[PF] "Carrion Crown" | ходы игроков | ~ Склерейнская трясина ~

- Вношу предложение, не дать ему сожрать призраков! Не к добру.
Мигель понятия не имел, а могут ли его спуттники что-нибудь противопоставить морю ржавых щупалец и призраку в темноте, но выбора особого не было вроде. Не убегать же из хаты, серьезно.
- Ну и нам теперь туда. Наши действия? Фалангой или рассыпным?
Кинетист снова подрыгнул и метнул огненный снаряд по призрачной цепи, что тащила призрака, после чего ткнул пальцем в сторону конца коридора, куда сейчас утаскивало одну из копий Форда. Зачем вообще призраку могут потребоваться призраки? И почему эти бестолочи не визжат от ужаса и вообще не обращают внимания на происходящее?
Если бы Сордона не был так занят сотворением огненных снарядов (по удовольствию это было сравнимо с поеданием шоколада), то обязательно бы потыкал призрака палкой и позадавал вопросы. Но сейчас некогда.

Товарищи не последовали совету Захарии и решили ломиться внутрь помещения с цепями. Ему оставалось только вздохнуть и проследовать вслед за ними. Внутри творилось что-то очень и очень странное. Цепи, которые до этого пытались утащить Мигеля, теперь внезапно взялись бороться с призраками хозяина дома, которые по прежнему что-то искали. Это явно был результат произошедшей здесь драмы. Творение, взбунтовавшееся против своего хозяина? Визуализация чувства вины? Вступившие в противоборство темные силы? Разобраться, пока цепи продолжали греметь, не представлялось возможным.

Мигель предложил здравую идею: призраки, в отличие от цепей, агрессии не демонстрировали, поэтому встать на их сторону выглядело логичным ходом.

Подойдя сзади к Долгриму, Захария возложил ему руку на плечо, призывая своего хозяина защитить дворфа от потусторонних сил.

— В херассыпную, — проворчал Долгрим, чуть ускоряясь, дабы не дать той твари, что управляла цепями, уволочь выуженного со второго этажа призрака в свое логово. Или, если они все неверно истолковали сущность затянутого колдовской дьпикой дверного проема, в свою пасть В ту, кстати куда он, Долгрим Сигурсон всерьез планировал в скором времени сигануть. Матерясь, конечно же, в процессе во всю глотку.

И на кой, сука, этому чему-то, что живет за серым туманом, призраки давно мертвого демонопоклонника? Не жрет же оно их в самом деле? Или жрет?

Бритвенно-острые боевые щиты в первую очередь, предназначались для потрошения врагов хотя бы относительно живых, за что Сухарик их и любил, а вот для разрубания цепей лучше подошел бы топор потяжелее. Одна незадача — ждать, пока он сменит "инструмент", неведомое чудо вряд ли собиралось, и поэтому, глухо выругавшись под нос на родном, дварф, стоило ему только поравняться с нижней частью лестницы, изо всех сил рубанул змещееся вниз по лестнице ржавое щупальце

– Идет, – в своей привычной манере поддержал предложение Мигеля эльф. Остальное уже откомментировал Сигурсон - тут и добавить нечего. Анаронд громадной (относительно дварфа) тенью двинулся следом за Долгримом, держа оружие наготове.

К чему цепям могли понадобиться призраки воин мог лишь гадать: всё походило на какой-то театральный сценарий, разыгрывающийся для пришельцев. Судя по следам найденым ранее, в доме уже были гости извне. И цепи точно среагировали на них... и должны были таким же образом попытаться пожрать призраков. Навряд ли что-то могло остановить...ведь так?

Пока Долгрим освобождал одного из призраков, Анаронд в коротком прыжке зацепился за перила лестницы, на вид более менее крепкие, оттолкнулся ещё раз и перелетел низкорослого бородача, оказавшись перед дварфом. Крутанув меч перед собой, эльф попытался коротким ударом разрубить следующую цепь и дать свободу ещё одному духу...

Предложение Мигеля начали быстро воплощать в жизнь – вспышка пламени опалила цепь, заставив воздух над ней взволноваться от жары, а удар острым краем щита по тому же звену расколол ее. Прикосновение Захарии оказалось для Долгрима неожиданным, и, надо сказать, не очень приятным – хотя он и ощутил, как вокруг него сплетается незримая (почти, изредка взгляду удавалось уловить проблескивающие то тут, то там куски чего-то темного и многогранного) защита, было в ней нечто неестественное. Более неестественное, чем обычная магия. Анаронд одним взмахом меча рассек еще одно звено.

И что-то изменилось. Что бы ни стояло за этими цепями, решило сменить тактику. Стальные звенья начали втягиваться обратно, и даже те, что уползли на второй этаж быстро возвращались без захваченных жертв. Всего лишь несколько секунд понадобилось цепям, чтобы втянуться в туман. Одновременно с ними втянулся еще один "Форд", которому. Когда его призрачное тело начало пересекать границу тумана, что-то изменилось в его глазах, и вместо очередного цикла одних и тех же движений, он протянул руку к Анаронду и даже открыл рот, чтобы что-то сказать…

Но не успел. Наступила тишина, прерываемая лишь участившимся во время боя дыханием бойцов. Духи медленно дрейфовали в разных направлениях, продолжая повторять свои слова и движения. Анаронду пришлось даже отойти в сторону, потому что один из призраков явно намеревался пройти сквозь него, и вряд ли что-либо хорошее могло из этого выйти. Следующим на его дороге был Долгрим.

За спинами передовых бойцов тяжело вздохнул Зон-Улук:

- Не успел… но это трансмутация, средней силы я бы сказал. Очень похоже на придание предметам подобия жизни… но почему они могут касаться призраков?

Он явно хотел высказать еще какое-то предположение, но запнулся, что-то заметив. Мгновения спустя остальные незваные гости также осознали, что стена тумана начала медленно, но приближаться.

- О, оно двигается.
Сордона даже подошел поближе, чтобы лучше видеть. Не торчит ли из тумана каких-либо рожек, да ножек, которые можно было бы укоротить.
- Я слышал про всяких мусорных големов. Это чем-то отличается? Ну... призрак безумного ученого.
Мигель вопросительно обернулся и посмотрел на Улука с Дженнингсом. Он тут явно не специалист по всяким магическим тварям. Вытянув из окружающего воздуха большую часть влаги, кинетист в этот раз создал водяную сферу, на пробу метнув её прямиком в стену тумана. Пусть даже наружи ничего не торчит, коридор узкий, а там может прятаться и что-нибудь неповоротливое.

Анаронд еле заметно нахмурился (если бы кому-то вообще было нужно всматриваться в лицо эльфа в тот момент), наблюдая как медленно, но верно колдовской туман захватывает сантиметр за сантиметром пространства коридора. Меч воин опустил острием вниз, но из рук решил не убирать - не похоже, что всё "веселье" подошло к концу.

