полными фруктов, заметив мага, не на шутку перепугались, пока в куче выбившихся из-под капюшона соломенных волос не сверкнул серебром медальон. Они, жившие в Санловиренсе с рождения, прекрасно знали, что означает этот символ и что бояться человека носящего его им не следует.

Рэасаэль Эль`Райнер.

Для Селестии это уже был не просто выход в свет, которого она так ждала все эти годы.
" - Веселись, девочка моя, но будь крайне осторожна. - напутствовал ее отец. - Из книг, что ты прочла в нашей библиотеке, немало успела почерпнуть о коварстве и предательстве. И помни, что в жизни, в отличие от книг, для главной героини все заканчивается плачевно. Ты - благородная леди и все твои развлечения не должны выходить за рамки того, чем пристало радовать порядочных дворянок. То, что ты - жрица Единого, бесконечно согревает мою душу, так как я не беспокоюсь о твоей, которую могут сковать чары обольстителя. Помни, Селестия, при дворе слишком много тьмы. А это значит, что у тебя будет много работы. Неся свет, следи за тем, чтобы не испачкаться самой. Тебе предстоит выйти замуж. И ты не должна питать иллюзий о пылких чувствах и самоотверженности. Однако, твои добродетели способны растопить лед. Наберись терпения и тогда ты получишь все, о чем мечтала. Поддашься же искушению и страстям, потеряешь все."
Юная Селестия еще по неопытности своей, взращенная в чистых и мудрых принципах, дарованных ей Альзасом, искренне верила, что свет неизменно рано или поздно осветит тьму, а тепло сердца растопит любой лед и оживит даже самый твердый камень. Потому, она не боялась предстоящего. Она училась. Училась упорно, много. Впитывая все оттенки, даруемые жизнью, обогащая свою душу, накапливая это неизмеримое богатство, которое так жаждала передавать другим живым существам, щедро делясь с ними своим теплом, которого у нее, казалось, было так много!
Несмотря на то, что девушка любила романы, она давно поняла, что в ее жизни будет не так. Потому что ей уготовано стать жрицей. И ее стезя - это стезя жрицы. А, значит, легко не будет. Но будет живо и трепетно, как всегда становится во время свидетельства самой жизни.
Селестия бесконечно и преданно любила свою семью, а потому ей даже в голову не приходило, что можно отлынивать, плохо учиться. Нет, для нее это было постижением тайн, которые словно даровали ей органичное вплетение в собственный род, приобщая и даруя ему подлинное продолжение в лице ее самой. Где каждый жест мастери, грация и достоинство, где пылкий дух отца, воплощенный в ее еще молодых братьях... все-все сплеталось в ней и она не желала утратить ни единой капли.
А потому многие ее считали не просто любознательным, а очень, очень странным ребенком. Бесконечно любопытным и удивительно живым.
Селестии легко давалась учеба, она быстро схватывала все новое и оттачивала уже имеющиеся навыки. Ей это было на самом деле интересно. Гувернантки порой уставали от собственных же занятий, настолько эта девочка изматывала их своей неутолимой жаждой к познанию.
Когда появился в поместье Альзас, прислуга смогла вздохнуть с облегчением. Теперь девочка проводила много времени с этим мужчиной. И отношения их были чисты, как могут только быть между учителем и его учеником. Ученицей. Альзас видел, что в Селестии - очень много огня. Она - непоседлива, она голодна к знаниям. У нее - пылкое сердце и пытливый ум. С этой девушкой им пришлось говорить о многих глубоких вещах и она показала жрецу, что лишена высокомерия, что принимает равенство всех живых существ перед Единым. Что в классах видит необходимость по умениям, а не по привилегиям. Селестия целиком разделяла позицию Альзаса относительно права каждого оставаться на своем месте и заниматься тем, что у него лучше всего получается. Девочка уже понимала, что в реальности все гораздо хуже... Но не их ли задача в конечном счете привести общество к мудрости и свету? И эта цель вдохновляла дочь герцога, пожалуй, более всех других целей. И Учитель мог быть уверен, что Селестия будет достойной жрицей Единого.
Вести о поездке в столицу необычайно порадовали девушку. Так давно она жаждала увидеть свет! Лицезреть королевскую семью. Побывать на грандиозном балу. Узнать столько всего нового!
Ах, это новое. Оно так манило ее, воодушевляло... новые впечатления, новые лица, новые чувства, новые места, новые знания....
И новые наряды. Юной прелестнице не было чуждо чувство прекрасного. А потому она во время подготовки занялась своим любимым занятием - составлением нарядов. Всенепременно в рамках моды, однако, с примесью личного особого вкуса и шарма.
А зеркала... Их небольшая бальная зала, что находится в замке, была сплошь ими уставлена. И девушка в очередной раз, снова и снова, отрабатывала движения, танцы, жесты, наклон лица... Она с любопытством изучала, как движутся ее губы, пока она ест, пока говорит. Все, абсолютно все, должно быть выше всяческих похвал!
Ох, это был тяжелый труд. Но он стоил того! Герцог Райс не должен краснеть за свою дочь. А первый выход в свет, представление королю... Это была невероятная ответственность!
И Селестия трудилась, трудилась над собой, порой уставая немилосердно и лишь удивляя прислугу и родных. Кроме разве что отца, который улыбался и мысленно радовался завидному рвению дочери, которая даже не помышляя о его планах, делает все, что в ее силах, для их исполнения.

***
Путешествие в Санловиренс было длинным. Герцог не желал привезти в столицу свою дочь, которой потребовалось бы еще отдохновение. А представлять ее знатным господам в изможденном виде было бы крайне неуместно. И уж совсем не на руку. Потому в поездке девушка имела возможность насладиться и пейзажами, и отдохнуть, и в очередной раз все обдумать...
Не секрет, что прибытие семейства Райс не останется незамеченным. Как и не секрет, что многие дворянские семьи жаждали бы породниться с Райсами... А потому облавы визитеров с первого же дня не миновать. Как и столь необходимого отдыха.
Потому уже заранее была намечена встреча с Эль'Райнерами, которые нанесут визит практически сразу после прибытия герцога со своей дочерью. Все рассчитав, Мартель выделил Селестии около часа, чтобы иметь возможность освежиться и переодеться.

Подъезжая к столице, Селестия не спала. Девушка, не желая никого разбудить, осторожно приоткрыла дверцу и во все глаза наблюдала открывающиеся виды. Издалека Санловиренс был прекрасен. Она впервые созерцала море... И, будучи завороженной этим зрелищем, едва замечала проезжающие мимо обозы крестьян и торговцев. Только следила, чтобы ее лица никто не видел.
На въезде учитель дернулся и девушка невольно обратила на него свое внимание.
- Доброе утро, - тихо, почти одними губами сказала она.
И вновь погрузилась в созерцание. От простых кварталов и лавок с порой причудливыми и даже незнакомыми ароматами, до шедевров архитектуры и богатства... столько всего! У Селестии кружилась голова. Она впитывала каждую черточку, каждый изгиб открывающегося перед нею вида. Ловила эмоции прохожих. Это была попытка объять необъятное. К тому же, карета все время была в движении.
Альзас мог заметить, что дочь герцога пребывает в особенном возбуждении и он понимал его природу и причины. Наверняка, как только улучится свободная минутка, на него обрушится целый шквал новых вопросов. А пока имелся сдерживающий фактор в лице дремлющего герцога, потому жреца не трогали...
Хотя горящие глаза и улыбка девушки красноречиво говорили Альзасу, что она всеми силами сдерживает себя от каких бы то ни было комментариев. И даже вздохов восхищения! При ее неистовом огне - выдержка, достойная похвалы. Альзас это знал. Равно так же, как и не знал, что и когда однажды может выбить почву из-под ног у Селестии. И что будет тогда? Но ее светлая душа, настолько трепетная и чистая, внушала надежды, и не беспочвенные, что она перед многими перипетиями сумеет выстоять и остаться верной себе.

И вдруг, как гром среди ясного неба. Посетители в их резиденции. Селестия, услышав то, как называют ее учителя, на мгновение расширила вспыхнувшие удивлением глаза, не в силах скрыть своего изумления. Впрочем, быстро нашлась. И вновь в ее взгляде неудовлетворенное любопытство. На непривычный, но столь ожидаемый в реалиях высшего света жест Альзаса, она одарила того нежной и чистой улыбкой и ответила ласково:
- Буду ждать с нетерпением вас.
Чистая правда!

И дочь герцога погрузилась в круговорот событий... Сначала Селестию засмущала прислуга, расхваливая ее красоту и манеры. Неожиданно для нее самой, росшей в поместье на виду у тех, кто видел ее каждый день, она растерялась и пришла в замешательство. Впрочем, время не ждало и стоило подготовиться к визиту семьи эльфов, с которыми ей и предстояло породниться. Ведь она впервые увидит своего жениха. Точнее, нет. Лорана как-то уже приходилось видеть, но по правде говоря, она тогда еще не интересовалась мужчинами и особо его не запомнила... Как бы там ни было, нужно не упасть в грязь лицом и произвести хорошее впечатление на мужчину и его семью.
Вот только это все были лишь мысли.
Селестия волновалась. Очень. Она чувствовала, как волнуется ее сердце, как стучит кровь в висках. Все же, разбудить любовь в сердце мужчины под силу не каждой женщине... А сможет ли она разбудить ее в Лоране? С ужасом, девушка чувствовала, как все то, чему она обучалась, куда-то в один миг испарилось. Все разлетелось по углам, словно кусочки порванной ткани на сильном ветру... И тщетно пытаться их словить и сложить воедино. Она глядела на свое отражение в зеркале и видела лишь испуг и румянец... Что же делать? Внутри тела рождалась легкая дрожь. Ведь это все заметят... Хотелось заплакать. Но времени почти не оставалось, а от того становилось еще напряженнее, еще более страшно.
Нужно срочно было взять себя в руки. И Селестия нашла чем себя успокоить. Ведь договор уже заключен, верно? А, значит, это - не единственный день, не первая и последняя встреча, что решает ее судьбу. У нее впереди - целая жизнь, чтобы своей нежностью вызвать к себе ответную нежность.
Постепенно успокоившись, дочь герцога привела себя в порядок и предстала пред глаза семейства Эль'Райнеров. Вот только Лорана там не оказалось. И отец был чем-то недоволен... Ей так показалось. А после ее увели. Показали и увели...
Что же там произошло такое ужасное с Лораном, что ей теперь предстоит выйти замуж за ее брата? Было несколько странно менять представление о женихе. Пусть она не помнила толком ни того, ни другого, и, в сущности, ей не было разницы. Но на душе было как-то скверно... Словно жизнь говорила ей: я только что выбрала тебе, кого любить. Нет, я передумала. Теперь дари свою любовь вот этому.
Пребывая в смятении чувств, Селестия решила прогуляться в саду и заодно поразмыслить над той судьбой и стезей, которую ей определяет Единый...
И все же не могла отделаться от противного червячка чувства предательства. И хоть она не обещала Лорану ничего, на сердце была тяжесть. Сейчас так не хватало ее учителя... Беседы с ним всегда наполняют ее светом и мудростью, будто он ладонями своими умывает ее лицо и смывает скверну, порожденную глупыми мыслями еще неопытной девы...
Ведь люди - не перчатки... А сейчас она стала свидетельницей того, как ее будущего мужа сменили, подобно перчатке. Что же там за проклятие? Быть может, она могла бы ему помочь? Нет, что за глупости. Если даже его семья обеспокоена и еще не нашла средство. А, может, у них просто иные планы? Либо же Лоран не захотел ее и отказался? Как же здесь говорить о любви и преданности, если в любой момент вот так можно отказаться от своего избранника?
Было тоскливо и девушка неторопливо шла по саду, несколько понуро опустив голову. Селестия, тяжело вздохнув от невеселых дум, уже собиралась присесть на белую резную скамеечку, как увидела синеву портала. Несказанно удивившись, ведь они сейчас не ждали гостей, девушка поторопилась вперед к нежданному гостю. По дороге дав знак прислуге пойти и уведомить герцога. Если визит столь неожиданный и срочный, наверняка, что-то случилось!
Оседающий на посох маг, в котором дочь герцога не сразу узнала Раэса, порядком испугал ее. Только угадав одежды семейства и сопоставив с медальоном и порталом, она сообразила, что это Раэс. Холодок пробежал по ее телу. Селестия даже успела обеспокоиться о том, уж не ее ли плохие мысли в адрес будущего жениха сделали с ним что-то скверное? Вдруг он их почувствовал?... Впрочем, нет, она ведь не думала о Раэсе ничего плохого. Но, ее замешательство, быть может, смятение, могло восприняться, как нежелание подарить ему свое тепло.
Ведь о чем еще можно было подумать? Только что приходила его семья, сказала, что все хорошо. О браке договорились. Если бы в городе случилось нечто ужасное, то об этом уже трубили бы на всю столицу... Нет, это что-то, касающееся их семьи? Неудачная попытка снять проклятие с Лорана? Тогда почему он пришел к ним? Сам заработал проклятие?? Или все же снял и принес радостные вести? Тогда почему отправили едва держащегося на ногах эльфа, вместо того, чтобы прийти кому-то другому?
Кроме того, Селестия понимала, что ее опасения относительно влияния собственных мыслей - глупы, но не могла ничего с собой поделать и уже испытывала легкое чувство вины перед Раэсом, подобное тому, что буквально только что испытывала по отношению к Лорану. Вдруг ему стало неприятно это узнать... И она огорчила мага, сделав ему больно? Впрочем, свои помыслы, девушка, кажется, никому не открывала.
Все это промелькнуло в ее душе, пока она торопилась к магу. Нет, Селестия уже не просто быстро шла. Она даже не заметила, когда быстрый шаг сменился бегом. Как бы там ни было, магу плохо и она обязана помочь! Вот что сейчас - важнее всего.
Придерживая юбки, девушка подскочила к мужчине и, чуть не забыв сделать реверанс, испуганно выпалила:
- Приветствую вас... - ее голос дрогнул, а сама дочь герцога, торопливо наверстывая упущенное, дабы не была заметна ее оплошность, опустилась в реверансе, что полагалось изображать перед принцами, стараясь это сделать как можно изящнее.
Голос Селестии звучал сбивчиво, взволнованно. От того и безупречно выверенной грации не вышло. Скорее, это была милая дань уважению, пробивающаяся через непомерную взволнованность. Что не так уж и дивно выглядело в отношении жрицы Единого. Очевидно, что девушка уже возносила молитву своему богу, даже забыв по этикету закончить фразу приветствия и назвать имя и титул прибывшего гостя. Она чувствовала на нем магический щит и это еще больше обескуражило. Потому и поторопилась вслух добавить:
- Я... я помогу вам? Позволите? Ваш щит... - ласково прозвучал ее на удивление мелодичный и сейчас изрядно обеспокоенный голос.
Едва ли маг был в состоянии поцеловать ее руку и вывести из реверанса, потому Селестия поднялась сама и уже протянула свои руки в сторону мужчины, чтобы помочь и придержать его, если понадобится.
На краю сознания билась ужасная мысль, сколько ошибок она успела натворить! Но не бросать же его в беде!!! Она - не только дворянка, но и жрица! И будь он трижды принц, но сейчас он - едва держащийся на ногах принц! И вежливо делать вид, что она не придала этому значения, дабы не задеть его достоинство... О, нет! Не жрице Единого!

Волшебник медленно приходил в себя. Портал забрал у него слишком много сил, но иначе он поступить просто не мог. Ведь заявись он в одиночку в поместье Райсов, через парадный вход вслед за отцом и делегацией эльфов или ещё хуже вместе с ними, точно товар. Чтобы о нём и его доме подумали, впрочем, в отличие от юной Селестии маг не питал надежд, что для отца он может быть чем-то большим, нежели выгодным товаром, особенно теперь. Ведь Рэас потерял своё бессмертие, став человеком. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову, после того случая. Он облачился в траур по себе, или виной тому стало то, что привычный для волшебника белый цвет, теперь так сильно резал его, наполнившиеся золотом глаза.

- Миледи, - с трудом произнёс маг, тряхнув всё ещё покрытой капюшоном головой. Он понял, что его узнали, не знал, почему именно, но хотя бы не станут нападать. О, как он ошибался…
Чистый, нежный, тёплый свет исцеляющей молитвы коснулся колдуна и щит, столь тщательно сплетённый магом, для собственной защиты от благословенной земли города, разлетелся миллиардами блестящих бабочек. Да, Рэасаэлю оставалось только горько улыбаться. Его магия не изменилась, она осталась полна эльфийской красоты и утончённости, полна всё той же неимоверной силы, вот только теперь, каждое заклинание приносило с собой неимоверную боль. Маг снова закашлялся, но теперь из-за тени, что душила его, забирая себе жизненные силы бывшего эльфа и сладостно поглощая их, дабы не погибнуть от света юной девы, столь рьяно желавшей ему помочь.

- Молю, остановите молитву, - каждое слово давалось ему с великим трудом. Колдун не мог сконцентрироваться разрываемый сразу двумя источниками силы. Кровь противно и нестерпимо громко стучала в его висках, а чудовище смеялось ему прямо в ухо, напоминая, что эльф проиграл и теперь обязан платить ему, до конца своих дней.
Теперь Селестия могла отчётливо увидеть тёмную тень, терзавшую не только тело, но и душу несчастного мага. Это невнятное создание смеялось над ним и медленно убивало. Оно играло с колдуном и, спрашивая, когда тот наконец-то сдастся и примет всепоглощающую тьму. Но и эльф был хорош, он сражался с этой тварью из тени и пытался выстраивать барьеры, что отгородили бы его от опасности, но ему что-то мешало, и этим чем-то было исцеление, которым юная леди Райс и пыталась помочь волшебнику.
Ее молитва разнесла щит и увиденное потрясло Селестию до глубины души. Сквозь тысячи осколков, разбивших ее картину мира, девушка поняла одно. Природа тени ей пока не понятна до конца. Происходящее - ужасно. И ее желание помочь сделало только хуже в попытке мага бороться и сопротивляться... А потому молитва Единому резко прекратилась. Впервые она понимала, что в желании сотворить благо, причинила зло. Она могла представить, какую боль испытывает Рэас. Хотя нет. Не могла. Но и этого было достаточно, чтобы полоснуть сердце девушки жгучим хлыстом стыда и беспомощности, терзаемого чувством сострадания. По щекам пробежали две горячие слезинки.
Что же делать? Что же делать - билось в ее сознании.

- Простите, я не знала... - горячо прошептала Селестия.
Сдавленно, на пределе слышимости, чувствуя, как болезненный комок вскоре отнимет у нее возможность дышать.
Сейчас было не до церемониала. Но и понимания, чем бы ослабить муки Рэаса она не представляла. Девушка, не помня себя, приблизилась почти вплотную и, придерживая полы платья одной рукой, заметалась вокруг мага по кругу в некотором одержимом отчаянии, будто бы ее тело призвано было возыметь силу хоть какого-нибудь барьера от нависшей тени. А другая рука ее взмывала в воздухе, будучи готовой стать опорой для мужчины.
Учитель... Единый... что же... делать... Ты лучше знаешь, как ему помочь, помоги! Помоги, молю!

Пусть эти слова произносились лишь мысленно, но губы девушки шевелились, словно она пыталась их говорить вслух. Однако, не выдав ни единого звука.
Взволнованное лицо. Испуганные глаза. Побледневшая кожа...
Стоило благословенному свету исчезнуть, как маг облегчённо вздохнул. Не нужно было быть жрицей, чтобы понять, как сильно он сейчас ненавидит себя. Как омерзительно ему его существование. Эльф не способный принять светлой молитвы без боли и содрогания, это резало его сердце. За прошедшие два дня он так и не смог смирится с тем, в какого монстра превратился. Всё ещё морщась от боли, но теперь она была связана лишь с тварью, что сладострастно и жадно вгрызалась в его душу и плоть, колдун повернул перстень-печатку дома Эль`Райнеров и наконец-то облегченно вздохнул, когда эльфийская магия запечатала существо в древесный кокон. Он знал, что это ненадолго, но, по крайней мере, у него появилось время на возведение собственных защитных барьеров.

- Благодарю, вас, госпожа жрица, - поднявшийся маг, отвесил изысканный поклон, и снял с головы капюшон, чтобы его лицо можно могли рассмотреть все желающие. Голос Рэаса вновь приобрел те изысканные чарующие нотки, что встречались лишь у высших магов, посвятивших всю свою жизнь изучению и произношению необычайно трудного языка арканов. Он деликатно не замечал лёгкой паники Селестии ибо сам был ей виной. – Я – лорд Рэасаэль Эль`Райнер, кому могу я выразить свою благодарность, за чудесное спасение?
Волшебник улыбался, хотя сейчас это и звучало, как сарказм, маг не имел права позволить себе оскорбить свет жрицы, ведь она хотела ему помочь, потому этикет обязывал его поблагодарит девушку за ту немыслимую боль, что всё ещё отдавалась внутри него, заставляя тело немного дрожать.

Впрочем, его внешний вид мог вызвать удивление. Ведь сын благородного дома Эль`Райнеров выглядел и был абсолютно точно обычным человеком. Золотистые локоны, не свойственные его роду, глаза, наполненные оттенками игристого вина и печали, они не соответствовали столь юному возрасту, который можно было бы присвоить этому магу. Вся его внешность была какой-то неправильной и чарующей. Он был красив и этим же и пугал. И лишь несколько секунд спустя, в голову тех, кто смотрел на него, вкрадывалось понимание того, что человек перед ними – настоящий демон.
Боль... Боль... Боль... Так страшно было решиться и попробовать ее прочувствовать. Но что же она за жрица и что за будущая жена, если отступит сейчас? Разве сможет она стать достойной опорой не только своему мужу, но и Ордену?... Миру... Жизни...
Селестия едва не осела сама прямиком в траву рядом с магом. И вовсе не в реверансе. Лазурная шляпка-чепец с легкими кружевами казалась невероятно тяжелой. Белый бант, завязанный под шеей сейчас казался удавкой. Дрожащими пальцами девушка торопливо принялась его развязывать. Сейчас, сейчас, погодите, Рэас. Дайте мне пару мгновений.
Сердце стучало так, будто собиралось не просто выскочить из груди, а допрыгнуть, как минимум, до Дэйдеранса. Перестав метаться, она застыла где-то напротив мага, совсем позабыв о приличиях и попытке отступить хотя бы на шаг, а потому между ними было не больше фута. Лазурь шляпки соскользнула вниз, теряясь в полупрозрачных полах пышного платья, что имело точно такой же цвет. Ладони, обтянутые перчатками, вновь потянулись к мужчине.

- Я знаю... - голос ее сбился. Серебро глаз сейчас излучало тепло и нежность.
Да, пускай она не понимала, что все это значит! Что за тень? Какова ее природа. Откуда она вообще взялась. Но ведь маг был чист! И она намеревалась всячески его поддержать в этой нелегкой борьбе, ставшей теперь и ее борьбой, частичкой ее судьбы.
- Я... - губы тронула смущенная улыбка и бледные щеки несколько оживились, когда к ним прилила кровь. -... ваша жена. - поняв, что поторопилась, Селестия смущенно опустила взгляд и тряхнула уложенными завитками кудрей, которые теперь не скрывала шляпка. - Будущая! - поправилась девушка.
Ее совсем не обидел тон мужчины, право дело, на фоне всего было вовсе не до того. Тем более, она и сама понимала, что сделала только хуже. Но пускай так. Пускай сейчас так. Они найдут способ это решить! Обязательно найдут!
Но что стало с ним? Почему он так выглядит? В ее взгляде снова проявились печаль и беспокойство. Так и не достигнув своей цели, ладони девушки соскользнули вниз. Она, наконец, нашлась, и взяла себя в руки, сделав еще один, возможно, не совсем уместный после всего реверанс. И даже отступив на шаг.

Решить, что Рэас становится демоном, ей даже в голову не пришло, ведь их давно изгнали. Но даже допуская шальную мысль... Пока он борется, она не отступится и не оставит его. Пока не прогонит сам, поддавшись целиком и полностью тьме. Так решила девушка.
Маг едва не отшатнулся от слов девушки, что резанули его ничуть не слабее демона. И только годами воспитываемая выдержка и осознание необходимости соблюдения правил в поместье чужого дома, куда он посмел явиться без приглашения, заставили колдуна, лишь ласково улыбнуться в ответ. Волшебник позволил себе не особо пристально осмотреть собеседницу, сохраняя рамки приличия и меж тем удовлетворяя собственное любопытство. Жрица была права в том, насколько была чиста его душа. Яд демона был практически бессилен против него, и отрава расходовалась впустую. Маг выжигал её, равно как и все попытки бестии смутить его разум. Закрыв глаза, он позволил себе облегчённо вздохнуть, что можно было трактовать и как полное восхищение столь прекрасной особой, как леди Райс. Пользуясь появившимся между ними пространством, колдун прошептал несколько слов и начертил в воздухе серебряную руну сильнейшего щита, на которые были способны только высшие маги. Впрочем, щит этот предназначался не для защиты волшебника от людей или же магии, нет. Рэас пытался защититься от света и тьмы, круживших вокруг него. Когда на секунду, вокруг мага начало переливаться прекрасное сияние, его боль исчезла, но лишь затем, чтобы вернуться вновь. Магия, то чем он жил, сама отрекалась от своего избранника. Волшебник вновь закашлялся, но теперь немного выставил руку вперёд, прося миледи подождать и не вмешиваться. Даже так, отвергнутый всеми, используемый собственным домом в качестве решения возникшей трудности, этот человек пытался сохранить внутри себя добро, свет и добродетель. Он был чист, совершенно и абсолютно. Его сердце никогда не встречавшее любви билось ровно и спокойно. За необычайно длинный путь, прожитых бывшим эльфом лет. Много слухов ходило вокруг этой личности, но никто, ни одна живая душа ни в чём не могли обвинить его ни в чём, кроме разве что того факта, что маг не посмел разбить ни одного хрупкого девичьего сердца и ни разу не вкусил плодов похоти и страсти. Многие даже шутили, что Рэасаэль Эль`Райнер – первый, не состоявшийся эльфийский жрец Единого, предпочитающий уединение, обществу красивых дев и юношей.
На этот раз Селестия действительно не предпринимала никаких попыток, правильно истрактовав жест мужчины. Коря себя за неуместные действия, она снова поднялась из реверанса самостоятельно и на мгновение оглянулась посмотреть, не торопится ли в сад ее отец. Заодно украдкой смахнула две слезинки со своих щек. По руне она поняла, что за щит поставил маг, он отнюдь не мешал продолжать ей чувствовать боль, испытываемую мужчиной.

Наконец, собрав в единое целое обрывки впечатлений и того, чему ей только что пришлось стать свидетельницей, дочь герцога смогла осмыслить произошедшее и с ужасом осознала, что Рэас - проклят... Магия крови? Шок... Почему их семья не сказала? Или ей не сказал ее отец? Или Эль'Райнеры собирались обратиться за помощью и решить эту проблему до первой встречи мага с его невестой? Тогда что привело Рэаса к ним именно сейчас? Ровным счетом, ничего не понимая, девушка лишь тяжело вздохнула. Пока Совет Магов или Жрецы из Храма не помогли мужчине, он страдает.
- Почему, почему вы обрекаете себя на эти ужасные муки? - с непониманием вопрошала девушка. - Мы подождем, что бы вас не привело! Потратьте это время на помощь себе...
Слова ее были преисполнены искренности и сочувствия. Чем больше девушка глядела на стоящего перед нею эльфа в облике человека, тем с большим ужасом отмечала, как он изнеможён. Неожиданно для самой себя в ее душе родилось легкое негодование.
- Зачем вы так... - выдохнула Селестия.

Она действительно не понимала, почему магу понадобилось в таком состоянии являться сюда. Нехорошее предчувствие шевельнулось внутри. Он же не собирается умереть?? Кажется, нет... Но что, что за срочность привела ее жениха в их резиденцию?
Так и не решившись снова подать руку для опоры, не желая невольно снова навредить, девушка понимала, что ей остается лишь ждать ответа Рэаса и его действий. Хотя, какие там действия! Внешний облик Селестии приобрел оттенок нервозности, вызванный терзающей ее суть дилеммой. Покорно ждать или все же помочь хотя бы физически.
Колдун вновь вздохнул, но теперь уже куда свободнее. Щит защищал его от сил, против которых маг был сейчас не в состоянии бороться, а боль от использования заклинания начала уже отступать. И всё же он ослаб. Рэасаэль не рассчитывал ставить столь мощную защиту по нескольку раз на дню. И всё же все в этом проклятом городе так и норовили полечить беднягу, не подозревая, что причиняют этим практически адские муки волшебнику. И не смотря на это, он держался. Всё ещё противясь желаниям тьмы. Он уже третий день боялся даже приблизиться к чёрной книге, что совсем недавно так манила его и казалась, тогда ещё эльфу занятным развлечением.

- У меня нет выбора, моя леди, - грустно улыбаясь произнёс маг, - я стал причиной того что мой брат…
Колдун осёкся, и сжал свободную руку в кулак, борясь с внутренними демонами, что жили в каждой, даже самой чистой душе, ему было больно от одного только осознания того, что он навредил своему близнецу.
- Моя боль не сравнится с тем, через что сейчас проходит Лоран, по моей вине, поэтому я хотел бы поговорить с вашим отцом, леди Райс, ведь это он, а не я достоин столь высокой чести, как становление вашим избранником.

Маг говорил очень мягко и зачаровывающее, впрочем, он ни на что не рассчитывал. В его словах не было ни намёка на лесть или же попытку сбежать от своей судьбы, напротив, он словно пытался сказать, что девушка свободна и, более того, он готов ей помочь. Если Селестия уже имеет избранника и лишь воля отца заставляет её улыбаться проклятому созданию, что даже не может теперь с точностью сказать кто же он.
Странные нити порой плетет судьба, столь причудливые, что разобраться в них иной раз кажется невозможным. Безусловно, Селестии хотелось разузнать, что же все-таки случилось с Лораном. Но, видя, как устало выглядит маг, у нее просто не повернулся бы язык. Всему свое время.

Без сомнения она вновь почувствовала себя неловко. Будто ее, как тряпичную куклу, передают из рук в руки. Туда и обратно... Если ее так бездушно начнут бросать между женихами, она сойдет с ума, в довесок ко всему утратив всяческое достоинство.
Пережитое потрясение, невольно сблизило ее с магом. И сейчас было гораздо сильнее настроя дарить свою нежность другому брату, просто потому что он был первым, кому ее прочили в невесты. Но как это дать понять Рэасу? И стоит ли... Кажется, это выбивается из рамок приличий.
Во взоре Селестии отразилась легкая печаль. Не так она представляла себе все... Совсем не так. Она готова была учиться любить и быть преданной своему избраннику. Однако, этот безумный калейдоскоп ничего, кроме смятения чувств, не вызывал.
- Ваше благородство делает вам честь. Однако, свадьба ведь не завтра! Успели бы еще предупредить... - она пыталась тем самым дать понять, что маг приносит такие жертвы совершенно напрасно. И она никогда не осудила бы его за расставленные по-иному приоритеты. - Рэасаэль, умоляю вас, давайте пройдем в дом или хотя бы к скамейке. Никакие правила приличия не позволят мне придерживаться их в ущерб вашему состоянию! Можете меня не извинять, но сейчас вы - мой жених. - несколько упрямо заявила девушка. - Можете и вовсе считать меня невоспитанной девкой, но я не могу остаться в стороне, будучи свидетельницей тяжкого бремени, которое свалилось на ваши плечи. Позвольте вам помочь! - с придыханием выпалила последнюю фразу Селестия и чуть нахмурила брови, от чего ее лицо стало еще более трогательным в столь неприкрытом беспокойстве.

А растревоженное девичье сердце и вовсе протестовало. Ей решать, кто достоин какой-то чести и вообще, причем здесь какая-то честь? Все это - просто этикет. Очевидно же, что Раэса гнетет вина перед братом. Девушка понимала, что попала в очень щекотливую ситуацию. Но безвольным наблюдателем того, как вершат ее судьбу, она также становиться не собиралась. И намеревалась разобраться в том, что же все-таки произошло.
Вспомнив об упавшей в траву шляпе, Селестия расправила юбки и плавно присела, теперь уже будучи более спокойной в сравнении с недавней бурей, а потому озаботилась тем, чтобы ее движения не роняли достоинство дома Райс. Приподняв головной убор, она отряхнула с него несуществующие мусоринки и поднялась.
Все эти события совершенно выбили у нее из-под ног почву. Девушка показалась себе несколько резковатой. Страстной. Слишком порывистой. Нет, нет. Нужно успокоиться. Потом подумает о себе, о женихах. Право, ее проблема в сравнении с ношей Рэаса - детский лепет. Сущие глупости.
Селестия, как поднялась, попыталась словить взгляд мага, чтобы подарить ему теплоту своей улыбки.

Волшебник уже достаточно восстановился, чтобы не выяснилось, насколько он сейчас слаб и, хотя голова всё ещё немного кружилась, маг согласно кивнул на предложение Селестии.
- Благодарю вас за приглашение, моя леди, - колдун учтиво подождал, пока девушка поднимет свой головной убор, жалея о том, что сам он ей помочь, в этом, не в состоянии, во всяком случае, пока не привыкнет к постоянному головокружению от потери крови и боли отдающейся где-то внутри.
Маг подал леди руку, ладонью вверх, немного отведя в сторону большой палец. Тонкая чёрная кожа перчатки, покрывавшей руку и большую часть кисти волшебника, не могла скрыть от девы теплоты его тела, впрочем, внешний вид перчатки был немного необычен и более того - пугал заострёнными металлическими когтями. Но это было скорее необходимостью, чем блажью, ведь так маг мог начертить в воздухе даже самую изящную руну и всё же, учитывая его облик, это делало Рэасаэля только ещё более похожим на одного из тварей Бездны.

- Пожалуй, вы действительно имеете полное право осуждать и более того… вы должны узнать о произошедшем от меня, а не от вашего окружения, что может несколько… - он немного замялся, подбирая верное слово, - исказить существующие факты.
Его «общий» как и у отца не имел ни единого намёка на акцент, что теперь было, не особо удивительно, ведь колдун стал человеком, загадкой впрочем, был язык эльфов. Маг старался быть обходительным, хотя давалось ему это с явным трудом. Было вообще не понятно, как он всё ещё держится на ногах. Вернее, что его удерживает.
Мужчина протянул ей руку и Селестия, ничуть не колеблясь, плавно повела своей, мягко вложив ладонь в ладонь мага, не рискуя пораниться. И тут же невольно дернулась. Посетившая ее было мысль о жутковатом виде перчаток Рэаса мгновенно выветрилась, сменившись ощущением пыток. Ох, похоже, не одна она совершила подобную глупость... Тяжело же пришлось эльфу из-за непутевых жрецов, хоть и не желавших зла. Как же это было скверно!

