Ведьмак. Тень ненависти. | ходы игроков | Альдерсберг

До поездки в Новиград Казимир решил заехать в Альдерсберг. Видеть в городе трубадура, менестреля или барда было большой редкостью. По крайней мере в этом городке. Казимир был желанным гостем в каждом доме, только и успевал приглашения принимать, местное население (и девушки тоже) едва ли не дрались за то, чтобы послушать и принять у себя настоящего барда. Казимир пробыл здесь всего неделю, и понял, что больше он сюда никогда не вернётся, ибо дров наломал он столько, сколько профессиональный дровосек не ломает, образно конечно же. Успев закрутить пару романов, провести несколько хитрых манёвров по любовной части, вызвать ревность у нескольких представительниц прекрасного пола, Кадэ собирался отчаливать, получив от жизни практически всё, что только может получить человек его ремесла. Однако, перед отъездом проблемы, до этого тихо шептавшиеся у него за спиной, и прятавшиеся по углам в тенях, собрались в одну большую кучку, и стали одной большой могучей проблемой. А именно чья-то нехорошая душа, скорее всего то были братья девушек, или парни этих девушек, сговорились, и наняли группу костоломов, дав тем бойкую задачу "объяснить" барду, что так делать нельзя.

Курица была отменной: равномерно поджаренная, с хрустящей корочкой, жирком и ароматом от которого у самого последнего святоши пропали бы мысли о посте... От приятных раздумий Кадэ отвлекли вошедшие в таверну молодцы, заметив которых Казимир понял, что обедать надо уже совсем в другом месте. Быстро оббежав глазами присутствующих в таверне и заметив подходящего типа за столом у лестницы на второй этаж, знаменитый бард, поэт и просто циркач приосел на лавке, быстро соскользнул по ней на пол, порядком стукнувшись при этом копчиком, перекувыркнулся через голову и коротко ругнувшись. -Ах ты ж хвост кикиморы! - со всех ног бросился к лестнице на второй этаж.
По пути к лестнице Казимир, бросив сидящему за столом пышнотелому булошнику: - Сударь, меняемся! Отменная курица! - схватил со со стола за которым тот завтракал кувшин дешевого вина, заменив его жареной тушкой куры и. Перескочив лежавшую на дороге собаку, он добрался наконец до лестницы и оглянулся. - Ой! - картина приближавшихся "карателей" не радовала глаз. - Добрый хозяин, ваше гостеприимство не сравнится ни с чем от Новиграда до Ковира! Задержите их, как-нибудь. - заискивающим голосом протороторил Казимир, обращаясь к трактирщику и как мог быстро рванул вверх по лестнице.

Когда Казимир рванулся наверх по лестнице, он успел расслышать громкий голос трактирщика, призывающего господ сохранять спокойствие и оставить свои намерения в стороне. Может быть причиной тому было то, что добрый хозяин успел получить огромные деньги за всё то время, что бард здесь останавливался, привлекая массу посетителей и соответственно повышая свои цены для них, и уменьшая плату за кров и пищу барду, чтобы тот не дай Вечный Огонь ушёл в другое заведение. Лестница быстро закончилась, Казимир безошибочно угадал направление, и вбежал именно в тот коридор, что вёл к его окну, выводящему в конюшню, на бегу разминаясь перед тем, что предстоит совершить он открыл окно, оказавшееся незапертым. И не раздумывая прыгнул. Прыжок был неудачным, но наличие копны сена рядом с привязью для лошадей сделало приземление мягким и безболезненным.

Через некоторое время в окне появилась кирпичная морда одного из преследователей: - Лави, хлопцы, пока не убёг!
А вслед за этими словами, со второго этажа полетела дубина, больно угодившая по правому плечу циркачу. Рожа скрылась, и раздался звук сбегающих по лестнице сапог.

- Разрази меня гром, - удивился Кадэ такой меткости кирпичной морды. Забарахтав ногами и руками, он выбрался из стога сена, не забыв захватить с собой орудие возмездия - дубинку... - Вот черт, пиво, расплескал, - констатировал бард, заметив, что часть его наряда промокла. Допив из кувшина остатки благостного нектара, гордо именуемого хозяином тверны "светлое пиво лучшего разлива", Казимир вскочил на лошадь и пустил её быстрой рысью в обход товерны, намереваясь обогнуть её сзади и дворами направиться к выходу. - Пани, посторонитесь, дорогу, дорогу. - увещевал он случайных встречных, которые попадались по дороге.

