\16\ | ходы игроков | /Пётр/

День. А за ним ночь. А за ней день. И вновь ночь. И вновь день.
Жизнь без забот, хлопот и крыши над головой.
Свобода, свежий воздух и уникальные навыки выживания в жестокой городской среде.
Родненькая норка в Пионерской роще. Знакомая лавочка, где ни раз и ни два дремал под тёплым летним солнцем.

Но ныне на дворе осень. Начало ноября. Подул пронизывающий до костей Норд-Ост. Полетела с деревьев листва. И даже старенькая курточка уже греет не так хорошо. И в голову закрадываются пессимистичные мысли о грядущей суровой зиме...
Она в Новороссийске всегда сурова. Снег выпадает редко, обычно ближе к февралю. На градусниках, казалось бы, иногда даже и чуток больше нулевой отметки.
Но жуткий, жёсткий, холодный ветер, свирепствующий на улицах, понижает температуру градусов эдак на 5, на 10, если не больше.
Так и помереть недолго.

Ну да ладно. На дворе ещё только осень, до зимы ещё целый месяц. Некоторые особо бойкие пенсионеры всё ещё купаются в море (а некоторые из этих некоторых вообще купаются круглый год), так что жить можно.

Вчерашняя ночь оказалась весьма успешной. Правда, последнее, что помнил Пётр, была разгрузка фуры и получение денег.
И вот, на следующее утро, Бродяга проснулся немножко побитым, с парой порезов на руках и ногах, и немножко сократившимся количеством денежных знаков в кармане.
Самым удивительным остаётся то, что денежные знаки не были изъяты в полном размере. Это столь странно для реалиста Пети, что мурашки тревожно бегут по коже спины. И деревья, кажется, качаются как-то по особому. Более зловеще.
Словно бы предупреждая о чём-то грядущем.

Холодает. Пётр проснулся рано утром, от промозглого ветра, ворвавшегося в его берлогу. Поёжившись на своей лежанке, он потянулся и крепко проморгался до слезы. Взгляд по привычке упал на отрывной календарь, валяющийся на раритетного вида тумбочке. На той же тумбочке лежали старый ржавый чайник, маленькая сковорода и большая железная кружка. Рядом на грязном полу лежали пятилитровый бутыль воды и перевёрнутая кострюлька. Пробормотав охрипшим голосом день недели и число, он громко прочистил горло, отогнул лист календаря, отбросил драное одеяло, и встал на ноги. Направившись к выходу, он без интонации прогудел:

- Утром ча-ай, днём чаё-ок, ве-че-ром чаи-и-ще..

Стоя на пороге своего жилища, Пётр, сдержанно улыбаясь, встал на цыпочки, расправил руки в стороны, и протяжно зевнул. Солнце ещё как следует не взошло, но на улице было не очень холодно. Настроение у Петра, не смотря на вчерашнее, было хорошим. Его напрягало лишь какое-то непонятное внутреннее беспокойство. Окружающее пространство казалось разряженным и пустым, Пётр чувствовал себя одиноким в этом мире.. И нельзя было сказать, что ему это не нравилось.. Теперь уже не сдерживаясь он улыбнулся ещё раз своим мыслям, достал сигарету, прикурил и собрался идти к ларьку за чаем и порцией общения с продавцом, его знакомым.

До ларька идти далековато - в самой роще никто не торгует.
Впрочем, с дешёвой сигаретой в зубах и длинная прогулка покажется приятной.
Крепкое тело потихоньку привыкало к холоду, разве что чуть ныло от синяков.

И ещё появилось странное, раннее не знакомое Петру чувство. Казалось, что из чащи за бездомным кто-то очень упорно наблюдает. Но при более внимательном рассмотрении листва по-прежнему оставалась листвой, а деревья - деревьями.
Неприятно...

Затянувшись как следует, Пётр отправился в дорогу. Путь не близок, но для бродяги немного прогуляться не в тягость. От никотина с утра немножно вскружило голову, ощущение было приятным. Докурив сигарету, Пётр начал размышлять, чего бы прикупить заодно с чаем:

- Тээкс.. Чай, чай.. Нужно купить сразу поболе, не испортится. Сигарет тоже взять надо бы. Деньги есть пока, будем гулять! Две пачки листового, и блок дешёвки! Хм.. Пожрать чего? Крупы какой, чтоли.. Рису! Хочу рису! И молочка, если будет, каши замутим, хе-хе.. Хлеба не забыть булку. И сушек к чаю!

