[DA:F] Клубок сплетенных ручьев | ходы игроков | Пролог. Крепость Старого камня

Старая башня, сложенная из серого камня, изъеденного эпохами, тонула в туманах. Ее силуэт только угадывался издалека, высокий, неровный, больше призрак старой башни, нежели могучее укрепление, какой она была некогда. Мало кто помнил о том, кто основал ее, кто вызвал ее к жизни из серого камня, кто позволил подернутому туманом сереющему лесу обнять ее основание, пропуская сквозь себя лишь тех, кто ведал старые секреты.

Ныне тропы пронизывали туманный лес, и выбеленные черепа с удивлением провожали зрелище мирных кавалькад, проезжавших под сомкнутыми кронами. Туманы свивались прихотливыми образами, мягкий мох впитывал звуки, и только изредка звуки падающих капель и далекие вздохи нарушали тишину. Каждый владыка, вознамерившийся прибыть к старой башне на странный совет, вел своих людей своим путем, но копыта их коней, баранов и оленей, лапы ездовых волков и кошек, когти хищных птиц мерили один и тот же тракт, Дорогу через Седой лес.

Гости начали прибывать с полуночи назначенного дня, и закончили только вечером. Незадолго до рассвета отряд Принца Нардея, Владыки Заснеженного камня, Танцора хоровода лун пересек лес. Во дворе Башни его уже встречал Псарь Бесконечного Белотропа. Коротким поединком закончилась встреча двух владык Зимы, и разговором, у которого не было свидетелей. Голубоглазая девушка с белоснежной кожей восседала все это время в седле вороного коня, холодно глядя на то, как ее господин стоял против Принца Зимы. Вторым поединком вышла она против офицера лорда Нардея - и победила. Обманным призраком, ловкой охотницей показала себя женщина-подменыш. Долго говорили Нардей и Псарь.

Мало кто приехал поутру. В полдень же явился лорд Бран, Зенит Летнего Солнца, Владыка Полудня. Достойной свитой на белых конях окружил он себя, и были в ней целых два подменыша - один, чье лицо указывало на Лето, и второй, в глазах которого грохотали грозы Весны.

Вечерние гости были многочисленны, но предпочитали говорить, а не делать. До полуночи заперлись владыки-Перворожденные в зале Совета, и в самый темный час вышли они к тем, кто их ждал внизу.
Желали они узнать, что произошло в землях Сплетенных ручьев, и найти или проложить новый трод туда, а если сделать это будет не в силах посланников - найти способ, каким это может быть сделано и сообщить о нем Совету.
Три месяца давали владыки на исполнение задания. Двое, Нардей и Бран, вызвались предложить достойных исполнителей - умелых, опытных, смелых.
Ими стали Лей из Осеннего двора и Кеннет из Весеннего. Ручались лорды за свой выбор.

- Лей, нареченный Подменыш Осени и Кеннет, нареченный Подменыш Весны! - обратился к выбранным лорд Акарис, единственный из владетельных лордов Весны, участвовавший в Совете, - готовы ли вы принести клятву, что сделаете все, чтобы выполнить квест ваш в срок? Что вернетесь сюда не позже трех лун со следующего дня, с вестями о том, как попасть в земли Сплетенных ручьев, и о том, что произошло с ними и их обитателями?

Принесли свои клятвы вышедшие вперед. Моргнуло время, останавливая на мгновение свой ход.
Принесенная клятва была услышана.
Владыки переглянулись молча и, внезапно, растворились, как их и не было. Остался один Акарис.

- Башня щадит полукровок больше, чем создания Туманов, но и вам лучше не задерживаться здесь надолго, - заговорил он, - возьмите на прощание эти амулеты.
Акарис протянул подменышам два камня, в мужской кулак каждый, один серый и скучный, второй светлый, с розовыми прожилками.
- Этот камень выведет вас отсюда в окрестности тродов, что вели в земли Нерильи, - сказал он, показывая на светлый, - а этот, - он взвесил серый, - позволит вам вернуться обратно в Башню. Как только вы пересечете ворота, я узнаю, что вы вернулись. Совет соберется в течение суток, как сегодня.
- Башня голодна. Не стоит дразнить ее и ее туманы дольше необходимого. Я отвечу на ваши вопросы, но лучше бы им быть короткими.

Алый Снег, конь, который был отдан Лею, был огромным, вороным, настолько вороным, что казался серебристым под определенным углом, и настолько черным под другим, что взгляд невольно смотрел в пустоту, когда пытался посмотреть на коня, алые глаза не хорошо глядели на всех, даже на своего всадника, но одновременно с этим, Алый Снег, не собирался моментально убивать своего нового хозяина. Наоборот, гордо поднимал голову, понимая, что просто так, его бы не отдали осеннему мальчишке, что ехал рядом с Принцем Зимы. Так что с конем Лей быстро нашел общий язык и даже угостил его - отборной вырезкой из человечины, за не имением травы, кони в Зимнем Царстве питались - чем "зима пошлет". Можно сказать - подружились.
Зимние кони, они такие.

