Тук-тук-тук! Кто там, у моего порога? | ходы игроков | 3. Чудесная страна Фейерия и новые добрые друзья

Не позарилась Ташка на чужие драгоценности, ни одной вещицы не взяла из этой странной комнаты. Напрасно, играли все эти яркие игрушки с ней в переглядки, напрасно, уговаривали взять чего-нибудь да стибрить тихонечко - всё равно же никто не узнает, так отчего бы не взять, Тааааш? Мерцали! Позвякивали. Шумели себе тихонечко, надеясь видимо на скорые приключения.
Но. Неприступна была наша милая Ташкенция - как-то непривычно ответственна была и несговорчива, словно бы и в самом деле, разом превратилась из дворовой забияки - грозы учителей и школы - в покорную высокородную принцессу. Даже хрустальная корона еще тяжелее словно бы стала, а платье еще обильнее украсилось кружевами, рюшами да бантиками.

Рррр! - поглядело на неё чучело волка, злобненькое такое, страшненькое чучело - встопорщенная шерсть, оскаленные острые зубья - и зачем Алискиной маме все эти ужасти понадобились, спрашивается? Волчище не объяснял. Рычал себе безмолвно поблескивая алыми глазищами...Должно быть тоже злился, что его не берут в путешествие.

В итоге, приткнулась себе девочка возле картины, разглядывая смешение ярких красок и жирных мазков на холсте - рассматривая все эти странные дали изображенные на огроменном полотне. Казалось бы вполне понятные, интересные сюжеты – птицы в небе, леса, высокие замки на горизонте! А чем дольше смотришь – тем труднее охватить целое, тем легче становится тело и невесомее голова.
А оно мелькало перед ней, оно звало дальше - заставляя воображение работать. Вот алая луна, солнце печальной точкой, какие-то цветочки и курицы бродящие в этих цветах. Картина уже затягивала, очаровывала, увлекала за собой - как колодец Алисы. Шептала: «Та-а-аша в путь, в путь, беру тебя в пу-у-уть, моя стра-а-аница, в пу-уть…» И это не так просто, будто из комнаты в комнату шагнул и всё в порядке. Это прямо целое приключение же, без бабушки и без портфеля с двойками, зато с чудесной приставучей книжечкой в голове!
Такое вот себе падение случилось. Сначала в полной темноте - потом сквозь облака долгий странный полёт. Дневник забытый на дереве, вкусные пирожки пышущие горяченьким соком и чьи-то позабытые мысли, очень важные для одной рыжей хулиганки...Всё смешалось в квартире Васильевых-Бесфамильных!

Всё это можно было обрести вновь или потерять на веки вечные – если уж выражаться высокопарно в высоком стиле, высокородных принцесс.

...

А картина уже властвовала в этой комнате, собирая всех присутствующих на приключение. Хочешь не хочешь, а коднар швыранулся магией в это запертое окно и теперь отступать было некуда - окно растворилось – в мамину комнату ворвался самый настоящий ураган. Свежий, требовательный, порывистый!
Или вперед двигайся, или готовься гнизговую стражу дожидаться покорным винтиком Системы. Тинки, вот, например, собиралась подождать стражу, потому она отрицательно мотнула головой, выставляя зонтик как щит. То ли против кота и его нелепого предложения протестуя, то ли против всех приключений разом.
- И-с-к-лю-че-но! Это невозможно, не правильно, не желательно. Но раз уж вы желаете вляпаться в эти при-и-иключения, - высокая крыса с особым отвращением выплюнула последнее словечко, словно бы гадость какую кислуя пробуя на вкус. - Так решено. Помогу и задержу насколько позволяют правила и полномочия Пятого Секретаря. Сме-е-е-ю вас заверить, вы рискуете! Смею вас заверить, я пришла сюда чтобы уведомить о штрафе. Смею вас заверить, я люблю своё дело. И события развиваются са-а-амым отвратительным образом. Если вы умрете, то вы не сумеете явиться в Гнизготерию и дать показания о прилежной работе Тинки Бинксс - маленьком винтике Большой Машины. ТАК ВОТ ЗАПОМНИТЕ!!! Э-э-э-то неприе-е-емлело! Ах-ха. Стража не станет вас слушать, но здесь твориться что-то странное. И!!! Я. Намерена. Выяснить, выявить и сорвать покровы. Что здесь происходит и чем это грозит для равновесия? По-о-о-о-следствия, я уведомляю. У всего есть свои по-а-а-аследствия! ВСЕ-ГДА.

И Тинки вдруг сделала странный маневр: она взмахнула своим зонтиком и раздвоилась прямо на глазах Дона Котелло. При этом одна Тинки холодно поглядела на кота, усаживаясь на мамину койку чтобы подождать законников. А вторая Тинки, кивнув доблестному сэру едва ли не с благодарностью, с крысячьим прямо-таки проворством вдруг метнулась в коридор, в сторону закрытой двери с цепочкой...
…Было там и еще что-то, связанное с подавлением магии и призраками скребущимися в дверь, но этого кот уже не видел. И Алиса тоже не видела. И никто из присутствующих в комнате, в общем-то.
Потому что мир Фейерии уже захватил своих гостей, опутал их своими чарами да заповедной волшбой, забирая к себе.
То ли силой забирая, то ли вполне себе добровольно с согласия невольных приключенцев.

...

Говоря по чести.
Когда проходишь сквозь миры, это всегда чувствительно. Потому-то, в разное время, мудрые волшебники изобрели целую кучу всевозможных эликсиров, артефактов и сложных заклятий, призванных облегчить довольно-таки болезненные переходы. Если это ваша работа - прыгать из мира в мир - то поневоле да задумаешься, как избавиться от этой жуткой головной боли да слабости во всем теле, неизбежно появляющихся после прибытия в новую реальность.
Вот волшебники и задумывались! Экспериментировали, увлеченно предаваясь построению заковыристых схем и гипотез. Помимо необходимых артефактов да животворных настоев, сами собой создавались истории, теории, всевозможные легенды и страшненькие сказки, передаваемые из уст в уста царапучим шепотом.
Между собой говорили о том, будто тело что-то теряет когда покидает родную вселенную. Ну понятно там. Энергию, калории, даже лишние килограммы порой – толстого волшебника редко встретишь! – а ещё говорили, будто теряет тело частичку духа, особую искру живущую в каждом живом создании! Существовали даже мрачноватые теории о Монстрах-из-Мне. Один миг для телепортирующего мага и целая вечность для этих тварей неторопливо обсасывающих чужие души.
...Если человек перемещается между мирами слишком часто - рано или поздно огонь его души угаснет и придет черное безумие. Такой маг обречен потерять свои силы, забыть родной мир, забыть обо всём на свете, скитаясь потерянным призраком в чуждых вселенных.
Ходили даже слухи, будто бы самое худшее - это застрять в прыжке навсегда, мол такое уже случалось! Некоторые существа нечаянно развоплощались в пути и становились пленниками абсолютного ничто - в том жутком месте где нельзя умереть и нельзя жить, где можно только длиться, продолжаться и страдать целую вечность. Возможно, монстры-из-вне именно так и появлялись...Кто знает?


Как бы там ни было, а прыжок-падение закончился довольно-таки быстро. Сначала был колодец созданный из жирных мазков краски, потом тьма, потом белых облачков стайка, а затем мягкая трава под щекой - головокружение, головная, боль и тошнота к этому переходу прилагались милым таким грузом.
А еще царствовал запах. Дивный, жирный, одуряющих запах живой природы! Когда дождь собирается в синем небе, когда жара ласково обнимает зеленые растения охристым вечерочком, когда мураши поскрипывают, когда изумрудные сосны свои иголочки роняют, когда звенит родник...И всё это пахнет, живет, наслаждается сущим - не ведая о машинах, современных городах и машинном масле.
Если живешь в мегаполисе, с непривычки этот зеленый запах оглушает, крепкой такой дубинкой вышибая дыхание из чахлой груди прокисшего в четырех стенах горожанина. Петербург пахнет серостью, железом, железным мокрым снегом и серым же, утомившимся немного Заливом, железисто-горького вкуса.
Фейерия пахла чем-то очень пряным, зеленым, земляным и остреньким – здесь не было металлического запаха, зато стоял какой-то очень тяжелый, дурманный прямо-таки аромат каких-то неизвестных цветов. По небу ползла огроменная красная луна, заливая окрестности какой-то зловещей краснотой. Горячая луна. Недобрая луна. Луна злодейка задумчиво поглядывающая на людей.

