Дороги Поднебесной | Партия

Круглое лицо («как луна»), маленький нос, большие яркие губы, изящная стройная фигура.
Тату на шее в виде головы дракона.

В первой книге о женских принципах «Ню цзе» (в переводе «Принципы для женщин») Инь характеризуется утонченностью, кротостью и дружелюбием, благоразумием, женщина должна обладать приличием в поведении, речи, отношениях и во время работы. «Бережно сохранять целомудрие, быть осмотрительной в поведении; в манерах проявлять скромность, обдуманно использовать слова, избегать вульгарности, не начинать разговор из простого желания поговорить и не утомлять других разговорами - это добродетели женщины».
«Не опускаться до распускания слухов и бессмысленного смеха, соблюдать чистоту и порядок - критерии для женщины, представляющие наивысшую женскую добродетель. Никакая женщина не должна обходиться без них».
Мэй Вэйцы полностью соответствует вышепрописанным канонам, считая, что женщина должна быть мудрой, чтобы быть сильной, чтобы сохранять равновесие в семье и обществе, нужно быть благосклонной к своей природе, вести себя мило и грациозно.

Родившись в многодетной бедной семье, девочка в возрасте 8 лет была продана своим родителями в бордель ближайшего к их деревне портового города. Но, обладая необычайно приятной внешностью, чарующим голосом и мягким характером, была перепродана (за большую плату) в школу гетер - Павильон Умиротворенных Волн, славившийся больше остальных "зеленых теремов". Здесь девочка изучала теорию альковных тайн, хорошие манеры и правильное столичное произношение, умение модно одеваться, гримироваться, делать сложные прически. В течение нескольких лет гетера овладевала секрета ми «чайной церемонии», аранжировки цветов, угадывания запахов, игры в облавные шашки го и шашки сёги.
Так же ей пришлось охватить всю программу классического образования, проштудировав основные отечественные и японские литературные памятники чтобы потом в беседе с начитанным гостем небрежно обронить нужную цитата или разгадать каламбур. Вейцы необходимо было безупречно писать скорописной вязью, соперничая изяществом почерка с прославленными каллиграфами - иначе богатый покровитель мог отвергнуть ее любовное послание. А на письмо какого-нибудь пылкого юноши из хорошей семьи нужно было уметь ответить игривыми стихами. Совершенствование в танцах, пении, игре на трехструнном сямисэне и на цитре-кото довершали курс обучения юной обольстительницы.
Проявляя усердие и покорность, а так же несомненный талант в области музыки и пения, девушка снискала расположение своих учителей. А в возрасте 12 лет была передана в дар Императору, пожелавшему общества расцветающей дзёрс.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Рост 165, с нормальным телосложением.
Кожа чуть смугловатая, в лице преобладают черты хищной птицы. Глаза - карие в которых читается жажда действия, нетерпеливость и гордость.

Одет в довольно широкие штаны и кофту, из лучшего шелка, красного оттенка, на которых извиваются в битве желтый тигр и белый дракон. На поясе клинок. В левой руке короткое копье.

Излишне гордый, привык получать все что желал, считает себя любимцем жизни. Вместе с тем редко идет против воли отца, так тот суров в этом плане. Горяч, любит показывать свою власть, не любит быть проигравшим.

Мой род ведет свою историю с древних времен, в нем были и великие полководцы, мудрецы, богатейшие люди, наместники городов и многие другие достойнейшие. С ваз же хватит и моего рассказа о тех кого я знал и знаю живыми, а также некоторых событий в которых я участвовал...

Цинь Ли мой дед, достойнейший человек, вывел семью из кризиса в который толкнуло ее, управление Шо Цинь - его отца. Тот был слишком горяч и глуп, но речь не о нем.
Цинь Ли досталось лишь полуразвалившийся дом, куча долгов, и обязательств. Пришлось ему изрядно покрутиться но сумел продать дом, получить поддержку императора, и подарок от него - небольшое поместье. Свою жизнь он вел тихо, связанную с торговлей, были и некоторые дела о которых вам знать не стоит. В итоге моему отцу досталось куда больше имущества, и сам он имел многое из того что хотел. Моя бабка была не знатной, дочерью одного купца, в крови которого была кровь западных дикарей.