Отступил чуть в сторону, давая Мигелю действовать и проверять клубящуюся преграду на прочность. Анаронд окинул взглядом товарищей. Было заметно, что дварфу уже не терпится заняться более конструктивным делом и, похоже, Сигурсон готов ринуть хоть в туман, хоть в пекло... Взгляд воителя перешел на лестницу, уходящую на второй этаж.

– Нужно несколько минут - проверю, что там, – эльф кивнул на лестницу. – Дождитесь.

Анаронд

Второй этаж не слишком отличался от первого по общему стилю, но что-то было в нем неправильное. Некоторые комнаты, казалось, не служили никаком назначению и, если бы Долгрим направился с Анарондом, то его наверняка заинтересовали бы слишком толстые стены и, местами, несоответствие размеров комнат. Впрочем, эльф кое-что заметил и сам – но, скорее всего, не все.

Лестница, по которой он поднялся, вела в довольно большой холл. Совсем рядом был проход наверх, судя по всему, в чердачное или получердачное помещение. Почему-то этот проход, который должен был быть куда менее значим, был обставлен достаточно пышно, наподобие парадной лестницы. Эльф невольно подумал, что к ее перилам больше подошли бы не проржавевшие металлические столбики, а что-то наподобие мрамора или редкого дерева. За лестницей было пространное помещение, по углам которого стояли небольшие тумбочки и стулья с проеденными молью подушками. Некоторые из них были сломаны. Картины присутствовали и здесь, но пыль покрывала их совсем толстым слоем, и, помимо общих очертаний, разобрать что-то было сложно. Не предпринимая попыток очистить холст, Анаронд мог лишь отметить, что это были уже не портреты. Но наиболее необычным было то, что воин увидел в окнах. Сквозь толстый слой пыли и грязи светило не заходящее солнце, а яркая (насколько это было можно различить сквозь грязь) ночная луна.

Ночь царила и за окнами других помещений. Первым проверенным из них оказалась спальня с гигантской двуспальной кроватью. Проплывающий к ней подергивающийся призрак Форда недвусмысленно намекал, кто ночевал в этой комнате. Об этом также можно было догадаться по беспорядку, царившему внутри – вещи были разбросаны по комнате, и положение некоторых говорило о том, что их смахнули со стола в припадке ярости. Две двери в спальне, похоже, вели в чуланы, но проверить это Анаронд сходу не смог – их покрывала такая же ржавчина.

Соседнее со спальней помещение было детской. Причем, похоже, женской детской. Стены покрывал магический иллюзорный пейзаж, а с потолка светило магическим светом искусственное подобие солнца. На полу валялись куклы и мягкие игрушки. Прямо напротив двери прислонился к стене большой, почти человеческих размеров плюшевый кролик. Все это покрывал толстый слой пыли.

Еще две комнаты были отведены под какие-то магические эксперименты – даже не слишком разбирающийся в магии Анаронд мгновенно пришел к этому выводу. Различные разбитые колбы, заключенные в сеть небольших магических фигур пентаграммы, свечи, заполнявший помещения запах алхимических реагентов и стойкая вонь, в которой отчетливо различалась сера и неповторимый аромат тухлых яиц. Эксперименты, в некотором роде, увенчались успехом – ржавые пятна на стенах имели характерное расположение для резкого артериального кровотечения (о котором Анаронд, отрубивший на своем веку не одну руку и голову, знал не по наслышке), а двери, несмотря на укрепление сталью и дубом, болтались на петлях, демонстрируя глубокие следы когтей.

Дверь в круглый кабинет за библиотекой была открыта, но, чтобы пройти в нее, нужно было как-то проскользнуть мимо метавшегося по помещению призрака Форда. Он летал по всему помещению так быстро, что на своем пути оставлял лишь размытый, дрожащий контур. Эльф, впрочем, был достаточно быстр на глаз, чтобы ухватить безумное выражение лица хозяина дома, и что-то неправильное, творившееся с его глазами. Зрачки не выглядели человеческими, но почему именно, Анаронд не мог сказать. А стоять и высматривать времени не было.

Комната над столовой, очевидно, принадлежала какому-то важному гостю – отделка мало чем уступала спальной хозяина, и, в отличии от последней, была в образцовом состоянии. Что бы ни произошло в доме, это помещение почему-то не было затронуто, и лишь слой пыли говорил о том, что здесь давно не живут. На столе лежал дневник, заполненный надписями на каком-то неизвестном Анаронду языке.

Дверь рядом вела в домик для слуг и, возможно, не очень важных гостей, но пользоваться ею было рановато – это был путь отступления, потому что даже весьма беглый осмотр занимал время, и к тому моменту, как осмотр второго этажа был бы завершен, на месте лестницы уже плескалась бы серая хмарь.

Противоположное от спальни Форда помещение было некогда приемной гостиной, в которой, в лучшие для этого дома дни, встречались одетые по последней усталавской моде дворяне, звучала музыка рояля и плавные движения сливались в элегантные танцы. Или ничего подобного не происходило иначе чем в мечтах владельца особняка, на которого пало проклятье и которого подвергли остракизму равные по статусу. Ничего интересного, кроме полузавешенных пыльных зеркал, которые должны создавать иллюзию большего пространства и числа людей в зале. Некоторые из зеркал были разбиты, и пол усеивали их осколки, в которых отражалась луна за окном. Дверь на балкон была закрыта.

Две соседних комнаты, похоже, были гостевыми апартаментами или предназначались для менее важных членов семьи. Смущало лишь расположение – в одну из комнат можно было проникнуть только из другой комнаты. К тому же толщина стен позволяла заподозрить, что где-то тут находился тайный ход.

Подумав, Анаронд решил потратить еще несколько минут для осмотра чердака. Тот оказался довольно странным местом – ближайшая дверь вела еще в одну детскую, иллюзорная магия на стенах которой создавала ощущение открытого звездного неба, а традиционные мишки и кролики были облачены в игрушечные доспехи и держали в лапках игрушечное же оружие. Один из них, судя по широкополой шляпе и посоху с большим светившимся набалдашником, был магом. Из этого помещения можно было попасть в комнату с кроватью, которая по размерам подходила ребенку или подростку, и несколькими шкафами и комодами, в которых, похоже, хранилась одежда, белье и игрушки. Один из шкафов был закрыт на замок. Присмотревшись, Анаронд заметил на полу возле кровати следы крови.

Закончив осмотр, Анаронд предпринял заранее запланированное отступление через освещенный луной коридор в домик слуг. Второй этаж оного был отведен под склад и дополнительную комнату с двухярусными кроватями, очевидно, для слуг гостей дома. Небольшая уютно обставленная комната с камином, очевидно, принадлежала дворецкому или начальнику прислуги, и носила следы драки. Рядом была лестница на первый этаж, которой эльф-воин и воспользовался, чтобы присоединиться к своим спутникам.

Остальные

За исключением медленно наступавшего тумана ничего особо не менялось. Даже водяная сфера просто исчезла в нем, не издав и звука удара о предположительно находившуюся за туманом стену. Анаронд задержался на втором этаже, и со временем пришлось отступить от лестницы к двери. А затем и за нее, в быстро наступающий вечер. Зон-Улук пристально изучал туман и, в итоге, хмыкнул.