Рэас почувствовал, что его невеста не убрала руки, наоборот, даже чуть сильнее сжала. Если до этого ладонь Селестии лежала, будучи расслабленной и едва ощутимой, то сейчас девушка будто лишний раз давала понять - нет, я не оставлю вас наедине с этой бедой!
Она даже не сразу обратила внимание на тепло. Такое обманчивое... Ведь разве может она сказать, что это говорит о здоровье и благополучии Рэаса? О нет...
- Вы смущаете меня, я совсем вас не осуждаю, - поторопилась заверить мужчину девушка, и не менее смущенно улыбнувшись, уже высматривала ближайшую скамеечку.
Она по его ответу так и не поняла, согласился ли маг на визит в дом или же решил остаться в саду и присесть. Потому выбор был очевиден - следовать по саду в направлении входа в здание. А по пути все станет ясно. Ведет ведь мужчина. И если он сделал выбор в пользу сада, сам увлечет девушку к ближайшей скамейке.
- Вы - очень любезны и я признательна вам за искренность. - голос вновь приобрел привычные ласковые оттенки. - Вы простите меня за эту молитву. Я чувствую, что я - не первая, кто сослужил вам плохую службу... Но почему вы не обратитесь к Совету Магов или в Храм Единого, чтобы снять это проклятие, поразившее и терзающее вас столь мучительно? - задала она, наконец, животрепещущий вопрос.

Рэасаэль, немного приблизил девушку к себе, но не более чем того позволял этикет. Быстрым взглядом окинул сад Райсов, он нашёл себе резную жертву, и уже хотел было притянуть её по ближе, дабы не заставлять девушку идти и уже зашептал привычные слова, как вспомнил о последствиях. Мгновенно усилием воли колдун погасил заклинание, радуясь, что не закончил контур, и магия не взяла со своего любимчика плату.
Мягко, почти бесшумно ступая, волшебник вёл Селестию к входу в поместье. Он заметил и беседку и, хотя, солнце не могло повлиять на мага, свет раздражал бывшего эльфа и напоминал о храме…
- Я … обращался… - теперь волшебник ещё осторожнее подбирал слова, - это их влияние на меня вы можете ощущать, моя леди. И если мои братья использовали на мне только чары распознавания. А уже после попытались снять проклятье, что оказалось довольно затруднительно и … болезненно для меня и брата, то орден, зная мою приверженность к свету, не пожелал сдерживать своих сил и, несомненно, благих порывов, а потому оторвался на мне сполна.

Волшебнику всё ещё было больно. Проклятье изменило его магию и тело, но так и не смогло зацепить светлой души. Однако, святая магия, вкупе с рвением довершила начатое, они пробили брешь в идеальной защите, зародили столь необходимое тьме зерно сомнения, которое колдун уже не в силах был задушить. Даже обычный солнечный свет был ему омерзителен, хотя он радовался ему, радовался жизни, ценил её ничуть не менее сильно, чем раньше. Там в глубине, под белоснежными облаками, в самом центре появилось маленькое пятнышко, разглядеть которое без физического контакта было бы не возможно. Зёрнышко, крохотный кусочек тьмы, с которым совладать в одиночку Рэасаэль не мог. Он пытался, но всякий раз терпел лишь сокрушительное поражение, впрочем, ему нужно было отдать должное. Всё чем могло похвастаться тёмное пятно так это своим существованием в этой чистой душе…
Селестия слушала и ее изумлению не было предела.
- Вы... хотите сказать, что его снять невозможно? - подобное попросту не укладывалось в голове девушки.
Если мастера не сумели... Быть может, на Острове Святого Престола? Или же как раз о нем и речь? Маги же могут телепортироваться на любые расстояния.
Она ощутила наличие зернышка Тьмы. И продолжила:
- Что же произошло, от чего так сильна ваша вина перед братом?

Селестии показалось, что это - одно из пагубных чувств, легко способное стать плодородной почвой или тем клинком, что пробьет пути... Нет, даже не так. Склизкое, липкое... Подобно щупальцам, сдавит, повергнет на колени, истощит. Лишит веры. Веры в свое достоинство быть в свете. Станет проводником для Бездны... И тогда черви неверия прогрызут тысячи маленьких лазеек к сердцу Рэаса. Нужно с этим разобраться как можно скорее! Зачем порицать себя почем зря, медленно, но верно взращивая степень преступления или ошибки, и нагнетать, нагнетать, превращаясь в то, чем так не хотелось быть.

Колдун молчал, остановившись в тени массивного дуба. Лёгкий ветерок ласкал его кожу, а глаза защищала зелённая гуща листвы. Капюшон маг одевать не смел, ведь это было бы нарушением правил.
- Я желал помочь людям, - тихо начал волшебник, - правда в том, что жрецы добирались бы до этого места несколько дней, а может и недель. Люди же слишком настрадались, чтобы потерять ещё хоть кого-то из-за разбуженной некромантом нежити.
Маг немного задумался над тем, как правильнее преподнести следующую порцию информации.

- Я – искатель, моя леди, я нашёл книгу, тайны которой манили меня, как мотылька манит такое тёплое и ласковое на вид солнце, но, как и он, я обжегся, - волшебник легонько сжал руку девушки, не причиняя ей ни боли, ни неудобства, но ища поддержки и опоры.
- Мне казалось, что я полностью разобрался в тёмном ритуале, для упокоения нежити раз и навсегда, а возможно, так оно и было, ведь когда всё закончилось, кладбище стало тихим, к мёртвым телам вернулся их вечный сон, но в то заклятье вмешались они… - колдун старался подобрать правильное слово, но не знал, как правильно обозвать помешавших ему существ.
- Я просил Лорана не входить в круг, чтобы не случилось, - тут же сменил тему маг, - но он не послушался. Вам должно быть известно, леди Райс, что мы били близнецами и остро ощущали боль друг друга и потому, когда они напали на меня… Лоран пересёк черту… Я… я отвлёкся и вытолкнул его порывом ветра, но не успел… одна из этих тварей коснулась его и тогда…

Рэасаэль отпустил девушку и, слегка пошатнувшись, прислонился к тёплой и такой гостеприимной коре векового дерева.
- Мне казалась, что я принял на себя весь их удар, но я ошибся – как-то отстранённо произнёс он, - Демоны игрались со мной, как с куклой, я был в их власти, ведь спасая Лорана, я потерял и свою защиту от них. Я не знаю как, и что именно они сделали со мной, да это не важно, я виноват в том, что вместо великолепного воина, вызвавшегося защищать меня, я вернул дому Эль`Райнеров эльфийку.
Маг немного нервно засмеялся.
- Поэтому и пришёл сегодня мой отец, он должен был сказать лорду Райсу, что его бестолковое чадо мало того, что лишилось своих острых ушей и вечности, так ещё и из Лорана сделал девчонку, чем окончательно испортил все планы наших домов. Впрочем проклятье легко снять, достаточно убить меня или моего бра…, мою сестру, - через силу поправился бывший эльф.

Селестия также остановилась и внимательно слушала рассказ мага. Руку она по-прежнему не отнимала, охотно предоставляя ему столь желанное чувство опоры. И не только физической. По девушке было видно, что пару раз ее одолевал порыв что-то сказать, но, не желая перебивать мужчину, она выслушала все до конца. Тень скользнула по ее лицу. Сказать, что по ходу повествования в ее взгляде то и дело вспыхивало удивление, не сказать ничего. Потрясенная Селестия не сразу нашлась, что ответить на это. Она не сомневалась в правдивости слов мага. Тот был открыт перед ней и дочь герцога это чувствовала. Пальцы нервно теребили ленты банта, что служили завязками на шляпке.
- Неужели во всем мире нет средства? - девушка не могла поверить в подобное. - Быть может, если это что-то из ряда вон, есть смысл поискать в не менее необычном месте?...
И тут еще прошибло! Демоны??? Новость настолько была невероятной, что Селестия даже не сразу поняла, о чем речь. Глаза расширились от ужаса и девушка тихо по слогам буквально выдавила из себя испуганное:
- Вы сказали, демоны? - она даже чуть наклонилась в сторону Рэаса, будто не желала, чтобы мир даже слышал о подобном... О той зловещей тайне, которую сейчас приходилось обсуждать. Будто само упоминание несло опасность. Стоит лишь заикнуться... Испугаться... Поверить...
Откуда они вообще могли взяться? И значит ли это, что в скором времени мир ожидают беспорядки и ужасные сражения? В ее взгляде застыла мольба. Скажите, Рэас, не томите... Что ожидает всех нас?...
Ожидаемо ее нежная кожа вновь побледнела, как полотно... Ей и самой бы найти сейчас опору, так как от безумного открытия жрица пошатнулась... От того она попыталась нащупать ладонью ствол дерева и хоть как-то себя удержать. Не дрожать... не падать... не шататься...

Маг непроизвольно помог девушке, занять своё место в тени у твёрдого ствола, что был для колдуна прекрасной опорой, которую он уступил даме.
- Всё верно, моя леди, - тихо ответил её маг. – Я видел Врата Бездны далеко на юге. И … несознательно стал частью того сражения, что вели там ещё более позабытые нами создания – драконы с чешуёй цвета серебра и ртути. Я не могу всего объяснить, ибо сам не понимаю, но моя магия, то заклинание… они имели родственные корни и меня словно призвали в ту битву, которая была проиграна не только мной. Врата открылись! Естественно мне никто не верит, что не удивительно, ведь отмеченный проклятьем я стал почти одним из них,… но способ есть, и я найду его, даже если это будет стоить мне жизни и души, я закрою их!
От тихого волшебника не осталось и следа. Зерно тьмы внутри мага сжалось до едва различимой точки, но всё же выжило. Рэасаэль слегка покачнулся, магия мягко подхватила его, стараясь при этом не касаться, чтобы не причинить человеку боли. Это было не его заклинание, это перстень, что он носил, потерпев поражение в битве с грызущем душу хозяина демоном, вернулся к иным своим обязанностям, в частности к поддерживанию мага на ногах.

Селестия сейчас выглядела необычайно сосредоточенной. Девушка чуть нахмурилась, отметив, что маг решил уступить ей место у ствола дуба. Его благородный жест жрица, безусловно, оценила, однако, по ее мнению в том не было насущной необходимости. Да, возможно, в других обстоятельствах и с другим мужчиной она не позволила бы себе подобное. Но ведь перед ней стоял ее жених! А потому девушка слегка прислонилась плечом к освобожденному месту и плавно перекатилась по окружности ствола на спину. Теперь они могли оба опираться и не мешать друг другу, хоть и пребывая в непомерной близости. Так что мужчина чувствовал бы даже ее пышные юбки.
Устремив свой взгляд вверх, сквозь листву Селестия искала клочки неба, что могли быть видны... Почему Рэас решил, что ему никто не поверит? Неужели ей стоит опасаться, что это демон показывает иллюзию открытости мага?
Ох, сердце, преисполненное смятения... Достойна ли твоя чистота того, чтобы Единый здесь и сейчас наставил на путь истинный? Девушка мысленно стала возносить еще одну молитву, вопрошая своего бога даровать ей прозрение. И даже защиту, если она попала под влияние, сама того не заметив.
Она еще была совсем юна... И, пожалуй, совсем не чета демону. Толика страха сковала ее душу, закралась внутрь. Но Селестия не сделала от дуба ни шагу!
Рэас мог отметить даже через ткань закрытого платья, как тяжело вздымается грудь стоящей рядом с ним девушки.

Но её бог молчал или же… сквозь листву пробился лучик света и упал на мага, который, не смотря на резь в боящихся солнца глазах, улыбнулся ему.
- Я думал, дерево полностью скроет меня от света, но ошибся, это хорошо, - мягко прошептал колдун. Он не боялся прикосновений и не пытался очаровать леди, отнюдь, он пришёл сюда, чтобы открыть правду и Рэасаэль сделал то, чего желал. Выпустив руку леди Райс, которой было необходимо время для раздумий, маг сполз по стволу вниз, положив посох перед собой.
- Я был бы рад, если бы твой бог убил меня, - продолжил он, наконец, - но, к сожалению, он защитил меня даже от жрецов, лишив сознания, до того, как они додумались обрушить на меня самую сильную из ваших совместных молитв. Интересно, - колдун чуть оживился, - те, кто служат тьме, пытают своих адептов столь же изощренно? Ай!..
Маг схватился за сердце и едва не упал.
- Прости меня пресветлая Суне, я – Рэасаэль Эль`Райнер посмел перечить твоей воле, усомнился в истинности отведённого для меня пути и неумышленно, позволил себе начать терять веру в тебя, молю простить меня, - колдун сложил руки вместе и начал шептать слова молитвы на идеальном эльфийском, правда, от каждого произнесённого слова, ему становилось только хуже.

Заметив лучик, улыбнулась и сама девушка. Теперь она снова глядела на сползающего Рэаса и с последовавшей его реплики уже собиралась сказать, что ее бог не убивает. Однако понимала, что мужчина и сам это знает. Да и он продолжил свою мысль, которая не совсем понравилась жрице. Впрочем, она не стала перебивать молитву эльфа. Подобные действия она чтила, как священные. Впрочем, таковыми они и были.
Тем временем, Селестия и сама присела, красиво уложив свои юбки. Вдруг маг упадет, нужно быть готовой поддержать... Все же необходимо было что-то делать. Но что... Мысли вновь вращались по кругу, настолько заполонив все ее существо, что даже превращенный в эльфийку Лоран не вспоминался.
Демоны... угроза? Или это все - иллюзии и нет в их мире сейчас никаких демонов и в помине? Но чьих это рук дело? Кто помутил разум Рэасаэлю? Ответ нашелся сам собой. Вероятно, он сам. Что за книгу читал маг, пытаясь упокоить нежить, девушка не знала. Все могло быть. Быть может, он даже не обращался за помощью... Все - лишь в его воображении.
- В чем же вы видите пытку? - решила поинтересоваться жрица, когда молитва была окончена. - Потеря сознания может быть безболезненной, как и выход из беспамятства, если это творится руками Единого. Зато живы вы. - попыталась улыбнуться Селестия, однако, ее речь звучала растерянно.

Дочь герцога не знала, за что зацепиться. Слоняться в иллюзиях? Бессмысленно, пожалуй. Разобраться с возникшей проблемой? Похоже, что ей не по силам. Она смутно представляла себе, что будет дальше. И даже не из-за демонов. Не столь долгосрочно. Взгляд ее рассеянно блуждал по лицу мага, изучая его черты.
Что ей остается? Быть невестой. По крайней мере, это было и уместно, и понятно. Она отложила шляпку на траву и принялась аккуратно стягивать перчатки.
- Быть может, желаете чаю? Приказать прислуге подать угощение? Расстелем покрывало и устроим пикник, - улыбнулась девушка, заглядывая Рэасу в глаза.
Был еще такой свет, который она не испробовала!
Окончив молитву, маг откинулся назад, закрыв глаза, он улыбался лучам солнца, что больше не обжигали его, хотя ценой за это была вереница боли, ожёгшая его тело изнутри.

- Как вам будет угодно, моя леди, - мягко ответил он на эльфийском, голосом, в который новь вернулись чарующие магические нотки и, словно спохватившись, поднял голову и посмотрел на леди Райс, - простите меня, - продолжил он уже на «общем», - я не должен был использовать родной язык, это было не учтиво с моей стороны. Впрочем, вы же впервые прибыли в Сангарди'Лонере'Вильвиренс.
Для волшебника, пусть даже ставшего человеком не было затруднительно произносить истинное название города, на родном языке.

- Позвольте, я сделаю вам небольшой ответный подарок, - маг осторожно взял леди за руку и коготком начал водить по нежной ладони, едва касаясь её. Он что-то шептал, но это не было дурманом, скорее он что-то хотел развеять или снять, да и символ арканы, очень сложный (работа как раз для острых коготков) светился синевой чистой энергии. Когда он закончил, то по телу девушки прокатилась тёплая волна опьяняющей магической энергии. Через секунду она могла уже заметить, что солнце стало светить как странно, ему словно что-то мешало, создавало тени, которых прежде не было, подняв же глаза, дева смогла бы увидеть затерянный город, что доступен зрению магов и тех, немногих избранных, кому они это позволили.

Селестия, кажется, немного расслабилась, так как ее улыбка вернула нежность плавных линий, а тепло во взгляде отогнало прочь все хмурые мысли. Внутри девушки зажглась радость, подобно той, что она привыкла испытывать от предвкушения чего-то прекрасного, живого! Ведь сейчас она хотела создать для Рэаса праздник. Поселить на его губах безмятежную улыбку и пусть все демоны улетают прочь! Что бы их ни породило!
Ох, кажется, она поторопилась снять перчатки! Коготок долго выписывал сложный узор, однако, не царапал. С одной стороны, было несколько страшновато, с другой... Очень и очень любопытно! А ведь маг даже не догадывался, что у нее такая же пылкая ко всему новому натура! Чувствуя, что ведет себя несколько беспечно, да что там, очень беспечно, заинтригованная Селестия все же позволила закончить аркану. Магический поток всецело увлек ее с собой и вскоре девушка подняла завороженный взгляд в небо.
Так вот что Рэас имел в виду, говоря о том, что она впервые в столице!! Город магов! Тот самый! Парящий волшебный город! Улыбка жрицы стала шире и лучезарнее.

- Так жаль, что его красоты отсюда не видны, - по ее голосу не сказать было, что девушка огорчена. Наоборот, он звучал с особенным трепетом и восторгом, что становилось понятным - эльф поселил в ее душе желание, тягу однажды попасть туда!
- Я уверена, что город - невероятно красив!
Сейчас Селестия в какой-то мере казалась даже ребенком. Не в манерах, нет, девичье обаяние ее природы невозможно было скрыть, а, скорее, в непосредственности, в своей открытости тех чувств, что не таила перед магом, не боялась их выражать.
Глаза ее горели тем самым неистовым пламенем, которое эльф увидел только сейчас. Но смог бы он сказать наверняка, в полной ли мере отражена вся ее страсть? Что таится в бездонной душе этой девушки?
Взгляд Селестии плавно скользнул по листьям, спускаясь все ниже. И снова она искала что-то в глазах Рэаса.

- Благодарю. - одними лишь губами сказала девушка, невольно привлекая внимать их движениям, чтобы понять смысл ее фразы.
Эльф погрузил ее в атмосферу легкости, создав еще одну нить, сближающую их. И сейчас, совершенно не смущаясь, Селестия играла с ним. В ней само собой просыпалось то, что не было необходимости придумывать. Что проявлялось, как часть ее посыла. Как часть ее намерения создать ауру праздника. Чарующую, нежную! И надо же так, что маг опередил ее. И девушка поддалась, рождая в самой глубине себя ответ, отклик, необычный, завораживающий, текучий... Удивительно естественный и открывающий дочери герцога ее саму с незнакомой стороны.
Хотелось увлечь его, затягивать, чтобы схлынули все тревоги, все скверное. И осталась только плавность ее тепла и свет солнца, что воплощается через ее женскую суть, манящую в глубины сути Единого. Чтобы ни одной слезы! Лишь только смех. Счастливый смех. Интрига и предвкушение отправиться в новое приключение... И ей хотелось быть этим поводырем. Она не задумывалась сейчас, получается это у нее или нет. Что это и к чему приведет. Перед ней были только глаза Рэасаэля.
Нет, она не владела магией, не рисовала арканы...

Волшебник тепло улыбнулся. Он и впрямь выглядел, словно совсем иным. Даже не таким уставшим и подавленным, как когда он только появился во дворе. Золото мага потонуло в глубинах серебра глаз девушки, чья душа была ещё столь чиста. Рэасаэль давно не встречал таких людей и потому был восхищён ею. Нет! Он не влюбился, но часть его уже не желала расставаться с этим прекрасным цветком, что по договору домов может принадлежать ему.
«Я не должен, - маг знал, что он достаточно открыт и девушка, будучи жрицей, легко сможет даже прочитать его мысли, большая часть которых всё ещё принадлежала близнецу и лихорадочно перебирала оставшиеся варианты в поисках решения, как вернуть брата. Другая же тиха начала нашёптывать то, чего маг не желал слышать, слова о том, что Селестия может быть его женой. – Почему я вообще думаю об этом? Остановись Рэас! Сначала нужно вернуть брата, а уже потом думать о прекрасных леди, что к тому же предназначались изначально не тебе! Помни своё место маг!»

- Хочешь, я покажу его тебе? – доверительно спросил волшебник, усилием воли отрываясь от столь завороживших его глаз и целуя ладошку леди Райс, на которой, всё ещё слабо переливаясь, затухал магический символ. Волшебник наслаждался моментом и позволительной близостью между ними. Этим он ничего не нарушал, разве что, девушке что-то не понравится, и она подарит ему оплеуху. Но он ей будет только рад, ведь это поможет Рэасаэлю вырваться из того дурмана, в который он погрузился, опьянённый красотой леди и безмятежностью, что настигла его впервые за последние трое суток.
Лицо мага просветлело! И это бесконечно порадовало девушку. Она - на правильном пути! Ей было так хорошо и осознание, что и мужчине - тоже, невероятно воодушевляло!
И снова его слова заставили ее взгляд вспыхнуть и с губ сорвался нежный шепот:
- Да!
Другого ответа просто и быть не могло!

Заворожено Селестия наблюдала, как Рэас подается вперед, притягивая ее ладонь... Дыхание замерло. Прикосновение теплых губ... И чувства на коже. Незнакомые. Очарование мгновения накрыло девушку своим бурным чувственным потоком, вызвав непроизвольный вздох наслаждения. Едва слышный, такой короткий. И такой честный. Честнее всех длинных фраз самых красивых формулировок...
- Вы так нежны, - словно со стороны услышала Селестия свой же голос.
Что это с ней? Ей трудно дышать? Что это за глубокий тембр?
Возможно, потому казалось поначалу, что этот голос даже не принадлежал ей. Ведь прежде никогда ему не приходилось звучать так.
От наслаждения, струящегося подобно крови, источником которого были эти губы, девушка не заметила, как кончики ее пальцев дрогнули и едва уловимо коснувшись ухоженными ноготками щеки Рэаса, чем, наверняка, вызвали у мужчины легкую щекотку.
Маг откровенно наслаждался происходящим. Человеческое тело оказалось более развратным в отличие от его эльфийского аналога и всё, что останавливало волшебника, от того чтобы не отдаться на волю страсти – это пара десятков глаз, неотрывно наблюдавших за ними…
О, это были не только слуги дома Райсов, многие «глаза» принадлежали иным домам, храму, Совету магов.

Селестии ещё только предстояло узнать, в какую паутину она ввязывается. Что за интриги проворачивают и претворяют в жизнь великие дома Лаварии. Но сейчас, пока рядом с ней был Рэасаэль Эль`Райнер, чья сила и знания превосходили собой большую часть нынешнего Совета Магов, никто, ни одна живая душа не смела, вмешаться в их диалог. Да, что там, ... пожелай колдун овладеть девушкой, все эти взгляды лишь деликатно бы отвернулись в стороны и сделали вид, что ничего не происходит. Но также, эти «глаза» знали, они были уверены, что отпрыск дома Эль`Райнеров никогда не позволит себе переступить правила этикета. Даже с той, кого пророчили ему в жёны, он будет учтив, мил, обходителен, но не более. Однако, это относилось к Рэасаэлю-эльфу, к тому, кого за ранее избрали новым преемником архимага… и пока никто так и не смог оспорить это его право!

Маг был необычайно силён, и это чувствовалось во всём... О да, он был нежен с Селестией, при этом, волшебник, возможно, впервые был собой. Эльфийская душа, не слышащая сейчас ни шёпота тьмы, на ушко, ни криков праведности от света, была свободна, вольна делать всё, что ей угодно и это было для неё таким странным.
Рэасаэль с неохотой отстранил свои губы от ладошки девушки и, подняв полный тёплого золота взгляд, посмотрел ей прямо в глаза. Он сам не ведал, чего именно хотел сейчас, теплоты или просто её улыбки? Мягкого смеха или … чтобы этот, ставший вдруг невыносимо душным для него, летний день замер на несколько веков, которые бы он провёл вот так… рядом со светлым созданием, не ищущим в нём выгоду, а искренне жалеющим его, и желавшим помочь ему…

- Куда ты хочешь отправиться? - мягко произнёс маг. – Что увидеть? Я покажу тебе, я покажу тебе всё, что ты только пожелаешь!
Это было правдой, он мог сотворить подобное, хотя кое-что потребовало бы от него очень много сил, а другие чудеса и вовсе могли лишить колдуна жизни, но разве это важно, если он мог выполнить своё обещание? Волшебник всё еще нежно держал руку Селестии в своей руке. А сгибом пальцев второй - прикоснулся к её подбородку и плавно, приподнял личико девушки чуть выше, чтобы иметь возможность рассмотреть все её черты, запомнить их сейчас, пока время не стёрло с леди Райс её невинность и красоту, превратив в нечто иное. Рэасаэль прекрасно понимал, что королевский двор изменит её, так или иначе, но она станет если не совсем, то неизменно другой...

Предложение мага оказалось удивительно заманчивым и вдруг навело девушку на одну мысль. Правда, с нею пришлось повременить, так как она уже чувствовала пальцы эльфа на своем подбородке. Он чуть приподнял ее лицо и так странно на нее смотрел... Пушистые ресницы опустились на щеки, скрывая взгляд, хоть Селестия и не закрыла глаза полностью, глядя мечтательно куда-то совсем вниз. И губы ее шепнули:
- Пообещайте, что это не причинит вам вреда! - в словах затаилась некая загадка.
А по коже эльфийской руки едва уловимо скользнуло сладкое тепло ее дыхания.
Волшебник тепло улыбнулся.
- Я могу только обещать, что это не убьёт меня, - мягко произнёс маг. – Мой контроль над новыми силами ещё не совершенен, впрочем, в городе магов мне находиться куда легче, чем на освещённой земле столицы.

Он слегка склонил голову на бок, заинтересованный той, кто была сейчас перед ним. На губах была улыбка, в которой был только свет, чтобы не хотел сделать маг, это было не опасно ни для самой леди Райс, ни для её чести. Он таял рядом с ней, грелся в свете её души, растворялся в добродетели и хотел отплатить за эти минуты рая хоть чем-то, но не имел ничего хоть немного столь же ценного, кроме знаний.
- Тогда устроим чаепитие в городе магов, - улыбнулась девушка, еще более загадочно.
Она подняла на Рэаса глаза и голос ее приобрел заговорщические нотки:
- Скажите, Рэас, - шептала Селестия, поглядывая на эльфа игриво, - есть ли в парящем городе места, где вам не приходилось прежде бывать?

Лукавый огонек, похожий на доброе озорство, поселился во взгляде жрицы.
Для нее было хорошей новостью то, что мужчине легче в парящем городе. Время до визита северного лорда еще оставалось, стоило попробовать! Селестия уже строила планы, как они захватят корзинку с чудесной выпечкой и сладостями, что готовит местная прислуга. А еще - ароматный чай! Тот самый, которым ее потчевали по прибытию! Невероятно! А еще внезапно девушка вспомнила об упоительных и необычных запахах, которыми ее встречал Санловиренс. Нужно будет непременно прогуляться с Рэасом по всем этим лавочкам! Ее только что родившиеся мечты согревали душу. Ведь она помнила, что маг любит все новое! Так пусть же в этом мире найдутся такие места, где ему не приходилось бывать! И они вместе окунутся в их изучение!

Селестия представляла, сколько всего любопытного она смогла бы обнаружить в парящем городе. И все же, в первый раз хотелось бы отправиться туда, где все будет внове им обоим. Она очень надеялась на то, что это - возможно.
Маг уже хотел было сказать, что знает город вдоль и поперёк, когда внезапно для себя осознал, что да, он знает город, но он ни разу не гулял по его улицам, как обычный волшебник. Башни магии, библиотеки, академии – всё это связывали порталы, а обычные улочки… Колдун мог поклясться, что знает каждый дом и кто в нём живёт, но ведь он ни разу не видел их лиц, не проходился по белому мрамору плит и не любовался переплетением магических огней.

- Да, - кивнул, наконец, Рэасаэль, - Я знаю город, кто и где живёт, чем занимается, что создаёт или какими товарами торгует, но я ни разу не ходил по его улицам и не могу сказать каково это. Я смотрел на город сквозь шар из моей башни, а заказы мне доставляли фамильяры. Пройтись по нему… было бы приятно, я думаю. Воочию увидеть белоснежный мрамор домов, заросших диким плющом.
Колдун улыбнулся.

- Но ведь леди это, скорее всего, не так интересно, подумаешь магические кристаллы да фонтаны, башни куда красивее и загадочнее, я уже молчу об избалованности высших магов, вокруг наших башен магия почти физически ощущаема, но решать тебе, - промурлыкал волшебник, всё еще, будучи не в силах оторваться от созерцания красоты девушки…

- О, - воскликнула Селестия, даже чуть поведя вверх ладонями, едва уловимо, - Вы ошибаетесь! - радостно добавила девушка. - Я обожаю прогулки не меньше! Представляете, я выросла в своем родовом поместье и мне порой удивлялись, потому что я часто гуляла среди некошеных трав, в лесах... мой учитель знает, - весело рассмеялась жрица. - Я то и дело пыталась увлечь его на прогулку и все время мучила то теми, то другими вопросами. Я с огромным удовольствием пройдусь с вами по улочкам парящего города! Прибывая в столицу, я даже помыслить не могла, насколько удивительные вещи ожидают меня здесь. - кажется, она хотела договорить "с вами". Но не озвученные слова повисли в воздухе, словно неуловимый, незримый шлейф...
- Для меня - это самая настоящая магия жизни, столь проста и удивительна, как само дыхание или биение сердца. Порой мы совсем не замечаем их, но в иные моменты можем обнаружить, что сейчас для нас нет ничего важнее... - закончив говорить, Селестия немного смутилась от того пыла, с которым вела свою речь.
А Рэас мог увидеть, что нет, это далеко не весь предел огня этой натуры, влюбленной истинно и преданно в саму Жизнь, как она есть.
- Я сообщу своему отцу. Желаете повидаться с ним перед уходом? - тут же осведомилась девушка.
Волшебник слушал её голос, и казалось, витал где-то в облаках, хотя губы его едва заметно шевелились. Маг отстранился от леди и, подняв свой посох, поднялся. Его слегка качнуло из-за недостатка крови в организме, но Рэасаэль попытался сделать так, чтобы это было лишь видимостью. Волновать девушку из-за подобных пустяков ему вовсе не хотелось, ибо он прекрасно понимал, что за заклинание ему предстоит читать сейчас.
- В этом нет необходимости, - мягко произнёс маг. И стал чертить в воздухе высшие символы, шепча при этом заклинание. Эти знаки были девушке не знакомы, они светились золотом и теплом. От них веяло строгостью и порядком. Понимание пришло прежде, чем появились магические стражи. Четыре огромных воина-элементаля – представители порядка и справедливости. Такие, не задумываясь, убьют и своего призывателя, если тот нарушит, хоть одно из принятых положений. Колдуна слегка шатнуло, и страж заботливо стал магу опорой.
Элементаль

