[7th Sea] I carry your heart with me [✓] | ходы игроков | Путь в никуда (Цезарь)

Как ни странно, летучие создания словно не замечали Цезаря - по крайней мере пока звучала песнь ши. А потом, когда их осталось четверо - он сам, капитан, Кристина и Виолетта в огненном круге, - доктор заметил, что связь ритуала, державшая его до сих пор и не позволявшая ему сдвинуться с места и говорить, ослабла. Но в тот миг, когда он это осознал, на него напали. Казалось, тысячи их - Спенсер отбивался, как мог, но вскоре острые когти вцепились в его левый бок, и он без сил осел на землю, чувствуя, как зрение отчего-то заволакивает.

Очнулся он на каменном постаменте. Рана нещадно болела, одежда в месте ранения разорвана и висела клочьями. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался райский сад с оранжевыми и красными плодами на одетых вечной зеленью ветвях. Постамент длинный и по высоте и размерам подозрительно напоминает те, на которых в склепах ставят каменные гробы или статуи умерших деятелей. Легонько под неслышным ветром колыхалась трава, усыпанная белыми и голубыми звездочками полевых цветов. Стояла тишина, как перед грозой.

- Кажется, что-то пошло не так. - озвучил Цезарь очевидное. Что было причиной этого, безрассудный поступок Рамиро, само присутствие людей или же просто невезение? Очень интересно, но сейчас, наверное, не так важно. Доктор сел на каменном постаменте, осмотрелся... Он жив - это хорошо, он ранен и непонятно где - это плохо, он в новом месте - снова хорошо! Так. Сначала заняться раной. Его саквояж? Нет, конечно. Ши забрали его сюда без багажа.
Стараясь не шипеть от боли, Цезарь снял камзол, рубашку и попытался перевязать рану...

Перевязав рану, Цезарь почувствовал себя слегка лучше - и вряд ли от удовлетворения хорошо исполненной процедуры... В этом месте что-то было. Что-то неуловимое. Непонятное. Что-то живое, ждущее за пределами внешнего глубокого покоя...

Голос доктора упал в окружающую тишину, словно камень в бездонный колодец. Ему даже показалось, что он не услышал себя - только знал, что сказал что-то. А потом он начал оглядываться. Первое впечатление - здесь нет ничего интересного. Все те же мелкие цветочки, все те же плоды, все те же деревья - бесконечно. Куда ни пойди - везде все одно и то же, никаких тропинок, никакой изгороди, ничего. А потом реальность словно истончилась под пристальным взглядом Спенсера...

...Все иллюзорно. Нет никаких деревьев, нет цветов, нет ветерка - он в пустоте, окруженный многочисленными полупрозрачными видениями райского сада. Каждое из них множится многократно, словно в восьмиконечной зеркальной анфиладе, а за ними - где-то справа и впереди - он видит ярко-алый кулон капитана. Такой настоящий, живой, бурлящий кровью и энергией. Его хочется потрогать, но он далеко.

Бутыль самого Спенсера тоже выглядит живой и настоящей, из нее хочется отпить...

И он видит еще два знакомых артефакта - в стороне, противоположной от кулона, - шпагу и платок на чьей-то шее, но они словно подернуты туманом, заплетены паутиной. С ними что-то случилось. Что-то нехорошее. Может быть, они за стенкой?.. Но зрение предает доктора, сколько бы он ни смотрел туда - словно что-то отводит глаза, а вот амулет Рамиро, напротив, виден хорошо.

И если смотреть уж совсем долго, становится ясно: пустота за иллюзиями на самом деле огромная пещера. С черным, поглощающим свет потолком и какими-то неясными очертаниями внизу, похожими на силуэт далекого города со множеством куполов.

Иллюзии. Иллюзии, иллюзии, любимая игрушка фей, их хлеб, их вино, их щит и их меч. И кажется ему удалось одним глазом заглянуть за иллюзорную пелену!

Доктор упруго, как юноша, вскочил на ноги, накинул на плечи камзол - и двинулся в сторону амулета капитана. Вдвоём явно лучше, чем одному - и кто знает, не нуждается ли Рамиро в помощи?

Долго ли, коротко ли... Постепенно истинное зрение начало таять, пока и вовсе не исчезло, уступив место райскому саду со множеством цветов и фруктов, но Цезарь помнил направление и шел в ту сторону довольно упрямо. Он пересек несколько ручьев, спустился с плато по узкой каменной тропке и вышел к морю. Тихое, спокойное, ленивое, оно катило свои волны размеренно и неторопливо. В какой-то момент Спенсер увидел с высоты - пока еще был на плато - фигуру капитана, встающего с серой гальки. На все сто нельзя было быть уверенным, но что-то подсказывало - это он. Да, точно, он - это стало ясно, когда врач дошел до того места и услышал голос товарища:

Путь в никуда.
Я зову, но мне в ответ ни слова.
Путь в никуда.
Из-под ног моих уходит земля.
Путь в никуда.

Накатило чувство отчаяния. Все было напрасно. Это всего лишь очередная иллюзия! И сегодня его волшебство сработало и больше ничего не получится - в этом он был совершенно уверен. Однако еще минут через десять он сориентировался - в видении в саду амулет Рамиро был немного левее его текущего местоположения. Что, если Альба здесь был и ушел? Да, наверное, так и есть...

