[MtA]Венецианские консулы [заморожено до декабря] | ходы игроков | - 1.7 Темные воды

Кем бы ни был неизвестный, пока что он не торопился показаться на глаза, и консулы продолжили путь вдоль обрыва над морем. Вильнув еще несколько раз тропинка вслед за изрезанной линией берега нырнула в небольшой заливчик, который сходящиеся кверху обрывистые края делали похожим на грот. Небольшой, прочем, метров сорок вглубь берега. Волны плескались внизу, но уже потеряв большую часть энергии об острые камни торчащие в воде у входа. В глубине заливо-грота каменистый, внизу переходящий в крупный песок склон спускался в воде. Он был похож на язык, торчащий во рту, а оглянувшись консулы убедились, что каменные зубы придавали внутренностям грота еще большее сходство со ртом, вид изнутри. По противоположному берегу грота можно было различить остатки каких-то деревянных конструкций, очень старых, уже мореных.
Но в первую очередь взгляд приковывала торчащая над "языком" скала, как многие на острове, рыжеватого камня. Она имела небольшой скос книзу, и нанесенные на нее рисунки сохранились хорошо, несмотря на годы, морские ветры и шторма. Маленькие человечки, изображенные на поверхности скалы, ловили рыбу и каких-то, похожих на тюленей животных, с благодарностью преклоняли колени, танцевали. В центре композиции внизу человечки, опустившись на колени, простирались ниц перед огромной тушей, видимо, кита, чуть выше кита окружали языки пламени, а еще выше живой кит поднимался над то ли водой, то ли огнем.
Внизу, под скалой древние выложенные кругом камни отмечали место древнего кострища, но пепел в круге не был древним. Вокруг кострища мох и трава были вытоптаны, на камнях виднелись свечные потеки и полустертые мистические символы. Будто кто-то пытался с помощью магии разобраться с рисунком... или воздействовать на него. У окончания тропки Амаль, пропустив консулов, остановился, снова замерев, будто впитывая в себя нечто невидимое. Затем мальчик чуть опомнился и сказал:
- Вот. Это капище индейцев, но индейцев здесь больше нет. Местные рыбаки иногда ходят сюда, особенно, когда рыбы нет, хоть священник и обещал проклясть любого, кто склонится перед языческим идолом. Хорошо хоть, он боится сам сюда идти, а остальные не рискуют причинить вред рисункам. Если море прогневается, если рыбы не станет, все здесь умрут или придется уходить. Люди верят в Господа, но живущие на краю водной бездны суеверны. Отец Соломон здесь бывал, хоть и не возносил молитв.
И мальчик пошел по каменному языку. с виду бесцельно, не приближаясь к скале. С виду он выглядел задумчивым, возможно, вспоминал.

Томас с задумчивым видом подошел к древнему барельефу.
Неплохой образчик примитивной культуры, на его не слишком искушенный взгляд.
- Они раньше поклонялись... китам? - поднятая правая бровь неплохо сопровождала произнесенные слова.
Хм... а ведь то видение было о местном китобойном промысле... Мужчина оглянулся в поисках чего-то занимательного. Нашел свечи... Интересно, а это кто сделал? И когда? И что он этим хотел сделать? Тут не обойтись без иного взгляда...

Не факт, что поклонение предназначалось именно киту, скорее... идее возрождения и перерождения. Съеденный (с благодарностями) на нижней фреске кит, на верхней взмывал над волной, мощный и свободный. Вообще многие древние народы, вероятно поневоле, очень неплохо разбирались в регуляции экосистемы. На что оказались не способны жители современного индустриального мира. Выловишь слишком много рыбы, включая молодняк - останешься без рыбы, перебьешь лежбище тюленей с детенышами и беременными самками - на следующий год тюленей не будет. Отчего-то для современного человека это становилось сюрпризом, но многие примитивные народы хорошо понимали такие вещи. Видимо, голод - хороший учитель.
Что до стиля рисунков - немного стилизованные, но выполненные экспрессивно. Некоторые фигурки, кланяясь накормившему их киту, буквально вписывались головами в землю, да и в фигуре самого кита было поймано вечное движение... Обычные для наскальных рисунков краски - гематит, уголь. Присмотревшись, можно было понять, что рисунки очень старые, но их подновляли, старались сохранить.

Стоило задействовать иное зрение, как центральную часть фрески окутало золотистое, с белыми искрами, свечение. И тут же с похожим на вздох звуком, нарисованный кит тяжело, и все же грациозно, вынырнул из нарисованной воды, в небо взметнулся фонтан...