- Охрана вашей добродетели миледи, они лучше любого слуги, - тепло, но немного вымученно улыбнулся волшебник, - даже меня, если я посмею нарушить правила. Впрочем, они карают только за действия, а не за мысли, один из них изложит вашему отцу, куда вы направились и… если вы всё ещё не против, я предлагаю вам прогулку по городу магов в сопровождении лучшей охраны этого мира.
Рэасаэль ласково улыбнулся и протянул девушке свою когтистую руку, приглашая её тем самым принять его предложение, дабы стражи не накинулись на мага-похитителя.
Селестия поднялась вслед за магом, принявшись, тем временем, аккуратно расправлять складки платья. Над лазурным атласом был еще слой тончайшей органзы, что переливалась искристой лазурью с примесью изумрудных и серебристых оттенков. Она доверяла мужчине и понимала, что озвученное им решение совсем не связано с каким-либо нарушением этикета или же неуважением к ее отцу. Она поняла, что эльф творит высшую магию и то и дело подымала лицо, отвлекаясь от приведения в порядок своих юбок, дабы поглядеть, что произойдет в следующее мгновение.
И вновь это изумление. Неподдельное и неприкрытое. Жрице приходилось ранее слышать о стражах порядка, но лично созерцать - никогда!
- Вы не перестаете меня удивлять, - улыбнулась девушка, глядя из-под ресниц на эльфа. - Благодарю вас. - во взгляде застыл вопрос, который Селестия не преминула задать тотчас же. - В парящем городе есть чего опасаться? - совершенно серьезно поинтересовалась жрица.
Ей и в голову не пришла мысль, что Рэас защищает ее от самого себя, не говоря уже о том, чтобы помыслить о гнусностях с его стороны! После всего? Тем более! Потому его слова об этом вызвали лишь задорную улыбку, будто маг только что пожелал ее развеселить милой шуткой
Впрочем, она действительно была ему благодарна. В таком окружении нечего было опасаться и можно было, позабыв о тревогах, всецело отдаться предстоящей прогулке!
Не считая легкого волнения за состояние Рэаса, кое-что еще смутило девушку. Подняв шляпку, она торопливо одела ее на голову и, все еще не приняв протянутую мужчиной руку, несколько опасливо поинтересовалась:
- Но подходит ли мой наряд для подобного мероприятия? - ее волнение было настолько искренним, что даже глаза чуть расширились.
Вот так-так. Ведь одно дело - гулять по своему саду, совсем иное - на глазах у высшего света... Впервые. В парящем городе! Впервые. Со своим женихом! Впервые...
Похоже, жрица не на шутку разволновалась, от чего выглядела очень трогательно. Ей не хотелось из-за оплошности уронить достоинство двух семейств.
Рэасаэль улыбнулся и покачал головой.
- Город охраняется заклинаниями, големами и стражей, так что … нет, вам нечего бояться! А они, - маг указал на поддерживающего его полупрозрачного рыцаря из стекла, или тёплого льда, с развивающимся даже без ветра полупрозрачным плащом из невесомой ткани, - они нужны, чтобы никто не мог предъявить вам претензий. Или обвинить в чём-либо грязном, поверьте, моя леди, при дворе найдутся люди и нелюди, способные и из обычной на вид прогулки сделать целую драму, они готовы на всё для достижения собственной выгоды.
Волшебник слегка помрачнел, но переход на ещё одну тему вернул на его лицо улыбку.
- Переодеваться дамам долго, это я знаю, к тому же оно вам очень идёт, но если тебе так хочется, - маг окинул девушку оценивающим взглядом и начертил ещё один символ, это был аркан иллюзий. Пара мгновений ничего не происходило, но после платье изменило форму, оставив при этом цвет и ощущения прежними.
- Я не уверен насчёт ваших вкусов, но для жриц это более чем дорогое одеяние, а что до того, что оно – лишь иллюзия… в том городе никому нет дела, до этого. Ни обычные люди, ни маги даже не помыслят проверить настоящее ли оно. – Спокойно и уверено объяснял он Селестии.
Селестия поняла, что имел в виду маг, однако, ответ мужчины поверг ее в недоумение. Ведь они же и так помолвлены... Выходит, он не отступился от своего желания оставить ее Лорану? Девушка настолько огорчилась, что в одно мгновение поникла и практически пропустила мимо ушей слова о платье, новый аркан и собственное преображение. Руки, не успевшие завязать на шее бант, соскользнули вниз.
Впрочем, когда все произошло, нельзя было не обратить внимание на смену наряда. И легкая улыбка тронула губы жрицы. Она тут же плавно подняла руки ладонями вверх, разводя их в стороны и наблюдая, как играет ткань рукавов. Изящный жест пальцев, полусогнутые локти. Грация... Селестия сейчас являлась ее воплощением, подернутым легким налетом печали.
Не смея поднять глаз, девушка так и не решалась задать этот вопрос вслух. Зачем тогда все это? Зачем им гулять, зачем... Если ее сердце готовы вырвать и бросить, подобно помидору на рынке!
Селестия понимала судьбу дворянки. Она не была против брака по договоренности. Единый покажет ей, кому подарить свою любовь... Но когда ее чувствами начинают торговать...
Застывшая муза... И только на грани слышимости раздались ее слова, лишенные каких-либо чувств. Простая растерянность:
- Благодарю...
Она действительно не понимала, стоит ли идти на эту прогулку. Наверное, стоило порадоваться, ведь в этих одеждах она, наверняка, очень красива... Но все это ушло на задний план.
Маг шагнул было к девушке, желая взять её за руку, но чувствуя настрой новой госпожи, стражи в мгновение ока обнажили клинки и пристали их к горлу волшебника. Вздохнув, колдун отступил на шаг и лезвия исчезли столь же стремительно, как и появились.
- Похоже, леди более не желает, чтобы я прикасался к ней, жаль, - в голосе мага почувствовалась настоящая печаль. – Вы поставили меня в затруднительное положение леди Райс, Ваша доброта, дарует мне тепло и исцеление, пробуждая желание назвать вас своей суженной, обнять и не отдавать никому, но судьба слишком жестока…
Колдун вновь слегка покачнулся, и страж что совсем недавно приставлял к горлу лорда Эль’Райнера, теперь подставил ему руку и был готов поймать. Воистину элементали порядка были светлы в своих чувствах и помыслах.
- Господин вы слишком долго находитесь на освещённой земле, ваш барьер может не выдержать, - абсолютно равнодушным голосом произнёс один из них, тот, что поддерживал мага.
- Я, знаю, - тихо ответил волшебник и посмотрел на красавицу вновь, - как знаю и то, что с разрушением проклятья я потеряю тебя!
Боль сковала мага, заставив его вновь начать схватку за собственную жизнь. Внешне это было не заметно, но жрица чувствовала, как демон, а теперь она знала, кем была та неразличимая тень, издевается над волшебником, раздирает его душу на части и как колдун вновь и вновь возводит внутренние барьеры против этой беспощадной твари.
Происходящее порядком напугало девушку, не привыкшую ни к чему подобному. Она шарахнулась на полшага назад, как только один из стражей приставил клинок к горлу мага. На мгновение у нее даже дар речи отняло. Селестия уже была готова броситься к Рэасу, но тот отступил и стражи оставили мужчину в покое.
Дальнейшие же слова эльфа повергли ее в ступор и шок, что тут же отразилось и во взгляде, и в чертах лица... Непонимание так и сквозило в ауре девушки. И вместе с тем в ней снова оживала надежда, пробиваясь солнечным лучиком, подобно бутону цветка. Быть может, у него есть все для того, чтобы расцвести.
- Вы - не правы! - выкрикнула, да, именно выкрикнула Селестия. - Как вы могли усомниться в моем желании? - пылко спросила она, уже намного тише. - Вы же знаете, что я - ваша невеста! Никто не посмеет клеветать за прогулку с женихом! А вы... вы говорили со мной о необходимости защиты, будто мы - чужие друг другу. Ведь вы пришли к нам для того, чтобы отвергнуть меня, отдать своему брату. Решив, что он - мой избранник. Но я не знаю вашего брата! Не знаю! - облику девушки сейчас удавалось как-то сочетать в себе одухотворенность и страстный огонь, пыл души, чувств, с которыми она говорила. - Я почитала Лорана за выбор Единого, но все сложилось иначе. Это не был выбор моего сердца! Неужели вы не знаете этого? Разве ваш брат не рассказал бы вам, если бы мы имели возможность видеться прежде? Не давным-давно мельком, когда я была еще маленькой. Рэас! Вы потеряете меня лишь в одном случае. Когда сами попросите меня оставить вас. Но прежде, чем вы это решитесь когда-либо попросить... узнайте о моих чувствах от меня самой. И, если вы готовы назвать меня своей невестой, ни к чему нам стражи! Я готова идти за вами, куда поведете!
Выпалив все на духу, Селестия сделала, наконец, глубокий вдох. Даже от самой себя она не ожидала того, что сейчас сделала. Что будет действовать так решительно и отчаянно.
- Я ничего не скрываю от вас и вся моя душа перед вами, как на ладони. - она даже протянула свою вперед, внутренней стороной вверх. - О, не позволяйте тьме выдумывать, застилая вам глаза, когда у вас есть возможность увидеть все, как есть. Не убивайте себя тем, что не имеет смысла! Я не принадлежу вашему брату!
При первых же словах леди, Рэасаэль виновато опустил голову, спрятав лицо в прекрасных соломенных локонах, сохранивших эльфийскую мягкость, недоступную людям. При этом колдун, поддерживаемый стражем, вёл незримую борьбу, в которой его душа бездарно проигрывала демонической твари всё новые и новые кусочки. Это было несоизмеримо больно. Маг терялся в этом сражении и почти не слышал слов Селестии. До него доходил только их смысл и чувства юной леди. Её желание помочь ему, дать шанс на спасение из этого ада. Элементали беспокойно переминались с ноги на ногу. Они не знали, как помочь хозяину, что им вообще сейчас нужно делать и потому расплылись в стороны, начав истреблять незримых шпионов, лишь бы не наблюдать за тем, как сражается волшебник. Стоять возле него в таком состоянии было выше их сил и обетов. Они поклялись защищать свет и порядок, а сейчас, прямо на их глазах, демон раздирал несчастного эльфа на части, и всё, что стражи могли сделать для него, так это - убить мага, чтобы прекратить муки его тела, но, в конечном счете, это ничего бы не дало. Ведь душа бы продолжила свой бой за право оставаться в лучах солнца.
Мага трясло, хотя он и старался скрыть эту пробирающую всё его тело дрожь и, когда леди Райс протянула к нему руку, он сделал свой выбор…
Ему был нужен её свет, без него волшебник попросту не смог бы выжить, да и честно говоря, не желал уже. Он слишком устал за последнее время, слишком многое пережил, чтобы его могли бы обвинить хоть в чём-то…
Взяв ручку девушки за запястье своей «когтистой лапой», маг притянул леди к себе и нежно обнял её. Одна его рука находилась чуть выше талии, второй колдун не сильно прижал её светлую головку к своей груди…
- Тогда будь всегда со мной, стань моей опорой Селестия, якорем, что удержит меня не дав сорваться во тьму, - он шептал это мягко и необычайно тихо. Его тело пылало в огне и беспрестанной дрожи. Он нежно поцеловал голову девушки и прижал леди Райс чуть сильнее, боясь, что она пожелает тут же вырваться из его объятий, оставить одного. Её внутренний свет, давал магу шанс, спастись, которым тот сразу же и воспользовался.
Теперь и она должна была увидеть это, его борьбу, которую Рэас был больше не в силах скрывать, увидеть смеющегося над эльфом демона, высасывающего его силы, отравляющего душу и кровь, заставляющего мага медленно, но неуклонно падать во тьму Бездны.
Волшебника трясло, осторожно и нежно прижимал он девушку к себе, словно она была невероятной ценностью, дороже даже, чем его собственная жизнь. Магия билась вокруг них в диком танце, полыхая призрачным огнём. Сила Рэасаэля была поистине невероятна, и он умудрялся прямо сейчас управлять ею всей единовременно. Этот огонь раз за разом набрасывался на демона, откидывая прочь, сжигая, раздирая, как ещё парой секунд назад, поступал с магом он сам.
Селестию саму терзало то, что происходит с магом, но сила её веры была непоколебима. Она уже увидела, что её поддержка помогает Рэасу. И в душе её не оставалось никаких сомнений. Она была полна решимости, и эльф мог это видеть. Решение было только за ним. И он принял его, чем вызвал счастливую улыбку жрицы, которая ещё мгновение и позволила себя увлечь.
Девушка с трепетом прильнула к груди мага, продолжая улыбаться. Она чувствовала его жар, видела его борьбу. Но все это не пугало больше Селестию. Для неё главным было то, что эльф не отверг её! А, значит, теперь ничто не стоит между ними. И демону, чем бы он ни был, придётся одолеть двоих.
Рэас чувствовал, как жрица была готова встать рядом и соединить с магом свой свет.
- Я буду тебе щитом из всех щитов, - сказала жрица. - Ты - семя моей любви и разрушить ему не под силу обет, что льется из непорочных уст. Узы более сильные, чем все ритуалы мира, дарю я тебе, Рэас. И в лице моём ты обретаешь бесконечную преданность душе твоей.
Руки Селестии робко скользнули по ткани мантии и мужчина почувствовал, как девушка мягко обняла его. Едва уловимо. Однако, раскрываясь и отдаваясь магу всем своим сердцем.
Она доверяла ему. Она верила в него. И дело было не в силе его магии, а в красоте его души. И она сделает все, чтобы не позволить демону осквернить светлую суть Рэаса.
Селестия была счастлива и, не скрывая этого, она готова была отдавать всю нежность, на которую только способна, стоящему перед ней мужчине. Мужчине, который принял её. Мужчине, который держал сейчас её в своих объятиях. Уходи, демон. Ты здесь не нужен.
Маг боялся, что Селестия отвергнет его, отвернётся, ведь он для неё, по сути, всё ещё никто. Тьма над ним сгущалась, и волшебник позволил себе похитить немного освещённой силы города. Он выпустил посох, еще, когда притягивал девушку к себе, понимая, что заёмная чистая сила магии для него сейчас совершенно бесполезна, она только убьет его. Стражи деловито рассматривали красоты сада Райсов, стараясь не смотреть в сторону колдуна и юной девы.
Свет жреческих молитв, пропитавших земли Санловиренса обжигал, но давал ему удержаться. Барьер мага едва ли мог совладать с двумя противоположными началами, готовыми вот-вот вцепиться друг в друга и рвать на части прямо внутри тела бывшего эльфа...
А потом к Рэасаэлю пришло тепло. Он почувствовал объятья жрицы, ставшей для него словно глоток живительной влаги для путника, затерявшегося посреди засушливой пустыни.
- Я не могу защищаться тобой, не должен, - тихо шептал колдун, используя только силу Селестии. Но перед глазами вновь всплыла картина, где брат кинулся в круг, пытаясь вытащить близнеца из портала. « Я не позволю им коснуться и её души!»
Волшебник собрал всю доступную магическую энергию. Кристаллы в городе магов замерцали, ураганный ветер закрыл солнце нагнанными с севера тучами, полными холода и снега. Волшебные острова немного просели из-за недостатка поддерживающей энергии в потоках. Если Рэасаэль пропустит такую мощь через себя, то непременно умрёт, но не от влияния магии, он уже делал однажды подобное, только не над городом заполненным людьми, а в безлюдной местности на севере Лаварии. Такое волшебство легко поглотит всю кровь мага, без остатка, но ведь сейчас рядом с ним была та, которую магия не тронет, которая сама вызвалась помочь ему…
- Пусть будет так, - тихо произнёс колдун, сдаваясь, - Ты защитишь меня, но только не от демона, я не позволю ему прикоснуться к тебе! Ты слишком прекрасна!
Маг приподнял лицо девушки к себе, чтобы их взгляды встретились.
- Стань же проводником магии, которую я не могу использовать из-за проклятья крови, тебе она не причинит вреда, меня же - убьёт – волшебник улыбнулся и, слегка наклонив голову, позволил губам Селестии встретится со своими в сладком поцелуе. Он знал что делает. Правая рука бывшего эльфа, что до того поддерживала голову леди Райс, начала быстрыми движения вычерчивать десятки символов арканы, которые стали окружать мага и жрицу покровом, наливаясь магической энергией.
Рэасаэль не соврал, когда сказал, что использует всю доступную ему силу, правда, он не уточнял, сколько именно её у эльфа оттачивавшего мастерство управления потоками, на протяжении почти ста восьмидесяти лет…
Маг легко фиксировал и завязывал их, сплетая в резную, под стать эльфийской душе, клетку. Да, он понимал, что не в силах уничтожить демона, уже ставшего частью его самого, но мог запереть того внутри, навсегда лишив возможности влиять на свою жизнь!
Символы аркана кружили в диком танце, образуя ловушку, из которой твари не выбраться. В неё же маг вышвырнул выдернутый девушкой сгусток тьмы, что по случайности заронили в его душу светлые братья.
Колдун прижал Селестию к себе сильнее, его больше не трясло от нестерпимого жара, сжигающей тело лихорадки. В глазах мерцало золотистое пламя высшей магии, на которую был способен только потомок дома Эль`Райнеров. Чистая сила вытеснила из него прочь всю скверну, но не была способна победить её, будь тут сейчас такой жрец как Альзас, повторись всё это под присмотром священнослужителей храма Единого и, кто знает, возможно, они уничтожили бы тварь, которую волшебник мог лишь запечатать.
Магический поток хлынул сквозь леди Райс, даря той ощущение высшего блаженства, которое не сможет даровать даже близость с любимым мужчиной, Эта сила опьяняла, она была полностью подконтрольна магу, и всё же, девушке достались крупицы того, что ощущал сам Рэасаэль, когда давал свей магии волю.
Волшебная белоснежная клетка, сплетенная из молитвы светлой жрицы и магии не менее чтящего добро эльфа, обрушилась на мага. Символы арканы впивались в его тело, образуя на спине переливающуюся магическую печать. Всего на мгновение, но Рэасаэль приобрёл свой прежний облик. Волосы его были белы, как мел, а глаза полны голубизны чистого летнего неба. Но уже в следующую секунду проклятье вернулось, поглощая собой белое и голубое, изменяя их в чистое золото.
Барьер был создан, отката от заклинания не последовало, начавший было сыпать с небес снег, сменился мелким летним дождём, принёсшим в столицу долгожданную прохладу. Кристаллы города магов восстановили свой ровный безразличный свет, а острова вновь приподнялись на прежнюю высоту.
С неохотой волшебник разорвал нежный поцелуй. Клетка, выстроенная колдуном, была необычайно прочной. Святость столичной земли уже почти не причиняла бывшему эльфу боли, а нестерпимо яркий солнечный свет, перестал резать ему глаза, оставляя лишь неприятные ощущения.
- Diola lle, Melamin, - тихо прошептал Рэасаэль за мгновение до того, как сознание покинуло мага. И он стал оседать на мокрую, от покрывшего её тонким слоем снега, траву.
Селестия сделала свой выбор и еще ни разу от него не отступила. Это и читал в ее душе маг. Дело было даже не в любви, возникающей между мужчиной и женщиной, а в готовности девушки, в ее чистоте и преданности, что было вызвано не романтическими порывами, но искренним решением души. Это было настолько сильным, что не оставалось сомнений, даже не будь он ее женихом, она бы не бросила в беде этого мужчину. Чистая любовь чистой души...
Когда их взгляды встретились, в глазах Селестии не видно было страха. Ныне проявилась ее сила духа, сила жрицы Единого. Лишь вопрос мелькнул во взоре, когда маг сказал, что она защитит, но не от демона. Каким образом? Селестия спросить не успела... Рэас заговорил о магии, о том, кем ей предстоит стать... Но почему это не защитит от демона? Что он собирался сделать?
Тем не менее, она доверяла эльфу. А потому не стала препятствовать. К тому же, внезапно осознала - мужчина целует ее. Но даже это, несмотря на то, что поцелуй был первым в жизни девушки, очень быстро ушло на задний план, открывая невообразимую картину того, что она не то что ранее никогда не чувствовала, но даже не факт, что ей придется когда-нибудь испытать еще что-нибудь подобное. У Селестии не было для этого названия. Оно захватило всю ее суть, оставив лишь отголоски мыслей где-то там, на периферии - действительно ли маг всегда чувствует это, творя чары подобной силы? Но еще большее ее заботила судьба Рэаса. А потому жрица, несмотря на накрывшую ее опьяняющую бурю, на нахлынувший немыслимый неистовый поток, пыталась не затеряться в нем, а потому отчаянно старалась сохранять крупицы своего сознания, чтобы чувствовать и понимать, что происходит. Если она - проводник, если она помогает ему, нельзя, нельзя потеряться! Нельзя раствориться! Каков бы ни был соблазн. Вдруг демон этим воспользуется? А потому она молилась Единому, срывалась в магический поток и снова молилась.
О, это было одновременно прекрасно и мучительно.
Только когда все закончилось и губы Рэаса оторвались от ее губ, Селестия уложила всю картину внутренней борьбы мага в своей голове. Демон - в клетке, эльфу в Санловиренсе - теперь легче, его душа - чиста. И тут маг потерял сознание.
Испуганная Селестия осела вслед за мужчиной, тщетно пытаясь того придержать. Все же, не в том положении тела она была, и точки опоры оказались столь сомнительны. Да и сил у нее не хватило бы на то. Но все же смягчила падение.
Она даже не успела улыбнуться в ответ на его последние слова. И не могла помочь молитвой... Не его телу, увы...
От переизбытка чувств из глаз Селестии хлынули слезы, и она на пару мгновений склонилась над Рэасом, уже успев до этого встать на колени. Девушка подалась вниз и прильнула к груди мага, тут же оросив мантию слезами. Хотя кто их различит среди снега, что еще сильнее мочил одежды?
Мысли путались. Столько всего произошло, столько впечатлений! Нет! Нет времени все осмыслить. Одно сейчас важно - эльфу нужна помощь!
Она даже не заметила, как дрожит ее тело от внезапно пришедшего в столицу холода... Хоть и понимала, что Рэас может замерзнуть.
- Помогите отнести его в особняк! - сдавленным от волнения голосом обратилась жрица к стражам, подымаясь с колен.
Движения были крайне неуклюжими, так как всю ее пробивал озноб.
На лице мага читалось умиротворение, и даже была лёгкая улыбка. Он был счастлив. Демоническая тварь находилась в клетке и была более не в силах причинить волшебнику вреда, впрочем, часть своей работы она уже выполнила. Колдун получил демоническую отметину, такую же, какие были на несчастных крестьянах и их детях, приходящих с севера и умиравших в страшных муках. Рэасаэль видел всё это своими глазами. Их представляли Конклаву и просили защиты и помощи. И никто не мог помочь им, ни сила объединённого Совета Магов, ни орден. Именно из-за таких несчастных, отмеченных демоническими когтями, тогда ещё эльф кинулся на север, но лишь затем, чтобы самому заработать подобную метку. Да, его она не убьет, теперь нет, но создавать подобные клетки… Где он возьмёт столько сил? Особенно сейчас, когда даже низшие символы аркана приносят с собой нестерпимую боль.
Стражи оказались подле леди Райс в мгновение ока. Для элементалей их создатель весил, что пушинка, и потому главный из них легко поднял бесчувственное тело на руки.
- Он в порядке, госпожа, - отозвался приятный голос в сознании жрицы. – Магия, что использовал создатель, относится к высшим уровням, ей и в обычном состоянии нелегко управлять, а создатель, к тому же, старался оградить вас от большей части её воздействия.
Один из элементалей ткнул командира локтём в бок, от чего раздался мелодичный звон.
- Точно, - спохватился тот. – Где мы можем оставить его, на … часик думаю.
- Он человек теперь! – вмешайся ещё один голос, - людям нужно больше времени!
-Да ты что он наш создатель, его сила огромна! – говорил третий страж.
- Придурок причём тут магическая сила? Ты только представь, что испытала его душа за последние три дня! Он же всё это время сражался с Велитал`аном, а это тебе не рядовой демон, а один из архидьяволов Бездны!
- Да откуда мне знать, у меня её нет, только мировоззрение эльфийского мага, любящего справедливость и порядок. К тому же мастер сам виноват, он отвлекся на брата и его защита ослабла! Не спасай он этого горе-вояку Лорана, то возможно и не был бы сейчас в подобном состоянии!
- Не тронь! – рявкнул командир, на одного из элемнталей, желавшего поднять посох волшебника, - Он слишком силён для не магов, рассыплешься от энергии, если коснёшься! Возможно, но мы отвлеклись, укажите нам дорогу, госпожа.
- Маг может отдохнуть у нас, сколько ему понадобится. - ответила беспокойно Селестия, которую споры стражей определенно сбивали с толку.
Она как-то не ожидала от них этого. Прежде стражи казались ей молчаливыми служителями порядка. А здесь - препирания, так по-людски...
Но отвлекаться не стоило.
- Прошу, сюда. - девушка все же нашла силы взять себя в руки и изящным жестом указала путь.
Уже шагая по саду, она отметила, как дрожит... И сдавалось Селестии, что это не только из-за холода... Ей с трудом удавалось держать руки неподвижно, так как они очень заметно дрожали. Благо, необходимость приподымать юбки при ходьбе спасала ситуацию.
А перед глазами стояла умиротворенная улыбка мага. Девушка нашла ее безумно приятной и словила себя на мысли, что это - та самая высшая награда, во имя которой она избрала путь жрицы Единого.
Постепенно вспомнился их поцелуй и вызвал изрядную долю конфуза. Да, она помнила, как Рэас прикоснулся губами к ее губам, а дальше все было, как даже не во сне. Нет, определенно, она до сих пор не могла подобрать определение состоянию, которое вызвал в ней эльф своими чарами. Будучи невинной, Селестия не могла это сравнить с близостью с мужчиной... Не говоря уже о том, что это должна быть приятная близость... А потому она шла и изучала послевкусие, то и дело, воскрешая в воспоминаниях произошедшее и свои чувства. Дивный опыт! Если бы не схватка с демоном, ничто не мешало бы ей отдаться потоку полностью. Но жрица не жалела. Молитвы и ее помощь того стоили и для нее это было превыше и важнее всех наслаждений. Да и что их еще ожидает впереди? Ведь Рэас не переставал удивлять девушку.
И вот состоялся ее первый поцелуй... Который она толком и не запомнила. Но Селестия не стала огорчаться. Когда-то эльф подарит ей еще. И в более приятных и спокойных обстоятельствах. Тогда и распробует. Хотелось верить, что это ничуть не хуже, чем в романах, что ей приходилось читать. Неспроста ведь об этом так много пишут? Да и более свободная и опытная прислуга подтверждала, рассказывая о том, какие наслаждения могут ожидать девушку подле очаровавшего ее мужчины.
Впрочем, подобным мыслям она отдалась совсем ненадолго. Стоило подумать, чем можно помочь Рэасу и ускорить его приход в чувства. А потому мысленно девушка стала перебирать в уме все, что помнила о травах и настоях, о зельях, ароматах, мазях, ваннах...
Прислуга разбегалась перед стражами, шелестя одеждами. Элементали двигались же абсолютно бесшумно, как неминуемая неотвратимая смерть, которую они несли всем нарушителям порядка. Пара особенно услужливых слуг предложили отнести мага в комнату для гостей и очень вежливо указали к ней дорогу. Всё это было крайне странным, если не считать того, что рядом с Селестией было только три элементаля, а ведь волшебник призвал четверых стражей. Впрочем, и эта троица справлялась со своей работой великолепно. Не имея указаний, они и впрямь превращались в базарных бабок-зазывал, однако сейчас у них было задание, и они вновь выглядели крайне презентабельно и, более того, солидно. Находясь вблизи и имея свободное время, девушка могла рассмотреть их доспехи. Это было не стекло и не лёд, как показалось в начале. Элементали состояли из маленьких звёздочек энергии соединённых между собой молниями, но детали были столь малы, что казались единым материалом, а прозрачность и давала обманчивое ощущение стеклянной материи.
Запоздало леди Райс могла припомнить, что созданы они были сравнительно недавно, около пятидесятилетий назад, когда ссоры и конфликты всё ещё сотрясали Лаварию. Имя волшебника нигде не упоминалось, но было описание голубоглазого белокурого эльфа, носящего маску, скрывавшую его лицо, он приходил посланником от Конклава Магов, для поддержания мира и порядка при заключении новых союзов и договорённостей. Эти элементали были неоценимы, ведь они чувствовали намерения и ложь. Это во многом способствовало установлению нынешнего процветания в королевстве. Примерно тогда же Лавария установила прочный союз с недоверчивыми горными гномами, и подземные столицы открыли свои врата для порталов высших магов….
Когда же они дошли до комнаты и стражу уложили своего создателя, а ведь именно так они называли человека, лежащего перед ней без сознания, на постель. Командир элементалей отдал короткий приказ на языке арканы и все трое дружно вытянулись вдоль стены, опустив обнажённые клинки вниз, чем очень напоминали обычные пустые доспехи, только созданные по прихоти хозяина из стекла.
Как не удивительно, но Мартель прислал врача, и откуда только пронюхал старый лис, о произошедшем, впрочем, четвёртого элементаля всё ещё не было видно.

Доктор, в характерной для этого времени птичьей маске с длинным клювом только взглянул на мирно спящего колдуна, как сразу же ахнул, начав рыться в своих обширных сумках.
- Да, кто же, над собой так издевается, молодой человек? - запричитала фигура в чёрном, выуживая из сумки отвратительно пахнущее зелье. – Куда его ранили миледи? - На полном серьёзе спросил врач - Он же потерял едва ли не половину собственной крови.
- Он не ранен! – отрапортовала статуя, и доктор осел на пол от шока.
- Э-эле-менталь, - выдохнул целитель и испуганно уставился на мирно спящего юношу. – Только не говорите мне, что этот мальчишка младший сын Эль’Райнеров…
- Конечно, он наш создатель, - радостно подтвердил второй страж и расплылся в улыбке.
Фигура в чёрном что-то пробормотала, навроде: «Предупреждать же надо» и поменял баночки. Теперь в его руке красовался флакон с алой, словно кровь жидкостью.
- Вот же, впервые буду поить этим демоническую тварь, вот же Бездна меня раздери, если бы не твои заслуги, - шипел доктор, откручивая крышку и начиная отмерять необходимое количество.
- Не зови её, - тихо в полубреду отозвался маг, - никогда не зови её Лоран! Я едва смог выжить там, это ужасно!
- Да, да, братец, - передразнивая манеру, общения эльфов отозвался целитель, и поднёс к губам колдуна своё варево. – Пей уже давай!
- Но это же кровь, я чувствую её запах, - слабо противился волшебник.
- Знаю Рэас, но ты должен! – настаивал врач и маг сдался.
Спустя мгновение после этого одна из золотистых прядок колдуна стала белоснежной. А целитель пояснил, что он служит ордену Святого Престола и что его нашёл элементаль и попросил о помощи, притащив сюда. Доктор много причитал на тему распоясавшихся элифийских принцев, что одновременно восхищали и пугали собой столицу. Он же поведал девушке о том, какой переполох был в городе магов, когда жрецы дома Эль’Райнеров едва не убили израненного волшебника своей молитвой, и тот был вынужден целые сутки сражаться со смертью за свою собственную жизнь. Знал этот проныра и о том, что вокруг мага вертится очень много желающих заграбастать Рэасаэля в свои лапы. А потом он вообще выдал, что является одним из целителей города магов. И что Конклав велел присматривать за волшебником, чей контроль магии был нарушен проклятием крови.
Тем временем, доктор стащил с мага перчатки и стал обрабатывать израненные и всё ещё не зажившие после боёв с демонами руки волшебника, похоже этот целитель и впрямь знал куда больше, чем говорил.
Маг пришёл в себя ещё парой минут спустя, когда доктор, откланявшись, покинул комнату, сославшись на очень важное дело, что возможно будет стоить жизни одному юному чародею, если целитель не поспешит.
Сейчас Рэасаэль казался почему-то особенно прекрасным. Его душа наконец-то обрела мир, тело восстанавливалось под силой магического зелья, так что даже лёгкий румянец появился на бледном лице. Он тяжело вздохнул и попытался встать, когда один из элементалей прижал колдуна к постели.
- Доктор велел не давать вам подниматься ещё десять минут, создатель, - доверительно произнёс страж и убрал руку. Маг же нашёл взглядом леди Райс и тепло улыбнулся ей.
- Diola lle, - произнёс волшебник и, чуть помедлив, вновь добавил, - Melamin.
Теперь это прозвучало предельно честно и явно с осознанием произносимых слов.
В этот самый момент колокольчик возвестил о прибытии новых гостей.
- Посох, - подсказал командир стражей, - он всё ещё во дворе.
Маг что-то фыркнул в ответ и через мгновение чёрное древко, увенчанное огромным янтарём, уже стояло возле постели колдуна, прислонённое к покрытой гобеленом стене.
Прислуга показала гостевую комнату весьма кстати, так как юная Селестия еще не ориентировалась в незнакомом ей особняке до конца. С немалым интересом она также отметила чудесные доспехи стражей, однако, отложила эту мысль на потом. Пока элементали укладывали Рэаса в постель, девушка поторопилась ее подготовить и озаботилась тем, чтобы магу лежалось удобнее. Со стороны нельзя было не заметить ту заботу, с которой дочь герцога выполняла все эти действия. Она то и дело бросала грустные и обеспокоенные глаза на эльфа, однако, пребывала в молчании. Было несколько странно чувствовать одежды иначе, нежели они выглядели, благо, девушка прекрасно чувствовала свое тело и привыкла к пышным юбкам, а потому справилась без заминок. Прибытие целителя ее несколько удивило и порадовало одновременно. Она и сама обучалась оказанию помощи без возможности произносить молитвы Единому, однако, куда ее опыту против опыта, пришедшего мужчины, что не был жрецом, посвятив себя алхимии.
Нельзя не отметить его головной убор. Несмотря на то, что это было в моде, девушка не относила себя к тем, кому это по нраву. Жрице это казалось вычурным, вульгарным и даже каким-то диким. Впрочем, главное, чтобы врачеватель хорошо делал свою работу.
Пока он занимался своим делом, Селестия решила не мешать, но и далеко не уходила. Вместо этого она попросила одного из стражей подставить тяжелый резной стул к ложу мага, но не так близко, чтобы не мешать целителю. Жрице безумно хотелось присесть поближе и взять мага за руку или погладить его голову, прикоснуться к лицу. Обозначить, что она рядом, и не просто рядом, а все еще дарует ему свою нежность и заботу. Пусть он и бредил, однако же, девушка была уверена, он чувствует ее!
А потому, находясь даже на небольшом расстоянии, она без устали думала о Рэасе и мысленно окружала его своим теплом и поддержкой.
Было странно наблюдать, как мужчину поят кровью, Селестия невольно даже вздрогнула. Но ничего! Вечером она поговорит с учителем. Вдруг через нее, как проводника, удастся изгнать демона? В этом смысле, девушку одолело самое настоящее нетерпение. Ей настолько хотелось поскорее помочь Рэасу снять это тяжкое бремя с его плеч.
Трескотня целителя отвлекала и несколько утомляла жрицу после всего, что с ней произошло. Однако, крупицы полезной информации она почерпнула для себя. Не нужно быть прорицателем, чтобы понимать, если Рэас - лакомая цель, то Селестии может прийтись нелегко до свадьбы. И не исключено, что и после. Но разве это повод отказаться, сбежать? В высшем свете никогда не было спокойно. Но никакие ужасы не заставят ее предать саму себя и Рэаса. Не его титулов ради она все это делает.
Наконец, болтун удалился, и девушка возымела счастье присесть поближе. Когда маг пришел в себя, она уже держала его ладонь в своих, глядя на эльфа с необычайной добротой.
Улыбка тронула губы Селестии и она тут же привстала, выпустив его ладонь и мягко положила свои на плечи мужчины. Одновременно с нею прижал колдуна и страж, причем, совсем не так мягко, как это собиралась сделать сама жрица.
Ее ладони заскользили по мантии, чьи ткани покрывали грудь мужчины.
- Отдыхайте. - тепло прошептала девушка, наклонившись над Рэасом. Она чуть вздрогнула от звона колокольчика, но продолжила. - Не стоит торопиться, вам здесь рады и вы можете провести время в нашем особняке столько, сколько потребуется. - И уже нарочито строго, хоть и с нежностью, добавила: - И помните, что мучая себя понапрасну, вы огорчаете меня. - улыбка Селестии стала шире.
Белый маг, облаченный волею судьбы в чёрное, тепло улыбнулся Селестии.
- Прости меня, - он наконец-то снова вспомнил, как говорить на родном для девушки языке, - я доставил столько хлопот.
Волшебник попытался пошевелиться вновь, но лишь поморщился, что, впрочем, тоже выглядело довольно мило.
- Тебе, наверное, необходимо выйти к гостям? – обратился он мысленно к жрице.
- Так мне гораздо легче говорить с тобой, - быстро пояснил маг, - по крайней мере, так я не трачу силы на слова.
Это было правдой. Ментальное общение не требовало затрат магии, оно лишь переносило слова по потоку, зато так Рэасаэль мог не шевелится вовсе, и тратить свои силы только на дыхание, которое стараниями целителя стало более чистым и ровным.
Девушка убрала ладони от груди мага и скромно сложила их на коленях.
И стала отвечать мысленно:
- Вы знаете, я еще не была представлена ко двору. С моей стороны будет невежливо пропускать визиты гостей. - руки ее долго не задержались на коленях и она снова ласково взяла ладонь мага, обхватив своими ладошками, на пределе нежности, чтобы не причинять боль. Пусть ее касания из-за бинтов маг и не чувствует. - Однако, пообещайте мне, что не будете себя изнемождать понапрасну! А еще лучше, поспите! - губы девушки тронула блаженная улыбка, стоило ей только вспомнить умиротворенное лицо мага. - Вечером вернется мой учитель, и я хочу просить его попробовать вам помочь через меня, как проводника.
Волшебник понимающе кивнул и улыбнулся.
- Хорошо, моя леди, - тепло, промурлыкал он в ответ. – Я попробую, но вашего друга, скорее всего уже не застану. Ибо я стал единственным наследником моего дома, а это значит - меня начнут искать. Чего я, по возможности хотел бы избежать.
- Создатель, пошлите нас! Мы скажем господину Вильдемару, что Вы ослабли от мощного заклинания и теперь отдыхаете в доме Райсов – радостно провозгласил один из элементалей.
- Нет! – резко отрезал маг, - охраняйте поместье, а мне и впрямь стоит немного отдохнуть…
- Тогда может сообщить Элеинэлю, думаю, ваш ученик будет счастлив телепортировать вас домой, Создатель? – подхватил второй страж.
Как бы тяжело колдуну не было, но он не смог удержаться от того, чтобы накрыть лицо свободной рукой.
- Пожалуйста, просто стойте здесь! – тихо взмолился волшебник, - или выполняйте поручения лорда Мартеля, только не троньте мой мир, я ни хочу никого их них больше видеть, дайте мне побыть одному, в тишине!
Селестия несколько озадаченно наблюдала происходящее, не совсем понимая, как лучше всего будет поступить в данной ситуации.
- Рэас, - тихо шепнула она. - Ни о чем не беспокойся. Мы отправим посыльного к вашей семье, уверена, они совсем не будут возражать против вашего присутствия здесь. - девушка улыбнулась.
- Не будут, моя леди, - согласно кивнул волшебник, убирая руку с лица. - Вот только сюда придёт свора из слуг и докторов, от которых я так ужасно устал. Уж лучше Элеинэль, чем они, от него я хотя бы знаю чего ожидать.
Стражи негромко захихикали.
- Точно жрецы дома же едва не убили вас, Создатель. – Отрапортовал командир элементалей, - Это, наверное, так весело сражаться целые сутки со смертью, когда каждый святой так и норовит опробовать на вас свои целительные чары, что только сильнее подталкивали вас к краю, да, Создатель?
- Верно, и потому прошу вас, оставьте меня! Мне хватило сил сразиться с демонами и выиграть раунд у смерти, а значит хватить и на то, чтобы поспать в тишине, ожидая возвращения моей невесты, - колдун напрягся, ловя правую руку Селестии, а затем поднёс её к своим губам и нежно поцеловал.
Ох, уж эти стражи... Жрица стала ловить себя на мысли, что порой ей хочется огреть их котелком.
Селестия улыбнулась словам эльфа. Из разговоров она вновь ничего не поняла, кроме того, что маг все же решил дождаться ее возвращения здесь, потому решила уточнить:
- Значит, мы не отправляем никаких посыльных, а стражи позовут вашего ученика? - она проводила взглядом свою руку, что вскоре испытала на своей коже прелесть касаний нежных губ мужчины.
Было видно, что девушку обрадовало согласие Рэаса остаться здесь. Как и нежелание покидать его.
- Я бы предпочёл остаться один, но если, моя избранница настаивает, чтобы за мной присматривали, то пусть это будет Элеинэль, - отправляя послание, волшебник слегка поменял расположение руки леди Райс. Теперь её ладошка касалась щеки мага, накрытая сверху его рукой, а сам Рэасаэль при этом блаженно закрыл глаза.
– Не хочу отпускать тебя! – мягко промурлыкал волшебник. Он хотел сказать, что-то ещё, но не решался.
- Сон пролетит, как одно мгновение, - мягко улыбнулась девушка.
Она аккуратно встала со стула, чтобы не отнять ладони, буквально соскользнув вниз и устроилась на коленках ближе к изголовью кровати.
Склонилась над магом и любовалась какое-то время его умиротворением и наслаждением. Казалось, будто через ее ладошку струится ласка...
- Даже на расстоянии я все равно с вами. - прошептала Селестия.
- Тогда позвольте мне дожидаться тебя в уединении, я не могу больше выносить фальши в глазах тех, кто окружает меня, - немного тише обычного попросил Рэас, видимо он и впрямь начинал засыпать. И как колдун не противился этому, но усталость всё же брала над ним верх.
- Мы будем охранять его, Госпожа, - гордо заявил командир элементалей, обращаясь исключительно к девушке, - к тому же Элеинэль установил магическую связь со своим учителем, два дня назад, так что если что-то случится с нашим, Создателем, то он мгновенно окажется здесь. Он без ума от нашего, Создателя, хотя и знает, что в сердце Рэасаэля живёт лишь магия, и, возможно, теперь немножко вас, Госпожа.
Что маг имел в виду, говоря о фальши? Вернее, кого... Неужели, всех? А как же его семья? Ученик? Наверное, имеются в виду конкретные существа. Что же, она разберется с этим попозже, когда у них будет время поговорить, да и Рэас отдохнет.
Девушка улыбнулась словам стражей и очень мягко высвободила свою ладошку, проведя нежно по щеке эльфа.
- Приятных вам снов, суженый мой. - совсем тихо прошептала Селестия и, поднявшись с колен, отряхнула юбки. Затем тихонечко покинула комнату.
Уже сквозь сковывавший колдуна сон, он тихонечко произнёс: - Только возвращайся назад, ко мне, я…
Сон окончательно подмял волшебника под себя, заставив раствориться в тёплой совсем не пугающей темноте, той о существовании которой, Рэасаэль уже и позабыл.
Время уже поджимало, потому девушка стремглав бросилась к себе в комнату, где ее прическу чуть подправили, также протерли лицо настоем, что увлажнял и придавал свежесть. А также напоили чаем, как было сказано, ее отец рекомендовал целителю приготовить успокаивающий сбор, чтобы Селестия ничем не выказала при гостях пережитых недавно потрясений.
В комнату для приемов она шла уже не торопясь. Возможно, жрица и волновалась бы. Все же, столько новых лиц, важных господ... Она впервые была в высшем свете, где все должно быть более чем безукоризненно. Она нутром чуяла, что порядки в столице иные. Одни и те же люди в поместье и за его пределами ведут себя совсем по-разному. И те малые огрехи, к которым могут отнестись снисходительно в провинции, не простят при дворе. И хоть она еще не была представлена ко двору, двор уже в лице некоторых важных для отца персон наносит визиты в их резиденцию.
Свою задачу перед северным герцогом девушка понимала, как и все, что ее ожидает здесь, - не упасть в грязь лицом и не посрамить свою семью.
И вот о ее приходе доложили...
Она была очень благодарна своему отцу за заботу. Ведь отвар их вынужденного гостя действительно привел ее чувства в порядок и умиротворение. А потому держалась девушка очень естественно.