- Похоже, сильное заклинание или эффект школы Призыва. Я бы сказал, что может что-то вызвать или куда-то перенести, но облако кислотного тумана тоже к этой школе относится. Ну-ка, профилактики ради, пока оттуда дрянь всякая не полезла…

И он начал творить заклинание, после чего с каким-то оккультным бормотанием начал касаться спутников рукой. И каждый раз, когда он это делал, в воздухе вокруг потроганного на мгновение вспыхивали и бледнели мистические символы. При должном усилии, либо сощурившись, либо скосив глаза, можно было заметить, что они не исчезали насовсем, а в практически незримом образе летали вокруг зачарованного

Эльф кратко, в привычной манере, передал остальным то, что смог увидеть на втором этаже и чердаке. Не то чтобы это давало больше ответов, но Анаронд вполне допускал, что мог запросто не придать каким-то деталям должного значения. Слишком мало времени. Слишком уж чуждая для странника из Кйонина людская культура, чтобы искать нечто аномально странное и выбивающееся из привычного порядка вещей (само собой, не считая призраков и крови).
Возможно, именно на втором этаже, начался конец семейства Фордов, конец этого дома. Возможно, лунная ночь за окном - то самое время, когда всё случилось. Оттого время суток не совпадало с реальным, застыв на одном мгновении. Домыслы, да и только - было бы намного лучше, если бы Захария или Зон-Улук осмотрели эти комнаты с пентаграммами и прочим, но выбирать не приходилось.

Прежде чем решать заходить или нет внутрь мистического тумана, Анаронд достал из волшебной сумки солнечный жезл. Давно уже не пользовался подобными инструментами, но несколько таких приспособлений всё ещё путешествовали вместе с эльфом. Услышав о кислотном тумане, воин решил проверить насколько всё плохо.

От несильного удара золотистым навершием жезл начал испускать мягкое свечение. Подойдя к проходу в дом, Анаронд сунул источник света в туман, дабы проверить, что будет с инструментом.
– Что-то...тянет жезл внутрь. Не сильно, – спустя несколько секунд проговорил эльф, глянув на своих товарищей через плечо. Воздействие было легким, как если бы воин опустил волшебный факел в быстро текущий ручей: вещь спокойно удерживается, но стоит лишь разжать пальцы и инструмент подхватит течение. Логичным было предположить, что магическое "течение" влечет предмет к тому самому дверному проему.

Вытащив солнечный жезл наружу, воин повернулся к остальным, так чтобы и они могли видеть, что внешне вещица никак не изменилась. По крайней мере взгляд не выхватывал каких-то качественных изменений материала. Анаронд поднялся взгляд на товарищей.
– Идем, – то ли спросил, то ли призвал остальных к действию эльф.

Долгрим был раздражен, Долгрим был зол и Долгрим, конечно же, бурчал. Бурчал негромко, когда эльф устремился на второй этаж, понимая, что там может быть что-то важное. Опять же, должна быть от длинных ног Андроида хоть какая-то польза? Бурчал уже заметно громче, когда пришлось шаг за шагом отступать перед стеной тумана, отдавая чему-то внутри нее отвоеванные, было, футы коридора и улетевших в свои комнаты призраков. Ну, а как иначе, не бросать же остроухого там, наверху? Помрет же. Рычал, фырчал, ругался и издавал звуки, наводящие на мысли о слишком долго стоящем на огне котелке, дожидаясь, пока все закончат кодовать и тыкать в туман светящимися палками. И вот...

— Все, сука, понеслось! — рявкнул дварф, стоило только последнему звуку слететь с языка мечника, и рванул прямо в туман.

Метание зарядов в туманную завесу так ни к чему и не привело, что изрядно разочаровывало. Анаронд не торопился возвращаться сверху, а их постепенно и вовсе оттеснило от лестницы, оставляя два пути. Героически в туманную неизвестность или благоразумно прочь из дома.
Во время эксперимента с засовыванием в туман санрода Мигель поборол желание предложить сразу тула прыгнуть и посмотреть что будет, но Долгрим похоже видел только один путь и нырнул вперед без чужих шутеек и советов.
- Ощущаю себя словно это он должен мне денег, а не наоборот. Если там меня начнут жрать, я постараюсь орать достаточно громко, чтобы меня и тут было слышно.
Кинетис подмигнул чародеям и шагнул в туман вслед за диким дворфом.

Захария покачал головой. Фокусы загадочного поместья на данном этапе стали его скорее утомлять. Никакой логики в них не прослеживалось, а значит придумывание реакции особого смысла не имело. Поэтому, когда Долгрим собрался кидаться в туман, Дженнингс решил последовать за ним. Вполне возможно, что в тумане они умрут за секунду. Но какая, по большому счету, разница?

Стены истекали кровью. Красная жидкость сочилась из длинных, практически параллельных полу разрезов в розовой обивке, узоры которой влажно пульсировали. Она покрывала тонкой пленкой деревянные панели, которыми был изнутри обит дом, пол и потолок. В воздухе пахло железной стружкой и застоявшейся мочой. Один шаг в туман, похоже, оказался чем-то большим в тумане, и приводил не за порог, а в помещение, из которого туман распространялся. Если быть более точным, в центр оккультной фигуры, расположенной прямо посередине шестигранной (если считать коридор за одну из граней) комнаты. Фигура дымилась каким-то ржавым, но лишенным температуры и запаха почти неощутимым кожей дымом. Свет, исходивший из висящей под потолком магической сферы, был желтовато-тухлого цвета, но при этом не дрожал и был слишком ярким, настолько, что приходилось щурить глаза.

Все стены были исписаны мистическим словоблудием, в котором специалисты группы узнавали отрывки из каких-то базовых книг по изучению колдовства, за которые сажали только-только проявивших магический дар учеников, грубые, но эффективные поучения шаманов, хранившие в своей сути магию дварфийские руниры, формулы и многогранные фигуры алхимии... преобладали три языка - осирианский, драконий и инфернальный, но встречались пассажи на некриле и божественном. Для наносившего эти почерневшие, красноватые, и даже розовые символы, похоже, не существовало такого понятия как пол - строки и рисунки находились под разными углами друг к другу, а некоторые были даже перевёрнуты, как если бы писавший их стоял на потолке. Какие-то записи шли в строчку, какие-то записывались в столбик, и не всегда это соответствовало стандартной манере письма на использовавшемся языке. От одной попытки увидеть в записях какую-то систему или подобие порядка начинала болеть голова. По правде говоря, она начинала болеть от слишком долгого взгляда на стены. Казалось, что записи не стоят на месте, а медленно движутся из стороны в сторону, волнуются, дрожат и подёргиваются.

Рядом в пентаграмме лежал клубок ржавых цепей, не подававший признаков псевдожизни.

Окна были закрыты снаружи чем-то желтым и шевелящимся, но из-за грязи на внутренней стороне стекол различить, чем именно, было проблематично. В свете магической сферы коридор просматривался до самой двери и стены его были покрыт той же розоватой пленкой. Откуда-то доносился непрерывный, монотонный стон.