Интересно. Весьма.
Дух, заключенный - или добровольно вошедший в этот камень. Быть может он мог бы что-то поведать о происходящем - и о тех существах... Осталось придумать, как с ним поговорить.
- Ты меня слышишь? - закинул пробный камень Том.

В ответ рисунок шевельнулся, поплыл. Затрепетали языки нарисованного пламени, со звучным вздохом взметнулся вверх фонтан нарисованного кита. Рисунок вновь застыл, но Том понял, что сюжет изменился. Какие-то люди, один в традиционном индейском уборе, другой в чем-то смахивающем на рясу, еще несколько в обычной одежде рыбаков обступили кита, пытаясь сплести что-то вроде сети, подчинить себе. На самой нижней кромке скалы какая-то фигура, из под ног которой тек красноватый поток, протягивала руки, как будто... охватывая собою весь остров...? Скрюченные фигурки в одеждах индейцев и поселенцев валялись у ног, словно переломанные куклы.
И перед внутренним взором Тома возникла картина огромного глаза, смотрящего прямо на него. Помоги. Отпусти меня.

Интересно... та фигура. Кажется, один сумасшедший пират что-то о ней говорил.
- Кто та фигура и за что отвечает? - вопрос. Том даже указал пальцем на нужный рисунок, стараясь мимикой передать свою настороженность и интерес. "Я хочу знать об этом. Подозреваю, что оно опасно", - так можно расшифровать это выражение.
Если большое млекопитающее знакомо с человеческой мимикой.
А после он отпустит. Хоть и постарается расспросить обо всех странностях острова.
Почему? Ну... редкий вид же! Спустя какие-то считанные столетия. И... что-то еще. Возможно, навеянное фильмами о Лесси или попытка сделать хоть что-то понятное хотя бы самому себе.

- Он не отвечает ни за что. Он скармливает людям назад то, что взял у них, - голос звучал в голове у Тома, но отчего-то воспринимался низким и гулким, а на заднем плане слышались высокие звуки слышанных когда-то записей переговоров дельфинов, - Он хочет этот остров и все, что на нем.

- Где он... брал и берет от людей то, что собирается им скормить? И что ты знаешь об этих существах, которые пробудились на острове? - задал следующие вопросы Том.
Он уже твердо решил освободить кита. Только как это сделать?

Общение с китом заняло довольно много времени. Просто оттого, что у Тома был крайне ограниченный опыт общения с природными духами. Некоторые человеческие понятия морскому духу, пусть и могущественному, были попросту чужды. Спустя какое-то время взаимных непоняток стало ясно, что дух пытается объяснить концепцию почитания. Духи, являющиеся воплощениями сил природы, аспектов мира – огня и ветра, оленя и змеи, страсти и смерти, не нуждались в чувствах смертных. Да, эмоции людей позволяли им легче пересекать Завесу, но сами духи были ровесниками мира, фрагментами огромного и непостижимого бытия Гайи.
То, что обитало на острове, было другим. Оно пришло давно, очень давно даже по понятиям духов, но Киту никогда не приходило в голову считать волны, шторма, смены времен года. Он просто был, тысячелетия означали для него мало, века – ничего. Когда-то давно на острове появилось… нечто. Ему было нужно, чтоб ему поклонялись, а людям хотелось поклоняться тому, кто отвечает. Чем больше люди почитали чужака, которого называли странным именем «бог», тем больше он мог им даровать, но не всегда хотел, да и не обязательно был способен выполнить их просьбы. К тому же, он часто желал странного – например, обтесать скалы, чтобы вышло строение. На взгляд Кита это было глупо – скалы выветриваются и обтесываются волнами сами по себе, надо лишь подождать. Концепции «божество» и «храм» дух морского млекопитающего понимал крайне смутно, как бартер. Вы ему храм – он вам чудо. Только не с морем, силенок тому не хватало идти против воли океана и его обитателей. Да и вообще, количество почитания, которую могли принести несколько сот индейцев, не хватало для масштабных чудес.
Потихоньку активность чужака пошла на спад, и вновь всколыхнулась недавно, когда на остров прибыли новые люди, более светлой масти. Они стали обижать старых людей, и те вновь обратились к чужаку. Но он долго спал, ослаб и не смог помочь. Старые люди с острова потихоньку откочевали кто на материк, кто в страну вечного лета… А теперь уже у новых людей возникли проблемы и они вновь искали помощи. Только вот… что-то в силе чужака испортилось за время сна, и теперь его сила корежила тех, кто принимал услуги.

