[Pathfinder] Равенлофт: Дурной глаз | ходы игроков | 2. Незнакомая река

Когда опасность со стороны леса, казалось, миновала, сэр Роберт обратил свой взор на последнее, что могло представлять опасность: корабль шкипера, оказавшегося демоном из ада, посланным на погибель добрым христианам.
- Пойду осмотрю корабль на тот случай, если наш шкипер затаил там парочку сюрпризов. Как ни крути, а с наступлением утра нам придется двигаться либо пешком, либо на этой посудине. Если мы решимся на второе, лучше быть уверенным в том, что ничего подобного, - рыцарь обвел рукой пространство поляны, - больше не произойдет.
И направился на "Вираго", на ходу восхваляя Всевышнего, снизошедшего до своих воинов. Удивляться творящимся чудесам равно как и горевать о нашедшем безвременную кончину Вольфе сил уже не осталось.

Сверчок присел у костра.
Не того, в который превратился радушный капитан, а самого обычного костра, несколько раз за эту короткую схватку ограждавшего Сверчка от опасности. Сон не шел, да и сэра Роберта нужно было кому-то сменить.
Вольфа они похоронят позже, когда проснется их собственный святой и прочитает над саксонцем отходную.
А пока, Ханс из Ганновера просто сидел у костра, положив на колени лук и воткнув в землю, рядом с собой три стрелы. Если бы не треск поленьев и протяжные крики ночных птиц, обитавших вдоль реки, можно было бы услышать, как ржавеют в сырой почве их наконечники.
Или, как почти беззвучно, одними губами, напевает немец песенку про Лихого Отто. Песня была веселой и от нее хотелось плясать и пьянствовать, хватать и тащить в укромное место хохотушку из трактира... в общем, очень хотелось жить. Поэтому разбойники Ганновера всегда пели ее на поминках.

Англичанин взобрался на борт лодочки и сразу направился к лестнице в трюм, ведь верхнюю палубу он знал как облупленную после целого дня путешествия. Дверь вниз оказалась заперта на ключ, но слабый замок разлетелся после одного лишь удара плечом. Капитан хоть и был тем ещё змеем, про свой груз однако не соврал. Весь трюм был от пола до потолка забит ящиками, доверху наполненными брэнди, которым Тимоти угощал своих попутчиков незадолго до того, как набросился на них в своей чудовищной форме. Продираться между рядами ящиков в доспехах высокому рыцарю было очень непросто, но он всё же добрался до носовой части трюма, где за ещё одной дверью оказалась крошечная коморка. Внутри обнаружилась койка с заправленным постельным бельём, лавка, письменный стол, на котором лежали зеркало и бритвенные принадлежности, сундук с тремя парами рабочей одежды и обуви и тяжёлый арбалет, закреплённый над койкой. Вскрыв ящик стола, Роберт обнаружил внутри толстую книгу в кожаном переплёте и небольшую шкатулку. Книга оказалась капитанским журналом, который почти до самого конца был исписан короткими записями вроде:

4 октября. Причалил в Зейденбурге. Выгрузил вино. Взял четыре тюка ткани и двух пассажиров, М. и Р., рабочих местной ткацкой фабрики.

9 октября. Достиг Тьюфельдорфа до темноты. Выгрузил ткань. М. и Р. щедро заплатили за скорую доставку. Взял столько ящиков брэнди, сколько смог увезти.

16 октября. Вновь в Зейденбурге. Взял на борт трёх пассажиров, Д. с двумя сыновьями. Они очень хотели добраться до Карины к фестивалю.

Запись от 16 октября была последней. Сэру Роберту трудно было понять, сколько времени прошло с этой записи, ведь время в этих краях текло иным потоком, чем на его родине. По крайней мере, октябрь ещё не наступил, когда крестоносцы перешли венгерскую границу.

В шкатулке оказались женские украшения (серьги, ожерелье и браслет), вельветовый мешочек с шестью маленькими изумрудами, золотые монеты грубой чеканки с волчьей головой на аверсе и пятью полосками на реверсе, а также шёлковый женский платок с инициалами ДЛБ, в который были завёрнуты три крупные жемчужины.

Когда брат Имре принялся в который раз взывать к Господу, Фредерик последовал его примеру, но в закромах его памяти была лишь не до конца запомненная молитва Богородице и "Отче наш", который француз принялся читать одними губами, крестясь в конце каждой строчки и трижды перекрестившись в конце молитвы. Боль окончательно покинула его тело, а душа наполнилась каким-то неведомым доселе спокойствием, хотя события ночи, наоборот, располагали к печали и страху: гибель Вольфа, страшный монстр, свалившиеся на него знамения Господни, холодное дыхание могилы, в которую сам Рик чуть не отправился вслед за своим товарищем.

