Wonderland: Sounds of Madeness | ходы игроков | Глава 1. Нора

То ли колодец был очень глубок, толи падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что ждет ее внизу, но там было темно, и она ничего не увидела.

Глава 1.
Вниз по кроличьей норе.
Приключения Алисы в Стране Чудес.
Л.Кэрролл



Всем:

Вы летите. Вы летите вниз. В черную непроглядную бездну. Вы помните, как сюда попали. Но вы по прежнему не помните, как вы оказались на берегу багровой реки, откуда начали погоню за нырнувшим сюда существом... Кроликом? Кажется, вы видели два огромных грязно-белых обрубка, которые отдаленно напоминали уши.
Какая нелепая мысль. То чудовище могло породить лишь разгоряченное воображение какого-нибудь законченного шизофреника. Хоть вы и видели это гадкое порождение больного рассудка лишь со спины. Внезапно вы понимаете, что не хотите об этом думать. Подобные мысли вызывают у вас странное отторжение, чему вы не в силах сопротивляться.
На лету вы пытаетесь разглядеть хоть что нибудь, но вокруг стоит кромешная тьма, словно вы попали в недра огромной черной дыры. Эта мысль устрашает вас.
Вы летите уже целую вечность, но по-прежнему не падаете. Как такое возможно?
Через некоторое время ваши на время ослепленные кромешной тьмой глаза начинают различать очертания...чего? Огромной норы, которая тянется бесконечно долго, а может даже , проходит через центр земли? Еще одна абсурдная мысль. Похоже, пора начинать привыкать, и переставать удивляться происходящему вокруг вас. Все равно все это не имеет никакого смысла.
Наконец вы начинаете различать, что стены колодца уставлены...мебелью?
Тут и там громоздились старые полуразрушенные платяные шкафы, расщепленные книжные полки. На некоторых из них валялись полуистлевшие остатки каких-то старых книг, но вы не можете разглядеть названий. Иногда на стенах попадаются странные картины и тусклые черно-белые фотографии в облезлых рамах. Когда вы смотрите на них, они вызывают у вас приступ необъяснимой тоски. Будто вы видите отголоски чьих-то давно ушедших в прошлое жизней. Вам больно об этом думать. Это неприятно.
На одной из покосившихся внизу полок ,к которой вы
приближаетесь, вы замечаете что-то... кажется, небольшую деревянную шкатулку. Впрочем, оттуда, где вы сейчас летите, сложно сказать точно. А еще вы, кажется, видели там банки. Много банок, уставленных в ряд. Наверное для солений. Впрочем, все это по-прежнему не имеет смысла.
Вы продолжаете падать.
И глядя вниз, вы по-прежнему не видите конца. Лишь беспроглядный мрак...

"Что, чёрт возьми, происходит?!", - было единственной мыслью, заполонившей мой разум, прочно угнездившейся в нём, подобно гиппогрифу в уютном гнёздышке. Гиппогрифу? Это слово навело меня на ряд воспоминаний о бестиариях, которые я рассматривал в детстве. "И почему это вспомнилось мне сейчас?". Язык начал медленно шевелиться, произнося всё то же "что, чёрт возьми...", хотя рот я не открывал. "Бесконечно это продолжаться не может".
Заняв наиболее благоприятную позицию для свободного падения, так чтобы сопротивляемости воздуха было меньше, я попытался ускорить падение.
"Это просто сон. Я ведь часто летаю во сне. Всё есть плод моего воображения. Я и упав с километровой высоты не расшибусь, приятно чувство падения во сне. Обожаю такие моменты, когда сновидения можно контролировать", - приятно растекалась сладкая мысль в голове. Я уже с интересом начал оглядываться по сторонам, замечая какие-то предметы.
"А неплохо видать тут живётся. Вот бы и мне устроить в дереве такое же. Правда дерева-то я не найду подходящего".
Но самым, безусловно приятным, был момент приземления, я помню то чувство из прошлых снов, когда резко сменяется центр тяжести и я моментально становлюсь лёгким. Настолько лёгким, что могу совершить новый прыжок, в новую высоту. Хотя, конечно, нет. Что-то это затягивается. Поскорее бы проснуться.