В остальном сборы не отличались от обычных - смена одежды, разной одежды, не только богатой и роскошной, в какой ехал Лей, но и самой простой, сейчас все было убрано в седельные сумки, а сбруя черная с серебром, серебряными цепочками и вставками... как и внешний вид Лея, все говорило только о Зиме. Сам Лей был одет в одежду из мягкой черной кожи, черные воровские сапоги и все это было закрыто мягким, белым плащом с глубоким капюшоном, подбитым белым мехом и перьями белых птиц, так что понять, что скрывает плащ было невозможно, особенно когда юноша кутался в него не смотря на относительно вменяемую погоду (меньше -40). Пара новых, совершенно новых кинжалов с голубыми клинками и острой гранью, что разрезают в полете волос были удивительны, но роль Ченжелинга была определена.

Псаря Лей сразу узнал - он видел его давно, но не узнать "собачью" морду и эти острые зубы Подменыш раз встретив, уже не забыл, но сам Лей с восхищением следил за поединком Принца Нардея, сколько раз он видел подобное и ни разу... не мог отвести взгляд. Зима была в своем праве, быть такой, какой она была. Принц Нардей - был Зимой. И поединок был разве что слишком коротким, на один взмах ресниц. Который Лей запомнил.
Второй поединок - разочаровал... Девушка-ченжелинг была лучше, а Царрис, был не так хорош и Лей знал, что жизнь, то возможно ему и сохранят, но вот цена за эту жизнь будет великой. Девушка-ченжелинг походила на ночную кошку, охотницу, призрака, которая была везде и одновременно. Псарь ей гордился.
Лей ждал, как ждала и свита, потому что кто-то в этом поединке отступит, тот уйдет со двора, кто победит - останется. Конь прядал ушами, тряс головой.

Ченжелинг расположился вместе со свитой Принца Нардея, но когда подъезжали гости, выходил вместе с Нардеем, в его тени, спрятавшись под капюшен, потому что на улице было все-таки холодно, помогала лишь магия. Когда во двор башни приехал Бран, Зенит Летнего Солнца, Владыка Полудня - Лей как зачарованный смотрел не на Лорда Лета, а на двух ченжелингов рядом с ним. Он знал их... обоих знал, когда-то давно, Лей даже не знал сколько прошло времени, как давно он был в гостях, как давно все это было - в прошлой, какой-то совершенно далекой прошлой жизни. И выглядел Кеннет, словно весна, и это было странно.
Лей ниже надвинул капюшон и спрятался в тени Нардея, не понимая как к этому относится, когда он видел Кеннета последний раз, он не был... Весенним?

Только летние въехали во двор, Лей поймал одну из духов сов, что сопровождали свиту Зимнего Принца, и попросил посидеть, вот там и посмотреть на Кеннета, сам он не знал что думать... в душе был страх, негодование, непонимание, удивление, робость. Он несколько раз смотрелся в зеркало, нет, узнать его было невозможно, да и возможно Кеннет забыл? Так возможно было бы даже проще. Лей помнил. Впервые за все пребывание в Башне, Лей нахмурился, так что даже несколько огромных белых кошек, подошли к нему, а он даже погладил их. Он был растерян. Как-то эти чувства сначала заменили сборы, потом дорога, потом поединок, и вот снова...
Сова приземлилась на руку подменыша и сказала: "Угу", что этот ченжелинг и правда есть и что он, находится в свите своего отца. Как может быть так, что Феи из одной семьи служили разным дворам? Тоже преступление?...
- Спасибо, Илис. - Улыбнулся Лей, погладив сову по перьям духа и тепло улыбнулся осенний, в отличие от зимних с холодными глазами он смеялся, так же легко, как грустил, а грустил, так же как смеялся, легко.
- Угу, да угу, знаю, я твое угу. Ты молодец, угу.
Передразнил он сову, последняя впилась когтями в перчатку и взлетела повыше, впрочем, сидела и внимательно смотрела на осеннего мальчишку.

Прибытие Осенних фей было многочисленным и шумным, но для Осенних Фей, он был... одним словом, общение сложилось только с тем, что за ним стала наблюдать кучка молодых осенних ченжилингов, которые не могли понять, а почему "вроде как осенний и в обществе Зимы".
- Бу! - с улыбкой напугал их Лей, а сам вернулся к почесыванию двух огромных кошек, оба из которых были феями зимы и телохранителями, но предпочитали сегодня такой облик или были наказаны? Кто знает.
Когда Нардей уходил на совещание Лей выпустил прядь белых волос оставляя на пальцах серебристые капельки инея, которые стремительно стали каплями воды, а сам сел ждать. Обняв кошку и положив на ее загривок лицо.
- Ты странный... - Рыкнул Гарс.
- Нет, я... я просто уже скучаю.
Кот облизал лицо Ченжелингу.
- Сколько мы уже вместе, до сих пор не могу понять твоих чувств Осенний. То радость, то грусть.
- А я тебя, то голодный, то не очень! - С улыбкой парировал Лей и с долгим ожиданием посмотрел на дверь.
- Я всегда голоден!
- Я это знаю, нас кстати не кормили!