В углу дрожала какая-то груда покрытого коростой тряпья. Когда на неё упали взгляды путешественников, из неё высунулись две грязные, покрытые язвами ноги и заелозили по полу в попытке забиться глубже в угол.

- Н-н-накажет, он меня н-н-накажет!

— Что за дерь...какого хе...да что, мать твою, вообще происходит? — прорычал Долгрим, смешно топчась на месте, дабы погасить набранный момент и не вылететь сразу же за пределы пентаграммы. — Где, сука, лысый с орком? Где, сука, дом? И, сука, что это за говно в углу скулит?

Вообще, выходить из пентаграммы было, возможно, не лучшим решение, но Сухарик не получил своей драки и поэтому был взбешен. Тыкнув пару раз краем шита в воздух над одной из линий магической фигуры, дварф издал какой-то нечленораздельный, но явно оскорбительный звук, и подшагнул к куче тряпья с ногами.

— Я тебя куда скорее накажу, — рявкнул разъяренных коротышка, несильно, но настойчиво пиная обитателя дома-в-доме. — А ну-ка покажи рожу и рассказывай, куда это мы попали, и кто там тебя накажет. Сейчас!

Одного взгляда на стены эльфу хватило, чтобы понять - всматриваться смысла не имело. Оккультная вязь символов представлялась воину набором букв в лучшем случае, в худшем - вызывало боль в висках и диссонанс. Как и весь интерьер, впрочем.

Ответов на резонные вопросы Долгрима у Анаронда не было, а потому странник смолчал, продолжая медленно обводить взглядом комнату. Судя по всему туман активировал какой-то портал или нечто подобное... совершенно точно отряд Лорримора оказался там, где ещё не успел побывать. Что стало с оставшимися спутниками - было тайной. Возможно, они просто не шагнули за остальными или оказались в другом месте.

Эльфу доводилось иметь дело с иллюзиями, могущественными настолько, что погружали сознание в мир обмана, выглядящего не хуже реальности. Вполне возможно путники стали жертвами чего-то подобного, но...всё выглядело куда как настоящим. Особенно цепь на полу и существо за пределами пентаграммы. И коль скоро дварф решил изучить груду трепья, воин аккуратно поддел одно из металлических звеньев кончиком клинка - недавний оппонент не подавал признаков жизни. Обычная вещь оставленная лежать без дела. Кем-то.

Обнаружив, что края магической фигуры проницаемы, эльф сделал первый шаг вовне. Держа меч наготове, Анаронд вышел немного вперед.

Фигура засучила ногами ещё сильнее, будто пытаясь слиться со стеной, а бормотание стало вообще неразборчивым. На протянутых в попытке защититься к стоящим в центре комнаты путешественникам заиграло и погасло какое-то магически-голубоватое сияние, формой напоминающее щит.

— Нет, прошу, не заставляйте меня... г-г-говорить о нем! Л-лицо. Я открою сейчас.

И, действительно, он потянул дрожащей рукой капюшон вбок. Открывшееся лицо было вполне человеческим, когда-то даже не лишенным приятности. Сейчас же крайняя степень истощения, рваные полузажившие раны на щеках и толстая корка чего-то красновато-багрового на губах вызывали инстинктивное отвращение.

Увидев, что эльф собирается двинуться вглубь, человек взвизгнул:

— Не надо, он накажет!

И даже сделал слабое движение, будто бы чтобы попытаться остановить Анаронда, но одного взгляда Долгрима хватило, чтобы он замер на месте и заскулил.

— Поднимай давай свой зад, — хрипло пробасил Долгрим, продолжая тыкать в заморыша носком ботинка. — Вперёд пойдёшь.

Анаронд замер на месте, выйдя из пентаграммы. Кинул взгляд на человека, затем на Долгрима. Кивнул дварфу, молча поддерживая начинания бородача.

Когда Захария думал, что его уже ничего в этом доме не может удивить, дом неожиданно предоднес ему новый поворот. Да уж, что бы не творилось в поместье Фордов, здесь явно был центр, сердце зла. Дженнингс задумчиво осматривал стены. К сожалению, языками, что использовались здесь, он не владел, но это явно какие-то магические письмена, имевшие своей целью запереть темные силы в этом месте.

Долгрим принялся тормошить странного персонажа, что обитал здесь. Захария скривил губы. Дворф был полезен за свои физические способности, но смекалки у него явно не хватало.

— Сэр Долгрим, оставьте его в покое, я не думаю, что он лжет. Если он до сих пор жив, то только потому, что темные силы, свившие гнездо в этом проклятом месте, позволяют ему это делать. Я не думаю, что нам есть смысл эти силы будоражить, словно кидающий в осиный рой камни мальчишка. По крайней мере, пока мы не раздобыли нужную информаци.

Захария подошел ближе к человеку и склонился, вытащив носовой платок и флягу. Смочил платок водой.

— Позвольте мне вытереть ваше лицо, сэр. Меня зовут Захария Дженнингс. Я здесь, чтобы помочь вам. Но вы тоже должны помочь мне. Нам нужно знать, что здесь произошло, чтобы мы смогли вытащить вас отсюда.

— Нет, нет, нет. Я не хочу. Я не хочу, чтобы меня наказали.

Человек забился обратно в угол и обхватил колени руками, как будто чтобы у Долгрима не было за что схватить бедолагу, чтобы тащить его из комнаты. Но слова Захарии пробудили в нем что-то, давно дремавшее, и он, подняв голову, смотрел как оракул подходит с каким-то малопонятным выражением. Когда тот протянул платок, он с всхлипом втянул воздух и указал на флягу.

— Вода, п-прошу. Я не помню, когда пил воду в последний раз…

Захария кротко улыбнулся.

— Конечно. Угощайтесь. Он протянул загадочному пленнику флягу.

Если быть честным, особого милосердия к нему он пока что не испытывал: кто знает, за какие грехи заточили его здесь? Может эта кара еще представляет собой верх гуманизма.

Но вода - ничтожно малая плата за знание. Знание стоит многого.

Человек схватил флягу и жадно присосался к ней, и не опускал, пока не внутри не закончилась вода. Захария увидел, как с глотками ходил выдающийся на тощей кадык. Напившись, но все еще сжимая фляжку в руках, заморыш поднял взгляд и впервые посмотрел в глаза кому-то из путешественников.

— Он н-не знает, что вы здесь. И ходящие-в-коридорах не знают. Я могу, да, могу выпустить вас. Он не узнает, меня не н-н-накажут.

Он всхлипнул, и с шумом втянул носом воздух, после чего попытался подняться. Пару раз у него это не получалось, но потом, опираясь на стену, он все-таки выпрямился. И начал вертеть головой, осматривая не комнату, а ее углы. Глаза его при этом делали странные вещи – щурились, открывались широко, закрывались по отдельности и вместе.

— Смотрите за углами, да, не давайте им оставаться вне поля зрения. Они приходят через углы, они уходят через углы. Они скажут хозяину.