Что до Кита, то тех людей, кому он обещал помощь и защиту, давно не осталось, и он более не видел причин оставаться. Тем более, посланцы от чужака постоянно донимали духа попытками подчинения.
- Окажи мне услугу, Человек, и я приду тебе на помощь в час нужды, - дух произнес эти слова церемонно, как часть официальной сделки.
Что до освобождения, дух дал вполне осмысленные инструкции. В нескольких местах элементы рисунка (дух заставил их замерцать) должны были быть окроплены морской водой и переписаны на другие (в голове Тома возникла картинка). После этого следовало проложить дорожку из морской воды до края берега, всего-то десяток метров…

Наверное, такое общение для Уолтона было полезным опытом. Целый, блин, Кит! Тот ещё фрукт, большой такой. Пустому пришлось научиться прежде чем установить хоть какое-то взаимопонимание.
Вилли (ну, про себя этого конкретного кита Том называл именно так - просто человеческая привычка все пытаться назвать) хотел на волю, прямо как тот из фильма. Ну и его точно надо было спасать - иначе у сектанты появится лишний инструмент. А тот, кому они поклонялись, уже даже не попытка стать чем-то добрым и светлым. Всех обратившихся сильно корежило.
Ну и ему в детстве нравился тот фильм.
- Что ж... займусь этим, - согласился Томас.
Может, это хоть кому-то поможет... ну и выведет прямо на сектанты. А там... все будет прямым, хоть и острым. Как его меч.
А он уже не рассматривал свою жизнь отдельно от этой реликвии.

Пришлось немного повозиться. но тут не было бы счастья, да несчастье помогло - от горе-покорителей китов осталось немного головней (ими, как углем, пытались чертить знаки на скале), курильницы и небольшой фонарь, заправленный (ворванью*, во дают!), но не зажженный.
Далее последовал акробатический этюд - двое магов, то забираясь на окрестные камни, то подсаживая друг друга, чтобы дотянуться до нужных деталей картины, рисовали поверх наскальной живописи. Мальчик в росписи не участвовал, ссылаясь на церковный устав, запрещающий участвовать в языческом обряде. Впрочем, Амаль спокойно подавал нужные предметы, и подстраховывал, чтоб никто не упал. Можно было себе представить, как намучились предшественники - рисунок словно всасывал в себя краску, если ее наносить не строго в нужных местах. А вот в точках указанных китом, рисунки начинали слабо мерцать, затем гасли и оставались на месте, словно спокон веку были частью древних картин.
И вот, уже весь рисунок неуловимо изменился - люди на нем стояли на берегу и смотрели в море, где мелькала могучая спина уплывающего кита.
Осталось совсем немного - проложить водную дорожку от скалы до моря. Используя курительницы натаскали воды и начали поливать, когда Амаль, снова вспомнивший про церковный устав, вдруг замер, уставившись в темноту грота, откуда стали доноситься хлюпающие звуки, смешанные с низким, прерывистым рычанием. И вот, одна за другой. появились несколько теней, похожих на волчьи.....

Конечно, образ посланцев в Божьих оказался разрушен. Хотя бы в глазах Амаля. Впрочем, Том потихоньку стал сомневаться, что мальчик не понял все почти сразу.
Впрочем, у Пустого было оправдание: "Я делаю это... потому что на другой вариант избавление от духа нет времени. А это нужно сделать - иначе он будет вынужден работать на сам знаешь кого".
Впрочем, это было дело будущего. А настоящее с перетеканием в прошлое означилось долгими трудами на стезе скалолазов - даже крылья русского не так сильно помогали, как хотелось.
А в завершении всего...
- Ну, это было довольно предсказуемо, - хмыкнул Том, доставая меч. И еще он с тщательно скрываемой тревогой отметил похожие на волчьи черты у пока ещё теней.

