Токийские Вороны: птенцы. | ходы игроков | Библиотека: открытый раздел

Кодзики




Предисловие Ясумаро




Глава 1


Я говорю, Ясумаро: В те времена, когда Хаос уже начал сгущаться, но еще не были явлены ни Силы, ни Формы, и не было еще ничему Имени, и ни в чем Деяния, кто мог бы тогда познать его образ? Но вот настало впервые разделение Неба-Земли, и три божества совершили почин творения; и раскрылись мужское и женское Начала, и Два Духа стали родоначальниками всех вещей. И вошел Он во мрак, и выступил на свет; когда Он омыл глаза, солнце и луна пролили свой блеск; и поплыл. Он, и погрузился в воды моря; и когда Он омывал свое тело, возникли небесные и земные божества. Великое Начало — отдаленно и темно, и только на основе первоначальных учений познаем мы те времена, когда зачата была суша и порождены острова. Первоначало — далеко и скрыто, и только опираясь на былых мудрецов, мы проникаем в те времена, когда порождены были боги и поставлены люди. И вот, узнаем мы о том, что прикреплено было зерцало и выплюнуты яшмы и что наследовали друг другу сотни царей; и что перекушен был меч и что рассечен был змий; и как потому умножались мириады божеств." И учинили совет у Тихой Реки и умиротворили все Поднебесье; повели беседу у Малого Берега и очистили всю Землю. Тогда бог Хо-но-Ниниги впервые сошел на вершину Такати, и Небесный Владыка Каму-Ямато пересек страну Аки-цу-сима." Медведь-оборотень выпустил свои когти, и был добыт небесный меч у Такакура; хвостатые существа представали ему в пути, и большой ворон указал дорогу на Есину. Танцуя рядами, уничтожили они мятежников; внимая песне, ниспровергли они врагов. Был он наставлен сном и воздал поклонение небесным и земным божествам, и так прославили его Мудрым Правителем; следил он" за дымом и оказал свою милость народу, и доныне зовется в предании Святым Государем. Утвердил он границы и просветил страну, и установил он законы в ближней Афуми; поверял он кабанэ и отделял удзи, и правил он страною в Дальней Асука. И хотя медленный шаг и быстрый бег у каждого были разны; и хотя пышная роскошь и скромная простота у всех них были отличны; но не было ни единого, кто, созерцая старину, не улучшал бы нравы и обычаи, что уже приходили в упадок; или наблюдая современность, не восстанавливал бы законы и учения, что уже близились к исчезновению.




Глава 2


И вот наступил светлый век Небесного Владыки, который в Великом Дворце Киёмихара в Асука правил страной О-я-сима. Тогда Сокрытый Дракон воплотил в себе Великое Начало, и Непрестанный Гром ответствовал временам. Услыхал он во сне песнь и помыслил, что свершит свои деяния; достиг он ночной воды и познал, что вступит во владение наследством. Но не исполнились еще небесные сроки, и вот — как цикада скрылся он в Южных Горах; обращались к нему все люди и дела, и вот — как тигр выступил он в Восточную Землю. И разом тогда вступил Император в колесницу, и перевалил через горы, и переправился через реки; и шесть дружин его грохотали, как гром; и три отряда поспешали, как молния. И копья в руках их подъяли свою мощь, и смелые воины воспрянули, как дым; алые знамена сверкали посреди оружья и жалкая свора" рассыпалась, как черепицы. И не завершился еще круг дней, как злые силы были очищены. Тогда отпущены были быки, и кони отведены на отдых, и с победными кликами вернулся он в "Цветущее Лето"; свернуты были знамена и отставлены метательные копья, и с пляской и пением пребывал он в столице. Было это в год Петуха, в месяц второй; в Великом Дворце Киёмихара вступил он на небесный трон. И в пути превзошел он Кэн-ко; в Добродетели он был выше Сю-са. Тогда взял он Небесную Печать и стал править шестью небесными сторонами;" достиг он Небесного Владычества и овладел восемью пустынями. И воссел он на Надлежащее в двух Мировых Силах и управлял Порядком пяти Стихий. И утвердил он божественный закон, и поощрил тем добрые обычаи; распространил он светлые нравы и просветил тем страну. И более того: море его мудрости было широко и необъятно, и глубоко погружался он в отдаленную старину; зерцало души его было светло и лучезарно, и ясно узрел он прошедшие времена.




Глава 3


Тогда повелел Небесный Владыка: "До нашего слуха дошло, что императорские летописи и исконные сказания, кои находятся во владении различных родов, расходятся с правдой и истиной, и к ним примешалось множество лжи и искажений. Если ныне не исправить эти ошибки, то не пройдет много лет, как смысл сказаний погибнет. А они суть основа ткани государства и великий оплот монархии. Посему нам угодно, чтобы были составлены и записаны императорские летописи, распознаны и проверены старинные сказания, устранены заблуждения и установлена истина, и чтобы она была поведана грядущему потомству". В то время жил придворный из рода Хиэда, по имени Арэ; лет ему было 28; был он вещ и прозорлив, и все, что видели его глаза, он рассказывал устами, и все, что касалось его слуха, он запечатлевал в сердце. Посему император призвал Арэ и повелел ему затвердить наизусть родословную императоров и древние сказания былых времен. Но проходило время и сменялись поколения, а замысел еще не был завершен.




Глава 4


Повергшись ниц, мыслю я о том, как ее величество императрица обрела Единство и озарила свой дом, как она постигла Триединство и преобразовала народ. Она правит в Пурпуровом Дворце, а добродетель ее простирается до мест, где ступают лошадиные копыта; она обитает в сокрытых покоях, а могущество ее сияет в дали, которой достигают носы кораблей. Солнце всплывает и умножается блеск; тучи рассеиваются и нет дыма. Летописцы не перестают отмечать счастливые предзнаменования: сросшиеся стебли и двойные колосья; месяца не проходит, когда бы не вносилась дань при непрестанных огнях и умноженных переводах. Должно сказать, что по славе она выше, чем Буммэй; и по добродетели она превосходит Тэн-ицу. И вот, сожалела она об ошибках в старинных сказаниях и желала исправить искажения в прежних летописях. И в 18-й день девятого месяца четвертого года Вадо повелела мне, Ясумаро, составить и записать древние сказания, которые Хиэда-но-Арэ, согласно императорскому приказу, затвердил наизусть, и представить их ей.




Глава 5


Повинуясь благоговейно сему приказу, я приступил к тщательному составлению. Но во времена глубокой старины речи, равно как и мысли, были просты, и излагать сочинение и строить фразы одними китайскими знаками трудно. Если излагать только при помощи "значений", то слова не будут соответствовать смыслу. Если писать только при помощи "звуков", то изложение станет слишком длинным. Поэтому я то употребляю в одной фразе и "звуки" и "значения". То пишу об одном деле, пользуясь одними "значениями". Затем там, где смысл слов был трудно различим, я освещал значение объяснениями. Но легко понятное я, конечно, не разъяснял. Затем там, где знаки "нити-ка" фамилии произносятся "ку-са-ка" или знак "тай" имени произносится "та-ра-си", — в подобных случаях я следовал без изменения исконному обычаю. В общем летописи начинаются разделением Земли и Неба и кончаются светлым веком в Вохарида. События от бога Амэ-но-ми-нака-нуси до бога Хико Нагиса-такэ У-гая-фуки-аэдзу составляют первый свиток. События от Небесного Владыки Камму-Ямато Иварэ-бико до светлого правления Хомуда составляют второй свиток; события от императора О-Садзаки до Великого Дворца Вохарида составляют последний свиток. Всего начертал я три свитка и благоговейно их преподношу. Я, Ясумаро, с истинным трепетом и истинным страхом склоняю главу, склоняю главу. Двадцать восьмой день первого месяца пятого года Вадо. Первой степени пятого ранга, высшего разряда пятого класса О-но-Асоми Ясумаро ["запись" сию] благоговейно подносит.






Свиток 1





Глава 1



Когда впервые раскрылись Небо и Земля, имена богов, явившихся в Такама-но хара — Равнине Высокого Неба, были: Амэ-но-минака-нуси-но ками — Бог-Правитель Священного Центра Небес; за ним Така-ми-мусуби-но ками — Бог Высокого Священного Творения; за ним Камимусуби-но ками — Бог Божественного Творения. Эти три бога явились каждый сам по себе и не дали себя увидеть.

Имена богов, что явились за ними из того, что пробилось на свет подобно побегам тростника, в то время, когда земля еще не вышла из младенчества, и, подобно всплывающему маслу, ме-дузой носилась [по морским волнам], были: Умасиасикаби-хикод-зи-но ками — Юноша-Бог Прекрасных Побегов Тростника; за ним Амэ-но-токотати-но ками — Бог Навечно Утвердившийся в Небесах. Эти два бога тоже явились каждый сам по себе и не дали себя увидеть.

Пятеро богов, о которых сказано выше, суть особые небесные боги.





Глава 2



Имена богов, что явились за ними, были: Куни-но-токотати-но ками — Бог Навечно Утвердившийся на Земле; за ним Тоёкумоно-но ками — Бог Обильных Облаков над Равнинами. Эти два бога тоже явились каждый сам по себе и не дали себя увидеть.

Имена богов, что явились за ними, были: Ухидзини-но ками — Бог Всплывающей Грязи, за ним Сухидаини-но ками — Богиня Осаждаю-щегося Песка, младшая сестра за ней Цунугуи-но ками — Бог Твердых Свай, за ним Икугуи-но ками — Богиня Таящих Жизнь Свай, младшая сестра; за ней Оо-тонодзи-но ками — Бог Больших Покоев, за ним Оо-тонобэ-но ками — Богиня Больших Покоев, младшая сестра; за ней Омодару-но ками — Бог Совершенного Облика, за ним Ая-касиконэ-но ками — Богиня, О, Трепет Внушающая, младшая сестра; за ней Идзанаги-но ками — Бог, Влекущий к Себе, за ним Идэанами-но ками — Богиня, Влекущая к Себе, младшая сестра.

От Куни-но-токотати-но ками до Идэанами-но ками, богов, о которых сказано выше, всех вместе, зовут Семь Поколений богов.

Двое богов, что явились каждый сам по себе, о которых сказано выше, зовутся каждый Одним Поколением. За ними парами явившихся десять богов, двоих вместе, зовут Одним Поколением.





Глава 3



Тут все небесные боги своим повелением двум богам Идзанаги-но микото и Идзанами-но микото: "Закончите дело с этой носящейся [по морским волнам] землей и превратите ее в твердь", — молвив, драгоценное копье" им пожаловав, так поручили.

Потому оба бога, ступив на Небесный Плавучий Мост, то драгоценное копье погрузили, и, вращая его, хлюп-хлюп — месили [морскую] воду, и когда вытащили [его], вода, Капавшая с кончика копья, сгустившись, стала островом. Это Оногородзима — Сам Собой Сгустившийся остров.





Глава 4



На этот остров [они] спустились с небес, воздвигли небесный столб, возвели просторные покои. Тут спросил [Идзанаги] богиню Идзанами-но микото, свою младшую сестру: "Как устроено твое тело?"; и когда так спросил — "Мое тело росло-росло, а есть одно место, что так и не выросло", — ответила. Тут бог Идзанаги-но микото произнес: "Мое тело росло-росло, а есть одно место, что слишком выросло. Потому, думаю я, то место, что у меня на теле слишком выросло, вставить в то место, что у тебя на теле не выросло, и родить страну. Ну как, родим?". Когда так произнес, богиня Идзанами-но микото "Это [будет] хорошо!" — ответила.

Тут бог Идзанаги-но микото произнес: "Если так, я и ты, обойдя вокруг этого небесного столба, супружески соединимся", — так произнес. Так условившись, тут же: "Ты справа навстречу обходи, я слева навстречу обойду", — произнес, и когда, условившись, стали обходить, богиня Идэанами-но микото, первой: "Поистине, прекрасный юноша!" — сказала, а после нее бог Идзанаги-но микото: "Поистине, прекрасная девушка!" — сказал, и после того, как каждый сказал, [бог Идзанаги] своей младшей сестре возвестил: "Нехорошо женщине говорить первой", — так возвестил. И все же начали [они] брачное дело, и дитя, что родили, [было] дитя-пиявка. Это дитя посадили в тростниковую лодку и пустили плыть.

За ним Авасима — Пенный остров родили. И его тоже за дитя не сочли.





Глава 5



Тут два бога, посоветовавшись, сказали: "Дети, что сейчас родили мы, нехороши. Нужно изложить это перед небесными богами", — так сказали, и вот, вместе поднялись [на Равнину Высокого Неба] и испросили указания небесных богов. Тут небесные боги, произведя магическое действо, изъявили свою волю: "Потому нехороши [были дети], что женщина первой говорила. Снова спуститесь и заново скажите", — так изъявили.

И вот тогда, спустились обратно и снова, как раньше, обошли тот небесный столб. Тут бог Идзанаги-но микото, первым: "Поистине, прекрасная девушка!" — произнес, после него богиня Идзанами-но микото, жена: "Поистине, прекрасный юноша!" — произнесла. И когда, так произнеся, соединились, дитя, которое родили, [был] остров Авадзи-но-хо-но-са-вакэ.

За ним остров Иё-но-футана, Двуименный, родили. Этот остров телом один, а лица имеет четыре. У каждого лица есть свое имя. Потому страна Иё зовется Эхимэ, страна Сануки зовется Ииёри-хико, страна Ава зовется Оо-гэцу-химэ, страна Тоса зовется Такэёри-вакэ.

За ним остров Окиномицуго, Трехименный, родили. Другое имя Амэ-но-осикоро-вакэ.

За ним остров Цукуси родили. И этот остров тоже — телом один, а лица имеет четыре. У каждого лица есть свое имя. Потому страна Цукуси зовется Сирахи-вакэ, страна Тоёкуни зовется Тоёхи-вакэ, страна Хи зовется Такэхимукахи-Тоёкудзихинэ-вакэ, страна Кумасо зовется Такэхи-вакэ.

За ним остров Ики родили. По-другому Амэхитоцубасира зовется. За ним остров Цусима родили. По-другому Амэ-но-садаёри-химэ зовется. За ним остров Садо родили.

За ним остров Оо-ямато-тоёакидзусима родили. По-другому Амацумисора-тоёакидэунэ-вакэ зовется. И вот, потому, что эти восемь островов раньше [других] рождены были, они зовутся Оо-ясимагуни — Страна Восьми Больших Островов.

После того, как так было, вернулись, и тогда остров Киби-но-кодзима родили. По-другому Такэхиката-вакэ зовется.

За ним остров Адзукидзима родили. По-другому Оо-но-дэ-химэ зовется.

За ним остров Оо-сима родили. По-другому Оо-тамару-вакэ зовется.

За ним остров Химэдзима родили. По-другому Амэхитоцунэ зовется.

За ним остров Тика родили. По-другому Амэ-но-оси-о зовется. За ним остров Футаго родили. По-другому Амэфутая зовется. От острова Киби-но-кодзима до острова Амэфугая всего шесть островов.





Глава 6



Уже закончив рождение страны, теперь богов родили. И вот, имя рожденного [ими] бога [было] Оо-котооси-о-но ками — Бог-Муж Великого Деяния.

За ним Ивацути-бико-но ками — Юношу-Бога Каменистой Земли родили.

За ним Ивасу-химэ-но ками — Деву-Богиню Каменистого Песка родили.

За ней Оо-тохи-вакэ-но ками — Бога Большого Входа в Жилище родили.

За ним Амэ-но-фуки-о-но ками — Бога-Мужа Небесного Настилания Кровли родили.

За ним Оо-я-бико-но ками — Юношу-Бога Большой Кровли родили.

За ним Кадзамоцу-вакэ-но-оси-о-но ками — Бога-Мужа Отводящего Ветер родили.

За ним бога моря — имя ему Оо-вата-цуми-но ками — Бог-Дух Великого Моря родили.

За ним бога проливов — имя ему Хаяакицу-хико-но ками — Юноша-Бог Ранней Осени родили. За ним Хаяакицу-химэ-но ками — Деву-Богиню Ранней Осени, младшую сестру родили.

От бога Оо-котооси-о-но ками до богини Акицу-химэ-но ками всего десять богов.

Эти два бога, Хаяакицу-хико и Хаяакицу-химэ, разделившись между собой, стали владеть — один реками, другая морями. Имена рожденных [при этом] богов [были] Аванаги-но ками — Бог Пены на Воде, следующее Аванами-но ками — Богиня Пены на Воде, следующее Цуранаги-но ками — Бог Пузырящейся Поверхности [Воды], следующее Цуранами-но ками — Богиня Пузырящейся Поверхности [Воды], следующее Амэ-но-микумари-но ками — Небес-ный Бог Распределения Воды, следующее Куни-но-микумари-но ками — Земной Бог Распределения Воды, следующее Амэ-но-кухидзамоти-но ками — Небесный Бог Зачерпывания Воды, следующее Куни-но-кухидзамоти-но ками — Земной Бог Зачерпывания Воды.

От бога Аванаги-но ками до бога Куни-но-кухидзамоти-но ками всего восемь богов.

За ними бога ветра — имя ему Синацу-хико-но ками — Юноша-Бог Ветра родили.

За ним бога деревьев — имя ему Кукуноти-но ками — Бог-Дух Ствола родили.

За ним бога гор — имя ему Оо-яма-цуми-но ками — Бог-Дух Больших Гор родили.

За ним богиню равнин — имя ей Каяно-химэ-но ками — Дева-Богиня Травянистых Равнин родили. По-другому Нодэути-но ками — Божество-Дух Равнин зовется.

От бога Синацу-хико-но ками до Нодзути всего четыре бога.

Эти два бога, Оо-яма-цуми-но ками и Нодзути-но ками, разделившись между собой, стали владеть — один горами, другая равнинами. Имена рожденных [при этом] богов [были] Амэ-но-садзути-но ками — Небесный Бог Горных Склонов, следующее Куни-но-садаути-но ками — Земной Бог Горных Склонов, следующее Амэ-но-сагири-но ками — Небесный Бог Туманов в Ущельях, следующее Куни-но-сагири-но ками — Земной Бог Туманов в Ущельях, следующее Амэ-но-курадо-но ками — Небесный Бог Темных Расщелин, следующее Куни-но-курадо-но ками — Земной Бог Темных Расщелин, следующее Оо-томато-хико-но ками — Юноша-Бог Большого Склона, следующее Оо-томато-химэ-но ками — Дева-Богиня Большого Склона.

От бога Амэ-но-садзути-но ками до богини Оо-томато-химэ-но ками всего восемь богов.

Имя за ними рожденного бога [было] Тори-но-ивакусубунэ-но ками — Бог Прочных Как Скалы и Быстрых Как Птицы Лодок из Кусу," по-другому Амэ-но торифунэ — Небесная Птица-Лодка зовется.

За ним Оо-гэцу-химэ-но ками — Деву-Богиню Великой Пищи родили.

За ней Хи-но-ягихая-о-но ками — Бога-Мужа Обжигающего и Быстрого Огня родили. По-другому Хи-но-кага-бико-но ками — Юноша-Бог Светящегося Огня зовется. Еще по-другому Хи-но-кагуцути-но ками — Бог-Дух Светящегося Огня зовется.

Из-за того, что это дитя родили, опалилось лоно [богини Идзанами], и она слегла в болезни. Имена богов, тех, что родились из ее блевотины, [были] Канаяма-бико-но ками — Юноша-Бог Рудной Горы, следующее Канаяма-бимэ-но ками — Дева-Богиня Рудной Горы. Имя за ними из испражнений явившегося бога [было] Ханиясу-бико-но ками — Юноша-Бог Вязкой Глины, следующее Ханиясу-бимэ-но ками — Дева-Богиня Вязкой Глины. Имя за ней из мочи явившейся богини [было] Мицуха-но-мэ-но ками — Богиня Бегущих Вод, следующее Вакумусуби-но ками — Молодой Бог Творящих Сил. Дитя этого бога зовется Тоёукэ-бимэ-но ками — Дева-Богиня Обильной Пищи.

И вот, богиня Идзанами-но ками, из-за того что родила бога огня, после всего этого, удалилась. От Амэ-но-торифунэ до богини Тоеукэ-бимэ-но ками всего восемь богов.

Всего богом Идзанаги-но ками и богиней Идзанами-но ками, обоими богами вместе рожденных островов — четырнадцать островов, богов — тридцать пять богов.

Этих [детей] богиня Идзанами-но ками еще до своего удаления родила. Только остров Оногородзима рожден ею не был. А еще дитя-пиявку и остров Авасима за детей не сочли.





Глава 7



И вот, бог Идзанаги-но микото сказал: "Возлюбленная моя женушка-богиня! На одно-единственное дитя я променял тебя", — так сказал и, когда ползая в головах у нее, ползая в ногах у нее, плакал, божество, явившееся из его слез, под сенью деревьев, на холмах, что составляют подножие горы Кагуяма, обитая, зовется Накисавамэ-но ками — Плачущая Богиня Болот.

И вот, [бог Идзанаги] погреб ту удалившуюся богиню Идзанами-но микото в горе Хиба-но-яма, [что стоит] на границе между страной Идзумо и страной Хахаки.

Тут [бог Идзанаги] обнажил меч в десять пястей, что его опоясывал, и снес голову своему сыну, Кагуцути-но ками — Богу-Светящемуся Духу. Тогда кровь, что пристала к острию священного меча, сбежала на гряду скал, и имя явившегося [при этом] бога [было] Ивасаку-но ками — Бог [Грома], Рассекающий Скалы. За ним Нэсаку-но ками — Бог [Грома], Рассекающий Основания [Скал]. За ним Ивацуцу-но-о-но ками — Бог-Муж Каменного Молота.

Трое Богов.

Затем та кровь, что пристала к гарде священного меча, что его опоясывал, тоже сбежала на гряду скал, и имя явившегося [при этом] бога [было] Микахаяхи-но ками — Бог Устрашающего Быстрого Огня. За ним Хихаяхи-но ками — Огненный Бог Быстрого Огня.

За ним Такэмикадзути-но-о-но ками — Доблестный Устрашающий Бог-Муж. Другое имя Такэфуцу-но ками — Бог Доблестного Удара Мечом. Еще другое имя Тоёфуцу-но ками — Бог Могучего Удара Мечом.

Трое богов.

Затем кровь, что скопилась на рукоятке священного меча, что его опоясывал, просочилась меж пальцев [бога Идзанаги], и имя явившегося [при этом] бога [было] Кураоками-но ками — Бог-Дракон Ущелий. За ним Курамицуха-но ками — Бог Потоков в Долинах. От бога Ивасаку-но ками до бога Курамицуха-но ками, все восемь богов, о которых рассказано выше, суть боги, родившиеся от священного меча, что его опоясывал.

Имя бога, что явился в голове убитого бога Кагуцути-но ками, [было] Масакаяма-цуми-но ками — Бог-Дух Крутых склонов. Имя бога, за ним явившегося в груди [бога Кагуцути было] Одояма-цуми-но ками — Бог-Дух Косогоров. Имя бога, за ним явившегося в чреве [бога Кагуцути было] Окуяма-цуми-но ками — Бог-Дух Глуби Гор. Имя бога, за ним явившегося в тайных местах [бога Кагуцути было] Кураяма-цуми-но ками — Бог-Дух Теснин. Имя бога, за ним явившегося в левой руке [бога Кагуцути было] Сигияма-цуми-но ками — Бог-Дух Лесистых Гор. Имя бога, за ним явившегося в правой руке [бога Кагуцути было] Хаяма-цуми-но ками — Бог-Дух Предгорий. Имя бога, за ним явившегося в левой ноге [бога Кагуцути было] Хараяма-цуми-но ками — Бог-Дух Плоскогорий. Имя бога, за ним явившегося в правой ноге [бога Кагуцути было] Тояма-цуми-но ками — Бог-Дух Передних Склонов.

От бога Масакаяма-цуми-но ками до бога Тояма-цуми-но ками всего восемь богов.

И вот, имя священного меча, которым отсек [голову богу Кагуцути], стало Амэ-но-охабари — Небесный Расширяющийся Клинок. Другим именем Ицу-но-охабари — Священный Мощный Клинок зовется.





Глава 8



Тут [бог Идзанаги], желая увидеться со своей женой, богиней Идзанами-но микото, отправился за нею в Еми-но куни — Страну Желтых Вод. И вот, когда [она] вышла ему навстречу из дверей, преграждавших вход, бог Идэанаги-но микото молвил-сказал: "Моя возлюбленная женушка-богиня! Страна, что я и ты создавали, еще не до конца создана. Потому должно тебе вернуться", — так сказал. Тогда богиня Идзанами-но микото сказала в ответ: "Прискорбно [мне], что раньше не пришел. Я отведала пищи с очага Страны Желтых Вод. И все же, мой возлюбленный муженек-бог, смущена я тем, что ты явился сюда. Потому посоветуюсь-ка я с богами Страны Желтых Вод о том, что намерена вернуться. Не изволь на меня смотреть", — так сказала. Так сказав, вошла обратно в свои покои, и очень много времени прошло, так что заждался [ее бог Идзанаги]. И вот, [он] выдернул толстый зубец из священного сияющего гребня, что держал пучок волос у него над левым ухом, зажег огонь и взглянул, войдя, а [у нее в теле] несметное количество червей копошилось-шуршало, в голове Громадина-гром сидел, в груди Огонь-гром сидел, в животе Тьма-гром сидел, в тайных местах Разрыв-гром сидел, в правой руке [в Землю] Ударяющий гром сидел, в левой ноге Грохот-гром сидел, в правой ноге [Травы] Пригибающий гром сидел, всего — восемь богов грома явилось-было.

Тут бог Идзанаги-но микото при виде этого испугался и обратился в бегство, а богиня Идзанами-но микото, жена: "[Ты] мне стыд причинил!" — сказала и пустила в погоню [за ним] фурий Страны Желтых Вод. Тогда бог Идзанаги-но микото снял [с головы] черную сетку кадзура и бросил ее, и тут же родились [из нее] плоды дикого винограда. Пока [фурии] их подбирали и пожирали, дальше побежал, а они снова пустились в погоню, и тогда, на этот раз, вытащил сияющий гребень, что держал пучок волос над правым ухом, и бросил его, и тут же родились [из него] побеги бамбука. Пока [фурии] их выдергивали и пожирали, дальше побежал. Теперь тех восьмерых богов грома пустила в погоню, а с ними и воинство Страны Желтых Вод, в тысячу пятьсот числом. Тогда [бог Идзанаги] обнажил меч в десять пястей, что его опоясывал, и, за спиной им размахивая, дальше побежал, а [они] снова за ним, и, когда достиг прохода Емоцухира, сорвал три персика [с дерева], что у того прохода находилось, дождался [воинства] и атаковал [его], и все [они] обратно побежали. Тогда бог Идзанаги-но микото сказал тем персикам: "Вы! Как меня спасли, так же должны [вы] спасать земную поросль людскую, что обитает в Тростниковой Равнине-Серединной Стране, когда попадет она в пучину бед и горевать и жаловаться станет!" — так сказал и пожаловал им имя Оо-каму-дзуми-но микото — Великие Божественные Боги-Духи, так [их] нарек.

Напоследок та богиня Идзанами-но микото, жена, сама пустилась в погоню. Тогда [бог Идзанаги] скалу, что лишь тысяче человек была бы под силу, к тому проходу Емоцухира придвинул-загородил, и, когда [они] по обе стороны той скалы, друг против друга стоя, [свой] брак расторгали, богиня Идзанами-но микото сказала: "Мой возлюбленный муженек-бог! Если так поступишь, я поросль людскую в твоей стране по тысяче в день душить стану", — так сказала. Тогда бог Идзанаги-но микото изволил сказать: "Моя возлюбленная женушка-богиня! Если ты так поступишь, я по тысяче пятьсот домиков для рожениц в день возводить стану", — так изволил сказать.

Потому-то на тысячу человек, что непременно в день умирает, непременно по тысяче пятьсот человек в день нарождается.

И вот, той богине Идзанами-но микото дал имя: Емоцу оо-ками — Великое Божество Страны Желтых Вод она зовется. И еще сказал: "Из-за того, что в погоню пустилась, Тисики-но оо-ками — Великим Божеством Погони нарекаю [тебя]", — так сказал. А еще скалу, которой загородил проход, Тигаэси-но оо-ками — Великий Бог, Обративший Вспять [Богиню], нарек, а еще Саяримасуёмидо-но оо-ками — Великий Бог Двери, Преградившей Вход, — так тоже она зовется.

Потому тот проход, что звался Емоцухирасака, ныне проходом Ифуядзака в стране Идзумо зовется.





Глава 9



Потому-то Великий Бог Идзанаги-но оо-ками сказал: "Я в нечистой скверне-стране побывал. Совершу очище-ние", — так сказав, прибыл на равнину Авакихара, к устью реки Татибана, в Химука, что в Цукуси, и там совершил очищение.

И вот, имя бога, что явился из отброшенного посоха, [было] Цукитацуфунадо-но ками — Бог-Поводырь. Имя бога, что явился из отброшенного затем пояса, [было] Мити-но-нагатиха-но ками — Бог Длинных Придорожных Камней. Имя бога, что явился из отброшенного затем кошеля, [было] Токихакаси-но ками — Бог Счета Часов. Имя бога, что явился из отброшенного затем платья, [было] Вадзураи-но-уси-но ками — Бог-Правитель Несчастий в Пути. Имя бога, что явился из отброшенных затем хакама, [было] Тимата-но ками — Бог Развилок Дорог. Имя бога, что явился из отброшенной затем кагафури, [было] Акигуи-но-уси-но ками — Бог-Правитель — Пожиратель Зла. Имя бога, что явился из отброшенного затем браслета с левой руки, [было] Окидзакару-но ками — Бог Морской Дали. Следующего Окицунагиса-бико-но ками — Юноша-Бог Прибоя в Открытом Море. Следующего Окицукахибэра-но ками — Бог Морской Прибрежной Полосы.

Имя бога, что явился из отброшенного затем браслета с правой руки, [было] Хэдэакару-но ками — Бог Береговой Дали. Следующего Хэцунагиса-бико-но ками — Юноша-Бог Прибрежного Прибоя. Следующего Хэцукахибэра-но ками — Бог Прибрежной Полосы. Двенадцать богов, о которых рассказано выше, от бога Цукитацуфунадо-но ками до бога Хэцукахибэра-но ками — суть боги, родившиеся из того, что снимал вещи, надетые на теле.

