Затерянные в Атлантике | ходы игроков | Спасение в шлюпках и не только

Ида:
Любая попытка повторно что-то сделать после провала нелегка. Кто-то не может найти силы даже для того, чтобы на нее решиться. Кто-то, наоборот, рвется вперед, еще не отойдя от последствий предыдущего раза. Кто-то - но не ты. Ты всегда знала, когда стоит остановиться, не доводя себя до края, а когда - продолжать действовать, несмотря ни на что. Как сейчас. Сила рвалась на волю, но ты смогла ее утихомирить. Заставить подчиниться тебе. Опасная, непредсказуемая - и послушная тебе. Словно ручной тигр, лежащий у ног какого-нибудь древнего царя.
Вкрадчивый шепот в ушах. Картина побережья с высоты птичьего полета. Вспышки видимого лишь тебе света, выделяющие разрозненные ее фрагменты. Чего ты хочешь, хозяйка? В самом ли деле ты желаешь знать все, что здесь таится?
Желаешь ли ты огня? Жар костра, обещающий просушить мокрые вещи и обогреть? Ты чувствуешь его, буквально в нескольких сотнях метров от вас, но вот направление, в котором он расположен... Попытавшись посмотреть туда своими собственными глазами, ты уткнулась лишь в густые заросли.
Желаешь еды? И она здесь есть. Немного готовой у обнаруженного костра. Много того, что можно поймать и съесть. В океане полно рыбы и моллюсков. В лесу - птиц, зверей и растений со съедобными плодами. На берегу - некоторое количество человеческих тел, как живых, так и мертвых.
Пресной воды? В пяти десятках метров от вас из леса вытекает небольшой ручей с достаточно чистой и холодной водой.
Неприятности? Да. Их тоже на этом острове порядочное количество. Хищники. Ядовитые растения. Опасная местность. И что-то еще. Ты не можешь понять что именно, но оно очень тебе не нравится. Сейчас оно ощущается слабо. Подобно ему, но в гораздо меньшей степени, ощущается спящий хищник. Свирепый, опасный, готовый убить тебя, но безопасный до тех пор, пока ты его не разбудишь.

А люди тем временем прибывали. Из воды, ругаясь и таща за собой немаленький бочонок, выбрался Майкл Арчер, по берегу пришла еще пара матросов и один из канониров, тащившие с собой несколько более-менее сухих деревяшек и ящик с курицами, завернутый в парусину.

С горем пополам Доротея выбралась на берег и, едва отойдя на несколько футов от воды, без сил рухнула на песок.
Так прекрасно было просто закрыть глаза и лежать, раскинув руки, давая отдых избитому телу. И слушать, как яростно злятся волны, упустившие законную добычу. И не думать о том, что берег чужой и негостеприимный. И не споминать леденящих душу историй о людоедстве среди спасшихся после крушения, озверевших на необитаемом острове. И не думать даже о том, что надо устраивать ночлег, искать пресную воду, обследовать побережье. Ни о чем не думать, просто лежать, наслаждаясь покоем. И, не вникая в суть слов, слушать говор выбравшихся на сушу людей, волокущих какие-то спасенные припасы. Слушать перепуганное кудахтанье кур - и улыбаться. Просто так, потому что жива.

Потом настанет время для суеты и возни, для споров и обсуждений, для поисков и обустройства, а пока она будет просто лежать. И радоваться, что никто не стонет, истекая кровью, не кричит надрывно "Врача! Врача!"

Несколько мгновений покоя - как мало надо человеку для счастья.

Майкл выкатил огромную бочку рома на берег. Одежда насквозь промокла и давила на тело. Шляпу снесло волнами еще в океане. На поясе свисала сабля: сколько раз он боролся с порывом отцепить ее и бросить к морскому дьяволу за то что она предательски тянула ко дну. Но сейчас ее тяжесть была приятной....
Арчер сел, прислонившись спиной к бочке и глядя на выходящих на берег усталых, побитых стихией людей: персоны из шлюпки - ведьма со своим черным зверолюдом, мичман, канонир и эта худышка - док. Двое абордажников угрожающе зыркнули на уставшего Испанца, и тот инстинктивно положил руку на эфес сабли, поклявшись что зарубит любого, кто к нему сейчас подойдет. Проклятые абордажники, затеяли переполох с поножовщиной, эти псы еще поплатятся за это... Еще поплатятся...
А пока у него есть ром, благодаря милости Мадонны. И это, черт возьми, неплохо.
Майкл измученно улыбнулся, подставляя лицо соленым брызгам бушующего моря.