И загорелся под темными сводами заветный меч, оставляя в воздухе след, как мерцает след прошедшего корабля в тропических морях. Замерцала быстро начерченная Никитой прямо на песке руна. Рычание стало ниже, сорвалось на скулеж, и из теней один за другим выступили пятеро зверей, похожих на волков, только вокруг силуэтов клубилось темное облачко. Со шкур, как вода, стекали, падая на песок капли тьмы.
Один зверь наступил на Никитину руну - и отскочил с визгом, поджимая под себя покалеченную лапу. Другой рванулся вперед - и получил по загривку мечом Тома. Визг, капли маслянисто черной крови впитываются в песок. Однако волки обступили троих людей у скалы плотным полукольцом, раненные звери, один припадая к земле, другой - поджимая лапу, только чуть поотстали. Шаг - и кольцо стало уже, тела зверей напрягались, готовясь к броску всем сразу на двоих бойцов и безоружного мальчика....
И в этот момент мимо Никиты проскользнула гибкая мальчишеская фигурка, встала впереди двух магов. Голова Амаля была опущена, руки чуть разведены, он произнес несколько слов, в которые казались молитвой. хоть и незнакомой.
Звери на мгновение опешили, а затем.... рывок...
Полутьту и тишину грота прорезал ослепительно яркий свет и внезапный звук, как хлопает крыльями большая птица. Вокруг поднялась небольшая песчаная буря, в ней мелькнул, и тут же отлетел, отброшенный в стену волк.
Когда перегруженные органы чувств консулов вновь обрели способность понимать что к чему, один волк скреб лапами песок, залитый кровью, второй на земле пытался извернуться, но тут стоящая над ним фигура с силой опустила клинок почти в свой рост, пронзая тварь насквозь и пригвождая к земле. Взметнулись и упали на плечи волосы.
И не мальчик, и не девушка, юное, очень красивое, какое-то одухотворенное (несмотря на меч и кровь) лицо, будто память из далекого времени, когда болезни, боль, старость еще не были изобретены. Черные тряпки церковного служки потекли, превратившись в свободный серый балахон. И такие же светло серые с сизым крылья.
- Быстрее! - на этот раз эффект, что говор принадлежит родным местам каждого из магов оказался куда сильней. Будто голос давно забытого друга детства. И певучесть, плавность произношения стала заметней. смешивая низкие грудные и звонкие звуки в одно плавное целое, голос и не мужской, и не женский, - Вода! Заканчивайте, сюда идут еще!
Амаль выдернул клинок, вызвав фонтанчик крови, и повернулся к оставшимся волкам. На поверхности черной кровяной лужи лежало, не пропитываясь, пушистое серое перышко.

Не оборотни. Томас даже повеселел. Нет, эти твари тоже опасные, но с вервольфом не сравнять. Вот, от одного пореза визит отнюдь не от злости.
Конечно, волков было много... но с ними можно бороться. Уолтон потянулся к одной заготовки для щита... Вспышка.
Проморгавшись, маг с изумлением уставился на то существо, которое притворялось простым церковный службой. Ангел... истинный. Только с серым оперением... но все равно это создание было старше всех горестей людских.
- Т... - промолвил хоть что-то Уолтон не успел. Напомнили о воде. Нужно сделать, что собирался и поскорее.
- Русс! Поторопимся! - крикнул соратнику. - Поливаем!
Так, курильницу с водой в руки и вперёд. Вместе быстрей управляться, а Амаль... он далеко не юный мальчик. А если что, Том поможет - оружие есть.

Хорошо, что воды успели наносить заранее, сейчас это был бы тот еще номер - с бутылкой (нашлась у камня) и двумя неглубокими мисками-курительницами бегать через поле боя к берегу, а потом нести назад полные.
А так... оставшиеся волки, пусть стали осторожнее, двинулись вперед. И явно нацеливались скорее на двух занятых ритуалом магов, а не на преграждающего дорогу ангела. Тот, однако, отнюдь не торопился проявлять кротость и всепрощение, длина же его клинка позволяла держать противника на расстоянии. Легкость, какой Амаль орудовал клинком практически в свой рост, впечатляла. Звери поняли, что в прыжке от удара меча не увернешься и подходили в низкой позиции, все одновременно, и два кидались на ангела а третий норовил проскочить. Один раз Амаль не успел защититься, но предпочел откинуть того зверя, что шел на прорыв. Из прокушенного плеча хлынул свет, но и кровь окрасила одежды. Между тем, какие-то фигуры, на этот раз двуногие бежали с укрытого в темноте дальнего конца грота, и кто-то появился на тропинке.
Между тем консулы, стараясь не отвлекаться, лили воду сперва на скалу, затем на песок, прокладывая дорожку до берега. Вода уходила в песок, получался не ручей, а влажная полоса, и все таки вода кончилась примерно за метр до прибоя. Никита, зашипев, рванул вперед с миской, упал на колени, набрал. Крики, но все, кроме волков слишком далеко. Зато теневые твари плюнули на целостность собственных шкур и рванули вперед сквозь защиту Амаля. Один упал, разрубленный практически пополам, но замедлил взмах тяжелого клинка, и второй волк рванул к держащему в вытянутых руках иску Никите... Том ударил навстречу, пропускать волка мимо себя свело бы на нет все усилия. Третий зверь, уже подраненный, норовил повиснуть на ангеле, помешать... Кровь, хрипы, рычание, свет, топот приближающихся ног... Торжествующий крик.
Дорожка из мокрого песка соединилась с полосой прибоя. В пещере раздался тяжелый, могучий выдох, рисунок со скалы потек в прямом смысле, заструился со скалы, по песку и в море.
Ударили несколько фонтанов, прямо из моря, сбивая с ног бегущих врагов.