Казимир, подобно опытному циркачу, эффектно вскочил в седло, мгновенно оседлав лошадь, явно не ожидавшую такого поворота событий, а потому вставшую на дыбы, и испугавшую своим ржанием какого-то пьянчугу, пустил её быстрой рысью, сначала обходя таверну, а затем решив дворами направится к выходу. Обидчики тоже оказались не простаками, по крайней мере в седло влезть смогли, а потому к соло копыт барда вскоре прибавилась ещё пара-тройка голосов, образуя уже хор долбивших по мостовой подков.
Как оказалось, идея пробираться дворами была не самой лучшей - хоть Казимир и успел побывать здесь ранее, но того, что в одном из дворов устроят ярмарку он не ожидал. Едва пригнувшись от пёстрой вывески: "Григ и братья", изображавшей катушку с нитками и довольно острую иглу, он влетел в прилавок с овощами, устроив настоящий хаос среди покупателей и продавцов. Обильно рассыпалась репа, картофель, морковь, щедрым копытом лошади пополамилось, размалывалось, плющилось. Следующим прилавком оказался мёд, с сотами, и как тому и полагается - дикими пчёлами, нагло дегустировавшими продукт наряду с посетителями и бортниками. Вызвав ужасное жужжание, бард хорошенько запачкался в сладком угощении, запятнав этим и свою кобылу, а также вызвав сразу несколько проклятий в свой адрес, настолько витиеватых и многосложных, что уши его скакуньи тесно прижались к голове, изредка подёргиваясь и отгоняя преследовавших его пчёл... Дальше был прилавок винами.

-Ах ты ж святая матерь церковь! - успел осенить себязамением Казимир, перелетая через прилавок с винами. Убедившись, что впереди не предвидится вывесок и прочих растяжек, он тем не менее пониже пригнулся к шее лошади и, обернувшись на последствия своего дефиле по городу, поймал себя на мысли, что лучше сюда не возвращаться ещё несколько лет. С этими же мыслями он снова обратил свой взгляд на догору. - Извините, добрые люди! Но! фарелька! Поспешай, хорошая!

Вскоре позади Казимир услышал звуки разбивающихся бутылок, и благой мат одного из преследователей. Люди в панике разбегались, уступая ему дорогу по выходу из города, и через минуту он уже оказался за пределами ворот, мчащийся во весь опор по полупустому тракту в Венгерберг, до которого такими темпами добраться труда не составляло за пару часов, хотя это и могло сказаться на здоровье его Фарельки. Сзади по-прежнему раздавался стук копыт преследователей, точнее преследователя, ибо он остался один. Пейзаж вокруг нельзя было назвать живописным из-за близости города. Вырубленные просеки, мусорные ямы, колья с насаженными на них преступниками. У перекрёстка впереди, (направо - к речке, налево - к деревеньке дровосеков) была установлена железная клетка с сидевшим в ней ещё живым эльфом. С нею соседствовала тройка виселиц, к счастью пустых. Бард и до этого слышал, что неделька последняя выдалась активная у стражей и плодотворная, и теперь ему всё это увиделось вживую...

- Снова ушастиков мучают. Ух, и чего им не сидится в покое! - в сердцах проговорил Казимир, провожая взглядом висящего. Приближаясь к перекрестку, он решил выкинуть хитрую штуку. Повернув налево, он быстро развернул кобылу в лес, где кусты почаще. Выбрав первые подходящие заросли, северянин спрыгнул с кобылы, дал Фарельке команду опуститься на бок и затаился, прислушиваясь и приглядываясь, кто за ним следует. В то же время руками Каэ шарил по земле, отыскивая палку потолще, на случай, если придется обороняться.