Плечи передернуло. Нет, не от холода, жадно вцепившегося в промокшую одежду. От него дрожать время еще не пришло. То смутное, неясное и угрожающее. Самим своим существованием. Стоило лишь мельком ощутить его – и внутри все сжалось, возвращая меня в маленькую, испуганную девочку. Брр. Нет, от этой штуки я предпочту держаться подальше. Зверье, растения ядовитые – это все мелочи. А в глубину этого острова я ни за что не сунусь.
Еще раз передернувшись, я отвернулась от чащи и оглядела берег. Люди выбирались из моря. Уставшие и промокшие. Доктор вон вообще решила поиграть в морскую звезду, выкинутую приливом на побережье. Какой-то матрос, имя смутно вертелось в памяти, не хотел расставаться с драгоценной бочкой (в которой явно была не питьевая водичка).
Я вернула свою силу и это радовало. Придавало уверенности.
Подойдя поближе, я уселась на песок рядом с доком. И начала уныло вещать:
- В лесу есть пресная вода и полно дичи. Какие-то фруктовые деревья. По ощущениям вполне съедобные. А в той стороне, видимо, выкинуло часть потерпевших. Они развели костер и у них есть готовая еда.
Развалившись рядом, я посмотрела в небо, еще носящее отпечатки уходящего шторма. На удивление, мне было спокойно сейчас. На чужом берегу, с подстерегающей везде опасностью. Я чувствовала неуместное удовлетворение.
«Нажралась чужой боли и смерти, как те голодные волны. Ведьма.»
- А в лес я не пойду, - продолжала я отстраненно говорить толи с доктором, толи с неподалеку стоящими матросами, толи вообще сама с собой. – И к костру тому не пойду. Мы с Горгом останемся здесь, во всяком случае на эту ночь.
«Пока монстр в лесу спит и видит сны. Пока он не почуял нас» - добавила я уже про себя.
Высказавшись, я дала Горгу команду насобирать дров. Промокшие доски и влажные ветви – все что валялось на берегу. В лес ходить запретила. Не надо. Посмотрела как негр послушно ползает по песку, и решила помочь.
Вскоре мы сложили небольшой шалашик и я вновь устремилась к силе внутри. Она взвыла и огненным потоком метнулась к дровам. Обласкала их. Высушила. И заполыхала мерным, теплым костром.
Подсев поближе, я вытянула ноги и руки. Надо высушиться. Скоро может стать еще холоднее и лучше, если к этому моменту вещи не будут истекать морской водой.

Горг спокойно сидел чуть в стороне от костра. Повернувшись к нему боком, негр разложил перед собой на песке все свои клинки, ножи и резцы и тщательно поочередно протирал их сухими пальмовыми листьями.
Покой…
Листья он нашел у самой опушки под пальмой, послушно не заходя в лес. По правде говоря, Горг и без приказа госпожи бы туда вряд ли пошел, ибо нечего делать ночью в джунглях, но ее решение было основано не на этом… Шаманка там что-то почувствовала, и негр вместе с ней теперь опасался этого острова.
Но несмотря на это, Горг ощущал… покой.

Он сидел в одних штанах – камзол и ботинки сушились возле огня. Снять свои мокрые портки раб не решился… Хотя и не из стыда, а потому, что боялся возмущения белокожих.
Горг не случайно сел полубоком, почти спиной к костру – яркий свет пламени здорово мешал следить за ночным пляжем, но и вовсе отвернуться от хозяйки он не мог. Да и не хотел. Ведь за свою жизнь негр пока успел лишиться только языка, и потому нет-нет, да и бросал искоса взгляды на шаманку.
В конце концов, этого ему никто не запрещал… Но не от того Горг чувствовал свой покой.