Вот и сам Лей не мог понять, примерно тоже самое, что и осенние, как Кеннет будучи из Летнего Двора, стал Весенним Феем? Сейчас, когда закрылись двери за Перворожденными к Лею снова вернулись мысли, печальные и веселые о прошлом... Как много прошло времени? Он сидел рассеянно гладя шерсть огромного белого котища, размером с половину лошади и ждал, напряженно смотря голубыми глазами наверх, где были двери зала. Он плотно накинул капюшен и грелся в теплоте плаща и кошки рядом, ночь это время Зимы.
Когда появились Перворожденные - такие разные Лей замер, удалось ли договорится или нет? И он улыбнулся, когда услышал свое имя. Лей поклонился, когда произнесли его имя - открывая лицо, белые волосы ниспадали до поясницы, кожа была белее снега, а глаза светились нежно голубым светом, это была большая честь.
Он принес клятву. Легко, словно осенний ветер или падающий снег именно так, как говорил, именно то что говорил.

Когда время замерло, клятва была услышана, Лей смотрел на Нардея, лишь для того, чтобы в следующий момент его не стало, а улыбка поселилась в глазах.
- Спасибо, Лорд Акарис, - почтительно произнес Лей, принимая оба амулета с глубоким поклоном, его голос был не громок, но подавленным и грустным он точно не был, тихим, сдержанным, уважительным, но не подавленным.
Он бросил взгляд на Кеннета... узнал ли Ченжелинг его?... А может быть давно забыл? Сам Лей помнил.

- Я буду краток. Как давно закрылись проходы и известно какие это были пути?

- Какая она Леди Нерилья?

Лей говорил очень коротко, не тратя время Перворожденного зря, но с полным уважением и почтением, а задав вопросы низко поклонился, врят ли, конечно, Лорд Весны, отправит в полет на другой конец залы, но кто знает?

- Троды закрылись вскоре после окончания последней зимы, - ответил Акарис. Весенний кивнул, признавая разумность вопросов.
- Чаще всего официальные визиты через земли людей совершались через врата леса Дельфенне. Точно были пути, ведшие во владения подданных Нерильи с полей деревни Рюисьен. Жители того края издавна чтили леди и тех, кто жил под ее рукой. Может быть, знает кто-то из них. И, наконец, попасть ко двору Нерильи можно было с холмов Мезиньи.

- Какая она? - удивленно переспросил он, потом улыбнулся.
- Добрая. Наверное, одна из самых добрых к вам и к смертным леди нашего двора. Она все искала способы вернуть все на старые пути - снова жить миром, чтобы мы заботились о вас, правили поочередно и у каждого было место в Замысле и Туманах. Она ковала клятвы с людьми, выполняла их, следила за тем, чтобы они выполнялись другими. Признаться, мы не встречались с ней уже давно, но воспоминания мои о ней наполнены радостью и светом. А что у тебя за интерес в ней, Лей из Осеннего двора?

Всю дорогу Кеннет трусил позади процессии из тридцати всадников, словно облитых красками заката и полудня, с белыми плюмажами на шлемах, изредка поглядывая на белую мантию отца, возглавлявшего шествие. Тот, в отличие от старшего сына, не оборачивался, то ли был уверен, что позади все, как надо, то ли не интересовался этим. Калгир же всю дорогу бросал назад красноречивые грозные взгляды, так что когда впереди из туманов выплыла башня, подменыш предпочел обогнать свиту и пристроиться рядом с братом.
- Где тебя носило? - шепнул тот.
- Где ветры крылаты, а ночи косматы, ну или наоборот, - и выразительно посмотрел на прямую спину лорда Брана - мол, давай не надо? Только разборок сейчас и не хватало. Калгир махнул рукой - мол, момент почти официальный, не боись, ничего не будет. Кеннет так уверен не был.


В самой башне было откровенно скучно. Обменявшись приветствиями со всеми, кого знал из Весны - и с разочарованием, граничащим с отчаянием, не обнаружив среди визитёров ментора, - обсудив с братом дорогу, погуляв по общему залу и хозяйственным постройкам, подменыш пару минут постоял, созерцая проросшую меж крупных булыжников, которыми был вымощен двор, траву, крепостные стены, тяжёлое небо за ними. Доставать из подаренной отцом сумки-почти-что-невидимки лютню и пытаться собрать аудиторию, не хотелось. Официоз нервировал, особенно раздражала непривычная одежда, слишком богатая, слишком яркая и обременительная по сравнению с его собственной, в ней он чувствовал себя ещё более бесполезным, чем обычно, несмотря на лук за плечом и кинжал на поясе. И пусть их не взяли на саму встречу и можно не вытягиваться по струнке, ему все равно пришлось одеться как невесть кому. Так что улучив момент, когда на него никто не смотрел и не пытался с ним пообщаться, юноша улизнул в лес, облюбовал зелёную полянку с парой валунов и растянулся на влажном мхе, чувствуя, как рассасывается внутри напряжение и жизнь входит в привычную колею.
- А что, Тилли, долго они ещё будут обсуждать, как думаешь?
Лесной дух всегда появлялась рядом с хозяином, когда он был один и предавался меланхолии, в конце концов ее создали как компаньона, для скрашивания досуга.
- Пойти посмотреть? - девочка сердито потыкала Кеннета палочкой, словно проверяя, живой он или нет. - Что, даже не щекотно?
- Да нет, зачем, сами спустятся. Ты иногда поглядывай, не идут ли вниз. Какая уж тут щекотка - на мне пять слоев отборного шелка…
- Угу. Оно и видно: лежишь тут на мху, сов считаешь, - Тилли покосилась на духа совы, прячущегося в ветвях.
- Сов? Скорее, дятлов. И кукушек.
- Только глупых вопросов им не задавай.
- Почему нет? Просто надо сразу умножать на сто.
Вскоре он извлёк из-за пазухи флейту, и меж стылых стволов потекли тягучие, пронзительные мелодии, все как одна печалившиеся об одиночестве и пустоте.

