– Господин Лан, господин Родерик, вы можете подниматься на поверхность. Мы вскорости вас догоним, – грейтмастер достал из складок своего одеяния черный кинжал и подошел к выходу из пещеры.
Если Шени ожидала, что начитанный мастер Ю поразит ее каким-нибудь сложным и красивым (или же зловещим и кровавым) магическим ритуалом, то ее ждало (привычное) разочарование. Тот всего лишь попросил Кейли снова активировать защитные письмена и сколол лезвием краешек одного из символов. Надпись налилась красным светом, вспыхнула и исчезла. Точнее, наоборот, проявилась – теперь символы видно было невооруженным глазом, но они просто были высечены на камнях. Не светились, не искрили и вообще вели себя прилично.
– Прошу вас, госпожа Кейли, теперь попробуйте выйти, – предложил грейтмастер.
Под внимательными взглядами готовых к любым неожиданностям монахов и менестреля женщина сделала осторожный шаг, вытянув одну руку перед собой, будто пыталась нащупать невидимую стену. Еще шаг. И еще.
Ничего не произошло.
Кейли сжала и разжала пальцы, оглянулась на остальных и – не разберешь – то ли рассмеялась, то ли всхлипнула.
– Свободна… свободна… Спасибо вам… – женщина покачнулась, Грейсон поспешно сделал шаг к ней, чтобы поддержать, и она, благодарно кивнув, оперлась о его плечо. Полуэльф поморщился.
– Полагаю, нам стоит выйти на свежий воздух, – пробормотал он. – Вы можете идти?
– Да… Но сначала… У кого из вас осколок? – голос Кейли прозвучал… странно. Холодно и собранно.
– Осколок? – переспросил грейтмастер.
– Небольшой обломок кристалла, который молодой человек – Родерик, кажется? – нашел в пещере. Я чувствую, что он рядом, но не могу понять, где именно. Отдайте его мне.
Меж изящных бровей мастера Ю залегла трагическая складка.
– Откуда вам известно об осколке, госпожа Кейли? – Шени заметила, что беловолосый монах потянулся к своему вееру, а мастер Ба поудобнее перехватил верные грабли. – Я не понимаю…
– Ну так соображайте быстрее, а то можете опоздать. И, пожалуйста, давайте без этих глупостей. Просто отдайте мне осколок, и никто не пострадает. Ни вы, ни юный господин Родерик, ни этот славный ручной демоненыш.
Лицо Грейсона, который – с очень озадаченным видом – все еще поддерживал Кейли, вдруг потеряло всякое выражение. В неровном свете факелов грейтмастер не сразу понял, что причиной тому были не слова женщины, а длинные острые когти, прижатые к горлу полуэльфа. Но когда, несколькими минутами ранее, он осматривал руки Кейли, ничего такого… Неужели…
Он перевел взгляд на лицо женщины. Да, оно тоже изменилось. Теперь это было лицо старухи, ведьмы, какими их описывают в детских сказках. Шени, которая тоже заметила трансформацию, немедленно вспомнила госпожу Мин. Хотя… нет, до госпожи Мин их новая знакомая все-таки не дотягивала.
Видя, что ее просьбу не спешат выполнить, старуха нахмурилась. На неестественно светлой коже полуэльфа выступило несколько капель крови. Мастер Ба заметил, что Грейсон бросил короткий обеспокоенный взгляд на свои руки, прежде чем снова уставиться в пространство перед собой.
– Хорошо, хорошо, госпожа Кейли. Камень у меня, и я вам его отдам, – тонко улыбнулся мастер Ю. Он достал из кармана коробочку, открыл ее и протянул старухе. – Прошу, не портите мне моего, как вы выразились, демоненыша, – беловолосый монах перевел взгляд на полуэльфа и, неожиданно, подмигнул ему. – Он развлекает меня. Редко встречаются существа… которые могут преподнести столько… сюрпризов.
Грейтмастер произнес последнее слово как раз в тот момент, когда женщина потянулась к кристаллу. Полуэльф посмотрел почему-то на Шени, грустно улыбнулся и…
Грейсон сжег почти все свои печати разом. В гулкой пещере эффект получился впечатляющий – короткие хлопки слились в один резкий звук, ударивший по ушам, а потом еще и отразившийся от сводов. Что-то заметалось под потолком, должно быть, встревоженные летучие мыши. Кейли дернулась, полуэльф вывернулся из ее хватки, выхватил осколок из коробки и исчез в темноте, за неровным пятном света от факелов и фонарей.
Кейли склонила голову, всмотрелась во тьму и оскалила неровные острые зубы.
– Беги-беги, демоненыш. Я вижу тебя, чувствую твой страх, я найду тебя, и тогда… – старуха сделала шаг, и тут же ее ударил в грудь шар магической энергии. Кейли остановилась и досадливо дернула рукой, которую уже оплела вязь темных символов, ка будто проклятье было какими-нибудь обычными каплями воды. – Зачем ты слез со своей вишни, глупый человечек? Тебе хочется умереть? Я помогу тебе умереть. А ты, девочка? То, что дано в дар, можно и забрать обратно, – старуха уставилась на менестреля глазами удивительного ярко-фиолетового цвета. Шени сглотнула и решительно взвела арбалет. – Ты… – Кейли перевела взгляд на мастера Ба и на ее лице отобразилось недоумение. – А ты-то что здесь забыл?