Холодный песок непривычно лежал на месте, не пытаясь покачнуться на волнах. Все еще неспокойный ветер шумел в джунглях с одной строны и бросал воду на берег - c другой, но его сил было недостаточно, чтобы дотянуться до Горга. Лес звучал голосами десятков животных и птиц, казавшихся на удивление чарующими после стольких недель шума волн и гортанных криков моряков…
Костер трещал, а госпожа мирно грела свои руки над ним. И Горгу было покойно…
Ведь совсем недавно этой ночью он спас ей жизнь. Вытянул на берег, ослабшую, готовую пойти ко дну хозяйку… Легкую, тщедушную, бессильную.
Он мог бросить ее там, спасая свою жизнь, а мог просто не суметь выплыть, но все-таки судьба предпочла третий вариант. И Горг был очень рад этому.
Негр чувствовал немую благодарность хозяйки, а потому знал, что поступил правильно. И от этого правильного поступка по его душе растекалось мирное, покойное тепло…

Наслаждаясь этим теплом и этим спокойствием, Горг сидел на песке возле костра, чистил клинки и еле заметно улыбался.

В лес никто из людей особо и не рвался. Особенно после того, как ведьма развела костер. Желание согреться пересилило в матросах даже опаску перед Идой и ее слугой. Сперва один, потом другой, а вслед за ними и все остальные потихоньку приблизились к огню. Подтаскивали дрова. Насколько вы могли судить, народу поблизости прибавилось. Неудивительно - ведь ваш костер оказался единственным ориентиром на этом темном побережье. Греются. Сушатся. Обсуждают вполголоса разное.

А погода тем временем начинала улучшаться. Как будто темные силы, устроившие это буйство стихии, удовлетворились полученной жертвой и решили оставить в покое тех немногих, что смогли выжить. Ливень сперва превратился в небольшой дождь, а через некоторое время - и вовсе закончился. Стих ветер. А сквозь появившиеся в тучах прорехи выглянула луна.

Док слушала ведьму, благодарная за то, что та просто говорит. Ничего не требует, ничего не спрашивает, никуда не зовет. Доротея кивала головой, показывая, что слышит и понимает, но встать и хоть-что-нибудь сделать - нет, это было выше ее сил.

Миссис Дарроу не презирала ведьм, в отличие от большинства ее соотечественников. Не боялась и не испытывала ненависти к этим созданиям. Да, среди них были настоящие чудовища, но были и те, кто приносил пользу. Нельзя огульно судить лишь из-за того, что они родились немного не такими. Скорее, док испытывала к ним сочувствие - высокопоставленные могущественные парии, заложницы своей силы и своих страстей. Хотят ли они иногда стать простыми, обыкновенными женщинами, любить и ссориться, забыв о своих жестоких и благословенных тайнах?

И все же, когда костер взметнулся в высь, Доротея поднялась и перебралась поближе к теплу. Потрескивание веток, пляшущие искры, жар и мягкий свет - это создавало иллюзию дома и уюта.

Доротея обняла себя руками, стараясь унять дрожь.

- Спасибо, Ида. Костер - это как раз то, что нужно. Переночуем здесь, раз ты чуешь в лесу опасность. По крайней мере, - тень улыбки мелькнула на лице Доротеи, - Меня тоже не тянет бродить ночью по лесу. Утром разберемся - и по побережью пройдем, поищем, не вернуло ли нам море хоть что-то из похищенного, и лес можно будет немного обследовать. Всё утром... А сейчас нам остается только греться и ждать рассвета.

Док обернулась назад - и взгляд ее наткнулся на бескрайнюю густую ночь, усеянную непривычными звездами.

- Можно разбить ночь на вахты, - предложила она.

Ноги, обутые в добротные кожанные сапоги, но абсолютно промокшие, начали промерзать от стремительно холодеющей воды. Майкл подобрал свое тело поудобнее, вынул кинжал и эфесом выбил клинышек бочки. Коричневая влага толчками выплеснулась наружу и Испанец жадно припал к дереву и сделал несколько жадных, обжигающих глотков.