И вот, [бог Идзанаги] сказал: "Верхнее течение — стремительное течение. Нижнее течение — слабое течение", — так сказал, и, когда впервые в среднее течение спустился и, погрузившись [в него], омылся, имя бога, что явился тогда, [было] Ясомагацухи-но ками — Бог Множества Зол. Следующее Оо-магацухи-но ками — Бог Больших Зол. Эти двое богов суть боги, явившиеся из нечистоты того времени, когда в нечистой скверне-стране пребывал.

Имя бога, что явился затем, чтобы исправить зло, [было] Камунаоби-но ками — Бог Божественного Исправления. Следующее Оо-наоби-но ками — Бог Великого Исправления. Следующее Идзуномэ-но ками — Богиня-Священная Женщина. Всего три бога.

Имя бога, что явился затем, когда на дне воды омывался, [было] Сокопу-вата-цуми-но ками — Бог-Дух Морского Дна. Следующее Сокоцуцу-но-о-но микото — Бог-Муж Правитель Дна.

Имя бога, что явился, когда в середине [воды] омывался, [было] Накацу-вата-цуми-но ками — Бог-Дух Средних Вод [Моря]. Следующее Накацуцу-но-о-но микото — Бог-Муж Морской Середины.

Имя бога, что явился, когда на поверхности воды омывался, [было] Увацу-вата-цуми-но ками — Бог-Дух Морской Поверхности. Следующее Увацу-но-о-но микото — Бог-Муж [Морской] Поверхности.

Этих трех богов моря почитает как своих предков род Адзуми из Мурадзи. Потому мурадаи из Адзуми суть потомки сына тех богов моря, Уцусихиганасаку ко микото — Бога Расщепления [Видимых] Металлов.

Те трое богов — Сокоцуцу-но-о-но микото, Накацуцу-но-о-но микото, Увацуцу-но-о-но микото — суть Великие Боги Суминоэ.

И вот, имя божества, что явилось, когда [бог Идзанаги] свой левый глаз омывал, [было] Аматэрасу оо-ми-ками — Великая Священная Богиня, Освещающая Небо.

Имя бога, что явился затем, когда свой правый глаз омывал, [было] Цукуёми-но микото — Бог Счета Лун.

Имя бога, что явился затем, когда свой нос омывал, [было] Такэхая-Суса-но-о-но микото — Доблестный Быстрый Ярый Бог-Муж."

Четырнадцать богов, о которых рассказано выше, от бога Ясомагацухи-но ками до бога Суса-но-о-но микото, суть боги, явившиеся от того, что [бог Идзанаги] омыл свое тело.





Глава 10



Тут бог Идзанаги-но микото, сильно обрадовавшись, сказал: "Я детей рождал-рождал, и напоследок трех высоких детей получил", — так сказал и тут же снял с шеи ожерелье из жемчужин и, тряся его так, что звенели [они], передал [его] Великой Священной Богине Аматэрасу оо-ми-ками и сказал: "Ты, богиня, ведай Равниной Высокого Неба", — так ей наказал. Потому ожерелье то из жемчужин зовется Микуратанано-но ками — Бог Священного Хранилища. Затем богу Цукуёми-но микото сказал: "Ты, бог, ведай страной, где властвует ночь", — так ему наказал. Затем богу Такэхая-Суса-но-о-но микото сказал: "Ты, бог, ведай равниной моря", — так ему наказал. И вот, в то время, как [другие боги] ведали, согласно наказу, что каждому был дан, бог Суса-но-о-но микото страной, что была [ему] наказана, не ведал, а плакал в голос, пока борода его, в восемь пястей, не достигла середины груди. Таков был тот плач, что зеленые горы плачем [его], словно горы сухие, иссохли, все реки-моря плачем [его] иссякли. Из-за этого злые боги, как летние мухи [жужжанием], своими голосами все заполнили, во всех делах происходили разного рода бедствия.

Потому бог Идзанаги-но микото богу Суса-но-о-но микото сказал: "По какой причине ты страной, которая [тебе] была наказана, не ведаешь, а плачешь в голос?" — так сказал. Тогда [бог Суса-но-о] сказал в ответ: "Хочу я удалиться в Страну Матери, Нэ-но катасу куни — Нижнюю Страну. Потому плачу", — так сказал.

Тогда Великий Бог Идзанаги-но оо-ками, сильно разгневавшись, сказал: "Если так, не должно тебе в этой стране быть", — так сказал и тут же изгнал [его] божественным изгнанием.

И вот, тот Великий Бог Идзанаги-но оо-ками в Тага, что в Оми, пребывать изволит.





Глава 11



И вот, тогда бог Суса-но-о-но микото сказал: "Если так, Великой Священной Богине Аматэрасу оо-ми-ками об этом поведаю и удалюсь", — так сказав, тут же поднялся на небо, и тут все горы и реки загрохотали, все земли заколебались. Тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, услышав [это], испугалась и сказала: "Наверное, не с добрыми намерениями поднимается сюда мой брат-бог. Не иначе, как задумал отнять мою страну", — так сказав, тут же распустила волосы и свернула их в прическу мидзура, и в левый пучок [волос], и в правый, и в сетку кадзура тоже, и на левую руку, и на правую, — повсюду намотала-вплела длинные нити со множеством нанизанных магатама, на спину повесила колчан в тысячу стрел, к груди прикрепила колчан в пятьсот стрел, а еще взяла наручень из бамбука, грозный звук издающий, и руку [в него] продела и, луком потрясая, в твердую землю по самые бедра вступила, и отбрасывая ее, словно пушистый снег, и ногами грозно топоча, вопросила навстречу [ему]: "По какой причине поднялся сюда?" — так вопросила. Тогда бог Суса-но-о-но микото сказал в ответ: "Я нечистых намерений не питаю. Просто, [когда] я из-за наказа Великого Бога плакал в голос, [он] об этом спросил. Вот [я] и сказал: Я в страну моей матери хочу отправиться, [потому] плачу", — так сказал. Тогда Великий Бог сказал: "Не должно тебе в этой стране быть", — так сказал и божественным изгнанием меня изволил изгнать. И вот, желая поведать [тебе] о том, что удаляюсь, [я] и поднялся. Других намерений [у меня] нет", — так сказал.

Тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками сказала: "Однако как я узнаю, что намерения твои чисты и светлы?" — так сказала.

Тут бог Суса-но-о-но микото сказал в ответ: "Обменяемся клятвой и родим детей", — так сказал.

И вот, когда они, встав по обе стороны Амэ-но-ясу-но кава — Небесной Спокойной Реки, принесли клятву, Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками первым делом попросила меч в десять пястей, что бога Суса-но-о-но микото опоясывал, разломила его натрое, со звоном [его] поболтала-омыла в небесном колодце, раздробила-разгрызла и выдула. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [ее уст, было] Такири-бимэ-но микото — Дева-Богиня Тумана. Другое имя Окицусимахимэ-но микото — Дева-Богиня Островов в Открытом Море. Следующей [была] Итикисима-химэ-но микото — Дева-Богиня Итикисима. Другим именем Саёри-бимэ-но микото — Дева-Богиня Причалов зовется. Следующей [была] Такицу-химэ-но микото — Дева-Богиня Водопадов.

Три божества.

Бог Суса-но-о-но микото попросил длинную нить со множеством магатама, что была намотана на левый пучок прически мидзура Великой Священной Богини Аматэрасу-но оо-ми-ками, со звоном [ее] поболтал-омыл в небесном колодце, раздробил-разгрыз и выдул. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [его уст, было] Масакацу-а-кацукатихаяхиамэ-но-осихомими-но микото — Истинно Побеждая, Завоевал Я Победу, Быстрого Солнца Бог Небесных Обильных Рисовых Колосьев.

Затем попросил жемчужины, что были намотаны на правый пучок прически мидзура [богини Аматэрасу], раздробил-разгрыз [их] и выдул. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [его ус было] Амэ-но-хохи-но микото — Бог Небесного Рисового Колоса.

Затем попросил жемчужины, что были намотаны на сетку кадэура, раздробил-разгрыз и выдул. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [его уст, было] Амацу-хиконэ-но микото — Небесный) Бог-Солнечное Дитя.

Затем попросил жемчужины, что были намотаны на левую руку! [богини Аматэрасу], раздробил-разгрыз [их] и выдул. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [его уст, было] Икуцу-хиконэ-но микото — Живущий Бог-Солнечное Дитя.

Затем попросил жемчужины, что были намотаны на правую руку [богини Аматэрасу], раздробил-разгрыз [их] и выдул. И вот, имя божества, что явилось из тумана-дыхания [его уст, было] Кумано кусуби-но микото — Бог-Диковинный Дух из Кумано.

Всего пятеро [божеств].

Тут Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками богу Суса-но-о-но микото сказала: "Эти, после родившиеся пятеро мужского пола детей, — явились от моих вещей, потому, само собой, мои это дети. Раньше родившиеся, трое женского пола детей — явились от твоих вещей, потому, истинно, — твои дети", — так разделила.

И вот, прежде всех родившееся божество, богиня Такири-бимэ-но микото, в Окицумия, в Мунаката пребывает. Следующей [родившаяся] богиня Итикисима-химэ-но микото в Накацумия, в Мунаката пребывает. Следующей [родившаяся] богиня Такицу-химэ-но микото в Хэцумия, в Мунаката пребывает.

Эти трое божеств суть великие божества, почитаемые властителями Мунаката.

И вот, из пятерых детей, после рожденных, сын бога Амэ-но-хохи-но микото, Такэхиратори-но микото — Доблестный Бог, Освещающий Сельские Местности, есть предок правителя провинции Идзумо, правителя провинции Мудзаси, правителя провинции Камицуунаками, правителя провинции Симоцуунаками, правителя провинции Идзиму, правителя округа Цусима, правителя провинции Тотоми. Следующим [родившийся] бог Амацу-хиконэ-но микото.

Есть предок правителя провинции Осикоти, начальника омывальщиц из Нуката, правителя провинции Убараки, правителя местности Танака, что в Ямато, правителя провинции Ямасиро, правителя провинции Умакута, правителя провинции Мити-ко Сири, что в Киэ, правителя местности Амути, что в Ямато, владельца округа Такэти, смотрителя местности Камо, правителя местности Сакикусабэ.





Глава 12



Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото Великой Священной Богине Аматэрасу оо-ми-ками сказал: "Мои намерения чисты и светлы. Потому рожденных мною детей — нежных женщин я получил. Так что, само собой, я победил", — так сказав, в буйстве от [своей] победы, межи на возделанных полях Священной Богини Аматэрасу оо-ми-ками снес, [оросительные] каналы засыпал.

А еще — в покоях, где отведывают первую пищу, испражнился и разбросал испражнения.

И вот, хотя [он] так сделал, Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, [его] не упрекнув, сказала: "На испражнения похоже, но это братец мой — бог, наверное, наблевав спьяну, так сделал. А то, что межи снес, каналы засыпал, — это, наверное, братец мой — бог, землю пожалев, так сделал", — так оправдала [его], но все же его дурные деяния не прекращались, а стали еще безобразнее. В то время, когда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, находясь в священном ткацком покое, ткала одежду, что положена богам, [бог Суса-но-о] крышу тех ткацких покоев проломил и небесного пегого жеребчика, с хвоста ободрав, внутрь бросил.

Тут небесные ткачихи, увидев это, испугались, укололи себя челноками в тайные места и умерли.

И вот тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, увидев [это], испугалась и, отворив дверь Амэ-но-ивая — Небесного Скалистого Грота, укрылась [в нем]. Тут вся Равнина Высокого Неба погрузилась во тьму, в Тростниковой Равнине-Серединной Стран) повсюду темень стала. Из-за этого вечная ночь наступила.

Тут голоса множества злых богов, как летние мухи [жужжанием] все наполнили, всюду беды произошли.

Тогда восемьсот мириад богов собралось-сошлось у Амэ-но-ясу-но кава — Небесной Спокойной Реки, сыну бога Така-ми-мусуби но ками Омоиканэ-но ками — Богу Размышляющему наказал" размышлять, собрали долгопоющих птиц из Вечного Царства заставили петь, добыли небесную крепкую скалу с верхнего течение Амэ-но-ясу-но кава — Небесной Спокойной Реки, добыли железо и небесной рудной горы, нашли небесного кузнеца [по имени] Амацумара Исикоридомэ-но микото — Богине-Литейщице наказали изготовит зеркало, Тама-но-я-но микото — Богу-Предку Гранильщиков наказал изготовить длинную нить со множеством [нанизанных] магатам призвали Амэ-но-коянэ-но микото — Бога Возносящего и Футодамано микото — Бога Приносящего и заставили [их] у оленя-самца " небесной горы Кагуяма вывернуть лопатку, взять небесное дерево Хахака с небесной горы Кагуяма и исполнить гадание.

Густоветвистые деревья Масакаки с небесной горы Кагуяма, выкопав с корнями, к верхним веткам прикрепили длинные нити со множеством магатама, на средние ветки навесили большущее зеркало, к нижним веткам подвесили белые, голубые лоскуты нигитэ, и все эти различные вещи бог Футодама-но микото благоговейно, для преподношения [богине Аматэрасу], держал, а бог Амэ-но коянэ-но микото сильное молитвословие благоговейно вознес, а Амэ-но-тадзикара-о-но микото — Небесный Бог-Муж Могучих Рук у двери [грота] притаился, а Амэ-но-удзумэ-но микото — Небесная Богиня Отважная, рукава подвязав лозой," с небесной горы Кагуяма, из небесной лозы Сасаки сетку кадзура сделав, листья Саса с небесной горы Кагуяма пучками связав, пустой котел у двери Небесного Скалистого Грота опрокинув, ногами [по нему] с грохотом колотя, в священную одержимость пришла" и, груди вывалив, шнурки юбки до тайного места распустила.

Тут Равнина Высокого Неба ходуном заходила — все восемьсот мириад богов разразились хохотом.

Тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу-но оо-ми-ками, странным это сочтя, дверь Небесного Скалистого Грота чуть приоткрыла и молвила изнутри: "Я сокрыться изволила, из-за этого Равнина Высокого Неба вся погрузилась во тьму, да, я думаю, и Тростниковая Равнина-Серединная Страна тоже вся во тьме. С какой же стати Амэ-но удзумэ потешает [вас], да и все восемьсот мириад богов хохочут?" — так молвила.

Тогда Амэ-но-удзумэ сказала: "Есть высокое божество, превосходит тебя — богиню. Вот [мы] и веселимся-потешаемся", — так сказала. А пока так говорила, боги Амэ-но коянэ-но микото и Футодама-но микото, то зеркало принеся. Великой Священной Богине Аматэрасу оо-ми-ками [его] показали, и тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками еще больше в удивление пришла, постепенно из двери вышла-выглянула, и тут тот бог Амэ-но тадзикара-о-но микото, что у двери [грота] притаился, взял ее за священные руки и вытащил [наружу], а бог Футодама-но микото тут-то веревку-заграждение позади нее и протянул, и сказал: "Отныне возвращаться туда не изволь", — так сказал.

И вот, когда Великая Священная Богиня Аматэрасу-но оо-ми-ками выйти [из грота] изволила, тут и Равнина Высокого Неба, и Тростниковая Равнина-Серединная Страна, сами собой, озарились светом.

Тут восемьсот мириад богов, посовещавшись, бога Хая-Сусано-о-но микото заставили тысячу столов заполнить [искупительными дарами], а еще [ему] бороду обрезали, ногти на руках и на ногах заставили сорвать, и [с Равнины Высокого Неба] изгнали [его] божественным изгнанием.





Глава 13



А еще [бог Суса-но-о] попросил еды у Оо-гэцу-химэ-но ками — Девы-Богини Великой Пищи. Тогда богиня Оо-гэцу- химэ достала [у себя] из носа, изо рта, а также из заднего места разные аппетитные яства, и когда по-всякому их приготовив, поднесла, бог Сусано-о-но микото, эти действия [ее] узрев, подумал, что [она], осквернив [еду], ему подносит, и ту богиню Оо-гэцу-химэ-но ками убил.

И вот то, что в теле убитой богини родилось — в голове шелковичные черви родились, в обоих глазах рис-рассада родился, в обоих ушах просо родилось, в носу фасоль родилась, в тайном мест пшеница родилась, в заднем месте соевые бобы родились. Потому-то Камимусуби-но-ми-оя-но микото — Богиня Божественного Творения — Священная Мать все это подобрала и превратила в семена.






Глава 14



И вот, изгнанный, [бог Суса-но-о] совершил нисхождение: местность по названию Ториками, у верховьев реки Xи что в стране Идзумо. В это время спустились по течению той реки хаси. Тут бог Суса-но-о-но микото подумал, что у верховьев реки есть люди, и, разыскивая [их], поднялся [вверх по реке]. Там два человека оказались — старик и старуха, молодую девушку между собой посадив, плакали.

Тогда спросил [бог Суса-но-о]: "Кто вы такие?". И старик тот сказал в ответ: "Я земной бог, сын Оо-яма-цуми-но ками. По имени я зовусь Асинадзути — Старец, Гладящий Ноги, жена по имени Тэнадзути — Старуха, Гладящая Руки, зовется, дочка по имени Кусинада-химэ — Чудесная Дева из Инада зовется", — так сказал.

Когда снова спросил: "В чем причина того, что ты плачешь?" — [старик] сказал в ответ: "Моих дочерей — а их, девиц, вначале восемь было," Ямата-но ороти — Змей-страшилище Восьмихвостый-Восьмиголовый из Коси, каждый год являясь, проглатывает. Ныне время, когда он должен явиться. Потому плачу", — так сказал. Тогда спросил: "А каков он собой?" — и [старик] сказал в ответ: "Глаза у него, словно красные [плоды] кагати, а из тела восемь голов — восемь хвостов выходят. А еще на теле мох и кипарисы с криптомериями растут. А длиной оно долин — на восемь долин, вершин — на восемь вершин простирается." На брюхо его взглянешь — все кровью сочится", — так сказал.

То, что здесь зовется красные [плоды] кагати — [это] нынешний ходзуки. Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото сказал тому старику: "Эту дочь твою не отдашь ли мне?" — когда так сказал, [старик]: "Трепещу [перед тобой], но [твоего] почтенного имени не знаю", — сказал в ответ. Тогда [бог Суса-но-о] изволил сказать в ответ: "Я старший брат Великой Священной Богини Аматэрасу оо-ми-ками. Сейчас только спустился с небес", — так сказал. Тогда боги Асинадзути-Тэнадзути-но ками: "Если так, трепещем [перед тобой]. Почтительно отдадим [тебе дочь]", — сказали. Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото тут же ту девушку превратил в частый гребень," в [свою] прическу мидзура [его] воткнул и тем богам Асинадзути-Тэнадзути-но ками сказал: "Вы восьмижды очищенное сакэ сварите, а еще кругом ограду возведите, в той ограде восемь ворот откройте, у каждых ворот помост сплетите, на каждый тот помост бочонок для сакэ поместите, в каждый бочонок того восьмижды очищенного сакэ полным-полно налейте и ждите!" — так сказал.

И вот, когда в точности, как [он] сказал, все подготовили и ждать стали, тот Ямата-но ороти и верно, как сказано было, явился. Тут же в каждый бочонок по голове своей свесил, и то сакэ выпил. Тут [он] опьянел, отвалился, растянулся и впал в сон.

Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото обнажил свой меч в десять пястей, что его опоясывал, и того Змея разрубил-разбросал, так что река Хи кровью вместо воды потекла. И вот, когда [он] его средний хвост разрубил, лезвие меча треснуло. Тогда, в удивление придя, [бог Суса-но-о] обломок своего меча [в хвост] всадил и посмотрел, [а там] Цумугари-но тати — Меч-булат оказался. И вот, [бог Суса-но-о] тот меч взял, за диковинную вещь его посчитал и Великой Священное Богине Аматэрасу-но-оо-ми-ками [об этом] рассказал и [меч] преподнес Это и есть Кусанаги-но-тати — Меч-булат Кусанаги.





Глава 15



И вот тогда тот бог Хая-Суса-но-о-но микото стал искать в стране Идзумо место, где бы мог построить [брачные] покои. Достигнув местности Суга, сказал: "В эту местность пришел я, и на сердце у меня легко", — так сказав, там покои построил и [там] пребывал. Вот ту местность и называют теперь Суга.

Когда этот Великий Бог впервые построил покои в Суга, над местностью той облака встали-поднялись. Тут [он] изволил сложит песню. Та песня — вот она: В Идзумо, где в восемь гряд облака встают, Покои в восемь оград, Чтобы укрыть жену, Покои в восемь оград воздвиг [я], Да, те покои в восемь оград!

Тут призвал [он] бога Асинадзути-но ками: "Ты будь начальником моих покоев", — так [ему] сказал. А еще дал [ему] имя: Инада-но миянуси-суга-но-яцумими-но ками — Всеслышащий Бог-Страж Суга, Правитель Покоев в Инада — так изволил [его] назвать.

И вот, бог, которого родил [он], начав брачное дело с той Кусинада-химэ, по имени Ясима-дзинуми-но ками — Бог-Правитель Восьми Островов звался. А еще дитя, которое родил, сочетавшись с дочерью бог; Оо-яма-цуми-но ками по имени Каму-оо-ити-химэ — Божественная Девг из Ооити, [было] Оо-тоси-но ками — Бог Великой Жатвы. Следующим [родился] Ука-но-ми-тама-но ками — Бог-Священный Дух Пищи.

Два бога.

Дитя, которое родил старший брат, бог Ясима-дзинуми-но ками, сочетавшись с дочерью бога Оо-яма-цуми-но ками по имени Ко-но-хана-но-тиру-химэ — Дева Опадающих Цветов с Деревьев, [был] фуха-но-модзикунусуну-но ками — Бог-Правитель Страны из Фуха. Дитя, которое родил этот бог, сочетавшись с дочерью Оками-но ками — Бога-Дракона по имени Хикава-химэ — Дева из Хикава, [был] Фукабути-но-мидзуярэкана-но ками — Бог Воды, Брызжущей на Цветы, из Фукабути. Дитя, которое родил этот бог, сочетавшись с Амэ-но-цудоэтинэ-но ками — Богиней-Собирательницей Небесных Вод, [был] Омидзуну-но ками — Бог-Правитель Омидзу. Дитя, которое родил этот бог, сочетавшись с дочерью Фунодзуно-но ками — Бога из Фуно по имени Футэмими-но ками — Богиней-Тяжелое Ухо, [был] Амэ-но-фуюкину-но ками — Бог Небесных Зимних Одежд. Дитя, которое родил этот бог, сочетавшись с дочерью Сасикуни-оо-но ками — Великого Бога Страны Саси по имени Сасикуни-вакахимэ — Юная Дева из страны Саси, [был] Оо-кунинуси-но ками — Бог-Правитель Великой Страны. Другим именем Оо-намудзи-но ками — Почитаемый Бог Великого Имени зовется. Еще другим именем Асихарасико-о-но ками — Безобразный Бог-Муж с Тростниковой Равнины зовется. Еще другим именем Ятихоко-но ками — Бог Восьми Тысяч Копий зовется. Еще другим именем Уцусикунидама-но ками — Бог-Дух Земной Страны зовется. А всего [у него] пять имен.





Глава 16



Так вот, братьев у этого бога Оо-кунинуси-но ками было восемьдесят богов. Но все-таки все [они] страну уступили богу Оо-кунинуси-но ками. А причина того, что уступили, [была такая]: каждый из тех восьмидесяти богов замыслил взять в жены Ягами-химэ — Деву из Ягами, что в Инаба, и когда [они] вместе отправились в Инаба, на бога Оо-намудзи-но ками" взвалили поклажу и взяли [его] с собой, сопровождать их.

Тут, когда достигли [они] мыса Кэта, валялся там голый заяц. Тогда восемьдесят богов сказали зайцу: "Делать тебе надлежит вот что: омойся этой морской соленой водой и ложись на гребне высокой горы, так, чтобы ветром тебя обдуло", — так сказали.

Вот тот заяц и лег, как [его] научили восемьдесят богов. Тогда, как стала соль высыхать, шкурка на его теле во всех местах от ветра потрескалась. Вот и лежал [он], плача, страдая от боли, а в это время бог Оо-намудзи-но ками, шедший сзади всех, того зайца увидел и "Почему ты лежишь и плачешь?" — [его] спросил.

Тогда заяц сказал в ответ: "Пребывал я на острове Оки, и захотелось мне перебраться на эту землю, но перебраться способа не было. Вот я и сказал Вани — Морскому Крокодилу, обманув [его]: "Потягаемся с тобой, посчитаем родичей [твоих и моих] — которых больше. Пусть твои родичи, сколько их есть, по твоему приказу явятся и улягутся все в ряд, от этого острова до мыса Кэта. Тогда я ступлю на них и, пробегая, [их] сосчитаю. Тут и узнаем, моих родичей или твоих больше", — так сказал. Когда так сказал, [они], обманувшись, легли в ряд, и тогда я ступил на них, считая, перебрался, и когда вот-вот уже собирался ступить на землю, сказал: "Я тебя обманул"."И едва так сказал, как самым последним в ряду лежавший крокодил меня сцапал и всю мою одежду" ободрал. Из-за этого я плакал и горевал, и тут, до тебя прошедшие восемьдесят богов дали [мне] повеление: "Омойся соленой морской водой и ложись на ветру", — так научили. И вот, когда [я] сделал, как [они меня] научили, тело мое во всех местах покрылось ранами", — так сказал.

Тут бог Оо-намудзи-но ками того зайца научил: "Теперь же, не медля, отправляйся к этому устью [реки], и если там ты тело свое [чистой] водой омоешь, сейчас же пыльцу с камыша, [что растет] у того устья, соберешь, [ее] расстелишь-рассыплешь и на ней поваляешься, тело твое непременно излечится — станет таким, как прежде", — так сказал.

И вот, когда [заяц] поступил согласно поучению, тело его стало таким, как прежде. Это и есть Голый Заяц из Инаба. Сейчас зовется [он] Заяц-бог.

И вот, тот заяц богу Оо-намудзи-но ками сказал: "Те восемьдесят богов ни за что не получат [в жены] Ягами-химэ. Ты, бог, хоть ты и нес поклажу, получишь [ее]", — так сказал.





Глава 17



Тут Ягами-химэ сказала в ответ восьмидесяти богам: "Не слушаю я ваших слов. Стану женой бога Оо-намудзи-но ками", — так сказала.

И вот, тогда восемьдесят богов разгневались, сговорились все вместе убить бога Оо-намудзи-но ками, отправились к подножию горы Тэма, что в стране Хахаки, и сказали: "На этой горе красный кабан живет. Вот мы, все вместе, сгоним [его] вниз, а ты поджидай [внизу] и схвати [его]. А если не подождешь и не схватишь, непременно [он] тебя убьет"," — так сказали, большой камень, с кабаном схожий, на огне раскалили и вниз [с горы] скатили.

И вот, когда [бог Оо-намудэи] пущенный вниз [камень] схватил, [он] тут же о тот камень обжегся и умер.

Тогда его мать-богиня," плача-горюя, поднялась на небо, ^ и пожаловалась богине Камимусуби-но микото, и [та] тут же послала Кисагаи-химэ — Деву-Ракушку и Умуги-химэ — Деву-Моллюска с наказом оживить [бога Оо-намудэи].

Тогда Кисагаи-химэ поскоблила [свою] раковину — собрала [наскобленное], Умуги-химэ дождалась-приняла, помазала [им раны], как мате ринским молоком," и вышел тут — весело пошел прекрасный молодец.

Тут восемьдесят братьев-богов, увидев [это], опять обманули [бога Оо-намудзи], увели [его] с собой в горы, свалили [там] большое дерево, загнали в то дерево стрелу, [бога Оо-намудэи] туда затолкали и тут же стрелу вытащили, [бога Оо-намудзи] раздавили насмерть.

И вот, когда его мать-богиня снова, в слезах, искала его и нашла, тотчас то дерево [она] разломила, [бога Оо-намудзи] вытащила-оживила и своему сыну наказала: "Если тут будешь, тебя восемьдесят богов в конце концов погубят", — так сказала и тут же услала [его] другой дорогой в страну Ки, к Оо-я-бико-но ками — к Юноше-Богу Большой Кровли.

Тут восемьдесят богов пустились в погоню, настигли [бога Оо-намудзи] и когда, наложив стрелы на тетиву, нацелились [в него], [бог Оо-я-бико-но ками] дал [ему] проскользнуть через развилину дерева и убежать," и сказал: "Нужно [тебе] отправиться в Нэ-но-катасу-куни — Страну на Твердых Корнях, где пребывает бог Суса-но-о-но микото. "Непременно тот Великий Бог посоветует [что-нибудь] тебе", — так сказал.





Глава 18



И вот, в точности как было [ему] сказано, отправился [бог Оо-намудзи] к богу Суса-но-о-но микото, а дочь его, Сусэри-бимэ — Ярая Дева, вышла и увидала [бога Оо-намудзи], обменялась [с ним] взглядом, супружески [с ним] соединилась, вошла обратно [в дом] и сказала своему отцу: "Прекраснейший бог явился", — так сказала.

Тогда Великий Бог вышел-взглянул — "Зовется он Асихараси-ко-о — Безобразный Муж с Тростниковой Равнины", — сказал, тут же [бога Оо-намудзи] позвал-ввел и положил спать в пещеру со змеями.

Тут его жена, богиня Сусэри-бимэ-но микото, дала своему супругу шарф-талисман, отгоняющий змей, и сказала: "Если те змеи вознамерятся тебя укусить, трижды этим шарфом взмахни-отгони их", — так сказала. И вот, [он] сделал, как [она] научила, и тогда змеи сами присмирели. Потому [он] невредимо [ночь] проспал и вышел.

И опять, на следующую ночь, [бог Суса-но-о] поместил [его] в пещеру со стоножками и пчелами, а [Сусэри-бимэ] дала шарф-талисман, отгоняющий стоножек и пчел, и, как прежде, научила [его]. Потому невредим вышел.

И опять [бог Суса-но-о] выпустил гудящую стрелу на широкую равнину и послал [его] искать ту стрелу. А когда [он] вышел на ту равнину, [бог Суса-но-о] тотчас ту равнину огнем запалил-окружил.

Тут не знал [бог Оо-намудзи], в каком месте [с той равнины] выйти, а в это время мышь пришла и сказала: "Внутри поло-поло, снаружи узко-узко", — так сказала. А раз так было [ему] сказано, [бог Оо-намудзи] и топнул в то место ногой, и провалился, а пока [там] укрывался, огонь поверху прошел. Тогда та мышь, ту гудящую стрелу держа в зубах, вышла и [ему стрелу] поднесла. Перья на той стреле детки мыши все объели.

