[VtM] Богемная рапсодия | ходы игроков | Ночь первая, где Джек проигрывает в казино, посещает Элизиум и знакомится с Лунатиками

- Ебать мой хуй через затылок, Данди, ты что, вчера вылупился, что ли? - вообще ни разу не весело расхохотался клоун. - Ты, блядь, едешь в логово старого, поехавшего, кровожадного упыря попялиться на картинки? Ты хоть понимаешь, насколько опасен этот бородатый гондон?

Рэнди повернулся на секунду к главе своего клана и, улыбнувшись, показал большой палец, мол, всё окей. Тот ответил лучезарной улыбкой.

- Одно хорошо - ни слова не понимает. Читает мысли, так что тут проще простого - думай, что надо, говори, что хочешь...

И замолчал, вцепившись в руль, ожидая, что ты ответишь ему на всё на это.

Ага блять, главное не думать о белой обезьяне. Если ты сумасшедший, то может даже получиться. А с такими приколами у Джека есть все шансы ебнуться на всю кукуху.

- Да тут на каждом шагу старые, поехавшие, кровожадные упыри. Каждый первый ведет себя как злодей из бондианы, и на лице написано, что строит охуенно хитрый план по захвату города с кучей сопутствующих разрушений. А Куарта чем опасен?

И на всякий случай подумал про цветущие на высоких склонах альпийских гор эдельвейсы.

- В этом вся фишка, Джеки-бой, - Рэнди вдруг резко выкрутил руль, подсекая соседнюю машину на повороте, из-за чего тебя ощутимо вжало в дверь. - Если все знают, чем ты опасен - то ты уже ничем не опасен. Поэтому лучше просто держи в голове, что каждый, кто старше тебя хотя бы на день - чертовски опасен уже самим этим фактом. А кто младше - хочет уничтожить, чисто, знаешь, для собственного спокойствия, Или из зависти. Или, чтобы отобрать твои вещи. Или, чтобы ты не мешал их планам. Или...

Клоун неопределённо махнул рукой, словно описывая этим жестом все те неисчислимые возможности для остальных ненавидеть всех вообще и тебя, Джек, конкретно и в частности.

- Скоро приедем уже. Так что времени у нас на один вопрос - если, конечно, он у тебя ещё есть.

- Где или как найти Мельника? - не стал распыляться на отвлеченные вопросы Джеки-бой.

- Ебать-колотить, я ему про опасности, а он смерти ищет, - покачал головой Рэнди. - Стрелку-то я вам на завтра забью, вот только нахера тебе Мельник?

- ДА ЧЕ СРАЗУ СМЕРТИ-ТО?! - громче, чем надо, уточнил Джек, - Там смерть, сям смерть, а ты ложись под камень и помирай со скуки... Да было бы нам чем заняться в нежизни, кроме как искать жопоразрывательных приключений или устраивать их другим - не было бы всего этого гандонства в банке с пауками, о котором ты говоришь.

Пиздец дожили, душевнобольные клоуны жизни учат. А как только перестанут душевнобольные клоуны, тут же начнут учить жизни недобитые эсэсовцы. А потом эсэсовцы и клоуны устроят между собой войну за право быть самым чертовски-сука-опасным. ДО ЧЕГО ТЫ ДОКАТИЛСЯ, ДИКИЙ ДЖЕК ОСТИН?! НАХУЯ ТЫ У АЛБАНЦЕВ НАРКОДЕНЬГИ ВЗЯЛ, ДЕБИЛ СУКА ЕБАНЫЙ?!!!

Выдохнул. Неживым легким было, конечно, похуй, сколько в них теперь воздуха. Но морально чуток полегчало.

- Мельник нужен потому, что у нас с сиром есть конкретные вопросы к кое-каким сородичам. Большего не скажу.

- Ну, видишь, кто-то картины рисует, - равнодушно пожал плечами на твоё "было бы чем заняться" Рэнди. - Нужен Мельник - будет Мельник. Но завтра. Приехали.

И правда - приехали.

Здоровенный двухэтажный особняк в викторианском стиле на отшибе. У ворот вас ожидает... слуга? Привратник? Лакей? Дворецкий? Ты без понятия, но он послушно открывает дверь господину Куарта. Тот с видимым удовольствием выбирается из автомобиля и на своём языке говорит что-то сначала тебе - видимо, приглашает, а затем и клоуну, на что тот улыбается и вежливо, но твёрдо, качает головой.

Ну вот и хорошо, что приехали. А то Джек уже начал догадываться, зачем ему дали Становление, и зачем их вообще дают. Чтобы появился в этом шапито новый вампир с девственно чистым мозгом, и ему можно было устроить жесткий гэнгбэнг. Интересно, а люди детей с этой же целью заводят?

Так, а вот и начались вполне ожидаемые проблемы с пониманием, что говорит этот Куарта. Но плохо ли это? Плоха ли дискоммуникация, если от коммуникаций только боль? Не приходим ли мы в итоге к беззаботной чистоте первобытных людей, которые охотились себе спокойно да собирали всякую хуйню, и гыкали да гукали...