Чувствовалась в этих краях беда, эдакий смутный призрак ловушки. Фейерия была, а мамы здесь не было – это Алиса сразу почуяла – её обманули! Здесь жила опасность, а мама отсюда ушла. Или ее украли. Или вынудили уйти отсюда силой. Или даже напали…Что-то случилось! Фейерия казалась огорченной, озлобленной, несправедливо обиженной…Еще чувствовалась слежка. Некто следил за ними, ощупывал внимательным взглядом. Друг или враг? ОН выжидал, укрывшись от живых людей. Он смотрел.
Любопытный такой ОН.

...

«Чую. Враги! И спереди и позади, прошу, волшебница - меня освободи!
Магии нет предела. От опасностей загражу вас смело.
Дневник дружеский тебе верну.
Найди только новую жертву для нас одну»
Ожила себе книжечка уютно разместившаяся в мыслях Ташки. Казалось бы девочка её туда не звала – но книжка никуда не делась. А может и не книжка даже? Ведь освободить просила...

...

Сир Алесандро же стал человеком. Вот так. Совершенно просто и без всяких магических пассов – шагнул в картину будучи котом в сапогах, а выпал уже человеком. Совсем без одежды, значится, что особенно в этой ситуации интриговало…Хотя у него по прежнему был с собой пирожок.

- Мррррр. ХорошшОЙ!
Перевернувшийся на спину, потянувшийся и почесавший шею Александр не мгновенно сообразил, что вмесио лапы у него рука. Но когда сообразил, покраснел, как девица. Тут девченки мелкие, а он голый. Даже не обрадуешься толком, что снова человек.
Но фон Лихтенштайн не был бы фон Лихтенштайном, если бы сверкая белым задоми прикрываяс исчез за ближайшим кустом. Во-первых поможет плохо, во-вторых выставит его нелепо, в-третьих там его за этот зад еще и схватить могут. Ощущения в Феерии рыцарю не нравились вот прямо сходу. Кошачье чутье. Надо бы увести деток с полянки, а там он уже как следует нарадуется, что человек.
Алекс почесал густую шевелюру и повернулся к остальным спиной.
- Экхмээаммммкха. Алиса?
Рука поднялась, демонстрируя, что это именно Александр к себе требует внимания.
- Мне кажется, мне нужна твоя помощь.

Вот это да! Всю сознательную жизнь любая картина вызывала у Ташки одно–единственное желание – залезть в нее и немного там пожить. Особенно привлекала Ташку репродукция «Три богатыря», что висела у бабушки над кроватью. Так и хотелось забраться туда да спросить, глядя снизу вверх на могучих дядек «А что это вы там высматриваете, а?!».

А потом она и «Баян» увидела, в галерее картинной, и сразу поняла – ее любимый художник Васнецов Вэ Эм. Она так и сказала на уроке литературы, когда нужно было сочинение вслух прочитать – "Мой любимый художник Васнецов Вэ Эм"… Как же звали его полностью, училка так добиться и не смогла и поставила Ташке четверку. Абсолютно незаслуженную!

Картинные галереи она правда полюбила – у каждого полотна стояла подолгу и представляла, что скажет, если вдруг туда залезть получиться. Взять хотя бы тот самый «Баян»… Вот что он там поёт такое боевое, что серьезные воины вокруг него уселись и слушают внимательно?! Точно не скукоту какую–нибудь…Может, Ташка бы и подпевать начала, будь она там. На пару с баяном...

Или вот «Алёнушка» – подкрасться сзади и прошептать «Чё грустишь? А ну поднимайся, пойдем вместе брата твоего непутевого из беды выручать!». Та, конечно, ресницами длинными захлопает, глаза глупые вытаращит и за Ташкой, как овечка за пастухом, поплетётся.

В общем, в таком духе Ташка безусловно в восторге была от своего путешествия, даже если тошнило и знобило, как в прошлом году, когда бабушка малиновое варенье на плите забыла и домой ушла. Ух, Ташка тогда пол кастрюли махом уплела, пока неладное не почуяла.

Приключения однако вроде уже начались – краем глаза заметив голого юношу, Ташка смутилась просто по щелчку, к тошноте и ознобу добавились покраснение и жар в щеках. Это тебе не в «Алёнушку». Тут уже какое–то «Купание красного коня» получается. Во всей красе.

Сделав вид, что желает осмотреться, Ташка, чуть насвистывая, отошла от стыдобищи на пару метров и старательно разглядела каждую веточку представшую ей в новом месте. Насколько позволил полумрак. В картину они попали не из самых радужных, зато с интригой, как любит говорить папа. «Странный покрой у этого платья… Зато с интригой!». Далеко отходить от компании, даже ввиду присутствия интриги, не хотелось.
Тем более у нее с собой была своя собственная, которая опять принялась канючить. Одним словом, ставить ее в неудобное положение. И ведь даже не отойти...
– Да что тебе опять?! – раздраженно шепнула Ташка и украдкой вытянула книгу наполовину из рюкзака.
Жертву! Надо же! Звучит как–то нехорошо… Ташка поморщилась и в очередной раз на руки свои загребущие попеняла.

А переход был жутким, если честно. Алиску мутило, и голова кругом шла, в глазах темные круги блуждали и.. голый зад какого-то парнишки. Алиска нахмурилась и огляделась: нигде не было Александра. Ах! Краска махом залила ее лицо, будто и не верила Алиска до этого своим глазам. Милый рыцарь принял облик юнца и, на их с Ташкой голову, оказался совершенно нагой. И первым, что сделала Алиска, это махом сорвала с себя зеленое пальто и накинула на плечи мальчишки.
- Колдовать не рискну, ты уж прости, - виновато пробормотала она, - этот мир не располагает тут чудить.

Уж о том, что в мире этом мамы нет, Алиске и вовсе озвучивать не хотелось. Мама! Их спасение в этом мире.. Ее здесь не было. Ушла, сбежала, уволокли - кто знает, что случилось, да только факт остается неизменным - мамы тут не было. И что с этим делать, Алиска совершенно не понимала. А еще это предчувствие нехорошее вкупе с ощущением слежки тоже вносило свою атмосферу. Находиться в Феерии не хотелось, а деваться все равно было некуда.
И все же страна эта была необыкновенной. Один запах чего стоил! Такая насыщенность жизни в нем царствовала, что можно было с одного вдоха услышать носом мириады запахов сразу. Тут тебе и густой травянистый запах, и влага дождя, и шорох мыши в зарослях, и шепот паука. В Феерии был потрясающий запах! И совсем не было мамы.

Тяжело вздохнув, Алиска произнесла:
- Так.. у нас проблемы. Нам некуда идти. Куда пойдем? Вперед? Пошли вперед. - совершенно странная, растерянная, нервная, она двинулась вперед, переживая за успешность заанее неуспешной экспедиции. Что им в мамином мире-то без мамы делать? Это как на работу к папе идти, когда папы там нет: ходи да позорься.
Вот и пошла Алиска, будто веником прибитая. Синеволосая, неуверенная, пуганная пигалица в платье и бусах маминых.

- Почему проблемы?
Александр скептически посмотрел на зеленое пальто Алиски и тяжело вздохнул. Ничего нового, котом он тоже ходил исключительно босиком. Александр стянул пальто с плеч и кое-как повязал вокруг пояса. Будет у него такой своеобразный килт. Встал оглядет себя, что ничего нигде лишнего не сверкает и вздохнул еще раз. Ну... фон Лихтенштайн подозрительно посмотрел на складку на животе. Пузо? Ой-ой-ой, как плохо! И все видят, что пузо, позорник какой, а не рыцарь. Александр покраснел еще больше и посмотрел на пирожок уже с некоторым скептецизмом.
- Вперед? Пойдем вперед. Это самый лучший выбор в любом путешествии. Никогда не иди назад!
На самом деле Лекс не чувствовал в своих словах такой уж уверенности. Но если не он то кто? Здесь только один рыцарь, достойный руководить их походом, не коднару Пелагатти же доверить? А Алитса и Ташка и вовсе девчонки.
- Наташа. Пелагатти. С чем вы там копаетесь!
Александр похлопал руками и подогнал заснувших друзей, а следом догнал Алиску и пошел рядом.
- Не беда. Я ходил раньше в походы. Все хорошо будет.