Тут его жена, Сусэри-бимэ, держа принадлежности для похорон, пришла в слезах, и отец ее, Великий Бог, думая, что [бог Оо-намудзи] уже умер, вышел на ту равнину. И вот, когда [бог Оо-намудзи] ту стрелу [ему] поднес, повел [его] с собой в дом, в просторный — в восемь столбов — покой ввел и заставил у себя в голове искать насекомых.

И вот, [бог Оо-намудзи] в его голове поглядел, а [там] полно стоножек оказалось. Тут его жена взяла плоды дерева муку и красной глины и дала своему супругу. И вот, [он] плоды того дерева раскусил-раздробил, красной глиной рот набил и выплюнул, а тот Великий Бог уверился, что [он] стоножек раскусил-раздробил и выплюнул, с любовью в сердце о нем подумал и заснул.

Тогда [бог Оо-намудзи] того бога за волосы взял, к каждой стропилине того покоя [по волосу] привязал, скалой, что только пятьсот человек притащить могли бы, двери того покоя завалил, свою жену, Сусэри-бимэ, на спину посадил, тотчас же того Великого Бога Меч Долголетия, Лук и Стрелы Долголетия, а еще его Небесное Говорящее Кото с собой прихватил и убежал, а тут Небесное Говорящее Кото задело за дерево, и по всей земле звон пошел.

И вот, тот спавший Великий Бог услыхал-удивился, и свои покои разметал-разнес. Однако, пока [он] волосы, привязанные к стропилам, освобождал, [те] далеко убежали. И вот, тогда [бог Суса-но-о], преследуя [их], достиг Емоцухирасака — Прохода Страны Еми, далеко-далеко [через тот проход] заглянул, бога Оо-намудэи-но ками позвал и сказал: "С этим Мечом Долголетия и Луком-Стрелами Долголетия, что у тебя есть, ты сводных братьев на гребень холма загони, а еще к стремнине реки [их] гони — [в нее] сбрось, [и тогда] ты Богом-Правителем Великой Страны станешь, а еще Богом-Духом Земли людей станешь, ту дочь мою, Сусэри-бимэ, главной женой сделай, у подножия горы Уканояма, на скалах-корнях столбы дворца прочно утверди, до Равнины Высокого Неба коньки кровли вознеси, и [там] пребывай, ты, негодник!" — так сказал. Потому, когда с теми Мечом-Луком [он] тех восемьдесят богов гнал-загонял, [он их] на каждый гребень холма загнал-уложил, в каждую стремнину реки загнал-сбросил, и впервые создал страну.





Глава 19



И вот, та Ягами-химэ, согласно клятве, что раньше дала, сочеталась с [богом Оо-намудзи]. Потому, взяв ту Ягами-химэ с собой, [он] прибыл в Идзумо, однако, боясь его главной жены, Сусэри-бимэ, [она] дитя, что у нее родилось, в развилину дерева засунув-зажав, вернулась [в Инаба]. Потому-то дитя нарекли Ко-но-мата-но ками — Бог Развилины Дерева — так назвали, а другим именем Мии-но ками — Бог Священного Колодца зовется.





Глава 20



Этот бог Ятихоко-но ками, желая посвататься к Нунакава-химэ — Деве из Нунакава, что в стране Коси, отправился [туда], и вот, прибыв к дому той Нунакава-химэ, сложил песню:



В стране Восьми Островов
Бог Ятихоко
Жену найти не смог.
И вот, он услыхал,
Что в дальнем далеке,
В стране, что зовется Коси,
Мудрая дева есть,
И вот, он услыхал —
Прекрасная дева есть.
И сватать ее
Отправился в путь,
Сватать ее
Пустился в путь.
Еще я развязать не успел
Тесьму моего меча,
Еще я распустить не успел
Моего хаори шнуры,
Деревянную дверь,
За которой дева спала,
Толкая-тряся,
Я там стоял,
Шатая-таща,
Я там стоял, —
А уже на зеленых горах
Дрозд запел,
Птица майских полей
Фазан отозвался ему,
Дворовая птица
Петух прокричал.
Как они досадили мне,
Эти птицы, криком своим!
Ах, унять бы несносный крик
Этих горло дерущих птиц!
Таковы слова,
Вот они, слова
Спешащих-летящих
Ама быстрых гонцов! —


Так сложил.

Тогда та Нунакава-химэ, все еще не открывая дверей, изнутри сложила [ему] песню:



Бог Ятихоко! Я всего лишь женщина,
Гнущаяся трава.
А моя душа —
Птица в бухте морской.
Пусть еще пока
Я птица ничья,
Время пройдет, и я
Птицей стану твоей.
Жизнь свою
Не погуби [второпях]!
Таковы слова,
Вот они, слова
Спешащих-летящих
Ама быстрых гонцов!
Когда солнце уйдет
За зеленые горы,
Явится ночь,
Черная, как ягоды тута.
[Тогда] приходи,
Смеясь, как солнце поутру,
Руками, что так белы,
Как жгуты из волокон тута,
Мою молодую грудь,
Нежную, как пушистый снег,
Приласкай!
И, лаская, сплетемся.
Руками, что как жемчуга,
Руками жемчужными, обними!
И, протянувшись свободно,
Уснем крепким сном.
Так не взывай любовно
[Ко мне]. Бог Ятихоко!
Таковы слова,
Вот они, слова! —



Так сложила. Потому в ту ночь они не соединились, а соединились на следующую ночь.





Глава 21



Опять жена того бога, богиня-императрица Сусэри-бимэ-но микото, сильно возревновала. Потому ее супруг-бог, досадуя [на это], собрался отправиться из Идзумо в страну Ямато и стал снаряжаться. И вот, взявшись рукой за седло своего коня, ноту занеся в стремя, сложил:



Облачен я весь
В одежды черного цвета,
Черные, что ягоды тута.
Словно морская птица,
Глядя себе на грудь,
Ими, как крыльями, хлопаю —
Не годны они!
В волну, что бежит к земле,
Бросаю одежды эти.
Облачен я весь
В одежды синего цвета,
Синие, что зимородок.
Словно морская птица,
Глядя себе на грудь, и
Ими, как крыльями, хлопаю —
Не годными они!
В волну, что бежит к земле,
Бросаю одежды эти.
Облачен я весь
В одежды цвета марены,
Что на горах взросла.
Словно морская птица,
Глядя себе на грудь,
Ими, как крыльями, хлопаю —
Эти годятся!
Любимая моя!
Богиня-жена моя!
Когда я удалюсь
Со стаей слуг моих,
Сгрудившихся, как птичья стая,
Когда я удалюсь,
Их увлекая в путь,
Как увлекает птицу птица,
Хоть скажешь:,
Заплачешь,
Голову склоня,
Как склонится побег сусуки
На склоне гор,
И плач твой встанет,
Как дымка раннего дождя.
Богиня-жена моя,
Молодая трава!
Таковы слова,
Вот они, слова! —


Так сложил. Тогда та императрица взяла чашу, полную сакэ, приблизилась [к нему] и, поднеся [чашу], сложила:



Бог Ятихоко!
Оо-кунинуси мой!
Ты — муж, и потому
На острове любом из тех,
Что ты на веслах обойдешь,
На мысу любом из тех,
Что на пути ты обогнешь,
Будешь иметь жену —
Молодую траву.
Другое дело я,
Я — женщина, и потому,
Кроме тебя одного,
Мужчины нет у меня,
Кроме тебя одного,
Мужа нет у меня.
Под шелком полога
Веющим,
Под одеялами греющими,
Под покрывалами шелестящими
Мою молодую грудь,
Нежную, как пушистый снег,
Руками, что так белы,
Как жгуты из волокон тута,
Приласкай!
И, лаская, сплетемся.
Руками, что как жемчуга,
Руками жемчужными,
Обними!
И, протянувшись свободно,
Усни крепким сном.
Вкуси изобильного сакэ. —



Так сложила.

Так сложила, и, обменявшись чашками, обвив шеи друг друга, [они] до нынешнего дня здесь пребывают в покое. Песни эти называют.

И вот, дитя, что родил этот бог Оо-кунинуси-но ками, сочетавшись с Такири-бимэ-но микото — Девой-Богиней Тумана, пребывающей во дворце Окицумия, в Мунаката, [был] Адэисикитака-хиконэ-но ками — Юноша-Высокий Бог Плугов. Следующей [была] Така-химэ-но микото — Дева-Высокая Богиня, младшая сестра. Другое имя Ситатэ-ру-химэ-но микото — Дева-Ниже Светящаяся Богиня. Этот бог Адэисикитака-хиконэ-но ками ныне зовется Камо-но оо-ми-ками — Великий Священный Бог Камо.

Дитя, что еще родил бог Оо-кунинуси-но ками, сочетавшись с Камуятатэ-химэ-но микото — Девой-Богиней Божественных Стрелы и Щита, [был] Котосирануси-но ками — Бог-Оракул.

А дитя, что еще родил, сочетавшись с дочерью Ясимамудзи-но ками — Бога-Владельца Восьми Островов, Торимими-но ками — Богиней-Птичье Ушко, [был] Торинаруми-но ками — Бог Моря Кричащих Птиц.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с Хинатэринукатаби-тиоикотини-но ками — Богиней, Освещающей Сельские Местности в Нуката, [был] Куниоситоми-но ками — Бог Обильных Богатств Страны.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с Асинадака-но ками — Богиней Тростниковых Высот, другое имя Ягахаэ-химэ — Дева Множества Цветений, [был] Хаямика-но-такэсахая-даинуми-но ками — Бог Быстрый Устрашающий Храбрый Правитель из Сахая.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с дочерью Амэ-но- микануси-но ками — Бога-Небесного Устрашающего Правителя, Сакитама-химэ — Девой Счастливой Жемчужины, [был] Микануси- хико-но ками — Юноша-Бог Устрашающий Правитель.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с дочерью Оками-но ками — Бога-Дракона, Хинараси-химэ — Девой Ровного Огня, [был] Тахирикисимаруми-но ками — Бог-Дух из Кидзима.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с дочерью Хихираги-но-соноханамадзуми-но ками — Бога Редчайших Цветов Душистого Кустарника, Икутама-сакитама-химэ-но ками — Девой-Богиней Животворящей Жемчужины, Счастливой Жемчужины, [был] Миронами-но ками — Бог Волн в Миро.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с дочерью Сакиямануси-но ками — Бога-Правителя Уступчатых Гор, Аонумауманумаоси-химэ — Девой Болот из Нуноси, [был] Нунооситомиторинаруми-но ками — Бог Моря Кричащих Птиц в Нуноси.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с Вака-цукусимэ-но ками — Юной Богиней из Цукуси, [был] Амэ-но-хибараоосинадоми-но ками — Бог-Солнечное Чрево из Большого Синадо.

Дитя, что родил этот бог, сочетавшись с дочерью Амэ-но-сагири-но ками — Бога Небесных Туманов в Ущельях, Тооцуматинэ-но ками — Богиней Далекого Маги, [был] Тооцуямасакитараси-но ками — Бог Далекого Ямасаки.

От бога Ясима-дзинуми-но ками до бога Тоцуямасакитараси-но ками — богов, о которых рассказано выше, называют.





Глава 22



И вот, когда бог Оо-кунинуси-но ками пребывал на мысе Михо в Идзумо, по гребням волн, сидя в небесной лодочке из стручка каками, в платье, что соорудил [себе] из кожицы трясогузки,"" перья [из нее] выщипав-выдергав, явился сюда бог.

Тогда [бог Оо-кунинуси] спросил его имя, но [тот] не ответил. Снова спросил у богов [своей] свиты, но [те]:, - сказали. Тут проквакала жаба: ", — так проквакала, и потому [бог Оо-кунинуси] тут же призвал Куэбико и спросил.

Тогда [тот] сказал в ответ:. И вот, когда [бог Оо-кунинуси-но ками] рассказал [об этом] Камимусуби-но ми-оя-но микото — Богине Божественного Творения — Священной Матери, [та] сказала в ответ:, - так сказала.

Потому с тех пор Оо-намудзи и Сукуна-Бикона — два бога совместно эту страну строили-укрепляли. А уж после того, тот бог Сукуна-Бикона-но ками переправился в заморскую Страну Вечной Жизни.

И вот, тот самый Куэбико, что опознал того бога Сукуна-Бикона, теперь зовется Пугало Горных Полей. Этот бог, хоть ноги и не ходят у него, все дела в Поднебесной знает.





Глава23



Тут бог Оо-кунинуси-но ками, горюя, сказал: “Как смогу я один хорошо создать эту страну? С каким богом вместе мы хорошо создадим эту страну?” — так сказал.

В это время был бог, который прибыл, освещая море. Тот бог сказал: “Если будешь хорошо поклоняться мне, я вместе [с тобой] буду хорошо создавать [страну]. А не сделаешь так, трудно будет стране стать”, — так сказал.

Тогда бог Оо-кунинуси-но ками сказал: “В таком случае, как поклоняться тебе?” — так сказал, и [тот бог] сказал в ответ: “Поклоняйся мне на восточной горе [из гор] Аогаки-яма в Ямато”.

Это бог, что пребывает на горе Миморо-яма.





Глава24



И вот, дитя, что родил этот бог Оо-тоси-но ками, сочетавшись с дочерью Камуикумусуби-но ками — Бога Божественной Животворящей Силы, Ино-химэ — Девой из Ино, [был] Оо-куни-ми-тама-но ками — Бог-Священный Дух Великой Страны. За ним Кара-но ками — Корейский Бог. За ним Сохори-но ками — Бог Сохори. За ним Сирахи-но ками — Бог Сираги. За ним Хидзири-но ками — Бог-Мудрец.

Пять богов.

Дитя, что еще родил, сочетавшись с Каё-химэ — Девой Светящейся, [был] Оо-кагаямато-оми-но ками — Благородный Бог Большого Светящегося Входа в Горе. За ним Митоси-но ками —, Бог Священной Жатвы.

Два бога.

Дитя, что еще родил, сочетавшись с Амэтикарумидзу-химэ — Девой, Ведающей Небесными Водами, [был] Окицу-хико-но ками — Юноша-Бог Тлеющих Углей. За ним Окицу-химэ-но микото — Дева-Богиня Тлеющих Углей. Другое имя Оо-бэ-химэ-но ками — Дева-Богиня Большого Очага. Это и есть богиня очага, почитаемая всем народом.

За ней Оо-ямакуи-но ками — Бог Больших Горных Столбов. Другое имя Ямасуэ-но-оо-нуси-но ками — Бог-Великий Правитель Верхушек Гор. Этот бог пребывает на горе Хиэ, в стране Тикацу-Оми. А еще пребывает в Мацу-но О, в Кадзуно. Это и есть бог, что держит гудящую стрелу.

За ним [был рожден] Нивацухи-но ками — Бог Солнца во Дворе. За ним Асуха-но ками — Бог Земли под Ногами. За ним Хахики-но ками — Бог Входа в Жилище. За ним Кагаямато-оми-но ками — Благородный Бог Светящегося Входа в Горе. За ним Хаямато-но Ками — Бог Входов у Предгорий. За ним Ниватаканухи-но ками — Бог Высокого Солнца во Дворе. За ним Оо-цути-но ками — Бог Великой Земли. Другое имя Цути-но-ми-оя-но ками — Богиня-Священная Мать Земли.

Девять богов.

Детей бога Оо-тоси-но ками, о которых рассказано выше, от Оо-куни-ми-тама-но ками до Оо-цуги-но ками, всего шестнадцать богов.

Дитя, что родил бог Хаямато-но ками, сочетавшись с богиней Оо-гэцу-химэ-но ками, [был] Вакаямакуи-но ками — Бог Столбов Молодых Гор. За ним Вакатоси-но ками — Бог Молодой Жатвы. За ним Вакасанамэ-но ками — Богиня Молодых Посадок Риса, младшая сестра. За ней Мидзумаки-но ками — Бог Разбрызгивания Воды. За ним Нацутакацухи-но ками — Бог Летнего Высокого Солнца. Другое имя Нацу-но-мэ-но ками — Богиня Лета. За ней Аки-бимэ-но ками — Дева-Богиня Осени. За ней Кукутоси-но ками — Бог Года Побегов. За ним Кукукивакамуроцунанэ-но ками — Бог Побегов Молодой Лозы в Пещерах.

От детей Хаяма, о которых рассказано выше, до Вакамуроцунанэ. всего восемь богов.





Глава25



Великая священная богиня Аматэрасу оо-ми-ками, своим повелением: “Тоёасихара-но-тиаки-но-нагаихоаки-но-мидзухо-но куни — Страна обильных тростниковых равнин, тысячеосенних, долгих пятисотенных молодых рисовых ростков — это страна, которой ведать должно моему дитяти, богу Масакацу-а-кацукатихаяхи амэ-но-осихомими-но микото” — так, поручив, [ему] велела спуститься с небес.

Тут бог Амэ-но-осихомими-но микото — Бог Обильных Рисовых Ростков, стоя на Небесном Плавучем Мосту, сказал: “Страна обильных тростниковых равнин, тысячеосенних, долгих пятисотенных молодых рисовых ростков находится в большом беспорядке”, — так сказал, снова обратно поднялся и Великой Богине Аматэрасу оо-ми-ками [об этом] доложил.

Тогда, по повелению бога Така-ми-мусуби-но ками [и] Великой Священной Богини Аматэрасу оо-ми-ками в долине Небесной Спокойной Реки восемьсот мириад богов собралось-сошлось, богу Омоиканэ-но ками наказали поразмыслить и сказали: “Эта Тростниковая Равнина-Серединная Страна — страна, которой [богиня Аматэрасу] наказала управлять своему дитяти. Потому, думаем [мы], много в этой стране буйствующих земных богов, что быстро, [как ветер], носятся. Какого бога [мы] тут пошлем, [чтобы к нам] повернуть их?” — так сказали.

Тогда бог Омоиканэ-но ками и восемьсот мириад богов, посовещавшись, сказали: “Бога Амэ-но-хохи-но ками — Бога Небесного Рисового Колоса, вот кого нужно послать”, — так сказали.

Потому бога Амэ-но-хохи-но ками послали, а он тут же вошел в милость у бога Оо-кунинуси-но ками и в течение трех лет не возвращался, не докладывал [о своем поручении].

И вот, бог Така-ми-мусуби-но ками [и] Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками снова спросили всех богов: “Бог Амэ-но-хохи-но ками, что был послан в Тростниковую Равнину-Серединную Страну, долгое время не возвращается, не докладывает. Какого бога [нам] следует снова послать?” — так спросили.

Тогда бог Омоиканэ-но ками сказал в ответ: “Нужно послать сына Амацукунитама-но ками — Небесного Бога-Духа Страны, Амэ-но-вакахико — Небесного Молодого Юнца”, — так сказал.

И вот, тогда пожаловали [они] Амэ-но-вакахико Небесный Олений Лук и Небесные Оперенные Стрелы и послали [его]. И вот бог Амэ-но-вакахико, как только спустился в ту страну, сочетался с дочерью бога Оо-кунинуси-но ками, девой Ситатэру-химэ, а еще замыслил ту страну заполучить, и в течение восьми лет не возвращался, не докладывал.

И вот, когда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками [и] бог Така-ми-мусуби-но ками снова спросили всех богов: “Амэ-но-вакахико долго не возвращается, не докладывает. Какого бога снова пошлем — по какой причине Амэ-но-вакахико долго не возвращается, спросим?” — так спросили.

Тут все боги, а также бог Омоикана-но ками: “Фазана, по имени Накимэ — Плачущая Женщина, нужно послать”, — так сказали в ответ, и тогда сказали [боги Фазану]: “Ты отправляйся, у Амэ-но-вакахико спроси: "Причина, по которой ты послан был в Тростниковую Равнину-Серединную Страну, та, чтобы буйствующих богов той страны [к нам] повернуть-утихомирить. Почему в течение восьми лет не возвращаешься, не докладываешь?” — так сказали.

И вот, тогда Накимэ спустилась с небес, уселась на густоветвистом дереве кацура, что [стояло] у ворот Амэ-но-вакахико, и сказала в точности по повелению небесных богов. Тогда Амэ-но-сагумэ — Небесная Мудрая Женщина услыхала, что эта птица говорит, Амэ-но-вакахико передала и сказала: “Крик этой птицы очень плохой. Потому нужно ее подстрелить”, — так посоветовала, и тут же Амэ-но-вакахико взял Небесный Лук из дерева Хадзи [и] Небесную Оленью Стрелу, что [ему] пожаловали небесные боги, и того Фазана подстрелил.

Тут та стрела прошла через грудь Фазана, взлетела обратно, и достигла того места, [где находились] в Равнине Небесной Спокойной Реки Великая Богиня Аматэрасу оо-ми-ками [и] Такаги-но ками — Бог Высокого Дерева. А бог Такаги-но ками — это другое имя бога Таками-мусуби-но ками, вот он кто.

И вот, бог Такаги-но ками ту стрелу взял и посмотрел, а к оперению той стрелы кровь пристала.

Тут бог Такаги-но ками: “Эта стрела — та, что была пожалована Амэ-но-вакахико!” — сказал, тут же всем богам показал ее и сказал:

“Если Амэ-но-вакахико повеления не нарушил, и пришла [к нам] стрела, которой [он] выстрелил в злых богов, не попадай ты в Амэ-но-вакахико. Если же помыслы [он] имеет нечистые, пусть будет проклят этой стрелой Амэ-но-вакахико!” — так сказав, взял ту стрелу, и через дырку, что [проделала] она, отправил ее обратно, [и она] ударила в грудь Амэ-но-вакахико, высокую, как холм, когда [он] утром лежал в постели, и [он] умер.

Отсюда [стали говорить] “возвращающаяся стрела”.

А еще и Фазан тот не вернулся. Потому поговорка “Фазан — Посланный в Один Конец”, что и сегодня (существует], отсюда пошла.





Глава 26



И вот, плач девы Ситатэру-химэ, жены Амэ-но-вакахико, разнесся ветром и достиг небес. Тут отец Амэ-но-вакахико, Амацукунитама-но ками — Небесный Бог-Дух Страны, находившийся на небесах, а также его жена и дети, услышали [этот плач], спустились [на землю] и, плача-горюя, тут же на том месте построили погребальный дом, Речного Гуся сделали разносчиком [погребальных] приношений, Цаплю сделали носильщиком метлы, Зимородка приставили к священной пище, Воробья приставили к ступке, Фазана сделали плакальщицей, — так сделали-определили, и дней — восемь дней, ночей — восемь ночей пели и танцевали.

В это время бог Адзисикитака-хиконэ-но ками прибыл и принял участие в похоронах Амэ-но-вакахико, и тогда отец Амэ-но-вакахико, спустившийся с небес, а также его жена — все они, плача, сказали:

"Мое дитя не умерло! Мой господин не мертв!" — так сказали и, припав к его рукам и ногам, плакали-горевали. Причина того, что так ошиблись [была в том], что облик этих двух богов был очень схожим. Из-за этого [они] ошиблись.

Тут бог Адзисикитака-хиконэ-но микото, сильно разгневавшись, сказал: “Я прибыл хоронить [его, потому что его] любимым другом являюсь. С какой же стати уподобляете меня нечистому мертвецу?” — так сказав, обнажил меч в десять пястей, что его опоясывал, и тот погребальный дом срубил и ногой [его] пнул-откинул прочь. Это и есть Мояма — Погребальная Гора, в верхнем течении реки Аимикава, в стране Мино-но куни. Имя того меча, которым срубил [дом], Оо-хакари — Великая Мера, так зовется, другое имя Камудо-но цуруги — Меч из Камудо, так зовется.

И вот, когда бог Адзисикитака-хиконэ-но ками в гневе улетел, его младшая сестра, Така-химэ-но микото, хотела раскрыть [значение] его священного имени. И вот, сложила:



О, жемчужина с отверстием,
На нити жемчужин,
На священной нити,
Что надевает на шею Дева-ткачиха
С небес, —
Это он,
Бог Адаисикитака
Хиконэ-но ками,
Что священные долины
Пересекает по две! —


Так сложила. Эта песня есть Хинабури — Сельский Напев.





Глава 27



Тут Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками сказала: “Какого бога следует снова послать?” — так сказала. Тогда бог Омоиканэ-но ками, а также все боги сказали: “Бога, что пребывает в Небесном Скалистом Гроте, в верховьях Небесной Спокойной Реки, по имени Ицу-но-охабари-но ками — Бог Священного Расширяющегося Клинка — его надо послать. А если не этот бог, то сын его, Такэмикадэути-но-о-но ками — он должен быть послан. А поскольку тот бог Амэ-но-охабари-но ками запрудил воды Небесной Спокойной Реки и путь перегородил, другие боги [там] пройти не смогут. Поэтому специально Амэ-но-каку-но ками — Бога-Небесного Оленя надо послать, чтобы спросил”, — так сказали.

И вот, когда послали бога Амэ-но-каку-но ками, и [он] спросил бога Амэ-но-охабари-но ками, [тот] сказал в ответ: “Повинуюсь. Служу [вам]. Однако в этот путь мой сын, бог Такэмикадзути-но ками, должен быть послан”, — так сказав, тут же [его] представил.

Тогда бога Амэ-но-торифунэ-но ками богу Такэмикадзути-но ками с собой и послали [их].

А потому, эти два бога спустились на побережье Инаса, в стране Идзумо, обнажили меч в десять пястей и поставили [его] острием вверх на гребпе волны, на кончике того меча, скрестив ноги, уселись, и тому богу Оо-кунинуси-но ками задали вопрос: “[Мы] посланы повелением Великой Богини Аматэрасу оо-ми-ками [и] бога Такаги-но ками, чтобы спросить. Нам поручено-сказано было, что Тростниковая Равнина-Серединная Страна, которой ты управляешь, — страна, которой ведать [должен] мой потомок. Потому — каковы твои намерения?” — так сказали.

Тогда бог [Оо-кунинуси] сказал в ответ: “ Я сказать не могу. Мой сын, Яэкотосиронуси — Бог-Правитель Многих Слов, он должен сказать. Однако [он] ушел на мыс Михо, позабавиться [охотой] на птиц и уженьем рыбы, и еще не вернулся”, — так сказал.

И вот, тогда послали бога Амэ-но-торифунэ-но ками позвать бога Яэкотосиронуси-но ками, и когда [он пришел], спросили [его], и [он] своему отцу, Великому Богу, сообщил-сказал: “Повинуюсь. Эту страну потомку небесных богов благоговейно предоставлю”, — так сказав, тут же ту лодку пнул [ногой] и перевернул, и небесным обратным [хлопком] рук превратил [ее] в зеленую изгородь и спрятался [за ней].




Глава 28


И вот, тогда [они] спросили у того бога Оо-кунинуси-но ками: “Сейчас твой сын, бог Котосиронуси-но ками, так [нам] сказал. Есть ли еще [у тебя] сын, который должен сказать?” — так спросили.

Тут [бог Оо-кунинуси] снова сказал: “Есть еще у меня сын, Такэминаката — Доблестный Бог Минаката. Кроме него [сыновей] нет”, — так сказал.

Пока [он] так говорил, тот бог Такэминаката-но ками явился, подняв на кончиках пальцев скалу, что только тысяча человек притащить бы могли, и сказал: “Кто это в нашу страну пришел, и так шепотком-тишком разговаривает? А ну-ка, померяемся силой! Вот, я первый возьму тебя за руку”.

Потому [бог Такэмикадзути] дал [ему] взять себя за руку, и тут же [свою руку] превратил в ледяную сосульку, а еще в лезвие меча ее превратил. И вот, [бог Такэминаката] испугался и отступил.

Тогда [бог Такэмикадзути] попросил в свою очередь руку того бога Такэминаката, и когда взял [ее], то, словно молодой тростник взял, — обхватил и смял [ее], и отбросил от себя, и бог [Такэминаката] тут же убежал прочь.

И вот, когда [бог Такэмикадзути] погнался за ним, и настиг [его] у моря Сува, в стране Синано-но куни, и хотел [его] убить, бог Такэминаката сказал: “Повинуюсь. Не убивай меня. Кроме этого места [я] в другие места не пойду. А также повелений моего отца, бога Оо-кунинуси, не ослушаюсь. Слов бога Яэкотосиронуси-но ками не ослушаюсь. Эту Тростниковую Равнину-Серединную Страну в точности по повелению потомка небесных богов [тебе] преподнесу”, — так сказал.

И вот, они снова вернулись обратно и спросили того бога Оо-кунинуси-но ками: “Твои сыновья, два бога Котосиронуси-но ками и Такэминаката-но ками, оба сказали, что не ослушаются повеления потомка небесных богов. А твои намерения каковы?” — так спросили.

Тогда [бог Оо-кунинуси] сказал в ответ: “Того, что сказали мои сыновья, два бога, я не ослушаюсь. Эту Тростниковую Равнину-Серединную Страну, согласно повелению, полностью преподнесу. Только жилище мое [вы] устройте, как небесные покои блистающие, [как те], которыми ведает Небесная Солнечная Династия потомка небесных богов, на скалах-корнях столбы дворца прочно утвердите, до Равнины Высокого Неба коньки кровли вознесите, и [там] меня почитайте, тогда я далеко-далеко — не в ста, а в восьмидесяти поворотах пути скроюсь и служить вам буду. А еще — из моих детей, ста восьмидесяти богов, бог Яэкотосиронуси-но ками, [нас] и спереди и сзади охранять-служить станет, тогда бога, который ослушался бы, не будет”, — так сказал.

Так сказав, на побережье Тагиси в стране Идзумо, небесные священные покои построил [себе], внук бога Проливов, Кусиятама-но ками — Бог Восьми Чудесных Жемчужин, [у него] стольником стал, и когда небесные священные яства подносил, произносил благословение.

[Этот] бог Кусиятама-но ками в Баклана превратился, на дно моря нырнул, глину со дна в клюве принес, и восемьдесят небесных плоских сосудов изготовил, стебли водорослей срезал и ступку для добывания огня сделал, стебли саргассы срезал и пестик для добывания огня сделал, огонь высек и сказал:



Огонь, что я добыл,
Подымайся ввысь,
Так, чтобы
На равнине Высокого Неба,
В небесных покоях блистающих
Богини-матери Камимусуби-но микото
На восемь пястей вниз
Сажа повисла,
А под землей
Скалы-корни
Обожженные затвердели.
Рыбаки, что ловят рыбу,
Канаты из волокон таку
Растянули на тысячу хиро,
И тянут к себе, поднимают,
Шурша-шурша,
Судака со ртом широко разверстым,
С плавниками широкими.
Небесные яства из рыб, —
Столько, что прогнутся подносы бамбуковые,
[Тебе] поднесу. —



Так сказал.

