| |
|
|
Каменный мешок. Снова. И снова пол, устланный соломой, и одеяла. Всё повторяется. Мира вздохнула, подползла к Аркиту и села рядом у стены, недоверчиво поглядывая на Ратеза. Лишившийся памяти, он был безвредным и опасным одновременно. Кто знает, что взбредет в буйную голову. А жить пока что хотелось больше, чем умереть.
Напрасно она так с Аркитом. Не стоило его винить во всем. Он ведь хотел как лучше. Да, он ошибся со своими нантийскими надеждами, но кто же знал, что Сайданар окажется негодяем. Хотя и у арита было свое оправдание: данниарцы – враги его народа, а к врагам нужно относиться без пощады. Одного пощадишь – он потом десятки и сотни твоих сородичей может погубить. Это Мира понимала. И все же… все же они были беженцами, а не воинами.
Что теперь искать виноватых. Случившегося не изменить. А жить дальше надо. Прибытия таррегцев, которые подтвердят личность наследника, можно ждать неделями. И не факт, что имперцы признают в трясущемся человеке с потухшим взором наследного принца Данниара, а в изможденном человеке, потерявшем память – личнопреданного воина Теаса Дагреша. Надо брать положение в свои руки. Не сдаваться. Доказать Венду, что Сайданар хотя бы в этом ему не лжет и они те, кем он их назвал. Но что говорить? И как пояснить поведение Ратеза? Вообще, лучше всего рассказать властителю Нанты всю правду, как она есть, без утайки и прямо, не оставляя недосказанностей и намеков. И конечно, при этом вести себя подобающе.
Мира не знала, сколько времени так просидела. Пока наконец не улеглась возле Аркита и уснула, забывшись в тревожном сне.
|
|
61 |
|
|
|
|
Самка кричала так, будто потеряла детеныша. Пыталась бить своего самца, который не обращал на нее внимания. И правильно. Покричит и перестанет. Хотя лучше бы он ее побил - угомонилась бы быстрее...
А ну их...
Сыт. Доволен. Самку, кстати, можно и отбить при случае. Не сейчас, нет. Сейчас слишком хорошо, чтоб драться.
Если подумать, то здесь даже совсем неплохо. Главное, что кормят, а делать ничего не нужно. Только дверь закрыта. С той стороны. Это плохо. Попробовать сбежать? Ха! Мысль! Только зачем. Будет цель, можно будет и сбежать. Надо думать только то том, что здесь и сейчас.
Он кинул последний взгляд на всхлипывавшую женщину и устроился на соломе поудобней. Еда сделала его спокойным и довольным и все плохое, что было за сегодняшний день отошло назад.
|
|
62 |
|
|
|
|
Сон был недолгим и чутким. Ей все казалось, что сейчас или Ратез набросится на них с Аркитом, решив закусить ими вместо десерта, или стража придет с указанием от Венда казнить «самозванцев». Не выдержав этого сумасшествия, девушка в какой-то момент поднялась, держась за стену, и похлопала себя по щекам, пытаясь прийти в чувства и прогнать навязчивое дремотное состояние. Ратез вел себя мирно, это уже хотя бы хорошо. Заговорить с ним? А что это даст, если он ни слова не понимает и ничего не помнит? Все же оставаться совсем безучастной Мира не могла. Она должна хотя бы попытаться. Тем более, за него она тоже в ответе.
- Ратез, - позвала его данниарка, - Ратез из Найа, ты ведь меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?
Нет, вряд ли. Мира рискнула оторваться от стены и приблизиться к северянину на расстояние, с которого еще можно успеть отпрянуть, если он вдруг увидит в ней угрозу или добычу. Да, больше всего Ратез сейчас на зверя походил. Сытого и потому не такого опасного, каким был бы голодным. Хотя голод разным бывает.