Алкоголь горячительной волной пробежал по пищеводу, согревая и настраивая на хороший лад. Матрос прикрыл глаза, и опустил голову, собираясь с мыслями. Неужели шторм...Неужели кораблекрушение....Неужели это все таки случилось с ним. А ведь верил, что такое обойдет его стороной, что крушения случаются лишь с другими...

Еще несколько крупных глотков...

И все таки Господь даровал людям вино и подобные ему напитки, чтобы они смогли почувствовать радость и красоту мира. Отказываться от этого было грехом. Сто литров рома... Можно всецело отдать себя сей радости и пережить несколько дней, в надежде на спасение в лучшем случае.

Или на смерть от перепоя и голода в худшем.

Арчер открыл глаза и окинул местность своим взором: свет костра излучал тепло, инстинктивно ощущаемое даже отсюда и матрос поддался соблазну подойти поближе. Выжившие люди тянут озябшие конечности к языкам пламени, вбирая тепло. Это все таки радует. Костер, ром, тщедушная, но ставшая такой симпатичной доктор - мисс Дарорру кажется....Испанец на секунду вспомнил когда у него была в последний раз женщина. Неимоверно давно. Та грязная толстая шлюха во французском порту не в счет.
Майкл тряхнул головой, отгоняя неуместные, возникшие изза действия крепкого напитка, мысли. Он посмотрел на присутствующих: они и имени его не вспомнят наверное, но теперь они все равны перед случившейся бедой.

- Не думаю, что нам стоит далеко отходить от берега. По крайней мере здесь должны оставаться хоть какие то люди, для того чтобы дать сигнал, возможно проходящему мимо кораблю, - Решился сказать он.

- Костер. - лаконично сказала Доротея, указывая на пламя, взметнувшееся ввысь. Шансов на то, что хоть какое--нибудь судно заплывет в эту забытую богом даль было мало. По правде говоря, совсем не было. Но разочаровывать мечтателя она не спешила. Они еще успеют лишиться надежд. Посмотрела на матроса, уже успевшего поддать рому, и сочла необходимым пояснить. - Лучше сигнала, чем костер, ты не придумаешь. Если уж его не заметят с корабля, то ты тут хоть на ушах скачи - толку не будет.

Вздрогнув от прямого обращения по имени, я спряталась в капюшон поглубже и тихо буркнула:
- На здоровье.
Меня нервировало, что все люди вдруг сгрудились около костра, а значит и около меня. Как-то это получилось само собой.
- Вахты пусть принимают мужчины. Горг будет сторожить первым. Если что-то подозрительное кто-то услышит – будите меня, - последнюю фразу я сказала громче. И расплылась звериной улыбкой, - только осторожнее. Во сне я бываю очень злой.

Уже скомкав в клубок силу и собираясь укладываться спать, я услышала последние слова матроса о спасательном сигнале. И не удержалась от язвительного комментария:
- Проходящему кораблю? Ты серьезно? Ты правда думаешь, что нам так повезет? В этой части света есть только гиблый остров и бесконечное, голодное море. Если сюда и занесет какую-то несчастную посудину, наподобие «Грозы ветров», то я ее почувствую и смогу призвать. Но не советую уповать на судьбу. Иначе она тут же перегрызет тебе горло.
Я уставилась в лес. Голова гудела.
- Нет, матрос. Мы останемся тут надолго. Так что советую получать удовольствие от нашего внепланового курорта.

Отвернувшись от костра, я подложила под голову сумку, завернулась в плащ и легла на песок.
«Там смерть, Горг. Чувствуешь? Ее клыки еще спят, но скоро она откроет глаза. И начнет свою охоту»
Мои сбивчивые мысли касались сознания негра, который завидно наслаждался покоем. Мне бы так.
- Ну и черт с тобой, - едва слышно шепнула я в неизвестную ночь и закрыла глаза. Все-таки польза от большого количества людей есть – можно спать и не переживать, что ты пропустишь тот момент, когда тебя начнут поедать.