И вот, бог Такэмикадзути-но ками поднялся обратно [на Равнину Высокого Неба] и доложил о том, что Тростниковую Равнину-Серединную Страну подчинил и усмирил.





Глава 29



Тогда Великая Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, бог Такаки-но ками, [со своим] повелением потомку-наследнику, богу Масакацу-а-кацукатихаяхиамэ-но-осихомими-но микото сказали: “Теперь Тростниковую Равнину-Серединную Страну подчинять кончили, — так донесено. Потому, в точности как [тебе] было поручено, спустись и ведай [ею]”, — так сказали.

Тогда потомок-наследник, бог Масакацу-а-кацукатихаяхиамэ-но-осихомими-но микото сказал в ответ: “Я снарядился, чтобы спуститься, а в это время [у меня] сын родился. Имя [его] Амэникиси-куниникиси-амацухико-хикохо-но-ниниги-но микото — Небесный Юноша-Бог Небесного Изобилия, Земного Изобилия Рисовых Ростков, — вот какое! Этого сына нужно послать вниз”, — так сказал.

Дитя, что родил этот сын, соединившись с дочерью бога Такаки-но ками, Ёродзухататоёакидзуси-химэ-но микото — Девой-Богиней Мастерицей Обильной Осени Мириад Ткацких Станков, [было] Амэ-но-хоакари-но микото — Бог Яркости Небесного Огня. За ним Хикохо-но-ниниги-но микото — Юноша-Бог Изобилия Рисовых Ростков рожден.

Два бога.

Потому-то, в точности как [потомком-наследником] было сказано, дали повеление богу Хикохо-но-нигини-но микото: “Эта Тоёасихара-но-мидзухо-но куни — Страна Обильных Тростниковых Равнин, Молодых Рисовых Ростков — это страна, которой тебе ведать, — так поручено [было]. Потому, в точности по повелению, должно [тебе] спуститься с небес”, — так сказали.

И вот, когда бог Хикохо-но-нигини-но микото собирался спуститься с небес, был тут бог, что, находясь на восьми небесных перекрестках [дорог], освещал — вверху Равнину Высокого Неба, внизу — Тростниковую Равнину-Серединную Страну.

Потому, тогда Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками, бог Такаки-но ками, [своим] повелением богине Амэ-но-удзумэ-но ками сказали: “Хотя ты нежная дева, но ты — божество, что может, лицом к лицу встретясь, одолеть [другого]. Потому только тебе идти и спросить: "Кто это находится тут, на пути, по которому мой потомок спускается с небес?”, — так сказали.

И вот, когда богиня Амэ-но-удзумэ спросила, [тот бог] сказал в ответ: “Я — земной бог. Имя [мое] Саруда-хико-но ками — Юноша-Бог из Саруда, вот какое. Явился сюда, услышав, что потомок небесных богов спустился с небес. По этой причине, желая послужить [ему] проводником, пришел на встречу”, — так сказал.





Глава 30



Тогда, богам Амэ-но-коянэ-но микото, Футодама-но микото, Амэ-но-удзумэ-но микото, Исикоридомэ-но микото, Таманоя-но микото, всем пятерым главам кланов, каждому его службу определив, послали [их] вниз с небес. Тут [богиня Аматэрасу богу Хикохо-но-ниниги дала] длинные нити со множеством магатама, зеркало — те, которыми [ее из грота] выманивали, а еще меч Кусанаги, а еще Токоё-но-омоиканэ-но ками — Бога Размышляющего из Вечного Царства, Бога-Мужа Тадзикара-о-но ками, Амэ-но-ивато-вакэ-но ками — Юного Бога Небесного Скалистого Входа присоединила и сказала: “Это зеркало полностью считай моим духом, поклоняйся ему так, как мне поклонялся бы. А бог Омоиканэ-но ками пусть примет [на себя] мои дела [на земле] и управляет”, — сказала.

Этих двух богов почитают в храме Звенящих Браслетов, что в Исудзу.

За ними [был] Тоюукэ-но ками — Бог Обильной Пищи — это бог, что пребывает в наружном храме, в Ватараи.

За ним [был] бог Амэ-но-ивато-вакэ-но ками, другим именем Кусиивамадо-но ками — Бог Чудесного Входа в Скале зовется. Другим именем Тоёивамадо-но ками — Бог Многих Входов в Скале зовется. Этот бог есть Бог Священных Ворот.

За ним Бог-Муж Тадзикара-о-но ками пребывает в Сананагата.

И вот, тот бог Амэ-но-коянэ-но микото.

Есть предок мурадзи [из рода] Накатоми.

Бог Футодама-но микото.

Есть предок атаэ [из рода] Имубэ.

Богиня Амэ-но-удзумэ-но микото.

Есть предок кими [из рода] Сарумэ.

Богиня Исикоридомэ-но микото.

Есть предок мурадзи [из рода] Кагамицукури.

Бог Таманоя-но микото.

Есть предок мурадзи [из рода] Таманоя.

И вот, тогда богу Амацухикохо-но-ниниги-но микото сказали, [и он] оставил [свое] небесное прочное сидение и, раздвигая небесные, в восемь гряд протянувшиеся облака, пробиваясь-проталкиваясь, встал на отмели возле Небесного Плавучего Моста и [затем] совершил нисхождение с небес на пик Кудзифурутатэ горы Такатихо, что в Химука, в Цукуси.

И вот, тогда двое богов — Амэ-но-осихи-но микото — Бог Небесного Обильного Солнца и Амацукумэ-но микото — Небесный Бог из Кумэ взяли на спины небесные крепкие колчаны, опоясались мечами с рукоятками-молотами, взяли небесные луки из дерева Хадзи, в руках зажали небесные оленей убивающие стрелы и, стоя перед [богом Амацухикохо-но-ниниги], служили [ему].

И вот, тот бог Амэ-но-осихи-но микото, он предок мурадзи [из рода] Отомо и бог Амацукумэ-но микото, он предок атаэ [из рода] Кумэ сказали: “Эта земля [находится] против страны Кара, [это] страна, куда через мыс Касаса прямо приходишь, страна, на которую утреннее солнце прямо светит, страна, которую вечернее солнце освещает. Потому земля эта — очень хорошее место”, — так сказав, столбы дворца на скалах-корнях прочно утвердили, коньки кровли до Равнины Высокого Неба вознесли, и там пребывали.





Глава 31



И вот, тогда [бог Хикохо-но-ниниги] сказал богине Амэ-но-удзумэ-но микото: “Бога Саруда-хико-но оо-ками, что служил [мне] проводником, ты, которая его узнала-назвала, проводи-служи [ему]. А еще имя того бога на себя прими и служи [мне]”, — так сказал.

Потому-то кими из [рода] Сарумэ носят имя того Бога-Мужа Саруда-хико и то, что женщин [из этого рода] называют “кими [из] Сарумэ”, отсюда идет.

И вот, когда тот бог Саруда-хико-но ками пребывал в Адзака, [он] ловил рыбу, и раковина хирабу заглотнула [его] руку, [потому он] погрузился в воду и утонул. Потому по имени он, когда погрузился на дно, Сокодоку-ми-тама — Священный Дух, Достигший Дна, зовется;

по имени он, когда на морской воде пузырьки пены появились, Цубутацу-ми-тама — Священный Дух Вскипающих Пузырьков Пены зовется; по имени он, когда пена обильно запузырилась, Авасаку-ми-тама — Священный Дух Образующейся Пены зовется.

Тут [богиня Амэ-но-удзумэ], проводив бога Саруда-хико, вернулась обратно, и тут же всех [рыб], с плавниками широкими, с плавниками узкими, созвала-собрала и спросила: “Вы потомку небесных богов будете служить?”. И тогда рыбы, все: “Будем служить”, — сказали, [а] среди них [только] Трепанг [ничего] не сказал.

Тогда богиня Амэ-но удзумэ-но микото сказала Трепангу: “Этот рот — рот, что ответить не может”, — так сказав, кинжалом ему рот разрезала. Потому и сейчас рот у Трепанга разрезан.

Потому-то, когда ко Двору первые продукты моря из Сима подносят, [их] раздают [и] кими [из рода] Сарумэ.





Глава 32



Тут бог Амацухико-хикохо-но ниниги-но микото на мысе Касаса встретил прекрасную девушку. Тогда [он] спросил:

“Чья же [ты] дочь?” — так спросил, и [она] сказала в ответ: “[Я] дочь бога Оо-яма-цуми-но ками, имя [мое] Камуатацу-химэ — Божественная Дева из Ата. Другим именем Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ — Дева Цветения Цветов на Деревьях зовусь”, — так сказала.

Снова: “А братья-сестры есть у тебя?” — спросил, и [она]: “Есть у меня старшая сестра, Иванага-химэ — Дева Долговечности Скал”, — сказала в ответ.

Тогда [он] сказал: “Хочу с тобой супружески соединиться. Ну как?” — так сказал, и [она]: “Я ответить не могу. Мой отец бог Оо-яма-цуми-но ками, вот кто скажет”, — сказала в ответ.

Потому, послал к ее отцу, богу Оо-яма-цуми-но ками, просить [ее руки], и тогда [тот] сильно обрадовался, ее старшую сестру, Иванага-химэ, в придачу дал, сотни столов приданого вручил и преподнес-послал [ее].

И вот, из-за того что та старшая сестра [была] очень уродлива, [он], увидев [ее], испугался и обратно отослал, только ту младшую сестру, Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ, оставил и на одну ночь с ней супружески соединился.

Тогда бог Оо-яма-цуми-но ками, из-за того что Иванага-хима вернули, испытал большой стыд и послал сказать: “Причина. по которой [я] обеих моих дочерей вместе отправил [тебе] служить, [вот в чем]: [я] послал [их], дав клятву, что если [он] Иванага-химэ пользоваться будет, жизнь потомка небесных богов — пусть даже снег падет, ветер налетит — всегда, скале подобно, вечной, крепкой, неколебимой будет. Если Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ пользоваться будет — расцветет, подобно тому, как цветы на деревьях расцветают. [А ты] вот так [поступил]: Иванага-химэ вернул, только Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ оставил. Потому священная жизнь потомка небесных богов недолговечной будет, подобно цветам на деревьях”, — так сказал.

И вот, потому-то и поныне священная жизнь Их Величеств Императоров не изволит быть долгой.

И вот, спустя время, Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ пришла и сказала:

“Я затяжелела! И сейчас пришло мне время родить. Не должно это дитя небесных богов быть рождено тайно. Потому [об этом] сообщаю”, — так сказала.

Тогда [бог Амацухико-хикохо-но-ниниги] сказал: “Сакуя-бимэ за одну ночь затяжелела. Это дитя не мое. Наверное, [это] дитя земного бога”, — так сказал.

Тогда [Ко-но-хана-но-сакуя-бимэ] сказала в ответ: “Если дитя, которым я тяжела, — это дитя земного бога, не рожу благополучно. Если [это] дитя небесных богов, рожу благополучно”,— так сказав, тут же просторные покои без дверей возвела, внутрь тех покоев вошла, глиной [их изнутри] замазала, а когда пришло время родить, те покои огнем запалила и родила.

Потому имя того дитя, что рождено было, когда тот огонь вовсю пылал, — Ходэри-но микото — Бог-Светящий Огонь.

Это предок кими Хаято из Ата.

Имя за ним рожденного дитяти — Хосусэри-но микото — Бог-Ярящийся Огонь.

Священное имя за ним рожденного дитяти — Хоори-но микото — Бог-Пригибающий Огонь. Другое имя — Амацухико-хикохоходэми-но микото — Небесный Юноша-Свяци-нный Бог, Явившийся из Огня.

Три бога





Глава 33



И вот, бог Ходэри-но микото, будучи Юношей, Удачливым на Море, добывал рыб с широкими плавниками, рыб с узкими плавниками, а бог Хоори-но микото, будучи Юношей, Удачливым в Горах, добывал зверя с грубым

волосом, зверя с мягким волосом.

Тогда бог Хоори-но микото своему старшему брату, богу Ходэри-но микото: “Обменяемся каждый [своей] снастью”, — сказал и трижды попросил, однако [тот] не разрешил.

И все же в конце концов досталось [ему] кое-как обменяться.

Когда бог Хоори-но микото морской снастью удил рыбу, [он] с самого начала ни одной рыбы не поймал и еще тот крючок упустил в море.

Тут его старший брат, бог Ходэри-но микото, свой крючок попросил и сказал: “И охотничья снасть — своя снасть-удача и морская снасть — своя снасть-удача. Теперь вернем каждый [свою] снасть”, — когда так сказал, его младший брат, бог Хоори-но микото, сказал в ответ: “Когда [я] твоим крючком удил рыбу, ни одной рыбы не поймал и в конце концов крючок упустил в море”, — так сказал.

Однако его старший брат силой требовал-настаивал.

Потому его младший брат разломал меч в десять пястей, что [его] опоясывал, пятьсот крючков изготовил и [ему] возместил, но [тот] не взял.

Снова тысячу крючков изготовил и [ему] возместил, но [тот] не принял: “Все равно тот прежний крючок получу”, — сказал.

Тут, когда его младший брат, плача-горюя, на берегу моря был, пришел Сио-цути-но ками — Бог-Дух Морских Вод и спросил: “В чем причина того, что Юноша Среднего Неба плачет-горюет?” — когда так сказал, [тот] сказал в ответ: “Я и старший брат обменялись крючками, [и я] его крючок потерял. Так как [он] свой крючок просил, [я] множеством крючков возместил [ему], но [он] не принял. "Все равно тот прежний крючок получу", — сказал. Потому-то и плачу-горюю” — так сказал.

Тогда бог Сио-цути-но ками сказал: “Я тебе, богу, дам хороший совет”, тут же плотносплетенную лодочку изготовил, [его] в ту лодочку посадил и дал [ему] поучение: “Когда я ту лодочку толкну-пущу [по волнам], плыви некоторое время. Будет твой путь счастливым. Когда, как сказано, по тому пути поплывешь, [окажется там] дворец, подобно рыбьей чешуе построен — это Вата-цуми-но ками — Бога-Духа Моря дворец. Когда ворот того бога достигнешь, окажется там, у колодца, густоветвистое дерево кацура. Вот на том дереве и усядешься, а дочь того морского бога [тебя] увидит и [тебе] даст совет”, — так сказал.

И вот, когда бог Хоори-но микото проплыл немного, как ему было наказано, стало в точности по словам того [бога], и [он] тут же на то дерево кацура взобрался и уселся [на нем].

И вот, когда служанка дочери морского бога Тоётама-бимэ — Девы Обильных Жемчужин, держа драгоценный сосуд, хотела зачерпнуть воды, на поверхности колодца тень оказалась. Взглянула вверх, [а там] прекрасный юноша сидит. [Она это] очень удивительным сочла.

Тут бог Хоори-но микото ту служанку увидел и: “Хочу воды”, — так [ее] попросил. Служанка тут же зачерпнула воды, в драгоценный сосуд [ее] влила и поднесла. А [он] воды пить не стал, жемчужину [от ожерелья] со своей шеи отделил, взял [ее] в рот и выплюнул в тот драгоценный сосуд.

Тут та жемчужина пристала к сосуду, и служанка не смогла жемчужину оторвать.

Потому с приставшей жемчужиной поднесла [сосуд] богине Тоётамабимэ-но микото.

Тогда [Тоётама-бимэ], ту жемчужину увидев, спросила служанку:

“А не находится ли человек за нашими воротами?” — когда так сказала, [служанка] сказала в ответ: “Есть человек. На дереве кацура возле нашего колодца сидит. Прекраснейший юноша! Очень высокое [лицо], превосходит нашего государя. И вот, тот человек попросил воды, потому воду [ему] поднесла, а [он] воды пить не стал, эту жемчужину выплюнул [в сосуд]. Отделить ее не могу. Вот и принесла подала с ней”, — так сказала.

Тогда богиня Тоётама-бимэ-но микото удивительным это сочла, вышла-взглянула, тут же, взглянув, влюбилась, обменялась [с ним] взглядом и сказала своему отцу: “У наших ворот прекрасный человек находится”, — так сказала.

Тогда морской бог сам вышел-взглянул. “Этот человек — дитя Юноши Высокого Неба Юноша Среднего Неба”, — так сказав, тут же [его] внутрь позвал-ввел, циновок из тюленьих шкур в восемь ярусов настелил, а еще циновок шелковых, в восемь ярусов, поверх настелил, бога Хоори-но микото поверх посадил, на сотни столов приданого припас, пиршество устроил, и тут же свою дочь Тоётама-бимэ [с ним] супружески соединил. И вот, [бог Хоори-но микото], пока три года не истекло, в той стране прожил.





Глава 34



Тут бог Хоори-но микото вспомнил, что вначале произошло, и испустил глубокий вздох. И вот, богиня Тоётама-бимэ-но микото, его вздох услыхав, своему отцу сказала: “Три года [он здесь] прожил, однако не было случая, чтобы вздохнул, а этой ночью глубоко вздохнуть изволил. Нет ли какой-нибудь причины?” — так сказала.

Потому ее отец — Великий Бог своего зятя спросил: “Сегодня, как послушал [я], что говорит моя дочь: "Три года пребывает, однако не было случая, чтобы вздохнул, а этой ночью глубоко вздохнуть изволил", — так [она] сказала. Нет ли причины? А еще по какой причине сюда пожаловал?” — так сказал.

Тогда тому Великому Богу [бог Хоори-но микото] подробно о том, как его старший брат утерянный крючок требовал, рассказал. И вот, морской бог всех морских рыб — с плавниками широкими, с плавниками узкими — созвал-собрал и спросил: “Нет ли рыбы, что взяла этот крючок?” — так спросил.

И вот, все рыбы сказали: “Недавно рыба Тай жаловалась, что [у нее] в горле колючка застряла, и [она] не может есть. Потому, непременно, эта [рыба] взяла”, — так сказали.

Тут поискали в горле у Тай, [а там] крючок оказался.

Тут же [его] взяли-вытащили, вымыли-вычистили и богу Хоори- но микото поднесли, и тогда тот Бог-Дух Моря [его] научил-сказал: “Когда этот крючок своему старшему брату будешь давать, сказать тебе [надо]: "Этот крючок оботи-сусудзи-мадзити-урудзи", — вот что |скажи, и, [к брату] оборотясь спиной, отдай. А потом, если твой старший брат высокое поле обработает, ты, бог, низкое поле сооруди. Если твой старший брат низкое поле обработает, ты, бог, высокое поле сооруди. Если так сделаешь, то, поскольку я водой ведаю, за три года непременно твой старший брат бедняком станет. Если [он] на то, что [ты] так сделал, разгневается и на тебя нападать станет, [ты] Жемчужину Прилива вынь и [его] утопи, если на это горевать-жаловаться станет, [ты] Жемчужину Отлива вынь и его оживи, — вот так [его] мучай-терзай”, — так сказав, Жемчужину Прилива — Жемчужину Отлива, обе вместе [ему] пожаловал, тут же всех крокодилов созвал-собрал и спросил: “Теперь дитя Юноши Высокого Неба Юноша Среднего Неба изволит отправляться в Верхнюю страну. Кто [из вас] и за сколько дней [его] проводит и вернется?” — так спросил.

И вот, пока каждый [из крокодилов] по длине своего тела дни подсчитывал, крокодил длиной в одно хиро, сказал: “Я за один день провожу и тут же обратно вернусь”, — так сказал.

Потому [морской бог] тому крокодилу в одно хиро: “Если так — ты проводи. Когда будешь море пересекать, смотри, не испугай [его]!” — так наказал, тут же [бога Хоори-но микото] на шею того крокодила посадил и отправил.

И вот, согласно тому, как обещал, [крокодил] за один день [бога Хоори-но микото] проводил. Когда тот крокодил возвращаться собрался, [бог Хоори-но микото] кинжал, что его опоясывал, отстегнул, на шею [крокодилу] повесил и отправил [его] в обратный путь.

Потому, тот крокодил в одно хиро, поныне Сахимоти-но ками — Бог-Владелец Кинжала зовется.

И вот, [бог Хоори-но микото] в точности так поступил, как научил [его] морской бог — тот крючок отдал. Потому, спустя время, [старший брат] постепенно бедняком сделался, к тому же сердце в нем разбушевалось, и [он] с требованием пришел. Когда [он] напасть собирался, [бог Хоори-но микото] Жемчужину Прилива вынул и [его] утопил, а когда [тот] на это горевать-жаловаться стал. Жемчужину Отлива вынул и [его] спас, и когда так [его] изводил-терзал, [тот] взмолился и сказал: “Я отныне денным и нощным стражем ворот у тебя, бога, стану — служить тебе буду”, — так сказал. Потому и поныне всякие представления о временах, когда был утоплен, непрестанно показывают-прислуживают.





Глава 35



Тут дочь морского царя, богиня Тоётама-бимэ-но микото, сама вышла [на сушу] и сказала: “Я уже тяжелой была, и сейчас пришло время родить. Как подумаю об этом — не должно дитя небесных богов быть рождено в море. Потому вышла-пришла”, — так сказала.

Тогда, тут же, на морском берегу, у кромки волн дом для родов построили — кровлю перьями бакланов настелили. Тут — [кровлю] того дома для родов еще до конца не застелили, а [она], не снеся нужды своего чрева, вошла в дом для родов.

И вот, когда собралась родить, [она] своему супругу сказала: “Повсюду в чужих странах люди, когда приходит время родить, приняв облик своей [родной] страны, рожают. Потому я сейчас в прежнем [своем] облике собираюсь родить. Просьба моя: не изволь смотреть на меня”, — так сказала.

Тут, слова ее странными сочтя, [он] тайно подсмотрел, как она родить собиралась, а [она], обернувшись огромным крокодилом, ползала-извивалась.

Тут же [бог Хоори-но микото], устрашившись [этого] зрелища, убежал прочь. А богиня Тоётама-бимэ-но микото, узнав, что [он] тайно подсмотрел, за стыд это сочла и тут же свое дитя, только что рожденное, оставила и сказала: “Я собиралась всегда по морским путям приходить и обратно возвращаться. Однако облик мой тайно подсмотреть изволил, этого [я] очень стыжусь”, — и тут же морской проход загородив, [в море] вернулась-вошла.

Из-за этого священное дитя, ею рожденное, нарекли Амацухико-хиконагисатакэ-угаяфукиаэдзу-но микото — Небесный Юноша-Доблестный Бог Баклановой Крыши Ненастеленной на Морском Берегу — так назвали.

И все-таки потом, хоть и досадовала [Тоётама-бимэ] на то, что он подсмотрел, любовного томления не снеся, воспользовалась тем, что то священное дитя [нужно было] вырастить, и своей младшей сестре, Тамаёри-бимэ — Деве Нанизывания Жемчужин, поручив, поднесла [богу Хоори-но микото] песню. В той песне [она] сказала:



У жемчужин, что красного цвета,
Даже нить сверкает, однако
Жемчужинам белым подобный,
Облик твой благородней гораздо.



Так сказала.

Тогда ее супруг сложил в ответ:



Пока моя жизнь длится,
Не забыть мне моей любимой,
С которой мы спали вместе
На острове, где ночуют
Птицы моря — дикие утки. —



Так сложил.

И вот, бог Хикохоходэми-но микото пребывал во дворце Такатихо пятьсот восемьдесят лет. Его священное погребение как раз к западу от горы Такатихо находится.

Все вокруг наполнено энергией – ки, она соединяет между собой все живое и есть также и в каждом человеке.

7 типов энергии ки соответствуют всему, что есть вокруг – а именно, земля, вода, деревья и травы, металл и минералы, воздух, огонь - это базовые элементы из которых состоят все вещи (не все, правда, легко определить).



Человек же содержит в себе крупицы всех 7 элементов. Понять, к какому элементу относишься, можно только самому, прислушавшись к себе же, посмотреть на жизнь, которой живешь.

Опишу типы ки в восточном понимании:



1.Ки Земли – красный (и черный) дракон, преобладание влияния в себе чакры Муладхара.

Истинная природа тьмы "инь".

«Корень жизни», «кровь земли», фундамент всего сущего, вечный вопрос – «быть (жить) или не быть (умереть)», который рождает в конечном развитии – совершенную мудрость.
Это земля, которая должна быть именно фундаментом, и спокойно дать течь по себе воде, лежать металлу, расти деревьям, гореть огню, дуть ветру и т.п. со спокойным осознанием своей власти, вмещать на себя их всех, а не паразитировать на них. Сами древние мудрецы, удаляющиеся в горы - были "ки земли", потому что постичь природу себя и каждой живой сущности, можно только долго глядя со стороны на природу же.



2.Ки Воды – оранжевый дракон, преобладание влияния в себе чакры Свадхистана.

Второстепенная природа тьмы "инь".



3.Ки Огня – желтый дракон, преобладание влияния в себе чакры Манипура.

Второстепенная природа света "ян".

Это «огонь» прогресса, - творчества и практичности.

«Ки огня» чаще всего враг «ки земли». На деле они просто разные по сути, земля и вода- это основные элементы планеты, пусть толк от них не виден с 1-го взгляда, но именно благодаря им человечество живет веками.

"Огонь" с «ки воды» плохо контактирует. У них развивается на фоне не понимания друг друга, война подобная войне "земли" и "воздуха".

В то же время они все трое друг другу крайне необходимы, потому что без «огня», «воде» и «земле» - нечего будет есть, а «огню» без них нечего будет готовить! Как простой пример, земля - это плоды, это то, что на ней растет, это дичь, которая по ней бегает. Вода - это то, что орошает почву, это вода для супа. А огонь - это то, что соединяет их оба для готовки пищи. Если без воды еще может обойтись в случае "жарки мяса", то без "земли" никак.


4.Ки Воздуха – зеленый дракон, преобладание влияния в себе чакры Анахата.

Истинная природа света "ян".

Во многом «ки земли» (природный тип тьмы) и «ки воздуха» (природный тип света) схожи, но разница в том, что «воздух» не страдает так глубоко, не думает о смысле бытия, не схоронится в «гробнице» ради мудрости.

Отношения «ки земли» и «ки воздуха» начинаются от конкуренции власти друг над другом и их влияния на окружающих.
«Свет» должен научиться контролировать себя даже больше чем «Тьма», научиться думать о чувствах других людей, дать им свободу от навязывания своего света, - ограничивать свое влияние на окружающих для их же блага.

Более всего комфортно «воздуху» с «огнем» – т.е. и стабильно и неглубокомысленно, в процессе их взаимодействия к тому же рождается множество произведений искусства и полезных вещей.

Но если оба примитивны в своем развитии, то объединившись, могут стать опасными врагами "земле и воде", - несущими покой и мудрость для всех.

Потому очень важно саморазвитие понимания своей сути, а не заполнения ею чужих территорий.



5.Ки Дерева – голубой дракон, преобладание влияния в себе чакры Вишуддха.

«Дерево» – друг «воздуха», но растет на «земле».



6.Ки Металла – темно-синий (и золотой дракон), преобладание влияния в себе чакры Аджна.


«Металл» притягивается к «земле», его смысл существования в комфорте «земли», а комфорт «земли» – это комфорт для всех, они не уничтожают «тьму», именно потому, что они истинно-мудрые, они стараются дать ей покой и свои железные обьятья. Однако, если слишком подпадают под вампирское влияние «земли» могут стать орудием капризов в ее руках.

Опять же мудрость свою "металл" получает только в отношениях с "землей".

«Ки металла» добавляется часто к рожденным с «ки воды», чтобы они смогли спасать и поддерживать «ки земли», черпая от них в тоже время мудрость жизни для всех.


7.Ки Пустоты – белый (и фиолетовый) дракон, преобладание влияния в себе чакры Сахасрара.

Самый редкий тип, - это «пустота», она не на «небе» и не на «земле».
Это способность контролировать, балансировать, быть всеведущим и вездесущим, управлять государством, министерством, религиозной традицией, основателем цивилизации и т.п.

Тем не менее, все типы Ки равны между собой, без одной не существует другая, ибо все в мире, включая людей, - взаимосвязано между собой.
Это закон "ДЗЭН ВА КО, КО ВА ДЗЭН" - "каждый часть всего и все - часть каждого"


И не бывает так, что жить достойны только «светлые» - ян (он), или только «темные» - инь (ёу).

Они на равных правах изначально, ибо мир дуален, добро и зло относительны, как блага суток ночи и дня, т.е. день - для работы. ночь - для отдыха, и то и другое важно, и важно их равновесие.

Ян – это все, что движется.

Инь – все, что стоит на месте.

На низкой ступени развития, "земля" и "вода" часто ведут себя именно как "ян", а "огонь" и "воздух" как "инь", и именно из-за этого возникают проблемы между ними с начала времен.

Это ответ на все вопросы мироздания, не нуждающегося ни в каких навязанных заповедях и запретах любых богов.

В процессе жизни бывает, что изначальную "ки" можно приблизить к другой "ки".

Допустим, "земля", может приблизиться к "ки воды", а "ки воды" стать "землей".

Но чаще всего это возможно только между родственными типами ки.



Осознание всего - есть цифра «8». Как говорят мудрецы – «мир покоится на 8-м элементе», некоторые признают это 8-й чакрой, но на деле – это просто 7 типов энергии ки + понимание их нужности и взаимосвязанности для того, чтобы мир функционировал.

Наиболее же распространенными следует считать такие наименования:

Мышь (крыса).
Корова (бык, вол, буйвол, як).
Тигр (барс).
Заяц (кролик, кошка).
Дракон.
Змея.
Лошадь (конь).
Овца (баран, козел).
Обезьяна.
Курица (петух).
Собака (пес).
Свинья (кабан).

Итак, для овладения методиками китайской нумерологической астрологии нужно изучать теорию Пяти Элементов и иметь традиционный китайский календарь, в котором указаны небесные стволы, земные ветви и девять звезд.

Традиционный китайский календарь состоит из шестеричных циклов, каждый из которых длится по 60 лет. Основной цикл получается при совмещении десяти небесных стволов с двенадцатью земными ветвями. Время воспринимается как круг, не имеющий начала и конца: когда заканчивается один цикл, начинается другой, и так далее.
Началом циклической эры считается год мыши, соответствующий 2637 г. н. э. (хотя по некоторым другим источникам начало циклической эры относится к 2697 г. до н. э.). Эта дата связана с первым годом царствования легендарного китайского правителя Хуан Ди. Значит, к сегодняшнему-даю прошло уже 77 полных циклов, и с 1984 г. начался 78-й. Названия животных же были присоединены к знакам периодов или земных ветвей лишь около двух тысяч лет назад.