— Не то, что я ожидал.

Мигель и сам, впрочем, не знал, чего ждал входя в туман. Но по крайней мере понятно, что слуги сбежавшие от этой дичи подальше отличались большим здравомыслием, чем кинетик и его компаньоны.
По крайней мере из пентаграмы можно было выйти, что Сордона и сделал вслед за эльфом, почесывая в затылке. Неприглядный тип, при взгляде на которого губа невольно кривились от смеси презрения и, жалости пытался что-то объяснить, но похоже разобраться в этом скулеже было не судьба... А, нет. Захария нашел подход, надо же. Кинетик одобрительно изобразил аплодисменты и прошелся вокруг самой пентаграммы.

— А как они выглядят?

Наверное ещё важнее, кто Они? Но узник только-только смог наконец выговорить что-то внятное, засыпать его сразу всеми вопросами было бы неуместно. А вот когда знаешь от чего избавляться в первую очередь - дышать уже куда легче.

Человек прижался к розовой стене щекой и провёл пальцами по одной из надписей. После чего задрал голову к потолку и, как малое дитя, начал водить пальцем взад-вперёд, будто ребёнок, учащийся читать. Губы его при этом шевелились, и покрывавшая рот и окрестности короста трескалась.

— Нет времени. Вспомнить, надо вспомнить как. Дверь, открыть, да.

Внезапно он остановился и повернулся к Мигелю. При этом его глаза оставались подняты к потолку.

— Они...

Тут выражение его лица изменилось, черты разгладились в неподвижную маску спокойствия, а глаза закатились почти полностью.

— Тиндалоса гончие, вне всяких сомнений, одни из самых мерзких порождений Того-Что-Находится-Вовне. Они не являются частью нашего мира и приходят за теми, кто нарушает заветы, крепящие само мироздание. Те, кто стремится постичь секреты времени и того, что лежит вне пространства, остерегаться должны их внимания, ибо безжалостны они и неостановимы в своём преследовании. Лишь древние, великие маги Тассилиона смогли подчинить некоторых из них своей воле. Демоны и дьяволы поведали мне, что их службу можно купить, и назвали цену, вселившую отвращение и страх даже в мою душу. Я не назову ее тут... но помните, если мертвые глаза следят за вами, если краем глаза вы видите бледно-синий гнойный свет, сочащийся из углов, лучше вам умертвить себя в надежде на суд Фаразмы, чем ожидать исполнения судьбы, ибо на смену одной приходит другая, и нет им предела, как нет им жизни... бойтесь, бойтесь их взгляда...

После этого человека затрясло и он неуклюже упал на пол и начал царапать его пальцами, лёжа на боку. Его глаза расширились то ли от ужаса, то ли от удивления, лицо сморщилось в гримасу боли, а изо рта со словами летели брызги неприятно красноватой слюны:

— Что, что я сказал? Я? Это был Я?

— Ничего хорошего. Дверь хотел открыть, лучше тебе поторопиться.

Нет, ну надо же. Чьи там гончие? При чем тут путешествие во времени? Однако что точно, так это что великих магов среди них нет, а значит дыра в которую они сейчас попали мгновенно стала еще больше.

— Бледно-синий свет из угла. Перепутать сложно.

Кинетик покрутился на месте и продолжил вышагивать вокруг пентаграммы, только уже теперь больше смотря в сторону стен. И углов. Чтобы ни пугало этого типчика до такого состояния и не сильно ли он преувеличивал, но всегда лучше заметить и ударить первым.

Анаронд остался стоять на одном месте. Прикрыв глаза, он слушал бормотание незнакомца и пытался ощутить это место на слух. Попробовать коснуться самой сути происходящего. Давящая обстановка, как будто что-то извне пытается сжать тебя до размеров книги, а то и вовсе превратить в пыль. Неудивительно, что этот человек в тряпье утратил свой разум - чьё-то незримое присутствие наделяло это место темной аурой. Из каждого угла веяло опасностью...

— У нас есть дело здесь, — напомнил остальным о таинственно послании воин, открыв глаза. — Как это связано с домом?

Ни Тиндалос, ни его гончие ни о чем не говорили эльфу, ровно как и маги Тассилиона, но замечание об углах он принял к сведению.

Долгрим, рассчитывавший на схватку, а попавший на милую беседу с чернокнижником, бурчал и фырчал, словно оставленный на огне котелок, бешено вращал безумными своими газами и яростно сопел остатками носа, будто пытаясь что-то вынюхать, но от того, чтобы вмешаться и размозжить мямляшему что-то колдуну голову пока сдерживался. Пока. Оно же всегда успеется.

— Пёсики-пёсики, сука, мать твою, — невпопад проворчал Сухарик, бросая короткий взгляд на потолок, на который только что пялился убогий, для чего квадратному коротышке пришлось согнуться аж в пояснице, так как шея его на такие фокусы способна не была, и уверенно шагнул в сторону ведущего вглубь дома коридора.

— Ты, эльф раз уж такой дохера длинный поглядывай на потолок иногда. Место, где он со стеной соединяется, строго говоря, тоже угол.

Анаронд просто кивнул на обращение дварфа, видимо, не усмотрев ничего обидного в словах товарища...или просто привыкнув к характерной манере Долгрима.

Захария внимательно выслушал речь человека. Теперь он испытывал сочувствтие. Творящиеся с ним вещи были Дженнингсу знакомы. Однако же рассказ одной из его ипостасей заставил крепко задуматься. Речь шла, видимо, о каких-то могущественных сущностях из иных миров. В таких делах нужна была точность и четкое понимание, с чем приходится иметь дело.

На вопросы, направленные то ли в пустоту, то ли к нему, обитатель этого места ответить был явно не в состоянии. Произошедшее шокировало его, и явно требовалось время, чтобы он перестал скрести руками по полу и бормотать себе что-то под нос на непонятных языках (если доносившиеся из его рта звуки вообще были осмысленными). Обещанную дверь он также вряд ли открыл бы в ближайшее время. Поэтому отряд двинулся на разведку, во второй раз уже изучая одни и те же помещения.

Но уже через несколько шагов они столкнулись с очередным отличием от виденного ими уже особняка. На картинах не были изображены предки Форда, вместо этого их покрывала тонкая кожистая полупрозрачная пленка, под которой шевелились освежеванные человеческие остовы, вросшие в стены. Анаронд едва успел отскочить в сторону от протянувшихся к нему из ближайшей картины рук. Пленку прорвать они не смогли, но та растянулась достаточно сильно, чтобы риск быть схваченным существовал. Наблюдая за медленно возвращавшимся в исходное состояние телом, названные гости различили цепи, не дававшие лишенному кожи корпусу слишком сильно отдалиться от стены, а также крупные металлические скобы, проходящие через верхнюю и нижнюю челюсти и намертво скрепляющие их. Глаза были открыты (не то чтобы у лишенного век был выбор) и метались из стороны в сторону.

— Вот ведь погань, — проворчал Долгрим, поглядывая на не столь уж непохожих на него самого ошкуренных уродцев. — Чего только колдуны не выдумают...

