[D&D 3.5] Эвереска II. Дни пирующих стервятников | ходы игроков | Глава I: Блики повелителя неба

Белзагриму слова лича не понравились, но был один важный момент, который опытный командир вычленил из речи Крилла, и то было не их будущее, а бехира, который заслужил особое внимание лича своими мыслями. О том, что его собственные мысли могли быть хозяином Штормовой крепости прочитаны, шаман не волновался, потому как думал слишком медленно и ни о чём важном, пока лич был тут, подумать не успел.
- Сначала поедим. До рассвета еще немного осталось. - Произнес вслух здоровяк, оглядывая свою команду, а затем обратил взгляд наверх, где торчали прислужники архимага. Насколько он помнил, эти ребята были не особенно сильны, но могли раскидать их отряд по разным уголкам башни снова, и не факт, что Симуссет бы это пережил, чтобы провести того, кто с ним останется, к остальным. Побег в таких условиях представлялся делом сложным. Разве что... - Родак, ты можешь заболтать этих... так, чтобы они куда-то смылись?

Лич исчез, оставив Родака в недоумении и страхе, потому как его слова просто обдавали холодом. Он прекрасно проводил линию мышления этого мага, по своему разумению, конечно, но ведь и лич мотивы особо не скрывал.
"Сначала упомянут подарок- извинение, к которому жестко привязаны мы, затем нас Всех просят- требуют накормить, словно свиней на убой, затем явный указ на смерть ящерки, которую, впрочем, не жалко. Простая линия, простой сюжет, который стоит немного продолжить, учитывая страсть хозяина башни к экспериментам, чтобы легко понять, кто с огромнейшим шансом станет следующим в испытаниях... "
Откуда-то донесся голос Белзагрима, и бард осознал что немного ушел в себя, что неудивительно в такой ситуации. Он был даже уверен, что имеется огромное количество существ, которые бы сейчас просто с ума сошли.

- Я не могу заболтать, как можно заболтать тварей, что от скуки сами любят поболтать... это невозможно... Они будут говорить бесконечно, потому что никакой внешней информации нет, словно мох с болота, они будут впитывать всякую ересь, хотя уже и впитали кучу всего. Представляете, босс, каждый день говорить о факте своего существования, приходишь и говоришь: дескать, я такой - Бац ! И вылупился из вонючего бульона. А ему так - Бац! Теперь ползай по потолку и всех таскай, а я еще телепортируйся. Ведь неважно, что ты висишь кверху ногами, и тебя итак тошнит, а еще у тебя восемь лап и вообще весь такой урод, так еще и телепортируйся. Неее... Они, конечно, может, и привыкли не блевать с потолками, потому что несомненно их бы заставили тогда пол оттирать, но, боги, это же демонам не пожелаешь. Вот смотрите, у того справа, на левой лапе сейчас волосы топорщатся, все потому, я уверен, что он не может выспаться, на потолке же не повесишь?!! Нужно спускаться! - Родак разошелся не на шутку, однако продолжал делать паузы между предложениями, сплетая их в невыносимую вереницу "незатыкания", - А как спустился? Это ж мир с ног на голову, какой тут сон? Несомненно, в них много от пауков и все такое, пауки -то могут так спать. Но при этом они не совсем пауки, они ведь с телами, да и разговаривают. Всегда можно обсудить свое уродство. А если кто не понравился за разговором, телепортироваться и поплакать в другой комнате. Очень удобно. Бездна, это ж какое счастье в туалет -то выходить?! Кто-нибудь хочет пообсуждать их выделения?! Сестра, ну вот посмотри, они ж едят нас, допустим, они же потом куда-то это из себя девают, где у них эти штуки, через которые они гадят, а еще на потолке!! Папа мой, дракон! Оно же вниз падать будет, а нам тут еще кушать предлагают? Отведайте, мол, а эти повесят сверху, - Родак подмигнул бехиру и достал барабан, он не был уверен, что ящерица переросток поймет прелесть представления, но стоило попытаться.