Немного поругавшись между собой, мужчины распределили вахты. Первым, как и сказала Ида, - или, скорее, именно потому что она так сказала - сторожить выпало Горгу. В пару ему достался один из матросов. Остальные же, как могли, устроились на песке вокруг костра и задремали.
Тишину ночи нарушал лишь плеск волн о берег. Весьма странный плеск. Как будто кто-то - или что-то - пыталось выползти на берег, пока что не особо успешно, впрочем. Горг, сидевший чуть поодаль от костра удалось разглядеть, что неизвестное существо передвигалось на четырех конечностях, было насквозь промокшим и, судя по всему, носило какую-то одежду.

Старпом долго и упорно плыл к берегу, как оказалось сначала не совсем к берегу, но потом добрые люди развели костер и направление заплыва было сформировано. Джон устал еще на половине пути, но ему повезло небольшой обломок дерева, смог облегчить дальнейший путь. В итоге усталый, грязный, в пене и водорослях старпом вылез на берег.
Убью предателей, расстреляю всех...
Но вместо фраз получалось:
- Уую еаее аея е...
Доусон сел на на землю и выпил флягу рома. И потом уже пополз к костру греться, внимательно косясь на 4 ошарашенных глаза.
- Свой, старпом я...

Полусон - полубодрствование. Как это часто бывает при запредельной усталости.
стоит закрыть глаза - и нахлестывают волны. Качают, кувыркают, обрушиваются на голову. Заливают соленой водой нос, рот, глаза. Доротея захлебывается, задыхается, вскидывается. Обнаруживает себя свернувшейся в клубочек возле костра, осоловело хлопает глазами, переводит дух. И снова задремывает.
И опять шквал воды обрушивается в сон.
Шорохи, трески, чужая земля.
Какие-то голоса сквозь забытьё.
Она снова открывает глаза, и смотрит в пламя костра. Бесконечная ночь под чужим небом.
Чей-то голос заставляет ее вздрогнуть.
Что-то выбралось к костру... кто-то. Мокрый, облепленный водорослями и мусором.
Да это же старпом! - Доротея облегченно перевела дух.

- Молодец, старпом, - Она подвинулась давая ему место. - Садись, отдыхай. До утра никто никуда не идет. Ты не ранен?

Фляга рома успокоила тряску мышц от долгого и холодного плавания, а также не дала сердцу резко остановиться, гоняя замерзшую кровь с большим энтузиазмом. Старпом присел по предложению доброй докторши, начал убирать весь мусор с одежды, в надежде поскорее просохнуть...
- Спасибо доктор с меня причитается.
Хотя что мог предложить Джон женщине он даже и не знал, свидание, так это если он ее спас, а не наоборот, выпить, так тоже не ясно
- Просите что хотите, да и я вроде бы не ранен, так что отдыхайте пока.
На всякий случай старпом бегло осмотрел себя на наличие новых ран.

- На том свете сочтемся, - проронила Доротея. - Не чувствуй себя должником, Джон Доусон, я сделала то, что должна была сделать. Неважно - кто бы это был - ты, она, - док кивнула на ведьму, - её немой дикарь или кок, или кто угодно. Ложись ближе к костру спи, ты совсем без сил, как и все мы тут. Ведьма сказала, что выплыл еще кто-то, но искать их ночью - безумие, - док закрыла глаза, и волны снова заплясали перед ее мысленным взором. От этой бесконечной бури, которая не оставляла даже на берегу, её уже мутило. - Все завтра.