- Ты меня не помнишь, Ратез? – в глаза ему заглядывать Мира пыталась. Глаза многое скажут. – Я – Мира из рода Ланика. Мира, которая тебя на корабле выхаживала.
|
|
63 |
|
|
|
|
Казалось, все спокойно. Эти двое угомонились и можно было остаться наедине с мыслями, поискать себя, поискать имя. Не бывает же так, чтобы ты даже себя не помнил. Нельзя же говорить с безымянным я? Говорить...Я не говорю, я думаю. Говорили эти двое, шумели, особенно, самка. И понимали друг друг друга, а я их нет. Почему?
Он резко сел, когда услышал первые звуки недалеко от себя. Самка подобралась к нему незаметно и по всему было видно, что она его опасается. Настороженная такая, туловище чуть вперед, на лице любопытство, а сама готова бежать чуть что. Тьфу ты, угрозы нет. Но звуки продолжались и ему пришлось глянуть на самку, потому что она звала...Звала? Звала! Голосом! И не только.
Видели людей, которые кого-то ищут или ждут? Вокруг них создается какое-то беспокойство, что даже незнакомые люди невольно оглядываются им вслед, задерживают взгляды, словно пытаясь понять: не его ли ищут, ждут. Самка ждала, надеялась и искала,а еще звала.
Он настороженно-вопросительно глянул на самку. Чего надо-то?
|
|
64 |
|
|
|
|
Нет, не было в его взгляде ни тени понимания и узнавания. В нем явственно читался вопрос: что ты хочешь, женщина? Она потревожила его сытое спокойствие. Кажется, тронь – прогонит. Нужно его заинтересовать как-то, заострить его внимание на необходимости вспомнить. Наверное, вернувшиеся воспоминания сделают ему больно. Наверное. Просто так память не уходит, Мира понимала. Это защитная реакция разума, когда становится настолько больно, что легче забыть причины боли, стереть все связанные с ней воспоминания, чем и дальше терпеть. Когда встает выбор: забыть или умереть. И если Ратез выбрал первое, то это лучшее доказательство его жажды жизни. Данниарка от таких рассуждений даже засомневалась, стоит ли заставлять его вспомнить. Причинять намеренно боль она не хотела.
Только… сейчас от этого во многом зависит их судьба. Если нантийский владыка посчитает пленников бесполезными, их, всех их, включая оставшихся в живых данниарцев, или в рабство отдадут, или убьют. Неизвестно, что лучше. А если память вернется к Ратезу… Мира вздрогнула. Ведь тогда его могут пытать. Если он сам не захочет говорить. Но когда приходится делать выбор между жизнью одного чужого человека и жизнями десятков земляков, то выбор очевиден. Сложный, кровавый выбор. Готова ли ты выбирать, Мира?
Глубокий вздох.
- Ратез из Найа, личнопреданный воин господина Теаса Дагреша, - твердо сказала она, все так же глядя в глаза северянину. – Это ты, Ратез. Вспомни. Неужели для тебя эти имена – пустой звук?
Он слушал. Но понимал ли?
Нет. Не понимал. Всё намного хуже, чем Мира думала. Даже знакомые и важные имена, свое и господина, теперь были для Ратеза ничем. Просто незнакомыми словами чужого языка. Если он вообще помнил хоть какой-то язык.
Видя, что воин не проявляет агрессии и даже пытается вроде бы понять, что ей от него нужно, данниарка осмелела и подобралась ближе, на расстояние вытянутой руки, села перед ним на колени. Раз ничего не помнит, придется начинать с начала. И по-другому теперь уже, учитывая, что он слов не знает.
Как же это делается?
- Я – Мира, - она коснулась ладонью своей груди, - Мира. Ми-ра. – Затем точно так же она положила ладонь на грудь Ратезу и чуть надавила. – Ратез. Ра-тез.
Девушка снова искала в его взгляде понимание.
|
|
65 |
|
|
|
|
Ну и шуму от этой самки аж голова кругом. Поучить ее что ли? Он занес было руку для удара, но внезапно вспомнил, что такое поведение разозлить кого-то достаточно могучего, если не сказать могущественного, и тогда ему будет несдобровать...
Нельзя и все тут. Запрет. Боль ожгла отчетливо одновременно разум и кожу. Нельзя.
Придется подчиниться. Почему? Ну как почему да почему, ты же сам того хотел когда-то, страстно хотел, всем сердцем. Хотел имени, которое ты теперь потерял.