Едва бард спрятался в зарослях, надёжно, как он считал укрывшись, он нащупал довольно увесистую палку, которой мог бы без проблем орудовать в случае нападения.
Хоть тракт и был не так многолюден, однако же простофили, гнавшиеся за ним, похоже были уверены, что бард поедет только вперёд. Оба преследователя пронеслись мимо, - вперёд, в Венгерберг.
Казимир осторожно выглянул в сторону ворот, - ещё какой-то мужик, похожий на тех что гнались за ним, о чём-то договаривался с городской стражей. В лучах солнца блеснули монеты из приоткрытого мешочка, тут же скрытого в руках капитана. Через пару минут к воротам подбежала группа торговцев, тут же начавшая орать на постовых, но быстро утихомирившаяся, Казимир узнал их - то были те, через чьи прилавки он направил Фарельку. Снова деньги, и капитан уже приказал что-то одному из своих людей.
Через несколько минут всё утихло, как будто ничего и не произошло. Только какой-то парень прикреплял плакат поблизости от городских ворот. Преследователи обратно в город не возвращались.

Озираясь по сторонам, Казимир вскочил в седло и легким голопом направил лошадь к клетке, которую он недавно миновал. Бард внимательно озирал окрестности, не выпуская из рук заветной палки. Подъехав к заключенному, он наклонился в седле и обратился к сидящему остроухому: - А я уж думал, что у меня день не задался. Скажи, мил человек, за что тебя сюда запихали?

Полуживой эльф приоткрыл глаза. С хрустом слетела запёкшаяся кровь от раны на лбу, на котором появились складки от его изумления. Под левым глазом красовался увесистый синяк, оставить который мог только ОЧЕНЬ большой кулак. Он приоткрыл рот, немного размяв слипшиеся губы. Заслонился рукой от светила, палящего его прямо в лицо.
- Солнце нынче светит с яростью, D'hoine. Не так как в наши времена.
Короткая пауза, во время которой эльф внимательно осмотрел своего собеседника, но что странно - без огонька презрения, так часто горящего в глазах Aen Seidhe.
- Посадили за разведение драки, - он тяжело вздохнул, - я защищал от людских ублюдков светлую госпожу из главной ветви нашего рода. Пришлось пустить им кровь. Все трое теперь мертвы. Можешь полюбоваться на них в яме с отходами, - эльф ухмыльнулся, осмотрев свою правую руку. На среднем и указательном пальцах была мозоль от тетивы, - госпожа бежала из этого проклятого города, а стража меня поймала.
Он попытался развернуться поудобнее в клетке, которая совершенно исключала подобную возможность.
- Вода есть? - Спросил наконец он обеспокоенно, - без неё я не протяну.

-Дела-а-а...- удивленно протянул Казимир, почесав затылок. - Круто они с тобой, хотя так на тебя глянуть - и не скажешь, что троих укокошишь. - он сделал паузу, оглянулся по сторонам, высматривая незваных гостей. Убедившись, что никого нет, продолжил - Воды у меня нет, уважаемый, но есть замечательный кувшинчик - тут он достал кувшин из-под пива, который не так давно обменял в трактире на курицу, сглотнув при одном воспоминании о той жирной, вкусной курочке. - если знаешь, где здесь неподалеку раздобыть воды, то я быстренько смотаюсь туда и обратно. В город мне, кажись, путь заказан. - Кадэ вновь глянул в сторону городских ворот, на этот раз с тоской и опаской во взгляде, - А жаль.

- Я из рода Viro. Мог бы и побольше этих отродьев на тот свет отправить. Хоть одно радует - мысль о том, что сейчас их тела обгладывают гули. Да тут от перекрёстка направо, если смотреть со стороны ворот этого проклятого города речка и будет, - всё же сменил тему эльф, сглотнув, - только ты чуть повыше течения бери, а то внизу маленькое поселение ремесленников, гадящих воду своими неудавшимися творениями, которые в свою очередь монстров привлекают.

-Монстры это не хорошо. Надеюсь ты не ошибся на счет реки, а то ведь не видать тебе воды, а мне рассказа. За воду с тебя рассказ, учти, остроухий! - и Казимир вскочил на лошодь, быстрым ходом направив её в ту сторону куда указал ему эльф. предстояло набрать воды из реки и вернуться. Кадэ в предвкушении замечательной, полной драматизма и приключений истории про честь и гордость, ехал к реке, продолжая держать в руке палку. Кувшин же он положил в сумку.

Путь до речки не занял много времени, оказался пустым, несмотря на жару желающих испить воды из речки рядом с цехом красильщиков не было. В той стороне, где вода ещё была чистая, Казимир зачерпнул кувшин прозрачной свежей воды, и отправился обратно. Яркий солнечный день нещадно палил голову барда, ему даже на какую-то долю мгновения ему показалось, что в поле за ним наблюдала какая-то крестьянка, но проверить так это или нет ему не удалось: сколько он ни вглядывался, больше не мог заметить её. Когда он прибыл обратно, закованный эльф смотрел в небо, любуясь редкими облаками.