Китайский календарь



схема расположения символических знаков на сферических зеркалах
Элементы, типичные для зеркал в период Хань (см. рис.). На квадрате Земли, в центре — ось Мира, гора Бошань, окруженная облачным узором, по краю — циклические знаки двенадцати земных ветвей (корней), перемежающиеся с зернами риса. На белом поле — восемь столпов, соединяющих Небо и Землю, циркули (Небо), угольники (Земля), Т-образные фигуры (знаки плодородия) и знаки стран света. По кругу — узор гор и волн — горизонт (начало Неба). Элементы, появившиеся на зеркалах в период Тан. Знаки «ба гуа» — восемь триграмм, расположенные «по Вэнь-вану»; снизу по часовой стрелке: Вода, Гора, Гром, Ветер, Огонь, Земля, Водоем, Небо. Двенадцать зодиакальных животных тюркского цикла. (Будучи заимствованными, они входят в противоречие с исконно китайской системой символов. Так, например, тюркский тигр (первоначально барс) оказывается совмещенным с китайским Зеленым драконом Востока и противостоящим китайскому Белому тигру Запада.
Чтобы определить, под какими знаками шести-десятилетнего цикла находится какой-либо год григорианского календаря, нужно проделать следующие несложные операции:
Цифровое обозначение года разделить на 60 и определить остаток от деления.
Из полученного остатка вычесть 3, если это год нашей эры; если полученный остаток равен трем или менее трех, то к нему нужно сначала прибавить 60, а затем из полученной суммы вычесть 3.
Найденная цифра и будет порядковым номером данного года в шестидесятилетнем цикле, остается только найти ее место в таблице 6 и выписать из нее циклические знаки: сначала — стоящий над вертикальной и затем — стоящий перед гори-зонтальной колонкой, на пересечении которых ока-залась вычисленная цифра.
Например, 1986 год.
1986:60=33 и 6 в остатке.
6-3=3.
Третий год шестидесятилетнего цикла — это год «бинь-инь», то есть год огня и тигра.
Узнать, под каким знаком звериного цикла находится тот или иной год, совсем просто. Для этого из года нашего летоисчисления нужно вычесть 3, полученный результат разделить на 12 и определить остаток от деления. Он и покажет порядковый номер данного года по календарю звериного цикла. Проделаем эту операцию с тем же 1986 годом. 1986 — 3 = 1983. 1983:12= 165 и 3 востатке. Третий год звери-ного цикла — год тигра. Как видите, все совпало.
Этот календарь с некоторыми незначительными изменениями с древних времен действует не только в Китае, но и во Вьетнаме, Кампучии, Корее, Лаосе, Монголии, Таиланде, Японии и ряде других стран Азии, соседствуя и уживаясь с другими способами летоисчисления.
Раньше в Китае, например, перед заключением брака родители жениха и невесты обязательно обменивались «восемью знаками», сведениями о годе, месяце, дне и часе рождения своих детей, и самым важным тут было название животного, обозначавшее в данном случае возраст. В Монголии же при заключении брака считалось чрезвычайно важным, чтобы год рождения невесты не оказался «тверже» года рождения жениха, ибо в этом случае теряется главенствующее мужское начало и такой брак не имеет шансов на благополучие. Столь же важное значение придают звериному циклу тибетцы и многие другие народы.


Земные ветви
По окружности геомантического компаса расположено двенадцать Земных Ветвей. Каждая из них ассоциируется с одним из китайских астрологических животных в двенадцатилетнем цикле. Кроме того, группы по три Ветви соответствуют четырем главным направлениям и четырем временам года.
Шестидесятилетний цикл используется во всех гадательных системах. Двенадцать животных, которые ассоциируются с календарными годами, появились значительно позже; ими обычно не пользуются для серьезных предсказаний. Дело в том, что каждый год шестидесятилетнего цикла имеет свое название и свои энергетические характеристики, не совпадающие с четырьмя его «звериными» аналогами в пределах одного цикла.



Небесные стволы
Всего насчитывается десять Небесных Стволов, каждый из которых ассоциируется с одним из пяти элементов.



Каждый год китайского календаря определяется через сочетание одного Небесного Ствола и одной Земной Ветви: например, 2000 год — это год гэн-чэнь, 2001 — год синъ-сы и так далее. Всего существует 60 пар, что составляет полный шестеричный цикл.

ссылка

Три эры и девять циклов
Каждый шестидесятилетний цикл составляет одну эру, которая начинается с года изя-изы и завершается годом гуй-хай. Всего существует три эры: верхняя, средняя и нижняя; каждой эре соответствует своя схема распределения потоков энергии. К примеру, 2000 год приходится на нижнюю эру, которая началась в 1984 году.
Три эры делятся на девять циклов по 20 лет в каждом. Таким образом, за 180 лет сменяются три эры по 60 лет и девять циклов по 20 лет. Циклы играют важную роль в предсказательном аспекте фэн-шуй, поскольку они служат основой расчетов при составлении геомантических таблиц для зданий и мест захоронения. Поэтому для китайского мастера фэн-шуй всегда важно знать, когда был построен дом или заложено кладбище.
Двадцать четыре сезона
Помимо весны, зимы, лета и осени каждый год делился на 24 сезона, по два сезона на календарный месяц. Такое деление происходит от традиционных китайских ежегодников, которые использовались для сельскохозяйственных работ и в ритуальных целях. Основные сезонные вехи, имеющие практическое значение для фэн-шуй, — это дни зимнего и летнего солнцестояния, а также весеннего и осеннего равноденствия. Это точки противостояния и равновесия энергии инь и ян в годовом цикле.

Общая таблица:

Онмёдо 陰陽道 попало в Японию на 11 году правления Императрицы Суйко (603 год христианского летоисчисления). Учение принес буддийский монах Кваллук (Kwalluk) из Пэкче. Позднее, согласно предписаниям Рицурё, Онмёрё (Департамента взаимодействий инь-ян) подчинялось Chūmushō (Министерству Внутренних Дел), а глава департамента onmyō no kami был ответственен за предоставление Императору секретных донесений об астрологических, астрономических и метеорологических феноменах.Со времен эпохи Нара (7 век), онъмедзи, как и синтоистские священники не меняют покрова своих одежд.

Онмёдзи были приближены к императорской семье, которая считалась живым воплощением ками на земле. Задачей магов, было защищать столицу от проникновения демонов и всяческих угроз, запечатывать демонические врата –鬼門«онимон», которые по преданию находятся на севере. Также контролировать ночное шествие сотни демонов «хяккиякоу» 百鬼夜行. Там же онмёдзи могли добыть себе шикигами.
3165375_hyakki_yako (700x478, 201Kb)
Путь онъмёдзи 陰陽師 – онъёдо, инъёдо 陰陽道（おんみょうじ、おんようじ）– это синкретизм синтоизма, даосизма и буддизма.

Китайские стороны традиции – концепция инь-ян и 5 первоэлементов, фэн-шуй, астрология 12 животных, китайская медицина, использование 4-х священных зверей.


Принцип инь-ян не делит, однако, онъмёдзи на черных и белых магов, а включает их совместное использование, не нарушая баланс.

Тем не менее, есть черные и белые онъмёдзи.
Идущие по светлому пути, прибегают к помощи светлых ками и держат в подчинении светлых шикигами 式神 (служащих ему духов-демонов).
Идущие по темном пути, действуют с помощью недружелюбных ёкаев- шикигами.

По представлениям синто, мир — единая естественная среда, где ками, люди, демоны и души умерших живут рядом, каждая сущность определяет своё место в жизни своими чувствами и поступками.

Главная истина синто – «добро и зло относительны», оценка конкретного деяния зависит от обстоятельств и целей, которые ставил перед собой совершающий его человек.

Тем не менее, зло — это болезнь мира и человека, демоны заражают их злом. Человек творит зло, когда обманут или подвергся самообману, когда он не может или не умеет чувствовать себя счастливым, живя среди людей.

Но это отнюдь опять же не смертный грех, а «обстоятельства», добром будет считаться помощь такому человеку обрести себя, а не его полное изничтожение.

В самых ранних памятниках даосской мысли («Дао-Дэ цзин», «Чжуан-цзы») медитативные психопрактики и техники достижения экстаза упоминаются, но в них не содержится подробного описания этих практик, ключевых для даосского Пути. Но прежде чем говорить о них, необходимо рассмотреть некоторые терминологические вопросы: как, собственно, даосы обозначали свои созерцательные приемы и как они их классифицировали.

Самым общим названием созерцания в даосизме был бином цзин сы; перевести его довольно трудно, пожалуй, наиболее точный перевод — концентрация, или сосредоточение мысли. Иероглиф цзин здесь точно тот же, с которым мы уже встречались, говоря о существовании тончайшей эссенции ци. Эта эссенция, тонкая энергетическая суть ци и обозначается иероглифом цзин, этимологически обозначающим очищенное, обработанное зерно. Таким образом, цзин сы обозначает очищенную, «рафинированную» мысль (сы), к тому же обладающую энергией, силой. Но такая «рафинированность» достигается посредством дисциплины мысли, придания ей сосредоточенности, концентрированности, когда мысль перестает быть похожей на обезьяну, скачущую с ветки на ветку.

Следует отметить, что как в буддизме, так и в даосизме выделялось два типа медитативного углубления. Первый из них в современной психологии принято обозначать словом «инсайт» (от английского insight — способность проникновения, проницательность). Этот тип созерцания предполагает не сосредоточение мысли на одном объекте, когда все другие объекты для практикующего перестают существовать (например, вы сосредоточенно читаете книгу; раздается звонок в дверь, но вы настолько сосредоточились на чтении, что звонка не слышите), а умение заниматься созерцанием, воспринимая все окружающее, но лишь как некий фон, не мешающий созерцанию. Созерцание такого типа психологи также обозначают словом «осознанность», «осознание» (английское mindfulness). Даосы также рассматривали такую медитацию как особый тип, и обозначали его словом гуань (созерцание). Распространенным было и выражение нэй гуань — «внутреннее созерцание», «внутреннее видение». Китайские же буддисты использовали это же самое слово для перевода санскритского випашьяна, то есть «аналитическая медитация» в отличие от чжи («остановка») — успокоения, «транквилизации» психики и приостановления психических процессов (санскритский аналог — шаматха
Для обозначения другого вида медитации — медитации фиксации внимания, или сосредоточения даосы использовали термин дин (утверждать, устанавливать, фиксировать); это же слово иногда использовали и буддисты для перевода санскритского самадхи — «сосредоточение», «концентрация сознания» (чаще, правда, буддисты использовали транскрипцию — саньмэй). Но слово дин не было самым важным термином для обозначение медитации сосредоточения. Таковым является бином шоу и — «хранение одного», «блюдение одного». Это очень важный термин, появившийся еще в ранних текстах и активно употреблявшийся в даосских текстах как в своем узком техническом значении, о котором мы говорим сейчас, так и в более широком, в качестве синонима любой медитации и любого созерцания, то есть медитативной практики вообще. Более того, в ряде текстов IV–VI веков слово шоу и начинает обозначать все «внутренние» даосские практики (то есть, имеющие отношение к работе адепта с самим собой — телом, энергетикой, сознанием) в отличие от «внешних» — лабораторной алхимии, занятой изготовлением эликсира бессмертия вне тела адепта — в ретортах и тиглях. В середине VI века буддийский монах Хуэй-сы (патриарх зарождающейся школы Тяньтай) впервые заменил в этом значении выражение шоу и новым термином — нэй дань, «внутренний эликсир», «внутренняя алхимия». Этот термин закрепился в текстах, постепенно вытеснив старое шоу и на терминологическую периферию. Но внутренняя алхимия — тема особого разговора, и в данной статье мы ее касаться не будем.

Еще одним очень важным и специфическим термином является цунь сян, обычно переводящийся как «визуализация».


Иероглиф цунь означает «бытие», или «существование» (ср. современное цуньцзай — существование). Речь идет о специфической психопрактике, характерной, правда, не только для даосизма, но и для тантрического буддизма. Она предполагает активное создание некоей «мыслеформы», то есть мысленное конструирование, представление некоего образа, который в конечном итоге должен приобрести наглядную живость и подлинную тождественность воспринимаемым зрением объектам внешнего мира. То есть даос как бы делает мысль, представление, мысленный образ (сян) реально существующим (цунь). Эта техника исключительно важна для ряда даосских медитаций, особенно в школе Шанцин (она же — Маошань, с 364 г. н. э.), причем ряд этих медитаций предполагает создание сцен магического полета, или экстатического странствия адепта в иные миры и на иные уровни существования.*
* Можно добавить к уже объясненным и такой термин, как «вечное видение» (цзю ши), обозначавший ясновидение как способность воспринимать «внутренним взглядом» сверхчувственные реальности — души, богов, духов, а также проникать зрением сквозь физические преграды (стены и т.п.).

К более подробному рассмотрению указанных типов созерцания мы теперь и обратимся.
Начнем с «хранения Одного», как наиболее общего термина, часто обозначающего медитативные и «внутренние» практики как таковые.
В недаосских текстах выражение шоу и часто просто означает «быть сосредоточенным на чем-то одном», «заниматься одним, [самым важным,] делом». Однако в даосских памятниках само понятие «одно» получает серьезную метафизическое наполнение. Уже в «Дао-Дэ цзине» и «Чжуан-цзы» Одно рассматривается как высший или один из высших принципов мироздания.

Знаменитый 42-й чжан «Дао-Дэ цзина» гласит:
«Дао рождает Одно,
Одно рождает Два,
Два рождает Три,
Три рождает все множество сущего».*

* Все переводы «Дао-Дэ цзина» даются в переводе автора настоящей статьи по изданию: Даосизм. Дао-Дэ цзин. СПб., 1999. С. 227-285.

Ему вторит «Чжуан-цзы»:
«В Великом Начале было сокрыто Отсутствие, у которого не было ни существования, ни имени. Из него возникло Одно. Так, Одно пришло в существование, но оно было не оформлено. Существа появились и обрели жизнь, и [это Одно] было их жизненной силой» (гл. 12).*

* Переводы «Чжуан-цзы» даются по: Чжуан-цзы цзи цзе (Свод комментариев к «Чжуан-цзы») // Чжу цзы цзи чэн (Корпус философской классики). Т. 3. Пекин, 1956.

В этих отрывках под Одним, видимо, понимается Единое Ци, исшедшее из Высшего Дао. Впрочем, есть также тексты, в которых Одно рассматривается как начало более высокое, чем само Дао. Так, в 18-й главе «Баопу-цзы» сообщается, что «Дао возникает в Одном» (дао ци юй и), из чего следует, что единое, или изначальное ци как субстанция космоса первичнее Дао как имманентного принципа развертывания этой первосубстанции.

Одно воспринимается также даосами как жизненная энергия, сообщающая космосу его единство и целостность:

Вот те, кто некогда причастны стали Одному:
Небо стало причастно Одному, и очистилось,
Земля стала причастна Одному, и упокоилась,
Божественное стало причастно Одному, и одухотворилось,
Долины стали причастны Одному, и наполнились,
Все сущее стало причастно Одному, и стало порождать,
Цари и князья стали причастны Одному, и Поднебесная выправилась.
А вот, что было бы в противном случае:
Не стало бы Небо чистым, и распалось бы на куски,
Не упокоилась бы Земля, и раскололась бы на части,
Не одухотворилось бы божественное, и истощилось бы немедленно,
Не наполнились бы долины, и пересохли бы тотчас же.
Не стало порождать бы сущее, и тотчас бы погибло,
Не ценили бы цари и князья высокое, и были бы низложены внезапно.
(Дао-Дэ цзин, чжан 39)

И, наконец, Одно является синонимом мира как целостности, как единого тела (ти):

«Небо и Земля вращаются и проникают друг в друга, все множество сущего в основе своей едино с ними. Когда человек познает Одно, для него не остается ничего не познанного» (Хуайнань-цзы, гл. 7).
* Лю Ань. Хуайнань-цзы // Чжунго гуцзи да гуань. Цзы шу чжи бу (Большое собрание китайской классики. Из философских текстов). Т. 1. С. 424. Тайбэй, 2000.

С хуайнаньским Лю Анем солидаризируется Гэ Хун:

«Для познавшего Одно не остается ни одной не познанной вещи, для не знающего Одного, нет ни одной познанной вещи» (Баопу-цзы, гл. 18).*
* Гэ Хун. Баопу-цзы. Гл. 18. Все переводы даются по: Гэ Хун. Баопу-цзы. Предисл., перевод, коммент. Е.А. Торчинова. СПб., 1999.

Одно также является единством Трех, возникших из него. В том же «Баопу-цзы» говорится:

«Все пребывает в Одном, им порождаются образы Неба, Земли и Человека. Посему и говорится, что Три есть Одно».

Несколько иначе тема триединства подается в сравнительно позднем тексте «Великое рассуждение о Сокровенных Вратах»:

«Три-в-Одном суть глубь невидимого и неслышимого, стержень духа и энергии. Когда человек знает как использовать это, он увидит, как вещи становятся существующими. Когда человек знает, как вернуться к этому, все станет для него единым и все различия между вещами исчезнут <...>
Эссенция-цзин, дух-шэнь и энергия-ци смешиваются друг с другом и становятся Одним. Эссенция пуста и таинственна. Она представляет собой достоинство в сиянии мудрости. Дух не сгибаем. Он представляет собой функцию эссенции, проявляющуюся в освобождении от всех пут. Энергия вездесуща, она представляет собой метод реализации единства явления и его формы».*
* Сюань мэнь да лунь (Великое рассуждение о Сокровенных Вратах) // Юнь цзи ци цянь (антология «Семь грамот из облачного книгохранилища). Цзюань 49. Пекин, 1990. С. 3б-4а.

Здесь Одно — высшее единство мира, реализуемое через объединение трех форм первосубстанции — эссенции, духа и энергии. Важно также отметить, что в даосских религиозных текстах, особенно, в школе Шанцин, это Триединое (сань и) превращается в трех Триединых — божеств, символизирующих вселенское единство и служащих важным объектом даосской медитации и различных визуализаций.

Интересно, что гипостазированное, то есть, олицетворенное в виде божества, Одно может иметь и образ богини, в соответствии со знаменитой фразой из «Дао-Дэ цзина» (чжан 6):

Ложбинный дух бессмертен.
Называют Сокровенной Самкою его.
Врата той Самки Сокровенной — корень бытия,
Из коего родятся Небо и Земля.
Как нить в бесконечность тянется он.
Используй его без усилий!

В других случаях трое Триединых рассматриваются как женское божество, символизирующее силу инь, мужское божество (ян) и их единство — Великое Одно, называемое в маошаньском (шанцинском) даосизме Владыкой Одного. В микрокосме им соответствуют божественные сущности, пребывающие в верхнем, среднем и нижнем киноварных полях. Им соответствуют и три текста Даосского Канона — «Канон Великого Вместилища» (Да дун цзин), «Канон Женственного Одного» (Цы и цзин) и «Канон Чистой Одухотворенности» (Су лин цзин). Говорится также, что в макрокосме эти божества возникли непосредственно из Изначального Ци в созвездии Большой Медведицы (бэй доу — «Северный Ковш»), играющего огромную роль в даосском культе.

Отметим также, что сама реализация Одного, полностью проявляющегося не только в космосе, но и в микрокосме человеческого тела, являющегося точной репликой, «голографическим сколком» универсума. И обретение этого Одного — путь к восстановлению изначального совершенства человека, исцелению от всех недугов, как телесных, так и духовных и восстановлению единства с космосом, ипостасью, или ликом которого и становится такой человек. Приведем цитату из очень важного даосского текста V века «Эзотерическое объяснение природы трех Небес» (сань тянь нэй цзе цзин):

«Учение Лао-цзы заключается в основном в наставлении рода человеческого относительно хранения корня жизни и усиления источника существования. Человек обретает жизнь благодаря энергии Дао, и как только он теряет ее, то сразу же умирает. Так, Лао-цзы повелел всем людям созерцать Истинное, памятовать о Дао, дабы укрепить и усилить корень и источник своего существования. Таким образом, человек должен стремиться достичь состояния, в котором он никогда не утратит изначальный источник своей жизни и сможет жить вечно».*
* Сань тянь нэй цзе цзин (Канон эзотерического объяснения трех Небес) // Дао цзан (Даосский Канон), № 1205. Т. 876. Шанхай, 1923-1926. Ч. 2. С. 1а.

И наконец, методы «хранения Одного» обладают огромной магической действенностью: человек, «блюдущий Одно» может стать неуязвимым для оружия, он может не бояться заразных болезней, хищных зверей, ядовитых гадов и даже демонов и прочей нежити. Более того, адепт, созерцающий Одно в киноварных полях своего тела (визуализируя свое тело перед самим собой так, как если бы оно отражалось в зеркале), может овладеть такими сверхспособностями, как умение становиться невидимым, одновременно находиться в нескольких местах; а кроме того, он сможет видеть пребывающих в его теле животных и разумных душ, а также различных божеств и духов (см. «Баопу-цзы», гл. 18).*
* Гэ Хун. Баопу-цзы. С. 293–294.

После этих вводных замечаний мы можем перейти непосредственно к описанию методов созерцания, известных как «хранение Одного» (шоу и).
Современная американская исследовательница даосизма Ливия Кон выделяет семь различных типов практики «хранения Одного», которые мы и охарактеризуем вслед за ней.*
* Цит. по: Kohn L. Guarding the One: Concentrative Meditation in Taoism // Taoist Meditation and Longevity Techniques. Michigan Monographs in Chinese Studies. Vol. 61. Ed. by L. Kohn and Yoshinobu Sakade. P. 140.

1. Созерцание света для обретения физического и духовного здоровья и обретения бессмертия через единение с Дао как лучезарным Светом вселенной. Эта мистика света характерна для «Канона Великого Равновесия» (Тай пин цзин):
«В состоянии полного сосредоточения, когда впервые возникнет видение света, крепко держись за него и ни в коем случае не позволяй уйти. Вначале он должен быть красным, через достаточно длительное время его цвет изменится и он станет белым, затем он станет зеленым и пропитает всего тебя целиком и полностью. Продолжая далее хранить Одно, ты увидишь, что не останется ничего, что не сияло бы в блистающем свете. Тогда все множество болезней покинет тебя» (Тай пин цзин чао — «Канон Великого Равновесия в извлечениях»).*
* Kohn L. Op.cit. P. 137-152.

Интересно, что в «Тай пин цзине» описываются и правила занятия такой медитацией:
«Чтобы блюсти Дао, вначале подготовь комнату для занятий медитацией. Следует, войдя в нее, запереть двери и более никого в нее не пускать. Затем следует оценить свое состояние. Если понятно, что самочувствие не позволит достичь хорошего уровня сосредоточения, надо сразу же выйти из этой комнаты. Нет никакого способа принудить себя к занятию этой практикой. Только постепенно повышая уровень сосредоточенности и медленно созревая в процессе занятий, можно достичь состояния внутреннего умиротворения.

Когда достигнуто это состояние внутреннего мира, в сердце не возникает более никакого желания покинуть комнату, а рот не склонен более ни с кем разговаривать. Человек по-прежнему нуждается в еде и питье, но ему более не нужно общество других людей. Занятый только внутренним очищением, он легко достигает блага. Затем следует обратить свой взор вовнутрь и созерцать жизнь тела во всех ее проявлениях. Тело должно быть отчетливо визуализируемо перед собой, как если бы оно отражалось в зеркале. Следует тщательно изучить образ своего тела так, как если бы речь шла об отражении в воде.
Тогда все великое множество дел и проблем совершенно естественным образом разрешится само собой».*
* Ван Мин. Тай пин цзин хэ цзяо (Сводное издание «Канона Великого Равновесия»). Пекин, 1979. С. 723.

2. Созерцание Одного как первопринципа вселенной, явленного в парафизиологических структурах тонкого тела (киноварные поля), как об этом говорится в гл. 18 «Баопу-цзы» (см. выше). Результатом такого созерцания будет приобретение различных магических способностей, защищенность от врагов (как людей, так и нечисти) и от болезней.

3. Созерцание визуализируемых в теле божеств с обожествленным Лао-цзы (Лао-цзюнем) в центре (селезенке; по китайским представлениям этот орган воплощает в себе принцип центрального первоэлемента — земли). Такого рода медитации рекомендует «Канон Желтого Двора» (Хуан тин цзин), очень важный даосский текст IV в. н. э. Ее результат — достижение совершенного здоровья и бесконечного продления срока жизни.

4. Визуализация Трех Триединых (характерна для маошаньского даосизма). Три детально описанных в текстах божества визуализируются в трех киноварных полях тела-микрокосма (они по принципу аналогии между универсумом и телом соответствуют трем дворцам Триединых на звездах Большой Медведицы). Пока эти божества удерживаются в киноварных полях, учат даосы, жизнь будет продолжаться. В конечном итоге адепт должен достичь переживания полного единства с Триедиными, равно как и их единства с Триедиными макрокосма, а через это — единства с Дао. В таком случае достигается высшее духовное бессмертие, когда личность бессмертного превращается в некую ипостась, или аспект самого Дао.

5. Достижение полного контроля над эмоциями, бесстрастия и совершенной однонаправленности сознания, фиксированное сосредоточение в чистом виде. Такое состояние поддерживает деятельность трех разумных душ-хунь, хранителей жизненной энергии. В результате помимо избавления от всех скорбей достигается расширение сознания и переживание единства со всем сущим, выражающееся в развитии чувства сострадания. Этот метод подробно описан в тексте под названием «Метод продления лет и увеличения расчетного срока жизни» (Янь нянь и суань фа), представляющего собой свод маошаньских практик; текст близок к таким базовым маошаньским произведениям, как «Речи совершенных людей» (Чжэнь гао) и «Тайные наставления о восхождении в мир совершенных людей» (Дэн чжэнь инь цзюэ), составленным Тао Хун-цзином.

6. Достижение полного контроля над потоком мыслей и психических состояний вообще, обретение полного единства и целостности (интегрированности) психики. Стабильность психических процессов ведет не только к исчезновению отрицательных эмоций и даже чувства голода и жажды, но и к переживанию единения с Дао. Бессмертие здесь понимается как совершенное здоровье и бесконечная жизнь физического тела в сочетании с полной духовной свободой и спонтанной самоестественностью. Важнейший текст — «Описание всех заповедей» (Чжун цзе вэнь), датируемый, видимо, VII в. и написанный, как представляется, под сильным буддийским влиянием.

7. В традиции внутренней алхимии, которая будет подробно рассматриваться в третьей главе, «хранение Одного» — сложная практика очищения и объединения семенной эссенции (цзин), энергии (ци) и духа (шэнь) для создания нового духовного бессмертного тела, состоящего как бы из субстанции самого Дао.


После этого краткого обзора методов шоу и обратимся к совершенно другому типу медитации — медитации осознанности, или медитации-инсайту (гуань).
Хотя этот вид практики известен даосизму с глубокой древности, его подробные описания относятся только к эпохе Тан (618–907 гг.). Прежде всего, ей посвящен анонимный трактат «Внутреннее созерцание» (Нэй гуань), а также сочинения знаменитых даосов Сыма Чэн-чжэня (647–735 гг.)* и У Юня (ум. 778 г.).
* Сыма Чэн-чжэнь был патриархом самой влиятельной школы танского даосизма — Маошань (Шанцин) и потомком императоров династии Цзинь. Он оказывал достаточно сильное влияние на религиозную политику танского двора, особенно почитавшего даосизм, поскольку носившие фамилию Ли танские императоры считали себя потомками Лао-цзы (Ли Эра). Его основные сочинения — Тяньинь-цзы и «О сидении в забвении» (Цзо ван лунь).

Сам иероглиф гуань («созерцание») интерпретируется в древнейшем этимологическом словаре Сюй Шэня (I в. н. э.) «Объяснение иероглифов простых и сложных» (Шо вэнь цзе цзы) как «тщательное рассмотрение», «анализ», «пристальное изучение», что позволяет истолковывать этот тип практики, как аналитическое созерцание, что вполне аналогично буддийскому термину випашьяна, как раз и переводящемуся на китайский язык этим же самым словом гуань.

Главная задача даосской медитации всецелой осознанности — достичь преодоления индивидуалистической ограниченности обыденного сознания и выход за его пределы; постижение эфемерной призрачности природы индивидуума, который суть лишь результат преходящего сгущения ци должно привести к раскрытию иных планов бытия, причем бытия сверхличностного: даосский созерцатель постигает само Дао в качестве своей подлинной и исконной природы и превращается в одну из его ипостасей, обретая таким образом истинное бессмертие.

Прежде всего, даос должен постичь изменчивую и преходящую природу своего собственного тела, опираясь на известное изречение из «Чжуан-цзы» (гл. 22): «Человеческая жизнь есть лишь приход и уход ци. Ци — вот жизнь, ци рассеялось — вот смерть». Это тело есть лишь часть космической энергии, заимствованное, «взятое в долг» у Неба и Земли, и рано или поздно оно, подобно телам всех существ, должно вернуться в пыль и прах. Созерцатель также осознает, что в этом теле нет никакого постоянного «я», которое могло бы быть господином тела, как об этом говорится в том же «Чжуан-цзы»: «Нет никакого истинного хозяина тела и ума» (гл. 2) и «Нет никакого сознания, которое контролировало бы превращения» (гл. 22).

На следующей ступени эмпирическая личность шэнь (досл. — «тело», но одновременно и «я сам», «моя личность» как вся совокупность психофизических состояний в их привязке к воображаемому стержню индивидуального опыта) рассматривается как источник страданий и неудовлетворенности в соответствии с чжаном 13 «Дао-Дэ цзина»:
«Я потому в беде великой пребываю, что телом-самостью я обладаю.
И если б телом-самостью не обладал, то разве б были беды у меня?»