И вновь на Тома накатило ощущение свободы, мощного движения, почти полета. Море пело, когда древний дух вновь поплыл над глубинами. И откуда-то издали, как из памяти до Тома донесся голос.
За мной должок, двуногие.

И тут мир стал терять четкость, поплыл, начал таять. Амаль, волки, кровь, песок, крики, топот ног... все удалялось, как будто консулы удалялись по туннелю.
Только лицо Амаля, на мгновение проплыло мимо и донесся тихий голос.
- Пусть путь будет добрым, и идите всегда добрыми дорогами....


Свет, и солнечный, и небесный ушли в прошлое. Ночь. Пляж. Фонари через один освещают мертвый город мертвым электрическим светом. Шарит по автоматический свет маяка на мысу.

Кажется, всё. Они смогли. Сделали. Кита культ и его покровитель не получат. И на этом все закончилось. В том времени...
Уолтон с непонятным вздохом оглянулся. В его родном времени проблем хватало. На этом острове - Особенно. Пустойчивости оглянулся, машинально проверил меч и ножны. Что изменилось, пока он был с мертвецами и китом? И где все?

  Кажется, что-тотпошло не так. Было холодно, сыро и очень хотелось есть. Ломота в руках и ногах, ноющие боли в суставах и какая-то слишком уж замедленная реакция тела по сравнению с уставшим, но торжествующим сознанием. Том не смог пошеаелиться, хотя и сумел разомкнуть глаза. Никита тоже не двигался, изредко Уолтон замечал, медленные вдохи напарника. Похоже, что это была обратная сторона ритуала восставших крестоносцев. И через несколько минут (десятков минут?) Уолтон, погруженный в собственные мысли, отправился в царство Морфея.

  Разбудил Тома внезапный хлопок и яркая вспышка на небе. Рыка пиивично потянулась к мечу, и, к счастью, тело снова слушалось мага, как он того и хотел. Никита лежал рядом на песке, свернувшись эмбрионом. Саманта сидела чуть дальше, скрестив руки и ноги, и наблюдала на небо. Серый, привычный и надоедливый туман озарился яркой вспышкой, словно вот вот проглянет солнце. Через пару секунд появилось второе "светило", а за ним и ещё три яркие точки. Их сияние дополняло друг друга, что даже было больно смотреть. А ещё через минуту туман отступил, явив яркое синее небо и желтые линии, соединенные в сетку. Несколько ярких линий и вовсе начали перемещаться, складываясь в слова... " Go fuck yourself, Billy". Что это было? Почему туман отступил? И кто вообще этот Билли, которогг так бесцеремонно послали?

Он заснул.
И проснулся от грохота. Вскакивая, машинально взялся за меч - на этом острове такое поведение разумно. А вот сам остров... Плюс: завесу и прочее пробили. Минус...
- Ох, только ещё мародерской задницы тут не хватало, - вырвалось у Томаса. Не понятно, чем так достал кого этот Билли, но для такого посылани во всем этом веселом звиздеце нужно потратить уйму сил и немало дкрости. У всех знакомых Пустого такого сочетания не было...
Или он их плохо знал. Может, они что-нибудь успели вытворить.
- Ну, я не в курсе, кто это сделал... Никита, ты вообще проснулся? - обратился к русскому британец.
- В общем, всем слышали и дружелюбно настроенным: возвращаемся в участок. Пока... хотя бы я спал, на острове точно что-то произошло. И только там я знаю, кого спрашивать об этом, - вслух предложил Уолтон. - Тушенка там тоже должна остаться... Возражения и прочее?
Если их не будет, то можно идти. Всем вместе или с грузом в виде сроднившегося с медведем мага из заснеженной большой страны.