Roads of Sword Coast | ходы игроков | Дом многих богов

День был горячий, и в смысле погоды, и в смысле обилия работы. Весна катилась к концу, обещая долгие жаркие дни, в полях, небольшом саду и в загонах работы было непочатый край - и все же почти вся молодежь сгрудилась на том, что сходило за главную площадь. Собственно, площади там было кошке пристроиться негде, но суть важнее размеров. Когда двое крепких фермеров с семьями да парой работников устроились в этих местах, они возвели общий частокол для защиты, высокий и крепкий. Беда была в том, что за несколько десятков прошедших лет народу значительно прибавилось - выросли и отделились дети фермеров, обзавелись семьями работники, прибилось еще народу, расширилось хозяйство. И теперь места внутри категорически не хватало, даром что все постройки лепились одна к другой. Расширить же частокол не хватало времени - то пахать надо, то косить, а то и полоть пора... Некоторые постройки все-же выносились наружу - осенние бойни, коптильня, дубильня. да еще многие настроили в полях летние хижины - поближе, значит, к работе, да хоть какое-то уединение. Однако зима, волчьей перекличкой да бесшумными шагами налетчиков вновь сгоняла всех в границу частокола. Гуртом отбиваться сподручней.
И все же, у ворот оставалось немного открытого пространства, как раз до башни, да еще колодец сбоку, которое и считалось площадью, хотя вместить всех жителей и не могло. Башня - это, пожалуй, было громко сказано, но всеж-таки, два этажа да вышка сверху, и еще пристройка. Вот уж сколько лет нижний этаж башни служил пристанищем местному священнику (и его богу), а второй этаж был домом для защитников, местных вооруженных сил. Сейчас это были пожилой, но еще крепкий воин-человек со шрамом через глаз и молчаливый полуэльф-лучник. Вышку же присобачили с верху с подачи этого самого лучника - оттуда хорошо просматривались поля вокруг и подходы к частоколу. Десяток нашитых щитов из толстого дерева выполнял функции зубцов башни - за ними можно было спрятаться, чтобы затем пустить стрелу. Пристройку же организовала женщина (жена, как же! шептались местные хозяйки) воина, полноватая и все еще очень красивая женщина, в недавнем прошлом - одна из лучших шлюх Врат Бальдура. Хоть и променяла она с возрастом веселую жизнь на семью, сидеть в четырех стенах ей было скучно, сельскому хозяйству была сроду не обучена - вот и организовала что-то вроде харчевни, где могли пообедать приезжие или поболтать и пропустить кружечку местные. Местные женщины плевались на метр против ветра и обзывали харчевню притоном разврата, мужчины же новшество оценили.

И именно перед харчевней у коновязи стоял конь, какого в этих краях и не видали. Именно что стоял у - ни седла, ни поводьев, ни привязи у скакуна не наблюдалось. Зато имелись длинные ноги, гордая шея да манера нетерпеливо рыть копытном землю, то и дело косясь на зевак – ну же, подойдите, попробуйте меня украсть, ну что же вы. Дураков не находилось – мало того, что сам зверь выглядел способным растерзать неосторожного, он еще и привез на хутор старшего жреца Лорда Зверей Малара. Дело в том, что небольшой храм успел побывать домом многим богам, оставившим свой след. У стен можно было найти как серебряные звезды Селунэ и рассветную дорогу Латандера, так и связанные руки Илматера, перчатку Торма, кровавую лапу Малара, весы в мертвой руке Келемвора и даже череп со свитком – знак Бледного Сенешаля Джергала. Плохо в Полях Мертвых без помощи священника, однако же какой священник согласится жить в такой глуши? Вот и ехали подвижники либо же изгои, а еще – служители тех богов, которым не рады большинство правителей. Нынешний святой брат и вовсе нес благословление мало известного в этих краях Валькура, покровителя моряков, отчаянных храбрецов и исследователей неведомых земель. Впрочем несмотря на свою молодость, и этот клирик вполне прижился – в драке не пасовал, лечить умел, на кладбище порядок поддерживал. Как он влепил ботинком в бок хитрой степной кошке, закогтившей двух детей, собиравших ягоды! Тогда все, кто был в поле, рванул на крик, пока Валова внучка пыталась отогнать кошку от друга колючей веткой, но первым скатился с холма святой брат. И вылечил затем, спас-таки пацаненку глаз. И во время налета багберов не сплоховал. Словом, хоть и был морской бог-странник не вполне понятен живущим землей и на земле, служитель его вполне всех устраивал. И чего от него вдруг понадобилось старшему из Маларитов…?