Прежде чем слуга успел постучать в дверь, возвещая господина и его почтенного гостя о прибытии леди Райс, да что там, ещё за пару десятков шагов девушка услышала приятный, но сейчас крайне разгневанный голос северного герцога.
- Но Мартель, почему ты хочешь отдать её этому остроухому колдуну? – полыхнул мужчина, которого Селестия ещё не видела прежде, кажется он мерил шагами комнату, во всяком случае, за отцом девушка подобного не могла припомнить.
- Таков уговор между нашими домами, да и не стоит называть мага колдуном, они этого не любят! – спокойным голосом отвечал хозяин поместья, разбушевавшемуся гостю.
- Да, плевать я хотел на то, что любят маги, а что нет! И что это ещё за уговор? – всё никак не унимался его собеседник.

- Да, как сказать, друг мой, если бы не этот, как ты выразился, остроухий колдун и его элементали, твой отец бы не заполучил титул Герцога Севера, которым ты пользуешься как собственностью. Что же до уговора… то я хочу, чтобы моя девочка однажды заняла трон, и если не над людьми, то над эльфами. И, насколько я знаю дом Эль`Райнеров, если они что-то задумали, то всегда идут до конца, а значит хочет маг того или нет, но он сядет на эльфийский трон! – промурлыкал лорд Райс.

- Мартель, но ведь это же полнейшее безумие! Мне доложили, что наследники Райнеров попали под проклятие, старший исчез, а маг и вовсе перестал быть эльфом, как они по твоему смогут… - но закончить северному гостю не дал деликатный стук в дверь, возвестивший о прибытии леди Райс.

Двери кабинета открылись, и теперь Селестия смогла воочию увидеть знаменитого Герцога Севера, о котором ходило много слухов. Его благосостояние было сравнимо выше, чем у живших на плодородных землях Райсов, за счёт ведения торговли с гномами: золото, драгоценные камни и металлы - всё это протекало через северные земли, неизменно оседая в них.
Северный герцог - Лорд Жерар НайтмарЛорд Жерар оказался высоким приятным мужчиной. Возраст угадывался с трудом, красивые черты лица и немного резковатый, характерный для воина взгляд изумрудных глаз, выдавали в нём полководца, что не привык отсиживаться за спинами своих солдат. Он был облачён в мифриловую броню, изготовленную специально под герцога гномьими мастерами. На ней виднелось несколько царапин, что опять же свидетельствовало в пользу отваги стоящего перед леди Райс человека. Золотые локоны, заплетённые на манер северных земель, доставали лорду почти до середины спины. А безукоризненная осанка и выправка не давали ошибиться в положении, что тот занимал при дворе.
- Лели Райс, - северный герцог слегка склонил голову в приветственном знаке. – Рад наконец-то лицезреть вас в воочию.

От этого невольно услышанного ею разговора, Селестия на мгновение встала, как громом пораженная. Какое дело северному герцогу до решений их дома? Гнусная политика! Девушка едва не топнула ножкой от нахлынувшего возмущения. Вот они торгуют брачными союзами, как драгоценностями с гномами. Порой кажется, что люди вообще забывают о любви. Хотя нет, она читала и знала, и слышала. Для многих в порядке вещей иметь на стороне связи. Как же все это было гадко. Впрочем, мысли оказались совсем не к месту, ей нужно зайти внутрь, вот уже раскрывается дверь. В ее душе все бушевало и протестовало от того, как внешнее порой норовит осквернить чистоту внутреннего. Но право дело, что с ней? Не к этому ли она готовилась? Что же ее так удивило? Почему она так взволнована? Слова северного герцога ранили юную Селестию, ибо тот имел неосторожность отзываться не слишком уважительно о Рэасе. И, похоже, именно это и задело больше всего.

Лишний раз порадовавшись, что ей дали успокаивающий отвар, Селестия быстро совладала с собой. Мысленно пожурив себя за недостойные для жрицы Единого мысли, девушка быстро пришла в себя и вернулась в свое прежнее умиротворение. К тому же, герцог ведь не знает о ее чувствах к магу!
Внешний вид гостя, который она мельком успела оценить с первых мгновений, оставил впечатление воина. А воины - грубоваты... Но чем именно ему так не угодил союз с Эль'Райнерами?

У него есть родственницы на выданье? Селестия быстренько попыталась припомнить возможных кандидаток. Он сам хочет жрицу Единого в жены? Хочет испортить ее отцу планы? Зачем тогда не скрывает этого? Нужно остановиться и успокоиться. Всему - свое время. Быть может, герцог слишком дружен с их семейством и беспокоится о ее, Селестии, судьбе? Если принять во внимание слухи о проклятии, павшем на сыновей эльфийского дома...

Все эти размышления промелькнули в ее голове, пока девушка чуть склонилась в изящном реверансе. Заодно чуть больше, чем положено, наклонив лицо, дабы скрыть возможную тень своего замешательства и смущения.
Иллюзия платья создавала диссонанс, однако, Селестия помнила о том, как выглядит со стороны, так что ее руки двигались плавнее плавного, позволяя любоваться летящей тканью рукавов, игрой линий.
Идеальная осанка, безупречные манеры, мягкая полуулыбка. Нежные пальцы, сложенные в утонченном жесте.

- Это - честь для меня, - вежливо ответила девушка.
Как же стучит в висках... Как же страшно сделать что-то не так. И отец наблюдает за ней. Она не знала всей роли северного герцога для их семьи. Но этого и не нужно было. Он - дворянин. И любая ее оплошность в одно мгнвоение может стать предметом пересудов при дворе. Она не позволит усомниться никому в том, что может стать достойной супругой Рэасаэлю!
Эта решимость придала Селестии сил и девушка окончательно взяла себя в руки.
- Селестия, дорогая, познакомься с моим старым другом – это лорд Жерар Найтмар, уважаемый Герцог Севера, - довольно произнёс Мартель и кивнул, своей дочери в знак одобрения. – Присаживайтесь, прошу вас, в ногах нет правды, а я хотел бы, чтобы вы подружились, продолжив доверительные отношения между нашими домами.
При этом взгляд лорда Райса вопросительно скользнул по одеянию дочери и застывшему стражу порядка в углу кабинета, словно спрашивая у Селестии, что всё это значит и где сейчас маг.

- Вы ещё прекраснее, чем о вас говорят, юная леди, - мягко ответил северный лорд. Его взгляд оценивающе скользнул по девушке. Словно по породистой и очень редкой кобыле, которых он очень любил.
В свои тридцать Жерар был женат уже дважды, но обе его супруги скончались, так и не оставив Северному Герцогу наследников. Ни для кого не было секретом и то, от чего они покинули этот мир. Первую супругу Жерара унесла лихорадка, вторая же, оставила этот мир при попытке произвести на свет его дитя. Поговаривали, что Найтмар не очень любит последователей Единого именно потому, что прибывший в замок жрец не сумел удержать его суженную.

Хорош же друг. Селестия несколько опешила, когда поняла, что северный герцог не собирается ни подойти к ней, ни выказать уважения, как того требует этикет. Она не ожидала ничего подобного от равного ей по положению. Уже успев мысленно возмутиться, жрица резко осадила себя и дослушала слова отца до конца. Подружиться? Как бы не так! Оскорбляет Рэаса! Теперь еще и ее саму! Что за грубиян? Отсутствие реакции со стороны герцога Райса привело девушку в изумление. Как так? Он позволит этому мужчине пренебрегать своей дочерью у него на глазах? Что происходит?

Ну что же. Она постоит. В реверансе. То, что у кого-то нет манер, не повод им уподобляться. К тому же, она готовилась не один год и могла так простоять продолжительное время, ведь король мог держать в реверансе сколько ему вздумается.
- Благодарю, - произнесла девушка разом на все прозвучавшие слова.
И не сдвинулась с места, не выровняла спины, а продолжила так стоять. Не герцог Найтмар, так собственный отец выведет ее по этикету. И тут в ее голову пришла мысль - это проверка? Вполне может быть! Двор - не провинция и мало ли как ее будут провоцировать и пытаться сбить с пути, чтобы вынудить ее упасть в грязь лицом. Возможно, именно это отец сейчас и пытается ей продемонстрировать и потому так спокоен. Что же, Селестия понадеялась, что выдержала проверку. Но если же дело в неуважении северного герцога, идти у него на поводу она не будет. Она - леди! Даже если ей придется вечно стоять в этом реверансе и скончаться в нем. Жерар ведь не обессилен подобно Рэасу.

Тяжело вздохнув, словно его заставили тащить на себе тушу облачённого в латы рыцаря, и под пристальным взглядом Мартеля, герцог таки сделал два шага, до того места, где застыла юная леди.
- Какая это всё-таки несусветная глупость – соблюдение правил этикета, можно подумать они помогут спастись от гоблина или тролля. Увы и ах, но эти твари понятия не имеют о манерах и правилах, которым ты вынудил следовать собственную же дочь, Мартель, - довольно громко профырчал северный лорд, подавая леди руку, чтобы вывести её из реверанса. – Так и кто из вас, друзья мои, объяснит мне, почему здесь всё пропитано магией. Я может и воин, что не разбирается во всех этих арканах, потоках, словах и прочей ерунде, но далеко не дурак. Я прекрасно знаю, что даже здесь, в столице, есть только четыре мага, которым под силу сотворить подобное.
При звуке собственного имени волшебник вздрогнул и невольно напрягся. Он довольно резко повернулся к девушке, но узнав в гостье леди Райс, почти сразу же расслабился. Элементали тихо захихикали, перешёптываясь между собой и тихонько говоря, что таким образом у создателя скоро выработают паранойю ставить щит прежде, чем поворачиваться или вовсе не снимать его никогда.

- Простите, там были девушки, и я не слышал, как вы вошли, моя леди, - несмотря ни на что, архимаг оставался сыном герцога и потому, немного поморщившись, сразу же поднялся на встречу Селестии. Колдун протянул к леди руку, правда, левую, так как на правой всё ещё находилась целительная мазь, а он не хотел, чтобы из-за него пострадали даже её перчатки.

- Простите мне мою бестактность, моя леди, я должен был смотреть за дверью и встретить вас сразу же, это было грубо не заметить свою избранницу, не почувствовать вашего приближения, - Рэасаэль старался не поднимать на неё своего взгляда, и причиной тому была явно не Селестия.

Вещи мага были аккуратно сложены на постели. На самом же волшебнике оставались темные, как и всё его одеяние штаны и сапоги из чёрной кожи, доходившие колдуну до колен. По мантии витиеватым узором ползли отливающие серебром руны, принадлежавшие к разряду защитных арканов. Но, как могла помнить леди, они вовсе не защищали своего хозяина от жреческих молитв. По балахону и плащу вились золотые узоры дома Эль’Райнеров, а медальон из серебра спокойно лежал поверх мантии. Вместе с ещё одним украшение, которое видимо прежде было сокрыто балахоном. Выполненное из того же металла, что и символ колдовства, эта подвеска обозначала служителей Суне – богини эльфов, которая, похоже, всё ещё не отвернулась от своего дитя, иначе бы этот символ веры расплавился, обжигая отступника.

Странно. Селестия думала, он слышал ее голос снаружи... Не узнал среди болтовни других девушек? И вот он начал извиняться... Зачем? Зачем? Когда ему так плохо? Ведь она все понимает.
- Зачем ты так, Рэас? Зачем ты мучаешь себя, ведь ты же обещал мне. - мягко, но с чувством говорила девушка. - Присядь и не беспокойся ни о чем. Это я тебя напугала, не подумав. - она торопливо принялась стягивать перчатки, лишь после того, как обе ее ладони обнажились, жрица вложила свою в протянутую ладонь мага. - Позволь мне помочь тебе.
Заметив, что мужчина прячет взгляд, Селестия ласково и чуть обеспокоенно спросила:
- Что-то не так?
По ее ощущения, клетка была прочной и эльфу стало получше после отдыха. Так в чем же дело?

По одеждам мага девушка лишь скользнула взглядом, невольно сжав в руке печатки.
Волшебник усадил леди на кровать и опустился перед ней на колено.
- Если захочешь убежать, я пойму, ведь я так ужасен, только молю не произноси молитв, пожалуйста, всё что угодно, только не это, - тихо шептал маг, - я больше не вынесу их за сегодня. Впрочем, если таковым будет твоё желание, то прошу, убей меня, я сейчас совершенно беззащитен и элементали не посмеют вмешаться, я… не могу… так … больше…

Все, что оставалось колдуну, так это посмотреть на свою леди, что он и сделал. Горящее золото демонических глаз и чёрные глаза-щёлочки заглянули, казалось в саму душу жрицы, но волшебник тут же отвёл их в сторону и закрыл. Две кровавых дорожки побежали по щекам архимага. Цена проклятья была непомерно высокой для его души. Он едва ли сможет долго выносить то, во что его превратил демон. Однако каждый день давал колдуну надежду, давал маленькие ниточки, за которые Рэасаэль не задумываясь, хватался, лишь бы остаться тем, кем он является.
Слова мага вызвали у Селестии еще больше волнения. Она лишь попыталась сжать его ладонь своей в ответ. И вдруг этот взгляд...
На мгновение девушка оцепенела, все внутри отозвалось болью, будто по сердцу у нее потекли такие же кровавые слезы...

- Не говори так! Нет! - не помня себя, жрица сползла с кровати прямо на колени, вырывая свою ладонь из руки мага, и обхватила его за плечи, обнимая и прижимая к себе. - Я знаю, тебе больно. Но не сдавайся, прошу! Я с тобой! Мы выдержим это! Только не сдавайся! - горячо шептала она в ухо мужчины, срываясь от подступившего к горлу кома. Ей было страшно, вдруг он передумает? Вдруг выберет смерть?
Все остальные мысли вылетели у нее из головы. Нет! Рэас, ты должен потерпеть! Дай мне время!
На плече эльф почувствовал влагу... Слезы текли по щекам Селестии обильным потоком и, срываясь с подбородка, устремлялись на тело того, кого она так пылко прижимала к себе.

Волшебник вздрогнул, когда рука девушки покинула его собственную, маг не знал к чему ему готовиться, но в следующее мгновение, Рэасаэль уже чувствовал тепло её объятий. От многочисленного нарушения формы иллюзия мага растаяла, и девушка вновь была в том платье, в котором он встретил её в саду. Немного неуверенно архимаг обнял девушку в ответ.
- Мне страшно, Селестия, - тихо произнёс он, крепче прижимая леди Райс к себе, - но не за душу или жизнь. С этой болью я способен совладать, она пройдёт, так или иначе, но время вылечит её! Я боюсь, что могу потерять тебя! Будучи магом, я не позволял себе привязанностей и любви, это казалось мне бессмысленным. Магам не нужны чувства, они лишь отвлекают, мешают концентрации. А теперь… я не знаю как мне дальше жить, если я потеряю своё самое сокровенное сокровище – тебя!
Волшебник чуть отклонил голову назад, чтобы потереться собственной щекой, о щёчку девушки, при этом прозрачная и алая дорожки смешались, образуя нечто совершенно новое.

- Не оставляй меня, - прошептал архимаг едва слышно, - лучше убей, как демона, только не оставляй!
Каждое слово полосовало девушку, словно удары хлыста. Учитель, почему же ты не вернулся раньше... Нет, она не может больше молчать об этом.
Прикрыв глаза, Селестия отдалась той нежности, с которой мужчина касался ее щеки... На мгновение, растворившись во всем этом...
Почему ты пришел, демон? Почему так вышло, что призраки прошлого ворвались в ее жизнь? Сейчас, когда она так нужна Рэасу?
- Рэас, - снова сорвалось его имя с пересохших губ Селестии.
Девушка чуть отстранилась, чтобы иметь возможность заглянуть магу в глаза. В ее взгляде отражалась боль, нестерпимая боль и растерянность. но там же брезжила и надежда.

- Ты знаешь, что сердцем я - твоя. - ее слезы только-только начали стихать, как жрица сорвалась в рыдания, что стремительно смывали с ее щеки красный цвет.
Как же это сказать... как спросить... а вдруг она получит страшный ответ? Что за рок накрыл ее своим темным покрывалом? Если остаться с ним - убить его и оставить его - убить...
Нет, она будет искать выход! Будет искать способ! Пусть хоть тысячи демонов и договоров свалятся на ее голову, она распутает этот клубок! До последнего вздоха она будет бороться!

- Скажи, связана ли я обетом, который дала не сама и который был дан моим отцом еще до моего рождения? Ты знаешь, я не оставлю тебя, пока ты сам не попросишь меня уйти. Но я хочу, чтобы ты знал. Наследнику Найтмаров дочь Райсов была обещана в жены еще до того, как родилась я. Герцог Найтмар с тех пор был дважды женат и обе его жены скончались. Рэас! - голос девушки дрогнул. - Я не хочу стать причиной твоей смерти, но и покидать тебя не хочу! Скажи мне, что они умерли по другой причине! Что я - свободна от этого обета! - рыдала Селестия. - Скажи, что если я останусь с тобой, это не убьет тебя из-за нарушенного нашей семьей договора. Ты - маг, ты столько всего знаешь, ты так много успел прожить и повидать. Рэас! - молила жрица. - Пусть это будет правдой! Ты - мой избранник! А этот договор... До визита северного герцога я даже не знала о нем! Он удивил даже моего отца, озвучив притязания на мою руку.
Как же больно об этом говорить. Рэас... не сдавайся!

- Я не сдамся! Давай найдем средство, чтобы наш союз не навредил нам, молю тебя, Рэас! Пусть ничто не разлучит наши узы, что станут прочнее всех данных кем-то за нас обетов! И никто не посмеет оспорить наше право выбирать собственную судьбу! Пообещай мне, что тебя не убьет все это! Я буду бороться за нас хоть со всем миром до самого последнего вздоха! Но только позволь мне быть рядом и помогать тебе!
Красивый, сильный, властный, даже после того, как демоны почти уничтожили его тело и душу, он оставался таким. Она видела сегодня пределы его могущества, которых он почти лишился, и которые, тем не менее, всё ещё подвластны ему. Эльфийский архимаг, что не боится ничего – так говорили о нём, не раз и не два Рэасаэль был вовлечён в войны и конфликты, идя практически через поле боевых действий. Он скользил солнечным лучом по оружию, занесённому чтобы отнять чью-то жизнь, по доспеху – мимолётной защите и надежде носящего его на жизнь.… И всё лишь для того, чтобы попытаться решить дело миром.

- Я не могу больше использовать арканы судеб, - тихо ответил маг, - из них я создал клетку и если воспользуюсь хоть одним – барьер будет разрушен! Но… - тут же поправился он, - мне это и не нужно. Ведь единственная, перед кем я открыт, словно книга, перед кем абсолютно беззащитен, сама желает, чтобы я жил! Этого более чем достаточно! Ты позволила мне, сделать тебя единственным якорем, цепями, что удерживают мою душу, не давая ей сорваться в Бездну и за это, за одно только это, я готов выполнить любое твоё желание, каковым бы оно ни было. И это не считая того, что я полюбил тебя, что моё сердце начинает биться быстрее, стоит мне лишь увидеть тебя, а твои слёзы Селестия, они причиняют мне большую боль, чем мог бы причинить архидемон, ведь виновник их – я.

Маг тепло обнимал девушку, скользя руками по лазурной ткани, пока одна из них не поднялась выше, прошлась по плечику, нежной шее, приподняла слегка опущенную тревогой и слезами голову. Волшебник не хотел, чтобы она видела его таким, это отчётливо читалось в нём, и всё же… Рэасаэль был готов на всё, только бы она была счастлива, пусть и не с ним! – Да! Мартель был прав, архимаг отпустит её, стоит ей выбрать кого-то иного. Он слишком сильно позволил себе открыться перед ней, и теперь любое её желание станет реальностью. Во всяком случае, маг сделать всё, чтобы воплотить его в жизнь!

- Моя леди, - нежно, с лёгким придыханием произнёс эльфийский волшебник, подаваясь вперёд и желая поцеловать свою избранницу.
Слезы размывали черты мага и все же девушка глядела в его глаза, пусть и измененные демонической сущностью... Слезы упрямо текли и текли... А его слова... они вызывали надежду и радость. Нежность улыбки... И изумленный вздох, когда прозвучали слова любви. Селестия шире распахнула глаза, на миг потеряв дар речи.
Сердце забилось так быстро, быстро... закружилась голова... И его ладонь, как маяк, как луч света и веры, скользила все выше и выше...
Жрице показалось, что маг желает ее поцеловать, собираясь снова сотворить чары...
- Ты знаешь мое желание. - горячо шепнула в ответ Селестия. - Пусть не будет вреда никому, а мы станем свободны в нашей любви! Я - твоя. - повторила девушка, готовая отдаться в руки магу целиком и полностью.

Только ладони ее оставались неподвижными. Все еще крепко обнимая мужчину, она боялась задеть его шрамы лишним движением...
- А я только – твой! – завораживающе произнёс волшебник, за мгновение до того, как их губы соприкоснулись. У Рэаса не было особой практики в данном вопросе, но был крайне много испытавший и довольно дотошный учитель, объяснивший своему младшему братику все тонкости и аспекты ухода за девушками, а также того, что за флиртом имеет обыкновение следовать. Именно по этой причине, движения мага были несколько неуверенными, но он явно быстро распробовал и вкус поцелуя и всю заманчивость и сладость, что тот нёс в себе. И уже через пару мгновений архимаг крепко прижимал Селестию к себе, наслаждаясь этой близостью. О, нет! Он не собирался колдовать. Для него колдовство происходило прямо сейчас и здесь. Магия, которую он пробовал впервые, и которая нравилась ему ничуть не меньше той, что подчинялась высшим арканам и формулам.

Мысленно девушка уже настроилась на чары, однако, ничего не произошло, как в прошлый раз, что вызвало у нее изрядную долю конфуза. И это маг легко чувствовал, так как Селестия по-прежнему была для него открыта.
И, если в прошлый раз она не распробовала поцелуй, будучи отвлеченной магией, то сейчас беспокойство, которое жрица озвучила Рэасу, не позволяло ей отпустить все свои треволнения и отдаться магии близости.
Эльф чувствовал, как девушку гнетет этот договор с семьей Найтмаров. Как она мучается, находясь в подвешенном состоянии. Как отчаянно ищет выход...
Он видел, что она - чиста и невинна... В саду был их первый поцелуй. Все, что она знала о любви, о близости, было почерпнуто из чужих уст...
И ее пересохшие сейчас мягкие губы застыли в смятении, словно Селестия не знала. что ей делать дальше. Будто сам Жерар встал сейчас позади нее и сковал, превратив в статую...

Дыхание перехватило. Жрица чувствовала, как ее душит изнутри... Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть...
Рэасаэль мягко отстранился. Он понимал, что сейчас она не желает его. Это немного беспокоило мага, ведь Селестия сама дала разрешение, позволила, и всё же…
- Почему? – тихо задал свой вопрос архимаг, - Почему ты так волнуешься об этом? – Волшебник ласково провёл рукой по волосам леди Райс, - Договора не люди, любимая, у них нет рук, чтобы вонзить клинок в тело, нет слов, способных ранить душу, ни один договор не может сам по себе навредить ни мне, ни тебе. А благодаря тебе, твоему свету, я смог пленить демона, запечатав его глубоко внутри. Ему не вырваться оттуда без помощи извне! Так почему? Почему ты так боишься? Я смогу защитить тебя не только от дома Найтмаров, но и от любого, кого ты сочтёшь своим врагом!
Подавшись вперёд, маг вновь обнял свою избранницу, крепко прижимая к себе
- Только не оставляй меня! – прошептал он, - Я так долго избегал чувств, что теперь они слишком остры. За столь короткое время ты стала для меня всем, стала светом, за которым я так долго шёл, который искал все эти годы и теперь я боюсь, боюсь, что ты отвернёшься от меня, ведь я сам не совсем уверен в том, кем я теперь являюсь.
Селестия несколько раз порывалась что-то ответить, но не перебивала Рэаса. Действительно, в ее глазах сейчас читалось волнение, которое заполоняло весь ее разум, всю ее суть, не позволяло, не отпускало, пока не разрешится, пока не обретет ясность терзавший девушку вопрос.

- Ну как же ты не понимаешь, Рэас! - с пылом воскликнула, наконец, Селестия, прижимаясь к мужчине так, будто в последний раз. - Я не хочу, чтобы ты погиб! Слышишь? Этот договор слишком сильно испугал меня. А ты все еще беспокоишься, что я оставлю тебя. Как это может быть возможным, Рэас? Ты ведь видишь всю меня. Я ничего от тебя не скрываю. Почему ты так не доверяешь мне? Почему, почему я должна оставить тебя? Если все, чего я желаю, это остаться с тобой. Но не ценой твоей смерти, слышишь??? Только не так!!! Я охотнее сама... - ее голос сорвался и жрица снова зарыдала, уткнувшись лицом в шею мага, будто пыталась спрятаться в локонах его волос. - Значит, договор не причинит тебе вреда? - уже спокойнее спросила девушка, шмыгая носом и чуть отстраняясь. - Я сказала лорду Найтмару, что я - твоя невеста. Он сказал, что готов подождать, пока ты умрешь. Рэас! Я не хочу, чтобы было так! Мне все равно, что говорит северный герцог, если это все выдумки и тебе ничего не грозит. Твоя смерть - единственное, что меня сейчас беспокоит.

- Вон отсюда! – Рэасаэль отдал резкий мысленный приказ, и элементали исчезли в лёгкой дымке, оставляя архимага совершенно беззащитным. Ни одного барьера, ни одной защиты, ничего! Только открытая терзаемая сомнениями душа, не знающая, как ей поступить. Колдун никогда не был ревнив, он легко бы позволил своей леди делать все, что той задумается, но только не сейчас, не когда он так беззащитен и нуждается в ней, в её нежности и тепле. Пусть ничего и не будет между ними в конечном итоге, но хотя бы на немного она могла бы…
Тёплые объятья, обжигали его, восстанавливая в памяти картину двухдневной давности. Да, тогда его тоже любили, по-настоящему любили и не видели, ничего не видели, потому что просто не хотели видеть!

- Ты не понимаешь, не слышишь меня и не желаешь слушать! Буквально только что ты повторила слова моего брата, едва ли не слово в слово! – тихо прошептал маг, крепче прижимая леди Райс к себе, - вот только ни он, ни мой ученик не увидели тогда, что от Рэасаэля, которого они знали и любили - оставалась лишь терзаемая тварью из Бездны душа. Велитал`ан – демон, что внутри меня… он захватил тогда контроль. Я был слишком слаб и подавлен, а потому сдался, уступил ему, лишь для того, чтобы увидеть истину! Ни один демон не в силах сожрать душу, принадлежащую свету, а потому он решил моими же руками уронить меня в Бездну, растоптать, показав насколько я ничтожен и сколь низко могу пасть! Всё что я мог, это наблюдать из такой же клетки, в которую сейчас запер его сам, Селестия. Ты видишь меня! Должна видеть! Как и ты, я ничего не прячу, я пытаюсь объяснить тебе, что не нужно бояться мистических договоров и правил, а ты твердишь, что меня убьет обещание твоего отца выдать тебя за другого. Как ты не понимаешь, что сама… нет! Не так!