Мысли о еде разбудили аппетит, и Пётр прибавил шагу. Захотелось пить. Оглядевшись, он пытался вспомнить где тут поблизости находится источник воды - колонка, или ручей какой-нибудь.

Источников воды поблизости, как ни странно, нет.
Единственный вариант - почти высохшая, заваленная листвой речушка. На самом её дне ещё течёт тоненький грязный поток. Но, ясное дело, чистота этой воды крайне сомнительна.

- Ладно, хрен с ним, потерплю - подмал Пётр, думая о грязной речушке, - скоро будем хлебать чаёк, позабыв о жажде! Гы. Кстати! Нужно ж пакет замутить! Под сушки..

И он побрёл дальше, разглядывая упавшую листву, надеясь найти приличный подходящий пакетик. А может, повезёт, и он найдет чего-нибудь поинтереснее?

Раз.
И мир заволокла туманная дымка ярко-красных очертаний, медленно растворяющихся и обращающихся в таинственные очертания недружелюбных существ тут и там меж мёртвых деревьев. Чёрно-белая съёмка.

Два.
И мир вновь стал сочным, ярким, оставшись тем не менее чужим. Силуэты, обратившись в тени, ухмыляясь белоснежными зубами, медленно начали отходить в глубину чащи.

Три.
И всё стало вновь таким же, как и было. Лишь на мгновение показалось, что ковёр из листьев под ногами заляпан чьей-то кровью. И ещё как заляпан. Словно кого-то волокли.

Но и это прошло. И взгляд Петра увидел пакет. Столь привычный взгляду граждан пакет с красной надписью "МАГНИТ". Мятый, но, кажется, не особо грязный.

- Трын-н-дец! - Пётр шарахнулся чуть назад, после секундного ступора. Зажмурился, быстрыми движениями протёр ладонями лицо.. открыл глаза. Задумался:

- Млин! Вот, приглючило! Хм.. Трезвый вроде, не с похмелья.. Мож, организму витаминов не хватает? Бррр.. Над лимончиков купить! А может, это из-за вчерашней встречи с хулиганами? А почему именно с хулиганами? Вдруг это были сумасшедшие ученые, пожелавшие сделать меня объектом для их экспериментов? А то и ещё хуже - инопланетный разум! Нее, это уже совсем бред.. Ладно, хрен с ним, у меня в карматне 500 рублей, и я хочу чаю! - Пакет "МАГНИТ" Пётр нашел подходящим, он направился к нему и подобрал его.

Оставшийся путь до ларька Пётр преодолел без происшествий.
До пункта обмена банкнот на еду путь преграждала дорога. Впрочем, в столь раннее время она ещё не гудела и не свистела колёсами машин (по правде сказать, она никогда не отличалась особой живостью), что позволило Пете банально перебежать опасный участок ландшафта.

Ларёк-марёк встретил сонной мордой продавца. Армянин. С прекрасным именем Аргишти, которое его предки, к слову, толкуют как "Достойный любви". Впрочем, по его вечно улыбающейся заросшей жёсткими волосами роже этого и не скажешь. А голову он побрил и притом налысо.

Сегодня Аргишти был не в духе. Не снимая с лица вежливую улыбку торгаша, он молчал, словно бы ленясь начать выгодный ему диалог первым.

Подходя к ларьку, Пётр через грязное стекло заметил улыбающегося продавца. Громко сказав "ЗдорОво!" он приветливо махнул окошку рукой. Через пару секунд подойдя в плотную, он постучал по окошку двумя пальцами и улыбнулся армянину. Как только откроется окошко, он намеревался начать разговор, фразой типа:

- Ну как жись, Аргишти? Чего хмурый такой? Вижу что хмурый, хоть и лыбишься. Рассказывай давай!