- На свете видал я много чего,
Вонючих жуков и красивых хобгоблинов, да !
Не в рифму сейчас я немного пою,
Но что же поделать, я петь люблю!
Кусок в горло не лезет, ну просто беда!
Надо мною десяток чудил, йо-хо-хо !

Он еще много чего нес и барабанил невпопад, хоть и сам морщился, но босс сказал, нужно делать.

По мере того, как Родак говорил, окружающие могли только удивляться и расширять глаза в попытке уловить нить мысли, которая ведёт барда. Но Белзагрим потерялся уже в самом начале, поскольку ему не свойственно было быстро думать, а пауки поначалу даже не поняли, о чем речь. Однако чем дальше, тем больше у окружающих возникало раздражение, при чем не столько словами, сколько вкладываемым в них смыслом, которого было ноль, и тоном барабанщика.
В какой-то момент шаман решил, что сейчас сам убьёт Родака, если тот не заткнется, и похожего мнения был бехир, который удержался гораздо дольше в кривоходе мысли полудракона, но больше других разозлились на его бред те самые пауки, что висели до поры до времени на потолке, а затем начали падать вниз, чтобы затем напасть на барабанщика.
Неизвестно каким образом бехир догадался о том, что задумал Белзагрим, но сделал всё точно так, как надо. Первый паукообразный попался в челюсти многоногого существа, второй, напрыгнувший на Родака, не успел никуда с ним перенестись, потому что его окатило молнией из пасти шамана. Случайно под это же дыхание попал и третий.

Почему-то его опять поняли не так, Родак хотел лишь, чтобы твари устали слушать и исчезли куда-нибудь далеко-далеко. Но вместо этого восьмилапые начали нападать на него, на такого потрясного и очаровательного барабанщика. Куда катится мир?
Трест, запах паленой плоти на голове, да еще и тяжелая туша слетевшая на пол, разбрызгивая лимфу и чего-то там еще - все это взбесило и ошарашило Родака. Не успели искры закончить пьяные танцы на его коже, как донельзя заряженный певец и стихоплет выдохнул сам, зарожденная внутри него буря и общее наэлектризованное состояние души выплеснулись в разряд молнии, окативший еще двух существ. Первый, уже мертвым все равно упал на барда, придавив того, своей тушей и едва не сломав барабан (как он мог!)

- Наших бьют! - кричал сипло из-под кучи хитина не очень красивый сейчас Родак.

Таррак долго наблюдал за происходящим с трудом сдерживаясь от того чтобы сорваться и напасть, но картина происходящего резко изменилась, появились пауки. Варвар был этому очень рад ведь теперь он сможет поквитаться с тем который подло пытался сбросить его в кипящий котел а потом и вовсе перенес его куда-то и сбежал. Таррак начал присматриваться к паукам, но как на зло определить какой из них тот самый было очень сложно. Хорошим вариантом было убить всех, но как добраться до потолка? Решение поступило от Родака, слушать его было решительно не возможно, пауки это быстро смекнули и начали спускаться, а Тарраку только это и было нужно, он ринулся на них и со всего размаха приземлил топор на одну из человеческих голов которыми были снабжены пауки.

Тарог был готов к чему-то подобному, затягивать с отказом от гостеприимства лича не стоило. Да и Уголь напряженность момента чувствовал и был начеку, так что успел отскочить в сторону от бросившегося сверху паука, и Тарог обрушил на замешкавшуюся после промаха тварь удар фальшиона прежде, чем урод успел сориентироваться. А потом присоединил молниеносное дыхание к уже отправленному братьями остающимся вверху слугам лича.