В любом случае, из автомобиля пора выбираться. Особняк симпатичный, в лунапарке в таком разные ужасы водились. Двигаем внутрь.

- Сим приглашаю вас в моё поместье, - негромко, совершенно бесцветным голосом сообщает тебе мужчина, который открывал дверь примогену, когда ты оказался достаточно близко. Немолодой, лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в значительной степени полысевший. Одет опрятно, официально, немного старомодно.

Следуешь за Оливьеро. Когда вы оказываетесь у дверей, их открывают изнутри две женщины - одна старая, сморщенная, лет, наверное, восьмидесяти. Вторая - молодая, что-то около сорока. Они смотрят на вас совершенно спокойно, ты бы даже сказал - равнодушно.

Словно их задача - просто открывать дверь, когда возвращается хозяин.

Войдя в дом, ты видишь именно то, что можно было бы ожидать, взглянув на здание снаружи: богато украшенный коридор, дорогие люстры, высоченные двери из одного помещения в другое, роскошная лестница на второй этаж вдалеке. Обитатели выстроились вдоль стены, словно слуги века эдак семнадцатого - или когда там это было принято вообще? Совершенно безэмоциональные, разных возрастов - от старухи, что открывала дверь, до совсем ещё детей.

Оливьеро повернулся к тебе, улыбнулся приветливо.

- Не желаете угоститься? - спросил тебя "привратник". - Какой предпочитаете букет?

Только сейчас ты смог чуть лучше разглядеть его - когда он оказался среди прочих. Семейное сходство было несомненным: господину Куарта прислуживала целая семья, судя по всему, с дядьями, тётками и внуками, всего человек пятнадцать. "Привратник", который вас встречал, вероятно, был главой этого семейства - по крайней мере, когда-то. И сейчас все они, как один, предлагали себя на выбор, оголяя шеи и запястья.

И Зверь внутри тебя по достоинству оценил эту коллекцию - здесь действительно были весьма разнообразные представители породы. Молодые и выдержанные, посочнее и посуше, мускулистые и с жирком, мужчины и женщины - и все, как один, крепкие, здоровые, аппетитные.

Вдруг мальчик, тот самый, лет десяти, вышел из общего строя и подошёл к тебе, присматриваясь. На его лице, спокойном, без каких-либо эмоций - лице, которого не бывает у нормального ребёнка - вдруг отразилась тень каких-то переживаний. Ты не сразу понял, что это была радость. В его глазах ты увидел далёкое эхо этого простого, настолько естественного чувства.

Господин Куарта, что стоял рядом с тобой, с удивлением взирал на мальчишку.

- Ты - Охотник Джек, - сказал паренёк, глядя прямо тебе в глаза, всё тем же бесцветным голосом. Он говорил медленно, будто ему было сложно вспомнить слова,- "Зов Джунглей", моя... Моя любимая передача...

И замолчал, будто потерявшись в этой простой истине.

А ты вдруг оказался один, окруженный всеобщим вниманием. Господин Куарта смотрит с любопытством то на тебя, то на мальчика, семья последнего - с безразличием, готовая выполнить любой приказ своего хозяина, а мальчонка - оказавшись в ловушке между волей старого сородича и безраздельной любви обычного смертного ребёнка к телепередачам о животных и своему кумиру.

Ну почему. Он об этом не просил, ему этого не надо. Нормально же ехали в логово старого, поехавшего, кровожадного упыря. Зачем это внезапное чувство стыдливости, как будто он перед ребенком занимается чем-то гомосексуальным. И не было бы так стыдно, если б его маленький телезритель не говорил как обдолбанный. Как приятель Джека из армии, которого забрали в клинику по психическому здоровью, и через год он встретил его заторможенным овощем.

Ты еще расплачься, Джеки. Давай, покажи всем, что ты тряпка. Не стесняйся, тут все равно только кучка гулей и один малкавиан. Давай, сделай вид, что не видел никогда бедных маленьких рабов, сколько не мотался по странам третьего мира.

Мысли как обычно жили своей жизнью, а инстинкты своей. Похлопал мальца по плечу, ослепительно улыбнулся. Сказал:

- Держу пари, у нас тут маленький охотник! Кушай хорошо, расти большой, слушайся своего хозяина - и лет через десять станешь почти как я. Будешь в джунглях Амазонки искать следы древней цивилизации, чай, хозяин твой в этом не полный профан!

Лучший совет, который он мог дать. Не хватало им тут еще бунтующих гулей. Опять же, перспектива, которую он обрисовал, не то чтобы очевидна, но и не совсем невероятна.

Теперь бы покушать. Если малец и правда без перебоя смотрел "Зов Джунглей", то должен быть в курсе, что в природе главное пожрать. И пусть привыкает к суровой правде жизни, в которой Джек на вершине пищевой цепочки, а он немножечко пониже. Ну в чем он спрашивается неправ? В ЧЕМ ОН НЕПРАВ?!

Выбрал себе женщину посимпатичнее с намерением присосаться.

Молодая. Симпатичная. Даже красивая - для европейки. Не слишком высокая, с элегантными формами - без лишних складок и жирков, но при этом жопа, сиськи - всё при ней. Голубые глаза, но при этом тёмные, почти чёрные, волосы до плеч...