Дед умер когда мне было 4 года и помню о нем я к сожалению мало, единственно знаю точно, он был тяжело болен.

Ло Хонь, моя мать, вторая жена отца умерла при родах, но успела подарить сына своему мужу. Да я поздний ребенок, моему отцу уже 72 года, он строг, но знает жизнь, которая поворачивалась к нему разными сторонами.

Например ему удалось увеличить свое имущество и даже украсть секрет изготовления одной краски, что сулит немалые выгоды в будущем... Ко всему прочему он сумел заключить тайный договор с один из купцов из ЧУ, о поставке драгоценностей и их продаже через нас на территории Цинь.

Ах да, если это информация уйдет дальше ваших ушей, помните на нас работает немало людей, так что мы умрем вместе...

Но вместе с тем, судьба не всегда ему благоволит, у него было 4 жены и множество сторонних связей, но единственный ребенок, и наследник. Имя которому он дал Юнжуй, и жизнь действительно улыбалась мальчику...

Юнжуй, рос в роскоши, и вседозволенности, вместе с тем отец был строг в его воспитании всегда, учил гордости за свой род, и внутренней силе, которая должна вести вперед. Став юношей я хотел сыскать славы в военном деле, но отец оказался категорически против. Я пытался его ослушаться, сбегал, старался найти собственный путь, но все бесполезно. С этим стариком я не могу поспорить, он слишком селен.

В итоге у нас вышел один разговор который заставил меня отказаться от дальнейших попыток, и стать полностью послушным воле отца. Ведь он пообещал что в день когда ему исполниться семьдесят пять я унаследую все имущество и стану главой семьи, он же больше не станет мне препятствовать, и будет сам делать то что я посчитаю нужным...

Мне было 15, когда произошел этот разговор, с тех пор прошло много времени... Я стал сносно сражаться на клинках, и иногда посещаю одну школу боевых искусств, для практики. Вместе с тем меня крайне тяготит вникание в у правление хозяйством, и заключение разных договоров. Да я уже понял необходимость знать и эту сторону но, как же это скучно! Если бы не моя удача то пожалуй из меня хозяйственник никогда бы не вышел.

Пару месяцев назад отец мне поручил расширить наше влияние на рынке красок...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Несколько лет назад судья Шень начал полнеть, но и по сей день, сохранил плавность и легкость движений. Лишь поднимаясь по высокой лестнице, чиновник, с неудовольствием, все чаще стал отмечать у себя одышку.

Находясь на службе, судья суров и сосредоточен, справедлив и беспристрастен, как и подобает благородному мужу. А на службе он находится почти всегда.
Впрочем, долгая жизнь научила его, что путь к истине, как и к месту общественных казней, не всегда оказывается прямым.
При необходимости судья находил подход и к брату-чиновнику и к бедному крестьянину, и к прожженному контрабандисту. Однако, свои решения, он при этом менял крайне редко, предпочитая находить способ так или иначе влиять на чужие.
Высокий пост не наградил его ни ленью, ни гордыней. И оглядываясь назад, а случалось это с годами все чаще, Ли Жень признавал, что прожитым доволен и стыда не испытывает.

Карьерный путь чиновника тернист. Ли Жень Шень начинал судебную карьеру простым писарем, затем был помощником следователя, но благодаря служебному рвению, несгибаемой воле и смекалке в конечном итоге занял место судьи.
Вид просторных одеяний и пробившейся в волосах сорокалетнего мужчины седины, не раз смущал незадачливых убийц, подосланных к судье недоброжелателями. Он все еще мог, не глядя разрубить брошенный в спину плод спелой сливы, ударом кулака свалить противника, вдвое крупнее себя, а ни одна из его жен, в те дни, когда он мог позволить себе ночлег под крышей родного дома, не оставалась неудовлетворенной.
Согласно императорскому указу Ли Жень был отправлен к южному побережью, где, на фоне гражданской войны участились случаи мародерства и грабежей, а местные чиновники все активнее переводили казну, в легко вывозимое имущество.
Еще в молодости, когда он в северных пустошах выслеживал банду одноглазого Хуя, Ли Жень Шень крепко простудил спину и теперь нет-нет, да и прихватывало у достойного судьи поясницу. Вот и в дороге с ним вновь случился приступ боли, скрючивший следователя самым нелицеприятным образом. Повезло, что у переправы он встретил девушку, торговавшую притираниями и мазями, согласившуюся сопровождать его к месту назначения.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Идет по лезвию ножа
Избравший праведности путь,
О кончике вершка в пути,
Рожденный в мире, не забудь!
Ведь осторожность словом «жэнь»
Передается с давних пор
Да, осторожность для людей –
Главнейшая из всех опор
Подумать надо много раз,
Как гнев терпеньем побеждать.
Не спорят славные мужи
О том, как доблесть передать,
И добродетельный мудрец
Несет ее до наших дней,
А сильные оставят нам
Своих детей – еще сильней.
Но все уходит в пустоту –
Небытие таится в ней.