На какой-то десяток ударов сердца внутренний голос умолк и повисла тишина, которую прервало терпеливое:
- Мира. Мира. Ми-ра, - и касание к груди. - Ратез. Ра-тез.
Он несогласно покачал головой, въедливая девчонка подобралась слишком близко и в ней не давала повода себя прогнать, нет-нет, Ратез это не я, ты путаешь себя и меня. На имянаречении меня звали другим именем. Это было почти в прошлой жизни. Запредельно давно.
|
|
66 |
|
|
|
|
Проблески понимания проскользнули в глазах беспамятного воина, он пытался осмыслить то, что делала Мира, и на какой-то миг из-под личины зверя проявился человек. Взгляд изменился неуловимо, в нем отчетливо читалось желание понять. И вместе с тем он явно хотел, чтобы его оставили в покое. Напряжение чувствовалось, застыло в воздухе незримым препятствием между двумя людьми в каменной клетке. Вот он головой отрицательно качает. Что-то понял для себя. Понял и не соглашается.
- Что-то не так? – глупая, он же тебя не понимает. – Ратез? – на этот раз вопросительно, словно бы спрашивала, понял ли он, что это имя его, признал ли.
Если он хотя бы признает свое имя и будет откликаться на него, шансы убедить Венда в том, что перед ним тот, кого назвал Сайданар, возрастут. Сейчас любая возможность важна.
|
|
67 |
|
|
|
|
-...как моего воина тебя буду звать Ратез, - строгий голос разорвался в голове и северянин понял, что падает, падает в какой-то водоворот, водоворот памяти, которого он не хотел знать.
Это больно, когда вот так и сразу, пережить с самого начала все, что пережито, потерять все, что потеряно. Мысли скачут, как проклятые, цепляясь за лица тех, кого уже нет, с кем простился и отпустил.
- За что? - по-гаэтски произносит Ратез, обращаясь к женщине, которая сидит напротив. Вопрошает, понимая, что не получит ответа. - Зачем?
Ему все равно, что она не понимает. Не поймет слов, поймет упрек. Не в силах сдержаться, северянин вскакивает на ноги, смотрит куда-то вдаль, словно видит сквозь стены, всего несколько ударов сердца и все проходит, кроме боли и горечи.
- Зачем звала? - уже отчетливо на торговом языке произносит Ратез из Найа.
|
|
68 |
|
|
|
|
Мира Ланика
И вдруг он ожил, заговорил на языке непонятном. Что-то спрашивал вроде бы, но по взгляду было видно, что в ответе не нуждался. Винил ее в чем-то. В чем же? А ты не понимаешь, Мира? Ты заставляешь его вспомнить себя. Вернуть воспоминания, которые лучше бы не возвращались. Потому что они причиняют ему боль, которую ты теперь отчетливо видишь на его лице, слышишь в словах незнакомой речи.
Данниарка вскочила и отступила на два шага. Испугалась сначала, что одними упреками не ограничится. Ударить ее захочет за то, что посмела нарушить его покой. Его сон безмятежный в яви, где он диким зверем себя видит. Но нет. Встал и смотрит вдаль. Как будто через время в прошлое свое зрит. Мира остановилась. Замерла, ворот плаща теребя и глядя на воина опасливо.
А следующий вопрос он задал уже на языке, понятном ей. Вспомнил. Он вспомнил! Мира выдохнула облегченно. Ну хвала Богам, он вспомнил. Радоваться-то особо нечему, не в их положении радости испытывать.
- Что… что это было с тобой? – спросила неуверенно, почти наверняка зная, что не захочет отвечать на этот вопрос. Он упрекал ее и имел на это право. – Ты помнишь меня?
Ратез из Найа
- Тебя? - Ратез окинул взглядом ладную, на его взгляд худоватую фигурку. И, побери его вороны, опять девка была черноволосой! Риан, Мелис, даже Ирида, - все черноволосые. Ха! - А что должен был бы? - прищурился он. - Хотя, постой, не ты ли та девка, которая лазила под одеяло, как только я вроде бы заснул, а стоило только вздохнуть или почесаться, то убегала прочь? Как же помню. Или ты какая-то другая?