Маг новь немного отстранился и посмотрел прямо в глаза девушке.
- Запомни моя избранница, меня можешь убить только ты! И жреческие молитвы, ибо я пока не нашёл от них достаточно сильного барьера! Но ни меч, ни заклинания, ни даже это чёртово проклятье не причинят мне существенного вреда! – волшебник был абсолютно серьёзен. Он не знал, как ещё успокоить Селестию, потому просто снова прижал её к своей груди, - побудь со мной немного! Я уже должен идти, но мне будет так печально и одиноко там, в мраморном дворце Эль`Райнеров. Не хочу возвращаться туда! Всё бы отдал, чтобы сбежать прочь отсюда, но не могу!
Маг говорил страшные вещи, чем вызывал боль в душе девушки. Боль и непонимание. Ведь она открыта перед ним... где же и как он мог увидеть хотя бы тень в ее душе, чтобы та дала почву сомнениям? Она не знала, что произошло в прошлом мага, потому не понимала, с чем сравнивают ее чувства, ее слова и поступки...

Но она точно знала, что ничего дурного в ее помыслах нет. Почему же Рэас так настойчиво просит ее остаться рядом, когда она сама просит его о том же? Будто и вовсе не слышит... Неужели этот демон даже из клетки нашептывает гнусности? Жрица покопалась в памяти, пытаясь вспомнить из своего образования, что она знала об этом. Да, похоже, что клетка "рот" демону не заткнула. Девушка тяжело вздохнула.
- Рэас, то, что сделали другие - не моя вина, - прошептала Селестия тепло. - Что бы ни нашептывал тебе демон, не вини мою неопытность, я прожила на этом свете всего шестнадцать лет и не хотела ранить тебя. Ты можешь меня винить в моей глупости. Я заслужила это. - девушка убрала одну руку со спины мага и ласково положила на его щеку. - Даже если мне придется повторять это снова и снова, я буду. Не позволяй ему смутить тебя. Прошу. Ты ведь слышишь то, что я сейчас говорю? Посмотри, загляни в мою душу, Рэас! Иди на мой голос, на мои чувства. - ласково звала жрица. - Если договор тебе не угрожает, то никто и ничто не встанет между нами. И пусть демон не надеется, что я оставлю тебя. - последнее прозвучало решительно. - Тебе обязательно уходить сейчас? - спросила она с надеждой, что, быть может, в том нет необходимости.
Ей не хотелось отпускать эльфа туда, в одиночество... Оставляя наедине с этим порождением Бездны! Неизвестно, что там его ждет... Если демон смущает его думы... так Рэас невольно может отвернуться от всех близких...
Да и просто девушке хотелось быть рядом. Просто быть рядом и дарить магу свою нежность. А еще придет учитель! И вдруг они решат проблему с демоном уже сегодня?
Не сказать, что Селестия успокоилась. Если мысли о договоре перестали ее терзать и она тотчас же позабыла о лорде Найтмаре, то искажения, что может вносить демон, ее беспокоили. Она смутно представляла себе, как все происходит. Но очень надеялась, что ее любовь будет сильнее демонической силы...

- Спасибо, - мягко произнёс маг, - и… прости меня, Селестия… Я ... его голос, я думал, вы можете слышать его. Он никогда не затыкается! Но это не важно! Я верю тебе, не смотря, на всё что он говорит, и я понимаю, что полюбил тебя.
Волшебник осторожно смахнул с её лица слезинки.
- Не плачь, пожалуйста, я отправлю посланника к отцу, и останусь здесь, с тобой! – колдун закрыл глаза, отнимая руку от лица девушки. Он всё ещё держал леди Райс правой рукой за талию, а левой рисовал простейший аркан посланника, в которого вкладывал определённый текст. Говоривший о том, что он был приглашён на ужин в поместье Райсов, когда случайно встретился с леди во время прогулки по городу, а потому прибудет уже после заката.
- Никогда не умел врать, но это и не важно, на ужин они не сунутся, а значит, я смогу побыть с тобой, - ласково промурлыкал архимаг, и немного дернулся, когда появившаяся на его ладони золотая бабочка невиданной красоты с резными крылышками. Она оторвалась от руки мага, начав набирать высоту и разбрасывая при каждом взмахе блестящую тем же благородным металлом пыльцу.
– Ай, - улыбнулся волшебник, - магия стала кусаться немного больнее. Но это не страшно, привыкну! Главное, что у меня есть ты, любимая!
Девушка счастливо улыбнулась словам мага, когда он стал смахивать с ее лица слезы. И завороженно стала наблюдать за новой арканой, которую чертил волшебник. Она весело засмеялась, когда он поделился, что не умеет лгать. Похоже, Селестия стала успокаиваться. Да что там! Она просто преобразилась!

И тут появилась она, бабочка. Глаза жрицы загорелись любопытством и она с искренним наслаждением наблюдала за красотой и очарованием этого творения.
- Какой прекрасный шлейф... - произнесла она с восторгом и даже как-то мечтательно. - Хочу себе такой же! Я почти представила, как его пошить! - радостно сообщила девушка и порывисто обняла Рэаса. - Я так счастлива, Рэас! И что ты остался сейчас, и что ты любишь меня! - шептала она. - Скоро придет мой учитель! Я хотела у него спросить, можно ли попробовать то, что делали мы с тобой в саду, чтобы я служила проводником, чтобы жрецы Единого попытались изгнать демона через меня.
Мужчина буквально чувствовал, как у девушки свалилась гора с плеч, как только выяснилось, что договор не навредит. И сейчас у нее в голове мелькали различные счастливые образы, которые не могли не появиться у юной влюбленной мечтательницы. И там, среди них можно было выхватить два самых главных и очень ярких. Первый - это то, о чем она и упомянула, как изгоняется демон и Рэас снова становится свободным, а второй, - как эльф делает ей официальное предложение в торжественной обстановке, а она именно к этому случаю оденет то самое платье с шлейфом, как у бабочки. Селестия решила, что у нее должно быть именно такое платье... Сотканное из прозрачных тканей, с золотистыми крапинками, которые на свету переливаются так, будто ее шлейф и правда растворяется в воздухе по мере движения. Вот как у творения Рэаса.
Маг чувствовал, как все ее мысли теперь были отданы ему и только ему. И, конечно же, девушка не могла не подумать об ужине. Вернее, о маге на ужине...
- Ты, наверняка, голоден? - с заботой прозвучал голос Селестии. - И твои шрамы... Кажется, ты не закончил. Я помогу тебе? - она чуть отстранилась и скользнула взглядом по обнаженным плечам мужчины.

Маг явно витал в облаках или вёл очередной спор с демоном, а потому не сразу опомнился. Пару секунд он просто смотрел на Селестию, а потом, улыбнулся и кивнул. В нём не чувствовалось сомнений, Рэасаэль был уверен в своих следующих действиях, но сказать такой своё леди, на чьё очаровательном лице наконец-то заиграла улыбка, о том, что он не сможет сегодня вновь повторить это заклинание; о том, что оно вообще запрещено к использованию; о том, что чтобы уничтожить демона – его нужно будет снова выпустить и спеленать по новой, ибо только в момент сотворения ловушки, тварь полностью отделяется он жизни и души заклинателя; да и о том, что использовать магию такого уровня – опасно не только для мага, но и для окружающих. Ведь это чудо, что Рэасаэлю хватило сил удержать потоки и свести все последствия к снегу, не сильному ветру и дождю. Нет! Он просто не мог сейчас сказать ей этого, ведь она так счастлива. А для восстановления его сил и возможности колдовать нечто подобное может потребоваться ни один день.

- Был бы крайне признателен, - ласково промурлыкал волшебник, - я привык практически во всём полагаться на магию, теперь же заклинания поглощают мою кровь, а это несколько болезненно. – Архимаг виновато улыбнулся, - давай присядем на кровать, там будет куда удобнее и мягче.
Колдун протяну своей леди руки, чтобы помочь ей подняться с колен. Сам же он чувствовал необычайную лёгкость. И был счастлив. На вопрос о еде, заклинатель решил ответить позже.

Девушка улыбнулась в ответ и, мягко вложив лишь одну ладонь в ладонь мага, второй расправила юбки, так как в порыве чувств соскользнула с кровати, прижав их к полу весьма неудобно. Легкость мужчины передалась и ей. Селестия стала устраиваться рядышком, все еще занимаясь платьем, чтобы расположиться поудобнее, ведь сейчас ей необходимо было присесть так близко к Раэсу!
- Подай мне, пожалуйста, баночку, - послышался ее ласковый голос, пока взор жрицы внимательно изучал руки и торс эльфа, желая понять, где еще нужно смазать раны, а где они уже были обработаны.
Впрочем, ее объятия, наверняка, уже все успели стереть.
На мгновение, отвернувшись за баночкой, маг почувствовал едва уловимое прикосновение женских пальчиков к своим локонам, словно это было дуновение легкого ветерка. Затем волосы скользнули по коже. Селестия неторопливо убирала их с плеч мужчины, уводя взгляд следом и чуть склонив голову набок. В ее взгляде читалось наслаждение тем, что она видит, тем, что она чувствует.

Сейчас ее ничто не угнетало, и она изучала его, изучала Рэаса. Пробовала на вкус оттенки, что могла подарить их близость. Их связь. Их контакт.
Когда эльф снова повернул к ней лицо, завороженный взгляд Селестии медленно, очень медленно поднялся, и их глаза встретились. Еще недавно безмолвные на ласку губы сложились в теплую улыбку, и она потянула одну ладошку к магу. За баночкой.
- Мне прежде еще никогда не приходилось прикасаться к любимому... - трепетный шепот прошелестел на грани слышимости.
Когда ничто не отвлекает.... Осталась невысказанная, но с легкостью прочтенная магом, мысль. Поистине, сейчас был первый раз, когда действительно не было ничего лишнего... И девушка отдавалась этому долгожданному моменту во всей полноте, увлекая за собой и Рэаса.

- Как и мне, - мягко прошептал развернувшийся к девушке волшебник. Он опустил в ладошку леди Райс прохладный металл баночки и накрыл руку девушки своей. – Они совсем не болят сейчас, ведь солнце скоро сядет, а мазь нужна только для того, чтобы свести их с кожи. И да, я вовсе не голоден, - ласково улыбнулся маг, - изучение искусства крайне часто заставляет подобных мне забывать о необходимости питаться, а теперь, когда внутри меня он… мне кажется и вовсе не нужна еда.
Понимая, что может такими словами испортить, только-только начавшую отходить от волнений девушку, колдун поспешно сменил тему.
- А знаешь, я пришлю тебе зачарованную мной ткань, любовь моя, и ты сможешь сделать себе платье, о котором говорила. У меня она всё равно лежит в башне, тебя же будет защищать, и я буду счастлив, зная, что моя возлюбленная в нём столь же прекрасна, как и золотые бабочки, создаваемые магией моей души.
Селестию немного удивило то, что Рэасу не нужно питаться. Она даже хотела ответить, но маг переменил тему. Потому ее мысль лишь шлейфом коснулась его сознания - можно проверить...

- Магия твоей души сделала меня счастливой, - улыбаясь ответила девушка.
Голос ее звучал приглушенно и плавно, ведь забирая баночку, жрица так же неторопливо и нежно скользила кончиками пальцев по накрывшей ее руку ладони эльфа.
Рэасаэль улыбнулся, неохотно позволяя нежной ручке девушки сбежать от него. Маг был слишком открыт, а потому как он не старался, Селестия легко могла увидеть в нём его желание быть с ней. Но не просто вот так, рядом, он желал большего, и лишь его воспитание и безукоризненное следование этикету, не позволяли ему делать с леди ничего, что та бы могла не одобрить. Ещё одно редкостное отличие мага от тех мужчин, с которыми юной жрице ещё только предстоит познакомиться.
- Прости, - внезапно прошептал архимаг и отвернулся, подставляя Селестии свою спину и убирая с неё остатки непослушных локонов, что уже успели вернуться на своё место, пока колдун вертелся, - я желаю того, чего не должен, хочу быть ближе, хотя перед двором ещё не объявил тебя своей избранницей. Это мерзко, я не должен быть таким, ведь ты помогаешь мне, спасаешь от себя самого, а я позволяю себе думать о столь приземлённом.
Девушка несколько не ожидала резких движений Рэаса, потому это порядком сбило ее с толку. Услышав же его слова, вторящие чувствам, которые струились от эльфа, проникая внутрь нее самой трепетом жара и рождая особый магнетизм, Селестия глубоко задумалась. Да только не дало это ровным счетом ничего, ведь она не знала таких чувств прежде. Она не могла сказать, чем бы это могло стать для нее.
- Но разве чувствам можно назначить срок? Когда приемлемо чувствовать одно, а когда другое? Разве это возможно? И не потеряет ли жизнь очарование естественности? - она действительно спрашивала его, так как эти вопросы глубоко волновали жрицу еще с детства.

Ее задумчивый взгляд скользил по спине мага, но прикоснуться девушка пока не решалась.
- Почему сейчас они - мерзки? А после официального объявления станут другими? Хотя я чувствую в тебе их и они вызывают во мне трепет... будоражат меня. - похоже, Селестия решила разобраться в вопросе со всей непосредственностью своей чистой души. - Я слишком неопытна, чтобы судить. И мои повадки с детства многим казались неуместными и даже странными... Однако, разве не мы определяем, как распорядиться этими чувствами? На что их направить? Ты вызываешь во мне странные чувства, не знакомые мне прежде. Но он не кажутся мне чем-то плохим. Они словно импульс, создают удивительное притяжение, необычайное тем, что оно нежное, но кажется, что может превратиться в неистовое пламя. Наши сердца соединила любовь и когда ты назовешь меня своей женой, этот импульс соединит наши тела. Может быть я и правда - странная, но видится мне, что это будет прекрасно.
Рэас почувствовал, как мягкие ладони девушки, не касаясь его спины, скользили над его кожей, позволяя чувствовать идущее от них тепло.
- Я чувствую, как между нами движется воздух, пульсируя в такт тому трепету, что рождается внутри.

Кажется, сейчас она описывала свои ощущения. Или их общие?
Эльф чувствовал что-то такое в ней, не похожее на его собственное желание. Но это также было притяжение, словно вода, плавное, обволакивающее, теплое. Подобно пьянящему аромату оно может выйти за пределы ее тела, окутать собой. А, быть может, однажды взорваться яркой вспышкой, накрыть бурным потоком и заполнить собой все.
Рэасаэль внимательно слушал свою леди, сопоставляя то, что он знал тому, что испытывал впервые…

- Не чувства, любовь моя, нет, - мягко начал волшебник, наслаждаясь теплом и мягким шлейфом послевкусия, когда его кожи вновь касался прохладный воздух комнаты, - Я говорил о несколько ином… Ты права, для чувств нет преград, нет времени, нет правил. Я полюбил тебя, и теперь, чтобы не случилось, часть моего сердца и душу всегда будут принадлежать тебе, Селестия. Это не зазорно любить кого-то, кто тебе нравится, кем ты восхищаешься. Даже желание быть с этим человеком не так уж и неправильно. Скорее оно естественно и будет лишь настаиваться, как прекрасное вино. Время добавит ему лишь новые ноты и более чувственный вкус. Но есть и те желания … что запретны до определённого момента. Да, от этого они не становятся слабее, не пачкают наших душ, и не мешают жить.

Так например я желаю прямо сейчас развернуться к тебе в этом нет ничего запретного да, но при этом я хочу нежно касаться тебя и целовать, что уже расходится с правилами, установленными обществом в котором мы живём. Хотя уже завтра, когда на одной из твоих нежных ручек, чьё тепло пьянит меня сильнее любого дурмана, будет красоваться вот такое же колечко моего дома… я смогу осуществить свои желания, ведь ты станешь моей суженной перед всеми, для всех! Если конечно не будешь против, и не откажешь моему предложению, - улыбаясь, закончил архимаг.

Селестия внимала мужчине, зачарованно слушая его. В какой-то момент эльф почувствовал, как одна ладонь девушки стала более осязаемой и мягко легла на одно из его плеч. А вторая затерялась ненадолго. Но лишь затем, чтобы пальцы её осторожно прикоснулись к первому шраму, оставляя отпечаток мази, что ещё недавно втирал в свои раны маг.
Жрица повела мальчиком вдоль, очень нежно, словно боялась причинить боль.
- Не больно? - тут же осведомилась она.
На вопрос девушки Рэасаэль отрицательно покачал головой и улыбнулся, хотя его улыбку она не смогла бы увидеть, только почувствовать.
Селестия и сама улыбнулась и стала втирать лекарство уже увереннее.
Слова о том, что будет завтра, вызвали в девушке бурю восторга и радости. и невероятное волнение, рождаемое от слов Рэаса. Сладкое предвкушение чего-то неведомого, что уже сейчас заставляет её трепетать от незримого касания. И слова мужчины облекали это в форму. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы сердцу девушки не найти покоя, то неистово стуча, то замирая в истоме.
- Ты так красиво говоришь... - голос Селестии изменился, отражая её состояние.
Мазь совсем немножко обжигала, следов от неё не останется, это девушка поняла, еще, когда маг позволил ей помочь себе. Волшебник тем временем сматывал тонкие полоски ткани со своих рук и кистей.

- Я так не думаю, - отозвался он, наконец, - мои познания взяты в основном из пыльных книжек, как их называет мой брат… - маг немного осёкся, так что его неугасимое желание сразу же слетело и даже демон, по-видимому, заткнулся, оставив колдуна в полной тишине и теплоте от мягкий прикосновений пальчиков леди Райс.
- Знаешь… то заклинание, что я использовал сегодня,… оно состоит из аркан судьбы и записано здесь, - маг щёлкнул пальцами и на постели возле них появился увесистый фолиант из чёрной кожи. От обложки веяло холодом и смертью, серебряная вязь рун чётко говорила о том, что в книге содержаться заклинания по некромантии, белоснежный пергамент страниц мог поспорить белизной с начищенной костью, а арканы на них записаны кровью.
- Не лучший спутник для белого мага, не так ли? – грустно улыбаясь, спросил Рэасаэль, он не хотел напугать её, нет, наоборот, теперь маг открылся до конца! – Я хочу, чтобы между нами не было тайн, - тихо прошептал волшебник, - из-за неё я был перенесён к Вратам и, в конечном счете, стал таким, но она же и спасла меня сегодня от демона. Конклав прикажет мне уничтожить её если узнает, и они будут правы, но лишь отчасти…

Девушка вздрогнула, когда появилась эта книга. Она тут же прекратила своё занятие. Маг почувствовал, как жрице стало не по себе. Боль и горечь заполонили все... Словно она впитала в себя эхо боли тех, чья кровь пошла на письмо...
Селестия беззвучно заплакала.
- Как страны порой наши тропы... Соприкасаясь с болью, нельзя уйти из неё, не принося боль самому...
Она уронила баночку с мазью на юбки и вслед за ней свои, кажущиеся теперь такими бессильными, руки.
- Я - жрица Единого... Ты - белый маг... Но приходит демон и во что окунет он наши руки... - продолжала девушка.- Я ищу, давно ищу ответ... Можно ли нести свет, освещать... Без необходимости того, чтобы прикасаться к боли. Но сейчас именно мои пальцы касались твоих ран. Именно моя душа стала проводником света для тебя. И я поняла. Иногда, чтобы зажечь свет, не нужно дожидаться рассвета. Можно войти в окутанную мраком комнату со свечей и пламенем и осветить её изнутри! Сколь бы ни была густа тьма, если огонь - настоящий, свеча не погаснет. И поможет продержаться до рассвета. Я сохраню твою тайну.

Жрица протянула руку вперёд, словно пытаясь почувствовать смерть и страдание, что шли от фолианта, ещё сильнее.
- Я чувствую в себе любовь и сострадание к тем, кто стал жертвой, причастной к созданию краски... к тем, чья кровь легла на эти страницы. Я хочу помолиться за них, чтобы их души обрели исцеление и покой. - слёзы по-прежнему продолжали течь по её щекам. - Я не разрушу этим силу книги, что помогла тебе и даст в будущем ключ к освобождению? Если нельзя, я сделаю это потом, когда мы изгоним демона. - жрица печально вздохнула. - Рэас, я буду твоей свечой, что готова войти в самое сердце тьмы внутри тебя, и я буду твоим рассветом, чей свет всегда будет с тобой.

- И это греет мне душу, ты мой свет Селестия, я последую за тобой, - мягко произнёс маг, стараясь не смотреть в сторону чёрного фолианта, а затем внезапно продолжил, махнув в его сторону рукой, - здесь две книги, любовь моя, - Рэасаэль не шутил, а его голос был наполнен смесью из печали и боли, - одну, я нашёл около месяца назад, другая, досталась мне как раз перед… перед тем как всё произошло…
Словно в подтверждение его слов фолиант как бы разделился. Одна его часть содержала заклинания судеб, и способы уничтожения нежити, а вот вторая… от неё до тошноты тянуло жертвенной кровью. Словно маг вытащил её из самой Бездны. В ней описывались способы достижения бессмертия и создание тварей тьмы. На книге судеб чувствовался отпечаток самого Рэасаэля, его кровь, что архимаг добровольно отдал этому монстру в обмен на знания, к жертвеннику – который представляла собой другая часть книги - он похоже и сам боялся прикасаться.
- Мне жаль, но им… их душам уже невозможно помочь, а молитва… она ударит и по мне, так что позволь я хотя бы возведу защиту до того, как ты начнёшь, я понимаю важность этого и не собираюсь мешать хотя бы частичному освещению тех, кого он замучил…

Селестия чувствовала, как буквально разрывается... Весть, что молитва не разрушит то, что может помочь магу, несомненно порадовала девушку. А вот то, что душам уже не помочь... Хотя она не была бы Селестией, если бы до конца поверила в это. Даже после смерти можно обрести покой и она не хотела бросать тех, кто пал жертвой и был как-то связан с сотворением фолианта. Но как быть именно сейчас? Она не хотела, чтобы Рэас тратил силы... Она уже видела, к чему это может привести. С другой стороны... Пусть неизвестные жертвы и страдают столь же неизвестный срок... Но это не значило, что боль и агония притупляются... Кто-то мог бы сказать, что терпели столько, потерпят ещё немного... Но не девушка, что сидела сейчас подле эльфа.
- Это будет стоить тебе много сил? - все же решила уточнить жрица, прежде чем принять решение, что могло оказаться весьма болезненным.
Она и сама ещё не знала, что ей выбрать... Но навредить своему возлюбленному не желала ни в коем случае.

- Ещё не знаю, - честно ответил маг, - арканы судьбы теперь закрыты для меня, а я всегда полагался на магию золота. Раны на мне… это следы от обычных солнечных лучей. Так мой ученик пытался вернуть своего учителя, когда тот уже сдался… а демон занял моё место.
Маг опустил голову и, протянув руку, взял лежащий на его балахоне символ Суне.
- Даже он, причиняет мне боль, едва не оставляя на коже болезненных ожогов, словно я трогаю не прохладный металл, а раскаленную сталь. – Архимаг ещё немного попытался подержать святыню, но, в конце концов, сдался, выпуская медальон из своей руки и позволяя тому упасть на постель.
- Теперь же всё несколько иначе, - продолжал волшебник, - мы загнали эту тварь в клетку, но я не знаю, как… как это отразится на мне. Святость столицы причиняет уже гораздо меньшую боль, чем до заклинания, настолько, что я могу более не защищаться, а сравнительно спокойно стерпеть её. Но не уверен, что тоже произойдёт и с молитвами. Всё же теперь я наполовину демон, как бы меня от этого не мутило, я признаю и принимаю всё то, что они сделали со мной.
Рэасаэль внезапно обернулся и порывисто обнял девушку, нежно начав прижимать леди Райс ближе к себе.
- Ты права, ты – мой свет, моя любовь, я должен, и я – верю тебе, Селестия.

Селестия внимательно слушала мага и размышляла. Быть может, тогда ей стоит помолиться отдельно? Смотря, как маг связан с фолиантом жертвенности... Она уже хотела расспросить, можно ли разделить эти две книги и оставить одну ей для молитв, не затронет ли это Рэаса, как мужчина порывисто обнял ее.
Все мысли тут же вылетели из головы, оставляя растерянность с привкусом сладкой боли. Как-то так вышло, что одновременно она наслаждалась его объятиями и испытывала душевные муки из-за того, что с ним происходит.
Девушка мягко обвила руками эльфа за шею, зарываясь в его локоны. Мужчина услышал шумный вдох прямо над своим ухом. Кажется, Селестия сейчас не слишком следила за собой, потому что маг почувствовал тепло ее губ так близко и горячее дыхание, что вырвалось с шепотом:
- Тогда не будем рисковать.
Сейчас это было единственным, на что ее хватило. Прежде чем задать остальные вопросы, стоило вновь собраться с мыслями. И в этот момент девушка почувствовала, как же она устала за сегодня... Столько новостей, потрясений, переживаний... которые льются нескончаемым потоком. Хотелось просто отдаться теплу Рэаса и забыться в его объятиях хотя бы на несколько мгновений. Не думая ни о чем...

И только одна мысль неустанно ныла внутри и пилила ее сердце... Демон ведь никуда не исчез и, наверняка, без конца что-то говорит, говорит... Из-за этого у нее не получится расслабиться по-настоящему никогда... пока он сидит там, она всегда будет помнить, насколько тяжело ее возлюбленному. И она ведь даже не слышит слов демона...
Похоже, жрица и сама вдруг заметила, что почти касается своими губами уха эльфа. Неожиданно для себя Селестия улыбнулась и, поддавшись порыву, осторожно приблизила их, даря мужчине свой первый трепетный поцелуй. На который прежде была не способна, будучи отвлеченной тем, что происходило.
Что-то она еще хотела, но напрочь позабыла об этом сейчас. Она прислушивалась к биению сердца Рэаса, ловила его чувства. Ей так хотелось подарить ему сладость, которая способна вымыть из его души хоть целый демонический легион! Если бы она только умела подобное...
Эльф почувствовал легкое копошение, это девушка уткнулась в его плечо, расстроенная посетившей ее мыслью. Сейчас она казалась себе такой жалкой и никчемной... Так мало повидавшей и узнавшей. Так мало умеющей... И совершенно ничего не смыслящей в силе любви... И под силу ли смертным то, чего она желает, то, что представила себе?

- Как бы я хотела, чтобы сила моей любви вымыла всю скверну из твоей души. Почему, почему об этом ничего не известно? - она подняла лицо и чуть отстранилась, чтобы видеть лицо мага. - Рэас, быть может, ты читал в мудрых книгах? Встречал? Ведь о силе любви так много спето и сказано, неужели она не достаточна... Неужели в древних фолиантах магов ничего об этом нет? Неужели она слабее магии демонов? - лоб жрицы чуть нахмурился в отчаянном вопросе, который захватил все ее существо.
Нужно будет то же самое спросить и у Альзаса. Даже если не встречалось, пусть поищут в библиотеках!
Селестия хотела даже спросить помощи у Единого, но побоялась, что ее молитва может навредить возлюбленному.
Услышав, от Селестии, что она не станет возносить молитву, чтобы не навредить ему, волшебник невольно улыбнулся. Крепче прижимая леди Райс к себе.

- Хорошо, - промурлыкал маг.
«Она уже так много сделала для меня, и готова сделать ещё больше» - Рэасаэль понимал, что это своего рода жертва для юной жрицы, и отнюдь не малая. Она поступается со своими принципами ради него, это было так чисто, благородно, а что он? Способен ли он ответить ей тем же в полной мере? Принести такую же жертву на алтарь возникшей между ними любви. Что-то внутри подсказывало магу, что он сможет, что ему придется пойти ещё дальше и заплатить куда больше за эти крохи счастья. Его сердце билось очень часто, а демон что-то шептал на самом краю сознания, но волшебник больше не слушал это создание Бездны. Проведя рукой над тёмным фолиантом, колдун заставил тот распахнуться и окружить его сотней магических символов. Он хотел найти ответ на свой вопрос. А лёгкая боль и головокружение не могли отговорить Рэасаэля от этого. Он знал, что жрица этого не видит, но она почувствует, если он использует одно из заклинаний, обязана почувствовать.
«Нет! Что ты делаешь? Снова хочешь всё испортить? Она же только-только успокоилась, согрелась в твоих объятьях, а что ты? Глупый эльф, ничему так и не научившийся за почти двух вековую жизнь, прекрати! Прекрати это всё немедленно!»

Он почувствовал её поцелуй, первый, что она подарила ему сама, такой тёплый и нежный. Почти сразу же маг потерял концентрацию, и арканы растаяли, вернувшись на свои места внутри жутковатой книги, что с едва различимым хлопком закрылась. Вычертив символ, волшебник заставил чёрный фолиант исчезнуть, а вместе с книгой пропала и её ужасная аура. Архимаг немного поморщился, но девушка этого уже не видела, она могла только слышать, как часто бьётся его сердце. Его мысли скакали, словно белки в колесе, и он никак не мог заставить себя сосредоточится на её вопросе. Из головы просто не выходила нежность её кожи, что он мог сравнить разве что с самыми дорогими шелками, что привозили из Нурции, цветочный запах её волос и сладковатый привкус от поцелуя, на который она согласилась, думая, что нужна ему лишь как проводник магии…
- В книгах, ты серьёзно, любовь моя? – маг рассмеялся, вполне здоровым живым и довольно приятным для слуха смехом, - О, поэты в них, как один говорят, что мир спасется любовью, но чистую любовь наш мир не видел века!.. Люди используют её лишь как оружье, а не для исцеленья души. Мы живём среди тех, кто ради собственных целей, заставляет её служить злу и гордыне и это… основная причина, по которой я старался держаться подальше от этого чувства, пока не встретил тебя, Селестия!

- «Время этого мира скоро истечёт, волшебник! Ещё немного и Врата будут открыты! Король драконов уже мёртв! А что до тебя… ты очень скоро станешь моим! Ведь ты не посмеешь открыть её! Ты боишься! Ты не можешь позволить своим белым ручонкам запачкаться в кровь, слабак! » - это был первый раз, когда жрица смогла услышать хрипловатый, скрипучий голос твари сидящей в золотой клетке.
– «Замолчи! Прошу, хватит!» - бросил ему Рэасаэль, его на пару мгновений немного затрясло, но тепло возлюбленной очень быстро смыло очередную «атаку».
- Спасибо тебе, любимая, просто за то, что ты есть у меня! – ласково улыбнулся архимаг, видимо он не знал о том, жрица это услышала.
Ах, сколько всего она желала сказать о любви, пока маг говорил! Но внезапно услышала его... Демона. Селестия даже вздрогнула от неожиданности. Ее нежные объятия стали словно каменными от напряженно застывших рук. Даже сердце на миг замерло и дыхания ее не было слышно. Неужели, это правда? Жрице стало так горько, так жаль короля драконов.
И без того уже покрасневшие глаза дочери герцога вновь стали влажными. К горлу подступил ком...
Селестия тяжело сглотнула и внимательно взглянула на эльфа. Он почувствовал, как руки девушки заскользили по его спине к плечам. И там остановились. Как то совсем не нежно ухватилась жрица пальцами за плечи Рэаса.

- О, теперь я слышу его ложь. - Сказала очень горьким голосом Селестия. - Демон, даже я в свои юные шестнадцать лет понимаю, чего ты пытаешься добиться. Ему нет нужды доказывать свою силу. Тем более, способом тщеславных и слабых духом. Твои попытки подменять понятия - тщетны. Это ты нашептал про любовь? Может, зло и ликует, может, ему приятно обманываться, что оно способно подчинить себе любовь. Но больше я верю в то, что ты сам знаешь, что это - ложь для заблудших душ. Ибо кому довелось познать ее, знает, что то, что называют любовью, которую можно использовать во имя зла, ею не является. Ты бессилен перед силой любви и ты это знаешь.
Девушка говорила и смотрела в глаза эльфа, в самую глубь, обращаясь к тому, что сидело внутри мужчины.
- «Да что ты знаешь девчонка? Ведь именно любовь открыла нам Врата в этот мир тысячелетие назад! Она же позволила нам войти и этот, последний для вас, раз и сколько бы, такие как Рэасаэль не запирали их, жертвуя собой, своими душами, обрекая себя на вечные муки в наших руках, всё равно найдётся девушка или юноша, что полюбит одного из нас! И Врата распахнуться вновь! Ты-то не знаешь, а вот я знаю, что задумал твой возлюбленный!» - сладостно растягивая слова, смеялась тварь.
- «Довольно Велитал`ан!» - спокойно попросил волшебник.
- «О, да, тогда скажи ей это сам! Скажи, что ты намерен собрать все проклятые книги драконов и вновь запечатать нас! Скажи, что при этом ты можешь погибнуть, ведь люди так ничтожны, они не станут помогать ни тебе, ни кому-то другому! Они всегда были нашими рабами и ими же и останутся! Боги дали вам силы чтобы бороться с порождениями ночи, но ваши души слишком слабы, как и твоя собственная душа маг, или ты уже забыл, как сам…» - но договорить демону не дал золотистый символ арканы судеб, что с грохотом заставил опуститься на клетку твари ещё пару барьеров. А Рэасаэль закашлялся, прикрывая рот рукой и боясь, что девушка увидит его кровь.

- Рэас! - воскликнула Селестия. - Зачем? - она снова обхватила мага и прижалась к нему, шепча прямо в ухо. - Ты же обещал мне не вредить себе! Ему не смутить мой разум! И не мне судить твое решение. В котором я ничего не смыслю, но знаю одно, что демонам в нашем мире - не место. И есть те, кто тебе поможет. Это - я! - пылко говорила жрица. - Возможно, кто-то и воспылал к демону страстью. Но если бы одного из них действительно коснулась ответная любовь, он перестал бы быть демоном! А Врата от безответной любви не распахнулись бы отсюда! Только слепая страсть толкает на безумие. Не любовь! Любовь мудра и не требует жертв. Ничьих и никогда. Она ищет путь и видит там, где не могут увидеть даже демоны! Если нужно собирать книги - собирай! Так даже лучше! Потому что их можно будет очистить молитвами! Стоит только узнать и почувствовать все эти измученные души! А я буду искать тропы любви с тобой, любимый! Мы те, кто открывает сердцем, душой. И совсем иные Врата! - закончив свою пламенную речь, девушка ласково провела ладошкой по спине эльфа, поглаживая ее, а сама чуть отстраняясь. - Рэас, может быть, ты хочешь пить? Или нуждаешься в чем-то после этих чар? Скажи, я сделаю это для тебя. - Взгляд жрицы стал мягче и теплее, наполняясь заботой.
Другая ее ладошка провела по щеке мага, пока Селестия с легким беспокойством заглядывала в его глаза. Ее лицо сейчас было близко, очень. Она бы даже коснулась лбом его лба. Но девушка смотрела на Рэаса.
Откашлявшись, маг поспешно убрал руку куда-то в складки мантии, впрочем, пара капелек могла и остаться, ведь он не видел себя со стороны.
- В том-то и проблема, любовь моя, - очень тихо, практически шёпотом начал волшебник. – Вратам не нужна ответная любовь, им достаточно жертвы. Просто представь, что меня вдруг не стало, а вот такая тварь, как та, что внутри меня, говорит тебе, что я – их пленник и просит всего-то открыть Врата в обмен на твоё счастье с любимым. Ты – жрица, ты понимаешь, что это ложь, но как быть с какой-нибудь крестьянкой, что потеряла своё дитя из-за Северной Лихорадки, или как поступит маг, что владея и управляя огромной силой, не может более прикоснуться к той - единственной, что стала для него всем?!