Армянин отрицательно покачал головой:
- Нармально всё.- И тут же опроверг собственные слова.- Мужьчины какие-то прихадили. Гаварили, "ты бамжей тут не видаль?" Я им: "ни-ни, гости дарагие, бамжей тут не водитса, гаварю, ви может купить чиго хатите? Всё хороший, усё вкусный, свежий, новый, гаварю". А они умне: "какой же горад без бамжей?" и смиются так. Плохо. Плохие люди. Шайтан. Нехарашо. Ты чего плохого не наделаль, случаем?

Пётр нахмурился, и заговорил:
- Я то? С чего бы? Ты ж меня знаешь! Живу себе тихо-мирно, никого не трогаю. А вот вчера со мной пиздец приключился.. Вовка с Михой работёнку подкинули под вечер, заработал деньжат простых прилично, шурую в берлогу, довольный весь. Тут на те! Вырубают посреди дороги прям в родном Парке! Очухивуюсь похераченый, с синяками, денег отобрали, суки.. Но не все, питихатку оставили! Чтоб их черти драли. Слу! Мож, эт уроды какие с бездомных дань трясут?.. Чего думаешь?

Арги пожал плечами:
- Шайтанам буду, ни знаю я. Плахое это дело. Плахое. Ти если чиго задумаль - брось! Брось, гаварю! С такими мужьчинами лючше шутить ни надо. Нини. Ни надо. Честнае слово. Ти же знаешь, я горьячку не порю. Я только дело. Ну ладна. Ты купить чиво хотел? Всё хороший, усё вкусный, пиражки сам напёк, чебуречки. Свеженькие, горяченькие! Ну упроста сам бы съел - такие сочные! Бери, дарагой, не пажалеешь.- И продавец, вновь став продавцом, а не сплетником, расплылся в добрейшей, но хитрющей улыбке.

- Ладно, хрен с ними. Время пройдет - посмотрим кто они такие, и чего им здесь надо. Но ты это.. Будь на чеку! - Тон у Пётра был довольно серьезный. - Забудем о нехорошем, у меня тут есть немного деньжат, и я жутко хочу пожрать чего-нибудь вкусного! Чего там? Чебуреки-пиражки? Вкусные, говоришь? Как в прошлый раз, когда я пару часов после них в кустах отсиживался? Нет уж, извольте. Давай мне чаю пачку большую. Ой, мля. Две пачки! Тааак. Блок сигарет, как обычно. Рису пакет двукиловый, и хлеба булку.. СУШКИ! Сушки ещё. Есть? Отлично, суй в пакет. И это! Молоко у тя свежее?

Арги еле-еле удерживался от того, чтоб издать какой-нибудь звук удивления. Глуповато улыбаясь, армянин засунул в пакет всё, заказанное Петром:
- Да. Харашо. Ай маладец. Ай, красавэц! Сушкы? Ест, ест! У Арги усё ест! Малако самый свежий. Только корова доил, веришь, нэт?- И молоко тоже бодренько засунул. Сразу две пачки.

Довольно улыбаясь, Пётр достал сигаретку, подкурил и как следует затянулся. Выпустив облачко серого дыма, он с довольным тоном продолжил разговор:

- Да по*уй мне, если честно. Риторический это был вопрос. Хы. Не прокисшее - спасибо и на этом. Таак.. Затарился как наадо! Сколько там с меня? Ток не надури, я считаю как калькулятор!

Арги очаровательно улыбнулся, протягивая тебе аккуратно укомплектованный пакет:
- С вас, у-двести шестьдесят адын рубль.

Выражение лица Петра не изменилось, оставаясь по-прежнему довольным:

- Нормаально, даже если и обдурил. Но будем надеяться что это не так. Хы. Вот, держи. Заработаны кровью и потом!

С этими словами Пётр протянул одной рукой деньги, другой собирайся принять пакет.

Арги, ничего не говоря, схапал деньги и протянул взамен пакет.
Сдачу отдал только после пронзительного взгляда. С каким-то странным звуком. То ли "хлюп". То ли "хых". И расплылся в ещё более широкой улыбке:
- Прихадите к нам ещё!

- Обязательно придём! Через пару дней. А может, через неделю. Хы. Счастливо, Арги!