Он явно ёрничал, скрывая боль и немного стыдясь своей несдержанности, проявленной в мгновение слабости.
Мира Ланика
Ах ты, он еще и насмехается! И все же Мира была рада, что он ее признал. Куда проще с человеком, который понимает тебя и помнит сделанное добро. Если сделанное ею добро таковым считается.
- Помнишь… - неловко стало от такой насмешки. Ведь он правду говорил, только звучала эта правда обидно. С легким укором на него поглядела данниарка, а затем выровнялась и голову приподняла, взгляд увереннее стал немного. – Помнишь. А знаешь ли ты, где мы, Ратез из Найа? Часто ли ты всё забываешь в самый важный миг? – словно бы с укором спросила, будто он нарочно забыл.
Ратез из Найа
- А ты знаешь, почему барсук полосатый? Старики говорят, он с медведем подружился, а медведь про дружбу забыл. Барсук думал друг погладить хочет, а чуть жив остался. Любопытство до добра не доводит. А что до того, где мы... Вижу — в тюрьме. Пол не шатается и не выворчивает, значит, не на корабле, на суше. Только не пойму, что вы тут со своим предводителем делаете. Не понравились новым друзьям, не оценил владыка Нанты вашей покорности?
Мира Ланика
- Да как ты… - Мира не договорила, язык прикусила. Не время сейчас для обид и склок. Любопытство свое неудовлетворенное до лучших времен приберечь можно, если будут они, времена-то лучшие. Важно одно: он вспомнил. Но показалось ей, что не всё. – Что ты последнее помнишь, воин?
Ратез из Найа
Ратез задумался на мгновение.
- Смерть, страх, кровь, много крови, ярость...Это, пожалуй все. И почему ты упрямо зовешь меня воином. Какой я, к воронам, воин, если позволил себя затолкать в клетку. Позор один.
Мира Ланика
- Смерть… смерть моих земляков, - голос почти не слышен стал. Мира опустила голову. От одного воспоминания мороз пробирал по коже. Но это она пережила. Ушедших не вернуть, а выжившим еще можно помочь. О них надо думать. О тех, кто остался. – Кто же ты, если не воин?
Она снова смотрела в глаза Ратеза.
- Я напомню тебе, что было после. Я заступилась за тех, кто выжил. Взяла за них ответственность. – «Да, и за него в том числе. Так решил Сайданар, но так тому и быть». – Нас отвезли к владыке Венду. Сайданар выдал свое поражение за отсроченную победу, Венд, мне показалось, сделал вид, что поверил. Весной Венд обещал дать ему новые силы, чтобы завершить начатое. Арит же подарил нас Венду и хвастался тем, что взял тебя в плен, и называл тебя тайным человеком Дарея из Вольной долины. Венда это очень заинтересовало. Он спрашивал тебя, как замешан Дарей в войне, но ты ни слова не понимал. Владыка посчитал, что Сайданар обманул его и мы не те, за кого он нас пытался выдать. Теперь ждет имперцев, которые узнают тебя и наследника. А до тех пор нас будут содержать здесь. Это правда, что ты доверенный человек вашего… Таррегского Повелителя?
Если это так, то Ратез еще более ценный пленник, чем представлялось ранее.
|
|
69 |
|
|
|
|
Ратез смотрел на девчонку: она молода, недурна и явно умна для своих лет, хотя какие годы, давно замуж пора. А вопросы-то какие задает, закачаешься. Она из благородной семьи, такие быстро взрослеют и учатся...управлять, это северянин хорошо помнил по своей шкуре. Аркит выглядел неважно и, может статься, настолько неважно, что отдаст концы. По праву рождения он возглавлял осколок своего народа, но когда он помрет вот эта вот языкастая девчонка будет управлять своим народом. Ратез ни капли не сомневался, что будет. Он помнил, она уже перешагнула через себя однажды, чтобы спасти немногих, как он сам когда-то, как Аэлла....