К вечеру он вернулся поприветствовать осенних, поздоровался со всеми, кого знал со старых времен, когда они с Леем проверяли барышень на чувства, был пойман Калгиром и заставлен музицировать, чтобы скрасить медленно ползущее время. Настала пора лютни и старинных баллад, рассказанных с участием слушателей. Кеннет не чувствовал от всего этого того удовольствия, что когда-то заставляло его проводить дни и ночи в отцовской библиотеке в поисках новых сюжетов и свежего взгляда на старые. Струны больше не пели, радостно и взволнованно, от его прикосновений, они задумчиво делились с другими сокровенным, выносили на всеобщее обозрение потаённое, выворачивали душу наизнанку… Вокруг собрались только любители неразделённой любви и кровавых драм за пять минут до счастья.

Тилли предупредила Кеннета, когда перворожденные вышли из зала и направились вниз, так что он одним из первых встал, чтобы приветствовать их. Отчасти он уже знал, что скажут, и не забивался в толпу, чтобы потом не надо было долго сквозь нее пробираться для клятвы. Какие перворожденнные поверят подменышу на слово? Конечно, нужно связать и обязать, иначе же сбежит - чести ведь нет. Услышать рядом со своим - ожидаемым - именем знакомое было внезапно. Лей? Тот самый Лей из Осеннего двора? Стоя перед лордом Акарисом, юноша постарался скользнуть взглядом по собрату по несчастью максимально ненавязчиво, чтобы не привлекать к ним двоим и нарушению протокола внимания остальных.

Белый как лунь, клыкастый, неожиданно голубоглазый, но все же Лей. Вроде. После стольких лет с одного взгляда нельзя быть уверенным, однако можно было заметить удивление Кеннета прежде, чем он сосредоточился на лорде Акарисе. Клятва. В общем-то он не был против. Ради спокойствия брата, ради обычая, ради тех перемен, которым так радовалась Кайла. Но он не любил лгать, поэтому, слушая Лея, предавался тяжёлым моральным выборам: менять клятву или нет? Скандализировать если не всю общественность, то уж точно отца с его непомерной правильностью, или солгать? Во всяком случае он считал, что для него клятва обернется неисполнением и бесчестьем. Даже завидовал лёгкой улыбке Лея, такой безрассудной, такой безмятежной.

- Сделаю всё, что в моих силах, чтобы выполнить порученное. Вернусь сюда или пришлю вестника не позже трех лун со следующего дня со сведениями о том, что произошло. Клянусь. Или умру, пытаясь, - бесцветно и безразлично, не глядя ни на кого. Всё-таки он тоже безрассуден, только по-другому. Только раз взглянул на камни, но справился с собой - отсюда они все равно стартуют вместе, а обратно он и сам справится. Наверное. Хотя потрогать и оценить зачарование было любопытно. Внезапное исчезновение брата вызвало досаду - опять не попрощался как следует. Несправедливо. И нет, это никак не изменит его планов, лишь добавит им горечи.


Вопросы Лея вызвали у подменыша улыбку. Осенний в своем репертуаре - ничего не изменилось, все так же беспечен. Какими могут быть перворожденные? Для Кеннета они все на одно лицо - величественные, яркие, далекие как звезды, прекрасные и опасные в своей бесконечной власти. Бесчувственные. У них нет сердца, вот и лорд Акарис, не самый дурной представитель истинных фей, но и он говорит “вы и люди”, а не “мы и наши кузены”. Их ведет по жизни не сочувствие и понимание, а личное представление о должном и правильном, и они не стесняются его навязывать окружающим. Разве леди Нерилья чем-то отличается? Весна переменчива, сегодня она помогает людям, а завтра, может, будет спасать животных… Но упоминание стремления к миру заставило Кеннета слушать внимательнее.
- Были ли у нее враги, милорд? Конец Перемирия приближается, может ли быть связано ее молчание с чьим-то настойчивым желанием продолжить Войну времен года - без могущественных миротворцев? - и чтобы лорд не решил, что подменыш возомнил о себе невесть что, добавил: - Если в окрестностях ее земель могут быть те, кто не захочет нашего внимания, нам хорошо бы это знать заранее, дабы позволить им считать себя не раскрытыми.