О да! Рыцарям пузики совершенно точно не идут. Другое дело коты – кругленькие, упитанные звери – такими и полагается им быть. Тощий кот – это никакой кот, а у сира Алессандро такой позор вышел – комок нервов выпер на первый план! Фу же. Отсутствие одежды, это ладно, ну, у всех бывает, ну оконфузился, но и чего такого? Он же не специально некоторыми частями своего пухленького тела решил посверкать перед девочками. Просто, Сир Мурлыко ведь не ожидал что чары так внезапно вдруг спадут.
А они взяли да спали!
Только пузо осталось – не очень хорошим таким боевым другом. Может это самое пузо тоже магией попросить убрать, у Алисы же должны быть такие заклинания, чтобы враз красивее и мужественнее становиться?

Ну, скажем «Всеочаровательность» или «Мажикрасивость», чем не дело?

Ну а пока что месяц над головой скалится в улыбочке, и красный день и пьянящий запашок опасности лениво трогает нюх. Алискино пальто какое-то странное, прямо скажем - покрывшееся мхом да цветочкам. Забавная штука! Вроде одежда, а вроде прямо-таки вегетерианский обед...не кошачий обед...тошнительный какой-то.
Вот куры бродят с тихим квохтаньем, вот земля жирной прелью пахнет и запахов так много, что хоть полные руки набирай и пропускай себе сквозь пальцы, как насыщенную приятную грязь.
Хор-р-рошо. И можно спину выпрямить впиваясь пальцами ног (не лап, заметьте!) в это теплое хорошее тесто под стопами. Иголочки ощущать, дыхание ветерка на своей горячей бесшерстной коже. Укусы первых ночных комаров, их искристую-серебряную больноватость

Таша тоже что-то ощущала.

Принцессовский наряд в странные игры с ней играл. Далеко оказалась бабушка, а чудо близко. Чудо это стояло рядом с девочкой предлагая в настоящесть свою поверить – мол, не сорванец она; не забияка какая, а самая что ни на есть королевкая дочь!
А вдруг и в самом деле есть у нее свой высокий нарядный замок? И конь с золотой гривой в этом замке имеется, и принц такой же грустно философский, как тот давный друг, который некогда в дневнике своими мыслями делился.
Был да сплыл этот дневник - сама же отдала дурацкой книжице в жертву. Мысли исчезли, а чудо вот оно, рядом. Просто согласись принцессой стать, забыть, оставить в прошлом старый мир - новый мир прими всем сердцем. И что тогда будет, что случится с тобой?

«Жертва слово дурное, но сделаешь дело благое. Любое имя для меня напиши, старательно дева, с огоньком души! Свободу я получу, если кого другого в эту книгу вместо себя заточу! Свободу можешь мне даровать - и более не буду тебе надоедать. Мыслей свиток обратно отдам и магию дивную навсегда передам!»

Ну, двинуться вперед они все вместе решили – всё равно закрылись чародейские ворота - тут стой не стой, а чтобы выйти, нужно вперед двигаться. Позади ничего не осталось - где она теперь мамина чародейская картина? Ну уж точно не позади.
Мамы нет, но мама могла оставить какое-нибдль послание для своей Дочери. Помнится, была даже песенка которую учили вместе с Алисой на случай если однажды беда нагрянет. Правда, слова напрочь позабылись...Ну, синеволосая Алиска она такая барышня, прямо скажем не слишком ответственная барышня - отвественных-то людей в квартирке номер 13 вообще не водилось. Ну явно там были такие слова как "опасность", "услышь", что-то из этой оперы.

А дорожка - веселая, приятная, лёгкая дороженька уже потекла под ногами как речка, вольготно распрямляя спинку и похрустывая косточками от устатку. Сначала вроде легко было идти, со смыслом с ветерком! Главное что вперед двигались - ориентируюсь на ползущий впереди огроменный месяц. А потом дорожка все глубже стала в траву зарываться: в высокую такую, шелестящую как лес синеватую травушку. Недобрую травушку. Травушку-муравушку.
Дорога туда предлагала шагать - а вот здравый смысл против был. Пугало что-то в этом шепчущем царстве, плохие мысли навевало.
Курочки бегали по дорожке, ныряли иногда в эти очарованные травянистые заросли впереди, но назад ни одна почему-то не возвращалась...

И взгляд. И смешок тихий. Кто-то за вами подглядывал и посмеивался. А-ха-ха. Вот так себе скалился, потихонечку.

Что-что, а ходить ногами по травушке было приятно. Очень приятно. Особенно босиком, Лекс даже пришел в такое приятное расположение духа, что почтизабыло том, что он вышагивает без кальсон и сапог в одном травянистом женском пальто. Да и потягиваться по ходу дела и хрустеть пальчиками, а не коготками было очень и очень здорово. Александр был доволен.
Вот чем сир доволен не был, так это травой. Что-то навовевало неприятный мысли то, что дорожка так в заросли уходила нехоженные. Не ходите в высокую траву! Где он это слышал?
- Не ходите дети, в высокую траву, там живут акулы, там живут гориллы, там живут прыгучие, злые крокодилы. Не ходите, в высокую траву. Только не в высокую траву.
Почесал Александр гриву, посмотрел на курей.Огляделся, подозрительно прищурившись. Не ходить бы им прямо по дорожке. Но сойти с дорожки, оно совсем плохо и неправильно. С дорожки сходить это последнее средство. А значит что? Значит надо вытряхнуть смешливого из кустов и показать ему, кто тут главный.
- Эй! ТЫ! Ты, которой там! Выходи! Получи по заслугам! Я тебе пркажу!

Стоило экс–коту получить одежду, Ташка тут же потеряла интерес к веточкам.
Истории заколдованного юноши она не знала и потому сделала закономерное предположение, которое за отсутствием терпения тут же и озвучила:
– Вы родственники? – переводя указательный палец с одного на другого и совершенно забыв о манерах, которые прививала ей бабуля, она от любопытства и тяжких попыток найти сходство снова вытаращила глаза.

Однако и тут спокойно полюбопытствовать не дали собственные дерзкие мысли, что бежали вперед ее слов, словно взбесившиеся лошадки. Так вот что значит «Мои мысли – мои скакуны»! Мамина любимая песня… Гордая от собственной догадки, она болезненно скривилась уже спустя пару секунд. Речь книги ей не понравилась. Все эти разговоры про заточение напоминали ей любую мало–мальски восточную сказку про волшебную лампу, джинна или невесть какого злого духа.

Как бы избавиться теперь от этой книги... И волшебства ей уж не надо было, заберите и пользуйтесь сами. Его тут и так навалом. Один ее костюм чего стоит! Оборочки–оборочки, рюшечка, проклятая розовинка, шлейф, бусинки – о ужас! – и пайетки! Но какая королевская мощь исходила от всего этого наряда, ух! Откуда–то почудилась тихая сказочная мелодия. ссылка
Будто заигрывала она с Наташкой, заставляла прислушиваться. Ни дать, ни взять, на балу такую только играют.
А что если пройти чуть по дорожке, а там замок! И ее там ждут! У Ташки обязательно свои огромные покои имеются, да слуги, которые убирают игрушки в конце дня и раскладывают по местам одежду после стирки. Еще есть король с королевой – непременно ее родители, только в других нарядах; всякие сказочные животные, чью речь она понимает с полуслова. Фантазии сбивались в кучу и омрачались, стоило книге продолжить свои медоточивые речи.
– Слушай, – снова незаметно отойдя в сторону, возмутилась она, – я вообще–то сказки читаю и знаю, что хороших людей никуда не затачивают, а даже если я именно таких сказок не читала, то по логике вещей… – тут она театральную паузу сделала, уж больно фраза была забористая, важная, – если ты хороший человек или существо там, то вместо себя не будешь никого искать, чтобы на вечные муки обрести. Так–то!