Пётр на прощанье махнул Армянину рукой, и побрёл домой.

Солнце уже было высоко, и дорога домой была хорошо освещена. Отрешенно смотря на упавшую листву, разлетающуюся из-под шагающих ступней, Пётр составлял план на сегодняшний день:

- Первое. Собсна, добраться до дому. Желательно без приключений. Потом. Сварить вкуснягу, побольше. Блин, чем больше думаю об этой каше, тем меньше её хочу. Обидно. Мясца чет захотелось.. Ну да ладно, не беда. Сварить. Пожрать. Подремать немного.. Или прогуляться.. Эх. – Досадно пнул воздух. – И весь оставшийся день страдать фигнёй, заполняя самые скучные моменты курением да крепким чаем. Не забыть дров набрать перед тем как потемнеет. Ага, дров. Хвороста всякого и листьев сухих. Побольше. Те еще "дрова". А потом спать..

Время шло. Капли его плавно перетекали с одной чёрточки небесного циферблата на другую.
За окном, сложенным из засохших веток умирающих деревьев, прополз мертвецкой походкой осенний день.
Луна танцевальным па оттолкнула солнце в сторону и, напустив на изрытое кратерами лицо побольше девичьей скромности, воцарилась в ночи.

А Пётр рылся в ветках. Непривлекательный зад его отнюдь не грациозно вилял в темноте. Давно не знавшие женской ласки губы сложились в трубочку, насвистывая какой-то романтичный мотив. Глаза, сохраняя зоркость сокола, искали веточку получше.
Было холодно. И бомж всё чаще задумывался о вреде курения. А точней, о том, как сильно курение повредит его могучему организму, если "вот сейчас выкурить штучку".

За спиной раздался сиплый кашель. Глас болезни затянулся. За спиной словно туберкулёзник какой задыхается.

- Фью, фью, фьйууууууу, фьюииии, фь.. – Пётр замер, его прервал страшный кашель за спиной, и он потихоньку повернулся ему навстречу, с удивлёнными глазами и губами трубочкой.

Это был странный и любопытный кашель. Он совсем не походил на тот «вежливый», когда один человек пытается привлечь внимание другого. Этот кашель был из разряда «какого хрена происходит у меня за спиной, я был уверен что я тут один!»

Это был мужчина. Лет сорока. Голова его запрокинулась. Левая рука замерла сантиметрах в пяти от изрыгающего омерзительную субстанцию рта. Левая рука никоим образом не мешала вредным флюидам попадать на поверхность лица Пети. Как ни печально.

Кашляя, мужчина жутким образом выпучил глаза, словно действительно задыхался.
В правой руке несчастного был развёрнутый и готовый к бою нож-"бабочка".

Пётр рефлекторно отпрыгнул в сторону от кашляющего. Мысль о том, что человеку худо и ему нужна помощь, была изначально в его голове, но куда-то делась, когда он увидел нож. Встав на всякий случай в защитно-боевую стойку (ему ни раз приходилось драться с разными парнями, от бомжей до хулиганов), он ожидал нападения.

Немного помедлив, Пётр всё таки понял, что дядя сейчас не то чтобы не в состоянии причинить кому-либо вред, он даже себе помочь ничем не может, стоит чуть живой, задыхается..

- Эй, мужик! Чего с тобой? Какого хера подкрадываешься, а? - громко спросил Пётр, с досадой обратив внимание на переживающие интонации в своём голосе.

Мужчина продолжал кашлять. Вдруг упал. На колени. Кошмар. То ль актёр, то ль больной совсем.
Кашель похож на бронхит. Или что-то в этом роде. Что-то жуткое. Мерзкое. Дядя словно лёгкие пытался. Наружу. Выкашлять. С плотными зеленоватыми соплями.
Кашель с каждым мигом становился всё более протяжным. Но перерывы медленно стали увеличиваться.
Мужчина весь посинел. Грудь стала вздыматься чаще - а вздохов слышно уже не было.
Ещё одна порция соплей, и мужчина упал. Последним движением вдохнул в себя траву и листья.
И уже не закашлялся. Больше никогда.