- Вот, уважаемый, водичка. -протянул он кувшин эльфу, примеряясь к размеру отверсттий в решетке - пройдет ли кувшин. - Правда я не знаю, как вы будите из него пить, да и вообще, но что ж, теперь я жду от вас рассказа. Чем подробней, тем лучше. - Казимир оглянулся по сторонам. - Я напишу об этом рассказ или повесть и все узнают о вашей нелегкой судьбе. Кто знает, может люди и эльфы смогут лучше понять друг друга, прочитав это повествование! - торжественно заключил бард.

- Я благодарю тебя, - произнёс эльф, осторожно принимая, а затем просовывая кувшин через решётку. На его лице на миг скользнула тень недоумения - должно быть проснулась прошлая эльфийская гордость: как он может благодарить d'hoine? Но не подав виду он, изогнувшись в три погибели, принялся пить из кувшина, хоть и большая часть воды не попадала в рот, отпрянув от сосуда он выглядел весьма удовлетворённым. Улыбнувшись измученной улыбкой, эльф вновь попытался найти более комфортное положение в клетке, и глянув в последний раз на небо, начал свой рассказ.
- Как я уже говорил, я из рода Viro. Не думаю что ты знаешь таких, но не рассказать про нас я не могу. К тому же наш род имеет прямое отношение к созданию одной из ведьмачьих крепостей. Мы, дети Viro, легендарного эльфийского фехтовальщика, к которому ваша глупая поговорка "один в поле не воин" не относится, храним его наследие - древнюю технику боевых танцев против нескольких врагов. Но некоторые из вас, коим мы позволили благодаря чистоте их духа и помыслов, наблюдать за нашими помыслами и тренировками, создали на основе нашего свой стиль. Как же они его назвали? Naev'de Feaine Glaeddyv. Да, так. Убрали из него всю нашу прелесть, переделали под свои нужды - сияющий великолепием боевой танец стал ведьмачьим танцем. А все элементы последнего, как я полагаю тебе известно, направлены на обман органов чувств бестий, так что и ума не приложу, как им удаётся не синхронизировать ритм шагов, дыхания и движений тела, меча, но это не суть. Мой путь вёл меня из рощи собратьев в этот проклятый Богами город. Я, хранитель жизни светлой госпожи, исполнял свой долг всю жизнь, тренировался ради этого, жил мыслями о её здравии, - глаза эльфа наполнились какой-то особой благодатью, и даже изломанный муками голос приобрёл ровность, мягкость, - у нас существует традиция, что носитель гена побочной ветви клана защищает главную: ему ещё в детстве назначают Aen Seidhe, которому они служат. Так, ещё до моего рождения была мне предначертана судьба хранить честь госпожи, и я горжусь тем, что родился именно в своей ветви клана, - дальнейшие слова приобретали всё более твёрдую окраску голоса, эльф сжал зубы, с каждым мгновеньем наполняясь решимостью, - я умру за светлую госпожу с радостью, отдам жизнь за её здравие, так же как это делал мой отец и отец моего отца, и отец отца моего отца, - руки сжались в кулаки, - светлая госпожа должна была найти здесь свиток, она должна...

Поняв что оговорился, эльф осел в клетке, расслабив каждый мускул своего тела, опустил голову. Кувшин выпал на траву, но не разбился.

-О, какая чудесная история! Я непременно сложу про нее песню и буду петь благоодным панам и господам, уж они-то оценят ваш подвиг, ведь он сродни рыцарскому! - восторженно пропел бард. Потом слегка осекся, пожал плечами: - Хотя сказать по правде вряд ли кто из них станет сравнивать себя с героем песни, ведь он - эльф, "остроухий". Нынешняя молодежь с легкостью перенимает только плохое: татуировки, пеструю одежду, опять же серьги в ухаш, в подражание "белкам". - Казимир печально вздохнул. Оглянулся по сторонам, удостоверившись, что никто не идёт продолжил: - Так и зачем же светлой госпоже свиток? - Кадэ с неподдельным любопытством и даже какой-то детскостью уставился на эльфа.