Вот чего успел понять за свою жизнь северянин — это нельзя верить никаким правителям: ни бывшим, ни будущим, ни возможным, - мягко стелят да спать потом бока болят.
Итак, старый пень сумел сохранить лицо, но скорее всего попал в немилость у своего правителя и этот, как его, Венд пока не ведает, кого ему принесла судьба на блюдечке. Хорошо все сложилось, жаль ненадолго только. А вот прозвучавшее имя Дарея резало слух и вопросец этот про доверенное лицо Повелителя. Конечно, он никакое ни лицо, но зачем девчонке это надо знать. Да, она спасла ему жизнь, но можно ли ее считать другом? Определенно, нет. Есть несколько путей, как облегчить страдания ее народа и в одном из них у него, Ратеза, весьма незавидная роль. Главное, чтобы эта славная головка опять не просчиталась, сделала выводы из гибели своих соотечественников. Это пока ее ждет судьба молодой симпатичной рабыни, но узнай Венд, что его полководец был прав, она станет заложницей и это изменит много, если не почти все.
- Нет, не правда, - отрезал Ратез. - Слишком маленький человек, чтобы быть чьим-то доверенным лицом, и уже слишком большой, чтобы стать занозой для Таррега и Нанты. И у меня нет сомнений, что со мной будет, если Венд узнает правду. Зачем ты спрашиваешь, Мира? Хочешь сыграть в большую игру на свою жизнь?
|
|
70 |
|
|
|
|
Хотя Ратез и ответил отрицательно, по его тону Мира поняла, что он лжет. Или недоговаривает, что почти одно и то же. Он не хочет, чтобы кто-то узнал правду, но его что-то определенно связывает с повелителем Таррега. Почему же он так ответил? Да это очевидно! Чтобы избежать лишних проблем. С доверенным человеком императора разговор будут вести по-другому, нежели с обычным воином, пусть и получившим прозвище Таррегский Пес за свои заслуги перед империей.
Перед Мирой стоял враг ее народа. Но он был врагом и для Нанты. Враг моего врага… надо было выбрать между двумя такими «друзьями»: Ратез или Венд. Венд или Ратез. Нантийский Владыка или Таррегский Пес. На кону стоит ее жизнь и жизни ее соотечественников. Сделай правильный выбор, Мира.
Этот человек ей ничего плохого не сделал. Хотя мог. Легко мог отплатить черной неблагодарностью за ее доброту. Венд ей тоже ничего не сделал, кроме того, что заточил сюда. Лично не сделал. Но его полководец, преданный ему человек… каков пес, таков и хозяин, верно? И если надо выбирать между хозяином бешеного и кровожадного пса и другим псом, не брешущим без причины и заслуживающим уважения… Не ошибись в выборе, Мира.
- Что-то мне подсказывает, ты много раз уже попадал в положение, из которого не виделось выхода, - данниарка отвечала спокойно, не реагируя на явные провокации в тоне Ратеза. Смело глядя на него, прямо, не отводя взгляд в сторону. – Но, раз ты здесь и сейчас стоишь передо мной, значит, все же находил выход. Ты знаешь условия игры, в которой ставка - наши жизни. Есть три игрока. Каждый сам за себя. Двое в проигрыше. Я спрошу только раз. Стоит ли этим двоим объединиться и вместе пытаться обыграть третьего, или одному из них придется пожертвовать другим для шанса на победу?
Вот так легко она переложила необходимость выбора на плечи Ратеза. Ты – мужчина. Тебе выбирать.
|
|
71 |
|
|
|
|
Ратез какое-то время смотрел на Миру, а потом рассмеялся:
- Девочка, - он указал рукой на лежащего Арикита, - твой предводитель еще жив и вроде даже дышит, а ты уже собираешься играть в какие-то игры у него за спиной. Хочешь сдать меня Венду, валяй, только объясни мне, какой тебе в том прок? Если тебе нужна моя помощь, можно было просто попросить. Запомни, хорошая, угрожая мне, ты ничего не получишь. Может, с кем-то другим сработает, но не со мной. Я пока еще не разозлился и дам тебе второй шанс без этих закидонов, свойственных благородным. Что-нибудь простое. Ну хотя бы: "Ратез, мне действительно нужна твоя помощь", или вали сдавай меня владыке Нанты и посмотри, что будет с тобой после. В конце концов я и пара оборванцев дали по заду Нанте, но я всегда могу сменить владыку, представь хоть на мгновение, что я смогу сделать с армией, а?