Странно, но Эдвард был счастлив. Счастлив, как ребенок на Рождество, получивший щедрый подарок от Санты. Счастлив, как любовник, впервые познавший женщину.
Наверное, он падал не один. Возможно, кто-то еще был рядом, и иногда ему даже казалось, что он видит лица - искаженные, напряженные, непонимающие, оглушенные. Его, Эдварда, лицо, расплылось, напротив, в широкой довольной ухмылке; он расправил руки, как крылья, словно желая сделать падение полетом, полы пиджака вздымались вокруг расслабленного тела, колыхаясь в причудливом, чувственном танце; каждый миг казался вечностью, и в то же время сердце чуяло конец, приземление и это пугало Хоумли.
"Отчего я не сплю? Это был бы чудесный сон... Или все же сплю? Нет. Сны не приносили мне такой радости... и такого странного ожидания конца. Что там, внизу? Упав, я разобьюсь?"
Вопрос был лишним - сейчас Эдварду не нужен был ответ. Он падал, падал, и наслаждался своим падением, как полетом.

Артем, размахивая руками, камнем летел вниз. Перед его выпученными от страха глазами мелькали то стены пещеры, то пока еще невидимая цель его полета, то шкафы, то уводящий вверх земляной тоннель, то фигуры падающих вместе с ним людей... Артем стонал сквозь сжатые губы, - кричать он еще не мог; мозг молодого человека, слишком долго державший своего обладателя в клетке безумия, все еще отказывался работать, поэтому в голове у Зайцева не было ни единой мысли, лишь чувство панического ужаса. Артем дергался, изгибался, что-то тихо жалобно мычал и летел сквозь пустоту...

Ощущение падения было привычным. Бессчетное количество раз Софи познала томление свободного полета в своих снах и во время приступов - иногда они начинались именно так - поэтому страха не испытывала совершенно. Да и бессмысленно, в общем-то, бояться того, что он тебя не зависит. Тем более, что это, похоже, не сон - уж во сне-то паника иногда накрывала ее измученное сознание и терзала утомленную душу, а сейчас она просто лежит в полудреме на своем диване и даже способна думать - пусть неохотно и вяло, но все же. Все нормально, зачем что-то делать? Рано или поздно ощущение пройдет само, она либо резко проснется за долю секунды до соприкосновения с призрачной недостижимой поверхностью, либо иллюзия просто медленно развеется, как проходит легкое головокружение. Девушка знала, что ей нужно всего лишь расслабиться, организм решит все за нее. Очередная таблетка была выпита вовремя, тревожиться не было причин, скорее всего, это просто духота.
Тело Софи было расслабленным, глаза закрытыми, поэтому она не видела ничего мелькавшего вокруг, как не видела и летевших рядом людей. Чей-то приглушенный стон не заставил ее открыть глаза, она просто ждала - ждала, когда ощущение пройдет, потому что на этот раз оно было затяжным и не слишком приятным...

"Что, где, откуда?" - Первые моменты в голове кружились только простые вопросительные слова. Барахтаясь в воздухе совершенно ничего не различая Алекс летел вниз . В голову ясно влетела картинка похожая на самолет и быстро вылетела обратно, отдав место бесконечным вопросам: - "Что? Как? Почему? За что?". Но мысль была уловлена правильно выпятив руки в разные стороны и ноги тоже, даже пальцы были растопырины до предела.
"Глупо, я же не летательный аппарат." - Первая более менее внятная мысль за время полета. И та Оказалась неверной. Падение чуть замедлилось или Алексу так показалось, но от этого он успокоился, немного.
"Так, что-то происходит. Наверно кто-то до меня добрался и куда-то кинул. Наверно это месть. Боже! До меня добрались. А вдруг-вдруг я уже мертв и это другой мир. Ад? Нет, за что? Я лишь возвращал то что принадлежало мне. " - Последнии мысли он даже повторил вслух, что бы если есть тут как-то наблюдатель обязательно это записал. От всего, что кружилось в голове, от вариантов происходящего голова просто трещала. Поэтому Алекс просто закрыл глаза, собрался в позу эмбриона и решил напевать свою любимую песенку.

Богомилу:

Пытаясь представить, что все, что окружает вас - это сон, что весь этот нелепый бесконечный полет нереален, и то, что вы на самом деле лежите в своей привычно уютной постели, вы случайно задеваете налету ногой одну из прогнивших деревянных полок, торчащих из земляных стен колодца. Внезапный удар мгновенно выводит вас из оцепенения. Вы оглядываетесь наверх, мимо уже ушедшей вверх полки. И понимаете, что она была уставлена пыльными стеклянными банками, одну из которых вы, очевидно, задели.
Поскольку в то же мгновение на вас обрушивается нечто тяжелое, разбившись вдребезги о спину. В полумраке вы даже не можете увидеть полетевшие вниз быстрее вас осколки. Впрочем, удар был не слишком сильным, и, похоже, вы не пострадали.
Единственное, что может вас сейчас беспокоить - это весьма странное ощущение, которого вы не замечали ранее. Как будто что-то медленно ползет по вашим рукам, ладоням, шее. Как будто что-то склизкое вязким ручьем медленно начинает заползать к вам в рот и ноздри. Теплым живым ручейком...