     — Совершенно не хочу рассуждать о том куда катится этот мир. Лишь бы его исход был позднее моей смерти, чтобы не видели мои глаза этого разверзающегося кошмара. Но с другой стороны, касаясь моей истории, я вижу мне удалось тебя заинтересовать, бродяга, — произнёс эльф задумчиво, — может быть и впрямь ты сможешь чем-нибудь помочь? Тогда слушай внимательно: свиток определяет носителя гена Старшей Крови, но... — эльф скривился, — носителя не крови Aen Seidhe, но человеческой, краснолюдской и низушков. Ведь изначально, вопреки историческим фактам, Старшая Кровь была у всех народов, но сохранилась в чистоте она только у эльфов, потому что те знали, как оградить её и увеличить силу носителя её. Я совершенно не знаю зачем госпоже нужно было собрать этих носителей, но думаю тут имеют место какие-то сведения о ритуале, но мне они недоступны. Если ты сможешь помочь чем-либо в этой ситуации, то сделай добро, побудь хотя бы немного выше D'hoine.

Эльф вздохнул и облокотился на прутья решёток. Барду совершенно не лезли в голову исторические факты, связанные с эльфийской историей, но он точно знал, что где-то к северу отсюда ранее располагалось крупнейшее поселение эльфов, все жители которого погибли в битве за Шаэрравед. Должно быть это поселение и было обителью рода Viro.

- Конечно я помогу, чем смогу, но, вам, сударь, следует знать, что если для спасения вашей госпожи придется возвращаться туда, - Кадэ повернулся в седле, указывая на ворота городка, - то вяд ли смогу быть вам полезен. Так случилось, что родичи одной доброй девушки неправильно поняли мои намерения и теперь готовы перетряхнуть весь городок, чтобы найти вашего покорного слулу и сделать со мной что-нибудь нелицеприятное.
Казимир поднялся на стременах, оглядел окрестности, размял шею.
- В противном случае, говорите, что нужно сделать и можете не сомневаться, старший из братьев Кадэ не подведет вас! - он ударил кулаком в грудь.

       — Тогда у меня есть к тебе всего одна просьба. Пожалуй да, я расскажу неизъяснимое d'hoine, пожертвовав своей жизнью, мне всё равно больше ничего не остаётся, — эльф немного приосел, переведя дух, и сообщил:
       — Старшая Кровь не должна собраться воедино. Низушек, человек, краснолюд, гном и Aen Seidhe — выжить должен лишь один, несущий в себе больше гена. Но если они смогут воссоединить всех пяти носителей вместе, — тело эльфа начала бить дрожь, — Катаклизм повториться, и мир окончательно утопнет в ха...
Булькание крови в горле прервало слова эльфа, и неестественно изогнув шею, он обмяк, испустив дух.
     Бард никогда не встречался с таким случаем, но на то он и бард, чтобы знать в чём здесь было дело: связка смерти неразглашения — так этот приём называли людские чародеи. А то о чём он говорил было очень даже странным: мало кому известно, что ген Старшей Крови изначально был у всех пяти рас, но кто как не Aen Seidhe должны были хранить это в тайне, считая что именно их кровь является наиболее ценной? Кто как не они должны были с презрением смотреть как люди и иные расы теряют его, даже не подозревая что губят исток этой силы? Теперь же оказывается, что они сами заняты поиском этих людей, низушков, и иных рас...

Ничего из тех вещей, что вызывают у людей животный страх не произошло: не вылез из темного угла монстр, жаждущей твоей плоти, не вывалился под новый год из дымохода страшный демон, по прозвищу "сантаклаус", нет, даже сборщик налогов не выглянул из-за ближайшего дерева - просто эльф в клетке испустил дух, чего тут бояться?! Но Казимиру сделалось дурно от того, что сказал умирающий. Голова закружилась и Кадэ поспешил слезть с коня. ПОсидевнекоторое время на земле и глядя на свисающие между прутьев клетки худые ноги Aen Seidhe по которым уже в начали хозяйничать дюжина мух-падальщиц, циркач подобрал кувшин, запихнув его в седельную сумку, взобрался на коня и медленным шагом направил его в сторону от города по дороге.
- Умирающие обычно не врут, им попросту незачем. А если не и этот не соврал, то получается, что мы все в большой беде. Хотел бы я быть подальше от всего этого а ещё лучше, чтобы рядом был какой-нибудь здоровенный герой с двуручным мечом, который и бросился бы на выручку всему роду людскому. - так думал про седя Казимир, оглядывая придорожные кусты. - Но нет, Провиденью угодно было, чтобы это оказался я. С другой стороны, кто тебя за язык-то тянул. ..вот так и приноси воды приговоренным эльфам...