Выглядели обитатели картин более, чем неприятно, но опасности особой не представляли так что дварф решил их пока оставить в покое. Потом, если что, можно будет вернуться и выкорчевать всю эту галерею из стены. Уйти они никуда все равно не смогут.
Так то Долгрим хочет идти дальше, обходя картины так, чтобы его не хватали руками

— Хо-хо. Полагаю глупо надеяться, что мы ещё можем развернуться и выйти через дверь для слуг? А то не хотел бы я здороваться за руку с художником.

Мигеля аж переносило от брезгливости и омерзения, когда они вышли к "картинной галерее". Это же надо додуматься до такого, столь до тошноты мерзопакостное искусство должно быть чуждо любому разумному.Ну, либо же у этих картин иная цель.

— Знаете... как коридор с тюремными камерами. Я однажды сбегал из темницы и оно похоже. А на выходе тогда должен спать тюремщик, с ключами. И хорошо если спать.

Захария задумчиво оглядел "картины". Весьма интересный и загадочный феномен.

— Мы сейчас явно покинули наш обычный мир и оказались в каком-то смежном измерении, возможно специально созданнном для нужд его нынешнего хозяина. Местные законы могут отличаться от привычных, так что будьте осторожны. Помните про Гончих Тиндалоса, следите за углами. Не отвлекайтесь на подобные вещи. Возможно, они здесь именно для этого.

Эльф подавил желание проверить на прочность и пленку и то, что было за этой пленкой, своим клинком - всё-таки не разумно в таких ситуациях поддаваться подобным импульсам. Анаронд опустил меч и всмотрелся в создание по ту сторону картинной рамы: действительно, походили они на пленников, созданных чьим-то извращенным умом. Вечно томимые, не способные раскрыть рта, дабы озвучить свои желания или мольбы. Впрочем, как и сказал Захария, это могло быть так же лишь уловкой местных обитателей.

Воин молча кивнул на предупреждение и знаком предложил продолжить осмотр.

Картина из плоти была лишь первым знаком, свидетельством явно нездоровых и, возможно, нечеловеческих интересов того, кого «хранитель двери» называл Хозяином. Подобные «произведения искусства» висели на стенах, хотя в большинстве случаев их можно было обойти.

Двери, неплохо сохранившиеся в предыдущем образе этого дома, тут больше напоминали металлические остовы, на которых кое-как держались куски полусгнившего дерева. Разглядеть, что же именно на противоположной стороне, было сложно - кожистая пленка, покрывавшая все вокруг, на дверях утолщалась, становясь практически непрозрачной. Пол возле дверей и их нижнюю часть скрывали наслоения засохшей крови. На эти омерзительные кучи медленно капала сочившаяся из косяка кровь.

Двустворчатая дверь, являвшаяся одним из выходов из дома, отличалась от остальных. Если жертвы, орошавшие своей кровью другие проходы, находились где-то ещё, или же кровоточил сам дом, то тут все было несколько более очевидно. По центру двери, лицом к путешественникам был распят человек. Точнее говоря, растянут. Руки и ноги его были пробиты крюками, прикреплённые к которым цепи уходили в стены, превращая несчастного в подобие буквы Х. Из живота примерно на уровне, где должны были находиться дверные ручки, торчали острые шипы. Шипы, как и дверь, подрагивали, и каждое их движение бередило раны. В отличии от картин, освежеван он не был, и в висящих на нем мешком измаранных кровью и блевотиной тряпках ещё можно было узнать походную одежду. Губы его были соединены скобами, но недостаточно плотно, и весь подбородок был покрыт следами крови и рвоты. Глаза вращались в орбитах с каждым толчком двери, а челюсть двигалась будто в крике, растягивая кожу лица по предела, хотя порвать ее человеку сил не хватало. На шее у него висел амулет в виде рубинового сердца в золотом плетении, пульсировавший ярким багровым светом.

Первой мыслью Анаронда, задержавшего взгляд на растянутом словно холст на двери мужчиной, была: "Отвлекающий маневр". Взгляд эльфа тут же скользнул в правый (по отношению к двери) угол, затем в левый и к потолку... Вроде бы чисто. Повидав на своем веку не мало всякого, особенно после знакомства с Профессором, воин усмотрел своеобразный извращенный символизм в преграде - дороги во вне нет и вот вам в назидание...

Если страдалец на двери и вызывал какой-то эмоциональный отклик в эльфе, то на лице последнего это никак не отразилось. Человек оказался достаточно слаб и не смог избежать страшной участи. Не Анаронду его судить.... Впрочем, про себя воин решил, что подобной судьбы мало кто достоин и стоит помочь человеку, но не раньше чем отряд разберется с местным господином.

Отвлекшись от двери ведущей наружу, Анаронд подошел ближе к западной и с помощью клинка проверил заперта ли она?

Чем дальше, тем больше воин начинал задумываться над своим недавним предположением о какой-то иллюзорности происходящего. Что если, всё виденное до этого, в "нормальной" реальности и было иллюзией, а текущее - и есть самое настоящее состояние дома?

Клинок легко погружается в дверь, похоже что доски и наросшая на них кожа не служат ему препятствием. Хотя некоторое сопротивление чувствовалось - двери не были иллюзорными, или иллюзия подразумевала стимуляцию некоторых ощущений и выдержала проверку на касание. Однако открыться мешают слои засохшей крови, нужно либо их расчистить, либо толкнуть дверь посильнее.

— Сними с него, что ли, амулет, — глухо проворчал Долгрим, который до шеи распятого бедолаги сам дотянуться смог бы только в прыжке. — Может хоть помрет.

Запертого внутри изувеченной оболочки человека дварф понимал, пожалуй, лучше других, но с милосердием его предложение было связано лишь постольку-поскольку. На самом деле он надеялся, что смерть предмета интерьера привлечёт чьё-нибудь внимание, и можно будет, наконец, этого кого-нибудь порубать на куски.

— Внимание, — коротко ответил на предложение дварфа Анаронд, упуская из виду достаточно очевидное желание Сигурсона подраться - думал воин сейчас о другом.

Коротким, резким движением эльф стряхнул с острия клинка налипшие частички то ли кожи, то ли гнили и посмотрел на дварфа сверху вниз.
— Выбьешь?

— Ну, можно и так, — буркнул Сухарик, которому, в принципе было все равно как привлекать внимание хозяина дома. — Давай, эльф, на три, как раньше.

Одного сильного удара плечом Долгрима затаило, чтобы дверь поддалась и распахнулась внутрь. Другое дело, что дварф заляпал верхнюю часть своих доспехов гнилым деревом и какими-то кожистого вида ошмёткам, а на ботинки налипла кровавая каша, скопившаяся под дверью.

