Неформалы в Киевской Руси | ходы игроков | Кабан и дружина

Кабан, когда чего-то сильно боялся всегда пытался найти в ситуации что-то хорошее. Вот и сейчас он хотя бы был сыт, перед поездкой умудрился отлить и был рад что не убили сразу. Кабан уже принял новую реальность, хотя украдкой продолжал наблюдать за небом. Вдруг покажется белый шлейф от пролетающего высоко в небе самолета, или сверкнут над макушками деревьев столбы ЛЭП. Тряска в седле доставляла непривычному к верховой езде Роману немало неудобств, но Чернов тешил себя мыслью, что может до продажи в рабство дело не дойдет. Святослав вроде был неплохим мужиком, а крепкий молодой дружинник еще никакому военначальнику не был лишним. Хотя и в махании железками Кабан ничего не смыслил, зато он мог вполне сложить человека одним неожиданным лоукиком, да и с физподготовкой у него все было в порядке. Остальное дело наживное, а дружина, как-никак, это элита раннеруского общества. Одновременно и олигархи и полиция и налоговая служба.

- Ну вот, приехали. Теперь до вечера будем на корабли десятину грузить, да дары всякие... - Уже не молодой, но ещё крепкий дружинник недалеко от Ромы. Он снял с себя шлем и вытер запотевший на солнцепёке лоб.
- Эх, пойти что ли искупнуться... Кто со мной? - спросил мужчина. Отозвалось ещё несколько воинов. почти все они были уже в летах. Молодые спешившись решили разыграть потешный бой завёрнутыми в ряпки мечами. Остальные ушли на корабль или стали ухаживать за лошадьми и оружием.

Роман почти что рухнул с коня, разминая затекшие ноги и натруженную спину. Проделав с несколько минут нехитрую гимнастику, Чернов переоделся в новые вещи, оставив только свою обувь. Правда теперь берцы не глядели во всей красе на окружающих а были до подошвы плотно обернуты обмотками. Подпоясался Кабан также не веревкой, а своим крепким кожаным армейским ремнем.

Старые вещи отправились в котомку и Роман, немного помедлив, решил подойти к молодым бойцам-потешникам, посмотреть на их удаль и подготовку. В разговоры Чернов не влезал, отвечая только когда спросят.

Молодые дружинники устраивали дуэльные поединки, заодно и тренируя себя для боя. Когда кто-то из противников проишрывал, получая воображаемую рану. его место занимал другой. Через некоторое время подошёл ещё один молодой парень. своим добродушным лицом и широкими плечами напоминавший сказочных "одинаковых с лица" в одиночном варианте.
- Геть, может хватит с железюками баловаться? Вот кто против меня голыми уками выйдет?
- Остынь, Добрыня, расслабся. Сиди тихо в сторонке и не выступай. - не слишком дружелюбно ответили ему.
- И что со мной не так? - философски спросил Добрыня. - Вот ты, ты, скажи. что они так? - взгляд дружинника упёрся в Романа.

- Незнаю, - пожал плечами Роман, оценивая бойца и добавил:

- Могу я выйти. Какие правила ?

- Травм не наносить, ничем кроме кулаков не пользоваться, лежачего не бить. И по святому тоже не бить. - Добрыня поднялся и принял как можно более закрытую позу.

- Добро, - ответил Кабан, заворачивая рукава рубахи. Противник предоставлял ему инициативу, поэтому Чернов атаковал первым. Рома встал в правостороннюю боксерскую стойку (да-да, Чернов предпочитал стойку левши) и быстро набросил пару разведывательных джебов в лицо противника, почти мгновенно переходящих в простую, но эффективную комбинацию: прямой правой в голову, акцентированный прямой левой в голову и мощнейший лоукик голенью левой ноги в по внутренней части бедра левой ноги противника.

На все удары Кабана Добрыня прореагировал лишь тяжёлым "Ух". Равновесия он не потерял, но удар, напраленный в Романа всё же сбился. Молодая берёзка, случайно оказавшаяся на пути кулака вместо Чернова, треснула пополам и упала.

"Крепкий, сука" - подумал Кабан, классически по боксерски скупой скруткой корпуса пропустив над плечом удар противника, одновременно накидывая еще двоечку. Первый удар - быстрый, в пол силы, кросс в корпус на противоходе, чтобы отвлечь противника, одновременно скучивая корпус вправо, заряжая соответственно правую руку на удар. Еще через миг в челюсть Добрыни полетел мощнейший правый боковой и тут же Чернов быстрым движением ног сместился вбок и влево, уходя от возможной "слепой" контратаки.