В царсте Чу жил мудрый учитель У Вэй.У У Вэя было семь учеников. Точнее, у него было шесть учеников, потому что седьмой, По, был глуп, ленив и беспокоен духом. Прошло четыре раза по четыре года с тех пор, как По шагнул под своды пещеры и стал учеником У Вэя, но так до сих пор и не понял, как звучит хлопок одной ладонью.
И вот на четвёртый день праздника Текущей Воды По подошёл к учителю, поклонился, прижав руку к груди, и молвил:
- Учитель У Вэй, скажи мне, доколе мне ещё жить в пещере. Я боюсь, что умру раньше, чем постигну чань!
Разгневался учитель У Вэй на глупого ученика, и прогнал его с такими словами:
- Иди отсюда, глупый По, и не возвращайся до тех пор, пока не обретёшь бессмертие! Когда ты не станешь думать о завершении земного пути, в твоей дурной голове, быть может, появится место для чань. Прочь с глаз моих, невежа!
Расстроенный По собрал свои нехитрые пожитки - два желтых одеяния, зонт, чашу для еды, сандалии, лампу, бритву и плевательницу, и пошёл вниз с горы. Зонт он сломал, лампу разбил, плевательницу уронил в глубокую расщелину, а одно из жёлтых одеяний украла обезьяна, что жила в лесу у подножия, и долго смеялась над глупым монахом, сидя высоко на ветвях. По кинул в неё чашей для еды - так он лишился и чаши.
Когда глупый монах пришёл в деревню, на небе уже зажглись первые звёзды. Он устал, лицо его было покрыто пылью и потом, а в желудке урчало. Ему было грустно и обидно. В харчевне, что стояла у дороги, он потратил свой последний серебряный лян на миску куриной лапши и бутыль крепкого сливового вина.
Пьяный По сидел в углу и клевал носом, думая о своей печально судьбе, когда в едальню вломились придорожные разбойники и начали требовать с хозяина дань. Глупый По, разум которого был затуманен вином, не обратил ни малейшего внимания на клинки и копья разбойников. Пьяной шатающейся походкой подошёл он к атаману, и только было приготовился произнести коан, который, по его пьяному мнению, должен был заставить разбойников задуматься и раскаяться в своих плохих поступках, как ноги его переплелись, По пошатнулся, и остатки вина из деревянной чашки плеснули атаману прямо в глаза. Разбойник взревел как разъярённый буйвол и кинулся на монаха с намерением рассечь глупого По от уха до пупа. А пьяный По громко икнул, взмахнул руками и свалился под ноги разбойнику. Тот споткнулся, упал, и его собственный клинок вышел на локоть из его спины. Остальные разбойники в страхе бежали.
А глупый По проснулся утром с больной головой и тяжким похмельем, и долго не понимал, за что хозяин и его жена благодарят его. Хотя от пары бутылей сливового вина в дорогу не отказался - уж очень оно ему пришлось по вкусу.
Глупый По отправился дальше по дороге, и вскоре осела даже пыль от его сандалий. А жена рассказала соседке историю о невероятном монахе-бойце, что прикинулся пьяным и победил в бою Ву Пина, самого страшного разбойника в этих краях. Та передала историю своей сестре, сестра - дочке, та - подружке, подружка рассказала сказку сыну зеленщика, а зеленщик рассказал легенду о пьяном монахе заезжему торговцу рыбой.
