Василий и команда
- Может и Псаря. – Не стал отрицать возможности Соловей. – Он и сам урсолак, и все эти зверюги злобные как раз по его части. Но ничего настолько большого у него на псарне я не видал.
------------------------------------------
Память не подвела Лелислава, но лишь удивила его тем, насколько же мало известно о козо-людях, и как мало про них сказаний. Греки сказывали про козо-мужиков, сатиров, неопасных в большинстве случаев, однако праздных, ленивых и похотливых тварей, обитающих в лесах. У тех же кельтов были помянуты какие-то уриски, тоже козо-люди, и тоже неопасные, а даже наоборот, полезные. Но у кельтов были и сказания о чудовищах, даже конкретно – о Желтой Безрогой Козе, которая умела обращаться в людей, и зачаровывать их оружие. Это было более похоже, но все равно что-то не то.
А на Руси так и вовсе не было никаких сказаний. Только некоторые живописцы часто рисовали чертей как козолюдов, с характерными мордами, рогами, бородами и копытами
Козочка тем временем ответила на вопрос Лелислава, предельно точно, и при этом никак не проясняя вопрос.
- Коза я. – Ответила она. – Дерезой порою кликали, за норов мой по молодости. Прошу вас, люди добрые, скорей меня до дому довезите. Сил у меня нет с прытью такой бежать, а сердечко чует – беда там с моими детками случилась! Сманил меня Волк проклятый подальше от дому, чтобы до них добраться!
Волк Франца, кстати, чувствовал очень сильный волчий дух. Совсем недавно здесь прошел очень, очень крупный его сородич. Да и вообще, им тут все было пропитано, огромный волк слишком часто рыскал по окрестностям. Даже странно, что он оставил так мало следов для такого здоровяка. Кажется, он умел менять собственные размеры, иначе бы вообще все тут перевалял.
Следы этой козы, кстати, тоже были повсюду. Тоже на месте не сидится. А ведь вроде домашний скот, что она вообще забыла в лесу?
Олена, Данька
Торквальд спешился с коня последним, и первым делом припал к земле, изучая следы. И довольно быстро обнаружил отпечаток волчьей лапы, не такой большой, как виденные ранее, и не такой глубокий.
- Вольк! – Старый егерь указал пальцем на след, и пояснил. - Он меняйт размер. Я видель он таким тогда. Когда он убивайт тот девочк.
Егерь пркиинул что-то в уме.
- Сейчас рост Вольк где-то как я и еще половин от я. И не широк. Он хотель, чтоб его не слышайт, когда он идти здес. Похоже, он дольго стоял на дэто место. Выжидайт что-то
Кроме следов волка здесь были еще множественные отпечатки от маленьких копыток.
- Нет давний след. Здес живут недольго. Много малыш и один взрослый. Кляйне – маленкие – от дома не ходит. А болшой – указание на чуть большие следы от копыт – уходит. Туда.
Торквальд указал пальцем на виднеющуюся отсюда лесную чащу.
- На обычный коз не похож. Кажется, менш-бист. Зверолюд. Как три поросенка. Странно, след идет почти рядом с тот мест, где прятайся Вольк. Но он не нападайт.
Подобравшись ближе к домику, Оленка увидела, что на его стенах вывешены связочки травы-волкобоя, а на дверь наложены специальные, очень сильные чары, не позволяющие пройти ни одному живому существу. Даже такому, как Серый. Даня увидел на двери вырезанный символ из Неписанного, и смог даже приблизительно прочесть, что он значит.
СЮДА НЕ ВОЙДЕТ НИКТО, КРОМЕ ТОГО, КОГО ВПУСТЯТ
И сейчас эта дверь, которую Волк не смог бы преодолеть никакой силой, была распахнута настежь, позволяя войти кому угодно. А внутри…
Осьмуша торопливо закрыл Оленке глаза ладонью.
- Не смотри. – Сказал он дрогнувшим голосом. – Не смотри, сестрица.
Наивный. Он и не знал, ЧТО приходилось видеть в своей жизни Оленке, пока она томилась в плену у Бабы Яги. И не только видеть, но и прибирать потом за безумной старухой.
Внутри домика было хуже, чем на скотобойне. В крови было всё вообще. Пол, потолок, стены, небогатая и грубая утварь вроде столов и стульев, печка, все это было щедро забрызгано алым. От тех, кто тут жил, остались только немногочисленные внутренности, которыми хищник побрезговал. Все остальное было съедено без остатка, жадно, быстро и неаккуратно. Жертвы кое-как пытались сопротивляться или бежать – об этом свидетельствовали небольшие следки копыт, отпечатавшиеся в разлившейся кровавой луже, и общий бардак – перевернутая и поломанная утварь, а также следы когтей там и сям.
Даня тем временем анализировал сложившуюся ситуацию. Что-то общее с рассказами Торквальда о девочке в красной шапочке прослеживалось. Возможно, и в этот раз он проявлял не жестокость и тягу к разрушениям, но коварство и открытый садизм. Однако в его голове сложилось еще и другое подозрение – что в этом случае волк отошел от привычного своего поведения потому, что осторожничал. Но чего такой, как он, мог бы бояться? Особенно здесь? Может, колдовства хозяйки жилища? Ведь Неписанная Вязь – это действительно сильно. В любом случае, Злой И Страшный Серый Волк, который опасается козу? Смешно и думать. И все же, эта идея закрепилась в мозгу мастера.
- Дань. – Позвал Осьмуша, который был не в силах дотянуться до подмастерья, чтобы прикрыть глаза и ему. – Ты бы тоже тут не крутился. Еще плохо станет. Может, возьми Олену, пойдите воздухом подышите с дядькой Гриммом?
Однако, судя по Осьмушиному виду, плохо могло стать как раз ему.