У Добрыни была совершенно своя, непередоваемоя система боя. Оборанял он только уязвимые части тела, голову и шею, остальные удары спокойно принемал на себя. Сам ударял редко, но со всей дури.
Когда в челюсть прилетел удар Добрыня пошатнулся, и почти сел на землю, но устоял. А потом с размаху залепил Роману в живот.

Кабан напряг мышцы пресса и чуть повернул корпус, позволяя удару соскользнуть. Добрыня, как подметил Чернов, неплохо велся на финт-игру, поэтому Роман быстро бросил правый боковой, отвлекая защиту противника, а сам, повернувшись на правой ноге нанес техничный сокрушительный хайкик Добрыне в лицо левой ногой, обутой в тяжелый солдатский ботинок.

Внезапно ногу перехватила мощная рука.
- Ну мы же договорились. что только кулаками... - обиженно, как большой ребёнок протянул дружинник, а потом подошёл к раскидистому дереву и сел под него.

- Эй, парень извини, - развел руками Кабан, уважительно похлопав Добрыню по плечу:

- Заученные движения, само по себе получилось как-то, - продолжал оправдываться Кабан:

- Будем считать победила дружба. Меня Роман зовут, - протянул для рукопожатия ладонь Добрыне Чернов.

Кабан был рад что все так закончилось. Дешевые понты не стоили удара человека который ломал кулаком березки, да и портить лицо Добрыне не хотелось, даже если бы Чернов его дожал. А парень явно был мощный, но не очень умный, упал бы только при переломе. Да и то не факт.

- Ну ладно... А откуда ты такой, не в дружине, а бороться умеешь? Вот я Бычич, у нас в роду все бороться умеют почти с рождения. А в дружину меня отец отдал, говорит чтоб ума-разума набрался.

- Да вот, - снова развел руками Кабан: - Странная история приключилась. Волхв наш совсем одурел на старость лет, невесть как меня сюда забросил. Теперича и дороги не найти в родное село. Осталось только на службу кому-нибудь идти. Хорошо бы князь в отроки бы взял, - вздохнул Роман.

- Я, кстати, и грамоте русской и счету арабскому обучен. Только не знаю какие у вас тут письмена, но думаю такие же как и у нас. - подумав, добавил Кабан. В эти времена грамотный человек был все-равно что академик в эпоху Чернова.

- Хм, грамотен значит? А я вот пытался грамоте выучится, да всё никак... Ладно, князь тебя точно в писари брать не будет, он подозрительный. Но в Новгороде сей час княгиня Ольга, она из Киева приехала, сынка навестить. Она любит учёных людей, хотя страная немного. Не нашей веры.

- Ну вот, глядишь и прибьюсь куда. На кулачках то я неплох, да вот мечом махать не умею. Хотя, учиться никогда не поздно, - улыбнулся Кабан и, помедлив, добавил:

- Медовухи хочешь? В лечебных целях.

- А давай! И кстати, раз мечём махать я тебя научу. Вот только тебе с моим мечём наверное неудобно будет. И вот что ещё. я пока ехал, заметил, что на лошади ты седишь как мешок с трухой. Вот я и думаю, где ж ты жыл, что даже на лошади не ездишь.

- Леса у нас дремучие, на лошади не поездить. Да и книжником я больше был, - почти не соврал Роман, как никак получивший профессиональное образование.

- Коль научишь, так благодарен буду, - кивнул Добрыне Роман, доставая бурдюк с медовухой и нехитрую закуску.


Под еду и медовуху Чернов порасспрашивал Добрыню о его прошлом и о том куда сейчас ведет князь свою дружину.

Князь ехал в Новгород, а через неделю собирался в Киев. Добрыня же оказался сыном очень хорошего кузнеца-изобретателя, но вот сам искуство отца не унаследовал. Постепенно вечерело, и Добрыня решил научить пока ещё на корабль не сели, поучить Романа верховой езде, о чём ему и сказал.

Роман с охотой согласился. Надо было использовать предоставленный шанс по максимуму.

Конь Добрыни оказался огромным жеребцом-тяжеловозом, глаза и морда которого показывали полный пофигизм. Добрыня посадил на коня Рому, а потом внезапло одел на своего коня торбу, которая мешала тому есть. Пофигизм как ветром сдуло, глаза коняшки покраснели и понеслись... Конь с Романом на спине.