Я видела сны. О голодном море и уснувшем в его глубинах капитане. У него были рыбьи глаза – выпученные и стеклянные. Смеющиеся. Он говорил на непонятном языке. Слова. Слова. Прах слов. Таких бесконечно-пустых и важных. Мне хотелось дернуть его за бороду и снять его неизменную шляпу, чтобы он замолчал. Чтобы заговорил по-человечески.
А потом пришло пламя. Целый океан пламени. Он накатывал с разных сторон и давил своим жаром. Так горячо. Еще чуть-чуть и сгоришь. И пламя это шло изнутри, коверкая душу.
Мне хотелось бежать. Далеко. Подальше от этого капитана.
- Ты мертв! Мертв! – Кричала я ему, но он лишь смеялся, сжимая в зубах трубку. Из нее валил сизый дымок, сплетаясь в знакомые лица. Лица, убитых мной.
И поэтому, когда пламя расступилось, открыв проход – я побежала. Спотыкаясь и падая. Запинаясь об жгучий костер. Хватаясь руками за грудь, пытаясь урезонить пекущее сердце.
Дорога вывела в лес. Густой, дремучий. Опасный. Я знала, что в нем спит Монстр. Огромный и голодный. Я знала, что он страшнее смерти. Этот монстр спит, и ему снюсь я. Я чей-то сон. Мимолетный. Чей-то сон...
Проснись.
Что-то выходит из моря, проснись.
Деревья падают сверху, обрушивая дождь из изумрудной листвы.
Проснись.
Нет.
Я так устала. От всех этих страхов. От жизни, мимолетно скользящей по окольной дороге. От полных ужаса взглядов. Я устала, капитан.
Он присаживается рядом и дымит трубкой. В его голосе смерть и боль. Его голос воплощение огня. И я не могу его заткнуть. Но что самое невыносимое – я не могу его понять.

Горг не слушал этих людей. Лишь краем уха проверяя, есть ли в их словах таящаяся опасность, негр думал о своем. О природе, о джунглях и охоте.
Он так давно не охотился… Кажется, с самого детства. Ему хотелось срезать молодое деревце неподалеку от берега и выточить из него копье. А затем рано по утру, принюхиваясь и вслушиваясь, бродить бесшумно по лесу, выискивая свою жертву… Увидев, затаиться, приникнуть к траве, уйти за дерево, выжидая, присматриваясь, выбирая момент. Затем – подкрасться. Словно тень полуденная, словно ветер, изредка волнующий джунгли. Не дышать, не шевелиться, не производить ни звука, но выбирать момент своей победы…
Сердце бьется так сильно, что невольно боишься, будто зверь его расслышит. Ноги чуть дрожат от нетерпения, рука наливается свинцовой тяжестью, продолжая сжимать копье, а глаза слезятся, поскольку следят, не моргая. Мгновения напряжения, в которые маленький негрятенок понимал, что такое охота, и что такое жизнь. Самое главное таилось в этих мгновениях – за ними лишь следовало одно движение, называемое смертью. Все заканчивалось слишком быстро, судьба антилопы уходила в руки охотника, и в этом не было ничего таинственного и святого… Смерть всегда казалась Горгу скучной и бессмысленной. Это был лишь конец пути, и ничего более.
Но то, что переживал охотник перед ней, показывало его суть, его душу. То, какой ты есть. И Горгу сейчас хотелось вновь посмотреть на себя, узнать, каким он стал за эти годы…

Костер тлел розовато-рыжими углями. Тишину ночи раздирал гулкий храп уставших от кораблекрушения моряков. Не спал лишь Горг – его напарник давно уже свернулся калачиком на песке и, казалось, храпел более всех. Но негр мог справиться и в одиночку. Более того, так ему было спокойнее – Горг сторожил свою госпожу, скорее, от этих людей, а не от опасностей, что могла принести ночь.
Сама госпожа тоже спала, но беспокойно – подергивалась, что-то бормотала. В тусклом свете гаснущих углей видна была мука, исказившая ее лицо… Горг как никто другой знал, что шаманам тоже снятся кошмары. Причем, гораздо чаще, чем обычным людям.
Пришло время менять караул. Пнув своего напарника, от чего тот хрюкнул и чуть не подавился храпом, Горг взглядом указал ему на следующую пару часовых – мол, буди их. Проследив за тем, чтобы новые дежурные окончательно проснулись и заняли свои места, о чем-то угрюмо беседуя, негр постелил свой драный кавтан рядом с хозяйкой (вокруг никого не было – никто не решился спать так близко к ней) и, наконец, улегся сам.

Госпожа снова дернулась, пробормотав «Отпустите меня…» и негр легонько тронул ее за плечо. Ида глубоко вдохнула, не размыкая глаз, и улеглась поудобнее. Кажется, кошмар ушел…
Может, Горг и хотел поохотиться на свободе, но судьба его была иной.

Получатели: Горг.