Только после того, как достигнуто полное прочувствованное (экзистенциально значимое) понимание отрицательного аспекта личностного бытия, даос переходит к рассмотрению и культивированию его положительных сторон. Он теперь рассматривает тело как чудесный микрокосм, седалище и колесницу духа, в своей основе тождественного по природе самому Дао. В этом метафизическом аспекте тело есть сосуд Дао, и вглядываясь в основы своего телесного бытия, человек может проникнуть в глубины Дао. Только благодаря присутствию в теле Дао, его энергий и проявлений (олицетворяемых в образах различных божеств) тело может жить. Реализуя присутствие Дао внутри себя самого, даос начинает рассматривать себя как аспект Дао, его проявление, его отражение, его «сколок». Теперь тело мыслится уже не как эфемерное энергийное образование, а как микрокосм, отражение и проявление мира как целого, или как образ единства существования. Оставив ложное иллюзорное «я», даос начинает формировать новую систему самоотождествления, рассматривая «я» как аспект, или срез единого и неделимого мирового бытия. Теперь даос воспринимает свое «я» как модус единого Изначального Духа (юань шэнь), который трансцендентен всем превращениям и изменениям сущего и который вместе с тем временно связан с профаническим телом, подверженным всем этим изменениям.

В заключение рассмотрения этого типа медитации приведем в качестве примера небольшой фрагмент уже упоминавшегося танского текста «Канон внутреннего созерцания» (Нэй гуань цзин):
«Лао-цзюнь сказал: „Опустошение сердца-ума — это извлечение из него его содержания. Безмыслие — это отсечение всех состояний сердца-ума. Сосредоточение-фиксация сердца-ума — это его недвижность. Умиротворение сердца-ума — это делание его бесстрашным. Упокоение сердца-ума — это избавление его от беспорядка. Выпрямление сердца-ума — это искоренение в нем ложных воззрений. Прояснение сердца-ума — это устранение его замутненности. Очищение сердца-ума — это освобождение его от всякой нечистоты”.

Когда все эти помехи будут устранены, тогда выявятся следующие четыре аспекта сердца-ума: сердце-ум станет прямым и не обернется вспять; сердце-ум станет равновесным и не будет различать возвышенное и низменное; сердце-ум станет просветленным и избавиться от тьмы и мрака; сердце-ум станет всепроникающим и для него не будет помех и препятствий.
Все это означает, что сердце-ум в самой основе своей станет самосветящимся. Грубыми словесами не разъяснить оное, лишь ты сам можешь помыслить сие».*
* Нэй гуань цзин (Канон внутреннего созерцания) // Дао цзан (Даосский Канон), № 641. Т. 342. Шанхай, 1923-1926. С. 5б-6а. Полный английский перевод этого текста и переиздание китайского оригинала см.: Kohn L. Taoist Insight Meditation: the Tang Practice of Neiguan // Taoist Meditation and Longevity Techniques. Michigan Monographs in Chinese Studies. Vol. 61. Ed. by L. Kohn and Yoshinobu Sakade. P. 203-222.


Этот фрагмент содержит достаточно интересные моменты, из которых мы особо отметим два:
1. Относительно извлечения содержания ума. В оригинале употреблено слово ши — сущность, ядро. То есть речь идет о некоем опустошении ума, или извлечении из ума его сущности, то есть, воображаемой субстанциальности, и превращение его в сияющее зеркало, которое все отражает, лишая все субстанциальности, и которое само по себе тоже бессущностно и невещно. Здесь мы имеем дело с вполне буддийским по духу образом.

2. Безмыслие. Здесь употреблено выражение у синь. В более ранних текстах под у синь понимается некая спонтанная безустановочность сердца-ума, лишенного склонности к искусственному и укорененному в чувстве иллюзорного эго целеполагания; отсюда один шаг до вольного и спонтанного «странствования в сфере сокровенного и загадочного» по выражению Го Сяна (ум. 312 г.) — сяо яо ю юй сюань мин чжи цзин. Однако в буддийских текстах школы Чань под у синь начинает пониматься именно безмыслие, то есть некое приостановление развертывания потока психической активности, достигаемое во время транса в состоянии глубокого сосредоточения (самадхи). Вариант, предложенный автором «Канона о внутреннем созерцании», ближе к буддийской интерпретации, нежели к учению Го Сяна или других более ранних мыслителей, еще не испытавших влияния буддизма.


Но древнейшей формой медитативного опыта в даосизме несомненно был экстатический транс, тесно связанный с опытом волшебного полета и магического путешествия. К его рассмотрению мы теперь и обратимся.

Творческое или активное воображение с древнейших времен было важнейшей составляющей даосской практики. Сама идея такого воображения, не только воспроизводящего даосскую картину мира, но и формирующего ее, выразилась в термине цунь сян, обычно переводящегося на русский язык как «визуализация», но на самом деле означающего, как уже говорилось выше, «наделение существованием посредством мысли», или «мыслеформа, обретшая существование». Суть визуализации, или актуализации — создание представления, не только не отличного от «реального» внешнего объекта, но и в конечном итоге даже превосходящего по степени сакральной реальности реальность профанических объектов. В визуализации даос как бы раскрывает сакральное измерение мира, одновременно творя реальность силой своего воображения.

Все даосские практики так или иначе связаны с телом, которое рассматривается даосами как микрокосм, точный образ, копия, сколок вечного универсума. Однако, подобно тому, как мир, воспринимаемый профаном, отнюдь не есть истинносущее, прозреваемое даосским мудрецом, то тело, которое мы считаем «таким единым и таким своим» не есть истинное, или одухотворенное тело (выражение Тао Хун-цзина), создаваемое даосом в ходе своей практики. Последнее по существу также активно творится даосом, причем визуализация занимает в этом процессе отнюдь не последнее место. В конечном итоге, даосский космос и даосское тело совпадают, точнее, тело расширяется до космических масштабов, образуя как бы новое измерение универсума. Тогда и появляется даосский святой, для которого силы инь и ян — кони, впряженные в его колесницу, а Небо и Земля — колесница, в которой даос «беззаботно странствует в сфере сокровенного и загадочного» (сяо яо ю юй сюань мин чжи цзин). И эти странствия также переживаются даосом в ходе его медитаций. Конечно, для нас мысленное странствие, даже самое яркое, переживаемое, например, под воздействием галлюциногенов (их не чуждались и некоторые даосы), отличается от реального путешествия, например, на поезде или в самолете. Но для даоса, старательно стиравшего грани между сном и бодрствованием, жизнью и смертью, действительным и воображаемым, такое экстатическое странствие представлялось гораздо более реальным, чем простое перемещение физического тела в пространстве. Именно в акте творческого воображения даос как бы прорывается в тот мир, каким он является на самом деле, вне искажающего воздействия слов и понятийных конструкций. Поэтому очень многие даосские практики непосредственно направлены вначале на имитацию, некое мысленное проигрывание, а потом и на переживание магического путешествия по земле, подземному миру и небесам с их планетами, звездами и созвездиями.

Благодаря трудам безвременно скончавшейся в июне 2000 года французской исследовательницы Изабель Робинэ, мы достаточно хорошо знаем характер таких трансовых практик визуализации в школе Маошань, возникшей в IV веке и процветавшей до IX–X веков и сыгравшей огромную роль в развитии и оформлении даосской традиции. Но надо помнить, что традиция подобного экстатического путешествия уходит своими корнями в седую древность: уже в «Чжуан-цзы» говорится о даосах, «странствующих в истине Неба и Земли, оседлавших перемены шести ци шести сторон света (север, юг, запад, восток, верх и низ) и проходящих через безграничное»; в «Ле-цзы» рассказывается о чудесном странствии чжоуского царя Му-вана к богине Запада Сиван-му; в древней поэме «Дальнее странствие» (Юань ю) в жанре чуских строф описывается странствие к четырем концам света и мистическое восхождение к Небесным Вратам, а «Хуайнань-цзы» повествует о волшебном бегуне Лу Ао, который «бродит по Северному Морю, перепрыгивает через мрак Великого Инь, вступает во Врата Мрака и достигает холма Мэнху». Та же идея выражена и в изображениях на ханьских зеркалах, показывающих бессмертных, «наслаждающихся жизнью повсюду в пределах Четырех Морей». Но именно в школе Высшей Чистоты (Шанцин; это другое название школы Маошань) практика магического путешествия в состоянии транса и техника визуализации обрели зрелость и завершенную оформленность.

Самой простой формой такого путешествия является визуализация мирового пространства. Даосу следует последовательно представлять, доводя посредством визуализации эти представления до совершенной отчетливости, все описанные в даосских текстах горы, реки, растения, животные, варварские народы и племена и обиталища бессмертных по всему миру, начиная от самых близких и кончая самыми удаленными. Когда эти представляемые образы достигли полной отчетливости, даосу следует избрать одну из сторон света, после чего перед ним благодаря визуализации появляется божество священной горы, соответствующей данной стороне света; его явление сопровождается барабанным боем. Это божество предлагает адепту питие, по качествам соответствующее первоэлементу, маркирующему данную сторону света. Перед завершением медитации даос представляет, как к нему являются существа посещенных им сторон света и кланяются ему как своему владыке.

Эта медитация как бы воссоздает древний ритуал монаршего объезда Поднебесной, сопровождаемого жертвоприношениями фэн и шань на вершинах пяти священных гор, соответствующих четырем сторонам света и центру. Но в медитации таким вселенским монархом оказывается сам даос, тело которого не только микрокосм и образ, икона мира, но и сакральный центр всей вселенной.


В даосском культе огромную роль играют астральные объекты — планеты и звезды, особенно звезды Большой Медведицы (по-китайски — Северный Ковш, Бэй доу), населенные различными божествами и бессмертными, а медитативное путешествие на эти звезды всегда играло очень важную роль в даосской практике.

Согласно традиционной китайской астрономии созвездие Большой Медведицы состоит из девяти звезд: кроме четырех звезд ковша и трех ручки* в него входят еще две таинственные невидимые звезды Фу-син (Звезда Сопровождения) и Би-син (Звезда Помощи). Считается, что их могут увидеть только самые чистые и святые люди; срок жизни человека, увидевшего эти тайные звезды, увеличится до нескольких сотен лет. Эти звезды соотносятся с планетой Марс и с Полярной звездой. Кроме того, даосы верили, что рядом с Большой Медведицей неким мистическим образом существует ее невидимое темное отражение, погруженное в вечный мрак. Если само созвездие воплощает в себе силу ян, то его темное отражение — силу инь, а населяют его черные звезды богини — супруги божеств видимого созвездия. Соответственно, звезды видимого созвездия образуют как бы небесные души хунь, тогда как невидимого — животные души по. Как и все во вселенной, Большая Медведица имеет свое соответствие в человеческом теле-микрокосме: богини невидимого отражения пребывают в Пресветлом Престоле (мин тан) — одном из центров верхнего «киноварного поля», тогда как божества видимого созвездия имеют свою резиденцию в сердце.
* Их названия сугубо даосские и имеющие мистический смысл таковы (в порядке от конца ручки к ковшу): Небесная Застава (Тянь гуань), Северный Предел (Бэй цзи), Киноварное Начало (Дань юань), Сокровенный Мрак (Сюань мин), Совершенный Человек (Чжэнь жэнь), Эссенция Инь (Инь цзин) и Сияние Ян (Ян мин).

Большая Медведица прежде всего созвездие севера и как таковое в даосизме рассматривается как наделенное мощнейшими энергиями, защищающими от демонических сил мрака. Некоторые даосские визуализации прямо направлены на использование образа Большой Медведицы для защиты и экзорцизма — изгнания нечисти. Так, маошаньские тексты предписывают созерцать звезды Большой Медведицы, визуализируемые как покров над головой или как окружающие все тело; некоторые визуализации предполагают созерцание божеств Северного Ковша спускающимися в тело адепта и располагающимися затем в трех «киноварных полях», но наиболее известен более сложный метод.

В этом ритуале используется также ритуальный даосский «танец», точнее, особая поступь, по-видимому, восходящая к шаманизму и известная как «юев шаг», то есть походка легендарного укротителя потопа, великого Юя, который обходил Поднебесную, измученный борьбой с водной стихией. Знаменитый даос Гэ Хун так описывает эту ритуальную поступь в семнадцатой главе своего трактата «Баопу-цзы»:

«Книга также гласит: „Когда пройдешь один фут и ее одну сажень и еще один фут, то оглянись назад, и увидишь девять своих следов”. Правила юева шага таковы: надо встать прямо, правая нога впереди, левая нога сзади; потом левая нога впереди, правая нога сзади; потом обе ноги, левая и правая, соединяются вместе. Это один шаг. Потом впереди правая нога, затем левая нога, потом правая нога подтягивается к левой ноге и они оказываются наравне. Это второй шаг. Потом левая нога впереди, затем правая нога впереди, потом правая и левая ноги сводятся вместе. Это третий шаг. В этом и заключается метод хождения юевым шагом. Ведь исполнение всего множества магических искусств Поднебесной вмещается в хождение юевым шагом, который применяется отнюдь не только для того дела, о котором говорится сейчас».*
* В семнадцатой главе «Баопу-цзы» о юевом шаге говорится в связи с правилами ухода в горное уединение, необходимыми для защиты от вредоносных духов гор и лесов.



Кроме юева шага данный ритуал предполагал использование нумерологических «Схемы из реки Хуанхэ» (Хэ ту) и «Письмен из реки Лошуй» (Ло шу). Согласно древнему преданию, первая схема явилась мифическому императору Фу-си на спине чудесной драконовой лошади, вынырнувшей из вод Хуанхэ, тогда как другую обрел чжоуский правитель Вэнь-ван (XII в. до н. э.), узревший ее на спине чудесной черепахи из реки Лошуй. Схемы представляют собой различные конфигурации белых (ян) и черных (инь) точек, соотносящихся с гексаграммами И-цзина, загадочного «Канона Перемен». В даосской традиции Хэ ту рассматривается как графическое выражение гармонии прежденебесного (сянь тянь) порядка, а Ло шу — дисгармонии посленебесного (хоу тянь) состояния космоса. Совершая ритуал, даос как бы воплощал в себе идеальный тип правителя-миродержца, упорядочивающего всю вселенную. Ритуал Большой Медведицы с использованием юева шага и графических фигур восходит к I в. н. э., но его подробные описания даются впервые именно в маошаньских текстах IV–VI веков.

Ритуал основывается на символике тройки и девятки: это числа положительного начала ян (молодого и зрелого), а кроме того — трех изначальных энергий-ци, возникших в начале процесса миропорождения, и девяти звезд Большой Медведицы, в свою очередь являющихся выражением тех же самых трех изначальных потоков ци.

Ритуал начинается с того, что адепт рисует на шелке изображение созвездия Большой Медведицы и прячет его в коробку; этот рисунок является как бы вещественным субстратом будущей визуализации. Далее адепт создает сакральное пространство ритуала, рисуя звезды и планеты и располагая их по типу магического ограждающего круга. После этого он визуализирует созвездие и как бы укутывается в него, осеняя себя девятью звездами Северного Ковша. Затем даос совершает мысленное медитативное восхождение на созвездия, сопровождая медитацию ритуальными движениями.

В это время даос начинает заклинать женские божества темного отражения созвездия, визуализируя их со всеми их атрибутами. С каждым новым шагом по юевой схеме адепт как бы переходит со звезды на звезду, одновременно визуализируя ее божественных правителей. Адепт окутывает себя красным облаком и девять раз повторяет обход воображаемого созвездия, сопровождая его детальными визуализациями. В конце адепт снова мысленно нисходит на землю, оказываясь в пределах магического круга, протирает глаза, зажимает ноздри и поет последнее заклинание.

Метод «хождения по небесной сети» включает в себя несколько элементов:
1. Вначале адепт в своем воображении начинает вращать звездное небо против часовой стрелки, после чего он, двигаясь юевым шагом, входит в изображение Большой Медведицы, ставя ступню по одному разу последовательно на каждую из девяти звезд этого созвездия.
2. Адепт обходит созвездие против часовой стрелки, начиная с последней звезды.
3. Повторение первого обхода, но по часовой стрелки. На изображение звезд ставится только правая нога: это движение соответствует инь, тогда как первый обход имел природу ян (в Китае левая сторона считалась важнее правой и соответствовала силе ян).
4. Повторение обхода звезд, при этом на изображения ступают обе ноги. Упражнение сопровождается визуализациями астральных божеств в состоянии медитативного самоуглубления.*
* Robinet I. Visualization and Ecstatic Flight in Shangqing Taoism // Taoist Meditation and Longevity Techniques. Michigan Monographs in Chinese Studies. Vol. 61. Ed. by L. Kohn and Yoshinobu Sakade. P. 159-192.


Какова же функция Большой Медведицы в этом и других подобных упражнениях? В своем «Астрономическом трактате» из «Исторических записок» великий древнекитайский историк и великий астролог империи Хань Сыма Цянь (II–I вв. до н. э.) писал, что созвездие Большой Медведицы (Ковш) есть колесница императора и что, находясь в центре небосвода, оно управляет четырьмя сторонами света, разделяет инь и ян и обусловливает чередование четырех сезонов. Согласно Сыма Цяню, оно определяет равновесие пяти первоэлементов и меру течения времени, а также членение пространства; оно есть мера всевозможных мер.*
* См.: Сыма Цянь Исторические Записки (Ши цзи). Перевод, предисл. и коммент. Р.В. Вяткина. Т. 4. Трактаты. М., 1986.

Как и для Сыма Цяня (близкого по своим взглядам к даосизму), для даосов Большая Медведица — есть прежде всего центр вселенной, устанавливающий меру должного миропорядка и его гармонию как «ось всех творящих метаморфоз». Как говорит один маошаньский текст, «все множество сущего проистекает отсюда, все множество божеств управляется ковшом». Большая Медведица — вертикальная ось мира и центр неба, являясь таким образом аналогом чудесной горы Куньлунь — земного центра, которая является лишь земным отражением северного созвездия. Но гора Куньлунь является резиденцией не только богини Запада Сиван-му, но и самого обожествленного Лао-цзы, здесь сокрыты тайны бессмертия. Но не в большей ли степени это же будет по логике даосизма справедливо относительно Северного Ковша — первообраза чудесной горы. В микрокосме Ковшу соответствует селезенка — орган первоэлемента «земля», маркирующего центр. Таким образом, медитативные полеты даоса на Большую Медведицу или нисхождение божеств, олицетворяющих ее животворное ци в тело адепта имеют своей целью приобщение к священному центру бытия, а через него — к источнику вечной жизни и огромного могущества.

Впрочем, существовали и совершенно иные, более натуралистические методы вхождения в транс для магического путешествия в пространство даосского мифа. Это прежде всего употребление галлюциногенных веществ, процветавшее в кругах симпатизировавших даосизму аристократов и эстетов III века, хотя впервые к галлюциногенам обратились последователи Небесных Наставников — даосских первоиерархов из рода Чжан (впоследствии отказавшихся от подобной практики). Была она известна и адептам Маошань, практиковавшим в IV–VI веках особые созерцания в «чистых покоях» (цин ши), представлявших собой вхождение в транс от вдыхания психоделических испарений, исходящих из алхимического тигля или треножника.

По-видимому, вначале предпочтение отдавалось некоему магическому грибу (видимо, содержащему псилоцибин), известному под названием лин чжи («одухотворенный гриб» — так даосы называли любые чудесные грибы, употреблявшиеся в качестве продлевающих жизнь снадобий). Приняв лин чжи, эстеты III в. (в том числе и такие знаменитые поэты, как Цао Пи и Цао Чжи) отправлялись в волшебные странствия и видели то, что им так хотелось увидеть: дворцы бессмертных на острове Пэнлай, парящих небожителей, чудесные страны и волшебные сады, а потом описывали свои видения в своих стихах.

Несколько позднее в моду вошло снадобье, известное как у ши сань — «порошок пяти минералов», увлечение которым сказалось на одежде, нравах и литературе III–IV веков. Крупнейший китайский писатель XX века и один из основоположников современной китайской литературы Лу Синь в своем исследовании влияния на литературу винопития и употребления галлюциногенов в эпоху Вэй и Цзинь (220–419 гг.) сообщает некоторые весьма любопытные детали, связанные с употреблением этого порошка.

В настоящее время его состав утрачен, но можно предположить вслед за Лу Синем, что это снадобье состояло из одного из соединений серы (возможно, реальгар, или сернистый мышьяк — вещество, весьма популярное у даосских алхимиков), сталактиты, какое-то красное маслянистое вещество и две разновидности полудрагоценных камней. После приема этого снадобья человека бросало в жар и начинало знобить*, но при этом нельзя было ни тепло одеваться, ни употреблять горячую еду, ибо любое согревание тела могло привести к летальному исходу; напротив, при регулярном употреблении порошка рекомендовались холодные обливания и употребление холодной еды (поэтому другое название этого галлюциногена — хань ши сань, то есть, «порошок холодной пищи»). Кожа от употребления порошка становилась очень чувствительной, из-за чего в моду той эпохи вошла свободная легкая одежда и разношенная обувь. Лу Синь также сообщает, что поскольку стиранная одежда «стояла колом» и вызывала неприятные ощущения у кожи, платье подолгу не стирали, и вши перестали считаться чем-то постыдным, а отказ от горячей пищи и необходимость «выпускать жар» препятствовала соблюдению ряда конфуцианских ритуалов, что способствовало росту поведенческой раскрепощенности и моде на непринужденное неформальное поведение, что надолго закрепило в официальной историографии за эпохой Шести Династий (III–VI века) репутацию времени торжества разврата и бесстыдства.** На этом мы и закончим наш по необходимости весьма неполный обзор даосской психопрактики.
* Об этом эффекте «порошка пяти минералов» сообщает и Гэ Хун в 11-й главе «Баопу-цзы».
** Лу Сюнь. Лу Сюнь сюань цзи (Избранные сочинения Лу Синя). Т.3. Шанхай, 1938. С. 486–507. См. также: Лисевич И. С. Литературная мысль Китая на рубеже древности и средних веков. М., 1979. С. 55–56.

Онъмёдзи носят четки-оберег, на которых обычно написано самое известное боевое заклинание от демонов: 臨、兵、闘、者、皆、陳、烈、在、前 – рин, бёу, тоу, ся, кай, дзин, рэцу, дзай, дзэн. (Типа, «все, что движется ко мне, пусть движется от меня»)
Другая запись:
りん・びょう・とう・しゃ・かい・じん・れつ・ざい・ぜん・

Эта формула имеет 3 варианта (2 ПЕРВЫХ РАЗЛИЧАЮТСЯ ТОЛЬКО В НАПИСАНИИ ИЕРОГЛИФОВ):

1.Самые распространенные:
РИН, БЁУ, ТОУ, СЯ (ЩА), КАЙ, ДЗИН, РЭЦУ, ДЗАЙ, ДЗЭН


2. РИН, БЁУ, ТОУ, СЯ (ЩА), КАЙ, ДЗИН, РЭЦУ, ДЗЭН, КЁ (вперед!) Употребляется, если после заклятия потребуется нападение.


Иногда используется сокращенная версия из 5-ти иероглифов:
РИН, БЁУ, ТОУ, ЩА, ДЗЭН.


Во время произнесения заклятия, пальцы необходимо переплетать особым способом:

1「臨」РИН (хворь от себя/выброс негатива на врага). Пальцы зажимаются внутрь ладони, указательные соединяются:


2「兵」БЁУ (воинственность/дух победы). Скрещивание указательных и средних пальцев:


3「闘」ТОУ (Борьба/мощь). Это крайне трудно объяснить, но понятно почему, ямабуси и ниндзя требовалось долго тренироваться в горах.


4「者」СЯ (говорится ЩА) (Сущность).



5「皆」или「開」КАЙ (Сплочение/концентрация сил). Простой и знакомый символ.


6「陣」 ДЗИН (Собранность). Переплетение пальцев внутрь:



7「列」РЭЦУ (Столб энергии). Зажимание указательного пальца левой руки:



8「在」ДЗАЙ (Выброс силы/энергии на врага).


9「前」ДЗЭН (Изгнание или подготовка к выпаду в сторону врага).

ОМ ШРИМ ШРИМ ШРИ САВАХА

ОМ НАМО АДИПУРУШАЙЕ АМУКАМ АКАРШАНАМ КУРУ КУРУ САВАХА

ОМ ШРИ НАМАХ ШИВАЙЯ

ОМ НАМО ДХАНАДАЙЕ САВАХА

ТРИГРАММЫ (по-китайски ба-гуа, по-вьетнамски бат-куай, по-маньчжурски яксинь) - мантико-философская система древнекитайской протописьменности из 8-и знаков (гуа). Триграммы активно используются конфуцианством (жу-цзяо), меньше даосизмом (даоцзяо) и лишь отчасти китайским буддизмом (фоцзяо; в основном школой Чжэньянь). Триграммы были известны народам, попавшим в орбиту китайской цивилизации - как древних (тангуты, чжурчжэни, кидани), так и современных (вьетнамцы, японцы, монголы, корейцы, маньчжуры и др.). Каждый гуа состоит из трех черт (сяо) двух видов - сплошной и прерванной. Все 8 символов соотносятся с целым ассоциативным рядом свойств и образов (см. Таб. 1). Вопреки нормам китайского письма триграммы пишутся снизу вверх («от земли») Очевидно триграммами передавались целые фразы, что сближает эти знаки с «пословичным письмом» (затц-шрифтом).



Вполне возможно, что триграммы тесно связаны с системой мантических цифр, которые обозначаются горизонтальными или вертикальными линиями (ср. с обозначением чисел у майя). Мантические числа появляются в Древнем Китае в 1000 до н.э., и лишь ок. 200 до н.э. их сменила новая иероглифическая система счисления (см. Китайское письмо). Не исключено, что триграммы восходят к трещинам на бараньих лопатках (бу) и волокнам тысячелистника (ши), по которым гадали предки китайцев эпохи Шан-Инь и Чжоу. Геометрические знаки произошли от «бу» а числовая символика от «ши».
Система триграмм основана на принципах извечного дуализма (инь-ян) и натурфилософии. Целая черта (ян) - светлое, активное, мужское начало, а прерванная (инь) - темное, пассивное, женское. Триграммы - универсальные первоэлементы, вокруг которых вращается тьма вещей (возможно, целая и прерванная линии - это всего лишь примитивные ответы оракула - «да» и «нет»).
Черты в триграммах могут быть уместными (если ян занимает нечетные позиции) или неуместными (если инь занимает четные позиции). Так, полной уместностью обладает триграмма , а полной неуместностью . Более того, единственная черта на фоне линий другого рода считается главной: она, как замковый камень, сцепляет собой пассивную множественность. Главное не форма знака, а его местоположение и взаимосвязь с другими символами.
По преданию, триграммы изобрел полумифический император Китая Фу-Си, или Бао-Сиши. Имя его означает «Устроивший облаву на жертвенных животных». Он родился после того, как его мать наступила на след великана. Фу-Си изобрел сети и погружался в созерцание следов животных., птиц и теней деревьев. Однажды из реки Ло (Лотуй) вышла черепаха, на спине которой были начертаны письмена «ло-шу». Из реки Хэ (Хуанхэ) появился конь-дракон с таинственными символами «хэ-ту» (об этих системах письма см. Цзе-шен).
Китайцы верят, что Вэнь-Ван, Чжоу-Гун и Конфуций, наложив триграммы друг на друга, создали 64 гексаграмм (люшисы-гуа) и 384 черт-сяо. Они же якобы создали «И-Цзин» (Книгу Перемен), или «Чжоу-И». Это один из древнейших памятников китайской литературы, уступающий разве что «Ши-Цзин» (Книге Песен). Когда в эпоху Цинь сжигали книги, «И-Цзин» уцелела, поскольку имела практическое (гадательное) применение.
«И-Цзин» сложилась на материале земледельческого фольклора на территории уделов Цзинь или Цинь в Западном Китае между 8 и 7 вв. до н.э. Со временем развилась большая школа ицзиноведения (и-сюэ). К «Книге Перемен» были составлены обширные комментарии «Ши-И» (10 крыльев), из которых наиболее интересен «Сицы-Чжуань» (Традиция афоризмов). Вот одна из цитат оттуда: «У Перемен есть Великий Предел Тай-Ди. Они порождают два облика, два облика - четыре образа, четыре образа - 8 триграмм, которые определяют Судьбу. Последняя же формирует Великое Дело».
Китайцы усовершенствовали древнюю систему предсказаний, создав гибкий и в то же время хитросплетенный аппарат из 64-х символов. Они придали гексаграммам динамику, так что можно было проследить превращение вещи в свою противоположность и обратно. Каждая из 64-х люшисы-гуа выражает определенную жизненную ситуацию во времени с точки зрения ее постепенного развития. Согласно натурфилософским построениям, предсказания могут осуществляться сразу на нескольких взаимосвязанных уровнях - космическом, социальном и внутричеловеческом.
Выше уже говорилось, что триграммы могут быть сопоставлены с магией чисел: ср. произведение чисел от 2 до 9 -81 - 72 - 63 - 54 - 45 - 36 - 27 - 18 (сумма этих цифр всегда 9). Есть гипотеза, что древние шаманы-скрибы поначалу изобрели не гекса-, а пентаграммы (число 5 очень популярно в Китае). Лейбниц видел в гексаграммах отображение чисел, записанных в двоичной форме (некоторые современные исследователи воспринимают «И-Цзин» как систему дифференциальных уравнений). Логический, кодовый или вероятностный аппарат - это тоже попытки новейших интерпретаций «Книги Перемен».
Флаг Южного Вьетнама (1954-76)Флаг Южной Кореи«И-Цзин» оказала огромное влияние на китайскую культуру (математику, политику, стратегию, теорию живописи и музыки, орнаменталистику). Триграммы и мантические числа очевидно послужили базой построения системы корейского национального алфавита «онмун» (ба-гуа помещены на государственный флаг Южной Кореи, а также одна из них была на флаге Южного Вьетнама).

Вертикальная структура мира насчитывает три слоя: небо (единица, круг), земля (двойка, квадрат) и человек (тройка, треугольник). Горизонтальная структура четырехчастна - северо-восток -свет, юго-запад - тьма, запад - метафора прошлого, восток - будущего. Большое значение имеет пятичастная символика «у-син» (5 - желтый цвет, центр, хаос, юг - красный, север: - черный, запад - белый, восток - синий). 2 - это субъект, а 5 - объект желания в гексаграммах. Между 2 и 5 в идеале не должно быть сильных черт-препятствий.
Каждая гексаграмма - развертывание хронологического процесса слияния и разделения Света и Тьмы, Добра и Зла. Этот процесс идет двумя волнами, где две высшие точки - это 2 (внутреннее) и 5 (внешнее). В теории «И-Цзин» постоянно идет взаимотяготение Света и Тьмы, а малое управляет большим, как например, теневая черта в гексаграмме Каждая гексаграмма может рассматриваться как сочетание двух триграмм. А иногда гексаграммы разбиваются на две взаимопроникающие триграммы (окраинные черты при этом отбрасывают).
Позиции:
1,6- окраины; 1 - вода (шуй); 6 - небо, вершина горы (шан); 2, 5 - главные черты (центры триграмм) 2 - поле, жена, желтый; 5 - небо, муж, желтый, широкая экспансия; 3, 6 - кризисы (переразвитие); 3, 4 - слишком сблизившиеся элементы; 1, 3, 5 - свет; 2, 4, 6 -тьма.