Предоставив сэру Роберту осмотр корабля, Малезье подошёл к почившему воину и, перекрестившись, с тяжёлым вздохом присел рядом с ним и закрыл распахнутые в предсмертном ужасе глаза, остекленело глядевшие в ночное небо, что равнодушно взирало на поляну, полную крови и смерти. Затем охотник прошёлся от одного трупа волка до другого, дабы убедиться, что хищники точно испустили дух и не устроят им ещё одного неприятного сюрприза.

Убедившись в безопасности, Рик подошёл к костру, не глядя на Ханса, похлопал его по плечу:
- Я вздремну. Разбуди, когда устанешь,- сказал он немцу, отправившись к своей лежанке. Француз подвинул её ближе к костру и лёг, укутавшись своим плащом, спиной к огню. Он пробовал уснуть, но выходило не очень хорошо, и охотник против воли вглядывался в темноту леса, пока сон не сморил его.

Покончив с осмотром судового журнала, сэр Роберт тихо сказал:
- Храни Господь души этих несчастных...
Рыцарь отчего-то не сомневался, что упомянутый Д. с сыновьями не пережили встречи с той сущностью, которой на самом деле являлся капитан этого корабля. Видимо то, что Тимоти вчера днем распинался про этот самый фестиваль, упомянутый в тексте, навело рыцаря на такую мысль. Торжество вроде как еще не началось: шкипер что-то говорил про груз, который надеялся продать именно на фестивале. Стало быть, пассажиры, желавшие попасть на праздник, до пункта назначения не добрались. Этими наблюдениями Коурт и поделился с Хансом, когда вернулся в лагерь.
- Так что мы, похоже, не единственные, кого этот капитан подобрал, чтобы умертвить себе в угоду и дьяволу на потеху, - подытожил рыцарь, - однако, сейчас меня больше беспокоит другое. Мы оказались посреди страны, населенной язычниками с кораблем, которым неизвестно еще удастся ли управлять. Да и к россказням этого Тимоти я бы отнесся с подозрением: кто знает, может всё, что он нам тут наплел оказалось ложью, единственное назначение которой было в том, чтобы усыпить нашу бдительность... Думаю, с утра придется устроить военный совет, чтобы решить, что делать дальше.

-Не думаю, милорд. -отозвался Сверчок.- Зачем ему врать, когда он нас жрать собирался.

Он разворошил веткой угли, заставив десятк и огненных светлячков сорваться в ночное небо, и снова умолк.
В знак согласия с последними словами рыцаря он просто кивнул. Совет, так совет. Почему бы и не совет? Не танцы же по такому случаю устраивать. Ханс не знал, сможет ли кто-то из них управиться с лодкой, нельзя был исключать, что назавтра им придется ломать ноги по бездорожью. Так что, сегодня стоило отдохнуть. Разведчик собирался сидеть у костра, пока не начнет слишком сильно клонить в сон, а затем разбудить Рика и немного вздремнуть перед рассветом.
План не шибко оригинальный, но ему подходил в самый раз.

Остаток безумной ночи прошёл без происшествий. Спалось всем на удивление неплохо, поскольку смертельная усталость от жаркой схватки и большая кровопотеря компенсировали эффект, произведённый ожившим на глазах ужасом из страшных сказок. Когда Ханс уже начал клевать носом и собирался будить Рика, из леса послышался далёкий волчий вой. Быстро осмотрев всё, Сверчок убедился, что к лагерю не приближаются новые хищники, да и трупы их собратьев должны были отбить у волков желание охотиться в этой стороне. Так что, окончательно убедившись в безопасности своей и товарищей, Ханс растолкал француза, который и провёл остаток ночи на стрёме.

Утро встречало четверых невольных странников ярким, почти летним солнечным светом, которого однако не хватало, чтобы нагреть прохладный воздух. Вдали от почти потухшего за ночь костра было довольно зябко, хотя по сравнению с венгерской землёй погода была немного лучше. По-прежнему в округе не было ни души. Вокруг, на обоих берегах бурной реки, был один лес, а вдали поднимались незнакомые горы.

Больше в эту ночь Фредерику ничего не снилось, и от побудки Ханса он проснулся мгновенно, мигом открыв глаза и уставившись в темноту леса, словно только что закрыл глаза. Хотя в голове стало полегче, а это означало, что какое-то время он всё же проспал. Поднявшись в дозор, Малезье взял в руки свой верный лук и занял место на лодке, укрывшись за бортом на корточках и вслушиваясь в звуки леса. Охотник расположился так, чтобы огонь не загораживал ему обзор "световой пеленой" и в то же время не выдавал его. Крикнуть тревогу и выстрелить он в любом случае сможет достаточно быстро, чтобы не позволить ещё одному волку ранить кого-то из своих товарищей.

Рассвет француз встретил бодрствуя. И ему на удивление не было холодно, как вчера. Он даже подумал, что просто "нагрел место", что борта лодки хорошо защищают его от ветра, что вставшее солнце принесло, наконец, тепло. Но охотник решил не забивать себе этим голову, а удовольствоваться тем, что не испытывает вчерашней зябкости от проникающего ветра, что угроза болезни отступила. Рик даже предположил, что это ещё одно благословение брата Имре подействовало таким образом, и Господь посеял тепло в его теле.

