[PF] Что скрывает доктор Кэнаван? [ЗАМОРОЖЕНА] | Партия

29 лет, 180 см, ок. 65-70 кг, брюнет
Выглядит немного моложе своих лет, весьма привлекателен, с модной стрижкой в стиле голливудского актёра и гладко выбритым лицом. Усталый взгляд, едва заметные мешки под глазами. Подвижность левой руки и лицевая мимика немного ограничены из-за ранения, хотя старается свою немощность не показывать, но наблюдательный человек легко их заметит.

Одет в современный деловой костюм-тройку серого цвета с галстуком, лакированные туфли и шляпу-федору под цвет костюма. Одежда выглядит немного несвежей, на пальцах правой руки и рукаве можно увидеть следы от чернил. Во внутреннем кармане пиджака толстый блокнот, исписанный более чем наполовину.

Джон Харди - глубоко несчастный человек, переживающий затянувшуюся полосу личных неудач после первого успеха, установившего для него слишком высокую планку. Он по жизни одиночка, хотя в силу специфики своей работы обладает хорошими социальными навыками и умением располагать к себе людей. Он находится в процессе поиска жизненной цели и очень старается вырваться из плена угнетающей обыденности, но не знает как. Джон обладает хорошими манерами, приветлив (в последнее время это формальность), в общем для всех просто хороший парень, который и старушек через дорогу переводит, и на спасение детишек из горящего дома бросится - по крайней мере, от него привыкли ждать чего-то такого.

Предки Джона перебрались в Америку в поздний колониальный период и обосновались в Бостоне. Его прапрадед был участником Войны за независимость США, правда, не слишком заметным. С тех пор семейной традицией Харди стала военная карьера для мужской части семейства. Дед Джона, Джордж Фрэнсис Харди, был курсантом Военной академии, но не успел окончить её из-за начавшейся Гражданской войны, на которую пошёл простым солдатом и в итоге героически погиб.

Семейство с тех пор перебралось в Дэнверс, где Джон родился и вырос. В раннем возрасте молодой Харди не отличался склонностью к какому-либо ремеслу или увлечению, был самым обыкновенным школьником: учился средненько, ничем не выделялся в школьной бейсбольной команде, состоял в скаутах без особых достижений, в коллективе ничем не выделялся. В семье всё обстояло не лучшим образом – отец работал коммивояжёром и целыми месяцами пропадал в своих командировках по всей стране, предлагая фермерам сельскохозяйственную технику своей компании, а мать была скучающей домохозяйкой, медленно сходившей с ума от одиночества.

Едва окончив школу, Джон, следуя семейной традиции и в надежде круто изменить свою ничем не выдающуюся жизнь, записался в армию. Вскоре США выступили в Первую мировую войну, и часть Джона, имевшего на тот момент звание сержанта, отправили во Францию. Ещё в самом начале войны, до начала активных боевых действий с участием американских войск, Харди был ранен в результате взрыва на топливном складе. В госпитале он провёл полгода, в основном писал рассказы (у него уже был некоторый опыт со школьной газетой) и рисовал в блокноте. Случайно его писанина попалась на глаза корреспонденту американской газеты, делавшей репортаж о раненых в госпитале и Джону, для которого врачами решался вопрос возвращения домой или в ряды армии, предложили должность военного корреспондента.

Так Джон Харди стал журналистом. Его записки с передовой стали настоящим хитом в Boston Globe. Возвращался с войны Джон уже местной знаменитостью. Он получил должность штатного корреспондента газеты и в следующие годы окончил Бостонский университет, курсы фотографии и побывал во множестве командировок в США и за её пределами. Но гражданская журналистика очень отличается от военной и в ней Харди себя не нашёл до конца. Он пишет неплохие статьи, но сам далеко не восторге от написанного.