Гексаграммы могут также быть представлены как сочетание трех пар черт. Кроме того, считалось, что верхняя триграмма соотнесена с нижней (свет тяготеет к тьме). Позиция 1 - это отображение позиции 4, остальные пары - 2-5 и 3-6.

В основной текст «И-Цзин» входят следующие составные части:
а. Название гексаграмм (гуа-мин).
б. Гадательная формула, выраженная четырьмя терминами качества (сыдэ): юань - начало; хэн - проницание, развитие; ли - благоприятность, определение; чжэн - стойкость, бытие. Эти термины могут и отсутствовать при гексаграммах.
в. Афоризмы к гексаграммам (гуа-цы). Иногда включают в себя 4 качества или одно из четырех основных гадательных предсказаний (счастье, несчастье, раскаяние, сожаление).
г. Афоризмы к отдельным чертам (яо-цы).
д. Различные комментарии и толкования.
Ниже приведены названия гексаграмм:
1. Цянь - Творчество
2. Кунь - Исполнение
3. Чжуань - Начальная трудность
4. Мын - Недоразвитость. Свершение
5. Сюй - Необходимость ждать
6. Сун - Тяжба
7. Ши - Войско
8. Би - Приближение
9. Сяо-чу - Воспитание малым. Свершение
10. Ли - Наступление
11. Тай - Рассвет
12. Пи - Упадок
13. Тун-жэнь - Родня
14. Да-ю - Владение многим
15. Цянь - Смирение. Свершение
16. Юй - Вольность
17. Суй - Доследование
18. Гу - Исправление
19. Линь - Посещение
20. Гуань - Созерцание
21. Ши-хо - Стиснутые зубы
22. Би - Убранство
23. Бо - Разорение
24. Фу - Возврат
25. У-ван - Беспорочность
26. Да-чу - Воспитание великим
27. И - Питание
28. Да-го - Переразвитие великого
29. Кань - Бездна
30. Ли - Сияние
31. Сянь - Сочетание
32. Хэн - Постоянство
33. Дунь - Бегство
34. Да-чжуан - Великая мощь
35. Цзинь - Восход
36. Мин-и - Поражение света
37. Цзя-жэнь - Домашние
38. Куй - Разлад
39. Цзянь - Препятствие
40. Цзе - Разрешение
41. Сунь - Убыль
42. И - Приумножение
43. Гуай - Выход
44. Гоу - Перечение
45. Цуи - Воссоединение
46. Шэн - Подъем
47. Кунь - Истощение
48. Цзин - Колодец
49. Гэ - Смена
50. Дин - Жертвенник
51. Чжэнь - Молния
52. Гэнь - Сосредоточенность
53. Цзянь - Течение
54. Гуй-мэй - Невеста
55. Фын - Изобилие
56. Люй - Странствие. Малому - развитие
57. Сунь - Проникновение. Малому - развитие
58. Дуй - Радость
59. Хуань - Раздробление
60. Цзе - Ограничение
61. Чжун-фу - Внутренняя правда
62. Сяо-го - Переразвитие малого
63. Цзи-цзи - Уже конец
64. Вэй-цзи - Еще не конец.

Существуют два основных цикла взаимодействия, определяющих характер отношений между элементами. Это цикл порождения и цикл разрушения. Если два элемента находятся в цикле порождения, они гармонично сосуществуют друг с другом, а если в цикле разрушения - между ними возникает несогласие и вражда. Цикл порождения следующий: дерево дает огонь, огонь создает землю, земля порождает металл, металл превращается в воду, а вода - в дерево. Вслед за этим все повторяется вновь. В цикле разрушения вода гасит огонь, огонь плавит металл, металл губит дерево, дерево разрушает землю, земля подавляет воду, и так до бесконечности.

Третий цикл называется циклом опустошения. Этот цикл, по сути, противоположен циклу порождения. Здесь огонь уничтожает дерево, земля гасит огонь, металл подавляет землю, вода разрушает металл, дерево забирает воду, и так далее. Рекомендую обратить особое внимание на этот цикл, так как с его помощью вы научитесь преодолевать негативные явления, вызванные скрытым воздействием опасных звезд или плохих направлений.

Представляют собой одного из 8 демонобогов сюгендо , способных изменять свой облик (как и все «они»), при этом враждебных друг другу сущностей неба и земли - 4 к 4-м или 5 к 3-м. Это дэвы, наги, асуры, оха, гаруды, гандхарвы, киннары и махораги, конкретно в лице:
梵天, 弁才天 – Бонтэн, Бэнтэн. Бэнтэн равна индийской/буддийской Сарасвати – богиня высшей мудрости, также одна из 7-ми богов счастья (покровительствует музыке), в то же время, ассоциируется с синтоистской богиней смерти - Идзанами, которая, быв при жизни доброй и хорошей, умерев стала страшной и мстительной. В гневном аспекте изображается восьми рукой, с обвитой белой змеей головой, что приближает ее к образу паучихи-змеи (т.е. самый близкий к земле образ).
Ее мирный облик с лютней/бивой, можно часто неслучайно встретить на якудзовских спинах, как и маску Хання 般若. Потому как, Сарасвати – это опять же ипостась Праджня-дэви (Хання) - матери всего - и небесного и земного, двуликая богиня – инь-ян (так же как добрые и злые ипостаси Шакти). Хотя буддисты будут божиться, что это просветленная мудрость Будды, но почему тогда Хання – демон, - ответить не смогут.
竜王 - Рюуоу. «Король драконов», - это Наг(и/а), ассоциируемый в синтоизме с Ямата Ороти, в виде змеи с человеческим торсом и человеческой головой, покрытой сверху веером змеиных голов, обитающий в пещерах и водоёмах, на земле, в воде или под землёй, представляющий собой «мудрость земли».

夜叉 - Яша. Он же индийский Якша, может быть безобидным лесным демоном/духом – «Хозяин леса», а может быть вампиром-людоедом, несущим божественную кару. Маска на древних изображениях ближе к Шиндзя с выступающими клыками и рогами:
Свернутый текст
乾闥婆 – Кэндацуба. Гандхарвы. Это целый класс полудэв мужского пола, полузвери в тоже время, служащие для выполнения прихотей и поручений дэвов, от чего зависит их земной или небесный склад. В первом случае - враги-искусители людей, вставших на путь «просветления». Это как духи воздуха, так и духи лесов и вод.
阿修羅 – Ашура (Асюра) – Асуры. Демоны гнева, ярости и безумия. «Возгордившись своим могуществом и мудростью, асуры исполнились зла и были низвергнуты богами с неба» (это сродни разводу Сусаноо с Аматэрасу).
迦楼羅 – Карура. Т.е. Гаруда - «всепожирающее солнце», ездовая птица Вишну (дэва небесного склада) – врага Асуров, и являющаяся врагом мудрости Нагов, при этом называющаяся «просветленным умом» (именно просветленным), т.е. испепеляющая неверующих и непреклоняющихся перед богом. Покровительница буддизма, вытесняющего синтоизм и всяких демонов, противных Будде. Истинное зло небесное, короче х)
緊那羅 - Киннара. Кимнара, Кимпуруша – птицы и львы с человеческим лицом или всем телом. Небесные прислужники Будды.
摩-羅伽 – Магорака, Макорака. Махораги, существа родственные нагам, т.е. змеи- кобры, способные выглядеть людьми, но на службе Вишну/Будды.

紅葉鬼 - МОМИДЗИ-ОНИ - «Демон кленовых листьев».
Некий демон прекрасных красных кленовых листьев. Есть люди, боящиеся сакуры, а есть кленовых листьев, вот этот они и есть этот страх. Считалось когда-то, что в кленах обитает страшный людоед, благодаря которому листья и приобретают своей кровавый цвет.

Танка Такаяма Каору 高山薫
鬼怒川の Кинугава но
川面に写る Кавамо ни уцуру
山々の Яма-яма но
色深みゆく Ирофуками юку
峯の紅葉葉 Минэ но момидзиба.

«По реке демонической злости,
Плывут горы кленовых листьев,
Отражения в ней в свой цвет окропляя»

ナマハゲ НАМАХАГЭ – «Демон суровой жизни». Новогодний демон-ревизор. Людоед с гор с припиленными клыками и рогами. Это сродни скоморохам, пара ряженых в Намахагэ, ходят по улицам и кричат «Долой лентяев!», вламываются в дома и требуют еды и выпивки, при этом пугают детей и девиц. Хозяин должен накормить их, чем доказать, что жил весь год, прилежно трудясь и не ленясь. Успокоенные этим демоны уходят до следующего года. Этот обряд считается залогом здоровья и процветания на начинающийся год.

鬼太鼓面 ОНДЭКО-МЭН – «Демон барабана». На барабане и костюме блондинистого демона (или демонессы, рога у маски есть) изображен знак 3-х запятых – «небо-земля-человек», или сохранения равенства инь-ян. «Демон» танцует демонический танец под звук демонического барабана, периодически ударяя по барабану. По идее, это ритуальный танец, сродни шаманскому, призван способствовать плодородию земли, т.е. обильному урожаю и процветанию.

鬼怒面 КИДО-МЭН – «Демон гнева». Лысый брюнет-бородач без рогов

緑鬼面　РЁКУКИ-МЭН, 鬼面盃 КИМЭНСАДЗУКИ – «зеленый демон» или «демон посуды». У маски 2 клыка и сжатый рот. Древняя легенда неизвестна, но сейчас считается, что изображение этой рожи под дном тарелки и счастливой рожицы на дне - приносит удачу, это как «Есть счастье с рук демонов». Или: 「手の内に福を収めて、鬼は外」 (Тэ но ути ни фуку о осамэтэ, они ва сото) – «Демон снаружи – удача в руках». Иногда из нее едят весь год, а на 3 февраля – день очищения от демонического зла в себе и вокруг, разбивается. При этом посуда в идеале должна быть зеленого цвета (но это не всегда соблюдается), который сам есть залог благополучия

酒呑童子 СЮТЭН-ДОУДЗИ – «Пьющий мальчик». Где-то в 794 году появился. История его запутанная, некоторые исследователи полагают его сыном Сусаноо от той девицы, которую он спас от Ямата Ороти. Сусаноо построил им дом в предместьях Идзумо – входа в страну мертвых своей матери Идзанами, но сам отправился в дальнейшие походы, а сынок с рождения стал прикладываться к сакэ, пил литрами и был он при этом жутко силен и мудр. Мать куда-то ретировалась. Кстати, любопытен тот факт, что сакэ-то был перед этим опоен Змей Ямата Ороти, так в кого же уродился сын…? х) Вообще Ямата Ороти – это ипостась Сусаноо, на самом деле, но правды всего того иносказания не знают сами японцы. В общем, к 3-м годам мальчик уже стал распрекрасным юношей и ловеласом, девицы за него все местные перевешались. Монахов стало смущать его такое поведение и окрестили его демоном, видимо, разврата.
По другой версии, был он сыном как раз Ямата Ороти и какой-то девицы, отличался сверхсилой, разбойничал в городах, пока его не убил Минамото Ёримицу от небесных сил Аматэрасу.
По третьей, ни того и ни другого а просто сыном кузнеца, родители которого сдали его в монастырь за ненадобностью в провинции Этиго – родины Уэсуги Кэншина. Есть еще масса версий, но смысла в них немного, известно только, что он послужил прототипом к массе легендарных силачей с рождения и презираемых детей-демонов. Он же и Сёудзёу – красноволосый демон сакэ:

虎熊童子 ТОРА-КУМА-ДОУДЗИ - «Мальчик тигр-медведь», 熊童子 КУМА-ДОУДЗИ – «Мальчик-медведь»,
金熊童子 КАНЭ-КУМА-ДОУДЗИ – «мальчик-золотой медведь» (отсюда же и Кинтаро), 大毛童子 ДАЙМО-ДОУДЗИ «Крепковолосый мальчик», - восходят к предыдущему, дети-силачи. Или сын у Сусаноо был, наверняка, не один, и все они считаются прирожденными демонами.

青鬼 АО-ОНИ и 赤鬼 АКА-ОНИ (Сякки) – Синий и красный демоны.
Братья, почти близнецы. Ставшие своеобразными символами Японии, они могут быть шутами, могут быть врединами, могут быть плаксами из-за того, что люди не хотят играть с ними и им приходится жить в горах. Вооружены тэцубо.


КОККИ (КУРО-ОНИ) 黒鬼 – «Черный демон», иногда 3-й к 2-м предыдущим. С маленьким молоточком, некоторые говорят, он им дурость из людской головы выбивает
По другой версии, - демон битв, в самурайском доспехе держит меч и веревку – затаскивает ей в ад. Иногда в паре с сякки (красным демоном) танцует танец смертельной битвы.

生成 НАМАНАРИ – «Возрожденная». Это состояние, предшествующее к становлению Хання или Шиндзя, у маски растут клыки и рога. Это призрак несчастно-умершей или покончившей с собой женщины. Чувствуя себя неотомщенной, она не упокоевается в мире, а из юрэй обращается в великую демонэссу иньской природы, и карает виновных, потом невиновных, пока ее кто-нибудь не успокоит.

山姥 ЯМАНБА – «Горная ведьма». Известна с эпохи Хэйан. Еще одна ипостась дикой женщины, сродни нашей Бабе-Яге, ушедшей отшельничествовать в избушку в лесных горах. Съедает заблудившихся путников, которых приманивает, обращаясь в красавицу. Иногда, назвавшись проводником, заводит в крутые скалы и сталкивает их в пропасть. Способна превращать свои волосы в ядовитых змей, жалящих жертву. Крадет детей, в общем, с древности все людские пропажи вешали на нее. Известны случаи, когда ведьма делится своими тайными знаниями с кем-либо из людей, если тот доставит ей другого человека на съедение, или способен будет на какой-либо другой обмен. В других мифах, она просто вечно одинокая отшельница, живущая в гармонии с природой.
В одной из драм театра Но, основатель его Дзэами Мотокиё, представил Яманбу, как няньку, воспитавшую великого героя (что равносильно, демону войны) - Саката-но-Киэтаки (он же прототип Сакаты Гинтоки из Гинтамы), а его прототип также Кинтаро, также Сютэн Доудзи, т.е. дите Сусаноо или Ямата Ороти.

黒髭 КУРОХИГЭ – «Чернобородый». Что-то вроде нашего Черномора. Колдун-отшельник или демонобог земли, также имеет связи со змеями, у маски нет ушей. Может быть драконом, живущим в море. Иногда называют его богом-покровителем самого театра Но.

鬼武悪 ОНИ-БУАКУ – «Демон злого воина».
Восходит к злому старику Акудзёу, его следующая стадия перехода из призрака злого мужчины-воина в демона, который преследует после смерти сыновей, дабы они мстили за него.

Обакэ
Японские призраки — это не беспокойные души умерших или сгустки протоплазмы из параллельных миров. К ним чаще всего применяется понятие обакэ, образованное от глагола бакэру — превращаться, трансформироваться. Обакэ вполне могут быть существами из плоти и крови. Главное в них — то, что эти "призраки" превращаются из чего-то одного в другое, меняя символы и значения, а также нарушая естественный ход вещей.

Из обакэ иногда выделяется самостоятельный класс призраков — ёкай. Их главный признак — неординарный внешний вид (один глаз, длинная шея и т. д.). Живут эти существа в определенной местности и не ищут встречи с человеком. Ёкай могут быть как дружелюбны, так и зловредны. Они ассоциируются с огнем и северо-востоком. Зимой встречи с нечистью происходят редко.

Юрэй
В Японии можно встретить призраков юрэй — душ, лишенных покоя. Синтоизм учит, что после смерти душа ждет совершения необходимых обрядов над телом, после чего благополучно отбывает в мир иной. С живыми родственниками покойный дух может встретиться один раз в году — в июле, во время праздника Бон.
Но если человек погиб насильственной смертью, совершил самоубийство или если обряды над его телом проведены неправильно, душа превращается в юрэй и получает возможность проникать в мир живых. Юрэй можно встретить в месте его смерти, но стремиться к этому не стоит, ведь главное занятие неупокоенных призраков — месть.
Большинство юрэй — женщины, пострадавшие от любви. Первоначально японцы полагали, что их облик неотличим от прижизненного, но вскоре традиции стали меняться, и вместо лица у призрачной дамы мог обнаружиться огромный глаз.
================================================================================================================

Райджу, зверек Рэйдена. Олицетворяет шаровую молнию.
Любит прятаться у людей в пупках, поэтому суеверные японцы во время грозы спят на животах.
================================================================================================================

Абуми-гути Это маленькое пушистое создание начинает свою жизнь в виде небольшой петли, которая служит для крепления стремени у полководцев. Когда человек погибал в битве, стремя иногда могли забыть на поле брани, и тогда появлялся абуми-гути, старое стремя становилось его ртом, а веревки, идущие от седла, превращались в его конечности. Считается, что абуми-гути будет в одиночестве, как верный пес, ожидать своего господина, который уже никогда не вернется.
================================================================================================================

Абура-акаго — души торговцев, которые при жизни сбывали масло, украденное из светильников у придорожных святынь. Влетают в комнату сгустками огня и превращаются в младенца, который высасывает все масло из лампы, после чего улетают прочь.
================================================================================================================

Адзуки-араи — маленький старичок или старушка, моющий бобы в горных речках. Поет угрожающие песни ("Намыть ли мне бобов или съесть кого-нибудь?"), но на самом деле пуглив и безобиден.
================================================================================================================

Ака-намэ — "слизывающий грязь" появляется в тех банях, где давно не было уборки. Как следует из его названия, питается антисанитарией. Его появление быстро воспитывает у людей привычку убираться за собой в помывочных комнатах. Его родич — длинноногий тэньё-намэ — облизывает грязные потолки.
================================================================================================================
Ама-но-дзако — родилась из ярости бога грома Сусаноо. Уродлива, обладает прочными зубами, перекусывающими сталь. Умеет быстро перелетать на большие расстояния.
================================================================================================================

Ама-но-дзаку — древний демон упрямства и порока. Читает мысли людей, заставляет их поступать так, что задуманные планы совершаются с точностью до наоборот. В одной из сказок съел принцессу, надел на себя ее кожу и попытался в таком виде выйти замуж, но был разоблачен и убит.
================================================================================================================
Амэ-фури-кодзо — дух дождя. Предстает в виде ребенка, накрытого старым зонтом и несущего в руках бумажный фонарь. Любит плескаться в лужах. Безобиден.
================================================================================================================

Ами-кири — летом в Японии много комаров и призраков. Один из них, выглядящий, как помесь птицы, змеи и лобстера, обожает рвать москитные сетки, а также рыбацкие снасти и сушащееся белье.
================================================================================================================

Ао-андон — в эпоху Эдо люди часто собирались в комнате, зажигали большой синий фонарь с сотней свечей и начинали рассказывать друг другу страшные истории. В финале каждой из них тушилась одна свеча. После сотой истории свет угасал полностью и появлялся ао-андон.
================================================================================================================

Ао-бодзу — циклоп-коротышка, живущий в молодой пшенице и утаскивающий туда детей.
================================================================================================================

Ао-ниобо — людоедка, живущая в руинах императорского дворца. При жизни была фрейлиной. Отличается черными зубами и бритыми бровями.
================================================================================================================

Ао-саги-би — аналог Жар-птицы: цапля с огненными глазами и белыми светящимися перьями.
================================================================================================================
Аси-магари — призрачная енотовидная собака. По ночам обвивает ноги путников хвостом. На ощупь ее шерсть — как сырой хлопок.
================================================================================================================

Аякаси — морской змей длиной около двух километров. Иногда проплывает над лодками, образуя телом арку. Это может длиться несколько дней, на протяжении которых люди в лодке заняты вычерпыванием слизи, обильно сочащейся с чудовища.
================================================================================================================

Баку — китайская химера с телом медведя, хоботом слона, глазами носорога, хвостом коровы, лапами тигра и пятнистой шкурой. Питается снами. Если вы видите дурной сон, следует воззвать к баку, и он поглотит его вместе со всеми предвещенными бедами.
По народному поверью, пробудившись после тяжелых сновидений, следовало трижды произнести заклинание: «Баку кураэ!» — «Баку съешь!».
================================================================================================================

Бакэ-дзори — старый сандаль, за которым плохо ухаживают. Бегает по дому и распевает песенки.
Почему-то ещё добавлено,что песенка глупая...однако в ней есть смысл:
"карарин,корорин,конкорорин" переводят как "три глаза,три глаза и два зуба",и дело вот в чём — у дзори действительно 3 глаза *отверстия*,чтобы продевать завязки, и 2 зуба — деревянные платформы на подошве.
================================================================================================================

Бакэ-кудзира — скелет кита, сопровождаемый странными рыбами и зловещими птицами. Неуязвим для гарпунов.
================================================================================================================
Бакэ-нэко — (яп. «призрачная кошка, умеющая менять облик») — существо из японской мифологии, которым становится домашняя кошка, если её кормить в одном и том же месте 13 лет,. Став бакэнэко, кошка начинает постепенно расти и зачастую достигает полутора метров. Подобно кицунэ и тануки, бакэнэко может ходить на двух ногах, творить иллюзии и менять облик. Чаще всего бакэнэко преследуют своих хозяев и насылают на них несчастья, но некоторые, за которыми хорошо ухаживали, становятся их хранителями.
Бакэ-нэко может быть настолько огромным, что не пролезет в дом, а вместо этого будет шарить по нему лапами, выискивая людей, как мышей в норе. Иногда оборотень принимает облик человека.
В бакэнэко может превратиться кошка в возрасте ста лет, или тридцать лет прожившая среди людей (иногда указывается другой срок), или пережившая хозяина, или набравшая вес более 1 кана — 3,75 кг.
Известна история о том, как в одном доме пропала кошка. Одновременно с этим стало меняться поведение матери семейства: она сторонилась людей и ела, закрывшись в комнате. Когда домочадцы решили подсмотреть за ней, то обнаружили жуткого гуманоидного монстра. Хозяин дома убил его, и через день та вновь превратилась в пропавшую кошку. Под татами на полу обнаружились кости матери, обглоданные дочиста.
Кошки в Японии ассоциировались со смертью. Поэтому люди с большим подозрением относились к кошкам умерших хозяев. Эти животные могли стать каса, крадущими трупы, или двухвостыми нэко-мата, играющими мертвыми телами, как куклами. Во избежание такой беды котятам нужно купировать хвосты (чтобы они не раздваивались), а кошку покойника следует надежно запереть.
Бакэ-нэко, который превращается в старушку. Старушка эта поджидает молодых девушек около храмов и приглашает их зайти к себе домой. Где выпивает их кровь. А выслеживает девушек в облике кота. В общем, если вы заметили около храма кота, не соглашайтесь зайти в гости к незнакомым старушкам.

Если позволить кошке иметь слишком длинный хвост (или когда бакэнэко достигает определённого размера), у неё может вырасти второй. Эта форма называется нэкомата — яп. «кошка с раздвоенным хвостом».
Наряду с тем, что кошки имели репутацию благодарных животных, они все же имели свою преданность и даже самопожертвование, особенно кормившиеся у небогатых хозяев. Существовало множество историй о хороших кошках, имеющих магическую силу или человеческий интеллект, как объяснение символа манэки-нэко ( maneki-neko) , известный керамический символ, считается, что он приманивает покупателей к магазинам, и его слава известна во всем мире.

Существуют и другие истории о кошках, например такие; кошка из бедного храма, как-то в грозу подманила туда богатого человека, который прятался от молнии под деревом, и он стал покровительствовать храму; кошка приобретенная гейшей высокого ранга, как-то вцепилась в одежду хозяйки, что бы не пустить последнюю в уборную, за такое странное поведение кошку убили, но даже призрачная голова кошки спасла свою хозяйку от прячущейся там змеи; а так же истории о кошках принимающих форму женщин или девочек становящихся женами или дочерьми для бездетных пар, все это в очередной раз помощь своим спутникам людям.
================================================================================================================

Басан — петух-переросток. Прячась в горных впадинах префектуры Ехимэ, эта птица монстр не похожа ни что кроме огромной домашней птицы. Днем он прячется в бамбуковых рощах, но ночью, он выходил и бродил по деревне, издавая странный шорох «basabasa», этот звук заставлял людей выглядывать из их домов, но люди ничего не находили снаружи. Басан по слухам так же мог дышать пламенем, создавая вокруг себя жуткий призрачный ореол. Однако, не было случаев когда он вредил людям.
================================================================================================================


Бэтобэто-сан — когда вы идете ночью по улице и слышите за собой шаги, однако позади никого нет, — скажите: "Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи!". Призрак уйдет и больше не будет топать у вас за спиной.
================================================================================================================

Гюки (юси-они) — быкоподобная химера, живущая в водопадах и прудах. Нападает на людей, выпивая их тени. После этого жертвы начинают болеть и вскоре умирают. Шаги гюки беззвучны. Наметив жертву, он будет преследовать ее до края Земли. Избавиться от монстра можно только одним способом — повторяя парадоксальную фразу: "Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат". Иногда гюки принимает облик прекрасной женщины.
================================================================================================================
Лидара-локти — великан невероятных размеров. Отпечатки его ног становились озерами. Нередко переставлял с места на место горы.
================================================================================================================

Дзёре-гумо — днем выглядит как симпатичная девушка, а ночью превращается в паукообразного монстра, расставляющего сети на людей.
================================================================================================================
Дзюбокко — деревья, растущие на полях сражений, вскоре привыкают к человеческой крови, становясь хищниками. Они ловят путников ветвями и высасывают их досуха.

Доро-та-бo (”человек с илистых рисовых полей”) — монстр, обитащий на илистых рисовых полях. По легенде — неупокоившийся дух трудолюбивого фермера, чей сын продал его землю после его смерти. Часто слышат, как монстр вопит "Верни мое рисовое поле!" Анатомические подробности вклчают: желеобразную нижнюю часть тела, которая при необходимости быстро впитывается в землю; "илистый желудок", чтобы извлекать питательные вещества из почвы; легкие, позволяющие существу дышать, будучи захороненным под землей; и орган, который трансформирует обиду Доро-та-бо в энергию, подпитывающую его илистый дух. Одно глазкое яблоко остается спрятанным под кожей, пока монстр не повстречает владельца рисового поля. Тогда глаз испускает странное, сбивающее с толку свечение.
================================================================================================================

Ину-гами — если привязать голодную собаку, поставить перед ней миску с едой так, чтобы она не могла до нее дотянуться, а когда животное достигнет высшей точки исступления, отрубить ему голову, то получится ину-гами — жестокий дух, которого можно натравливать на своих врагов. Ину-гами очень опасен и может наброситься на своего хозяина.
================================================================================================================

Иппон-датара — дух кузнеца с одной ногой и одним глазом.
================================================================================================================

Исонадэ ( Санби-но-Исонадэ) — это треххвостая акула-черепаха, с острой чешуей. Она живет на дне океана. Каждый год Санби выплывает на поверхность океана, чтобы глотнуть свежего воздуха. Чтобы питаться, он делает штормы и воронки, увлекая на дно моряков. Также у Санби есть помощник – большая рыба Самехада. Самехада прикреплен к животу Санби и поглощает его продовольствие, чтобы вернуть его в виде чакры.
================================================================================================================

Иттан-момэн — Буквально это переводится как «Штука хлопковой ткани». Иттан-момэн — это длинная белая летающая полоса ткани, появляющаяся по ночам и душащая своих жертв, обертываясь вокруг шеи и головы.
================================================================================================================

Ицумадэн — когда человек умирает от голода, он превращается в огромную огнедышащую птицу с змеиным хвостом. Этот дух преследует тех, кто при жизни отказал ему в пище.
================================================================================================================

Кама-итачи — если вы попали в бурю, а после обнаружили на теле странные порезы — это работа кама-итачи, штормового горностая с длинными когтями.
================================================================================================================

Камэоса — старая бутылка саке, волшебным образом производящая алкоголь.
================================================================================================================

Ками-кири — дух с клешнями, нападающий на людей в ванных комнатах и срезающий их волосы под корень. Иногда таким образом он пытается воспрепятствовать брачному союзу человека с животным или духом.
================================================================================================================

Каппа (касамбо) — японский водяной. Согласно поверьям, он небольшого роста, пучеглазый, покрыт чешуей, а между пальцами у него перепонки. На голове каппа, напоминающей голову обезьяны, небольшой пучок волос, посреди которого ямка, наполненная водой. И если вода выльется в то время, когда каппа находится на суше, он потеряет всю свою силу. Самое главное удовольствие для каппа — вызвать драться один на один какого-нибудь человека, и несчастный, получивший такой вызов, не может отказаться.
Хотя каппа злобен и задирист, иногда он бывает и сверхвежливым. Прохожий, получивший безапелляционный вызов, отвешивает каппа глубокий поклон. Галантный каппа отвечает поклоном, и когда он склоняет голову, дающая силу жидкость вытекает из ямки на голове, и он становится слабым — вся его воинственность тут же исчезает.
Победить каппа так же плохо, как и быть побежденным им, потому что после недолгого наслаждения славой победителя человек начинает чахнуть. У каппа склонности вампира, он подбирается к людям в воде во время купания в озере или реке и высасывает у них кровь. В некоторых частях Японии говорят, что каппа требует две жертвы в год. Когда люди выходят из воды, их кожа бледнеет, и они умирают от страшных болезней.
================================================================================================================
Кидзимуна — духи старых деревьев. Мелкие, величиной с человеческого младенца, существа с большими шарообразными головами, полностью покрытые шерстью. Не кровожадны – питаются рыбой и крабами. Однако склонны к проказам – если вы поздно вечером идете по дороге с фонарем, могут похитить из него огонь и скрыться. Разозлить их можно только одной вещью — осьминогом.
================================================================================================================

Каракаса-обакэ — оживший старый зонтик. Безопасен.
================================================================================================================

Кирин — японский единорог, мифическое существо, олицетворявшее стремление к щедрому урожаю и личной безопасности. Говорят, что он яростный последователь справедливости и закона, и что он иногда появлялся на суде, убивал виновного и спасал невиновного.
Кирин – самое главное животное-божество. В Японии в четверку богов-хранителей: Лазурный Дракон Сейрю (Повелитель Востока), Алый Феникс Судзаку (Повелитель Юга), Черная Черепаха Генбу (Повелитель Севера) и Белый Тигр Бьякко (Повелитель Запада), было включено пятое божество, одновременно венчающее пентаграмму и стоящее в центре квадрата Хранителей Сторон Света, объединяя и гармонизируя их силы. Этим божеством становится Повелитель Природы Кирин. Япониский Кирин в отличии от китайского Цилинь приобрел гораздо больше «агрессивных» черт. Так, к примеру, ему стало приписываться свойство требовать жертвы за дарование силы.
================================================================================================================
Конаки-дидзи — Конаки Дзидзи. Буквально это переводится как «старик, плачущий как ребенок». Чудовище, могущее управлять своим весом. Обычно оно принимает вид младенца с лицом старика и лежит на дороге. Когда его кто-нибудь поднимет, оно начинает плакать и немедленно увеличивает свой вес во много раз, пока сердобольный странник не свалится под такой ношей.
================================================================================================================

Кэракэра-она — уродливая пересмешница, преследующая людей и изводящая их своим хохотом.
================================================================================================================
Нингё — японская русалка — гибрид обезьяны и карпа. Мясо очень вкусно. Отведав его, можно продлить свою жизнь на многие сотни лет. Если нингё заплачет, то превратится в человека. В японском фольклоре считается, что они бессмертны.
================================================================================================================

Ноппэра-бо — безликий дух, с виду вполне человекоподобный, но не имеющий своего лица. Сам по себе нопэрапон не агрессивен. Но ужас того, кто имел несчастье познакомиться с ноперапоном, безграничен. Вместо лица у нопэрапона гладкая как лист кожа, его лицо похоже на гладко-лиловый пузырь, или на яйцо, или на волдырь после ожога. Поэтому нопэрапон вынужден воровать чужие лица.
================================================================================================================
Нури-ботокэ — если плохо ухаживать за домашним буддийским алтарем, то в нем заведется призрак, похожий на чернокожего Будду с рыбьим хвостом и вывалившимися глазами. Каждый раз, когда нерадивый верующий захочет помолиться, его будет встречать это страшилище.
================================================================================================================

Нуэ (яп. 鵺) — мифическое существо из японского фольклора. Имеет голову обезьяны, тело тануки, ноги тигра и змею вместо хвоста. Нуэ может превращаться в чёрное облако и летать. Из-за внешнего вида его иногда называют японская химера.