Прямо сейчас Гуннлёйгюр был искренне признателен пышной красавице Вишенке за идею с корчмой. Потому как принимать гостя прямо в храме точно осложнило бы ситуацию, а в каморке-спаленке при храме было попросту негде. Не сидеть же рядом с даже очень вежливым конкурентом на собственной кровати. И потому полудикий красавец конь, на котором прибыл Маларит, рыл копытами землю у коновязи, а двое клериков устроились в корчме и потягивали «лучшую наливку на пятьдесят миль вокруг». Что, кстати, вполне могло быть правдой – на пятьдесят миль вокруг было всего-то пару ферм, где едва ли кто-то увлекался наливками. Местные в корчму пока не спешили, хотя, зная их, можно было не сомневаться, что собрались где-то неподалеку и обсуждают визит на разные лады.
Мастер Охоты, старший служитель Чернокровного Парда*, что основали свою рощу милях в пятнадцати, был невысок, полноват, с нарождающейся лысинкой и вообще, казался мирным и добродушным. Если, конечно, не присматриваться. Свой церемониальный головной убор из головы неведомой твари маларит сегодня не надел « да что вы, я сегодня не официально, да я так, по соседски заехал», но и клыки и когти, украшавшие простой пояс, достаточно впечатляли. Особенно, если вспомнить слухи, что верующие Малара презирают дальнобойное оружие и добычу берут на расстоянии клинка, чувствуя, как тот входит в тело, а зачастую и пробуя горячую кровь. Одежда на жреце Малара была неуловимо меняющейся, приспосабливающейся к фону – из светлой, пятнистой как весенняя степь, она уже стала коричневатой, под цвет дерева.
Ситуация осложнялась тем, что когда деревенский храм пустовал (а священники тут менялись часто), местные ходили за помощью именно к роще маларитов. Ну да, говорили, конечно, что в кровавых охотах добыча нередко бывала двуногой, но что поделать, когда нормальные жрецы предпорчитают большие храмы, толпы прихожан и горы подношений, а служители Чернокровного всегда тут. Мастер Охоты, старший служитель то есть, был силен, к слову. Умел и лечить, и справляться с нежитью, хоть и бывал резковат. И чего его вдруг принесло в гости…? С соседями Гунн не был в ссоре, но и особо не общался, разве что во время Осенней Ярмарки (на которую съехались все ближние и средние соседи) вышла небольшая потасовочка с одним из молодых маларитов (из-за одной веселой девчонки), но не разбор же Мастер Охоты приехал чинить через полгода!

Маларит же тем временем пригубил наливку, да похвалил, подмигнув хозяйке так, что та с притворной скромностью опустила заблестевшие глазки. Хорошо, муж ее не видал. Затем гость, наконец, подошел к тому, зачем, собственно, пожаловал. Начал, правда, издалека.
- Да, самые разные люди порой оказываются в Полях Мертвых, иные находят себя на этих просторах, иные теряют. Как по мне – хорошее место для того, чья жизнь катится к закату. Люди здесь крепкие, земля требовательна, но щедра, женщины, - да что же старый черт творит, взгляд, устремленный на хозяйку, так и заискрился! – просто красавицы, чем не место встретить осень жизни. А вот для тех, кого сюда занесли шторма жизни… Как, кстати, твои дела? Говорили, тебя неслабо потрепало, когда ты добрался до этих мест? Если есть какие-то проблемы со здоровьем – в том, чтобы попросить совета или помощи у более опытных коллег нет бесчестья. Меня самого сюда занесло лет уж… двадцать назад после одной бестолковой охоты на кокатрикса. Глупо тогда вышло, молодежь золотая, видишь, пожелала себе нервы пощекотать, с опасностью лицом встретиться, а я молодой был, и.. словом, с опасностью-то они встретились, но вот что опасность и укусить может для них стало сюрпризом. А я свою роль Мастера Охоты вовсе не в том видел, чтобы слабаков, у которых самомнение взыграло, за портки вытаскивать. Хотя в одиночку заканчивать потом было ой как нелегко. А там, пока раны залечил, то одно, то другое,… тут так время проходит, в Полях-то. Сперва урожай, потом отел, потом зимой больные потянутся… и не замечаешь, как годы летят. Но извини старика, нам бы только о молодости поговорить. Хотел тебя по-соседски спросить о планах твоих. Думаешь, на земле осесть, за хутором дальше присматривать? Ты не подумай, что лезу в твои дела, просто… ученик у меня в возраст да силу входит, думаю вот, то ли его отправить куда, чтоб свое место нашел, то ли тут где-то работа найдется.