Казимир поехал прочь из Альдерсберга, на какой-то из развилок у него был выбор: повернуть в сторону Венгерберга, или Каррерага, но в последнем варианте ему пришлось бы несколько раз пересекать границу, сначала Аэдирна, затем Темерии и, наконец, Редании, а время там сейчас такое, что лучше бы сделать небольшой крючок за горы Махакама и насладиться живописными пейзажами Аэдирна, всегда славящимся своей богатой растительностью. Несколько просек, виселиц, заполненных преступниками, вороны, купеческие караваны, нанявшие полдюжины наёмников для своей безопасности — ему выпала обычная, цивилизованная, ничем не примечательная дорога. Все казалось были так заняты своими делами, что не замечали его, едущего в одиночестве. Один раз только маршрут пришлось сменить — когда впереди судя по обилию костей и сломанных телег тракт выбрал себе обиталищем какой-то монстр — но и на этот случай купцы уже проложили обходной маршрут, он, разумеется унёс времени в пять раз больше, чем было бы напрямик, да зато жизнь сохранил. Из разговоров случайных людей Казимир слышал о том, что ведьмаков уже давно нигде не видно, кроме тех, что зимой нашли себе место среди людей, и потому это чудовище пока было некому убить. Находилось несколько смельчаков, из числа "шапками закидаем, всем скопом забьём", да только они и устроили ему пышный пир, после которого чудовищу окончательно понравилась эта местность.
Спустя и это событие, уже через несколько минут впереди показался город — тот самый Венгерберг, который как и преобладающая часть людских городов был построен на эльфийских фундаментах, о чём бард прекрасно знал из преданий.

Подъезжая к воротам, Казимир оценил, кто из стоящих на страже солдат больше всех заскучал, и подъехал к нему. Снимая шапку в знак приветствия, он обратился к стражнику:
-Доброго дня, милсдарь! Отличное сегодня утро, не так ли? Скажите, какие большие события намечаются в Вашем славном городе? события, достойные того, чтобы о них спеть за кружечкой благостного напитка?

       Стражник тоскливо перевёл взгляд со своих грязных ботинок на барда. Не было более тягости на свете, чем на лице у этого стража порядка. Пекло на солнце, а тут полный комплект блестящих доспехов, служащий маяком для кружащих в небе птиц, бессовестно гадящих на городской дозор.
       — Кому добрый, кому мёртвый, сударь. Ничего в нашем городе не намечается со дня этих огнепоклонников, мать их...
       — Яр, не дури, — осёк его товарищ по несчастью.
       — А впрочем и не спрашивайте ни о чём, всё равно не ответим. Если хотите испить благостного напитка, ступайте прямо до упора, а потом налево, и ещё раз налево. Самый лучший трактир в городе. По крайней мере туссентское и боклерское есть. А в остальных местах пойлом травят реданским, да ривским, ну и иным пивом. Сами им травимся, знаем дело. А ежели вас из слухов что интересует — трактирщик лучший информатор, сами знаете, всё, ступайте, не загораживайте дорогу, а то нам из-за вас ещё две недели здесь торчать придётся, и тогда, сударь, я вас искренне возненавижу.
       С многозначительным видом проснувшийся стражник устремил взор на приближающуюся к тракту повозку; за его спиной бард видел полунабитую улицу, ведущую к префектуре, в которую, судя по всему и надо было упереться.

- Удовольствовавшись содержательной, но короткой беседой со стражниками городского спокойствия и обозной казны торговцев, Каимир направил лошадь к указанному "самому лучшему трактиру в городе". По пути осматривая улици города, исподтишка заглядываясь на девушек.
"О, а вот эта не плоха, какая ..кхм, корма. ..Нет, эта совершенно никуда не годится, только горшки из печи доставать, откормили же..." - думал он про себя, оглядывая встречных и попутных девиц, не забывая рпи этом гордо держаться в седле, улыбаясь встречным лицам.