Рэасаэль смотрел прямо в глаза девушке, и, взгляд этих демонических глаз был полон боли.
- Да, я и сам не знаю, на что буду способен, если тебя заберут у меня! – его рука нежно коснулась подбородка юной леди, а затем пошла по её тонкой шее вниз и повернула к плечу, так и не дойдя до желаемого, маг лишь приобнял девушку. – Ты стала для меня всем Селестия! Я не знаю, как это случилось и почему это произошло так быстро, но я люблю тебя!
Мысли колдуна были кристально чисты, он говорил правду и сам же боялся её! Понимал, во что втянул ту, что стала ему дороже всего, и не знал, как теперь поступить. Его душа металась, словно загнанный в клетку зверь. В этом они с демоном были сейчас очень похожи, Только один был совершенно чёрным, как таинственная луна, о которой складывали легенды барды, а другой был чистым, без малейшего замутнения, кристаллом. Прозрачный как родник, он не мог ничего от неё спрятать, и это в какой-то степени было даже забавным.
- Прости, я должен был рассказать тебе о своих целях сам, а не вот так…, - архимаг виновато опустил взгляд, а после и вовсе попытался отвести его в сторону.

- Пообещай мне, - серьезно сказала Селестия, - что если вдруг случится так, что тебе придется открыть Врата ради меня или погубить мир... Что бы они не попросили, ты откажешься. Любовь никогда не будет орудием против целого мира. И даже жизнь одного существа я никогда не попрошу ради своей любви и нашего счастья. Потому что - все это дурман. На чужой беде не будет счастья чистому сердцу. Это - сделка, что заранее невыполнима. Путь, через который счастье не достижимо. - девушка улыбнулась и бросила взгляд на застывшую руку мага, что так и не добралась до ее плеча. - Не вини себя. Столько всего происходит, что все сразу не успеть рассказать. - взгляд девушки скользнул ниже и, остановившись на губах эльфа, стал несколько укоризненным. - Не устану это повторять, не мучай себя понапрасну.
Ресницы девушки как-то необычайно плавно и медленно опустились вниз. А сама она потянулась к Рэасу и когда их губы почти соприкоснулись, порывисто вздохнула и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Словно ток рождался в этом крошечном пространстве между... И теплой щекоткой, пульсирующим трепетом разливался по телу. Словно и не от губ идущий, но всепроникающий...
Она оставила ему решать, случиться поцелую или нет. Но сейчас маг точно знал и чувствовал - она желает его. Желает всем своим сердцем. И готова раствориться в нем, отдаться ему. Теперь ей ничто не мешало... Ничто не отвлекало.

- Обещаю, - тихо прошептал волшебник ей в ответ. Он хотел сказать и что-то ещё, о том, что руна не была напрасной, что это даст на некоторое время покой и ему самому, но Селестия как-то очень внезапно, для архимага, оказалась так близко к нему. Наверное, Рэасаэль на пару долгих мгновений попросту разучился дышать, потому что сразу после того, как он наконец-то снова смог вдохнуть, то понял, что его губы уже соприкоснулись с её. И, в этот раз, леди Райс позволяла поцеловать себя не как проводник для магии, а именно как его возлюбленную. Колдун чувствовал, что она хотела этого не меньше, чем он сам. Маг же желал повторять ей снова и снова, что любит её, что она для него - центр этого мира, но был совершенно не в силах разорвать их поцелуй для подобной мелочи. Ещё пару мгновений он размышлял о дозволенности того, что ему хотелось сделать, но не найдя в этом ничего особо преступного, а может попросту не сумев запретить себе подобную вольность. Архимаг обнял Селестию и стал медленно увлекать её за собой на мягкую постель. Отчасти потому, что он очень устал и хотел расслабиться, упав на мягкую перину кровати, но, куда как больше из-за собственного желания видеть её рядом с собой, нежно или наоборот страстно целовать её, имея возможность прикоснуться к ней, когда она будет так близко. Когда практически ничто не сможет встать между ними, кроме некоторого количества ткани на теле девушки.

Вот он - поцелуй, который Селестия назвала своим первым настоящим поцелуем. Всецело ощущая тепло и нежность губ мужчины в соприкосновении со своими. Невероятное чувство!
Оно рождалось само и вело внутренним порывом, вело за наслаждением, приглашало узнать все его грани...
И податливые губы девушки раскрывались, стремились навстречу пьянящему нектару чувственной красоты. Она пробовала на вкус губы Рэаса и эльф чувствовал это любопытство, эту негу. Это тепло скользящее так сладко, так доверчиво...
Она не сопротивлялась, позволяя себя увлечь. Самой Селестии казалось, будто она растворяется в волнах, что уже давно выходят за границы ее тела и сливаются с возлюбленным. И были объятия Селестии нежнее шелка. В движении ласковых рук, что впитывали каждой клеточкой блаженство прикасаться к жару его кожи... В возможности струиться лаской и нести её на кончиках пальцев, охотно даря мужчине. И быть с ним в едином дыхании. Таком горячем, что стремилось навстречу друг другу, встречаясь и соприкасаясь, а затем становясь одним на двоих...

Она была рядом, была так мягка и нежна, но и этого магу было мало! Он не слышал запертого в клетке демона, что хохотал, катаясь по её полу. Впервые твари не нужно было делать абсолютно ничего, ведь колдун сам желал пасть в этот сладостный грех…
Волшебник был то необычайно нежен, то несколько порывист, ведь для него это тоже было впервые. Он, хотя и был осведомлён с теорией, по многочисленным рассказам своего близнеца, в которых тот довольно красноречиво описывал едва ли не каждую свою новую победу, но на практике всё же магу ещё ни разу не довелось, ни с кем разделить свою постель. Даже во снах Рэасаэля всё больше занимали новые арканы и возможные сочетания рун, и их влияние, нежели плотские радости. И это было вполне объяснимо, ведь он никогда никого прежде не любил.
От удовольствия архимаг закрыл глаза. Он откровенно наслаждался каждым моментом и приятной тяжестью девушки, оказавшейся после нескольких манипуляций сверху. Единственное, что его сейчас раздражало, это ее, несомненно, красивое, но крайне неуместное для данного времяпрепровождения платье.
- «Можно я сниму его с тебя? – вполне невинно спросил волшебник, - ведь под ним же есть что-то ещё!?»
В этом маг был почти уверен, он видел как его сестрица, перед тем как родители таки заставили её надеть платье, выходила из комнаты в чём-то отдалённо напоминающем платья крестьянок, при этом оно крайне сильно стягивало талию Лораны и приподнимало её и без того довольно большие груди.

Прелесть момента вдруг испортило перемещение. Селестию мигом отвлекли неудобно давящие и торчащие кольца кринолина, что заставляло девушку выглядеть несколько нелепо. Ткань юбок кое-где неудобно натянулась. А еще когда она нависла над мужчиной, исчезло все очарование поцелуя...
Появилось смутное чувство, что что-то не так. Не было в этом нежности...
Возможно, все дело в неудобной позе. И так кстати прозвучавшая мысль мага, быстро очертившая виновника, - ее платье. Но жрица понимала, что даже без него ей будет почему-то неуютно в такой позе.
Да и зачем его снимать?
Она ожидаемо отстранилась, прерывая поцелуй. Лоб ее был чуть нахмурен. Девушка сердито оглянулась на платье, еще больше нахмурившись уже в задумчивости, и повернув лицо обратно к Рэасу, не менее невинно поинтересовалась:
- Зачем? Мы ведь собирались к ужину...
Возиться с одеждой девушке сейчас хотелось меньше всего. Да и... Она, наконец, очнулась и воскликнула, весело рассмеявшись:
- Рэас, я ведь еще не жена тебе! - взгляд у жрицы стал озорным. - Мы так увлеклись, что совсем позабыли о том, как неприлично девушке появляться на людях не прибранной.
Селестия попыталась скатиться с эльфа набок.

Маг поморщился и отвернулся, словно от пощёчины.
- Я и не думал делать что-то подобное. Разумеется, я хочу этого, да, несомненно, но только если это желание станет для нас общим, а ты сама позволишь мне зайти так далеко, и никак иначе.… - Рэасаэль глубоко вздохнул, он очень не хотел отпускать свою девушку, тем более на какой-то там званый ужин, до которого волшебнику не было ровным счётом никакого дела. Прижав леди Райс к себе, маг вдохнул её приятный аромат и очень мягко продолжил:
- Знаешь, чем маги отличаются от обычных людей? За нас абсолютно всё делает магия, и делает это очень быстро. Возможно, это лишает нас части радостей, но иногда она просто ужасно незаменима и полезна. Посмотри, мне достаточно только щёлкнуть пальцами и … - прошло какое-то мгновение, может секунда и это крайне мешавшее волшебнику платье на Селестии исчезло. Теперь он мерно парило в воздухе примерно в пяти футах от постели, при этом было абсолютно чистым, следы мази волшебника, исчезли с него, и выглаженным, словно прислуга весь день занималась только тем, что выглаживала многочисленные юбки. Но полюбоваться на сие творение леди Райс давать никто не собирался! Стоило наряду исчезнуть, как прижимавший к себе хрупкую девушку Рэасаэль перекатился, в мгновение ока, оказываясь над своей возлюбленной, волосы волшебника слегка щекотали её лицо. Теперь колдун был достаточно близко, чтобы цветочный аромат Селестии смешался с запахами горьких трав. В большинстве оттенков легко было узнать лекарские настои, логично было предположить что целители дома Эль`Райнеров практически пичкали ими мага. Хотя если бы юная леди подумала об уроках, то могла бы вспомнить несколько фактов из жизни волшебника, что свидетельствовали в пользу увлечения архимага алхимией.
- «Одеть, причесать, даже искупать она способна за секунду, к тому же я лишь касаюсь потока, потому не нарушаю данное тебя обещание, любовь моя. Эти заклинания никак не вредят мне, - глаза волшебника поблескивали немного хищным блеском. – Позволь же мне продолжить целовать тебя, моя леди, я так долго желал этого, желал иметь возможность коснуться твоих нежных плеч своими губами, твоей прекрасной шеи, твоих сладких губ…»

Селестия, перекатившись набок, уже собиралась заняться юбками и расправить их, да поудобнее кольца уложить. Она не совсем понимала, что ей предстоит делать дальше, а потому погрузилась в полнейшую растерянность. Впрочем, долго пребывать в ней девушке не довелось. Она понимала, что маг не будет делать что-либо против ее воли, ей даже в голову такое не пришло. В особенности, после слов мужчины о правилах общества, в котором они живут. И тут Рэас вдруг заговорил о магии. Селестия мгновенно потерялась а происходящем, не зная на что реагировать. То ли изумляться парящему над нею платью и его ухоженности... Все же магия - чертовски удобная вещь... То ли... Да что там решать???
Платье мигом вылетело у жрицы из головы вместе с магией, как только она почувствовала тяжесть тела эльфа, столь внезапно оказавшегося над нею... Забыв выдохнуть, девушка с широко распахнутыми глазами взирала на возлюбленного. Она слышала его мысли, обращенные к ней. Она чувствовала, как от его слов внутри неё что-то вспыхнуло и сладко сжалось. Селестии было жарко... Чуть не задохнувшись, жрица порывисто вдохнула. Рэас видел, как вздымается ее нежная грудь так грубо давимая корсетом... Пусть дочь герцога и носила закрытые платья, но корсеты были одинаково тугими, как если бы она планировала в этот вечер обнажить свои плечи и очаровывать округлыми линиями манящих форм...
Сейчас воистину корсет ей мешал.
Так и не сумев ничего сказать, она обратилась к мужчине мысленно:

- Видит Единый, я не могу найти причины остановить это, ибо, как мне кажется, желаю чего-то неведомого мне не меньше тебя... Однако же, я не хочу искушать тебя предать собственные же слова, Рэас, что ты сказал мне совсем недавно. Я не хочу стать причиной утраты твоей чести. Я знаю, ты был искренен тогда и искренен сейчас. Но обещание прозвучавшее ранее подарит нам то, чего мы желаем, уже завтра, как весь мир узнает, что я стала тебе невестой.
Девушке было тяжело это говорить... Все ее чувства говорили об обратном. Все ее тело умоляло припасть к ее коже губами. Вся её суть трепетала. И все же среди всей этой гаммы чувств было сильное желание чистой души. Желание сохранить благородство сердец. И в первую очередь эльфу, ведь он дал обещание...
Ее затуманенные глаза и притягивали к себе, и в то же время молили - не ломать свое слово. Ведь это - первый шаг во Тьму...
Даже в этом была видна ее забота о нем. Превыше всех своих желаний. Ибо самым сильным из них было - светить возлюбленному, как маяк в ночи. Даже если тропы его начнут спутываться, ее светоч любви укажет верное направление... И не даст сбиться в пути, забыться столь истерзанной и измученной душе.
И, если она сама станет идти вслед за собственными желаниями ценой предательства любимого... Тогда погаснет ее маяк.
А пока Селестия всей душой оберегала чистоту духа того, кому дала собственное обещание. Которое не могла не дать, подарив мужчине всю себя. Которое не могла не дать, полюбив его. Которое не могла не дать, когда их долги пересеклись, соединив пути прочными узами.

Маг прекрасно понимал, что для хрупкой леди он отнюдь не пушинка, а потому почти сразу выпустив её из крепких объятий, приподнялся. Его колени и руки утопали в мягкости перин. Немного повозившись, как раз пока леди Райс делилась с ним своими мыслями и желаниями, которые его разум, конечно, принимал, но абсолютно не желал слушать, волшебник занял достаточно удобную для себя и девушки позу. Теперь он наконец-то был над ней, его колени прижимались к её бёдрам, однако ткань на обоих телах не давала возможности ощутить нежность кожи. Левая рука мага упиралась в постель немного выше и правее головы девушки, другой Рэасаэль ласкал её нежные плечи и грудь, совсем немного не доходя до столь манящих его округлостей.
Дыхание мага давно уже сбилось и стало тяжёлым. Но он удерживал себя у этой грани, непонятно, как и, не понимая, почему он не может преступить эту невидимую черту. Все его мысли были заполнены только Селестией. Плавно опуская свою голову к её, архимаг нежно поцеловал девушку.
- Я люблю тебя! – нежно прошептал он, ненадолго разрывая поцелуй и заглядывая в глаза своей возлюбленной.
- «Ты просишь меня, остановится, - продолжил он уже мысленно, так как не мог заставить себя оторваться от дарения ласк её прекрасному телу и нового поцелуя, - но, как и я желаешь совсем иного. Я знаю, что не должен! Но я ещё никогда за всю свою почти двух вековую жизнь ничего не желал столь сильно! Даже не могу этого описать, но ты же чувствуешь это? Тоже желание… быть рядом, - маг нежно провёл своей рукой по щеке Селестии, - дарить нежность, - уста сошлись в новом ласкающем поцелуе, - запрети это мне, если не хочешь, и я остановлюсь, но сам себя … я остановить уже не в силах!»

И она чувствовала, чувствовала его желание, такое яркое, сильное, всепоглощающее... Он словно наполняло ее саму и распаляло... Хотя, неопытная в любовных делах Селестия не могла не отметить, что ее желание - другое... Оно более мягкое, обволакивающее... И не такое сильное, как у эльфа. На мгновение девушка даже испугалась, не понимая, почему так. Несведущая в ласках, она не понимала своей природы, что не может вспыхивать подобно мужскому огню, являя сразу всю свою мощь притяжения. О нет! Именно его пламя, которое она впитывала столь жадно, будто подавало ей руку, приглашая достичь тех же вершин... Оно соблазняло девушку, покоряло ее суть. Доверчивую, податливую, готовую впустить в себя этот жар и стать подобной ему... И все же по-своему мягкой...
Его губы были слаще меда и кружили голову юной жрице... В этой неге поцелуя и потоке блаженства она тяла, как масло... готовое со временем превратиться в кипящую лаву.
Его пальцы словно обжигали кожу... От этих прикосновений девушка испытывала приятное томление, и что-то внутри так сладко заныло, запульсировало, стало ощутимым, горячим... Незнакомым... Где-то там, у врат ее лона...
Что с ней творилось... Несмотря на острое желание Рэаса, сама она будто играла волнами вокруг него, волнами, которым вскоре суждено превратиться в неистовый будущий поток...
Это было так волнующе, так пугающе... Так необъяснимо...
И так опасно...
Она понимала, что нельзя этого допустить, нельзя позволить ему сломать свое слово.
Маг услышал вырвавшийся из глубины души Селестии стон, в котором слилось изнеможение от нахлынувших новых переживаний и мучительная необходимость прервать все это.
" - Рэас! Прошу тебя! Остановись! Пусть все будет по чести и уже завтра вечером я буду твоя всецело! Сохрани свое слово!"
Нельзя, нельзя, чтобы он сделал шаг во тьму! Каково бы ни было искушение, они не должны поддаться ему там, где это приведет к бесчестию. Он обещал ей. Ах, зачем он пообещал ей... Зачем сказал те слова...
Кто-то должен это остановить! Завтра! Нужно просто дождаться завтрашней ночи!

Маг отстранился, приподнявшись на руках. Он сражался со своими собственными убеждениями и желанием. Если бы не обещание… колдун уже давно бы активировал портал и сбежал…
- Прости, - тихо произнёс волшебник, - я зашёл слишком далеко, я…
- «Но он сделает этот шаг во Тьму, жрица! – хохоча, произнёс архидемон, - и знаешь,… я прослежу, чтобы это случилось именно сегодня! А со временем он падёт на самое дно, откуда уже нет возврата! Нет! Он не слышит меня, магия всё ещё защищает его, пока! Рэасаэль – такая забавная душа, чистая, как первый снег, но если её совсем немного подтолкнуть, указать «правильное» направление… ты даже представить себе не можешь, сколько в его доме соблазнов, сколько вариаций греха. А он… он сутками напролёт прозябал в своей башне. Магия… арканы Судеб… история вашего мира… твой возлюбленный знает это всё, там мне к нему не подступится, но… ты, его брат, даже этот ничтожный эльфийский маг, которого Рэасаэль учит магии – вы все превосходные рычаги для управления и самое смешное… он не понимает, насколько сильно может пасть, просто спасая вас!»
- Любимая? – немного озабоченно осведомился волшебник. Он уже некоторое время видимо что-то говорил, но девушка не слышала его и не смогла бы припомнить, что именно сказал ей архимаг. – Прости, прошу тебя, Селестия, ну скажи же мне хоть что-нибудь!
Маг дёрнулся в сторону и, захватив свою мантию, соскользнул с постели, начав одеваться.
- Пожалуй, мне лучше уйти! – немного дрогнувшим голосом прошептал колдун.
- «Да, ему лучше уйти, разумеется, уж в замке-то Эль’Райнеров справится с ним, будет куда как проще!» - Велитал`ан залился злобным смехом.

- Стой! - Селестия дернулась и подалась вслед за эльфом.
Тот, наверняка, мог почувствовать, что в какой-то момент все ее наслаждение куда-то испарилось, уступив место ужасу.
- Твой демон говорит со мной! - сказала она. - Не иди домой! Не сейчас. Подожди! Ты же обещал! - сбивчиво заговорила девушка, вскакивая с кровати. Она встала перед мужчиной и встряхнула его за плечи. - Рэас! Ты ведешь себя так, будто уже поддаешься его манипуляциям! Рэас! Посмотри мне в глаза! Он же использует твои чувства! Он жаждет, чтобы ты страдал из-за нас, постоянно себя в чем-то винил. Рэас!! Это все - от него! И ты позволяешь ему, падаешь в это. Ты без конца извиняешься передо мной, постоянно коришь себя и терзаешь. Он же нарочно дергает тебя за эти ниточки, усиливая их, извращая! Создавая проблемы на пустом месте! Почему ты желаешь уйти? Что такое ужасное произошло, что толкает тебя?? Разве твои чувства постыдны? Или то, что ты дал благородное обещание? Или же день ожидания - смертельная опасность и риск для всего мира? Или для меня? Для тебя? Что произойдет, что??? Рэас! Это он нашептывает тебе о мнимых проблемах, он хочет, чтобы ты бросался их решать и заглаживать свою вину там, где ее нет. Он пугает тебя, что из-за твоих ошибок близкие отвернутся от тебя? Что тебе лучше уйти? Ты меня пугал фолиантами, своим проклятием, ты огорчен и обижен на своих близких, ты сейчас хочешь уйти, но разве все потому, что именно твоя душа этого желает?? Вспомни себя прежнего?? Да, возможно, ты не любил прежде, а потому демону так легко смущать твой разум, нашептывая то, что пользуется твоей неопытностью. Я видела образ в твоей душе. Твой брат, что, наоборот, знал множество женщин, да разве это любовь??? Если бы ты никогда не слышал из его уст о том, что делать с женщинами, разве твое чувство не привело тебя, возможно, к чему-то еще более прекрасному и нежному? А стал бы ты рассказывать своему брату, как приласкал меня? - от девушки мелькнул шлейф ощущения, что доведись ей все же стать женой Лорана, она почитала бы себя несчастнейшей из женщин... Что так и не познает любви мужа, который будет изменять ей с множеством любовниц, и даже о близости с нею, с Селестией, ведь надо же зачать наследника, вскоре могут начать судачить во всех кулуарах двора... Ужасно...
Но она продолжала свою мысль.
- Да разве тот опыт, что он приобрел есть настоящей дорожкой, что соединяет два сердца? Ты думаешь, так легко взять полюбить одного, затем другого, а после третьего либо вообще любить с десяток одновременно??? Он пользуется этим! Демон использует все это против тебя! Твои чистые порывы он извращает и выдает за другое! Он дает тебе ложную трактовку твоих собственных чувств! Запомни, Рэас, то сердце, которое уже тронула любовь, не предаст! Оно не может разлюбить тебя, как это свеча! - девушка отстранилась от эльфа и схватила ближайшую горевшую свечу.
От резкого порыва пламя на ней погасло.
- Видишь??? - девушка поднесла свечу к новой и она снова загорелась. Затем Селестия дунула и пламя исчезло. - Видишь???? Это - не любовь! Ее нельзя зажигать и тушить! Если ты допустишь в свое сердце мысль, что я разлюблю тебя из-за твоих ошибок, пути, сути, поступков, а, тем более, если решишь, что я могу полюбить кого-то еще и даже быть счастлива.... Тогда демон победил. - локоны жрицы разметались, пока она лежала на постели, а сейчас металась туда-сюда.
Взгляд ее горел и был пламенным.
- Знаешь, что самое главное в демонической натуре? Перестать видеть и слышать, стать глухим и слепым. Но при этом считать, что ты видишь и слышишь. Это - их главная ловушка! Жертва может даже не заметить, что на ее глазах давно плотная густая поволока и они видят лишь то, что им хотят показать. Убеждая, что так оно и есть, а главное, что это - твое личное восприятие и решение! Кто бы и что бы ни делал впредь, кто бы и что ни говорил.... Все будет истрактовано извращенно. Чем больше в тебе вины, чем больше в тебе страха, тем большую силу обретает демон. И ты уходишь. Ты желаешь сбежать оттуда, где, как тебе кажется, совершил нечто постыдное или где ты приносишь беду и боль, делаешь что-то плохое. И так ты отвергнешь от себя всех и все, что тебе было любимо и дорого. Но даже тогда демон нашепчет, что это они тебя бросили и предали! И ты будешь воспевать свое одиночество, как единственную возможную меру, тешить тщеславие, дескать, какую жертву ты принес, оберегая близких... Но это - забвение, Рэас! Нет чести и подвига в том, чтобы оттолкнуть! Нет добра в том, чтобы сделать кому-то что-то, не спросив у него! Нет мудрости в том, чтобы решить за другого! Нет истины и ясности в том, чтобы мерить все только своим мерилом, не интересуясь взглядом по ту сторону! Даже в обычном мире эти пороки подстерегают на каждом шагу! Твое же сердце столкнулось с невероятным испытанием. И что я вижу! Ты поддаешься демону! Поддаешься тщеславию… Любовь никогда не требует жертв! Любовь не решает за другого! Любовь не толкает все бросить и уйти жалеть себя! Любовь не значит, что нужно взять всю ответственность только на себя! В любом взаимодействии более одного участника! Помни об этом! Если ты возьмешь на свои плечи чужое, демон победил! Твой брат сам кинулся в кольцо! Это было его решение! Ему тоже отвечать за последствия! В равной с тобой степени! А, быть может, даже в большей! Ибо в своем стремлении помочь, он не доверял тебе, он бросился помочь, считая, что ты не справишься, мешая концентрации, мешая магии! Любой, кто подумает разумно, понимает, что нельзя, ни в коем случае нельзя сбивать мага во время того, как он творит чары. Тем более, такие серьезные! Видишь! Его чрезмерная опека стала тщеславием и погубила вас двоих! Он поддался этому чувству. И демон видит, что ваша любовь друг к другу слишком сильна и вы так уязвимы. Откуда ты знаешь, может демон толкнул твоего брата в то кольцо?? А ты бесконечно винишь одного себя. Нет здесь виновных! Что случилось, то случилось! И нужно не горевать и гнобить себя, а искать решение! Нет добра в том, чтобы бросить поиск решения и поддаться чувству вины. Само по себе оно бесполезно! Оно лишь разъедает изнутри! Оно не решает ничего, не делает ничего!!! Оно – бесполезно! Для добра и света. Но для тьмы! Ооо! Это мощный рычаг для тьмы, чтобы выдать ее за благородные порывы и окрутить! Это все - ложные маски. Позволь мне помочь тебе. Если ты уйдешь, я не смогу этого сделать! Если ты уйдешь, ты больше не сможешь слышать мой настоящий голос. Моими речами будет говорить демон, а ты даже не узнаешь, что это – не я! Что он тебе может нашептать в моей личине?? Рэас! Тебе, как никогда и никому, сейчас необходимо держаться за тех, кто любит тебя! И не потому, что ты сам не способен справиться, а потому, что демон искусно выдает себя за нас и наши помыслы! Я даже сейчас не знаю, что он тебе показал и как пояснил мои чувства и действия! Я даже не знаю, видел ли ты только то, что шло от меня или же демон вплетал в это свои нити, так искусно и ловко, что и не отличить! Я не знаю! Именно потому, говори со мной, Рэас! Говори! Сейчас ничему нельзя верить! Ты помнишь еще? Мы ждали моего учителя! Мы должны попробовать и узнать, можно ли его изгнать и что для этого нужно! Не уходи сейчас! – девушка мягко взяла мужчину за руку.
Селестия сама ужаснулась от того, что демон может смешивать происходящее… Единый! Как же удержать любимого во всей этой лжи… Не дав в ней погрязнуть и запутаться окончательно…
- Чем больше ты стремишься быть хорошим и боишься совершить ошибку, тем легче ему окрутить тебя! И выдать за добро то, что им не является! Мне не важно! Будь ты хоть плохим! Ты можешь бросить меня сейчас на пол и взять самым жестоким образом. Мне не важно это!!! Не важно!!! Я люблю тебя не за что-то! И не за твое хорошее или плохое! Понимаешь???? Любовью не торгуют на рынке чувств! Не торгуют! Все ошибаются! Но те, кто по-настоящему любил, не отворачивались от возлюбленных даже тогда! Только страстью охваченные, которым так хотелось назвать свое вожделение любовью! Потому что жизнь – это путь, думаешь, я родилась и детства читала все молитвы правильно или сразу же все понимала? Но разве Единый отвернулся от меня? Пренебрег и отказал в праве стать его жрицей? А Сунэ??? Разве все эльфы поступали всегда идеально? Разве отворачивалась богиня? Даже сейчас твой амулет сияет! Тебе нечего бояться! Мы все с тобой! И боги, и смертные! Тебе не нужно нам ничего доказывать! Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать для себя и для нас – это успокоиться, расслабиться и отдохнуть! Забудь о вине! Нет твоей вины передо мной. Никакой! Вообще! Тебе не за что извиняться! – не уставала она повторять.