Гуннлёйгюр с радостью принял предложение жреца посидеть, выпить поговорить. Было понятно, что у маларита было какое-то дело, но зачем спешить. Можно было выпить отличную наливку... Такие диковинные названия и пищу тут встречалась. Но вкусная... Алкоголь был тоже крайне необычен. Вроде легко пился, но при этом мог так ударить в голову, что сразу на подвиги тянуть начинало. Вообще места, куда он забрел были дивными. Люди живущие странной жизнью. Он привык, что на его родине, даже пастухи, которые не разу в море не выходили, знали с какой стороны держать меч, для чего нужен щит и как все это применять. А тут... Они были такими беззащитными и беспечными. Особенно дети и молодежь. Но отзывчивыми. Сначала они помогли ему, на ноги подняли, а потом и он в долгу не остался, отплатил с сторицей, спасая и помогая. Уже пару недель думал, как бы дальше в путь отправится, да не как не мог. Верно все говорил маларит.

Не успеет оглянутся, как зима начнется. Все снегом завалит, куда он пойдет в этой глуши через эти завалы... А там глядишь... Жизнь спокойная да сытая его одолеет. Тем более женщины тут такие... Ух. У некоторых точеный стан, и лик прекрасен, будто не человеком рождены, а из скалы были вытесаны искусным мастером по камню. А были и в теле, такие пышные, румяные, смешливые, задорные... И подержаться за что есть, и стряпню отменную делают. Глядишь пройдет зима и не только долг перед этими людьми держать его будет, а что-то покрепче. А ему рано еще семью, да детей заводить. Его родина ждем, которая осталась под гнетом убийцы. Но, чтобы вернутся ему нужно стать сильнее, опытнее, хитрее. Да дружину новую сколотить. Наверняка в этих южных война можно найти мужей достойных, которые просто еще не осознали своего предназначения и не открыли душу Валькуру, чтобы он вдохнул в них свою благодать и стремление к подвигам и делам ратным. Ведь даже эти деревенские, что мечи видели лишь у путников, были готовы браться за вилы и топоры, даже зная, что для них это верная смерть. Так, что он верил, что в этих краях он сможет найти достойных, с кем они вернутся к нему на родину и втопчат в землю подлого убийцу, развязавшего войну и погубившего столько хороших людей.

Так что да, слова, наливка и мысли легли на благодатную почву. Гуннлёйгюр улыбнулся и кивнул.

- Прав ты. Боюсь, если до зимы дотяну, останусь тут. Не хочу этих добрых людей расстраивать, но зовет меня дорога. Уже не первый день, я слышу этот зов. Ночами просыпаюсь, выхожу и смотрю в даль. Однажды, даже собрался и пошел... Но к утру вернулся. Жалко их. Бед у вас тут много случается. Был бы тут хотя бы десяток бойцов настоящих, ушел был. А так, бросать тех, кто добро для тебя сделал, не получается. В тупике я оказался. Хочется идти вслед за подвигами Валькура, но оставить без его покровительства селян не могу. - сказал он и осушил стакан с наливкой.

- Но твои слова вселяют в меня надежду. Хоть и боязно мне. Не прими как обиду, ты мудрый человек, пожил уже двое больше моего. Слышал я о твоем боге. Могуч он, и силу любит. А слабость не прощает. Боязно мне, что если беда у селян приключится, а ученик решит твой, выжить должен сильнейший? Уж прости меня за такое. Люди тут добрые и смелые, но тихая жизнь делает любого слабым. Конечно, те кто выживут, станут сильными. Станут столпами этих мест, защищать будут детей и слабых. Но тревожно мне, что многие из этих славных мужей и дев, матерей и отцов, детишек несмышленых канут в лету. - разговор получился неожиданно серьезный.