Но это было наименьшей из проблем Долгрима. Когда дверь частично распахнулась, а частично слетела с петель и улетела вперёд, ему пришлось приложить все усилия, чтобы не последовать за ней. Вперёд и вниз. Перед дварфом и эльфом оказались ржавые мостки без перил, проходившие до противоположного конца комнаты. Проходили они над ямой глубиной в 30-40 футов, заменившей все помещение. Над ямой на крюках висели какие-то тюки, а на глубине что-то волновалось. В нос ударил тошнотворный запах гниения, а затем туда же попыталось забиться несколько мух из бесчисленного множества, кружившегося по комнате... прикрыв глаза от пытающихся набиться в щели маски мух, дварф заметил, как от потолка с прорвавшимся даже сквозь жужжание мух стрекотом оторвалось что-то крупное.

— Признаю, никогда не видел ничего... омерзительнее. За всю жизнь.

Мигелю было стыдно признать, но в целом он был рад, что дело выбивания двери взял на себя дворф. Кинетик не чурался разной грязной работы, но настолько грязной предпочел избежать, подождав. пока воин выбьет дверь и уже потом подойдя и заглянув внутрь. Зря конечно, воняло там ничуть не лучше, чем это место выглядело на вид. Но по крайней мере до этого момента отрава была только для глаз, а не для носа и горла.

Возможно, кинетику стоило пересмотреть свои взгляды на отвратительное, потому что оторвавшиеся от противоположной стены существа представляли собой замечательный образчик того, что всегда есть что-то более мерзкое. Сквозь рот мух к Долгриму устремились два раздутых, с бледной и покрытой пузырями кожей младенца. Наполовину младенца - вместо ног и таза тело у них переходило в тело какого-то соразмерного насекомого, коготки которого двигались, будто подгребая что-то под себя. Брюшко двигалось вверх и вниз, а гигантские мушиные крылья стрекотали, размываясь в быстром движении, необходимом, чтобы поддержать тварь в воздухе.

Увидев дварфа, одна из тварей открыла рот, а затем горизонтальные хитиновые челюсти, смотревшиеся абсолютно неестественно внутри человеческого рта. Из него высунулся длинный хоботок, двигавшийся взад-вперёд, и будто обнюхивавший или пробовавший на вкус что-то в воздухе.

— Мяз-з-з-зо, это хорозззззззо. Новое мязззззо для кормеззззки.

Другое существо приблизилось и тоже «понюхало» воздух

— Они не зззззкованы. Они ззззззвободны. Это вторззззззение! Надо предупредить хоззззззяина!

И оно исчезло, хотя характерный звук жужжания с того места, где оно находилось, доноситься не перестал.

— Ага, сука, лети и предупреди, — зло прорычал Долгрим из-под маски, прервавшись, правда, разок на то, чтобы схаркнуть набившихся в рот мух. — Мне не с руки его по всему дому искать.

Из дверного проема дварф, однако, так и не вышел, а лишь чуть согнул колени, прикрыв нижнюю часть лица и грудь одним шитом, и, отведя второй назад для удара.

Анаронду хватило нескольких секунд, чтобы оценить обстановку и понять, что внутрь идти - не самая хорошая идея. Уж лучше встречать этих аббераций здесь на твердом полу...если, конечно, из помещения нет другого выхода.

Ком дурноты подкатил к горлу от хлынувшей в лицо вони, но эльфу удалось сдержать позыв. Как и начать дышать реже.

Воин не разделял энтузиазм Долгрима отпустить невидимую тварь, дабы облегчить поиски местного хозяина. Впрочем, дварф не спешил освобождать проход, выставил перед собой щит, так что Анаронд лишь задумчиво хмыкнул, пытаясь понять, была ли то шутка или нечто более глубокое? С этим дварфом никогда толком понятно не было...

Сам Анаронд остался стоять на месте возле Сигурсона, поднимая меч на уровень правого плеча, готовый атаковать, коль скоро невидимое существо попытается пролететь мимо.

Честно говоря, виды этой версии дома подверждали древнюю истину - все хорошо в меру. Бесконечные ужасы и изуродованные человеческие тела в таких количествах уже не давали возможности испытывать какие-то чувства по их поводу, как гробовщик не может ужаснутся трупу с той же силой, как первый раз в жизни увидившая его экзальтированная дама. Поэтому Захария просто отменил про себя, что вкуса у хозяина этого места нет, после чего продолжил путь дальше.

Отряд уперся в помещение с ямой, где обнаружились какие-то говорящие и возможно даже околоразумные обитатели этого места. Это смущало. Значит, "хозяину", кем бы он ни был, прислуживают не только мертвецы, призраки и цепи.

Захария поднял в жесте руку.

— Замолчите, вы мешаете мне вспоминать, кто вы такие! — произнес он, сам не заметив, как перешел на Абиссал.

Ну, с таким точно должен быть короткий разговор. Кинетик сотворил простой огненный заряд и метнул в того мерзавца, что не ушел в невидимость сразу.
С Долгримом он и не особо был согласен на счет идеи посылать местным сообщение, что их идут убивать. Иду на Ты вслепую это как-то боком может выйти, пусть даже и искать им никого не придется, все сами придут высасывать мозг из их костей.

Сгусток огня, призванный Мигелем, пролетел сквозь рои мух, сжигая мерзких насекомых на своём пути и вызывая целый дождь из их собратьев, которым жар опалил крылья, и врезался в существо, охватив его пламенем. Однако вместо того, чтобы последовать за мухами, существо мерзко хихикнуло. Наверное, потому как заклятье Захарии подавило все звуки, раздававшиеся внутри комнаты.

После чего подняло руки и начало делать ими какие-то жесты, попутно ухватив высунувшимся изо рта хоботком муху. Сделав глотательное движение, полумладенец попытался что-то сказать, но, ожидаемо, ничего не вышло. И на мерзком личике отразилось удивление, почти мгновенно сменившееся мерзкой гримасой.

В головах путешественников раздалось жужжащее:

— Выззззз. Вызззз думаете зззззто такие умззззззные? Ззззззззз!

Хотя вреда какого-то телепатическая речь не причиняла, мерзкое жужжание где-то в голове раздражало. И Долгрим с Анарондом чуть было не пропустили попытку второго полумладенца пролететь над их головами.

Чуть. Удар щита дварфа отбросил тварь прямо на клинок эльфа, и лезвие из серебристой стали рассекло создание пополам. Человеческая половинка, упав на землю, успела проползти пару футов к ногам Захарии, прежде чем издохнуть.

Вот так взять и комбой уработать летучую невидимую дрянь? На раз-два и без рпетиции, с кем он связался? Так-то сам Мигель не мог похвастаться особыми успехами, потому что маленькая паскуда огня даже не заметила. Мухи заметили, оно нет. Защита от стихии? Ну, на это случай у кинетика был и другой элемент, который должен был сработать. Не уступать же ему бойцам в драке!

Анаронд коротким, но резким движением меча в сторону, смахнул с клинка кровь. По крайней мере, этим странная субстанция и должна было служить, хоть по виду она оказалась далека от привычной.

Взгляд эльфа на секунду скользнул в сторону прохода, откуда пришёл отряд Лорримора - пусто. Если эти твари и успели кого предупредить, явно пойдет время до подмоги.