И тут, ну точно в ответ на ее слова раздался смех, противный, писклявый, наверняка принадлежащий какой–нибудь девчонке–забияке, из тех, что портфель донести самостоятельно до дома не могут, над всеми потешаются, даже над мальчишками старше себя и ничего им за это не бывает. Да, и ходят они в розовом, как дуры! Вот тут пришлось вновь поморщиться и стыдливо оглядеть розовые оборки. Ну и пусть – это не определяющий фактор! Вновь театральная пауза. Уже просто в голове, но все же…

Взгляд украдкой заскользил по веткам над головой. Почему? Да просто Пушкин неожиданно вспомнился, с его русалкой на ветвях. Может, и не к месту, но смеются русалки тоненько и мерзко – Ташка почему–то была в этом уверена.

Пелагатти был удручен. Он-то уже приосанился весь, приготовился принимать всеобщие восторги насчет ловко открытой картины. Алиска и то не смогла, а он — запросто.

Но на фоне голожопого Лекса победа коднара как-то затерялась. Не дождался он ни словечка хвалебного, ни даже одобрительного взгляда. Ну молодежь пошла! Лишь бы на стыдобу всякую поглазеть. Даже если кое-кто усиленно старается не глазеть — старого Пелагатти не проведешь!

А этот еще и поторапливает, ишь, бесштанная команда.

— Иду я, иду, — буркнул Пелагатти. И поплелся за остальными.

Кто-то, наверное, шел себе и любовался сказочным пейзажем, а вот коднар смотрел исключительно в пол, и настроение у него было поганое. Медленно закипала внутри досада на весь мир. Или это изжога началась от выпитого?

Еще и куры эти шныряют прямо поперек тропы… Одна чуть с лап не сбила, спеша по своим куриным делам в ближайшие заросли синей травы. Здесь уж Пелагатти вконец обозлился и в сердцах ка-ак наподдал ей пинка вдогонку! Хорошенько так, по-футбольному.

Курица, вопреки всему познавшая радость полета, рада совсем не была. Кудахнула укоризненно, заходя на посадку. А потом — хлоп! И исчезла в зарослях. Ни звука, и ни травинки не шелохнется. Как будто не в высоченную траву приземлилась, а в огромное облако ваты. Или в чью-то с готовностью раззявленную пасть.

— Ку-уда?! — кудахнул и сам Пелагатти от неожиданности.

Тут и фон Лихтенштайн, видно, тоже заметил неладное. Остановился и на кусты покрикивает. Выходи, говорит, который там, получишь по заслугам. Эх, идальго! Смелости ему не занимать, тут не поспоришь. Из одежды один мох — а всё туда же, злодеев наказывать.

— Точно! А ну, иди сюда! — поддакнул коднар. Грозно, но на всякий случай не очень громко. Если в тех кустах и правда кто-то целиком глотает куриц, может, они и коднаром закусить не побрезгуют?..

- Ага-ага, братцы, это фейские заповедные места, цыплятки. Охо-хо, но на вашем поганом месте я бы туда не совался. Ага-ага, шнырята пострелята! Я бы нашел проводника, я бы заплатил ему свежим кр-ровавым мясом и пошел за этим нюхачём следом. Угу-угу, чтобы пройти к порталу. Хей-хей, вы же его ищете, зверята? Ага-ага, здесь всякая шалупонь ходит. Рыщет, р-р-р-разнюхивает, шныряет в фейской траве. По-огань.

Клокочуще-рычащий голос теперь был слышен совсем рядом. Он кружился, он подходил всё ближе и резко отстранялся, тот самый голосок вытанцовывал среди этих шелестящих трав, будто фата-моргана какая-то. Хрипло посмеивался и играл со своей добычей в кошки-мышки!
Вот казалось бы, почему его не видно? Ну ладно Наташка, ну ладно рыцарь и его брюшко, ну вот Пелагатти, рогатый этот дюже суровый монстр мог бы и разглядеть своего врага с высоты, так сказать, своего достойного коднарского роста. Это мелюзге всяко-разной магия недоступна. А коднары! Коднары, они дюже магичные существа!
...Не просто монстры блохастые – а колоритные монстры, сильные монстры, монстры с папироской в уродливом черном клюве. Вот казалось бы откуда в Фейерии сигареты? Но ведь случись что… ну вот не останется добряк Пелагатти без своего верного окурка в могучем клюве. То - великолепная, то - достойная, то лично коднарам дарованная суровая магия упадка!

Ага-ага!

Кажется всё дело здесь в чарах, в забористом этом волшебстве. Что-то вроде покрова невидимости и умелой маскировки скрывает собеседника… хотя нет! Всё же невидимость, всё же чары, а не какое-то особенное умение прятаться в траве. Ну, чары дело нехитрое, как это известно - всегда можно снять, всегда можно сорвать покровы мощным коднаровским ударом. Не зря же говорят - против лома нет приёма!
Правда, будет ли рад новый друг этой попытке? Ну, здесь как говорится, или пан или пропал, всего и делов.
А магия...с магией как известно у грифов отношения трудные. Это только куриц легко пинать, а новый друг может оказаться парнем обидчивым... Таким себе пришельцем, неудобнопинательным! С другой стороны, только дурак распоследний с коднаром рогатым, с этим могучим пернато-когтистым монстром двухметрового роста, заметьте, пожелает играться...

- А ты заставь меня, мальчишка, выйти на свет! Ага-ага, бр-раток, заставь! Покажи. Прикажи! Хе-хе-хе. Шалупонь, цыпленок, жирненький теленок под винным соусом! Найди старину Аззарагха и я пр-рризнаю твою победу, огр-рызок. Ну же, - голос сухо и обидно рассмеялся в ответ на требования сэра Алессандо. – Достань меня своим яр-ярким железом, мальчик, заставь стар-рину Аззарагха бояться тебя и уважать. Угу-угу. Перр-рнатая тварь, сладкий юноша и две сочных вкусных девки. Зачем вы здесь, что привело такой вкусный обед… хей-хей, то есть искателей приключений сюда. В бывшее царство Фей? В бывшую Фейер-рию? К бывшему порр-рталу, дрруганы? Ну тогда я вас огорчу…
Голос вдруг совсем рядом с Ташкой возник, шумно принюхиваясь к её принцессовскому наряду.
- Здесь только Ведьма обретается и только ее печь. Ага-ага! Маленький пр-ряничный домик с розами и пр-рочей кр-расотой на крыше. Фу-ты, ну-ты! Стены из печенья, сладкие маленькие ангелочки держат марципановые сердечки. А внутри Она. Кр-расивая, достойная, жар-р-рко натопленная ПЕЧКА! Ха-ха-ха…

И покуда голос смеялся, мурлыкал, хрипел и повизгивал, глупые дурные куры всё также ныряли в высокую траву, чтобы никогда и ни за что не возвращаться. То ли Пелагатти опасались с его пинками да обидными шуточками, то ли некий подвох в сире Алессандро ощущали. Коты и курицы не всегда хорошо сочетаются, заметьте! Даже если бывшие коты и волшебные курицы очарованной страны.
А травы звали к себе, скрипели, манили и обещали безопасность. Пахнуло дождиком и близкой ночью – зябкой этой красавицей неторопливо укрывающей окрестности. Поднимались уже светлячки и какие-то ночные птички выводили свои мелодии. Только в Траве царила настороженная тишина. Мягкая тишина. Зовущая. Царица Тишь!
Дорожка радостно прыгала в эти зеленые дебри, недовольно оглядываясь на приключенцев, вроде как - "неужто-то оробели, неуж-то ноги не желаете размять?"
Ведьма. А ведь кто знает? А вдруг это та самая ведьма, проклятая горбоносая тварь, которая красивого прекрасного рыцаря в кошачью шкуру обрядила? Это ж сказка и мир сказки! Для этих мест совпадение вполне обычное....