|
|
72 |
|
|
|
|
На ошибках люди учатся. Миру они так ничему и не научили. Уже второй раз за недолгий срок ей дают второй шанс, чтобы переменить свое поведение. Слова и тон Ратеза могли бы обидеть кого-то более чувствительного и менее толкового. Она же прислушалась к тому, что он ей говорил, и притихла, обдумывая. На Аркита спящего поглядела. Предводитель… может статься, он лучший предводитель, чем она, но он ничего не смог сделать для своих людей. И погибли они во многом из-за него.
- Ратез… - вздохнула Мира, взгляд опустив грустно, - мне действительно нужна твоя помощь.
|
|
73 |
|
|
|
|
Она была такой трогательной, что северянин как ни крепился не смог казаться строгим или злым, заметно оттаял.
- А мне, может статься, пригодится твоя. К тому же, я должен тебе свою жизнь, если не подводит память, дважды. И даже, неблагодарный, не нашел пары теплых слов в ответ. Итак, чем старый дурак может быть полезен тебе, добрая госпожа Мира?
|
|
74 |
|
|
|
|
О, неужели она слышит от него это? Слова благодарности? Не может этого быть. Мира не поверила своим ушам и недоверчиво взглянула на воина. Она ожидала если не вспышки гнева или раздражения, то презрения с его стороны за то, что у нее вообще появилась мысль отдать его в руки Венду. Но нет. Воин оказался столь же добр, сколь и понятлив. А в силе его данниарка и не сомневалась. Не каждый человек несет за собой шлейфом столько славы, для одних радостной, для других дурной. И еще «старый дурак», хоть и в отцы ей годился, был не такой уж и старый, и не такой и дурак.
- У Сайданара остались мои земляки, женщины и дети, за судьбы которых я взяла ответственность. Он обещал не продавать их, если мне удастся добиться благосклонности нантийского Владыки. Это я и намерена сделать, ради их блага. Но сейчас Венд мне не верит… не верит своему полководцу, - Мира отвела взгляд, который стал задумчивым. – Венд и Сайданар поспорили, что, если имперцы подтвердят наши личности, арит получит благосклонность Владыки, если же нет – то впадет в немилость. Лучшим доказательством, пока не прибыл никто из Таррега, могла бы быть вернувшаяся к тебе память, но… - она поглядела на Ратеза, - видят Боги, Ратез, я не желаю тебе зла. Есть ли у тебя мысли, как помочь моим землякам, тобой не жертвуя?
|
|
75 |
|
|
|
|
Ратез закатил глаза. Не желает зла, видите ли. Мы все никому зла не желаем, а выходит как-то не очень.
- Боги, девочка, какое же ты по сути еще дитя. Ты что и впрямь надеешься, что Сайданар сдержит свое слово? После всей той резни и попытки выгородить себя? Ну открой же свой глаза и посмотри на мир, как правительница, раз ты желаешь ею быть. Сайданар не обязан держать свое слово перед военнопленными или рабыней, которой ты скоро станешь, если перестанешь быть ему полезна. Если ты кому-то и нужна на троне, то только Таррегу, а для этого тебе придется перешагнуть через себя, как ты уже сделала однажды там, на корабле. Нужно избавляться от нашего великого полководца, если ты действительно хочешь помочь своим людям. И как можно быстрее. Впрочем, я бы мог даже занять его место, - хитро прищурился Ратез, - только для того, чтобы посмотреть как его голова смотрится на пике.Только в таком ключе я приемлю какие-либо "признания", Мира. Нельзя договариваться с волком будучи овцой.
|
|
76 |
|
|
|
|
Мира вспыхнула в негодовании, сощурила глаза, гневно глядя на Ратеза. Сильно хотелось вспылить и ответить ему чем-нибудь резким, с трудом данниарке удалось обуздать свои чувства. Все же годы, проведенные среди простолюдинов, не прошли даром, и она многое научилась терпеть. А здесь даже не пойми, что такого обидного на самом деле сказал Ратез. Если разобраться, он просто сделал поспешные выводы, основываясь на уже сказанном Мирой.