А глупый По шёл себе и шёл. Дождь мочил его лысую голову, и солнце жарило его спину. Его сандалии порвались, и он их выкинул, а жёлтое одеяние истрепалось и стало ветхим. Он заходил в села и города, говорил с людьми и брал подаяние, пил вино и по пьяни становился буен и драчлив, и, конечно же, с лёгкостью попадал в разные истории, и так же легко выпутывался из них благодаря своей ловкости, хитрости и исключительному везению.
Прошли годы и годы. По прошёл тысячи ли, обошёл всю Поднебесную, и вернулся туда, откуда начался его путь. Старый хозяин той самой харчевни, где По впервые напился, давно умер, и харчевней заправлял сын его сына.
Время было раннее, крестьяне собирали рис на полях, ремесленники вертели круги и плели корзины, и в полутёмной харчевне было пусто. Хозяин был рад монаху, что мог разговором развеять его скуку, и молча поставил перед По бутылку вина. И вот, пока По с хозяином попивали вино из деревянных чашек, глупый монах услышал от хозяина легенду о мастере кунг-фу, что побил целую армию разбойников и спас его отца. А потом мастер отправился в соседнее селение, и там с ним произошла поучительная история, которую сын сына старого хозяина не преминул рассказать. А потом в трактир заглянули два чиновника, следующие по делам из одной провинции в другую. Пока кони пили воду, а чиновник чай, По услышал ещё несколько сказок о пьяном мастере, что чиновник рассказал своему спутнику, и притчу о том же мастере, которой хозяин ответил чиновнику. По улыбнулся, закрыл бутыль с вином, распрощался с хозяином и медленно побрёл в гору. Проходя под деревьями, он показал кулак обезьяне, и та кинула в него треснувшей чашей. По, невзирая на хмель, с лёгкостью поймал чашу и сунул в мешок.
Старый У Вэй, седой как лунь, в одиночестве медитировал на вершине горы. По подошёл к учителю, поклонился, прижав руку к груди, и сел рядом, скрестив ноги. Так они и сидели в молчании, пока багровый диск солнца не закатился за горизонт. Тогда учитель провёл рукой по бороде и молвил:
- Ты вернулся, ученик?
- Да, учитель У Вэй.
- Удалось тебе достичь бессмертия, ученик?
- Да, учитель У Вэй.
- Значит, если я сейчас оторву тебе голову и сброшу её к подножию горы, ты не умрешь?
- Умру, учитель У Вэй. А люди в Поднебесной станут рассказывать притчу о пьяном монахе, который так напился, что ушёл по дороге, забыв в трактире свою голову, и вернулся за ней только через год.
Улыбнулся учитель У Вэй.
- Мне нечему больше учить тебя, По, - сказал он. - Ты достиг бессмертия.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокий, стройный мужчина с длинными, до плеч, тёмными волосами, тёмно-карими глазами, сверкающими из под масивных бровей и волевым подбородком.