- Спасибо, Лорд Акарис.
За многие года (сколько их на самом деле было? Лей не мог сказать) общения с Зимним Принцем, удивительным образом изменилась и манера общения самого Лея, он стал более кратким и точным в своих словах, чтобы не тратить и лишней минуты Перворожденного, особенно когда Перворожденный сам сказал, что времени мало. Хотя оставался такими же шальным и не стеснялся что-то сказать, даже если последствия будут несколько неудобными или смертельными.
Но глаза блестели, смеялись, казалось веселились.

- Я, предполагаю, что узнав больше о Леди Нерилье, это поможет в разгадке тайны закрытых тродов и произошедшего в Ее землях. Это может быть связано с Ее настроением, характером, целями. Например, она хочет защитить кого-то или... какая-то клятва была чудовищным образом изменена.
Отвечал подменыш с уважением и с новым поклоном.
- А так же близкие друзья... Лорд Акарис.
Дополнил вопрос Кеннета Лей, бросив короткий взгляд на фея рядом, вопрос Кеннет почти полностью снял с языка. Только важны еще и друзья, может их настроение стало переменчивым.

- Ее личный домен окружен доменами вассалов и единомышленников, - ответил Акарис на вопрос Кеннета, - Нерилья всегда щепетильно относилась к безопасности. Не всем нравилась ее политика, ее устремления, ее занятия. Впрочем, Кеннет, ты должен это понимать как никто другой. Насколько мне известно, вблизи ее земель вы не встретите никого, о ком она бы думала, что он ей враг. Впрочем, насколько мне известно, все земли, связанные ручьями - и ее, и ее вассалов - недоступны для нас одинаково. Возможно, это действительно чей-то ход в подготовке надвигающегося противостояния... Несвоевременного, как никогда иначе.
Он помедлил, прежде чем обронил несколько фраз на наречии Весны.

Лорд замолчал, смотря на подменышей непроницаемыми зелеными глазами, в глубине которых жили своей жизнью десятки оттенков цвета листьев. Слишком живых для того, кто сказал все, что хотел сказать.

- И в самом деле, это могло быть какой-то отдачей, или, возможно, следствием разрушения одной из древних клятв, - согласился Весенний, кивнув Лею, - это один их тех вопросов, на которые вам предстоит найти ответы.

- Да, я понимаю, - кивнул Кеннет. - Я искал сведения о ней и представляю примерный размер проблем.
После слов лорда на языке Двора подменыш слегка изменился в лице - погрустнел - и ответил, опустив взгляд и не вынося сказанное за пределы понимания Весны.

Акарис продолжил разговор на языке Весны, не смущаясь присутствия Лея. Его голос прогремел отзвуками грома, и зелень в глазах разразилась весенними зарницами, требуя правдивого ответа на заданный вопрос. Монументальное зрелище на мгновение представил собой Весенний лорд - он показался выше минимум на голову, а то и на две, плечи его развернулись ветвями могучих дубов, в воздухе сгустился легкий запах свежей листвы и недавно отгремевшей грозы, готовой как рассеяться благословенной прохладой, так и разразиться злым ледяным ливнем.

Кеннет вспыхнул, его ответ был страстным, почти болезненным в своей искренности. Он даже забыл благонравно смотреть в другую сторону, в его взгляде тоже сверкнула гроза, негодованием и гневом. Как лорд Акарис мог подумать такое!

- Да будет так, - в голосе Акариса прозвучал вес набиравшей силу Весны - подернутых зеленой дымкой деревьев, пробивающих каштановую, напитанную водой землю ростков, звеневших ручьев, находивших себе путь даже сквозь ледяные скалы.

Голос Весеннего лорда прозвучал громом среди сгустившихся энергий, глаза засияли зеленым светом, как будто солнце засветило через сплошную листву под пологом леса. Старая крепость вздрогнула до основания, и с поднятой руки Акариса сорвалась зеленая молния, попавшая точно между глаз Кеннету. Тому на мгновение показалось, что его лягнула в переносицу лошадь, но оглушение было мимолетным, пропавшим через мгновение, как будто его и не было, но оставившим что-то за собой. Странное ощущение поселилось одновременно внутри и снаружи, странно знакомое, почти родное, становящееся привычным просто на глазах. Через несколько секунд оно уже не вызывало беспокойства и ощущения чего-то чужеродного.

Лей даже бровью не повел на разговор на языке Весны, не отшатнулся когда увидел величие весны, даже когда крепость вздрогнула до основания, он остался так же беспечен и это пожалуй было, даже безумным. Нардей бы отшвырнул бы его в другой конец залы (может очень больно, а может очень унизительно, а может еще как-то, а уж что Зимний Принц мог придумать...) благо с пытками они закончили пару десятилетий назад.
Вместо этого он хитро улыбнулся, окинул пустую залу и на мгновение остановился там, где мог быть находится Принц Зимы, конечно, там никого не было или сам Лей не видел, а все были тут и наблюдали со стороны. Какая разница? Клятва дана.