Эдварду Хоумли:

Наслаждаясь блаженством бесконечного полета в неизвестность, вы замечаете, что стены колодца, мимо которых вы пролетаете, странным образом преображаются. Они...меняют цвет. Из безжизненного грунта они становятся настоящими стенами, ровно покрытыми изумительными
обоями бледно-розового цвета. На стенах висят аккуратно прибитые маленькими гвоздиками прелестные картины и фотографии, сменившие тусклые пожелтевшие портреты печальных людей с потухшим взглядом, висевших ранее. На картинах. которые висят теперь, люди улыбаются. Они словно поддаются вашему настроению , копируя вас, переняв ваше наслаждение и упоение полетом. И чем ниже вы продолжаете падать, тем шире становятся улыбки на портретах...
В какой-то момент это вдруг перестает быть забавным. Улыбки людей на фотографиях становятся слишком широки. Настолько, что перестают быть естественными. Теперь они словно глумятся над вами. Лица их страшно искажаются, меняя человеческие очертания, и лишь широкие искусственные улыбки на перекошенных лицах продолжают расти. Вместе с портретами начинают меняться и стены. Чем глубже вы падаете, тем сильнее они меняются. Цвет их постепенно из бледно-розового
становится красным, затем и багровым. Словно человеческая кровь.
В конце концов портреты на стенах заканчиваются. И обоев уже нет. По голым стенам бесконечного колодца плотной стеной течет вниз густая багровая жидкость. Приглядевшись, вы понимаете, что это, хотя и не хотите верить в это. Посреди залитых алым стен вы видите одну единственную огромную картину в золотой оправе. На ней изображено большое темное помещение, из которого словно веет холодом. В темноте ровными рядами стоят накрытые белым полотном каталки. Вы понимаете, что это морг. И посредине страшного помещения стоит человек в белом халате. В правой руке он держит скальпель. И лицо его расплылось в холодной, противоестественной, нечеловеческой улыбке. Глаза его смотрят прямо на вас. И тут вы узнаете его. Вы узнаете себя...

Что за прелестные создания, эти кролики.....

я лечу вверх в знакомую до крайности, неизвестную пустоту... то ли крылья мои несут меня прочь, то есть, я хотел сказать...
это было кажется вчера, когда я сидел за столом и вспоминал, как сегодня мне позвонил человек.
кто? это был я, и это не первый раз, когда я сам себе звоню, дышу в трубку.
жизнь прекрасна также, как и цветы, что растут под моим окном, увядшие и пустые..
какие-то проблемы? нет-нет, чтобы я, право, никогда не жаловался на свои недуги, все хорошо.
падать так приятно, как и лететь вверх, достаточно лишь добавить красок в эту, и без того серо-безжизненную и привлекательную поляну радости.

Артему Зайцеву:


Вы все падаете и падаете вниз, а окружающее вас безумие, похоже,не собирается заканчиваться. Крики. Вы слышите крики каких-то людей. Они окружают вас. А может, это все нереально. Может, эти крики в вашей голове? Может, это и кричите вы сами?
Тьма. Предельная тьма, что, затаившись, ждет вас внизу, устрашает вас. Внезапно тупой болью к вам в голову приходит пониманние. Вы знаете, что ждет вас внизу. Вы слышите их. Вы слышите их шорохи. Вы слышите их шепот. Вы даже отсюда ощущаете их смрадное дыхание. Они уже ползут. Медленно и неотвратимо. Они идут за вами. Да, в этом нет никаких сомнений. Они идут...
Тьма внизу, туда, куда вы продолжаете падать, уплотняется. Она все больше чернеет и становится почти осязаемой. Они там. И они ждут вас.
Вам кажется, что вы начинаете слышать вибрацию. Вибрацию по стенкам этого ужасного бесконечного колодца. Нет, не может быть. Это они. Уже здесь. Нет, нет, еще слишком рано...
Нет...

Пытаясь стряхнуть с себя жидкость, кажущуюся мне живой, я вместо плавного ровного падения, полетел беспорядочным кубарем, отплёвываясь и резко выдыхая носом эту паразитоподобную консистенцию.