Чудом пережитое знакомство с личем заставило колдунью серьезно задуматься о побеге, на который намекал Белзагрим после его исчезновения. И как бы сильно не простирался ее интерес исследовать каждый здешний уголок в поисках трофеев, разделить поганую участь змеюки ей вовсе не хотелось, посему вся ее активная, хоть и недолгая мыслительная деятельность была сведена к тому, как помочь говорливому братцу. Но Родак и без всякой помощи, будто по наитию, как бывало с ее заклинаниями, юрко хватался за одну яркую, самую хвостатую мысль, вспыхнувшую в его безумной голове, вязал ее хитроумным узлом, но, не успев закончить начатое, хватался за другую, заплетая из вязи обрывочных фраз целый клубок, который сама полудраконица не могла расплести, опираясь на пусть и небогатый, но весьма запоминающийся опыт общения с болтливым следопытом. Просто решительно невозможно было игнорировать эту щедро приправленную речь, и, лихо представляя себе все поданные им увлекательные картинки, она не сдержалась и сдавленно закашлялась, слегка похрипывая от распирающего изнутри смеха и тщетно прикрывая лицо рукой.

Но в то же время серебристые огоньки, заменяющие ей глаза, внимательно следили за реакцией многоногих прихвостней хозяина твердыни, которые, впрочем, не заставила себя долго ждать, став своеобразным сигналом, призванным без толики сомнений разить разъяренных тварей, по глупости решивших пойти в прямое наступление против детей дракона. Досадное упущение с их стороны, что сказать. Крылатая только усмехнулась столь опрометчивому поступку, и, воззвав к утихшей колдовской энергии, что есть мощи, пальнула обжигающим пламенем в потолок, где еще провисали будущие жертвы, превращая еще недавно подвижные тушки в уютные кучки пепла под ногами. Найгмиив не щадила никого. Смертоносное пламя, без перебоя срывающееся с ее когтистых пальцев, жадно пожирало чужую кровь и плоть, дикую растительность и скудную меблировку, оставляя за собой плотное белесое марево дыма. Действо перерастало в масштабы столь близкой ее существу вакханалии, вобравшей в себя дивную какофонию звуков боя, сопровождаемую грохотом и падающими телами вкупе с нарастающим в ней адреналином и намерением убивать всех, кто попадется под руку. Но несмотря на все это, страх гнал ее как можно дальше от этого места. Даже терзаемая размышлениями о том, что они так и не нашли искомые незерильские артефакты, и истомленная желанием поглазеть на то, как будут разделывать нахального бехира и как вопят от боли паукообразные монстры, чародейка все же предпочитала выбраться живой и не покалеченной из этой проклятой башни и делала для этого все.

Паукообразные, не особенно отличающиеся разумом, продолжали бросаться на Родака даже после того, как более разумным драчунам с противоположной стороны стало понятно, чем это кончится. Спустя менее чем минуту, все стражники, оставленные личом, оказались либо переполовинены, либо сожжены молниями, огнём и дикой магией, что всё еще горела внутри тела Найгмиив, и, как только Белзагрим это понял, тут же приказал двигаться к выходу. Возмущаться никто не стал, быстрым шагом направившись по запомнившимся коридорам к выходу, где колдунья снова активировала портал, и вся компания, включая бехира, оказалась на свежем воздухе возле Штормовой крепости.
- Будет лучше, если тут мы и попрощаемся. - Констатировал бехир, которому нахождение рядом с полудраконами доставляло дискомфорт, и поспешил удалиться в зарождающийся рассвет, а точнее в противоположную от него сторону.
Молнии продолжали яростно сверкать над твердыней древнего незерильского волшебника, словно напоминание о его безумии, а густые черные тучи лишь слегка розовели далеко на востоке, где находилась пустыня, из-за которой сейчас сияли лучи медленно восходящего солнца.
- Прочь отсюда. - Белзагрим указал на юг, куда вела их дорога по заданию отца, и отряд с Родаком во главе и с Найгмиив над ними несмотря на раны и усталость двинулся в путь.
Впереди их ждала неизвестность с новыми преградами, встречами и загадками, и шаман, иногда оглядываясь назад, всё еще ощущал уколы страха. Страха не смерти, но напрасной гибели и невыполнения приказа Нахонгларота. Можно было назвать это гордостью дракона, но еще слишком много в этой жизни он не сделал, чтобы позволять себе умереть, а не будь помощники лича такими слабоумными, они бы так и остались там, в Штормовой крепости. Главу отряда в очередной раз передернуло от этой мысли, а затем хмурый взгляд обратился вновь на юг, и всё, что осталось позади, покинуло его голову, уступив место другим думам.