Нуэ приносят неудачу и болезни. Одна из легенд рассказывает о том, что император Японии заболел после того, как нуэ расположилось на крыше его дворца в 1153 году. После того, как самурай Минамото-но Ёримаса убил нуэ, император выздоровел.

================================================================================================================

Они — разноцветные демоны — нечто вроде европейских троллей или огров. Агрессивны и злы. Сражаются железными дубинами. Отпугиваются запахом жженых сардин, однако сегодня в Японии для этого принято подбрасывать бобы (которые они почему-то ненавидят, приговаривая: "Они — уходи, счастье — приходи!".
Они - одни из немногих демонов, в которых может обратиться живой человек. Для этого он должен быть движим всепоглощающим гневом.
================================================================================================================

Рокуро-куби — обычные женщины, которые по каким-то причинам подверглись частичной призрачной трансформации. Ночью их шеи начинают расти и головы ползают по дому, совершая всякие гадости. Рокуро-куби не везет в любви — ведь мужчин очень нервируют такие ночные прогулки.
================================================================================================================

Сагари — это ёкай (демон) из японской мифологии. Его считают одним из самых странных созданий даже среди ёкаев. Легенды о нем распространены в префектурах Фукуоки и Кумамото на острове Кюсю. Сагари рождается, когда под деревом погибает лошадь, ее дух проходит трансформацию и становится привязанным к дереву. Конская голова без тела свисает с дерева, держась за него либо схожей с побегами растений гривой, либо цепкой шеей-хвостом, либо единственной рукой, начинающейся с локтя и заканчивающейся кулаком. Хотя они представляют собой ужасное зрелище и жутко воют по ночам, Сагари не агрессивны. Однако, повстречавшиеся с ними могут заболеть.
Люди с добрым сердцем могут освободить дух Сагари, но не все лошади желают этого, предпочитая жить на дереве, а не отправляться в загробный мир.
================================================================================================================

Садзаэ-они — старые улитки, превратившиеся в нечисть. Могут оборачиваться прекрасными женщинами. Известна история, когда пираты спасли утопавшую красавицу. Та с радостью отдалась каждому из них. Вскоре обнаружилось, что у мужчин пропали мошонки. Садзаэ-они предложила сделку: пираты отдают ей все свое золото, а улитка возвращает им мошонки (японцы иногда называют этот орган "золотые шарики", так что обмен был равноценный).
================================================================================================================

Сиримэ — призрак-эксгибиционист. Догоняет людей, снимает штаны и поворачивается к ним задом. Оттуда высовывается глаз, после чего зрители обычно падают в обморок.
================================================================================================================
Соё — веселые призраки-алкоголики. Безвредны.
================================================================================================================

Сунэ-косури — пушистые зверьки, кидающиеся спешащим людям под ноги и заставляющие их спотыкаться.
================================================================================================================
Та-нага — длиннорукий народ Японии, вступивший в симбиоз с аси-нага (длинноногими людьми). Первые сели на плечи вторым и стали жить вместе, как единый организм. Нынче этих гигантов уже не встретишь.
================================================================================================================

Тануки — боротни-барсуки (либо енотовидные собаки), приносящие счастье. Количество счастья прямо пропорционально размеру барсучьей мошонки. Тануки умеют раздувать ее до невероятных размеров (спать на ней, укрываться ею от дождя), либо даже превращать эту часть тела в дом. Единственный способ проверить подлинность жилища барсука — уронить на пол горящий уголек. Правда, счастья после этого поступка вам уже не видать.

Статуи тануки чаще всего обитают около японских храмов, вывесив свои увесистые мошонки (приносящие удачу), и ухватившись за чашечку саке, за которую они никогда не уплатят.
Тануки известны своими перевоплощениями: они часто дурачили монахов, превращаясь в котелки или чайники.
В основном они совершенно безобидны, за исключением одного инцидента, когда они дружно забили дубинкой старую женщину, дабы сварить "суп из старухи".
================================================================================================================

Тэнгу (буквально «Небесная собака») — существо из японской мифологии. В японской мифологии тэнгу тератологическое существо; представляется в облике мужчины высокого роста с красным лицом, длинным носом, иногда с крыльями. Тэнгу очень часто носит одежду горного отшельника, он наделён огромной силой.
Тэнгу любит чистоту, не терпит близости людей, морочит путников в горах, лесорубов, пугает их громовым хохотом, или изображая треск срубленных деревьев. По народным поверьям, после смерти злой или гордый человек может превратиться в тэнгу.
Тэнгу приписывают экстраординарные физические способности и навыки владения холодным оружием. Изредка они служат наставниками в искусстве войны и стратегии людям, которых считают достойными. Также благородные тэнгу выступают защитниками святых людей и храмов. Однако чаще тэнгу — это злобные насмешливые существа, стремящиеся всякий раз навредить людям. Это жестокие обманщики, вызывающие пожары, подстрекающие к войнам, а также похищающие маленьких детей и драконов.
Тэнгу терпеть не могут высокомерия, предубеждения и тщеславия, особенно когда речь идет о буддистских священниках и самураях.
Вера в тэнгу была настолько сильна, что даже в 1860 году правительство Японии отправляло им официальное прошение освободить провинции, через которые проезжал сёгун.

Тэнгу делятся на две разновидности: карасу тэнгу (низшие), и высшие тэнгу. Первые имеют ярко выраженные черты птиц, вторые выглядят как невысокие люди с длинными носами. Карасу тэнгу превращается в высшего через несколько сотен лет жизни.
================================================================================================================

Фута-куси-онна — вечно голодный призрак женщины с дополнительным ртом на затылке, японский вариант Тантала. Второй рот источает ругательства и пользуется волосами как щупальцами, воруя у женщины еду. По одной из легенд, это проклятье было наложено на злую мачеху, лишавшую приемных детей пищи.
================================================================================================================
Фунаюрэй — призраки утонувших моряков. Подплывают к кораблям и просят черпак. Если дать — утопят корабль, залив его водой.
================================================================================================================

Хаку-таку (бай-дзэ) — мудрое и доброе существо с девятью глазами и шестью рогами. Владеет человеческой речью. Однажды бай-дзэ попал в плен к великому императору Хуан Ди и в обмен за свободу выдал ему всю подноготную о своих родичах (11520 видах волшебных существ). Император приказал записать показания, но до нашего времени этот бестиарий, к сожалению, не дошел.
================================================================================================================

Хари-онаго — людоедка с мощной копной "живых" волос, каждый из которых оканчивается острым крюком. Обитает на дорогах. Встретив путника, весело смеется. Если кто-то рассмеется в ответ, хари-онаго пускает в ход волосы.
================================================================================================================

Хитодама — частицы души человека, покидающие его тело незадолго перед смертью в виде сгустков пламени. Улетают они недалеко и падают на землю, оставляя слизистый след.
================================================================================================================

Хитоцумэ-кодзо — призрак в облике маленького десятилетнего мальчика — лысого и одноглазого. Безобиден, но шаловлив. Любит пугать людей. Иногда может насылать болезни. Для отваживания этого духа нужно повесить около двери корзину. Увидев в ней множество отверстий, маленький циклоп примет их за глаза и убежит, пристыженный тем, что у него только один.
================================================================================================================

Хоко — дух камфорного дерева. Выглядит как собака с человеческим лицом. Древние хроники утверждают, что если срубить камфорное дерево, из его ствола выйдет хоко, которого можно изжарить и съесть. Мясо его очень вкусно. Употребление призраков в пищу — уникальная особенность японской мифологии.
================================================================================================================

Юки-она — в переводе означает снежная женщина. Бледная дама, обитающая в снегу и замораживающая людей своим ледяным дыханием.

福 – Фу
Счастье, удача

禄 - Лу
Богатство, преуспевание в карьере

寿 – Шоу' />
Жизнь, долголетие


Эти 3 символа составляют благодеяния яп. Бога - китайского мудреца Фукурокудзю福禄寿, которого в Китае и называют Фу-Лу-Шоу (или Шоу Хсинг).

五福 - ву-фу
«5 больших благословений»
Здоровье, благосостояние, долгая жизнь, верная любовь, естественная смерть. Вокруг знака 5 летучих мышей, символизирующих собственно 5 благословений.


百寿 – Бэй -Шоу
100 форм или лет жизни.
Трудно объяснить этот символ, но это таблица-талисман долголетия. Состоит из 100 древних стилизованных иероглифов, природу которых понять крайне трудно мне.


VI
神盘 - Шэнь-пань
Защитный знак, наносится на сохраняемые вещи или одежду от кражи, порчи и т.п.


五岳 - Ву-юэ

Символ 5-ти священных гор Китая

Это также пять элементов, времена года, пять цветов части света:
1. Гора Тайшань泰山, элемент – Дерево, цвет – зеленый, весна, восток.

2. Гора Хуашань华山, элемент – Металл, цвет – белый, осень, запад.

3. Гора Хэншань衡山 – элемент – Огонь, цвет – красный, лето, юг.

4. Гора Хенгшань恒山, элемент – Вода, цвет – черный, зима, север.

5. Гора Суншань嵩山, элемент – Земля, цвет – желтый, центр.


双喜 Шуан-Си
Радость и счастье.
Также известен, как символ «двойного счастья» для молодоженов. Успех одного становится успехов обоих.



蟠桃果熟三千岁 - pán táo guǒ shú sān qiān suì
«Три тысячи лет созревания плодов персика»
Символ вечной молодости.


福寿双全 - Фу-Шоу-Шуан-Дзин
Еще один символ долгих лет жизни и успеха во всем или "2 больших благословения" (по количеству мышей определяется).



万寿五福 - Ваньшоу-Вуфу
«10000 лет жизни и 5 благословений» - летучие мыши и персики, опять таки.

I
麒麟送子Цилинь-Сунси
Символ супружеской пары, пожелания потомства. В более широком смысле, Цилинь, - это чудесный зверь - тело с копытами коня или оленя, голова дракона и медвежий хвост - это синтез природ «инь-ян», символ совершенства в соединении и порождении нового.



犬福Собака Фу (Фо)
«Собака удачи» - это символ доблести и энергии, талисман для дома. Часто можно увидеть пару изваяний перед входом в классический китайский дом. Защищают от бед, приносят удачу, охраняют от вторжения в дом зла. Справа находится мужская статуя «ян», слева – женская «инь».


Иногда их заменяют пара львов - 狮子«Ши-цы» (ши-дза)

Также мы можем разрушить любую элементарную печать, и поглотить немного освобождённой Ки.

The Nine Verses of the Shakujo

A Version for Chanting





I.
Holding the Shakujo and making this wish for all sentient beings, may I gather together a great assembly, show the Buddha's true path, and offer the Three Treasures. May I gather together a great assembly, show the Buddha's true path and offer the Three Treasures.



II.
From a pure heart in the past, I gave the Three Treasures. Now emanating a pure heart I give the Three Treasures. In the future I will purify my heart and give the Three Treasures.



III.
I pray that all beings become holy teachers with vows filling the universe, to the extent that all the suffering of everyone is assuaged in the Dharmakaya. I offer the Three Treasures that they meet the Buddhas and suddenly awaken to Bodhi.



IV.
I pray that all beings cultivate the Absolute Truth (KU) with great mercy and compassion, that they cultivate the Provisional Truth (KE) with great mercy and compassion, and that they cultivate the One Vehicle (CHU) with great mercy and compassion. I respectfully offer the Three Jewels of the Buddha, Dharma and Sangha, these three jewels within one body.



V.
I pray that all beings perfect their generosity with great mercy and compassion; perfecting their morality with great mercy and compassion; perfect their patience with great mercy and compassion; perfect their energy with great mercy and compassion; perfect their meditation with great mercy and compassion; perfect their wisdom with great mercy and compassion.



VI.
I pray that all beings everywhere hear the sound of the Shakujo; that the lazy become energetic; that precept breakers become virtuous; that the untrustworthy become reliable; that the stingy become generous; that the angry become merciful; that the foolish become wise; that the arrogant become humble; and that once free from obstacles they take heart, act with myriad skillful means and quickly attain enlightenment.



VII.
For the benefit of all beings, I wish for a change of heart in the harmful beings of the world: the cruel and wicked people; the devils and evil spirits; the fierce animals, poisonous snakes and insects. I wish that all these beings hear the sound of the Shakujo, abandon all harm, emanate the Bodhi Heart, act with myriad skillful means, and quickly attain enlightenment.



VIII.
For the benefit of all beings, I wish that all people everywhere come to the aid of those suffering in the hells, the hungry ghosts, those in the animal realms, and people in the midst of the eight difficulties of life. I wish that everyone takes upon himself the suffering of others, hears the sound of the Shakujo, and soon attains deliverance. To those fallen to temptations, gone astray, foolish, with divided minds, hindered, facing the 108 worries, I wish they all emanate Bodhi Heart, act with myriad skillful means, and quickly attain enlightenment.



IX.
All Buddhas of the past have abandoned errors and taken hold of the Shakujo. Buddhas of the present and those now becoming Buddhas take hold of the Shakujo. Those who become Buddhas in a life yet to come will take hold of the Shakujo. Forever I bow to them, carry the Shakujo and give the Three Treasures. Forever I bow to them, carry the Shakujo and give the Three Treasures.



I GIVE HONOR, REVERENCE AND OFFERINGS
TO THE VAST WORLD OF MOUNTAIN DEITIES
REVERENCE AND OFFERINGS
FOR THE PROTECTION OF THE SANGHA
PLEASE TAKE MERCY AND PROTECT ALL CREATURES

Abe no Seimei was sitting on the narrow verandah of his house with his back leaning against a pillar. He'd let his flexed left knee fall to the side and kept his right knee upright. His right elbow rested on that knee, and his right cheek leaned on his hand. There was an indefinably sensuous air to the tilted angle of chin and head. The narrow fingers of his left hand held a jade cup and from time to time he sipped at the wine within it. Before he drank and after, and indeed while doing so, the customary small smile remained hovering about Seimei's red lips.
Minamoto no Hiromasa sat across from him drinking in the same fashion.
A single lamp was burning in a long-legged brazier. The red flame, no thicker than a child's little finger, moved in and out as if breathing.
Night time, just at the start of the rainy season. Hiromasa wondered if the rain that had fallen throughout the day had stopped. At the moment a fine moisture floated on the air, not quite water drops nor exactly mist, and not really moving up or down.
The moon was somewhere up in the sky, and the heavens' darkness seemed to contain a faint bluish sheen mixed in with it. It was as if the night air was holding against its breast a blue ink that gave off a dull phosphorescent gleam.
At Seimei and Hiromasa's side lay spread out the night garden. It was the kind of garden that looked like someone had cut out a chunk of hillside woods or country meadow and put it down intact in this spot. There were tall weeds growing silently; in other places white lilies spread out their pale petals.
The night wind was cool but in no way chill. Seimei's white silk hunting costume had grown heavy from soaking up the damp night air.
"And that's how it is, Seimei," Hiromasa sighed, as he lifted his winecup. "Can't you manage something?"
"Some things can't be managed, Hiromasa."
"But this is an Imperial command."
"Imperial command or not, what can't be done can't be done."
"Um."
"And this case is one of those."
"Um."
"Suppose the Emperor ordered me to stop the sun from rising tomorrow morning. I couldn't do it, and this is the same sort of thing. I'm not saying I can't do something that I very well could."
"I know."
"I can't make men immortal. Even if they remain youthful, as Shirabi Kuni-dono did, eventually, inevitably, they die. That's the law of this world--"
"But the Emperor has ordered you to perform the ritual of Taizan Fukun. It puts me in a bad position too, Seimei--"
"The ritual of Taizan Fukun isn't something that just anyone can do, no problem."
"It isn't a question of anybody. The Emperor is saying for *you* to do it, Seimei," Hiromasa said.
"And just how did someone like *that* fellow come to say the name of Taizan Fukun? Didn't someone tell him about it in the first place?"
"Yes, qpparently."
"Who?"
"Well, it seems it was the priest, Master Douma."
"Ashiya Douma?!"
"That terrifying man who once brought a man back from the dead. He was the one who said, 'Call Seimei and have him make Taizan Fukun bring this abbot back to life.'

2
It was ten days earlier that abbot Chikou had fallen ill at the San'i temple. Or rather, not fallen ill so much as remained asleep without waking up.
He was always awake by the time for morning services but that day he failed to appear. A young monk, thinking it odd, went to see how he was and found him still sleeping. He called his name but the abbot showed no sign of waking; he placed a hand on the abbot's shoulder and shook him, but still he didn't wake. Thinking he was simply worn out from the previous day's labour the young monk left him alone. But Chikou was still asleep at noon, and that evening, and the next day as well: a whole day went by and the abbot showed no signs of opening his eyes.
By the third day everyone began to be worried. They tried giving him water and striking his cheeks and various other methods, but still he didn't awake. In his sleep Chikou groaned as if in pain and made guttural noises in his throat. On the fourth day his breathing at last grew shallow and on the fifth his cheeks became sunken. It seemed that if he continued in this state his life must be in danger. Up to that point he had somehow managed to swallow the water that was put into his mouth, but on the sixth day he stopped drinking, and the herbalist gave up in despair. Exorcisms were carried out on the chance that some spirit had possessed him, but these had no effect.
On the seventh day one of his disciples, a certain Keichin, brought a visitor whom he said was a Buddhist priest. The man's hair was shaggy, his beard unkempt and his teeth were yellow, but his eyes gleamed with a piercing light. This was the priest Douman.
Douman placed his hand on the forehead of the sleeping Chikou, pressed his cheeks with his fingers, and repeatedly touched his stomach, his backbone, and other areas here and there. At the end he said,
"This man is beyond hope."
Everyone came rushing in with a great cry, but by that time Chikou no longer breathed and his heart had stopped beating.
"The only thing you can do now," Master Douman said, "is entreat Abe no Seimei to call on Taizan Fukun to lend his aid at once."
Taizan Fukun was originally a Chinese deity, the god of the Eastern mountain Taizan, one of the country's Five Peaks. He was also known as the Great Emperor of the Eastern Peak.
From olden times Taizan was the mountain where the souls of the dead congregated. Taizan Fukun was the god who judged the good and evil deeds of these souls. After the coming of Buddhism Taizan Fukun was evidently identified with Enma the Great King of Hell, and given charge over the length of men's lifetimes and the time of their deaths. It should further be noted that it was the Tsuchi-mikado line of onmyouji who worshipped Taizan Fukun as their patron deity, and that Abe no Seimei was an especially famous member of that line.
In any case, Douman's words were relayed to the Emperor on the eighth day. On the ninth day Minamoto no Hiromasa was called privately into the presence and entrusted with the mission of giving Abe no Seimei the imperial order to celebrate the ritual of Taizan Fukun as quickly as possible. And on the evening of this tenth day Hiromasa had made his way unnoticed to Seimei's residence.

3.
"Well, and that's how it is, Seimei," Hiromasa said.
"But why's that fellow so concerned about this abbot Chikou of San'iji?"
"Well, as for that--" Hiromasa put his cup down and looked out at the garden.
Hiromasa usually reproved Seimei for his habit of calling the Emperor 'that fellow' but tonight he didn't even try.
"Abbot Chikou was once of great service to His Majesty--"
"How?"
"This is in confidence. The Emperor was once very fond of a certain lady. She died and was buried at San'iji. But that night the Emperor was overcome with desire to see her again..."
"And?"
"The abbot secretly caused her body to be taken from the grave and brought before the Emperor so that he might have one last meeting with her."
"With her dead body."
"Mh. The Emperor observed her body in the torchlight and wept exceedingly, saying 'So this is what death means? A man should taste the full measure of love while he still lives. When I sat at the banquet I would think of this face alone'--
Seimei said nothing.
"I don't know when it was, but when the Emperor was young he once exchanged oaths with some woman and promised to come for her. I think it must have been *that* woman-- you know, the one who came every night closer and closer to the palace in an ox-cart with no ox pulling it."
"Rindou, I think her name was."
"Her requiem is still sung at San'iji."
"I see. So that's the story."
"And Chikou was the head of that temple. There's a reason why the Emperor, on hearing he had died, instinctively ordered that he be brought back to life."
"Mh."
"But it's been a day and a half since then. He may have changed his mind."
"I hope he has."
"On the other hand the abbot's body looks the same as in life and hasn't decomposed at all. That may be why the Emperor was so quickly moved to make such an unreasonable request-" Hiromasa was saying when Seimei stopped him.
"Wait- what did you just say, Hiromasa?"
"I was saying that Abbot Chikou's body looks as if it's still alive. I suppose the body of a virtuous man is different from ordinary ones..."
"Look, Hiromasa- could it be the abbot isn't actually dead?"
"But-- he doesn't breathe, his heart isn't beating..."
"I think I'll go and make sure of that."
"You'll go?"
"Mh-hm."
"Thank you very much."
"If Abbot Chikou is merely so sick that he appears dead, or if he's been possessed by some spirit, there's no reason for me not to put in an appearance."
"Uh-- hey!"
"There's a thing or two that has me worried."
"Worried?"
"Ashiya Douman, and the fact that he spoke of Taizan Fukun.'
"Mh."
"But it does no good to think about them here."
"And so?"
"Let's go."
"Ahh- mh."
"Let's go."
"Let's go."
And so they did.

4.
Seimei and Hiromasa reached San'iji at noon of the next day. A young monk called Shichin led them in to the abbot's room. They sat themselves down at the head of the bed where Abbot Chikou lay on his back.
"Yesterday and the day before that, we had monks from Mt. Hiei came to offer prayers..." Shichin said.
"I suppose they said it caused no change in him?" Seimei said with a cool expression.
"No," Shichin agreed.
"But why from Mt. Hiei?" Hiromasa asked.
"The Bright God of the Red Mountain whose worship the monk En'nin brought from China, and established in the foothills of Mt. Hiei, is in fact Taizan Fukun," Seimei replied. "The Emperor must have requested them to carry out the ritual of Taizan Fukun, even if in form only."
"Is anyone coming from Eizan today?" Hiromasa asked the monk.
"We sent a messenger to let them know that Master Seimei would be arriving, so I wouldn't expect anybody to come..."
"That's good," Seimei said, and gazed down at the upturned face of Chikou.
They had requested privacy, so no one else was present in the room. Except for the abbot, there was only Seimei and Hiromasa and the monk Shichin.
Chikou's face had grown thin, as if someone had cut the flesh from it with a knife. One could clearly see the roundness of the eyeballs in their sockets. His skull seemed to have had a man's skin stretched over it. He did not breathe and, if you felt for a pulse, you found no heartbeat either, but there was a faint moisture left in the skin and the body was soft and pliant. The cheeks and the skin of the jaw weren't exactly cold to the touch. It seemed some slight heat remained within the body.
Seimei held the palm of his right hand above Chikou's head, then slowly moved it down over the neck, the breast, the belly. He did this over and over again, then said, "There's something here."
"There is?!" Shichin exclaimed.
"What is it?" Hiromasa said, leaning forward.
"I don't know whether something possesses him or if it's some other kind of spirit, but certainly something is in there."
There was a stunned silence.
"Abbot Chikou is still alive."
"Then--"
"I can save his life, but--"
"But?"
"It worries me that Douman spoke the name of Taizan Fukun."
"Why?"
"It may be that the life of one here present will shortly be in danger."
"One here present? Seimei, who do you mean?"
"You or me, or possibly Shichin-dono," Seimei said, to which Shichin responded, "Should it be myself, I don't care what happens to my life. I've practised my devotions here at San'iji for over twenty years but have attained no special results thereby. Since that's how I am, I can hope for no better fate than to die for the sake of one like the Abbot."
"If that is truly your resolve, might I borrow some paper and an inkstone, and ink and a brush?" These were speedily supplied.
"The thing I'm about to do will deceive Taizan Fukun, even though he's my patron god," Seimei said as he ground the ink. "Depending on circumstances my own life may be emperilled, but before things go that far I will divert Taizan Fukun's attention to yourself."
"Then what ought I to do?"
"Please wait a moment." Seimei filled his brush with the ground ink, took the paper in his other hand and began writing something in easy strokes.
"Seimei, what *is* that?"
"A charm."
"A charm?"
"A prayer addressed to Taizan Fukun, written in Chinese." Seimei finished writing and handed the paper to Shichin. "Could I ask you to write your name here yourself?" Shichin took the brush and wrote his name at the end of the prayer. "Now, put that in the breast of your robe. Have a screen or something set up on the verandah out there, and remain in its shade reciting your prayers."
"What prayers should I use?"
"The sutra of the Law or the Hannya Heart Sutra or whichever you please. Just continue until I tell you to stop. If you don't, your life and mine will both be in danger."
"Understood."
Shichin disappeared and shortly thereafter his voice sounded chanting a sutra.
"What's all this mean, Seimei?"
"It means that Shichin-dono has made himself a substitute for Abbot Chikou and offered his life to Taizan Fukun."
"Then Shichin-dono--"
"No, he's safe as long as he recites his sutra. And in the meantime, we must settle matters here."
"How?"
"Like this."
Seimei picked up the remaining paper in his left hand and took a small knife from his breast pocket. He began to cut the paper with the knife.
"What are you going to make?"
"Look and see, Hiromasa."
Seimei nimbly cut two figures out the paper. One was a small human figure, which seemed to be wearing armour with a sword at its hip and a bow in its hand: clearly a warrior dressed for battle.
The other was a dog no bigger than a grain of rice.
"Now this one--" Seimei pulled down the jaw of the supine Chikou with his left hand, prised open the teeth, and placed the human figure inside his mouth.
Next was the tiny dog. With his left hand Seimei lifted the hem of the robe Chikou was wearing and thrust the other hand, holding the dog, into its folds.
"What are you doing?"
"Putting the dog into this gentleman's noble behind." Seimei's hand reappeared almost immediately, evidently having finished its work, and the little dog was no longer held between his fingers. Seimei began to murmur a short spell. And then--
Chikou's lower abdomen suddenly jumped.
"Oh- ohh, Seimei! Something just moved in his stomach!" But Seimei made no answer, merely continued his chant.
And then--
Another sudden movement in the abdomen.
"It moved again!!" Hiromasa cried.
Jump- Jump- sudden movements here and there through Chikou's body, gradually moving upwards.
"What's happening?"
"The dog is chasing whatever is inside Abbot Chikou's body," Seimei replied, and resumed his chant. Almost immediately the flesh of Chikou's throat was pushed outwards from within. Blump, blump, up it moved heading towards the outside. It looked as though a wild beast was raging inside the abbot's throat. From time to time long fangs protruded from between his lips and then were pulled back in. Or again, the flesh of the forehead would suddenly swell as if trying to grow horns and then flatten out again, but in those spots the skin became broken and blood trickled out.
"Oh- oi, Seimei! The abbot's turning into an oni--!"
"It's alright, Hiromasa. We can let him alone for a bit now." True to his words, the growth of the fangs, the swelling of the horns, and the violent pulsing of the throat were rapidly growing calmer. At last, when all movement had ceased, Seimei said, "It appears to be over." He opened the Abbot's mouth with his left hand and laid his right towards it- at which a warrior accompanied by a dog came marching out.
"Seimei!"
The soldier and the dog climbed onto Seimei's right hand. In both hands the warrior was grasping a round white bead the size of a swallow's egg.
"Finished," Seimei said, and at those words the warrior and the dog returned to their original form of white paper cut in the shape of a man and a dog. All that remained in Seimei's hand were these two scraps and the white egg.
"What is it, Seimei?"
"The thing that was inside abbot Chikou's body."
"Was inside?"
"Call it an insect or a sickness or whatever you like; but this is the evil vapour that lodged in the Abbot's body."
"So why is it shaped like an egg?"
"That's what I changed it into, so that it can't move for a bit."
"Can't move?"
"Exactly. If it moved and possessed you instead, Hiromasa, you'd become exactly as Abbot Chikou."
"But then, what about the Abbot?"
"He's fine now. Probably breathing by now." When Hiromasa followed the hint and turned to look, Chikou's chest was indeed moving, even if faintly, going up and down.
"Soon he'll wake up." Seimei looked at Hiromasa. "It's alright now. Will you go call Shichin-dono over?"