Благороден, честен, открыт, спокоен и уравновешен. Свято блюдёт воинскую честь и личный кодекс.

Маленького Ли нашли во внутреннем дворе храма Матери, что стоял на землях Цинь поблизости от границы царства. Молодая монахиня, которая нашла колыбель утверждала, что слышала едва различимый шёпот и мелодичный смех, что удалялся через храмовый сад в сторону ведьминых холмов, что находились неподалёку.
Младенец лежал в простой, грубо сплетённой корзине, однако был завёрнут в покрывало из тончайшего белого шёлка, какой, говорят, может себе позволить носить лишь сам Царь, а в ногах его лежала маленькая нефритовая печать с почти стёршимся от времени знаком рода, который, правда, так никто и не смог опознать. Лишь одна из самых старых монахинь смогла припомнить, что уже видела что-то подобное очень давно. В те времена, когда она сама была лишь юной послушницей и помогала одной из монахинь принимать роды в одном из богатых домов неподалёку. Однако род тот прервался когда последний его наследник бесследно пропал, а, какое-то время спустя, все остальные его члены были убиты во время очередного конфликта двух царств в приграничье.
Несмотря на то, что по уставу монастыря во внутренних помещениях храма могли находиться лишь женщины посвятившие себя служению богине – матери, хранительнице домашнего очага, исцеления, плодородия и деторождения, а мужчины могли появляться лишь во внешнем дворе, и то лишь в дни великих празднеств плодородия, или же находясь на лечении при храме, настоятельница монастыря позволила ребёнку остаться в храме, повелев одной из монахинь стать ему приёмной матерью и заботиться о нём как о родном сыне, ибо независимо от того, как и где младенец появляется на свет, богиня всегда покровительствует ему.
Маленький Ли рос на удивление здоровым и бойким но, вместе с тем, невероятно, для своего возраста, ответственным и рассудительным мальчиком, всегда готовым помогать своей названной матери и её сёстрам по хозяйству и никогда не жалуясь на слишком тяжёлую или слишком сложную для него работу. Не обходилось, правда, и без странностей. Иногда маленький Ли мог замереть на месте, словно вслушиваясь и всматриваясь во что-то недоступное окружающим и стоять так, совершенно не двигаясь и почти не дыша несколько часов подряд, или же до тех пор, пока кто-нибудь не окликнет или не потревожит его. Животные же в его присутствии, даже те, что отличались скверным характером, вели себя на удивление тихо и смирно, словно боясь напугать человеческого ребёнка или случайно причинить ему вред. Впрочем, и то и другое воспринималось в храме без предрассудков, а, скорее, как благоволение и покровительство Богини, нежели как проявление необычных способностей маленького человечка.
Со временем Ли вырос, превратившись из маленького и необычайно смышлёного мальчика в статного и красивого юношу, который, благодаря неустанному труду и хорошему питанию был достаточно силён и ловок для своих лет, а благодаря мудрым наставлениям и воспитанию был достаточно умён и добр, чтобы не использовать свои таланты окружающим на благо. За день до того, как с момента его чудесного появления в храме должно было пройти ровно шестнадцать лет, старая настоятельница призвала юношу в свои покои, куда ранее ему не дозволялось входить.
- Проходи и присядь.
Сказала она.
- Сегодня ночью мне было видение. Ко мне приходила Богиня. Она говорила о тебе и твоём будущем. Мне очень не нравится то, что предстоит сказать, но нельзя отгородиться от реальности. В мире за этими стенами всё ещё слишком много зла. Там всё ещё слишком часто правит жестокость и алчность. Путь силы и разрушения слишком прост, и слишком многие выбирают эту кажущуюся простоту. Поэтому как не тяжело мне это признавать Жизнь и Добро нуждаются не только в помощи и опеке. Они нуждаются ещё и в защите. В защитниках. Сильных из тех, кто умеет правильно распорядиться своей силой и обратить её во благо жизни. Богиня открыла мне, что тебе предстоит стать одним из таких защитников. Я надеюсь, что мы воспитали в тебе достаточно милосердия и понимания, однако теперь тебе следует обрести умение и силу. А этого наш храм не может тебе дать. Завтра ты отправишься в путь. Ты придёшь в столицу Цинь и вступишь в гвардию. Именно там ты обретёшь силу, именно там ты научишься отличать благо жизни от блага смерти и именно там ты обретёшь свой путь, свою цель и своё предназначение, что даровано тебе при твоём рождении. Теперь ступай и приготовься отправиться в путь.