В любом случае ждал, пока разговор двух Весенних закончится, даже с любопытством смотря на них, раз уж никого не было.

Это было больно. Кеннет слегка пошатнулся, но все быстро прошло, хоть и ужасно хотелось потрогать - удостовериться, что на переносице не появилось шишки. Впрочем, это же весенние чары - чего еще от них ждать? Это всегда боль и всегда надежда. Подменыш низко поклонился.
- Благодарю. Я буду ценить этот дар.
И замолчал, пытаясь разобраться в том, что же произошло на самом деле...

Шишки на переносице не образовалась, хотя кожа была теплой и странно гладкой в месте, куда ударила зеленая молния. Ощущение впитывалось в саму сущность Кеннета, уже окончательно переставая быть пришлым и ощущаясь продолжением его собственных сил.
Лорд Акарис кивнул.
- Я буду ждать вестей о том, что случилось с леди. Для меня это вопрос в том числе и личный. Используй мой дар мудро, Кеннет, и по твоему возвращению я послушаю балладу о ваших исканиях.
- Это все, или вы хотите узнать или попросить меня о чем-то еще?

- Приложу все усилия, лорд Акарис. Скажите, леди Нерилья мало общалась с перворожденными?

- Меньше, чем общалась бы на ее месте другая Леди, даже нашего двора, но общалась, и за пределами круга своих вассалов в том числе. Но чаще ее визиты были сопряжены с выполнением какой-то клятвы или каким-то квестом, ею предпринятым, реже - в ответ на приглашение, и уж совсем редко она навещала кого-то или приглашала к себе для того, чтобы просто разделить время в приятной компании, - ответствовал Акарис, вполне миролюбиво и умиротворенно отвечая на вопросы.

Лей не был в шоке от обращения Весеннего Лорда и Весеннего Подменыша, на самом деле, для него подобное было скорее нормальным.

- Больше у меня нет вопросов. Спасибо за ответы, - Ченжелинг поклонился и блеснул голубыми глазами, теми чертиками, которые могут быть только у беспечных осенних ченжелингов.

- Лорд Акарис, возможно, вы бы желали что-то передать ей или ее слугам, конечно, при условии, что нам удастся найти путь в ее Земли, - если Лей хоть что-то знал о Перворожденных, то все что они делали было подчинено их желаниям, их виденью правды и... их сезону, их чувствам, которые могли быть закованы в броню Догм и Правил, как у Лета; Бесстрастного Холода Зимы (впрочем ярче всего Лей знал, что когда выглядывает солнце по снегу и инею можно увидеть целые мириады радуг); Беспечности и Рассвета Весны, с ее Хаосом, Рождением, Грозами, что способны растопить Снег... или... Сумерками и Вечными Тайнами Осени. Возможно, слова написанные другом или лист весеннего древа... а может он уже все сказал Кеннету? Кто знает.
Знать о причинах, почему этот Весенний Фей захотел чтобы нашли дорогу в земли Нерильи Лей не знал, но по его глазам он видел, что Весенний сказал не все, может по этому он и задержался.
Хотя объяснений поступкам Перворожденных у него никогда не было, впрочем как и поступкам людей.

Кеннет после внезапной вспышки тоже не выглядел раздраженным или обиженным, а вполне спокойным и таким же сосредоточенным, как и прежде, и, если и отводил взгляд, то привычно - не желая никого напрягать.
- У меня тоже больше нет вопросов, - эхом произнес он за Леем. - Я готов отправляться.
Лорд Акарис сказал больше, чем могло показаться на первый взгляд, и подменыш кивнул, получив подтверждение своим догадкам. Конечно, хотелось спросить, какие отношения связывают этих двоих, но откровенность - за откровенность, а юноша пока был не готов делиться чем-то подобным с перворожденным. Да тот бы и не понял... наверное. С точки зрения Кеннета, его чувства понять сложно - и человеку, и фее, да он и не ждал в этом понимания. Не говоря о том, что спрашивать что-то такое на официальном собрании вообще неприлично, поэтому он сознательно оставил свой интерес до лучших времён. Может быть, если они найдут Нерилью, все станет ясно само собой.

Услышав слова Лея, Акарис замер, потом усмехнулся. Зубы у Перворожденного были слишком ровные для человека, ровные и белоснежные.
- Передай ей от меня привет, Лей Осенний, этого будет достаточно.

- Коли вы готовы, готов и я, - торжественно провозгласил он. Глаза Акариса снова засверкали зеленым огнем, и сам лорд показался статуей, изваянной из камня и темной меди. Из углов залы потянулся, поднимаясь, туман, стремительно скрывавший каменные стены, скудную и суровую обстановку, высокую мужскую фигуру, стоявшую в нескольких шагах. Только друг друга и свои вещи Лей и Кеннет видели ясно.
- Помните о камне, который поможет вам найти верный путь, - донесся из тумана голос Акариса, - Башня слишком долго терпела в себе гостей. Клятва, связавшая вас, поможет вам не потерять в туманах друг друга. Ничего не бойтесь и помните - не все, что выйдет к вам из тумана будет тем, чем...
Конец фразы был уже неразличим.