"То злая волшба на меня против воли нанесена. Добрым духом был Ариэль, а теперь воет в плену как несчастный зверь. Волшебница должна освободить, станет Ариэль ей всем сердцем служить. Прошу волшебница, освободи! Другую души в плен засади! Магии нет предела - так скорее берись за дело. Имя чужое на страничку впиши, станет книжка тюрьмой для свежей души!" - откликнулась книжечка о своей несчастливой судьбе Наташе повествуя.
Вот так, получается. Хорошим и добрым духом был Ариэль, исполнительным и честным. А кто-то его взял бедненького и обидел, засунул ни за что ни про что, в книжную тюрьму!

Совсем-совсем-совсем незаслуженно, ага-ага! - как выразился бы наверное этот смеющийся пришелец Аззарагх.

Александр немного стушевался. Самую малость. Ведь меча, чтобы проткнуть эту шипящую злодейскую тварь у него не было. А угроза насилия не подкрепленная оружием - над таким даже кто-то намного меньше дракона посмеется.
Хотя пока этого шипящего не видно, и бояться нечего. Иначе почему он прячется и пугает? На испуг берет.
- Хвост свой укуси! Мы тебе не обед.
Рыцарь поправил пальто на поясе и огляделся, подыскивая дубье или каменюку какую. Или куру поймать?
- А почему бывшая Феерия? И что за кустами?
Александр беспокоился. Этот невидимка все-таки напрягал его. И эта Ведьма еще. Ведьма испортила Феерию? Будь рыцарь один, он, может и пошел бы совершать подвиг. Но Алиса и Наташа... сначала портал и найти маму рыжей, куда она ушла. Александр быстро подвинулся на голос, виянув носом воздух. Будь он котом, не скрыться бы этому. Глаза кота обмануть нельзя. И нос тоже. Юноша мгновенно одереул себя, а то еще привык котом быть. Так и совсем захочет остаться.
- Думаешь не поймаю?

Бесплотный голос распинался долго, но дальше первого предложения Пелагатти уже не слушал. Если бы слушал, может, и поостерегся бы заповедных фейских мест с их неведомыми обитателями. А только много ли надо не вполне трезвому коднару, чтобы разозлиться? Встопорщились яростно белые перья, маленькие глазки налились кровью. Неистово запыхтела папироска, как носик закипающего чайника.

И чайник таки закипел.

— ТЫ КОГО ЦЫПЛЕНКОМ НАЗВАЛ, ПАДЛА?! — взревел коднар, и тут же сгоряча треснул заклятием.

Заклятие, правда, оказалось какое-то совсем хилое. Ни тебе громов с молниями, ни завалящего огненного шарика. Только шайтан-трава всколыхнулась синей шелковистой волной и затихла. Но не в видимости дело! А — в невидимости. В невидимости этого говорящего типа, которую мы, хе-хе, сейчас пр-ресечем!

Бабушка всегда говорила «Перед вежливостью открыты все двери, а ты…» так… дальше уже неважно… ну так вот – сейчас Ташка на своей розовой с рюшечками шкурке убедилась, насколько приятна правильная речь и в особенности если она вежливая! Методом «От противного» убедилась.

Ой, ну и премерзкий вылез тип! Хотя, почему вылез? Как раз и спрятался. Еще бы! С таким–то поганым языком и не прятаться! Стыдно ему просто стало, вот и сидит, со всех сторон подлезть пытается, а показаться стыдится! Если бы это точно помогало, стоило бы ему рот с мылом намыть. Вот только не действует этот метод…Ташка как–то проверила на себе. Опять же с подачи бабушки… И зачем она только ее смутила этими своими присказками?!
«Тебе бы», – говорит, – «рот с мылом намыть, чтобы всякие дерзости из него не лезли». А Ташка и не замечала, что у нее изо рта что–то лезет, иначе бы давно его закрыла и не выпускала всякие «дерзости». Ну и решилась на эксперимент, конечно – мыло хоть и земляничное было, но дрянь редкостная, натуральная, без примесей. Фуу, как вспомнишь, так вздрогнешь…

Да ещё это ее «Молодец Наталья! Возьми с полки пирожок!». Радостная Ташка бежит, все полки в доме обшарит, а пирожка–то и нет… Сердце от обиды разрывается…

Однако все забылось мигом, стоило Аругхм..Арграмоху….Агроному…(кто им только имена дает, посмотреть бы в глаза этому светилу науки!) упомянуть, что Фейерия–то бывшая. Тут уж и Ташка в себя пришла, перестала прежние обиды вспоминать и с открытым ртом про мыло думать.
– Как бывшая? – ощущение было, как будто электричка не в те места их привезла.
Ха, и такое однажды было, когда Ташка с другом своим Витькой решили к нему на дачу укатить. Бабушка Витькина… то есть целая настоящая прабабушка уж больно вкусные калитки с творогом пекла. Нет, Ташка не пробовала, но Витёк так вкусно рассказывал, что билет на электричку купился сам собой и даже долгий двухчасовой путь их не испугал. Испугало только, когда прабабушкина станция оказалась неправильной. Ух, и наказали их тогда… Ташку передернуло.

– Почему бывшая? – не обращая внимания на грубости и остолбенев лишь, когда дядя Коднар заорал нечеловеческим голосом, да на пару шагов опосля подвинувшись на всякий случай, Ташка продолжала вопрошать.

Но тут заголосил еще один… друг. Куда уж без него?! Без него теперь никуда, видимо…
– Доказательств нет, – буркнула она не вовремя заговорившей книге. – Доказательства нужны! И никого я затачивать не буду, я не ведьма какая–нибудь! Тут и без меня злобных всяких хватает! А будешь надоедать, скажу дяде Коднару, он тебя вмиг успокоит. Слышишь, как орёт? Это он еще ласковый, просто разминается, так–то!

- Побоище здесь было славное, кр-ровопролитие и хр-руст костей, - удовольственно сообщил Голос, наслаждаясь каждым своим словечком. Будто конфетки прямо за щекой смаковал же, так был счастлив поведать свою тёмную историю.- Кр-ровища текла р-реками и ручьями, детки, вам такое и не снилось, ша-а-антр-рапа! Ну, а потом заклятьми шандарахнули как водится чёр-ртовы маги, а потом... Потом Тр-рава выросла! И какая тр-рава? Дур-рман трава, тр-рава мурава, проклятая тр-равушка. Ведьминская муравушка... хе-хе-хе. Ну, так вы шагайте жир-рненькие поросяточки смело вперед, чего уж там. Дер-рзайте! Пор-ртал есть, пряничный домик ведьмы есть, р-рискните охо-хо жир-ровички боровички, сыграйте со злодейой судьбой в кошки-мышки! А старина Аз-зарагх ваши крики послушает, когда они донесутся из зарр-рослей. А ведь этого может и не быть! Накор-рмите доброго Аз-зарагха, дайте ему вкусного сладкого мяса от пуза и мои маленькие гнилята, я вам помогу!

И снова гадко засмеялся с повизгиваниями значит, с поскуливаниями и выдрыгами господин Неизвестный.

Заметить этого собеседника Алессандро так не удалось, но мудрый кот спрятавшийся в мальчишечьем теле, хитрый этот и умный сир-мурлыко, почуял собачатину - это определенно было что-то псовое, вонючее и гавкающее... Казалось бы «он», кот, однако, упрямо отвечал – ЭТО. Собачье, вонючее, псовое это. Наверное, пушистику просто не нравились собаки.
- Думаю что не поймаешь, думаю что ты жир-жирненький маленький маменький сынок. Хе-хе-хе. Давай мА-а-альчик, заплати Аззарагху и он научит тебя быть мужчиной, - ответил этот невидимый подлец, поднимая бывшего усато-полосатого сира на смех. Это же не трудно совсем, когда на рыцаре доспехов и отсутствует любимый меч, о скакуне уж не говоря!
- Аззарагх собьёт твоё пузо и вытопит твой жирр на сливки. Аззарагх может помочь. Соглашайтесь, детишкам нельзя бр-р-родить в Фейерии одним.