...Цезарь так и не понял, сколько он шел. Может быть. два часа, может быть, две недели, но, наконец, туман расступился, и его взору предстал древний город, по белым улицам которого туда-сюда сновали люди в туниках и хитонах. Обращали на себя внимание размытость, нечеткость звуков и голосов, неразличение слов, отсутствие ярких красок - все здесь был тихим, приглушенным и каким-то полубесцветным, невыразительным, кроме живых форм и движений. Не было ничего красного или бирюзового, изумрудного или охряного. Бледная пастель - и всё. Спенсер зашел со стороны какого-то богатого особняка со множеством колонн и портиков, с шикарным садом и несколькими прямоугольными бассейнами, наполненными прозрачнейшей водой. Время от времени по территории проходили слуги в простой, но добротной одежде, сам же доктор находился на небольшом возвышении и заглядывал внутрь поверх невыской каменной ограды. При должной сноровке можно было бы спрыгнуть вниз, но Цезарб в его состоянии это будет, скорее всего, чересчур больно, может быть, он даже потеряет от этого сознание. Впрочем, наверное, можно было либо оплыть усадьбу слева (но опять же рана!), либо попытаться обойти справа, но сходу врач не видел удобной тропинки.

Где он? Блеклый какой-то город. Нечеткий. Если это иллюзия, то странная, если нет, то... А, ладно. Там посмотрим.
Цезарь посмотрел на воду - нет, рану мы мочить не будем, на ограду... И решительно зашагал направо. Там он хоть будет иметь возможность выбирать путь по себе и своему состоянию...

Пришлось вернуться довольно сильно назад, прежде чем он нашел более-менее приличный спуск к самому морю и нечто вроде удобной дороги, на которой галька не так сильно рассыпалась под ногой. Городские стены отсюда были видны, но в какой-то момент сзади, со стороны возвышенности, раздался вскрик и кто-то проехался по склону с охами-вздохами и причитаниями. Если обернуться, можно увидеть невысокую девушку в сером плаще, какие носили лет двести назад, и тогдашнем головном уборе. Немного посидев на предавших ее камнях, она встала и попыталась пойти к городу, но снова всхлипнула и села обратно, потирая сквозь платье ногу. Наверное, сустав вывихнула, автоматически поставил диагноз Спенсер.

Уверенность в иллюзорности окружающего мира и неприязнь к бедным цветам вокруг мгновенно отступили перед рефлексами врача...

- Сеньора? - окликнул Цезарь девушку издалека, чтобы не слишком её напугать - Сеньора, позвольте вам помочь?..

Девушка ощутимо вздрогнула и подскочила на месте - как только смогла, сидя-то?.. Быстро огляделась и, убедившись, что никого, кроме Цезаря, нет рядом, тихо поинтересовалась:
- Кто вы? Не подходите.
При прямом взгляде в ее лицо стало ясно, что она наполовину ши - выразительные глаза на пол-лица, немного нечеловеческие черты, зрачок, почти не выделяющийся на фоне радужки, растянутой чуть ли не на весь глаз... Она спрятала руки в полы своего длинного невыразительного одеяния и чуть наклонила голову, после чего ее черты потекли и поблекли, она немного потеряла в реалистичности и стала больше похожа на местных.

- Цезарь Спенсер к вашим услугам - учтиво поклонился Цезарь, оставаясь на месте - Доктор Спенсер. Прошу прощения, сеньора, мне показалось, что вы повредили ногу. Мой долг врача вам помочь!

- Долг... врача?..
Девушка какое-то время молчала, наконец, обреченно вздохнула.
- Наверное, у меня нет выбора... Поклянитесь, что не причините мне вреда и никому обо мне не расскажете!

- Клянусь, что направлю лечение к вашей выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда. И что бы при лечении я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. - серьезно произнес Цезарь, подобрав соответствующие места из клятвы, которую он давал больше двадцати лет назад, еще студентом-медиком.

Девушка слегка улыбнулась.
- Я имела в виду, что мое существование в этом мире - тайна. Подойдите, если все еще хотите помочь...
Она неловко потянула вверх юбку, открывая вид на вывихнутую щиколотку. Обута она была в старинные башмаки, а ноги обтянуты шелковыми чулками с мелкими бантиками по боку. В одном месте чулок порвался и сквозь него стала видна бирюзовая чешуя. Заметив, что Цезарь это увидел, она покраснела и быстро заняла его разговором:
- Как мне вас называть? Доктор Спенсер? Меня можно именовать Розалией...

- Как вам угодно, сеньорита Розалия, можете Цезарь, можете доктор, можете сеньор Спенсер... - доктор подошел, присел рядом с девушкой и аккуратно, почти нежно, взял вывихнутую щиколотку, принявшись осторожно, чтобы не причинить Розалии лишнюю боль, прощупывать пальцами положение сустава. Времени с момента вывиха прошло всего ничего - это хорошо, значит, отек еще не успел развиться, но чтобы точно вправить вывихнутый сустав надо точно понимать, в каком положении кости находятся сейчас. Чешую он пока предпочел не замечать.

Ничего особенно сложного или странного врач в состоянии внезапной пациентки не нашел - выправил вывих под легкий вскрик девушки, после чего та проворно спрятала ножки под юбку, а левую руку - в складки одежды, как будто что-то там выискивая. Спустя секунду-другую она несмело протянула Спенсеру четырехлистный цветок из бронзы - то ли заколку, то ли брошку.
- Сломайте, если будет нужда во мне.
После чего проворно подобрала юбки и, спотыкаясь, направилась к городу.