Когда вокруг перетали лететь конечности, лимфа и прочие прелести боя, а в нос внезапно ударил свежий болотный воздух, который внезапно стал таким родным, Родак почувствовал то, что многие называет свободой. Он прекрасно понимал, что обрати лич на них чуточку больше внимания, они бы сейчас в котлах варились, а не бежали.
Но они бежали, шлепали ногами по жиже, по земле, пусть и многоножка-дракон их покинул, демоны с ним. Если бы бард верил в богов, он бы сейчас молился, но он верил в драконов и, выходит, не зря.
Впереди был новый путь, позади старые преграды, а на душе вера в будущее. Хобгоблин поднял морду к небесам, что раздражались молниями и треском раскатов грома, улыбнулся, выставляя блестящие кроваво в рассветном сумраке клыки, а затем достал барабан и задал победный ритм, сейчас ему казалось, что его гром намного мощнее любых раскатов, а небеса пусть думают,как хотят.

Словно в забытьи пронеслись последние минуты, проведенные в обители незерильского волшебника. Казалось, что за одно мгновение с ее пальцев успел сорваться целый ворох обжигающих лучей, а уже через доли секунды ее напряженная ладонь коснулась каменистой поверхности телепорта, призванного выпустить их из этих смертельных чертогов. Одно осознанное прикосновение, незатейливая вязь слов – и в ноздри резко дохнул прохладный ветер, а о недавнем переходе теперь напоминали только остаточные волны чужеродной магии.

Чародейка даже успела позабыть о том, что хотела оставить мерзкого бехира внутри твердыни. В ее голове то и дело мелькала картинка застрявшего меж измерениями змея, медленно издыхающего от потери жизненной энергии и не способного оказать ей хоть какое-то сопротивление. Завораживающее зрелище. Но жизнь не всегда потакает мимолетным прихотям, отчего осуществить свой маленький, пусть и не совсем мирный замысел в отношении вынужденного союзника ей так не удалось. В конце концов, основная миссия была куда важнее ненужных мыслей о мести и задетой гордости. И поэтому без всякого сожаления расставшись и даже не попрощавшись со змеюкой, девушка со всей жадностью вдохнула сырой воздух и во всю ширь распахнула крылья, наслаждаясь необъятным для полетов простором. Бескрайнее небо, раскалывающееся от пугающих звуков грома и молний, прорезающих сверкающими росчерками тягучее полотно мрачных туч, вызывало ураган самых желанных эмоций и всплеск буйного восторга. Это была такая мощь, такая всепоглощающая сила чувствовалась в этой стихии, что полукровка замерла от благоговения, созерцая знакомую взору картину и пропуская через себя эманации необозримой, но ощутимой колдовской энергии. Найгмиив всеми фибрами, до самых кончиков крыльев чувствовала, что стала сильнее. Что ее умения и способности к магии возросли настолько, что их мощь не идет ни в какое сравнение с прошлым опытом и, осознав это, она уже почти перестала жалеть о том, что посетила ту проклятую башню.

Зацепившись взглядом за розоватые просветы вдалеке, оглядев братьев и оценив их физическое состояние, как живых, полудраконица сделала уверенный взмах крыльями и с торжествующим рыком воспарила к небесам. Оттуда еще долго доносились ее хриплые, но радостные возгласы, и именно там она вовсю восполняла свою жажду полета и свободы, даже несмотря на укутавшую ее усталость и боль от незаживших ран.

Штормовая Башня позади, а главное задание еще где-то там, впереди? Ну так вперед!