К счастью приключенцы были не одни, с ними был Коднар вообще-то! – маэстро тонких магическихнаук, нареченный Пелагатти. В клюве у Пелагатти безжалостно полыхала яркая сигаретка, в сердце горела отважность, а побелевшие перья грозно топорщились, обещая скорую неизбежную расправу для одной невидимой падлы. Ну-ять-щас-получишь-мать-твою-ять!
Там где Алиска как и положено девчонке оробела и засмущалась, Пелагатти вышел вперед и треснул магией. От всей души и с положенной порцией матов на языке.
О да! И тут оно все случилось. Эйн-цвейн-дрейн, как говорится...
Зашелестела трава, обидно и визгливо захохотал голос, а на поляну пала непроницаемая тьма, точнее, это в глазах у иномировых пришельцев потемнело и вместо срыва покровов, колючая мгла ослепила каждого новоприбывшего. Всех. Кроме Голоса.

- Ахахахаха!!!

Ощущение опасности сгустилось. Колдовская трава, запах ночи, бывшая Фейерия и Слепота. Чудесное сочетание обстоятельств!
Впрочем, Дневник Наташки только взборился от этой нечаянной радости:
«Имя тебе верну, бесплатно волшебнице помогу. Имя Аззарагха впиши, нет в этой твари души! Свободу получит Ариэль, добрым другом тебе станет. Поверь!»

Аззарагх тоже от помоши не удержался, между всхлипывания смеха деловито поведав.

- Чую опасность. Чую Злыдней. Кор-ролевы-то нет давным-давно, вот и Фейерия про-рогнила. А скоро и вас не будет, а скорро и вы сгниете. Уже идут. Хе-хе. Бегите в тр-раву, вопите и орите, кор-рмите собой ночь!

Александр, шумно дышал носом, с трудом сдерживая ярость на этого пса. Шакала? Гиену? Рыцарь четко ощущал какую-тол собаку, которой являлся этот Азааар. Неудивительно, что он такой мерзкий. Но что теперь делать, Лекс особенно не представлял. Назад идти глупо, вперед, в траву, тем более. А уступать этому мерзавцу рыцарь не собирался.
- Это ты скорее сгниешь, шелудивый пес. Облезлый шакал. Вонючий коричневый недолис. А мы выберемся и без твоей помощи.
Ослепленный темнотой Александр не нашел ничего лучше, чем кинуть в сторону голоса куском земли, подхваченным. Он не мог оставить такие слова без ответа. Пусть даже такого ничтожного.
- Пелагатти, возьму Наташу себе на шею. Придется пойти в траву. Возьмемся вместе и пройдем. Что думаешь? Кто-бы не пришел, они явно идут за нами оттуда, откуда пришли. Алиса!
Лекс-рыцарь во всем этом безобразии видел лишь одну утешительную новость, возвращаться назад всегда было плохой приметой, а так у них просто не осталось других вариантов.
- Мы еще встретимся и поговорим с тобой, Абырзырг.
Последнее слово рыцарь тоже хотел оставить себе.

Ташка злилась и стискивала кулаки - так происходило каждый раз, когда кто-то беспардонно задирался или специально испытывал ее терпение. Именно по этой причине драки в жизни Ташки случались с периодичностью три раза в неделю, как по часам.
Сейчас тут, в Фейерии, у нее было аж целых три сдерживающих фактора! Во-первых, ударить в грязь лицом и показать собственное (хамоватое и невежливое) решение проблемы она стеснялась, что впрочем улетучилось быстро, стоило Алексу начать бросаться землей. Во-вторых, рядом были борцы с проблемами посильнее да посерьезнее, что вскоре тоже потеряло актуальность. Ну и в-третьих, самым что ни на есть важным стопором было платье. Да-да. Самое обыкновенное, отнюдь не волшебное, в рюшах и бантиках, противно-розовое принцесскино платье. Как-то оно не способствовало, что ли...Запал, что ли, отбирало... В общем, упустила Ташка момент,когда еще можно было надавать задире по шее и, как следствие, за свое промедление ослепла.

Это отняло у нее последнее самообладание. Что могло быть хуже слепоты, она и предположить не могла. Вначале растерялась и принялась глаза тереть. Когда это не помогло, попыталась заплакать, но в истерику, помимо нее, никто не впал и Ташка решила, что продержится. Минуту-другую потерпит, пока дяденька Пелагатти еще что-нибудь не наколдует. Только бы не глухоту...

А потом вспомнила про книгу. Ну, то есть как вспомнила... Та ведь долго молчать не умела, сама о себе и напомнила, да так заманчиво, что Ташка поморщилась секунду-другую, да и нащупала в портфеле шариковую ручку с изгрызенным до лохмотьев колпачком - это последствия фантазий, трудных задачек и скверного настроения сказывались на ее письменных принадлежностях.
Машинально сунув бедный колпачок в рот, она призадумалась - имечко у этого занозистого некто было что надо, такое сразу и не напишешь. А надо, наверняка, чтоб с первого раза вышло. Да и время поджимало.Сейчас дядя Коднар ее на плечи закинет, а она тут магией занимается - нехорошо как-то получается...К счастью, книжечка имя произносила без запинок, одним словом, волшебная...

Тревожило Ташку, кроме слепоты, темноты, собственной беспомощности и жутких преследователей теперь только одно... как она этого Ариэля разглядит, когда он-таки на свет явится?...А то, может, он тут же ее и слопает или кого-то из квартирных обитателей. Написав "Азаа..." Ташка застыла. Ручка, так и не оторвавшись от бумаги, оставила жирное чернильное пятно, прежде чем двинулась дальше.
Получилось грязновато и неаккуратно, но Ташка этого не увидела.

О, коварство! О, удар в спину!

Как раз когда Пелагатти заканчивал свое фирменное (и ни-ког-да его не подводившее) заклинание, во всей Фейерии предательски выключился свет. Заливистый хохот дал понять: выключился не сам собой. У-у, подлец Аззарагх! Раскусил старого Пелагатти, прочитал, как желторотого птенца — и в самый ответственный момент ослепил. И всё-то исподтишка, из засады. Понял, значит, холера, что коднару лучше на глаза не показываться. Так-то, знай наших!

Коднар, как в глазах стемнело, поначалу притих — ну точно попугай-переросток, которому клетку одеялом накрыли. Это потом уже он очухался, оклемался, матернулся трехэтажно. Просвистев кулачищем у Лекса над самой головой, погрозил непонятно кому. Тут как раз и рыцарь взялся высказать обидчику всё наболевшее, и оставаться в стороне было бы неправильно.

— Дырявая шкура! — с готовностью поддержал коднар. — Собачья, ик, отрыжка!

Внес скромную лепту — и на душе сразу как-то полегчало. Да и кошака невольно зауважал: может, он и не зануда совсем? Всё-таки хорошо, когда есть такой приятный и тонко понимающий собеседник. Беседа, кстати, приняла новый оборот: у рыцаря родился план.

— А давай, — не раздумывая, согласился Пелагатти, уже заразившийся азартом. План-то был совсем неплох. «Прекрасный план!» — одобрительно булькнуло внутри содержимое давешнего графина. «Весьма остроумный!» — мощно вторил ему освоенный чуть раньше спирт.

— Иди, Таша, сюда. Дядя Пелагатти тебя покатает, — доверительно сообщил «дядя», незряче шаря лапами в Ташкином направлении.

Волшебный блокнотик в руках Ташки, прямо-таки накалился, будто почуяв неладное. Даже в полной темноте ручка сопротивлялась и не желала писать дальше, то ли с именем путаница вышла, то ли их новый "травянистый" друг был не так прост как это казалось. В любом случае, это скорее походило на диктант в родной Наташиной школе - когда учительница диктует свой проклятущий малоинтересный текст, а ты и не помнишь как все эти глупые слова правильно записывать.
Ага!
Ну вообще же ерунда полная - диктанты, контрольные, унылые примеры и предложения в строчку - а за окном весна, мячики, мальчишки в футбол играют. Одна сплошная глупость - лучшие годы своей жизни в печальном классе проводить!
...Когда вороны сочувствующе глядят с фонарных столбов и деревья тянут свои ветви прямо в класс, кучу чудес обещая. Только дурак последний станет гнить в четырех каменных стенах, с Менделеевым и Пушкиным в рамочках на стене.