Мерзкий голос в голове напомнил о последнем оставшемся противнике. Гул роя внезапно стих, эльф связал это с странными словами Захарии на незнакомом, режущим ухо, языке, что частенько в жизни Анаронда было связано с использованием магии.
Как бы то ни было, воин занял выжидательную позицию - заходить внутрь по прежнему не было никакого желания.

Захария понаблюдал за финалом пытавшегося перелететь через барьер младенца. Потом показал рукой на оставшегося и произнес предложение, состоящие из страных хлипов, клёкота и булькания. И потом повторил на другом языке, с рыком и хрипением. Видя, что его никто не помахает, помахал головой. За спиной Захараии появились крылья, сотканные из ожившей тьмы, и он взлетел в воздух, замахиваясь своей булавой.

Заряд Мигеля отшвырнул существо назад, и практически начисто отсек руку человеческой части его тела, а подлетевший Захария вторым ударом булавы своротил челюсть набок, заставив прикусить хоботок, нелепо повисший с одной стороны рта. Однако, щедро орошая окружение жидкой розоватой кровью, в которой виднелось что-то белое, на что не хотелось смотреть, тварь ринулась вниз, не переставая осыпать врагов телепатической бранью и угрозами.

Внизу же масса плоти начала расползаться и стягиваться в отдаленно напоминающие человеческие формы фигуры. Ну как напоминающие - как если бы людей лепили из слипшейся плоти и кожи, позабыв при этом добавить какое-то внятное подобие костей. Среди этих существ и попытался спрятаться младенец-муха.

— Там, — привычно раздраженно проворчал так и не дождавшийся второго уродливого херувима Долгрим, поглядев через порог на дно комнаты-ямы. — Там какое-то дерьмо копошится. И во что-то типа человеков собирается.

— Может это, — прыгнем вниз, а там что будет?

На последних словах дварф завертел головой из стороны в сторону, пытаясь понять, насколько остальные компаньоны поддерживают его гениальный план.
Delay, чтобы хоть кто-то ответить успел

— Прыгнуть? В это дерьмо? Только если вторым.
Мигель показал дворфу межнациональный жест одобрения и приглашающе кивнул, поддерживая идею прыгать в яму. У него вроде бы в сумке даже была веревка, на случай если кто из первопроходцев решит, что в той массе следует не стоять, а тонуть.
— Так, а куда эта мразь собралась...
Кинетик подошел к самому краю, приготовив в руках стрелу из родниковой воды. Не то, чтобы её было достаточно для того, чтобы навести тут порядок, но если он попадет, то хотя бы смоет с лица земли одну уродливую морду. Оставалось только поймать момент, когда у летуна хотя бы полбашки видно будет. Однако Сордона позорно промахнулся, да так, что даже самому стыдно стало.

— Плохая идея, — в обычной немногословной манере поддержал Мигеля эльф. Внутрь лезть совершенно не хотелось: слишком уж много всяких если появлялось. Если там есть какой-то ход из комнату; если там ловушки; если странных "големов" будет становиться больше. В общем, Анаронд не видел повода испытывать судьбу настолько сильно. — Закроем дверь и пойдем дальше, — предложил воин, намекая на то, что время уходит.

Захария выкрикнул снова что-то на Абиссале и начал медленно спускаться, плавно взмахивая своими темными крыльями и занеся булаву в замахе. Он надеялся спуститься прямо над тварью и ударить её, прежде чем она успеет исчезнуть в формирующихся телах

Существо мерзко ухмыльнулось, и что-то прошипело, протянув ручку к мостику. Находившийся рядом Захария увидел, как из пор руки начали вырываться мухи, как если бы внутри существа был их целый рой. Но это была магия, и мухи, разрастаясь, устремились к Мигелю... но Захарии было не до этого - кучи плоти начали тянуть к нему свои бесформенные лапы, надеясь схватить, свалить, и задавить числом. Пока что им это не удалось, но и считать себя в безопасности оракул не мог.

Захария замахнулся булавой по твари, после чего собрался взлететь обратно , к вершине ямы

Усилия Захарии на дне ямы оказались безуспешными и он начал подниматься по спирали вверх, до уровня лестницы. К счастью, осаждаемый мухами Мигель наконец-то смог прицелиться и выбить мозги твари разогнанной до огромной скорости каплей воды. Теперь искатели приключений оказались вне досягаемости существ снизу, и могли начать планировать дальнейшие действия... правда, сперва надо было что-то сделать с призванными полумладенцем-полумухой насекомыми.

— УБЕРИТЕ ИХ!
Сордона орал бы еще, но проклятые мухи норовили не только покусать, но и залезть куда не следует. Сплюнув самую наглую, кинетик всерьез обеспокоился за то, что его могут укусить за язык и дальше орал молча, стараясь держать рот закрытым и активном отмахиваясь от роя, кинетик практически выпрыгнул уз тучи мух, пытаясь убраться подальше. Пока он все еще напоминает того красавчика, которым был, прежде, чем оказался покусан за лицо. Лишь через несколько прыжков в сторону, кинетик позволил себе убрать рукав от глаз и ответить огнем за обиду этой жужжащей мерзотной туче.

И мухи вспыхнули ярким пламенем и сгорели.

Эльф, убрал руку из волшебной сумки, когда рой насекомых вспыхнул как свеча, на короткий миг сделав мрачный коридор чуть менее мрачный. Лишь убедившись, что из "ямы" никто не лезет, Анаронд хотел помочь Мигелю, но вышло как то не расторопно.

— Надо идти дальше, — заключил воин.

Сордона продолжал вполголоса ругаться, пытась окончательно избавиться от всех тушек застрявших в волосах или за шиворотом.
— Да-да, давайте. Здесь явно нечего ловить, потому что спускаться вниз я не хочу.
Кинетик сплюнул в толпу лесмуров.
— Теперь и рожа к вечеру наверняка опухнет, что за дела.

— Сука, — ожидаемо-недовольно проворчал Долгрим, скорее выражая общее раздражение, чем имея в виду кого-то конкретного. — Не люблю такое.

Во время всей скоротечной схватки он беспомощно топтался на месте, раздумывая, стоит ли прыгать с тридцатифутовой высоты к вырастающим из плещущейся на дне комнаты-ямы мерзости тварям, стоит ли начинать долгий и нудный процесс смены приготовленных к бою щитов на лук, и стоит ли поджечь Мигеля, чтобы от него отстали мухи, и в итоге дотоптался до того, что все закончилось без его участия. Вообще. И, пусть хорошей драки все равно не предвиделось, на настроении дварфа простой сказался не лучшим образом. Да и на вменяемости, судя по всему, тоже. Забубнив что-то явно малоприличное на родном наречии Сухарик развернулся, оглядываясь вокруг так, будто пытался вспомнить как он сюда попал, сделал несколько нетвердых шагов вглубь дома, и, наконец, сфокусировался на ближайшей еще не взломанной двери.

— Лучше, зараза, тебе скрывать что-то повеселее, — пробубнил дварф, примериваясь к закрытом створкам. — Навались, эльф.