Несмотря на то, что Ли никогда не признавался в этом никому кроме своей матери, он, как и все мальчики мечтал о том, чтобы стать гвардейцем. Порой, когда никто не мог его видеть и он не был занят делами он воображал, как стоит в золочёных доспехах возле трона самого царя, замерев словно статуя, но бдительно следя за каждым, кто приближается к царю на расстояние удара, готовый броситься под летящий нож или клинок и, как подобает верному, отважному и неусыпному стражу защитит своего повелителя от угрозы. Иногда же он мечтал как он, сражаясь с полчищами врагов обращает в бегство орды кровожадных захватчиков, защищая свою страну и её людей от неминуемой гибели или рабских оков. Однако теперь, после того, как он узнал что его детским мечтам суждено сбыться он был растерян. Он никогда не задумывался о том, что для того чтобы стать солдатом ему придётся покинуть родной дом и своих близких. Что ему придётся выйти в такой огромный и такой непонятный внешний мир, что раскинулся за стенами монастыря.
Тем не менее на следующий день, распрощавшись с матерью и её сёстрами и получив напутственное благословение настоятельницы Он отправился в путь. Он находился в самом начале его, и кто знает, сколько ему ещё предстояло пройти, прежде чем он достигнет своей цели.
С первым разочарованием в свой жизни он столкнулся уже в столице. Возле казарм рекрутов, из которых набирали солдат для царской гвардии. Оказалось что без влиятельного покровителя, знатного рода или без крупной суммы денег не так то просто получить возможность стать гвардейцем. И уж тем более гвардейцем, допущенным к особе царя. Ему не удалось попасть ни в гвардию царя, ни в гвардию внутреннего города, ни даже в отряды тех гвардейцев, что охраняли столицу. Впрочем, судьба, возможно благодаря покровительству сил, что стоят выше власти знатности и денег, была, всё же, к нему благосклонна. Служба в приграничной гвардии, куда его взяли благодаря лишь его навыкам, его силе, ловкости и таланту, хоть и не была столь почётной, как служба в столице, однако пограничники по праву гордились своей выучкой, своей отвагой и своей честью, надёжно оберегая царство от врага, первыми вступая в бой с противником и выходя из него последними.
Как и всякий гвардеец приграничья Ли научился владеть мечом, метать ножи и дротики, обращаться с пикой и биться с любым противником голыми руками. Однако истинный свой дар он раскрывал, когда брал в руки лук. Ещё будучи неопытным новобранцем он стрелял многократно лучше любого из таких же молодых рекрутов, пусть даже те родились в семье охотников и привыкли держать лук с детства. Из десяти выпущенных в тренировочную мишень стрел он всеми десятью попадал в самый центр круга, укладывая стрелы так близко к друг другу, что они соприкасались оперением. Даже когда против него, чтобы проверить его мастерство, поставили самого опытного лучника в гарнизоне и до предела усложнили соревнование, поставив мишень в два раза меньшую и удалив её на такое расстояние, что стрела из обычного охотничьего лука едва-едва долетала до неё он хоть и проиграл состязание, но не оплошал. Ещё до того, как стрела вонзалась в цель он объявлял промахнулся он по мишени, или же попал, словно заранее видя результат своего выстрела. Кроме того выяснилось, что он достаточно неплохо ориентируется на местности, умудряясь находить едва различимые следы даже на голых камнях, а так же хорошо прячет собственные и скрывается сам в таких местах, где даже многоопытному ветерану порой приходится потрудиться.
Со временем его дар не раз выручал его и его товарищей в стычках с разведчиками врага или шайками разбойников и контрабандистов. Впрочем, несмотря на свои достоинства и преданную службу он так и не дослужился до высокого звания, оставаясь в чине младшего офицера, из за того, что слишком часто нарушал приказы или был слишком своеволен в их трактовке. Он слишком руководствовался своим, одному ему понятным кодексом, и слишком часто проявлял милосердие к врагу. За всё время службы он так и не убил ни одного человека, намеренно нанося лишь раны что не были смертельными, а только лишали противника возможности причинить кому-либо вред в сражении. Нередко бывало, что он давал отступающему противнику уйти, несмотря на то, что знал что тот вскоре вернётся и что нападёт снова. Так или иначе, Ли и по сей день остаётся лейтенантом гвардии приграничья, не слишком любимым командирами, уважаемым простыми солдатами и старающимся охранять покой и жизни простых людей.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Тридцать пять лет.
Мужчина в богатом чиновничьем одеянии.
Средний рост (165 см.), хрупкое телосложение.
Тщательно скрываемая от загара смуглая кожа, аккуратно собранные в косичку на затылке чёрные волосы, редкая бородка и усики. Ухоженные пальцы с сапфировыми перстнями. Нефритовый браслет на правой руке и золотой на левой.