- Не случалось мне бывать на островах в дни молодости, - улыбнулся маларит, - а жаль. Если уж ты местных селян за слабаков держишь. На Побережье фермер, случись что, за защитой к лорду бежит, али к героям обращается. Героям в том смысле, что так называют лихих ребят, что готовы за-ради идеи, славы али золота рисковать своей шкурой взамен других. Это почти что ремесло уже. А здешние как раз ребята крепкие. Одно то свидетельство, что стоит этот хутор уже четыре десятка лет. Тут ведь география быстро меняется... по крайней мере, у живых. Что до твоих опасений, то Малар, - быстрый ритуальный жест сопровождал поминание бога, - вовсе не требует ото всех гнаться за недостижимым. Здешние крестьяне твердо стоят на земле, не творят непотребств, держатся друг друга и беду встречают лицом. И то немало. От избранных своих верующих и от жрецов Чернокровный иного требует, верно. Твердость руки, чуткость и волю надо проверять постоянно. Но здешние на самом деле и так постоянно проверяются... на своем уровне, конечно. И раз могут отстоять свою деревню, растить детей и получать урожаи, не нанося ущерба природе - взгляд Малара, когда падает на них, в общем, благосклонен. Да, даже когда посылает им испытания. Так что, напрасно ты переживаешь. Случалось уже здешнему храму принимать Лорда Тварей. И с интересами местных то не расходилось.

Складно говорил пожилой жрец. Знал, что нужно сказать и какие слова подобрать. Будто душу читал, не только мысли. Может и стоило бы насторожиться, но разумом понимал Гуннлёйгюр, что прав маларит. Они тут давно обитают и в деревне уже какое поколение подрастает. Скажи бы пожилой маларит, что планирует тут остаться в храме, так не задумался бы он и даже слова не сказал. Возраст и мудрость уважать нужно. А в этом человеке и того и другого много было. Но вот ученик его? Вон говорят в прошлом драки тут затевал. Перенял ли он мудрость своего наставника. Или молод еще, горд, испытаний своей силы ищет? Будет ли о селянах думать, или гордость свою тешить решит? Вот что смущало северянина. С другой стороны, наставник же не уходит в последнее странствие, рядом будет, в роще. Глядишь осадит ученика.

Тяжко ему было, на сердце. За это короткое время успел он прикипеть к этим местам. Да, по сравнению с севером, они были мягче и слабее. Но Люди тут собрались достойные. Боролись за свое и держались за землю и традиции. Уважение заслуживали. Но ведь и правда, чужак он тут. Так что пора и вслед за попутным ветром в путь.

- Тяжело мне на душе, но прав ты. Люди тут давно и вас знают хорошо, как и вы их. А значит будут под покровительством. А мне пора в путь, по следам славного Валькура. День, два и в путь отправлюсь. Так что можешь присылать своего ученика, не стесню я его. - он опять выпил.

- На побережье, в этих землях, мне не понравилось, истину ты глаголишь. Не первый раз с ними встречался, а тут... Тут все иначе. И понраву местные мне. Если буду путь держать по этим землям обязательно загляну, надеюсь не прогонят меня. Я буду просить Валькура, чтобы он приглядывал за этим хутором, надеюсь Малар не будет против. - улыбнулся северянин.

Маларит пожал плечами.
- В здешних краях помощи от богов много не бывает.
И встал, поблагодарил хозяев за угощение, принялся собираться. Но тут, будто вспомнил о чем-то. Или скорей, обсудив главный вопрос, дал волю обычному любопытству.
- В последнее время на дороге возле вас стало как-то оживленно, - заметил он, - то одни, то другие шастают.
Это была чистая правда. Еще с месяц назад, дороги не просохли, как со стороны курганов появился некий богато, не в дорогу одетый гном. Сообщил, что спасся с баржи на реке, когда ее речные разбойники брали на абордаж, но явно врал. До реки далеко, он был бы куда более потрепанным, да и выбираться в таком случае стоило просто вдоль реки. Хотя там и были кочевые разбойничьи лагеря, конечно… Гном заплатил, чтоб его подкинули поближе к городу, и исчез для хуторян. Затем, дней десять назад, проходила небольшая группа людей, расспросила дорогу до одних развалин – и с концами. А уж меньше недели тому на окраине возделанной земли появилась знатная дама в сопровождении нескольких слуг и рыцарей. Разузнала де, в семейных хрониках, что именно под одним из окрестных курганов лежит покойный пра-пра дедушка и покоя ей не будет, пока не почтит память, не поставит памятный знак. Эти, правда, разбили свой лагерь в стороне, но приходили покупать еду, вызвав ажиотаж у всех баб и девчонок – как же! Живой рыцарь! Сегодня как раз лучник ходил посмотреть на тот лагерь.
Словом, прав был Мастер Охоты – оживленно становилось в округе. Обычно до осени хорошо если два купца проедут, или искатели сокровищ какие.
Все это, не дожидаясь Гунна, и вывалила на гостя Вишенка. На парней больше всего впечатления произвела дама, на женщин – рыцари. Гость чуть прищурил взгляд на новости, но ничего конкретно не сказал. Посоветовал только присматривать, особенно за лагерем по соседству.