А Чудеса и в самом деле случились! Была ни была - преодолевая сопротивление этой дурацкой книженции, Наташа все же вписала чужое имя - чувствуя как бумага плавится под стержнем ручки, а дневник становится невыносимо горячим.
Тут-то и обрушилась волшба, настоященькая и первосортненькая, словно достопамятные пирожки под соломенным абажуром.
Во-первых Аззарагх вдруг стал видимым. Во-вторых, это означало что к вам снова вернулось зрение. Ура! Первой прозрела Ташка, потом дон Котелло, затем Коднар Великолепный - мастер ломастер и маэстро тухлых заклинаньиц. Правда, всё еще оставалась небольшая муть перед глазами - стаи порхающих мушек и цветное конфетти. Но это не важно. Но КАРТИНКА же, но видите же, друзья!

- Стоять, именем Гнизгократии. Вы. Арестованы!

Ну, конечно, это были гнизги. Те самые Крысы-Маги намеревающиеся во чтобы то не стало схватить беглецов и доставить их в Гнизготерию. Крысы были высоки, белошерстны и красноглазы. Вместо зонтиков, у жёстких этих парней в цепких ручках находились магические жезлы. Или что-то, до боли напоминающее эти самые жезлы - ну длинная такая резная палка, с прозрачным камнем сверху. Сами решайте, оружие это или нет...
О да!
Это вам не скромная Тинки-Бинкс и её крысо-директрисовые заморочки в стиле - "Девоч-ч-чка, уведомляю Ва-с-с". Это настоящие законники. Служители Закона пришедшие арестовать Алиску, Ташкенцию-Наташкенцию, одного полукота-полурыцаря-полужиробаса со слов Аззарагха, и один пыльный мешок белых перьев, отзывающийся на имя Пелагатти.

Трава, ощутив присутствие живых людей, а главное почуяв их намерения ускользнуть в эту шелестящую пущу, радостно взволновалась, протягиваясь прямо-таки как живая к ногам путешественников. Пахнуло свежестью и совсем немного болотом, хорошей червивой землей и горячими пряниками. Это вы шаг в сторону к ней сделали, или сама трава к вам навстречу шагнула? Непонятно. Но она потянулась, она взбодрилась, задрожала, новоровя обнять по дружески.

- Ааааааа!!! - заорал Аззарагх выпав из невидимости.
Шерстистый, здоровенный волчара с костяной маской на морде. Вот и встретился с сиром Алессандро даже раньше чем планировалось! Могучий гривастый зверь с хорошими такими, кинжально острыми, зловеще загнутыми когтями.

Кажется, пора вызвать его на поединок, да Александр?

- Аааааа!!! - закричал Дух материализовавшийся возле Ташки. Ну, полуматериализовавшийся, если честно говорить. Красивый такой симпатичный тип с очень женственным лицом и золотыми кудряшками. С печальними синими глазами и неправдоподобно длинными ресницами, как на картинке:
- Волшебница, помоги, руку доброму Ариэлю протяни! - вскричал этот призрак.
Тонкая полупрозрачная ладонь Ариэля потянулась к Таше. Красивая ладонь - женственная, пухленькая, белокожая! А когти-то островаты на ней, ой островаты...
Платье, принцессовский этот пышный как розовое облако наряд, словно почуяв недоброе - начало на девочке изменяться, превращаясь во что-то темное и очень мальчишеское. С шортами, сфутболкой, и без всяких там рюшечек да бантов.

- Ааааа!
Кричали все вокруг. Один Александр не кричали норовтл вжатьуши в головуи забиться под диван. Не на шутку кот испугался происходящего. А рыцарь испугался чуть меньше, потому что девочки рядом и пугаться не приличиствует истинному джентельмену. Схватил первым делом Наташку, на руки подхватил и в сторону от золотого духа перенес.
Это раз. Эразм Фандорин загнул первый палец.
Нечего духам его друзей лапать.
Оглянулся на волчару позорного и гнизгов полицейских. В тюрьму точно посадят, а это совсем никуда не годится.
Это два.
На траву высокую позади, ведьмой наколдованную. С той ведьмой можно и не встретиться вовсе, избежать, ускользнуть, незамеченными прошмыгнуть. Или победить даже.
Это три.
Беда которая может быть, а может и не быть предпочтительнее той, которая точно случится.
Эт-то ч-четыре.
Так рассуждал Александр, одной рукой держа Алиску, а другой Ташку. Руки на Пелагатти не нашлось, но коднар не маленькая девочка, не потеряется сразу. И вообще Натку бы ему на загривок, она мелкая, как раз.
- В траву Пелагатти. В траву! Спрячемся.
Пусть рычит и ярится Азбырвалг, лишь внимание пр влекает к себе гнизгов. Первым пулю получит.

— Думаешь? — всё-таки засомневался коднар, вспомнив про одну курицу. Уж очень радостно потянулась шайтан-трава навстречу василиеостровцам. Или это вновь обретенное зрение шутки спросонья шутит?..

Но разбираться было некогда. С одной стороны подоспели гнизгократы — почему-то так и хотелось сказать «кровавые». С другой рыскал Аззарагх, оказавшийся натуральным чудищем. Оценив огромную костяную морду и длиннющие когти, коднар решил замять на время свою обиду и за «цыплят», и за фокус со светом. Ничего, волчара, Пелагатти тебя запомнил! А сейчас пора тикать, всё правильно оценил фон Лихтенштайн. Всё-таки не зря — кот.

Ташка отыскалась сразу, как только коднар прозрел. По-хорошему на руки к дяде Пелагатти она идти не хотела. И зря. Тот, отбросив формальности, резво схватил соплюху под мышки и забросил к себе на шею.

— Тихо там! — шикнул он на нечаянную наездницу. — Хоть перышко выдерешь — и…

Предоставив Наташе самой додумывать, что ей светит за выдранное перо, коднар развернулся и вслед за котом и Алиской затрусил прямо в заросли — шустро и опасливо, как в ледяную воду.

- О-ой... - Ташка помотала головой, когда включился свет. Догадаться, что это ее рук дело, у нее не было времени - события завертелись слишком быстро, а с ними завертелась и ташкина голова. И на Азазеля посмотреть (а имя она тут же забыла напрочь) хотелось, и книгу проверить, и своих (теперь она с гордостью называла жителей квартиры "своими", после всего-то пережитого...) проверить, живы ли.

Невезения же тоже не отставали, сыпались со всех сторон - вот и на добавочку директрискины дружки пожаловали, серьезные такие, важные. Ташка искренне не понимала, что могут ей сделать крысы... И вообще, как это так - ее арестует крыса...Ну вот как она бабушке сообщит?...Ей ведь положен один звонок и вот она звонит такая и говорит "Бабуля, ты только не волнуйся, меня арестовали, я у крыс в тюрьме, внеси залог и меня отпустят".
Ташкина бабушка обожала криминальные передачи и детективные сериалы, поэтому лексикон у ребенка был, что надо.
Едва она хотела спросить, на каком основании их схватить пытаются, и пригрозить личным адвокатом, как взгляд упал на книжку, а книжка в свою очередь, взмахнув страницами, упала наземь, ибо резкий рывок в сторону, знаете ли, никакие цепкие пальцы не выдержат.

- Ой, книжка... - прошептала Наташка, даже в такой патовой ситуации не решаясь признаться, что она тут с ней делала. Бросила последний плаксивый взгляд на тянущего к ней руки симпатичного такого паренька и, еще не осознав, насколько сильна боль потери, оторопела, окоченела словно, пока дядя коднар ее вверх не подбросил.

Нет, она безусловно, хотела заметить, что для игр время неудачно выбрано, но вовремя опомнилась, запрыгала неуклюже у того на спине, ощущая как подкатывает к горлу тошнота - последствие слишком большого количества одновременно случившихся событий, конечно. Вестибулярный аппарат вовсе не причём.