Шэнь Янмин с малых лет посвятил свою жизнь обучению конфуцианским законам и книгам, поэтому неудивительно, что он вполне искренне и изо всех сил пытается стать идеальным конфуцианским чиновником.

Идеал конфуцианского чиновника не предполагает коррупции и предпочтения родственных связей способностям, тем удивительней, что в душе Янмина идеал оказывается полностью совмещён с реальностью: он не видит противоречия в том, чтобы помогать родственникам, в пределах разумного, и брать вознаграждение за свои старания, в пределах разумного, и при этом быть добродетельным чиновником.

Шэнь Янмин родился недоношенным и слабым, таким слабым, что все были уверены, что он не доживёт до первого дня своего зачатия. Янмин дожил и до первого, и до тридцать пятого дня, но остался слаб: врождённое малокровие не позволяет Янмину заниматься боевыми искусствами - даже резко вставая из горячей ванной, он иногда падает в обморок. По этой причине он держит при себе личного врача и ежедневно занимается цигуном, пытаясь хоть как-то укрепить своё шаткое здоровье.

Янмин увлекается классической поэзией, которой он неумело, но с увлечением подражает, вином (которого ему надо совсем немного, чтобы захмелеть), женщинами и скачками.

Император медленно проходит вдоль распластавшихся на полу цзиньши – чиновников высшей категории, неделю назад прошедших экзамен в императорском дворце. Императору скучно, ему противны эти одинаковые спины и зады, лиц он всё равно не видит, он устал от дел, ему хочется спать, сегодня его подняли так рано, чтобы встретиться с экзаменантами, а он вчера уснул только на рассвете, чёртова мигрень и изжога. Но осмотреть новых цзиньши нужно, и император глядит на них суровым взглядом, не зная, что сказать и на кого обратить внимание.

«Подступенный» чиновник, единственный, кто имеет право напрямую обращаться к императору на аудиенциях, следуя за Сыном Неба, деликатно обращает внимание на своё присутствие более слышным, чем обычно, пошаркиванием шёлковых тапочек о мраморный пол.

- Ты что-то хотел сказать, Сябо? – с готовностью обращается к нему император. Императору скучно, пусть хоть этот ему что-то скажет.

- Находясь под ступенями трона своего императора, я нижайше прошу обратить ваше благородное внимание на этого экзаменанта, - чиновник указывает пальцем на одну из спин. Этот палец стоит дорого, этот жест стоил Шэнь Го пять тысяч лянов серебра, и всё равно пришлось побиться, ведь отбоя в желающих нет: Лю Сябо не частит, он знает, как легко растерять доверие монарха частыми просьбами и употребляет своё внимание только тогда, когда уверен, что получит достойную цену и какую-нибудь услугу взамен, а экзамены на цзиньши проводятся раз в три года, и если не сейчас, то никогда.

- Ну-ка встань, - отточенным за десятилетия царствования повелительным тоном обращается император к экзаменанту. Экзаменант с готовностью встаёт на колени, опустив лицо в пол. Ненависть соседей он ощущает кожей.

- Как звать?

- Нижайше под ступенями, - скороговоркой выговаривает экзаменант, - Шэнь Янмин.

- Шэнь? Не сын ли ты нашего доброго Главного распорядителя укреплений Шэнь Го?

- Именно так, - от волнения голос экзаменанта дрожит. Это первый случай, когда он напрямую говорит с Сыном Неба. Императора это забавляет, это как заниматься сексом с девственницей.

- Хорошая семья! Гляди, Сябо, хорошая семья! Отец цзиньши, сын цзиньши, дед, по-моему, тоже был важным человеком?

- Именно так, - отвечает экзаменант. – Мой дед по отцовской линии Шэнь Гуйфа был генералом, служившим отцу и деду нынешнего Сына Неба.

- Да-да, здорово он вломил циньским варварам. Без него мы бы не владели сейчас Тяояном и Чанси. А ты, значит, первенец у Шэнь Го?

- Именно так, первенец из пятерых сыновей.

- Хорошая семья! – повторяет император. – А есть ли твои сёстры в моём гареме?

- Именно так, - повторяет экзаменант, - одна из моих младших сестёр является наложницей Сына Неба.