Оглядевшись, два подменыша нашли себя стоящими на дворе башни, пустой и покинутой много лет назад. Недавние события казались сном. На коновязи были привязаны два коня, вороной и белый, уже оседланные, с притороченными к седлам сумками. Они были единственными живыми существами в округе, за исключением самих Лея и Кеннета - ни птицы не летало в сером небе, ни мыши не пробегало по серым каменными плитам. За покосившимися воротами клубился непроницаемый туман.
Лей сжимал в руке странный тяжелый камень, светлый, с розовыми прожилками. В ладони Кеннета был сжат другой, серый, как будто кто-то сжал туман и превратил его в камень. Серый камень туманы будто тянули к себе, розовый же был ярким, как будто отталкивал их от себя.
Прочесть их предназначение было несложно - они указывали путь, но куда - память силилась найти ответ и терялась, как бывало терялась она в попытках вспомнить детали недавнего сна.

"...кажется".
Мысленно дополнил потерянную фразу Лей, тяжело закрывая глаза и выдыхая, с его губ так и не сорвалось ни проклятия, ни бранного слова, ни восхищения, он тяжело выдохнул, словно от тяжелого, душного сна. Он напряженного окинул взглядом двор, когда они въезжали он не был таким старым, таким древним, а на каменные плиты падала кровь ченджелингов, Лей бросил взгляд на камни, но врят ли она хранила хоть что-то, потому что все это казалось сном, воспоминанием, было ли это вообще?
Страшно не было, но Лей отчаянно искал что-то, чтобы вспомнить.
- Ты все-таки поймал яблоко? - кивнул Ченжелинг на камень в руке Подменыша.
Почему он помнил Яблоки?...
И почему вспоминались какие-то высокие облака, крыши, смех, крик... и яблоки?

- Так, тоже пойдет, - улыбнулся он, посмотрев на розовый камень в своей руке и на серый в руке Кеннета, провел пальцами по розовому камню, и выдохнул. Он ведь хотел кинуть ему камень, серый камень, кинуть как яблоко... в последний момент сна, хотел кинуть, кто-то это сделал за него или он сам в каком-то отголоске сна? С криком "Яблоко!!!".
- Я ничего не помню, нужно уезжать от сюда, нам тут больше не рады, - тряхнул белоснежной гривой Лей, неуверенно сделал шаг, потом еще один, обернулся посмотрев на Кеннета, все-таки дожидаясь его и завернулся плотнее в плащ, накидывая капюшон, сам плащ был белым, а вот подкладка его была вся прошита мехом и перьями, чтобы согревать в самые жуткие морозы, даже если действовала магия.
- Идем, - позвал Лей старого друга, в другом месте можно будет, наверное, поговорить. Не здесь.

Туман сгустился, и для Кеннета из него выступили фигуры. Высокая женщина, чье лицо он не смог разглядеть, - наверное, что-то говорит, раз подняла руку, призывая к молчанию. Ее длинные одежды развеваются на ветру. Мужчина и мальчик, идут средь высокой травы, держась за руки. У мужчины короткая стрижка, а мальчик держит в руках то ли сук, то ли флейту. Подменыш видел их со спины и никак не мог понять, почему это зрелище вызывает одновременно муку и ощущение невозможного. Камень в форме склонившегося на одно колено человека, и мох уже пустил корни в глубокие трещины на его плечах и груди. Что-то знакомое было в этой картине, узнаваемое, почти родное.

Кеннет повернулся, продолжая читать сказку туманов по кругу. Вот двое подменышей - откуда он это знает? - вышли друг против друга, один с мечом, второй с луком, и земля вдруг расступилась между ними, стремительно разделяя их. Почему он узнает эту сцену? Как что-то, уже случившееся… или, наоборот, готовящееся случиться? Вот тонкий прозрачный купол накрыл одного из них, и его черты стали отдаляться, размываться, и остался только голос, что-то просивший передать.

А теперь подменышей трое, и третья - хрупкая девочка со взрослой прической, в пышном платье с богатым орнаментом. За их спинами маячит кто-то, то ли страшный, то ли невидимый, и сердце наполняется тоской и беспокойством от одной мысли о нем. И снова картина меняется, когда Кеннет поворачивается ещё на несколько градусов. Мужчина держит на руках ребенка, спеленутого в одеяло, и почему это кажется таким важным? Кто они? Кажется, вот сейчас вспомнит - но нет, понимание ускользает. Хочется смотреть дальше, видения важны, напоминают его сны за последний месяц, но Лей зовёт его и подменыш усилием воли возвращается в реальность, к пустому двору и стылым соснам за крепостной стеной. Он не хочет уходить, зачарованный бесконечно меняющимися картинами прошлого и будущего, страхов и желаний, но он поклялся и не раньше,чем исполнит, сможет снова принадлежать себе.