Выйдя проводить маларита, взгляд Гунн, за зиму успевшего хорошо со всеми познакомиться, уловил неладное. Гость, ухватившись рукой за гриву, взлетел на своего коня-зверя. Тот захрапел, пошел боком, но быстро подчинился. Маларит уехал, а Гунн помахал рукой да направился к небольшой фигурке, с невинным видом шедшей к полям. Мальчик Ронал был, что называется, паршивой овцой. Подворовывал, смотрел в соседские окна, мог намекнуть на подарочек, который предотвратит распространение секрета. В любом большом поселении таких Роналов десятки, а вот на хуторе ему становилось тесно, да и норов односельчан приводил к тому, что паренька уже пару раз всерьез били. До поры до времени выручало то, что он был из одной из основных семей хутора. Батрака бы уже несколько раз выставили. Однако парень не успокаивался, не исключено, что в обозримом будущем он мог и сам попытать счастья в большом мире.

И уж в любом случае, вид Ронала с честным видом направляющегося в поля у любого соображающего человека вызывал желание присмотреть. Опять собрался по чьим-нибудь летним хижинам пошарить…?

Оказалось – нет. Парень немного позапирался. А затем взахлеб рассказал, что у брода в воде завелось что-то странное. Пацан издалека видел, как в неглубокой речке сгинул один из слуг той леди. А сейчас глазастый паршивец углядел на спуске с холмов за рекой целый караван. Вот и скумекал – вряд ли чудище съест караван со всеми товарами, как раз и возможность себе что-то набрать. Быстрый взгляд показал, что Ронал не врал по крайней мере в одном – караван с холмов правда спускался к броду…. Старый воин с утра перекушал наливки (был за ним такой грех, по крайней мере, в относительно спокойное летнее время), лучник пошел смотреть на лагерь заезжей дамы, так что был на другом конце угодий. И, если паршивец Ронал не выдумал, караван спускался прямо к броду….

Что-то пошло не так последнее время в деревне. И вот сейчас угроза была для каравана. Не то, чтобы он хотел защищать торговцев... А может и хотел? Конечно пощипать их в рейдах славное дело, но сейчас он на земле. А торговцы были полезны селянам. Так что он побежал домой. У него уже давно была собрана сумка, он все не мог уйти. Подхватив сумку и запихав в нее броню он не забыл оружие и бегом поспешил на берег. Возможно если будет расторопным, то успеет еще одеть броню. А то бегать в ней было не самое удобное.

Царившее вокруг оживление делало полутемный храм совсем мрачным. Однако, здесь вполне можно было устроить кого-то из новых знакомых. К Гунну подошла не старая еще, но выглядящая изможденной женщина в крестьянской одежде. Насколько молодой жрец понял, крестьянская семья перебиралась на новое место и шла с караваном. Поджав тонкие губы, крестьянка попросила слугу богов о приюте для ее семьи. Насколько жрец заметил, мелкие дети из каравана носились всюду, путаясь у всех под ногами, и действительно, вряд ли кто-то из крестьян смог бы устроить у себя такую компанию целиком. За спиной женщины маячили две девочки - худенькая, почти прозрачная, смотрящая в пол и маленькая пухляшка лет двенадцати. Понятно было ,что бдительной матери не хочется расставаться на ночь ни с входящими в возраст девочками, ни с малышами.

Благополучно заполучив амулет, Гуннлёйгюр довольный отправился в месте с караваном на хутор. Вылазка получилась быстрой, но результативной. Хотя он с удовольствием еще бы помахал молотом. Может дальше с караваном отправится? Раз ему все равно в путь отправляться. С компанией будет веселей, чем одному иди? Не плохая идея.

На появление женщины Гуннлёйгюр отреагировал с улыбкой.

- Разумеется, размещайтесь. Места для вас хватит. Не просторно будет, зато под крышей и за стенами. - без проблем согласился он.