Всем
Покидали гостеприимную Нитру маги в порядочной спешке, Флориче принес слух, что королевские соглядатаи, вкупе с монахами ищут чернокнижника который заживо сжег адским пламенем сироту, что жил при таверне «Золотой баран» и хотя стоящие на постое там рыцари и дворяне прогнали колдуна сталью и молитвой, он наверняка опасен для не столь твердых в вере простолюдинов. Вообщем, покидать город пришлось засветло и тут, как ни странно, большую подмогу коллегии оказал отец Лавр. На воротах где активно проверяли всех покидающих город в поисках колдуна, он вылез из кареты и о чем то коротко переговорил с собратом по ордену, что находился среди стражников и отряд быстро пропустили.
Дорога заняла неожиданно много времени, впрочем удивительного тут было мало, ведь и слуги и наемники, кроме рыцаря с оруженосцами, были пешими, а значит и так невеликая скорость движения карет, по тому недоразумению что на востоке Европы назывались дорогами, падала чуть ли не вдвое. Провизию на всю ораву воинов и слуг, а потом и на магов приходилось закупать в попутных хуторах и деревушках, и хотя цены там были не в пример ниже городских, качество зачастую было сомнительным. Так, что когда передняя карета следуя указанию Оддингема миновала тесанный частокол стен Черного городища, ближайшего к Дол Виру городка с весьма небольшим, по сравнению с почти столичной Нитрой, населением, среди почти всех путников раздался стон. А уж когда они узнали, что вместо цели путешествия они двигаются к пользующемуся весьма дурной славой среди местных жителей Лесу Баргун, то и вообще приуныли. Что не говори в неспокойных Балканских землях заслужить дурную славу не так уж легко, поговаривали и о разумных и как водиться злых животных, о плотоядных деревьях и неупокоенных духах, да и много о чем еще. Так что, спокойствие сохраняли лишь герр Браух, который разительно преобразился за городскими стенами, став молчаливым и настороженным, и священник который на каждом привале читал отрывки и писания солдатам и слугам и частенько беседовал с Виолетой явно потеснив от нее Оддигема и Лоренцо.
С магами он почти не общался, предпочитая общество простых людей, врят ли кто из магов мог похвастаться что перебросился с ним хотя бы парой слов. Особую и почти неприкрытую ненависть он демонстрировал к Янко, то ли от того, что говорящий филин наверняка был слугой дьявола, то ли потому что за дорогу филин дважды плотно пообедал, когда из недавно пройденных хуторов в небо взмывали упитанные голуби с тесемками на лапах. Что было на этих коротких записках, ни Янко ни Оддигем не смогли определить, странные символы ничего не говорили ни одному из них. Так, что двигались все в порядочном раздражении, ну а когда путники разбили лагерь у опушки искомого леса, то лагерь словно окутало облако тишины. Лес выглядел зловеще даже на своеобразный взгляд магов, отголоски проклятого волшебства друидов были видны во всем, в странном цвете коры, в десятках желтых глаз смотрящих из под коряг и во весьма специфической ауре, которую трудно было как то охарактеризовать.
Дрэкул остальось - 15 пфенингов серебром и золотом
Збинек остальось - 20 серебрянных пфенингов
Оддингем осталось - 1 серебренных пфенингов.
Лоренцо осталось - 5 серебрянных пфенингов
Виснент осталось - 7 серебряных пфеннигов
Рейнар осталось - 15 серебряный пфенинг