- Какое яблоко? - подменыш сосредоточился на камне в ладони, на его теплом, чуть влажном касании, пытаясь постичь тайну его предназначения. - Идём.
Он уверенно направился к белой лошади, продолжая думать о камне. А ещё о том, что надо бы переодеться, но Лей прав, отсюда надо убираться - неизвестно, сколько ещё чего Башня решит забрать у них в качестве платы за присутствие.
- Надеюсь, мы не повредили лорду своими расспросами, - вздохнул он.

- Потом, - решительно тряхнул головой Лей, и в два шага нагоняя Кеннета, уже у лошадей, перехватил повод и уткнулся носом в храп вороного коня, не боясь ни его острых зубов, ни того, что животное хоть как-то повредит ему, а вот туманы отходили от него... не давали прикоснутся. Он напряженно посмотрел на Кеннета, и в следующий момент, сдернул повод с коновязи, перехватив кусок черной гривы вспрыгнул в седло, крепко сжав повод и гриву коня.
Серебряный звон серебряной сбруи, цепочек, заклепок... сбруя была украшена так по-королевски, что Лей помнил и кто вручил ему коня, и что конь... не добрый, только ему он ничего не сделает.
Лей помнил, кто дал ему его. Помнил холодные руки, помнил как конь, фыркал, но согласился идти. Помнил, эту дорогую, безумно дорогую сбрую, кажется на нее можно купить как минимум половину какого-нибудь королевства?... Помнил руки, помнил клыки на плече. Помнил.

- Какому Лорду? - Спросил он уже из седла, перекинув повод в одну руку и протянув руку, видя как туманы тянутся к Кеннету, протянул ему руку с камнем.

- К тебе туманы тянутся. От этого отходят. Держись за руку или рядом. - Голос подменыша был не громким, задерживать дольше чем несколько шагов до коня и дорога до ворот он не хотел.
Рукой с поводом он похлопал коня по шее, ожидая решение Кеннета, чтобы немедленно двинутся в путь, потом разберется с камнями, сейчас одно было ясно, розовый мог проложить дорогу сквозь туман.

Камень был частью этого мира, мира туманов, мира старой башни, мира стылых сосен и серого неба.
"Крепость Старого камня", - будто шепнуло что-то за плечом Кеннета, но там никого не было.
Камень был частью этого мира, а значит, мог привести в него из любого другого владения или из земель людей. Серый камень был залогом их возвращения сюда. Достаточно было опустить его на землю и подтолкнуть, как он, покатившись, повел бы их за собой. Этим его свойства не ограничивались, но все, что Кеннет мог сейчас понять и сформулировать для себя, сводилось к тому, что камень был ключом и проводником к старой башне.

Белый конь ткнулся носом в руку Кеннету и потянул, как только тот его отвязал, на выход со двора. Волшебный конь тоже не горел желанием здесь оставаться, как и красноглазый вороной Лея, скаливший длинные острые клыки. Только они четверо - и спрайт Кеннета, несформированным, но ощутимым крутившийся поблизости, казались здесь реальными.

Розовый не был частью туманов, не ощущался ими. Он был весь Весной - первыми пригретыми солнцем проталинами, журчанием первых ручьев, пением прилетевших птиц. Он был тем, чего здесь не было. Он был ключом к тропе, которая выведет двух подменышей из этого гиблого места.
Одно ясно чувствовал Лей - здесь нельзя было спать. Пока они не покинут туманы или не найдут способ держать их на расстоянии от себя, спать было нельзя.

Туман тем временем начал смазывать очертания крепостной стены, окружавшей двор. Они просачивались сквозь нее, не выливаясь через приоткрытые ворота, но просачиваясь исподтишка сквозь стены. Лошади обеспокоенно озирались, сверкая белками глаз.

Это был не его Лей - стало ясно сразу и бесповоротно. Какой-то незнакомый подменыш, с которым надо заново устанавливать отношения. Что ж, он знал, что будет не один, - ничего нового не произошло. Скорее, было бы странно, вернись прошлое, безвозвратно ушедшее.

- Какому-то.
Сунув камень за пазуху и забравшись в седло, Кеннет выразительно посмотрел на спутника: мол, веди, если взялся.

Капюшон спрятал лицо Лея, и подменыш полностью спрятался в плащ, словно надеялся, что туман не поглотит его и плащ как-то сможет защитить... от сюда нужно было убираться и убираться нужно было сейчас, не потом, а еще найти выход из этой проклятой ловушки тумана. Почему никто не думал, что можно встретится в какой-то деревне, попить пива и надо встречаться в жопе мира?...
Лей усмехнулся, подобрал повод и пустил коня рысью, следя, чтобы Кеннет был рядом.

- Я не спал больше суток, в этих туманах нельзя спать, пока не найдем способ как держать их подальше, если я буду засыпать, разбуди... - Не громко отозвался подменыш, смотря за камнем и как тот менялся с приближением тумана. Дорога за воротами значит была и можно было начать с нее.