- Ты меня не знаешь и делаешь скороспешные выводы, Ратез. Под овечьей шкурой, бывает, прячется волк. Сайданару я не верю ни на грош, - чуть дрожащим то ли от волнения, то ли от гнева, голосом сказала девушка. – Если выпадет хоть один шанс избавиться от него, не навредив моим людям, я им воспользуюсь. У меня нет жалости к брехливым собакам. Если понадобится, я сама ему горло перережу, - Мира сжала кулачки. Она никогда не убивала, но к ариту испытывала такую всепоглощающую ненависть, перед которой меркла боязнь лишить человека жизни. – Как же ты намерен занять его место? Предложишь свои услуги Владыке? – с сомнением спросила она.
По правде сказать, Ратез себя недооценивал. Зачем становиться полководцем, если можно стать Владыкой. Хотя… чтобы забраться на верх лестницы, нужно преодолеть ее ступени.
|
|
77 |
|
|
|
|
Ратез с удовольствием смотрел на то, как меняются чувства на лице Миры. Безумно очаровательна в гневе, этот вздернутый носик, румянец на щечках, похоже, ему нравилось задевать ее, ну кому, скажите, не понравится особа осемнадацати годков, которая кажется вот-вот и готова будет тебя ударить. Она невольно напоминала ему Аэллу...внешне ничего общего, но характер...
- Предложить свои услуги владыке - один из путей. Впрочем, ты должна понимать, что в стране, где ценят лишь силу, тот, у кого в руках армия, тот и владыка. Еще прошлой весной, Мира, я был наемником. А знаешь, что думает наемник в чужой стране? Это не мой народ, мне все равно кого убивать. Лишь бы платили. Так и здесь мне, - он поглядел в глаза девчонке, - все равно, кто умрет и кто будет править этой вашей Нантой. Хочешь, я подарю ее тебе?
|
|
78 |
|
|
|
|
Такой щедрый подарок не каждый день делают. Такой щедрый подарок той, кто сидит в темнице от того, кто сидит с тобой рядом, делают еще реже. Такой щедрый подарок… ей никогда не преподносили. Мира растерялась, совершенно и полностью сраженная услышанным. От этого человека, может быть, и не меньше всего, но очень вряд ли ожидала когда-нибудь услышать подобное. И вот. «Хочешь, я подарю ее тебе?.. Хочешь, я подарю Нанту тебе? Тебе… тебе, Мира…» - эхом звучало в ушах, вторя стучанию сердца.
Наверно, именно так выглядит человек, когда говорят, что он остолбенел. Застыл без движения в одной позе. И только глаза остались живыми, выразительными. Еще несколько ударов сердца назад в них читалось сомнение в том, что нантийский Владыка захочет воспользоваться услугами наемника, из-за которого он проиграл войну. Как много может измениться за пару ударов сердца, за пару сказанных фраз, за одно-единственное слово… «Подарю». Он подарит. Он может это сделать. Он сделает. Почему-то ни одного сомнения не возникло. И даже не память тому причиной, услужливо подсказавшая, на что может быть способен человек, с которым считаются правители трех стран, и это только тех, о которых Мира знает, а сколько их было до Таррега в жизни Ратеза? Нет, память тут ни при чем. То, как он это сказал… его тон уверенный… взгляд его лукавый…
- Хочу, - ответила Мира, у которой от щедрости такой дыхание перехватило, и голову набок чуть склонила, улыбнувшись хитро. – Но в стране, где ценят лишь силу, править должен мужчина. – Она подошла к Ратезу и ее ладонь легла на его грудь. - Раз тебе все равно… будь ты… владыкой… и помоги мне вернуть Данниар, - Мира заглянула в его глаза.
|
|
79 |
|