Обернуться и подарить прощальный взгляд книжке отчего-то было стыдно, вроде как она теперь ее хозяйка, а вон как получилось. И Ташка вздумала отвлечься. Наверху было интереснее и, конечно, нашлось, на что поглазеть, но неприятное дурное чувство так и не отпустило ее - предатель она теперь, видимо. Вон, даже платье ее оставило,а она почти успела к нему привыкнуть... Эх...

Шепчущее царство зеленых трав приняло четырех путешественников в свои объятия. Зеленые тени, зеленое небо, зеленая земля, пропахшая дрёмой и сладкими снами. То ли это отважные покорители чуждых миров шагнули навстречу этим очарованных «джунглям», то ли шелестящие «джунгли» сами подставили своё братское плечо, только вмиг оказались крохотными василеостровцы, словно муравьи или букашки какие-то. А травы, подобные деревьям, высокие и жуткие эти муравушки, сомкнулись вокруг.

Вот тебе и приехали, как говорится!

Гнизги, само собой принялись стрелять и палить во все стороны, не для того же они сюда явились, чтобы шутки шутить. Боевитые беспощадные грызуны.
- Стоять на месте, именем Гнизгократии! – легкий, почто что безболезненный удар тронул ногу дона Котелло. Следовало, конечно, оказать самому себе помощь или попросить у доброго дяди Пелагатти об этом особом одолжении, он же любит, дяденька Пелагатти мохнато-хвостатым-то помогать по братски. Да только не было времени. Настала пора тикать! …Рыцари, они может плохо бегают, ливают и тикают, им как-то это даже не приличествует по положению, а вот разумные коты прекрасно знают – в разумном убегании нет ничего плохого.
Это, в конце-концов не трусость. Мяу! Это просто стратегическое отступление или вступление – в конце-концов приключенцы не назад бегут, они вперед выступают. Почти что в бой. Только подальше от своих врагов.
Коысоврагов, в этот момент, как раз выгодно отвлек вопящий Ариэль, это Ташка увидела! – как посуровело, прямо-таки жутко помрачнело лицо красивого парня запертого в книжке, а когти страшно удлинились, мазнув воздух и срезав кончики несколькох белых коднаровских перьев. Ого! Вот так ногти. Вот так добренький мальчик-дух.

А потом волчара в костяной маске рванулся на Ариэлья, и завязалась драка – гнизги палили требуя прекратить, два призрака со злостью рвали друг друга, а дорожка радостно убегала в салатово-синюю тьму, забирая с собой четырех петербуржцев: Синеволосую Алиску, Ташку в её почерневшем платье (даже ободок с крохотными рожками появился), Белоперого Коднара и Очеловечившегося кота с прихрамывающее ногой. Того самого рыцаря, который значит «раскотовился».

Ну, бежали долго и хорошо, чтобы скрыться от навязчивых крыс – благо, вольготно и хорошо текла дорога под ногами, подставляя своё дружеское плечо, будто реченька заботливая.
Потом очнулись, притормозили, огляделись. А вокруг травы! Жутенькие такие каланчи будто деревья заповедные, только травы – только самые что ни на есть муравушки, правда огроменного размера - так, муравьи наверное и видят мир. Или букашки какие, или козявки незаметные.
Врагов пока не встречалось, зато порой встречались перья и пушинки, весело отплясывающие на ветру. Этим курочкам не повезло!

Стемнело. В сумраке носились крохотные светлячки, по небу ползла здоровенная алая луна. А дорожка, между тем, разлилась перекрестком: «К Дворцу», «К Пряничному Домику», «К Порталу», радостно сообщали буквы радостные вести. У Алессандро тоже радостная весть приключилась - его подстреляная нога, напрочь отнялась и что хуже всего, прямо-таки закаменела. Хорошо, если бы это метафорой являлась - красивой и сложной конструкцией из слов.
Но кончики пальцев ног, на самом деле обратились серой бездушной каменюкой - такая вот магия. Такой вот подарочек от крыс.
Очень и очень медленно, каменистость распространялась по ноге дальше...

Мряумачки сказал бы кот. Алиса-рыжуля-диво-спасай-помогай, лапа отнялась напрочь! Вот так бы Лекс на каменную лапу отреагировал.
А впрочем, человек здесь от кота не отличался. Мать-моя-герцогиня, что делается! Нога, нога каменная. Ох уж эти крысюки, острые плюгавые мордочки. Ох, как они сразу рыцарю не понравились. Шмалять начали сходу, мусора позорные, без предупредительного. Коту точно следовало смотреть меньше бандитских сериалов и больше уделять спорту, тогда бы может и не бегал подстреленным самую малость толстеньким смущенным рыцарем без доспехов.
- Алиса, - Александр перешел на панический шепот и потряс волшебницу за плечо.. - Алиса! Они мне ногу закаменили, как же я без ноги-то. Она не ходит и каменная.
Рыцаря неслабо пугала перспектива стать статуей, даже не золотой. Еще и голый будет. Во позору-то. Юноша аж вздрогнул.
- Ты точно колдануть не можешь, так, чтобы не нашли, м? Иди Пелагатти, не Пелагатти нельзя, опять крысы явятся, а теперь нет...
К слову да, что это за блестючий парень был? До кота заторможенно дошло, что это как-то связанно с Ташкой может быть, это ведь он её ловил. Надо будет спросить потом, рыцарь поставил себе галочку и отложил дело в воображаемый ящик.
- Я же с каменной ногой до Дворца может и не дойду. И так счастье, что не потерялся никто. Наташа? Здесь? Уф. Хорошо. Как чувствуешь себя?
Дворец, да. А им вроде и некуда больше. Собака же говорила, что портал не работает. А к ведьме никому точно не надо. Ведьм рыцарь не любил, но пока не был готов предстать перед хозяйкой бородавок и жаб, и сразить владелицу пряничного дома. Потому что сам рыцарь чувствовал себя неважнецки.

Ташка едва не прикусила язык, когда на книжицу в последний раз глядела. Еще и дяденька Коднар такой скачок совершил вдруг...В общем, всё способствовало больно прикушенному, а то и напрочь отгрызенному языку. Ну и пусть! Ну и поделом! Все равно она его с мылом не мыла!
Однако осознание, что ее провалившаяся затея с книгой хоть как-то помогла им в побеге, совсем вот столечко, самую крошечку, но душу согрело. Уф, но эта рожа, эти когти ей теперь до конца дней сниться будут...И это она не про мерзких бритохвостых крысоватых блюстителей никому не нужного в волшебных странах порядка говорит. Брр, угораздило же связаться....Сердце опять грустно и болезненно ёкнуло в такт приземлению, в воспоминаниях об утраченном блокноте. Но чего уж теперь. Сама себе.... принцесса в розовом...

Однако и тут Ташку ждал сюрприз - черный ей шел больше всего, это она всегда знала. Грязи меньше видно потому что... От польщенной собственным преображением Ташку, словно из сна, вытянул голос. Она даже не сообразила сразу, так залюбовалась собой, как модница какая-то прям на школьной дискотеке, тьфу!

- Я? Я в порядке, - выпалила Ташка, как только поняла, что от нее требуется только на вопрос ответить. - А вы? А ты? Вы, то есть, все? - и залилась пунцовой свеклой. Машинально ведь, из вежливости спросила, а такой казус - как вот теперь бывшего кота величать? Кот такой внушительный был, то есть и "вы" ему не грех сказать... Но рыцарь тоже внушительный, однако, совсем чуточку постарше... Как ее...этот...как же его, ну?! Потерянный друг. Она ведь его на "ты" звала. Вот и извернулась Ташка - вроде всеми озаботилась. А она действительно обо всех заботилась, да. Только сейчас наряд занимал ее больше, ну так не беда, он же не делся еще никуда. Пока...

- Мряу. Неа.
Почему-то Александр не нашел ничего умнее, чем мяукнуть и хихикнуть на вопрос, все ли с ним в порядке. У него нога как камень! Нет, хорошо не морда кирпичом и не якорем по спине, и не сапогом на хво... по заду. Но ничего приятного, Лекс категорически бы заявил.
- Ах. Да. Ты ведь только котом.. .Меня Александром зовут. Сир Александр. Но можно просто Лексом, мне так тоже нравится.