- Подъём!,- громко гаркнул француз, когда солнце полностью поднялось над горизонтом.
Он сошёл на берег и, убедившись, что его друзья пробудились, отправился за дровами в лес, не забыв упомянуть о том остальным.

- Ну и что мы предпримем теперь? - озадачил своих спутников рыцарь, когда вся обычная утренняя суета с завтраком и костром была окончена, - Кому-нибудь прежде приходилось управлять кораблем, пускай и речным? Похоже, это единственный способ относительно безопасно передвигаться по этим землям. Да и не уверен я, что даже выбравшись к обжитым местам мы не станем жертвами язычников, населяющих эти края. Конечно этот Тимоти говорил, что сразу в открытую на нас никто не нападет, но также он и обещал доставить в целости до ближайшего города. И соврал. Соврал в одном - почему бы не соврать и во всём остальном? Хотя Ханс со мной и не согласен, но словам этого... шкипера доверять не стоит. Вчера вечером я обнаружил судовой журнал, где указано, что до нас он взял еще трех пассажиров на борт, обещая доставить их в тот же самый город - Карину. Но, как видите, кроме него на борту уже никого не было, когда он подобрал нас. Думаю, что это порождение дьявола точно также напало на них, когда они спали. Но, в отличие от нас, они не смогли защитить себя.
Я думаю, надо попытаться заставить эту посудину плыть, а если не получится, двигаться пешком вдоль берега, соблюдая всевозможную осторожность. Как только окажемся в обжитых краях, нужно быть особенно осторожными и попытаться разыскать кого-нибудь, кто может знать о наших землях. Думаю, что искать лучше всего среди торговцев - кто, как не они, могут знать о дальних и не очень краях?

... Имре проснулся на рассвете, незадолго до восхода солнца. Молодой человек чувствовал себя полностью отдохнувшим - видимо, события минувшего дня и - особенно - ночи настолько измотали венгра, что тот спал, словно младенец. Для полного счастья не хватало ярких и радужных снов, но, увы, по пробуждению священник не смог вспомнить ровным счетом ничего из того, что ему снилось; а может, это и к лучшему - какие кошмары могут присниться после такого пережитого; все, произошедшее за пару минувших суток, само по себе казалось жутким, темным, безысходным кошмаром, воплотившимся наяву.

Оглядевшись вокруг, Имре убедился, что все его товарищи живы и здоровы, за исключением несчастного Вольфа, Царствие ему Небесное. Решив прочесть молитву за упокой его души позже, Имре поднялся тихонько, чтобы не разбудить спящих, и приветственно улыбнулся бодрствующему на страже Рику. Первым делом святой отец спустился к реке, где умылся студеной водой, чтобы смыть остатки сонливости и символически очиститься перед обязательными ежеутренними молитвами, которым он всегда посвящал не менее часа своего времени - таков был его ритуал еще с послушнических времен и таков был его обет Господу. Достав Святое Письмо в плотном переплете из телячьей кожи, Имре положил сложенные молитвенно ладони на Библию и, прикрыв глаза, начал возносить славословия Творцу. Так, в молитвах и мысленном общении со своим Богом, Имре и провел последующий час времени. Последние слова его молитвы совпали с громогласным криком Рика, разбудившего остальных - Имре и не заметил, как уже взошло солнце и поляну залило лучами дневного светила, которые, хоть и были теплее, чем на родине, но все же не смогли полностью прогнать ночной озноб. Самое время развести костер и подкрепиться...

Во время совета, который устроил сэр Роберт после завтрака, Имре высказал свое мнение по поводу того, как он видел их будущее:

- Благородный сэр Коурт говорит дело. Передвигаться пешком через леса, в которых наверняка можно встретить чудовищ и похлеще, чем волкочеловеки, будет ох как не легко. А лодка сможет помочь убить двух зайцев сразу: и сократить время на дорогу, и предоставить защиту, и послужить источником провианта, которого у "доброго" капитана Тимоти, наверняка, осталось предостаточно. Думаю, Господь наш простит нам сие - ибо досталась лодка (и имущество проклятого исчадия адского) в честной битве за наши жизни. Управиться с навигацией, думаю, будет не так сложно - в конце концов, мы же не в открытом море. А за время нашего путешествия обратно из Земель Сарацинских в Европу, да и за вчера, пока мы плыли вниз по реке, думаю, все мы успели хоть что-то, да запомнить в премудростях судоходства, верно?

Сверчок, как обычно, был немногословен. Если уж говорить на чистоту: молчал, как рыба. Сидел хмурый, сосредоточенный - слушал, местами кивал.
Сперва чистил, а затем принялся точить клинок, которым прошлой ночью пытался пробить вервольфову шкуру.
В подтверждение слов священника, он кивнул и, отложив меч изобразил, как покойный капитан, сидя на корме держался за румпель.

-И так всю дорогу. Невелика хитрость...