Софи Стоун:

Вы летите в бездну, не видя ее. Не обращая внимание на окружающие вас вещи. Не обращая внимание на летящих рядом людей. И на время. И на скорость. Вы просто летите. Летите с закрытыми глазами. Не важно куда. Не важно, как долго. Вы просто знаете, что скоро это должно закончится.
Внезапно сквозь ваши закрытые глаза начинает пробиваться свет. Постепенно он становится все ярче. И вы вынуждены открыть глаза, чтобы взглянуть, что происходит. И вы видите. Вы видите яркий искусственный свет. Который освещает какие-то стены. Ровные белые стены.
Тут вы понимаете, что даже при желании не можете увидеть подробности, мелкие детали и четкие образы. Вы не можете сфокусировать зрение. И свет становится все более интенсивным. Он заливает все вокруг. Он льется прямо вам в голову.
Вы инстинктивно закрываете глаза, спасаясь от яркого белого света. Внезапно неприятное ощущение пропадает. Вас снова окружает привычная тьма. Открыв глаза, вы видите, что по-прежнему летите вниз, в недра бесконечного колодца, куда вы попали столь странным образом. И внизу все не видно конца...

Алексу Виллов:


Песенка гулким эхом гуляла вокруг, отражаясь от стен колодца. Впрочем, не смотря на это, вряд ли ее сейчас кто-либо слышал кроме пытающегося подавить острый приступ паники самого Алекса(то есть вас). А в итоге ее еще и гнусно прервали, причем самым наглым образом.
Открыв глаза, вы поняли что стукнулись головой о что-то очень твердое. А точнее- об открытый настежь огромный стальной сейф. "Откуда здесь сейф?"- спросили бы вы. И это был бы несомненно хороший вопрос. Но тем не менее, несмотря на всю абсурдность его появления здесь, он , все-таки, явственно был. И пролетая мимо него, вы успели увидеть, что находилось внутри. А внутри находилось то, что не снилось вам даже в самых смелых снах. Там был ограненный сияющий алмаз размером с кулак.
К вашему сожалению, от удара дверь сейфа начала медленно закрываться. И при этом вы понимаете, что все равно неотвратимо пролетаете мимо. Правда, присмотревшись, вы замечаете веревку, мимо которой вы сейчас летите. Веревку, прикрепленную к полке, на которой стоит сейф...

Сон - или не сон? - или реальность? - стремительно превращался в кошмар. Полет стал падением, улыбки на картинах - жуткими масками, розовые обои - кровью, а с одной картиной пришло страшное узнавание себя, словно тяжелое, неизбывное воспоминание проснулось в памяти, заворочалось, дохнув холодом и трупным душком морга. Эдвард по прежнему свободно падал, но теперь это было обманчивое бездвижие, порожденное страхом. Улыбка на лице Хоумли, хоть он того не замечал, стала маской, такой же, как на картине, которую он увидел последней, картине, которая изображала его самого; и то, что раньше было неважно - теперь стало манией.
"Кто я? Где я? Почему... почему это со мной происходит? Это сон? Не-ет... сны не приносили мне такого ужаса. Но теперь мне страшно - что ждет меня внизу? Ужас? Или радость? Или пробуждение? Или смирительная рубашка? Или..?"
Эдвард падал и падал, но теперь в его глазах был ужас, а полы пиджака напоминали локоны медузы, извивающиеся в пароксизме злобного торжества над свои хозяином.

Ужас, ледяной кислотой разьедающий естество Артема, стал еще сильнее. Отчаянно размахивая руками, парень попытался ухватиться на торчащие из стен полки... полки. Эти штуки называются полки. А место, где они стоят, - шкафы. А то, к чему приторочены шкафы, - стены... Разум Зайцева, пару секунд назад занятый одним чувством - страхом, - стали водопадом заполнять образы, слова, понятия и определения... Земля. Пещера. Рубашка. Человек. Предметы и их определения вспыхивали в его мозгу и заново впечатывались в память, вызывая чудовищную головную боль. Воя от страха и боли, юноша все же пытался ухватиться... хоть за что-нибудь.