Тебя это, в целом, не особо волновало как-нибудь иначе, кроме как эстетически. Скорее по привычке, чем из каких-либо иных соображений ты выбрал её среди всей семьи. Потому что главным достоинством этой девушки была её кровь. Та самая, которая пульсировала в вене под тонким, совсем ненадёжным слоем кожи, которую молниеносно пробивают твои клыки. Ты пока ещё не очень хорошо разбирался во всём этом, но мог бы поклясться: она была вкуснее ВСЕГО, что ты пробовал до этого. В основном тебе попадались разные забулдыги, бандиты, иногда - женщины вроде той, что пыталась к тебе приставать в казино, и с которой получилось не очень.

Та кровь была примерно как пиво - дешевле, дороже, божественно-прекрасно, когда ужасно хочется пить. Но вот эта кровь была на порядок выше - ты действительно впервые, по-настоящему наслаждался вкусом.

Вот, что ты можешь себе позволить, когда ты стар, богат и уважаем.

Вероятно, именно потому, что ты не был голоден, ты смог прочувствовать, просмаковать всё это, насытившись полностью. Когда ты закончил трапезу, девушка лишь слегка побледнела и, повинуясь мысленной команде хозяина дома, отправилась куда-то вглубь поместья: вероятнее всего, отдыхать и восстанавливать силы для следующей кормёжки.

Оливьеро смотрел на тебя, видимо, желая убедиться, что его угощение пришлось тебе по вкусу.

Чтоб он так жил. Вот это он понимает, сок премиум-класса. С привкусом постыдности, но роскошь всегда такая. Как глушить отличный виски и кушать стейк вечерком в каком-нибудь Найроби, где основная масса населения хлещет коровью мочу и заедает кукурузной лепешкой. Блеск особенно ярок на фоне нищеты.

Показал Куарта большой палец, мол, зашибись. Посмотрел выжидательно, мол, а что у нас там дальше в программе...

Удовлетворенно кивнув, примоген дал тебе знак следовать за ним. "Дворецкий так же последовал за вами. Вы прошли несколько комнат, украшенных ничуть не хуже, чем та же гостиная, пока не зашли, наконец, в мастерскую: даже ты, далёкий от искусства челов... Сородич, без труда узнал её: завершенные тканью картины, кисти, краски, палитры, и всевозможные инструменты художника.

Тканью, что характерно, были завешены буквально ВСЕ картины, а их тут было немало. Подойдя к одной из них, как тебе показалось, абсолютно случайной, Оливьеро сдернул с неё ткань, являя тебе свою работу.

Девственно чистый холст.

- Я желаю подарить эту работу тебе, юный каинит. Нравится? - проговорил словами малкавиана "дворецкий".

- Современненько... - с интонацией растерянного охуевания высказался Джек, чувствуя себя в западне. Ведь в такой ситуации хоть сто лет думай, все равно не поймешь, злонамеренный розыгрыш или поднесенный с самыми искренними чувствами подарок. Самым безопасным уточнением, которое он мог сделать, было...

- А это... А что на ней изображено? И что это за техника?

Нет, ну интересно же. Вдруг на холсте рисовали, и очень усердно. Просто не тем, что оставляет видимый след. И вообще, замысел художника понять не каждый может. Как и новое платье короля. Да и к тому же, если назвать эту блестящую картину "Нежизненные перспективы Циглера" или "Дружелюбие Камарильи", то в ней моментально появится целая бездна глубокого смысла.

- Это портрет, - безжизненно отозвался "голос" примогена, хотя сам Малкавианин был вдохновенен и задумчив. - Техника действительно новая, она ещё не представлена публике... Не поймут. Но эта картина украсит твоё убежище, Дитя, не сомневаюсь в этом.

И, потеряв к тебе всякий интерес, Оливьеро внезапно схватился за палитру, перейдя к другому полотну, отдёрнул ткань. Там уже была нормальная картина - какой-то недоделанный пейзаж. "Дворецкий" же взял холст, который предназначался тебе и механическим шагом потащился к выходу из дома - вероятно, туда же предполагалось идти и тебе.

Гостеприимство истинного Лунатика!

Что ж. Чего же боле. Раз техника экспериментальная и публика ее не поймет, то можно с чистой совестью повесить картину в недоступном взору публики месте. Джек, пожалуй, будет единственным ее созерцателем. А еще лучше будет возвращаться к ней мысленно. Хотя нет, Циглеру он ее все-таки покажет и скажет, что из исключительной признательности и симпатии к своему сиру держит в своем убежище его портрет. Да, изображенное немного похоже на пустое место, но это такая техника новая...

Нет, Джек все же будет любоваться ей в одиночестве. Есть у шуток пределы, после которых вероятность отправиться в печь вырастет до единицы. У Ганса богатейший опыт в избегании правосудия за безвинно им кремированных, и заметании следов в виде маленьких кучек пепла. С таким не шутят.

Зато покормили, и с Мельником встречу забил, если этот клоун его не наебет самым наглым образом. Можно и домой, вздремнуть на сытое брюхо.