Уже два года Джон ищет что-то, что поможет ему вернуться в строй, раскрыть свой потенциал, найти своё истинное призвание. В поисках ответов Харди сначала начал прикладываться к бутылке, из-за чего создал себе и своему начальству массу проблем, а потом взял продолжительный творческий отпуск и отправился в родной Дэнверс, где его уже никто не ждал – мать умерла, а отец повторно женился и жил с новой семьёй в Пуэрто-Рико. На столе у Джона рукопись на пятьсот с лишним страниц плохо связанных военных воспоминаний, которые ему никак не удаётся объединить в единое-целое. Он снимает жильё на Улице Вязов и периодически ходит смотреть на свой старый дом, где живут уже другие совсем незнакомые люди.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Стук, стук, каблуки, ступеньки - каменные, вытертые в середине до прогиба, потом, за тяжелыми крутящимися дверями - опять каменные, укрытые темно-красной, пыльной дорожкой. Стук, стук, трррреск и дзиньк, пишущие машинки беснуются, словно бы в одной комнате собрались полсотни сумасшедших джазбандистов с барабанами. Стучат и хлопают двери и дверцы: мисс Гарристон, и вот это еще будьте добры к завтрашнему утру, в трех экземплярах, а это подшить, а это отправить. Стук, стук, вниз по ступенькам, дождь по зонтику, тук-тук-тук; лужи в радужных разводах бензина, мокрые туфли, сломанная спица у зонта: черная мокрая ткань болтается на ветру, словно галку ранили в крыло, и ей не взлететь. Новые ступеньки, новые двери, старые каблуки, старое пальто, старая история. Терпение и труд все перетрут, как объяснял отец - давно, когда еще не было войны, а потом война перетерла, перемолола его вместе с миллионами других в пыль и песок. Но ведь он не сдался, он учил не сдаваться - у всех людей в этой стране должны быть равные возможности, детка, объяснял он, и только от тебя самой зависит, далеко ли ты пойдешь. Но никогда не следуй за другими, Норма, потому что тогда ты никогда не будешь первой.

Отец - инженер из Детройта, железнодорожник, - приехал в Дэнверс по направлению железнодорожной компании работать в местом депо. Здесь и познакомился с матерью Нормы, итальянкой по происхождению, и в 1902 году у них родилась дочка. От мамы Норме достались темные волосы и карие глаза, строгое католическое воспитание и старомодное пальто, за которым, и еще за огромными очками, прячется ее хрупкая, нерасцветшая в дождливых холодах южная красота; а от папы - рационализм, целеустремленность и дисциплинированность, и хорошее образование - пусть он не дожил до вручения ей диплома, но он готовил ее к этому всю жизнь. После того, как его отправили на Итальянский фронт, мама стала сильно переживать, и не только от того, что привыкшей к безбедности женщине пришлось работать портнихой: примешанная к тоске горькая ирония постепенно сводила ее с ума, опустошала - так часто бывает с теми, кто попал в бессмысленно жующие челюсти мировой истории. Норма окончила курсы машинисток, стала работать, как только позволил возраст, но не отступила от папиной цели: учиться, стать человеком, стать кем-то, сделать что-то для этой страны, для этого мира. Не отступила и тогда, когда мама совсем сдала, уже не смогла даже работать, перестала понимать, где она и кто она. Маму бросать нельзя, но можно учиться заочно, по почте, а мама обязательно поправится, и тогда можно будет взять ее с собой в путешествие, посмотреть мир, картины великих мастеров, послушать настоящую итальянскую оперу, побывать в тех местах, о которых только читала, и даже написать о них интересную и познавательную книгу... Это все будет, уже скоро, а пока две работы: секретарь в городской администрации, стажер в агентстве по недвижимости, оплата сиделки, новые лекарства - они непременно помогут, и все будет хорошо.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Возраст - 42 года.
Рост - 181 см.
Вес - 86 кг.
Высокий и статный, несмотря на возраст, его можно было бы назвать привлекательным, если бы ноша прошлых лет не легла на плечи тяжкой ношей, рано состарив Альберта. Зеленые глаза, широкий лоб, остатки тронутых сединой волос - типичная для священника его лет картина, если бы не габариты и все еще сквозящая в движениях практически не угасшая с годами сила и ловкость.
Хромает, в связи с чем не выходит из дома без трости.
Редко улыбается, что многие находят несколько мрачным и даже пугающим, впрочем, списывая странности поведения присущей в глазах обывателей всем служителям господа отстраненности.

Некогда вспыльчивый, раздражительный и легко выходящий из себя, сейчас Альберт старается испытывать и демонстрировать как можно меньше эмоций, посвятив остаток жизни искуплению проступков и прегрешений молодости.
Держится подчеркнуто дружелюбно и миролюбиво, но ни с кем не сближается, не заводит друзей, хоть и от случая к случаю не обижает отказом периодические приглашения на обед.
Альберт верит, что тот ужасный человек, которым он когда-то считал себя, ныне не существует. Что тлетворные наклонности и привычки изжиты, погребенные под часами молитв и благочестивых помыслов. Разве что... тлеет еще где-то глубоко фитилек готового разорваться снаряда. Тлеет... и жизнь Альберта посвящена стремлению загасить его окончательно.