Это ложь - старшей из живых сестёр Янмина уже тридцать лет, и она давно замужем, а восьми другим всем меньше десяти лет. Но расстраивать императора сейчас нельзя, ему нужно показать, что он обладает властью над семьёй Шэнь и в сексуальном смысле, а всех наложниц из своего гарема он всё равно не помнит. А если кто-то и вспомнит и напомнит императору, то уладить дело просто – усыновить какую-нибудь нищенку попригожей, отмыть, обучить, да и сплавить в гарем, а там пусть сами и разбираются, чья она дочь.

- Очень хорошо! – говорит император. – Скажи мне, как тебя…

- Янмин, - подсказывает Сябо.

- Янмин. Каким по счёту ты сдал экзамен?

- Третий результат из первой степени, - голос Янмина снова дрогнул. Он не лучший из сдавших, но тут солгать нельзя, лучший – цзиди, вон он сидит, слева, и он-то не допустит, чтобы кто-то посягнул на его честно заработанный титул. Это опасно, императору может сделаться неинтересно говорить не с лучшим из экзаменантов. Карьера Янмина висит на волоске.

- Ну что ж, достойный результат. Очень достойный, - причмокивает император и у Янмина отлегает на сердце. – Кстати, ты женат?

- Именно так, - отвечает Янмин с облегчением. – У меня две жены и два сына.

- А дочери есть?

- Именно так, - отвечает Янмин, - одна дочь, ей три месяца.

- Подрастёт, отдашь в гарем?

«Да ты к тому времени уже сдохнешь или жезл уже подниматься не будет», с отвращением думает Янмин и говорит: - Отдам и всех последующих, если на то будет воля Сына Неба.

- Достойный ответ! – довольно говорит император. – Ну что, Сябо, не дадим новому цзиньши пропасть?

- Это было бы неразумно, - отвечает Сябо.

- Куда же нам его назначить?

Сябо на мгновение задумывается. Перед ним стоит сложный выбор. Шэнь Го не заплатил ни фэня за воспомоществование молодому Янмину в этом вопросе, так что можно отправить молодого чиновника на непрестижную службу в горные провинции или безденежные учреждения, вроде двора морских дел. Но это будет воспринято Шэнь Го как оскорбление и палку в колёса семье, а зачем это Сябо? С другой стороны, направь Янмина на хорошую должность, и в долгу будет себя чувствовать не только старый Го, но и молодой Янмин, а хороший союзник всегда пригодится. Но опять же, оставлять Янмина при дворе нельзя – должностей слишком мало, желающих слишком много, чтобы раздавать их бесплатно. Значит…

- В прошлом году перед праздником Середины осени северную провинцию Бэйшань атаковали варвары, - император кивает головой, это он помнит. – Наместник тогда просил отправить ему какого-нибудь способного чиновника в помощь, так как сам он не справляется, - император кивает и на это, хотя это ложь, ни о чём подобном наместник не просил. – Молодой Янмин мог бы помочь старому наместнику собрать армию и отразить набеги варваров.

Вариант подходящий – должность никак не синекура, должность опасная и сложная, денег за неё всё одно много не выручишь, но и перспективная. Потом, она также и связана с родом деятельности отца Янмина – старик Го заведует укреплениями, значительная часть которых проходит по бэйшаньским землям – вот пусть Янмин и поможет старому отцу держать стену в подходящем состоянии. К тому же, парень выглядит способным, а провинция действительно сложная, может, он и будет в состоянии навести там порядок.

- Хорошая идея, Сябо! – император по-панибратски хлопает советника по плечу. – Эти варвары мне совершенно надоели, будто бы одних Циней мне мало. Янмин! – молодой чиновник вздрагивает, преисполненный благодарностью к Сябо, понимая, что его карьера решилась несколько секунд назад. – Поедешь на север. Собери армию, найди достойных офицеров, помоги старому наместнику. В общем, делай своё дело. Налоги не забывай держать на уровне. Взяток не бери. Будешь брать – подцепим крюком за рёбра и подвесим на Северных воротах вместе с головорезами и отравителями.

Император поворачивается и выходит из зала. Сябо семенит за ним. Экзаменанты нерешительно поднимаются с пола. Министры подходят и поздравляют первых экзаменантов и отдельно – удостоившегося чести августейшей аудиенции Янмина. Для Янмина начинается новая жизнь.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.