Ощущение падения никак не проходило и постепенно становилось тревожным. Софи поняла, что ее беспокоило - свет. Неужели она забыла свет включенным? Все возможно... Но ведь он появился так неожиданно и становился все ярче и ярче, пробиваясь сквозь веки, дразня сознание, будоража любопытство. В конце концов последнее победило, и девушка приоткрыла глаза, щурясь от яркого белого света, норовящего ворваться вглубь ее стремительно сужающихся зрачков. Все вокруг было белым и слепило глаза. Моргнув несколько раз, Софи попыталась приспособиться к яркому свету и сосредоточить взгляд хоть на чем-нибудь, но все по-прежнему казалось неестественно, однообразно и ослепительно белым, почти болезненно белым, и девушка снова зажмурилась, продолжая видеть белый свет чуть красноватым сквозь тонкую пелену зажмуренных век. Нет, не надо, уберите свет... В темноте было так комфортно и привычно, и даже жуткое головокружение и ощущение падения воспринимались не так резко.
Как будто услышав ее мысленную просьбу, свет исчез. Софи удивленно открыла глаза снова, но ничего не увидела, кроме мелькавших перед глазами светлых пятен на фоне тьмы, устремляющейся куда-то вдаль и вниз и увлекающей ее за собой. Когда же оно закончится? Впрочем, тревоги не было, как не было и раздражения. Девушку снова поглотила умиротворяющая, привычная темнота, и она снова смогла расслабиться, закрыв глаза, постепенно прогоняя светлые блики, оставленные ярким светом на внутренней стороне ее век и ожидая, когда же, наконец, пройдет головокружение...

Голова болела, но сильно и о ней он напрочь забыл, увидев алмаз. Лишь секунду размышляя, стоит ли лезть за камнем или нет, Алекс решил, что стоит. Сейф уже был высоко и не дотянуться. Но вот она веревка, как путеводная нить к сокровищу. Алекс схватился за нее и полез, от выброшенного адреналина, сердце все еще бешено стучало, зрение было тяжело сфокусировать, но в голове было все четко - цель и план действий, никаких других побочных мыслей. Такому спокойствию Алекс обязан профессии, если ты нервничаешь и, пытаясь открыть замок у тебя треснуться руки, то теряется дорогое время или, убегая от погони, ты мечешься и не знаешь куда спрятаться или повернуть от страха, то у преследователей больше шансов тебя поймать. Поэтому за годы работы Алекс научился держать себя в руках на деле, и это сказалось на его состоянии и сейчас. Как старый и проверенный механизм, вор лез все выше и выше перед глазами были только сейф и алмаз, который манил Алекса к себе, обещая ему рай и удовлетворение. И вот, добравшись до полки, его руки сами метнулись к дверце сейфа, пытаясь остановить ее от закрытия.

Эдварду Хоумли:


Кошмар, терроризирующий ваш рассудок, оборвался так же внезапно, как и появился. Стряхивая с себя оцепенение и пытаясь совладать с тем ужасом, что принесли вам последние несколько минут, вы нервно оглядываетесь по сторонам. И понимаете, что вы по-прежнему летите вниз, в бездну бесконечной кроличьей норы, куда вы угодили, кажется... а когда же? И откуда? Что вы делаете здесь, в этом нелепом месте? И вокруг нет ничего, что могло хотя бы немного помочь найти ответы на тревожный сонм вопросов, терзающих ваш разум.
Кошмарные картины и алая краска исчезли, сменившись уже знакомыми землистыми стенами и потускневшими полотнами в ветхих рамах, все тянувшимися и тянувшимися унылыми рядами вниз, туда, где все еще зияла непроглядная бездна, в которую вы падаете вот уже целую вечность. Полет через эту гротескную импровизированную галерею привычно сопровождался симфонией шума затхлого воздуха в ушах и неясных криков, раздававшихся где-то выше. Не сказать, чтобы это было таким уж приятным музыкальным сопровождением, но его постоянство вносило некоторую долю порядка в ту безумную круговерть хаоса, в которую вы вольно или невольно попали. И нарушение этой привычной звуковой гаммы настораживало.
Вы не сразу поняли, когда появился еще один, отличимый от всех остальных, звук. Сначала он походил на небольшое потрескивание где-то далеко за вашей спиной. Затем он начал нарастать и приближаться, напоминая теперь словно пчелиное жужжание. Тревожный звук. Очень тревожный.
Через секунду вы ощутили, как на вас упала чья-то тень...

Страшно стало теперь. Когда картины стали - картинами сумашедшего психопата, когда... Нет. Страшно стало теперь, когда что-то догоняло, незримое и непонятное.
Эдвард забарахтался, как пойманная в сеть рыба, как покойник, воскресший на операционном столе в морге, путаясь в одежде и тщетно - отчего-то тщетно - стараясь извернуться и посмотреть - что там, сзади.
Сзади, ответом на вопрос, пала тень, и настойчивое жужжание в ушах стало еще сильнее, еще неприятнее.
Что может быть там, сзади? Рок? Окровавленное тело? Птеродактиль? Или... Рой пчел? Или - собака? Собака, вцепившаяся в тело трупа в операционной, такая... Нет, это бред, это не может быть она... Нет, это точно - она.
Жужжание напоминало рычание.