Маг с завидным проворством накинул мантию, но когда леди напомнила ему об его обещании, это стало словно ударом в спину, заставившим волшебника вздрогнуть. Да! Он, действительно, обещал ей, что будет здесь, пока она сама не пожелает, чтобы он ушёл. И Рэасаэль замер, точно статуя.
«Что со мной? Почему? – взгляд колдуна застилали алые капельки предательской влаги, мерно начавшей стекать по его щекам. – Она говорит мне то, что я и сам прекрасно знаю. Но чего не могу теперь даже коснуться! Говорит о том, от чего я всегда бегал и если бы не это проклятье… я бы так и провёл свою жизнь в магической башне, в обнимку с книгами и мне было бы неважно то, что обо мне думают окружающие. Но теперь я сам - демон. Я физически ощущаю это,… как меняются мои мысли, мои желания. Я становлюсь другим и не могу больше прятаться за собственным искусством. В меня всегда влюблялись, это мне прекрасно известно, но я тогда говорил напрямую, что мне не нужна любовь. Мне никто никогда не был нужен! День за днём я… жил ради совершенствования своих умений, своей магии…»
-Я, - маг опустился на колени перед девушкой, оставив руку поднятой, чтобы не утянуть леди Райс за собой, - я не знаю уже кто я… я не хочу вспоминать и думать о том, что со мной сделали во Вратах, не хочу чтобы ты это видела! Чтобы хотя бы частично почувствовала, но они добились своего, Селестия, они - сломали меня, уничтожили всё, чем я был когда-то и не сожрали душу лишь потому, что драконы, призвавшие меня к себе, вытащили из Бездны то, что осталось от чародея, которого звали Рэасаэль Эль’Райнер. И я умирал. Медленно. Мучительно, с осознанием, что ни одна магия, ни одна молитва не может меня спасти и тогда мне предложили выбор…
То, что Велитал`ан внутри меня – это моё собственное решение. Он пленник, а не я! Драконам был нужен сильный маг, способный собрать и прочитать проклятые книги и запечатать Врата, пока они сдерживают армии этих тварей. Им глубоко плевать на то, что со мной случится после. И я не могу судить их! Они сражаются с демонами даже сейчас, пока я нахожусь рядом с тобой в тепле, мире и спокойствии, связанный правилами своей собственной жизни. Я не могу покинуть столицу до бала и моему отцу глубоко плевать, что чужие родители, дети, возлюбленные гибнут, защищая нас в войне, о которой мы даже никогда не догадывались! Выбор же, что они мне дали у меня есть до сих пор! На мне лежит их заклинание оно… оно превратит меня в нежить, если я погибну, в такую же, как некроманты Вольных городов и уже тогда, даже этот вечно достававший нас с братом мальчишка - Альзас не станет больше меня слушать…
Маг опустился на колени и девушка поторопилась вслед за ним. она даже не думала о том. зачем это делает, настолько для нее это было естественным. Рэас чувствовал, что все ее ество противится тому, что он делает, она не хотела, чтобы он пытался вымаливать прощение или извиняться за что-то, чего нет. Не хотела и чтобы он невольно пытался показать ее, как более возвышенное существо. Не хотела, чтобы он испытывал к себе жалость.
- Никогда не позволяй себе принять мысль, что ты - жалок! Ты говоришь ужасные вещи... Как местные могут столь равнодушно относиться к тому, что происходит у врат?...
Селестия сжала зубы, чтобы предотвратить подступающие рыдания и в очередной раз тяжело сглотнула, чтобы иметь возможность уже даже не говорить... просто дышать.
Воображение рисовало картины умирающих драконов... Умирающих людей... Какой бал????
- У меня чувство, что это здесь, в Лаварии, разверзлась Бездна! Все это - так не правильно! Рэас! Тебе надо беречь себя и не отвлекаться на глупости, которыми тебя донимает демон! Я помогу тебе в поиске книг! Я - твоя невеста! И мне плевать на бал, мне плевать на все эти условности. Кому они нужны? Если вскоре не для кого будет сохранить этот... мусор! - отчаянно выпалила жрица.
На фоне происходящего все эти прелести светского двора, о которых даже она мечтала с самой искренней непосредственностью еще этим утром, теперь казались блажью и суетой сует... Хороши для мирного времени. Но время ныне не мирное. Отнюдь.
А затем девушка вдруг и вовсе окаменела будто... Она увидела в глубине сути эльфа, что же с ним сделали в Бездне.
- Какая разница, кто тебя будет слушать! - глухим голосом произнесла Селестия впоследствии. - Ты видишь, что стоит на кону. И кто готов этим пренебречь... мое сердце никогда не назовет это существо светлым!
Жрица говорила это не потому, что считала, что готова отказаться от учителя, скорее, она сомневалась, что тот может наплевать на происходящее. Однако, где-то там, в глубине ее души эльф увидел, что девушка, однако же, не бросается словами впустую и ее решимость, ее понимание своего пути и места в жизни таково, каким она его озвучивает.
- Я увидела... - прошептала она тихо, тихо. - Я не знала прежнего Рэаса, да это и не имеет значения. Пусть тебя соединили с демоном, пусть даже я полюбила и демона в тебе, но я полюбила тебя, Рэас! И я не хочу, чтобы ты погибал. Не потому что ты превратишься в нежить, а потому что я хочу, чтобы ты жил. Слышишь? И если это принесет пользу, я готова хоть сейчас отправиться с тобой к самим вратам! Мне только жаль, что я еще слишком юна и не успела получить посвящение, чтобы стать более сильной... Но даже эта сила и все силы мира не заменят мне твою любовь, а тебе - мою. - Селестия улыбнулась, ласково глядя на мужчину. - Теперь, когда я все знаю, я не могу спокойно оставаться в Санловиренсе и делать вид, что живу в мирное время.
Наконец, она высказала мысль, что витала вокруг девушки незримым шлейфом:
- Демона не нужно изгонять, иначе ты погибнешь, я правильно понимаю?
Волшебник пару раз хотел что-то вставить или же возразить, но, в конце концов, жрица победила его и он сдался! Всё что оставалось колдуну это немного обреченный вздох, после которого Рэасаэль кивнул. Пожалуй, разом соглашаясь со всем, так как смысла спорить, не было, да и по сути… Селестия была права почти во всём.
- Верно, - тихо ответил маг. – Заклинание связало нас воедино. Твоя молитва ещё там, в саду, причинила боль не мне, а ему! Вот только страдать приходится нам обоим! Если бы жрецы храма уничтожили демона, неверно отделив его от меня – я бы погиб, поэтому я не мог позволить им сжечь Велитал`анна! С другой стороны… моя смерть, станет концом для него! Что же до всего остального….
Колдун немного помедлил.
- Мне не важно, что думают и делают люди, я хотел, чтобы ты была свободной, когда шёл сюда, а вместо этого утянул тебя – такую юную и прекрасную деву, в проблемы, что не должны были даже касаться дома Райсов! Возможно, ты бы почувствовала битву, может ты, сможешь ощутить её и сейчас, но зачем тебе это? Селестия, ты ещё так юна, сколького не увидела в своей жизни… да, на всё воля Единого и Суне, но…
- По-твоему, я стала жрицей для того, чтобы отплясывать безмятежно на балах? - удивилась девушка. И снова мягко улыбнулась. - Вот видишь, ты снова придумываешь для себя несуществующую вину. Я - жрица Единого и это был мой выбор, - она подчеркнула слово "мой". - Как и чувства к тебе и решение помогать и поддерживать твой путь. Более того, как я могу отвернуться от ран, которые терзают наш мир? Конечно, я бы всем сердцем желала, чтобы ничего подобного не происходило, и я могла бы отдаться радостям мирного времени. но я всего лишь юная жрица, которая не выбирает, чему происходить, однако, вольна выбрать свое место во всем этом. И я сделала этот выбор. Добровольно.
Она сделала небольшую паузу, чтобы встряхнуть и откинуть локоны с обнажённых плеч, от которых, казалось, ей было жарко, и продолжила:
- Ты сказал, если бы жрецы попытались отделить неверно. Значит, все же есть возможность разъединить тебя и Велитал`анна так. чтобы ты освободился и не погиб? - Селестия отчаянно хваталась за эту нить и не могла упустить ее из виду.
Рэасаэль лишь покачал головой.
- Это не возможно! – он нежно поцеловал руку девушки, а затем прижал ладошкой к своей щеке, блаженно закрыв глаза. – Драконы, что защищают наш мир – некроманты! И как из этого здраво можно предположить – они используют магию Смерти и тёмные арканы. Магию, что доступна этому телу, но противна моей душе. Да и демон, что внутри, так же не в восторге от неё. В отличие от светлых жреческий молитв она не причиняет нам вреда, но способна разорвать связи между нами. Как я и сказал чистая магия Смерти – слишком сильна, потому люди, чтобы владеть ею, добровольно вгоняют себе в сердце серебряные кинжалы на алтарях, только чтобы открыть глаза в качестве нежити и получить пропуск в мир магии высшей магии тьмы. Что же до разрыва связи... драконы сказали мне, что сделать это под силу лишь правящей верхушке Вольных городов, но цена может оказаться непомерно высокой, поэтому я … стараюсь просто не думать об этом! – колдун весьма мило, но немного вымученно улыбнулся. Действительно! Какой смысл думать о том, до чего добраться, едва ли не труднее чем умереть. Впрочем, умереть маг мог всегда, это он прекрасно понимал, что же до освобождения,…похоже, оно ему было попросту ненужно! Рэасаэль загнал демона в клетку, тот больше не трогал его и не причинял ему боли. Так зачем думать о себе самом, когда есть проблема, что грозит поглотить собою весь мир. Что по сравнению с этим его собственная никчёмная боль?
«Ну, вот! Снова веду себя глупо. Если не разобраться с проблемой, она может помешать мне позже, но в то же время, я не могу тратить время на себя, пока Врата не закрыты! Ну и как мне быть?»
Она грустно улыбнулась его словам, когда эльф приложил ее ладошку к своему лицу. Девушка слушала, слушала напряженно, пыталась анализировать и сопоставлять.
Селестия, похоже, просто перегорела... или у нее закончились идеи и последние ниточки надежды оборвались? Девушка вздохнула и опустила взгляд, все еще стоя на коленях перед Рэасом.
Она не знала, что еще можно сказать или сделать. Идти к учителю стало не нужно. Ужин и вовсе казался чем-то далеким и диким, потому мысли о нем растаяли и будто сильный ветер выдул их из головы жрицы, оставив лишь едкий темный дым...
- Тогда, нам остается заняться вратами. - наконец, произнесла Селестия. - Однако, те книги, что ты ищешь... не находится ли часть из них в Вольных городах?
Она не представляла, как туда можно попасть и остаться в живых... Да еще выполнить свою миссию. Но если так и так необходимо отправляться в эти места за книгами.... Тогда есть шанс помочь и ее возлюбленному. Вот только, будет ли от нее польза или же, наоборот, обуза в предстоящем мероприятии?
Девушка сейчас казалась себе настолько ничтожной перед гигантскими волнами опасности, что волей неволей испытывала огромные душевные терзания от невозможности чувствовать опору под ногами и чувство возможности бороться... Нет, дело даже было не в том, что она поддалась тщеславию в надежде самостоятельно помочь Рэасу. Просто жрица чувствовала, что им не видать той помощи, которой жаждет она... Даже если все сплотятся и закроют врата, что будет с Рэасом? Вот какое бессилие терзало несчастную Селестию. Она билась, будто загнанный зверь в клетке. Словно вовсе и не демона в нее заключили...
Было бесконечно больно сознавать, что ничем не помочь возлюбленному. И эта пропасть между ее горячим желанием всего сердца и невозможностью достичь желаемого жгла внутри сильнее огня.
И вот, кажется, только что она стояла еще и могла рассуждать... Но нахлынувшие чувства постепенно захватывали все ее существо, словно с гор спустилась снежная лавина. И как только она набрала силу, победно сокрушила измученную мечущуюся душу... и девушка лишилась чувств, будучи не в силах пережить эту безумное угнетение...
И только нежным шлейфом коснулись Рэаса ее переживания... Жалкая, жалкая беспомощная девка... На что твой свет, когда ты не можешь помочь тому, кого любишь? На что он вообще? Когда целый мир светлых не в состоянии ему помочь??? В чем же тогда сила любви? Сила Единого? Если какой-то один-единственный демон способен искалечить чью-то жизнь навсегда и безвозвратно. И, если что и поможет ему, то магия Смерти... Бесполезно... Все, во что она верила и к чему стремилась, оказалось бесполезным. Не способным справиться с серьезной трудностью... Это не ранку исцелить... Жрица вдруг резко поняла, что весь Орден Святого Престола - беспомощен... Что сила Единого - это так, побаловаться простыми вещами. Но стоит над миром нависнуть настоящей угрозе... Так в чем же истина? Ее система ценностей рухнула в одночасье, унося неподготовленный юный разум в забвение...
Девушку словно разбили вдребезги, не оставив от нее ничего... И сейчас в руках эльфа было лишь ее тело, обмякшее тело и пустота внутри. И две одинокие влажные дорожки слез, выбившихся из-под прикрытых век...
- Селестия, нет! – довольно резко сказал волшебник и прижал потерявшую сознание девушку к себе, обняв её за талию и прижимая её голову к своей груди, - Ты нужна этому миру, и более всего… ты нужна мне! Три дня назад я вообще не представлял кто я такой. Только множество воспоминаний в соседстве с архидемоном Бездны. Те же, кто был близок эльфийскому магу, требовали от меня быть им, быть тем о ком я не знаю ровным ничего. Да у меня есть его воспоминания, но нет его чувств, его привязанностей. Я не понимал его взаимоотношений с этим миром с теми, кто всегда окружал его ранее, а теперь стал моим собственным окружением. Я думал, что сойду с ума от вечной боли и борьбы и… от всего этого кошмара меня спасла ты, любимая. Ты – мой луч света, та, ради которой я готов абсолютно на всё! Селестия ты наполнила мою жизнь смыслом, спасла меня, дав силы идти к цели, ты нужна мне!
Маг немножко помедлил, словно взвешивая все за и против.
- Свет имеет великую силу, любимая, просто люди не умеют её правильно использовать. У них нет достаточно чистого духа, ими управляет жажда славы и денег. – Как-то грустно произнёс колдун, - Даже Рэасаэль не исключение! Этим магом владела необычайная гордыня и преданность. Он никогда не лгал только потому, что считал ложь ниже собственного достоинства и положения. А я… я даже не знаю, каким я буду, я потерян не меньше тебя. Нет! Не так! Из-за меня ты потерялась сама. Знаешь, я хочу пообещать тебе кое-что запретное, но смогу достичь этого, только когда вновь научусь контролировать свою магию. Я телепортирую нас в Неэрон! Правда мне будет нужен для этого твой нежный поцелуй. – Ласково закончил Рэасаэль. Всё это время он нежно гладил девушку по её золотистым волосам. А после взял леди Райс на руки и поднялся сам. Развернувшись, волшебник бережно уложил девушку на постель и, притянув к себе мягкое кресло, устало плюхнулся в него, продолжая, тем не менее, держать Селестию за её нежную руку. Прошло всего несколько минут, и колдун мирно задремал. Пока его не потревожила, едва ли не слетевшая с петель от удара дверь.
- Рэасаэль, ты! – начал влетевший в комнату епископ. – Что ты сделал с ней?
Епископ выглядел очень измотанным и уставшим, да и прибыл он сюда явно верхом, а не в карете, так, как кожа на его лице носила ярко алый румянец от хлеставшего жреца ветра, или то был гнев? Взгляд демонических глаз смерил Альза презрительным взглядом. Маг явно не узнавал его и копался в своей памяти, чтобы вспомнить, кто перед ним и чего стоит ожидать от этого человека. Впрочем, уже в следующее мгновение колдун мгновенно выпрыгнул из кресла и каким-то чудом оказался едва ли не в десяти футах от места, по которому прошёл золотистый луч, что не мог навредить ни вещам, ни людям.
- Ты – не Рэас! – фыркнул епископ, переводя свою руку на полудемона и обращаясь к своему богу с молитвой, чтобы усилить собственное тело и сравниться с тварью в скорости и реакции.
- Не выйдет, - спокойно отозвался поднявшийся на ноги маг, - я быстрее и сильнее тех с кем ты уже сражался, Альзас эн Крайнц. И да, ты прав, я не Рэасаэль которого ты знал, но если ты не успокоишься, я выпущу демона, и тогда в живых здесь останется только она! – волшебник кивнул в сторону девушки.
- В живых? Да ты уничтожил её! – всё ещё возбуждённо произнёс жрец, но руку всё же опустил. Ему уже рассказали, что произошло в храме, и допустить повторения подобного здесь Альзас очень не хотел.
- Знаю! – резко поникнув, произнёс колдун, и, казалось, он лишился от осознания этого опоры у себя под ногами, а после пришёл откат, от отпущенного потока магии и маг зайдясь кровавым кашлем, упал на колени. Епископ по привычке, тут же завёл исцеляющую молитву.
- Нет! Она убьет меня! – едва слышно прохрипел волшебник, впрочем, жрец его услышал.
Маг привёл девушку в надлежащий вид, а после епископ и колдун говорили. Было уже далеко за полночь, когда к ним присоединился Элеинэль, и было найдено, пожалуй, единственное решение всех проблем.
- Учитель, вы, действительно, пойдёте на это? Она же никогда не вспомнит о вас! – тихо поинтересовался эльфийский чародей. Колдун кивнул, он поднялся с кресла и дал магии наконец-то разобраться и с собственным внешним видом.
- Да, - тихо ответил он, - стань моим проводником, - просить об этом святого Альзаса, значит запятнать его честь, - смеясь, произнёс волшебник.
- Ах, ты, - начал было Альзас, но потом рассмеялся сам, - Справишься? – тихо уточнил он.
- Конечно, но тебе придётся придумать очень убедительную ложь, а заодно достать под любым предлогом книгу из архива ордена! А мне… закрыться от неё навсегда иначе… - колдун мотнул головой и подманив своего ученика начал вычерчивать символы аркан Судьбы.
- Демон снова будет терзать тебя Рэас! – тихо и несколько сочувственно произнёс епископ.
- Это не важно, ведь она вновь увидит свет! – спокойно отозвался маг и активировал свою магию. Золотой свет залил всё вокруг, а после Элеинэль поймал своего мастера, лишившегося сознания, от использования слишком большого количества магии за день.
- Я доставлю его домой, не беспокойся об этом, - улыбнулся эльф, для которого наставник был едва ли не пушинкой.
- только не пользуйся тем, что он очнётся едва ли не к полудню. Да, я знаю силу Рэасаэля, но он… - жрец слегка поёжился, - он станет куда сильнее, чем твой учитель, Элеинэль, поэтому будь с ним осторожнее. Мы разрушили клетку, а это значит…
- Я знаю, я уже видел его, - грустно закончил маг и, активировав портал, исчез вместе с наставником.
Альзас походил ещё какое-то время по комнате, придумывая красивую ложь, что была бы неотличима от правды, и тоже время была достаточно реальной, чтобы девушка поверила в неё. Заняв место Рэаса, возле постели своей ученицы, епископ вознёс Единому короткую молитву, дабы состояние Селестии сменилось на обычный краткий сон, что вот-вот должен был окончиться и принялся ждать.
Селестия помнила свое смятение, с которым вышла в сад после визита Эль'Райнеров. Как гуляла и не знала, как же ей быть. Вроде бы и ничего такого... Лорана она не знала, но все же было несколько странно от резкой смены жениха...
Но вот как она оказалась в незнакомой ей комнате... Неужели она настолько отдалась переживаниям, что не заметила, как вернулась внутрь здания? Представление Его Величеству - трепетное событие. Но, похоже, она недооценила собственную степень волнения...
В голове витали смутные образы подготовки к грядущему празднеству. Да, видимо. она настолько увлеклась, что ушла в свои мысли напрочь.
Поняв, что и вовсе лежит на кровати, а рядом находится учитель, девушка пришла в крайнюю степень замешательства. Мысли о бале тут же вылетели из головы прочь. Почему она здесь лежит? Ей стало плохо? Но почему? Жрица устремила полный непонимания взгляд на Альзаса.
Ах да! Он же оказывается, наследник Ордена! Селестия улыбнулась. Это было неожиданно. Но хоть бы никаких дурных вестей! Тревога мелькнула в ее взоре. Ведь она даже не в своей спальне. Определенно, произошло нечто из ряда вон! От одной мысли, что жрице Единого может стать дурно и она не в состоянии позаботиться о себе, девушку разобрало возмущение. Как она могла так опростоволоситься? Совсем из-за предстоящего визита к королю забыла о том, кто она?
Епископ сидел на том самом кресле, что пододвинул к постели маг, и вот, его терпение было вознаграждено пробуждением юной леди Райс.
- Наконец-то ты проснулась, - добродушно улыбнулся жрец, он всегда был таким. Немного чрезмерно безмятежным и слишком ласковым. – Я уже начал переживать. Ты, должно быть, устала, ожидая меня, прости, но в столице у меня будет почти каждый день очень много дел, и мы не сможем проводить столь же много времени вместе, как раньше, да и выглядеть это будет теперь крайне не прилично. У Санловиренса свои правила и им придётся следовать. Здесь никто не будет спрашивать, в каких мы отношениях, Селестия, им не важно, что я твой наставник, для них мы мужчина и женщина, ищущие уединения. Будь впредь внимательнее к подобному.
Учитель с ходу вывалил на нее такую помесь пожеланий и пояснений, что это никак не помогло ей что-то понять.
Пока мужчина говорил, Селестия уже шустренько присела на кровати и теперь аккуратно укладывала складки платья. Выглядела при этом девушка грустно.
- Да, я понимаю, о чем вы говорите и это омрачает радость моего приезда в столицу. Но сейчас я не могу испытывать ничего, кроме жгучего стыда. Почему я нахожусь здесь? Что это за комната?
Леди Райс не лгала, она чувствовала себя неловко, виновато и как-то даже глупо. Заснуть, в ожидании учителя, но не в собственных покоях... Она что, прямо на скамеечке это сделала? Единый, какой позор!
Жрица залилась краской и едва не заплакала. Первый день в столице и уже такой промах!
- Да... я... Я хотела посоветоваться с вами. - выдавила дочь герцога несколько плаксиво, что делало ее по-детски трогательной. - Не знаю, осведомлены ли вы, помолвку с Лораном Эль'Райнером расторгли. С ним что-то произошло ужасное. И теперь я стала невестой его брату... - Селестия замялась, нервно теребя пальцами ткань платья. - Меня смущает все это... Нет, я все понимаю. Просто... - девушка отчаянно пыталась подобрать слова. - Понимаете, я искренне настроилась на то, чтобы полюбить будущего мужа, однако, меня повергает в замешательство смена его личности... Это выбивает почву из-под ног. Да, это всего лишь контракт двух семейств, но я не хочу быть просто вещью и не хочу так относиться к мужчине... И сегодня я испытала конфуз в чувствах, как будто судьба мне сказала: ты готовилась любить одного, но теперь тебе нужно полюбить другого. Я смущена этим... У меня есть смутное чувство, что это как-то не правильно, но я не могу сама себе объяснить ясно, в чем же именно...
Жрица повертела головой, оглядывая помещение. Давно учитель здесь сидит? Который час вообще? Это - прилично?
- Ох, - Альзас вздохнул, - снова все вопросы разом. Что же касательно комнаты… она – моя! Должно быть, ты спросила у прислуги, какую из них мне выделили, и ждала меня, пока не уснула. Прости за то, что я прибыл так поздно. Весь дом уже спит! Что же до помолвки… думаю, она не состоится. Или… состоится, но увы не на завтрашнем балу!
Селестия аж вздрогнула, когда учитель сказал, кому принадлежит эта комната. Ну, хоть не на скамейке. Хотя нет!!! Жрица нервно вскочила на ноги. Да лучше бы на скамейке!! В особенности, после буквально только что сказанных слов о приличиях, девушка понимала, что это просто критический промах... Прийти в покои мужчины, пусть даже и учителя, еще и уснуть в них! Еще и на его... кровати? Да о чем она вообще думала то??? Вот дура, а! Селестия искренне недоумевала, как же ее так угораздило! Краска на лице стала еще более явной и хотелось броситься к окну. Щеки пылали, будто она сунула лицо в огонь...
Альзас продолжал и девушке и вовсе захотелось провалиться сквозь землю. Весь дом уже спит???? Как так??? О, Единый! Прислуга такое наплести может!!! Пусть даже невольно сболтнуть лишнего! Что же делать?
Окончательно выбитая из колеи, жрица в панике бросилась к окну в попытке его распахнуть, уже просто пропуская мимо ушей слова о помолвке. Точнее, как.
- Это как? Ой, нет! Это же просто кошмар! Простите меня, - так и не добежав к окну леди Райс остановилась, резко развернувшись, от чего юбки заколыхались, и, заломив руки, заплакала. - Я не знаю, как я так умудрилась подставить себя и вас своим дурным поведением... простите... Что же о нас теперь скажут? Меня много кто видел? Ах, я не помню. - рыдала девушка, понуро опустив голову.
- Они ничего не скажут, - добродушно отозвался епископ, - и это единственная причина, по которой я ненавижу этот город, - тихо фыркнул Альзас.
- Не волнуйся об этом! В столице нам, жрецам Единого, позволено абсолютно всё! И это неимоверно раздражало меня всегда! Если у тебя есть власть, деньги и влияние, ты становишься мишенью для зевак и слабых, но мы куда хуже! Мы хранители душ, Селестия, нас боятся куда сильнее, чем армию или удары плетьми. – Епископ откинулся на кресле, отмечая про себя, насколько качественным остался вкус мага, правда, до девушки это сравнение не дошло. Только сейчас она смогла бы понять и заметить насколько закрытым был её наставник. Он словно залез под панцирь и ощетинился иголками, дабы никто не подлез к его укромному мирку.
Учитель говорил странные вещи. И даже страшные... Нет, с одной стороны его речи успокоили девушку и она даже перестала метаться по комнате, словно загнанный зверь, но не вернулась на кровать, а отошла и села на другое кресло. Смахнув слезы со щек и испытав неясное чувство, будто она делала уже нечто подобное в этой комнате, жрица осмелилась взглянуть на Альзаса.
- Почему вы не разбудили меня сразу? - она бросила мимолетный взгляд на пододвинутое сидение.
И правда, зачем ему сидеть и ждать, пока она проснется? Да еще... так? Зачем было пододвигать кресло?
Учитель закрыт... Селестии стало как-то неуютно, но она не могла себе объяснить, в чем же дело. Потому что, как ей казалось, сейчас напрочь не понимает сидящего перед ней человека.
Ни его помыслы, ни его мотивы.
- Я не понимаю вас, - честно призналась девушка. - Вы только что говорили мне о приличиях, сейчас же говорите прямо противоположное. Так все же? Я могу не опасаться возможности говорить с вами наедине, как и прежде? Или сегодняшний случай - исключение?
И все-таки, почему он сидел рядом, пока она спала? Эта мысль не шла у жрицы из головы.
- Можешь, - кивнул он леди Райс, - но не так открыто, как раньше, придётся общаться согласно этикету, ведь тут у каждой стены есть уши, а порой и глаза. Что же до сна, то я уже и забыл каким мирным и умиротворенным выглядит твой сон со стороны, а после тяжёлого дня мне как раз хотелось немного безмятежности. Прости мне эту слабость, я просто был рад осознать, что хоть кому-то в этом мире так легко спать, и наслаждаться сновидениями, что посылает нам Единый.
Ах, вот оно что. Селестия улыбнулась. Дышаться стало легче, хотя все же она еще испытывала неловкость от пребывания в комнате учителя в условиях столичных нравов... Стены, глаза и уши... Ох. Да, она готовилась к этому, готовилась с рождения. Прислуга всегда что-то вынюхивает. Но там все было проще, да и сама она не делала ничего такого. И все привыкли. А здесь... Здесь ее никто не знает.
- Мне тепло от мысли, что это принесло вам радость. - тихо ответила жрица. - Так что вы говорили о помолвке? Я не совсем поняла.
Альзас тепло улыбнулся, но потом почти сразу выражение его лица приобрело серьезность.
- Понимаешь, архимаг имеет ряд причин, чтобы не обременять тебя союзом. Из того, что я застал из его разговора с лордом Мартелем, выходило, что одна из причин, это его желание помочь брату справится с некоей болезнью, а другая – он отбывает послезавтра утром на длительный срок. Соответственно смысла в объявлении тебя своей избранницей он не видит. Впрочем, за неудобство он обещал прислать тебе какой-то подарок, чтобы искупить свою вину перед прелестной юной девой, которую ещё ни разу не встречал и перед которой чувствует свою вину. Как-то так! Но ты должна понять, что я передал только общий смысл его слов, говорить столь же витиевато и заумно как маги, могут только сами маги.
Епископ вновь улыбнулся.
- Вот об этом я и хотела с вами поговорить, - подумав какое-то время, ответила девушка. - Сначала мне говорят, что мой твой жених - Лоран, днем я узнаю, что уже вовсе и не Лоран, а Рэасаэль, теперь я узнаю, что и не он. Мне так и будут без конца менять мужчин? Вот я о чем. Все это как-то... Выглядит скверно. Хуже, чем просто брак по расчету. Если мне сменят еще хоть одного жениха, я сойду с ума! - пожаловалась жрица. - Я приучила себя к мысли, что не выйду замуж по любви. - в нотках прорезалась легкая обида. - Но я никак не готова принять смену женихов, подобно перчаткам. - она сердито нахмурилась.
- Селестия, моя милая девочка, ты должна радоваться, а не злиться! Его отказ означает, что ты вольна выбрать себе мужа по любви, того кто тебе нравится и кто выгоден твоему дому. Разве это не прекрасно? – немного задумчиво произнёс жрец. – Это редкая возможность, для девушки, иметь право выбора и это щедрый подарок, со стороны Рэаса-эля, - епископ слегка запнулся, но вовремя поправился, ведь он не хотел, чтобы девушка вызнавала тайны о его собственном прошлом, - ведь он даже не знает, от какой красавицы отказывается. Впрочем, долг обязывает его присутствовать на завтрашнем балу. Так что ты сможешь его увидеть и познакомится. По части манер и общения он – идеален, а вот что касается взаимоотношений, … поговаривают, что маг ещё ни разу даже не влюблялся ни в кого! Не думаю, что тебе нужен холодный, точно лёд супруг, единственной страстью которого является его искусство.
Селестия слушала без особого энтузиазма, пребывая в глубокой задумчивости.
- Вы правда верите, что мне может улыбнуться удача? И что я полюблю, и что этот мужчина будет желанен для моей семьи? - она вздохнула. - Время покажет... Что же, я поблагодарю на балу эльфа за его подарок. Пускай я и всем сердцем старалась бы его полюбить, но мне становится печально от мысли, что это останется без ответа, не имея ни единого шанса...
Но какое-то внутреннее неверие одолевало девушку, вот только объяснить она его себе не могла. В конечном счете, дочь герцога списала это на попытки учителя приободрить. Все знают, что союзы по любви - практически невозможны. И она - не исключение. Да и на Рэасаэля могут наговаривать. При дворе все на кого-то наговаривают.
Селестии было горько, даже как-то тяжело в горле. Она грустно и понимающе улыбнулась, взирая на Альзаса.
- А вы? Утром я не имела возможности выразить свое изумление. Похоже, для светского двора - вы завидный жених. Как я понимаю, еще ни одна леди не покорила ваше сердце? - грусть сменилась любопытством.
Все же тема любви вдохновляла девушку.
- Ах, это… - немного обречённо отозвался Альзас, - понимаешь, дитя, я так тщательно хотел убежать от реальности и своего прошлого, что и сам позабыл о нём. Я был, по-настоящему счастлив эти последние десять лет, живя в вашем замке и занимаясь твоим обучением. Что даже позволил себе забыть, кто я и … что осталось в моём прошлом. Впрочем, не отказался бы я и от встречи со старыми друзьями.
Епископ немного устало поднялся из кресла.
- Ты голодна? А то мне бы хотелось пойти поискать чего-нибудь съестного, - улыбнулся жрец, своей добродушной улыбкой.
По правде говоря, Селестия не имела привычки есть посреди ночи, обычно в это время она спала, а потому голода не чувствовала. Да и разве ей было до того? Впервые учитель заговорил с ней о своем прошлом. Альзас видел, как загорелись ее глаза, она точно собралась его расспросить, но вдруг любознательность сменилась растерянностью и даже неловкостью, постепенно уступив место светлой печали.
- Вы кого-то любили? - с некоторым пониманием прошептала девушка и слегка зарделась.
Она не знала, вправе ли спрашивать о подобном, но ведь ранее ничто не мешало говорить ей с ее учителем открыто и на любые темы. Альзас знал все ее переживания от детских до более взрослых. От девичьих до жреческих. Прежде же, однако, она ни разу не слышала о том, что мужчина от чего-то бежал... Тем более, если бежал, значит, там осталось что-то плохое...
Не зная, как ей лучше поступить сейчас, отправиться в свою спальню или же продолжить беседу с учителем, Селестия, тем не менее, встала с места и несколько вопросительно поглядела на Альзаса.
- Если я составлю вам компанию... это будет прилично? - робко поинтересовалась она.
Все же никогда не доводилось ей трапезничать и вести беседы с кем бы то ни было посреди ночи.
- Да, - туманно отозвался епископ, на мгновение погружаясь в воспоминания, - Но это было очень давно, я тогда был немногим старше тебя. Юный жрец, прошедший посвящение и отправленный в самое сердце беснующейся войны, где люди убивали людей, и создавали ужасных тварей, чтобы убивать своих врагов из костей погибших собратьев. Но это не лучшая история для ночи, верно? – ласково улыбнулся Альзас, подавая леди Райс руку, - думаю, в прогулке по спящему дому, нет ничего предосудительного.
«К тому же они все проспят до утра, если их сон преднамеренно ничто не потревожит»
Девушка приняла руку и последовала за учителем в коридор.
- Почему же. - тепло улыбнулась она. - Вы никогда не рассказывали эту историю, я с интересом послушаю, ведь это - часть вашей жизни. - просто и искренне ответила Селестия, которой не было необходимости вилять и которая, тем более, не подумала бы подозревать Альзаса в чем-то подобном.
Она привыкла к открытости с учителем, которого любила всем своим сердцем преданной ученицы. И для нее был естественным глубокий интерес и участие в жизни тех, кого она любит. К тому же, из его ответа было неочевидно, насколько тема болезненна для мужчины. Но ведь и совершенно нормальным будет, если он откажется прямо.
- Часть моей жизни… - задумчиво повторил епископ. Он чувствовал открытость девушки, её азарт и жажду к новому. Она вновь была такой живой, такой чистой, … но помнил Альзас и о маге, что пожертвовал столь многим ради этой безмятежной улыбке на её лице…
- Боюсь, я слишком трезв для этого, - рассмеялся жрец, на которого разом обрушились обрывки его жизни и воспоминания о том, как он совсем недавно закатывал ногой под кровать посох мага... – Вот если мы позаимствуем в винном погребе Мартеля бутылочку-другую, то, пожалуй, часть я смогу тебе рассказать!
У Селестии даже брови невольно поползли вверх. Она не ослышалась? Девушка остановилась и покосилась на жреца, внимательно наблюдая за ним. Учитель, который при ней никогда не пил, да и, насколько она помнила, вообще не прикасался ни к чему крепкому... Может, она просто спит? Странное сновидение ей снится, но все же. Или же это Санловиренс так действует на него? Девушка даже нахмурилась. Ей определенно не нравилось то, чему она становилась свидетелем.
- Учитель, что с вами? Если ваше прошлое так печально... неужели тепло близкого сердца недостаточно, чтобы заменить отраву забытья? - она просто отказывалась верить в слова Альзаса.
Это было ужасно.
Епископ выглядел очень мрачным и несчастным.
- Увы, Селестия, ни одно тепло не в силах вернуть к жизни умершего человека, - жрец невольно сглотнул, а его свободная рука сжалась в кулак так сильно, что ногти оставили неглубокие порезы, не настолько сильные, чтобы кровоточить, но достаточные, чтобы заглушить боль и голос мага… «Отдай мне книгу, и я верну её тебе, Альзас, живой, не нежитью! Я знаю как, но сейчас мне не хватит сил на подобное!».
- И, почти ни один алкоголь не в силах заглушить боль, от смерти любимого для сердца человека, особенно когда ты жрец Единого, у тебя есть вера, знания и умения, но нет сил, чтобы вернуть ту, что тебе дороже даже собственной жизни и души. Знаешь, я тогда был эгоистом и очень желал поменяться с ней местами, не понимал, что поменявшись, я бы заставил её чувствовать эту разрушающую боль. Ты уже достаточно взрослая и должна отдавать себе отчёт. Любовь – это прекрасно, но она же и оружие, что могут использовать против тебя самой! Знаю, слышать от меня такое тебе ново и скорее всего, дико, но я должен был сказать тебе об этом ещё до въезда в город… так,… а где здесь кухня? Ох, всё уже позабыл, за двадцать лет,… кажется нам сюда…
Селестия вошла вслед за учителем на кухню, огляделась, нет ли кого. Прислушалась к ощущениям. Они одни. Хорошо.
И довольно серьезно сказала учителю, что так неожиданно проехался по ее сердцу лезвием ножа:
- Да, вы - правы. Мне ужасно слышать от вас это. И не потому, что я верю вашим словам. Нет, я не верю. Зачем вы поносите любовь, поносите Единого. К чему тогда ваша вера? Зачем становиться жрецом? Чтобы перечить судьбе смертных и воскрешать всех подряд? А если не выйдет, жалеть себя всю оставшуюся жизнь? Вы выражаете несогласие с решением Единого и души, которая решила оставить этот мир? Разве, по-вашему, весь смысл вашей жизни сводится к той, кого вы любили? Тогда почему вы все еще здесь, среди живых? Сами по себе вы и ваш путь, ваше сердце и ваша личность для чего? Словно уже с младенчества, придя в этот мир, вы родились и жили, дышали только для нее! И целый мир – ничто?! Вы - наследник Ордена и предпочитаете малодушие и вино вместо того, чтобы нести свет и быть путеводной звездой для сотен последователей Единого? Вы, правда, желаете меня в этом убедить? Или я должна следовать за тем, кто не верит в то, что сам говорил мне когда-то? Вы впрямь считаете, что можно назвать любовью то, что превращает человека в чужой придаток? В жалкое зависимое существо, не способное созидать? Что любовь лишает его жизни и ее смысла, если только она не счастливая от рождения и до смерти? Что все мы рождаемся лишь для того, чтобы любить одно-единственное существо на земле, причем, в извращенной форме жертвенности, а во все остальное время просто существуем? По-вашему, я тоже - ничто? Пока не встретила свою любовь? А если муж погибнет раньше меня? Может, я не представляю, что это за боль от подобной утраты, но я живу среди смертных, где постоянно кто-то умирает. Но и кто-то рождается! В конце концов, не будь в этом особого божественного замысла, разве не проще нам было бы приходить бессмертными и никогда не рожать детей! Чтобы мир не переполнился. Не познать счастья материнства и отцовства. Никогда не быть детьми самим и не испытать детства… Как человек, я готова вас понять, но вы - не пахарь на поле. Вы - жрец Единого. И мне невыносимо больно слушать, как вы предаете собственное учение! Как топчете все то святое, что старались привить мне все эти годы. Сейчас вы пытаетесь выглядеть, как торговец, который продает товар, который ему самому не понятно зачем нужен! И это – великая истина жизни? Пахарь не учил меня. А вы учили. Если вы живете с такой болью в душе, если вы видите мир таким... и даже силу Единого такой... бесполезной... - из ее глаз покатились слезы.
Так невыносимо горько было... к чему примешивалось еще какое-то смутное чувство, которое пугало ее, пытаясь внушить, что Единый - не всесилен, и свет - вовсе не свет. Либо то, что называют светом, им не является. Что же с ее учителем? Как можно стремиться куда-то, если корни гниют? Крона не вырастет! А ее корни - ее учитель. И она очень надеялась, что это - мимолетный приступ слабости живой души... Что на самом деле он так не думает.
Все это Альзас мог спокойно прочесть в ее душе.
Как и легкое недоумение и удивление самой Селестии на свою реакцию. Почему она так резко отнеслась к словам жреца? Нет, дело не в содержании, она действительно так считает. Почему это так ее ранило? Так сильно... что она лишь под конец поставила под сомнение правдивость слов Альзаса, списав их на боль...
Откуда у нее взялось чувство неверия учителю и допущение, что что-то действительно не так?
Может, сказываются волнения последних дней... Да еще и ночь. Ей бы поспать. а она полезла в душу к Альзасу... Прежде не видя в том ничего дурного. Но сейчас Селестия очень четко уяснила, что есть территории, на которые лучше не заходить.
С другой стороны... а не попытка ли это с ее стороны, чтобы убежать, отвернуться?
Девушка, державшаяся все это время на расстоянии пяти шагов, подошла к мужчине, продолжила говорить уже гораздо мягче и ласковее:
- Я не хочу, чтобы вы пили. Я лучше уйду и не буду бередить ваши раны, если другим помочь не получается. Но не пейте, прошу вас. - умоляюще произнесла девушка, не зная, куда себя пристроить.
Не сказать, что она относилась к нему, как к отцу. Все же, отец и учитель были разными понятиями для девушки. А в подобной ситуации и вовсе терялась, как себя вести. Потому, неловко топчась, то ли в желании взять мужчину за руки, то ли обнять, то ли вот так стоять, говорила, тем не менее:
- Я не просто не верю, я знаю, что вы - больше, чем боль былого. – пылко произнесла жрица. - И очень хочу, чтобы вы сами это увидели! – еще один порыв взять Альзаса за руки, но подавленный. - Никто не заменит вам вашу любимую, но ведь в этом мире еще столько нуждающихся в тепле и свете. Учитель, ведь мы в первую очередь жрецы.... Если не мы, то кто? Если даже вы готовы погрузиться в пучину боли и усомниться в мудрости Единого... Что же говорить об остальном мире? Кто же удержит его от погружения в Бездну? Разве в том наша миссия, чтобы думать лишь о своей боли? Когда другому тяжело, что мы можем сделать? Прийти и сказать, что, да, все – ужасно и заплакать, чтобы, быть может, еще и нас пожалели? Чем это призвано помочь? Зачем тогда вообще жить? Зачем тогда все эти молитвы? Ради чего? Чьи душевные раны мы способны будем исцелить, если не в состоянии исцелить себя? Да, любовь не возвратит к жизни погибшего, но в сердце для него всегда будет место! И светлая память! И теплые воспоминания! Потому что это было! Даже потеря не так печальна, когда было счастье, в сравнении с теми, кто его не знал вообще никогда! Да, им и терять нечего. Но у них нет ни единого по-настоящему ценного воспоминания! Так ли вы несчастны, Альзас, как вам это кажется? И не приходила ли вам в голову мысль, что это еще не конец? Что вы еще можете встретить женщину и полюбить ее? И разве вы, правда, считаете, что ваша любимая желала бы вам этой боли и одиночества?? Быть может, она своей любовью привела бы к вам еще одну любовь. Но готовы ли вы ее впустить в свою жизнь?
Как же у нее болело горло… Юная жрица даже говорила сдавленно. Но не могла не говорить.
- Скажите, ведь если бы вместо нее погибли вы, неужели вы желали бы ей такой жизни, какой живете сами? Неужели вы не жаждали бы привести в ее жизнь достойного и любящего мужчину? Если бы это было в ваших силах, разве вы не сделали бы этого? Не благословили бы ее на новое счастье? Разве это перечеркнуло бы ваше с ней прошлое и вашу любовь? Разве обесценило бы? Мать рожает множество детей и что же? Ей завещано любить лишь одного? Любовь – это нечто большее, чем какие-то единоличные собственнические понятия! Посмотрите глазами вашей погибшей любимой! Не причиняете ли вы ей боль сейчас именно тем, как страдаете? Именно тем, что поставили на своем счастье крест? Это ли не эгоизм? Как можно осчастливить другого, страдая при этом самому? Разве наши страдания способны принести счастье тем, кто нас по-настоящему любит?
- Селестия, - очень тихо и мягко произнёс епископ. – Я не бог, я такой же человек из плоти и крови, как и те, что окружают меня. И я тоже совершаю ошибки. Возможно, Единый забрал её у меня именно для того, чтобы я спас сотни иных жизней в той войне, а возможно, её путь просто уже был окончен. А я влез со своими чувствами, куда не следовало. Да, я знаю, как я должен жить и поступать, - голос жреца слегка дрогнул, - я не могу забыть её и не могу думать о других. Да, вокруг меня очень много достойных женщин и юных дев, но моё сердце не желает отпускать ту, что полюбило. Я молился богу, но он не ответил мне. У Единого свои планы на каждого из нас, может, он пошлёт нам свой знак, а возможно эта беседа, уже сама по себе является знамением. - Альзас немного шумно выдохнул воздух.
- Понимаешь, девочка моя, я живу верой и молитвами и я благодарен богу за каждый миг моей жизни, я учил тебя тому, во что верю сам! Но, есть то, что не влияет на нашу веру, не влияет на чистоту души, то, что бог дарует тебе чистым при рождении и на что только ты сама, да судьба вольны наносить свои узоры так, как вам захочется! Это трудная тема для беседы, что же до спиртного… оно нужно чтобы заглушить боль сердца, что не желает забывать. Ты поймёшь меня однажды. Любовь в чистом виде, между людьми – прекрасна, она дарует душе очищение, да, это так! Это великая сила, способная на великие деяния, но… не в мире лжецов. Я прошу тебя просто быть осторожной, не больше!
Священник прочитал короткую молитву, и свечи в комнате озарились белым пламенем, такой он её никогда не учил. На столе стояли закрытые горшочки, лежала краюха хлеба и кувшин с молоком. Словно прислуга знала, что еда понадобится опоздавшему гостю, а возможно нескольким. Кухня была огромной, в ней легко могли готовить сразу несколько десятков поваров.
- Ты никогда не задавалась вопросом, почему я ничуть не изменился за последние десять лет? Почему у меня белоснежные волосы и столь молодое лицо? Никогда не спрашивала себя, чем занимаются так называемые боевые единицы ордена? – немного отстранённо поинтересовался Альзас, шаря по горшочкам и намечая себе жертву. Он не обращал внимания на табуреты и лишь глаза его искали прибор, которым можно было бы достать аппетитные куски всё ещё тёплого мяса и картофеля.
- Спрашивала, - сказала Селестия. - И давно дала себе ответ. Я иду своим путем. Даже если весь Орден вдруг начнет творить бесчинства, это не повлияет на мое решение. Потому что не чьи-то слова и действия определяют, как мне жить и мыслить. Если кому-то нужно оправдать свои слабости, прикрываясь большинством или течением веры, - это их выбор. Но вы, мой - учитель. Мы связаны незримой нитью. А потому я не могу просто так отвернуться от вас. Я не вправе учить Орден. Я сама еще юна и глупа. Я не вправе учить и вас. Но я вправе решать, чему вам учить меня. - девушка улыбнулась. - Что скрывается за вашим нежеланием отпустить? Вы вцепились в эту женщину, будто чувствами к ней пытаетесь восполнить что-то внутри себя, чего там, как вам кажется, нет. Или скрыть что-то от самого себя. Нет ничего нормального в том, чтобы одеть цепи на себя или другого. И годами добровольно их носить. Что это вам дает? Или, быть может, вы боитесь, что, отпустив ее, предадите ее? Боитесь признаться, что можете еще любить? Или вам удобнее верить, что любовь бывает лишь единожды? Вы будто гордитесь своей болью и упиваетесь ею самозабвенно. Зачем? Повторюсь, разве этого она хотела бы? Разве этого хотели бы вы пожелать ей, если бы погибли? А, может, все дело в том, что вы боитесь полюбить снова? Потому что боитесь снова пережить ту же боль утраты? - она все это время оставалась неподвижной, краем глаза наблюдая, как Альзас ищет еду.
- У тебя есть право на собственный путь, у меня его нет, и не было с того самого момента, как я родился в семье теократа. Хочу я или нет, меня ждёт только одна судьба. Всё, над чем я властен, так это над своей жизнью и сердцем. Я учил тебя, как если бы ты была моим ребёнком, свободным от бремени оков ордена!
Епископ, наконец, нашёл ложку и теперь активно выкладывал с её помощью содержимое горшочка на тарелку. Причём делал он это механически, мысли его явно были не там.
- Знаешь, она стала моим светом, прямо как ты, - жрец немного запнулся, - станешь однажды им для своего избранника. Это трудно объяснить. Но за почти десять лет кровопролитных войн, он вела меня ничуть не меньше, чем Единый. А после словно исчезла. Она всегда приходила ко мне, когда мне была нужна помощь, поддержка или же совет. И ты просишь меня отказаться от этого? От возможности вернуть её? – епископ осёкся, поняв, что сказал вслух то, что не следовало. Он опустил тарелку с ложкой на стол, и устало плюхнулся на ближайший к нему табурет. Облокотившись спиной и локтями о стол, Альзас запрокинул голову и закрыл глаза.
- Знаю, что нельзя, неправильно, неестественно даже мечтать о подобном, да и не хватит мне на такое сил и всё же…
- Зачем? - только и спросила Селестия. - Вы спросили у нее, чего желает она?
Думать о том, каким образом учитель собрался это выполнить или же это наитие обезумевшего от боли человека, или и то, и другое, было невыносимо больно.
- Чем быть таким светом, то лучше им и не быть вовсе! Свет не приводит людей к отвратительному безумию! Не извращает их светлую суть! Упаси меня Единый однажды стать для кого-то таким светом. - в ее тоне сквозил ужас и отвращение. - Для меня это будет самое настоящее проклятие. Я лучше покину этот мир, чем приведу хоть одного мужчину к такому состоянию, как у вас!
Выпалив все это, девушка мотнула головой, нервно выдыхая.
- Свет вдохновляет! А не делает зависимым и жалким. И свет приходит разными путями и сужать его до значимости одного человека, значит, не знать о жизни ничего ценного! Не знать ее вообще! И не желать этого. Что же, я благодарна вам, что вы научили меня несколько иному, нежели того хочет Орден. Ибо то, что я вижу, вызывает во мне лишь возмущение и отчаяние. Глядя на ваше состояние, не видно разницы между чистой любовью и простым следствием самых обычных чар по привороту! И вы еще смеете это сравнивать?? - негодовала жрица. - Она вела... а вы сами что? Теленок безмозглый? Она приходила на помощь и поддержку. А остальные кто? Мусор вашей жизни? Или вы считаете, что могли быть небезразличны только ей и только потому, что она любила вас любовью женщины к мужчине??
" - Зачем тогда вы лжете, что эти десять лет вам было хорошо в нашем поместье, если ваша ученица и ее искренняя любовь - ничто для вас. Не мне судить об отношении остальных к вам и не мне ручаться за них. Но за себя то я могу! И вы знаете и видите, что я чувствую. Значит, все это не имеет смысла? Вам осталось только заняться некромантией!"
Эти мысли она не высказала вслух, но они невольно посетили ее разум.
- Селестия, - мягко начал епископ, - я не совсем то имел ввиду, о чём ты подумала. – поняв, что запутал всё ещё больше, но хотя бы свернул окончательно с тем, что касаться было нельзя, а их ему маг весьма чётко озвучил, жрец засмеялся.
- Я отвратительный лгун, - как обычно мягко произнёс Альзас, - никогда не умел врать, и вот теперь всё только ещё больше запуталось. Моё сердце свободно и открыто Селестия, - тихо произнёс священник, - иначе Единый попросту не услышал бы моей молитвы и мы до сих пор находились бы в темноте! Но я должен научить тебя и этой мерзкой, обратной, стороне жизни в столице. Я не знаю, как ещё это сделать, как не на собственном примере. Здесь нельзя верить никому! Даже мне ты больше не должна верить! Понимаешь? Если мы вдруг будем не наедине, а скажем на завтрашнем балу, то мне придётся лживо улыбаться и врать, - на лице епископа отчётливо читалось страдание, - ненавижу этот Сангарди'Лонере'Вильвиренс! Проклятый город лжецов! Видит бог, те десять лет, что я жил с вами и не притворялся, были для меня поистине раем, как и годы войны что я провёл с близнецами Эль`Райнеров… а теперь иди сюда, тебе нужно немного поесть! Прислуга сказала, что ты ничего не ела с самого обеда…
Селестия слушала учителя, сверля того укоризненным взглядом, что смотрелось на ее нежном личике презабавные.
- Жестокие у вас уроки! - обиженно ответила девушка и добавила: - И я ела! Пока ждала вас, перекусывала. Но прислуга всегда сетует, что я ем слишком мало. - жрица вздохнула. - И здесь, похоже, то же самое. И вообще. Вы думаете, после ваших слов мне кусок в горло полезет? Если столица и ее нравы настолько мерзкие, как вы говорите, то зачем все эти балы и карнавалы? Неужели совсем-совсем ничего хорошего не найти? Я не верю. Пусть хищники играют в свои игры, но музыка, которую играет оркестр - подлинна и от души! Она - прекрасна! И слова, льющиеся из сладких уст бардов! А танцы! А великолепие дворцов! А изумительные линии нарядов? А сады? Никакие пороки не испортят и не осквернят эту красоту, если ее творить с чистым сердцем. - Селестия мечтательно улыбнулась. Но затем снова помрачнела и опять сердито, но как-то добродушно или даже шутливо, посмотрела на Альзаса. - Вы - точно лгун! И вы еще прочите мне любовь? Где я ее там найду, если все так мерзко, как вы рассказываете. - девушка погрустнела и подошла к мужчине, рассматривая, что он собрал по кухне. - Вы просто издеваетесь над моими чувствами. Вы находите это забавным? - и снова укоризна.
Альзас лишь рассмеялся.
- Что поделать, если в деревне нет красоты балов, парков и дворцов, да и сладкоголосый бард не будет украшать своим пеньем каждый вечер, равно как и шелест юбок, там скорее редкость, чем правило. Зато… у них есть чистота и искренность их душ и веры! Моя душа очищалась, пока я жил в замке с вашей семьёй. Я почти позабыл, что такое столица, каков мой долг и кто я! Что я не обычный священник, что может посвятить всю свою жизнь служению и молитвам у меня есть долг, который я должен выполнить! – Немного печальные глаза наставника, цвета выдержанного коньяка, участливо смотрели на Селестию. – Завтра будет тяжёлый день и очень трудный вечер, но я буду рядом! Между нами есть связь, и завтра я усилю её особой молитвой, ты сможешь обратиться ко мне в любой момент, и я подскажу тебе то, что знаю. Только запомни одно моя милая девочка, если хочешь услышать правдивый ответ на вопрос, используй нашу связь, ибо ответить как обычно я не смогу!
Жрец с неохотой оттолкнулся от столешницы и, повернувшись к ней передом, отломил себе немного хлеба и налил молока.
- А вы не будете шутить на балу, ставя меня своими ответами в неловкое положение? - девушка хитро прищурилась. - Ведь никто и не догадается, что это - ваших рук дело! - Селестия присела рядом и, облокотившись о столешницу, подперла щеку ладонью. - Не играйте со мной, прошу. Я могу понять необходимость этикета, но когда мы наедине, вот как сейчас... Зачем вы так жестоко посмеялись надо мной? - она снова стала серьезной. - Чем именно вас так тяготит ваш долг?
Жрица старалась не смотреть на Альзаса, как-то неприлично по ее мнению было пялиться, даже на собеседника, когда он трапезничает. Будто в рот заглядываешь. Потому она скользила взглядом в окрестностях, лишь иногда бросая взгляды на учителя.
Заодно ее мучили мысли, сможет ли она остаться собой здесь? А после замужества?... Дело было даже не в том, что она смогла бы предать себя и то, что для нее ценно. А в необходимости строить из себя невесть что, на что так без конца сетует ее учитель. Нет, этикет не был ей в тягость. Но вот необходимость играть на публику? Впрочем, не иметь возможности сказать что-то прямо в виду лишних ушей - не новинка. Это также не тяготит. Что же такое не нравится Эльзасу при дворе? Если только он не влезает самостоятельно в какие-то интриги.
- Нет, конечно, - отозвался епископ, - мне как минимум не перспективно подставлять подрастающее поколение ордена, - Альзас улыбнулся и отхлебнул молока, от чего на его лице появились забавные белые усы, которые, он, конечно же, сразу стёр чистым полотенцем. – А что до долга, то у меня вызывает отвращение политика моего отца. Я разделяю его стремление к приобщению заблудших душ к вере в бога и отвращение их от нашёптываний тьмы и демонов, - жрец слегка закусил губу, ибо упомянул то, о чём бы напоминать девушке не стоило, - но я не разделяю его методы… - тут же продолжил епископ.
- Вся эта война между королевством Вечного Хайсерна и Тзайтанией, она была не нужна! Не стоило туда лезть! Почему он разжег её, хотя дело можно было решить миром? Мы почти договорились тогда, но нет, войска Святого Престола вторглись на земли Тзайтании и начали войну против тёмных волшебников, которые, в сущности, никому не мешали жить. Я не понимаю, зачем? Зачем влезать в провидение Единого? Если он позволял им там жить в мире с обычными крестьянами, зачем они начали отлавливать всех магов и колдунов, и жечь их не разбираясь даже толком, кто они такие…
- Вы шутите? - ахнула, чуть не задохнувшись от изумления Селестия. - Да вы же можете все изменить! Все! Медленно, плавно! Выровнять! Вас тяготит ваша сила, но ведь она же и творит все то, что вам не нравится. И когда вожжи будут в ваших руках, вы ведь сможете направить Орден в правильное русло! Я бы радовалась такой возможности. Я, например, ее не имею вовсе. И все, что мне остается, это - мириться с тем, что творится в мире на правах обычной жрицы, которая так мало может сделать. Кто будет слушать какую-то леди Райс? Вы же - совсем другое дело! И происхождение, и опыт, и душа! Альзас! - внезапно назвала она мужчину по имени. - Даже самую упрямую повозку постепенно можно развернуть! А чистые и мудрые сердца станут вашей поддержкой. Как бы все не прогнило, как бы ни было тяжело это изменить, но уж одно точно будет ясно - ничего не изменится, если не пробовать. Это даже я могу предсказать.
- Это не так просто, как кажется, - тихо отозвался епископ. – Не всё власть над орденом находится в руках теократа. Да, последнее слово остаётся чаще всего за ним, но основная масса вопросов, даже не касается его царственной особы ибо для этого в ордене есть свой совет, состоящий из зажравшихся стариков, которые не желают ничего менять, не желают лишаться и сотой крупинки своей власти. Что я могу сделать с ними? Их невозможно заменить, только убить, на что я не смогу пойти! Так и что хорошего меня ждёт по возвращении в орден? Ловушка! Золотая клетка, в которой я буду лишь марионеткой, а они, прикрываясь моим именем, будут делать что хотят! – жрец отодвинул от себя хлеб, к мясу он как обычно даже не притронулся. – Я думал так же как ты, когда был моложе, но один эльф открыл мне глаза и показал отвратительную изнанку этого мира. Я до сих пор не знаю благодарить ли мне его или проклинать за это…
- Я понимаю, - сказала девушка. - Но как иначе? Опустить руки и лишь ходить вздыхать? Какая ирония жизни. Те, кто готовы бороться, не имеют той власти, что помогла бы. А те, кто ее имеют, не желают бороться. Ну увидели вы изнанку мира и что? Все? Сдаться? Может, жителей Бездны тогда уже пригласим на пирушку? К чему церемонии, если все так безнадежно, а мы - просто красивые, но бесполезные, куклы для отвода глаз? Миру не нужны наши слезы и ваше сочувствие. Миру нужна защита и поддержка. Крестьянин, может, и мог бы бороться, но родился без дара. Да и что мешает вам готовить почву заранее? Думаете, все жрецы Единого грязны? Я молчу уже о подрастающем поколении. Все в ваших руках. К тому же, если Единый не отвернулся от упомянутых вами... стариков, значит, он видит в них надежду. Возможно, указав жречеству другой, прекрасный путь, можно вдохновить их всех чем-то большим. Ведь можно жить в изобилии и по чести! Вы сами учили меня, что власть может быть разной. Вот пусть она будет на благо.
Альзас спокойно сидел, оперев голову о скрещенные руки. Он не смотрел на леди Райс, его взгляд был обращён в пустоту дверного проёма.
- «Если бы ты только знала, что нас ждёт…» - по привычке обратился епископ к Селестии, от которой у него практически не было тайн в последнее время. Ведь он сам не желал плодить ложь и недоверие. Но теперь абсолютно не представлял, как объяснить всё происходящее и оставить её столь нежную душу не израненной.
- Неважно, - мягко сказал жрец, вставая из-за стола, - всё это пока ещё так неважно! Мой отец вполне может прожить ещё с десяток лет, так что время терпит! Я не единственный, кто готовил новое поколение, так что, скорее всего, шансы поменять орден если не у нас, то у вас будут точно! Мы всё сделаем для этого! Это я тебе обещаю! Сдаваться и опускать руки, тут никто не собирался, но и идти против системы в открытую – это чистой воды самоубийство! А меня больше некому защищать в столице, здесь нет союзников, только враги! Хотя… - Альзас достал из кармана чёрное эбонитовое кольцо-печатку и стал вертеть её в своих руках.
- Уже очень поздно, Селестия, а тебе стоило бы выспаться перед завтрашним балом, ведь это первый твой выход в Высший Свет! – почти привычным тоном произнёс священник, однако выглядел он теперь мрачнее самой тяжёлой снежной тучи.
Селестия молчала. Учитель вел себя странно. Несмотря на все ее попытки понять мужчину, она так и не смогла этого сделать. И чем больше они говорили, чем больше девушка наблюдала за ним, тем больнее ей становилось от мысли, что все закончено...
Все то, что наполняло ее годы в поместье радостью и смыслом, было сопряжено с учителем. По крайней мере, ей так казалось... И сейчас, когда он обманул ее, преподнося урок, смысл которого до сих пор оставался для жрицы загадкой, она почувствовала испуг... Будто рвется незримая нить между ними. И всеми силами отчаянно пыталась ее удержать, не желая себе признаваться в том, что как было, уже не будет никогда.
Учитель выполнил свою роль в ее жизни. Это она придала ему слишком высокую значимость. Но сейчас, дав себе время на размышления, девушка поняла, что она такая, какая есть, и это не связано с Альзасом. Она родилась такой и была такой еще до прихода мужчины в поместье.
Она слишком боготворила своего учителя и, похоже, это было ее величайшим заблуждением, которое, возможно, жрец и пытался развенчать, поступив с нею сейчас так жестоко.
Дело ведь не только в том, что Селестия ожидала от поездки в столицу и чего-то хорошего... Несмотря на то, к чему готовил ее отец, она все до последнего верила, что и в Санловиренсе можно встретить хороших существ. Привезли же сюда ее. Разве она одна такая?
- Доброй ночи, Альзас, - тихо сказала Селестия и поднялась со стула.
Расправив юбки, девушка совершила легкий поклон по этикету дворян.
Невидимая нить между ними разорвалась...
- Благодарю вас за урок, - молвила жрица. - Вам нет нужды завтра возносить молитву для связи между нами.
Девушка развернулась, чтобы уйти.
Теперь у нее - своя дорога. И дело было не в обучении жреческим молитвам. Дело было в близости, в духовной связи.
Если еще вчера она не испытывала ни единого сомнения в том, что может доверять Альзасу, то нынче такая уверенность исчезла. Селестия понимала, что, возможно, епископ принес жертву, поступая вот так. Но раз совершил то, что совершил, значит, счел это правильным. Хоть она и не совсем понимает его поступок. Но это не значит, что не поймет однажды. Одно она понимает сейчас - он хотел, чтобы она перестала доверять даже ему. И он понимает цену последствий подобного.
Селестии было горько и больно, хотя сквозь это и прорезалось незнакомое прежде чувство самодостаточности. И все же просто по-человечески ей стало очень одиноко.
То, что среди двора многие лицемерят и лгут, она знала и так. И надеялась, что хотя бы в лице учителя рядом с нею здесь будет тот, кто поддержит ее, тот, с кем можно без опасения поделиться всем... Ведь даже с отцом она не могла этого сделать. Хоть и понимала, что герцог любит ее, но также он любит и всю остальную семью. Как и сама Селестия. А потому, есть смысл позаботиться об их благополучии и оставить что-то невысказанным, да поступить так, как то будет лучше для семьи. То есть, выйти замуж за кого ей скажут...
И со своей стороны попытаться его полюбить...
И учитель был ее столпом света, плечом поддержки в предстоящих трудностях, которые были для девушки еще не знакомы. И вот он выбрасывает ее из своих объятий подобно тому, как птицы выталкивают птенцов из гнезда, чтобы те научились летать. И ты понимаешь, что падаешь... тебе страшно... тебе никто не поможет. И у тебя есть выбор - разбиться насмерть или же расправить крылья...
Она выбрала второе.
Она пойдет своей дорогой, приумножив все то светлое и мудрое, что вложил в ее душу учитель.
И эта связь разорвалась. Разорвалась еще и потому, что мужчина был настолько убедителен в своих словах, которые впоследствии назвал ложью, что она осознала - нет больше уверенности ни в чем, что он говорит либо скажет еще. А это значит, что он стал чужим. Обычным дворянином. С которым следует быть предельно внимательной. И с которым неинтересно впредь вести беседу, ибо лишена она глубины... Лишена той открытости и уверенности в правде... Лишь бесконечное подозрение, что вот, опять звучат пустые слова, а с твоими чувствами просто играют, желая проучить. Для девы, что так искренне любила саму жизнь в ее истинности, все, покрытое ложью, теряло смысл. Разве что, как информация в попытке ее осмыслить и отыскать подвох. Сопоставлять, уличать… Но это не то, что вызывало в ее душе вдохновение и радость.
Даже краски бала меркнут на фоне всего этого. Прежний энтузиазм испарился. Развеялся, словно утренний туман.
И бесконечно жаль, что ко всей этой толпе опасных людей и необходимости подвергать сомнению всех и вся, присоединился еще и учитель. Здесь сейчас нет даже ее братьев или матери... Она действительно осталась совсем одна. И все ее душевные переживания, мечты и радости, все это останется отныне внутри ее души. Что нельзя будет открыть и показать никому... Какой смысл делиться всем этим с пустотой? С игрой масок, которую начал ее учитель…
Да, это был жестокий урок. Сейчас она в полной мере прочувствовала закрытость учителя. Что же. Если он так решил... Так тому и быть.
Наверное, он так мрачен из-за необходимости своего решения… Хотя, может ли она теперь быть хоть в чем-то уверена?
Даже в его словах о том, что впереди грядет что-то ужасное…
Но если так… Что их ждет? Что же их ждет?
Нечему ей радоваться. Не о чем мечтать.
Кроме красоты, столице, похоже, ей нечего дать. Если и эту красоту не разрушат…
Как все изменилось за каких-то полдня…
Просто смешно. Селестия. Твои мечты – смешны. Теперь даже учитель это подтвердил.
Было скверно осознавать, что все настолько ужасно. Но она будет бороться.
Даже в самой темной комнате можно зажечь свет. Если войти внутрь нее, а не дожидаться рассвета со стороны…
И она будет этим светом.
Даже если останется единственной в своем роде. Даже если вокруг будет сплошная тьма.
Иначе, ее жизнь и смысла не имеет…
Она – жрица Единого.
Она – Селестия Райс, рожденная в чистоте и добре. И пронесет свою любовь через года, оставаясь верна самой себе.
- Селестия, - тихо прошептал жрец. Он не просил, не молил и не приказывал, он не сделал абсолютно ничего! И только в момент разрыва девушка смогла ощутить то, что её наставник столь тщательно скрывал.
Леди Райс могло показаться, что ранена сама душа священника, что что-то выбило его из равновесия, и он не в состоянии вернуться на свой путь. Нет! Это была не тьма, Селестия сама была как-то причастна к этому, но как, и почему, понять было не возможно. Слишком краток был этот миг, пока епископ был столь же открыт и доступен, как и всегда. Да, вот в чём была разница. Ещё утром, стоило карете Райсов пересечь невидимую границу, именно тогда, наставник начал меняться и вот теперь… он запечатал внутри себя весь свой свет, свою нежность и доброту. Он научил её как жить, и теперь дал последний урок!
- Возьми их, прошу, - мягко, но очень вымученно улыбнулся Альзас, протягивая девушке свои белые чётки, - я не могу больше находиться подле тебя, теперь это будет причинять мне только боль, - прости, но иного пути просто нет!
Он выглядел немного затравленным и, как и сама Селестия, бесконечно одиноким. Что-то он сделал, что-то, что разрушало его, но о чём, как знала сама леди Райс, он уже не скажет ей никогда!
Она обернулась...
- Что же вы сотворили?... - с ужасом произнесла изумленная девушка.
Взгляд Селестии медленно опустился на четки. Какое-то время она стояла, не в силах вымолвить ни слова, лишь глотая горячие слезы, которые ловили ее чуть дрожащие от переполнявших чувств губы.
- Всей своей душой я желаю помочь вам и согреть своим теплом. Но это невозможно сделать, когда вы закрываетесь и отталкиваете меня. Мне даже не узнать, быть может, ваша душа могла бы исцелиться. Но теперь изранены две души. Я не знаю, что вы скрываете, но меня пугает это.
Она так и не протянула руку за четками.
- Мне жаль, что вы уходите именно так.
И все эти тайны и ложь, что опутали даже нас... Жрица чувствовала себя не менее затравленно. Жить и не знать, к чему же такому она причастна, что так изводит ее учителя? Человека, которого она любила всей душой. И которому не в силах помочь и изменить хоть что-то... Потому что он не позволяет ей.
И если бы не эта прощальная вспышка приоткрывшейся души... Она бы даже не смогла себе сказать наверняка, не очередной ли спектакль разыгрывает перед ней Альзас. Его убедительность чувств, когда он говорил о своей утраченной возлюбленной, просто ужасала...
Почва уходила из-под ног. Не знать теперь, где верх, где низ, где право и где лево, где прямо и где криво... Похоже, ей придется узнавать эту жизнь заново...
- Может быть, однажды, вы передумаете. Помните, моем сердце всегда есть для вас место. - молвила на прощание Селестия, утирая слезы, и направилась к выходу, так и не взяв четки.
Было чувство, что тьма неведомого нависла над нею... Как незримый вестник чего-то дурного.
Она приехала сюда в наежде на новые связи... На любовь... Вместо этого она потеряла даже то, что имела.
Если таково начало? Каково же будет продолжение...
Хотелось тут же броситься к прислуге и велеть запрячь коней. И уехать, уехать отсюда. Вернуться домой и больше никогда не покидать родные края. Но нет. И у нее есть свой долг. А потому, зная, что ей сегодня не уснуть, она попросит прислугу приготовить сонное зелье. Нельзя прийти на бал в измученном печальном виде. Не об этом мечтает ее отец...
Альзас вздохнул.
- Может быть, - тихо прошептал он ей в след.
«В конце концов, это только её выбор» - уговаривал он себя, но слышал насмешливый голос медленно приходящего в себя мага: «Разве это не ты заставил меня пожертвовать любовью? Я бы мог спасти её и иначе! Дать ей другую жизнь!»
«Умолкни Рэас! Лучше забери меня отсюда!» - отозвался священник.
- «Кольцо, кинь его на пол!» - прошелестел ветер достаточно громко, чтобы и жрица услышала голос мага.
Епископ больше не колебался. Он сам выбрал этот путь, он обрёк друга на страдания. А девушке подарил шанс жить в спокойном мире и не видеть по ночам кошмаров, что видел сам Альзас.
- Однажды ты узнаешь правду, что так желанна сейчас твоему сердцу, Селестия, но я хочу, чтобы ты знала, это было моё решение! Это я заставил его! – жрец закрыл глаза, перстень выпал из его руки и в ту же секунду под священником засветились символы высших аркан порталов, а позади него заиграла огоньками арка. В ней туманно можно было различить залитую светом сотен свечей комнату, отделанную белым мрамором. Мебель в ней была невероятной красоты с искусной резьбой, также была видна огромная кровать со снежным бархатным палантином, который сейчас был опущен и не давал возможности увидеть, что там.
- Прощай, Селестия и … прости меня! – тихо произнёс Альзас и сделал шаг назад, вступив в арку, которая тут же осыпалась смутно знакомой искрящейся золотой пыльцой.
Епископ оставил жрицу в крайней степени недоумения и замешательства. Кого учитель заставил? И заставил сделать что? И причем здесь она? Она слышала голос про кольцо. Смутно знакомый, но, увы, она не могла припомнить, кому же он мог принадлежать. И всё же, вокруг творилась магия, это был маг... Альзас уходил к какому-то магу. Догадка осенила девушку. Неужели, это Рэасаэль? Учитель уговорил его отказаться жениться на ней? Это - единственный вариант, который мог прийти в голову. Вот только не вязался он с той степенью тяжести, что нависла над епископом. Или это она в упор не видит великой драмы во всем этом? Нет, то, что с Лораном приключилась беда, несомненно, печально. Ей и самой не по себе от этой мысли. Но... Отговорить эльфа жениться на дочери герцога Райса и от того так горевать? Странно.
От осознания, что за ее спиной творится нечто ужасное, о чем она может даже не догадываться, а, скорее всего, это - так, Селестии стало дурно. Скользкий холодный червячок страха шевельнулся внутри ее живота и вскоре будто опутал грудь, сдавливая и не позволяя вдохнуть.
Голова шла кругом. Девушка пошатнулась и стремительно опустилась на пол, пытаясь прийти в себя. Даже рыдания не могли прорвать плотину боли, что застряла в ее горле, встав непоколебимым стражем. Она судорожно хватала ртом воздух. А перед мысленным взором то и дело вставало лицо измученного, пожирающей его болью, учителя.
И не позвать на помощь... ведь все спят. Нужно найти в себе силы встать и идти. Дойти до комнат прислуги...
Руки у жрицы дрожали. Ноги будто оцепенели...
Не выдержав, она сжала кулачки и, ударив ими о пол по складкам платья, отчаянно закричала, срываясь на хрип.
Неизвестность... Отчаяние.... Мерзкие тайны и ложь! Что происходит??!!! Она даже не может повлиять, так как не знает, на что!