Джохан родился 12 марта 1883г. в семье ирландских эмигрантов Агнессы и Рангвальда Маккри, державших небольшой бар на окраине Уэксворда. Популярность заведения оставляла желать лучшего. Рангвальд влез в долги и в конце концов оказался перед нелегким выбором, предпочтя бегство суду и последующему заключению. Вскоре после рождения Джохана, ставшего третьим ребенком, Маккри прибыли в Бостон, где сменили фамилию на Бисант.
Пока старшие братья вместе с родителями пытались сводить концы с концами, заправляя скромной булочной, детство Джохана проходило на улице. Выделяясь на фоне сверстников ростом и силой, он быстро заработал своеобразную репутацию и рано попал под пагубное влияние соблазнов Нового Света. Драки, мелкое воровство - с годами Джохана все дальше уносило от тихой гавани благочестивой и законопослушной жизни. И ему это нравилось.
Впервые оборвать человеческую жизнь юнцу довелось в возрасте пятнадцати лет, когда после весьма удачного налета на получившего зарплату клерка, он повздорил с товарищем, перепалка стремительно переросла в настоящий бой. Парню просто не повезло, сильно избитый, он скончался от внутренних повреждений, пока все еще полный негодования Джохан в полной уверенности, что завтра же мир будет восстановлен, спускал добычу в кабаке неподалеку.
На беду парня ограбление это получило достаточно серьезный резонанс. Его поймали и осудили, определив меру наказания. Но как и для многих других тюрьма стала лишь настоящим учителем для юноши. Вопреки распространенному мнению исправительные заведения способствуют не столько перевоспитанию, сколько распространению и закреплению многочисленных навыков, не имеющих с законопослушным образом жизни ничего общего, ровно как и заведению новых знакомств. Отсидев три из положенных пяти лет, Альберт был освобожден и тут же отправился в Нью-Йорк через Провиденс и Хартфорд, где немедленно вернулся к прежнему образу жизни, но на этот раз как полноправный член одной из крупнейших ирландских банд, Белой Руки.
Деньги, алкоголь, наркотики, женщины - весь мир лежал у его ног! Оглядываясь назад, двадцатилетний Джохан мог с полной уверенностью сказать, что тюрьма была лучшим, что происходило в его жизни. Поворотным моментом. Хватало, конечно, и проблем, особенно с набирающими силу итальянскими группировками, иногда и с полицией. Несколько раз Джохану доводилось вновь представать перед судом, но всякий раз либо пропадали важные улики, либо свидетели поспешно отказывались от показаний.
Ошибкой было убийство того священника. Преподобный отец Мулкахи посмел противиться воле банды, и Джохан получил приказ. Священник даже не сопротивлялся, пытался молиться до конца. Едва ли это помогло, но... что-то изменилось. Первым "звонком" стало ножевое ранение в пьяной драке. Оказавшееся весьма опасным само по себе, было осложнено занесенной инфекцией. Лишь благодаря дюжему здоровью, Джохану удалось выкарабкаться. Спустя не больше месяца после выздоровления, он снова попал в больницу, отведав некачественного кокса. Подхватил инфекцию от проститутки. От оставленной без присмотра сигареты сгорел едва купленный дом (на самом деле причиной пожара были действия одной из конкурирующих банд, пытавшихся избавиться от насолившего им в прошлом Джохана, но об этом он сам так и не узнал). Не больше года прошло, и он попал в руки набирающих силу сицилийцев. На память осталась изувеченное колено правой ноги, так до конца и не вернувшее чувствительность и подвижность. Не успев толком оправиться от последних событий, Джохан получает известие о смерти родителей. Поезд, на котором он направлялся на похороны, опоздал из-за аварии на путях - прибыть вовремя так и не получилось.
Под грузом навалившихся проблем Джохан пристрастился к алкоголю и азартным играм. Последующие полтора года слились в одну бесконечную похмельную спираль, уводящую все дальше и дальше. Глубже и глубже.
Столь разительное падение от высот мира, до дна не могло пройти бесследно. Такое или уводит людей в могилу, или меняет их. Джохану повезло попасть в число вторых. Как и для многих до него, спасение пришло с самой неожиданной стороны. Ведь даже если ты отворачиваешься от Бога, Он все равно глядит на тебя. Очнувшись однажды рядом с тихой деревенской церквушкой, Бисант испытал ни с чем несравнимое чувство необыкновенной силы. Как будто против своей воли исповедовался он святому отцу, какой-то частью сознания в ужасе от самого факта срывающихся с губ слов. И в то же время наполненный неземным светом, с каждым предложением будто разгорающемуся где-то внутри.
Престарелый священник посоветовал отправиться в монастырь, что к собственному изумлению и сделал Джохан. Пять лет провел он среди братьев, получил сан. Отныне воспоминания о прошлой жизни хоть никуда и не делись, но оказались словно за надежной стеной. Духовной стеной. Он принял новое имя - Альберт. С началом Первой Мировой войны покинул монастырь, чтобы помогать солдатам на передовой. Был приписан священником к одному из военно-полевых госпиталей.
После окончания военных действий принял приход Денверса, где с этого момента в меру своих сил пытался искупить былые грехи и сделать этот мир хоть чуточку лучше.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.