Вместо ответа лысый монах с лихим, но неразборчивым (к лучшему) боевым кличем бросился вперед. Первый удар попал в цель, хотя, кажется, и не произвел на старуху особого впечатления. От второго она отмахнулась – лезвия грабель ударили по когтям, брызнули искры. Кейли щелкнула пальцами, несколько маленьких пульсирующих огоньков полетели в грейтмастера, обогнув мастера Ба по широкой дуге, и взорвались яркими вспышками. Беловолосый монах покачнулся. Он закашлялся, промокнул губы краешком широкого рукава, и Шени заметила на светлом шелке алый след. Времени на раздумья не оставалось. Она спустила курок, целясь старухе в плечо. Арбалетный болт попал в цель, рубашка женщины потемнела от крови, и старуха зашипела от боли. Заметив, что мастер Ба занес свое страшное оружие для очередного удара с поэтическим названием, ведьма выставила вперед ладонь и прошептала несколько слов на очень мелодичном языке. Ба вдруг стало как-то… нехорошо. «Возраст уже не тот, – подумалось ему, – чтоб метлой махать».
Мысль была странной и чужеродной.
В его возрасте (не будем уточнять, в каком конкретно), жизнь только начиналась, и махать метлой было самое оно. Молодые – те торопятся куда-то, могут и мусор в углу пропустить, и под циновкой не протереть. Или взять стариков. Им, конечно, уже тяжело, да и то – зависит от старика, по мастеру Сэнду, к примеру, и не скажешь… В общем, с какой стороны ни возьми, странная была мысль, а еще более странным было то, что верные метла и грабли в руках Ба вдруг налились непривычной тяжестью. Следующий его удар хоть и попал в цель, но… нет, определенно, что-то тут было не так. Монах взял свою волю в кулак… взял… взял… и отпустил. Было откровенно лень – и махать граблями, и превозмогать... Хотелось лежать на полянке и смотреть на облака-овечек.
Битва продолжалась некоторое время. Мастер Ю снова и снова вскидывал руки и сплетал свое заклятье, хотя видно было, что это давалось ему с трудом. Шени выпускала стрелу за стрелой, пряталась за камнями, молясь всем известным богам, чтобы обманчиво-безобидные искорки не нашли ее в укрытии. Мастер Ба – стоило ему представить укоризненный взгляд мастера Сэнда – сбросил проклятье, лишавшее его силы, и теснил колдунью, не давая ей как следует прицелиться. Нет, никто не назвал бы это легкой победой, но спустя несколько минут все было кончено – тело ведьмы лежало на каменном полу. Последние ее слова были, как ни странно, обращены к Шени. «Время вновь пошло, девочка», – вот и все, что она сказала, прежде чем испустить дух. О том, чтобы взять старуху живой, речи не шло – уцелеть бы самим.
– Нужно найти Грейсона, – произнес грейтмастер, едва стало понятно, что ведьма больше не поднимется. Выражение крайней степени обеспокоенности на его лице, обычно бесстрастном, выглядело непривычно.
С ним никто не стал спорить. Небольшой отряд пошел в сторону выхода, кажется, именно туда побежал полуэльф. На их оклики никто не отзывался. Возможно, Грейсон успел покинуть пещеру. А может быть, и не слышал их – звук здесь распространялся странно, в этом они убедились почти сразу.
Высокая худощавая фигура Грейсона выступила из темноты совершенно бесшумно. Шени сразу поняла, что с ним что-то не так. Он двигался странно, будто очень хороший танцор, который может позволить себе не обращать внимания на глупые ограничения, которые накладывает на людей их бренная оболочка. Пламя факела отразилось в совершенно черных, без радужки и белков, глазах. Трудно было понять, куда смотрит это существо, но Шени отчего-то точно знала – на нее. Губы существа шевельнулись.
– Крррхээ рррраааав… рррааааууушшшш…– неожиданно мелодично протянуло оно. Менестрель с ужасом узнала слова песни, которую она пела… неужели всего только день назад. Существо замолкло, склонило голову к плечу в очень странном, совсем нечеловеческом жесте, и улыбнулось. Шени почувствовала, что от этой улыбки у нее леденеет какая-то очень важная, очень глубоко спрятанная прямо под сердцем часть души. Дрожащей рукой она подняла арбалет…
– Нет! – только и успел крикнуть грейтмастер.
В этот момент на голову существа опустился тяжелый посох, фигура напоследок разразилась демоническим хохотом… и исчезла, не оставив после себя и следа.
– Какой интересный терапевтический эффект, – донесся из теней знакомый ехидный голос. – Да, госпожа Шени, пожалуйста, не стреляйте, – Грейсон – а посох, конечно, принадлежал именно ему – вышел на свет, опасливо поглядывая на девушку и стараясь держать руки на виду. – Я прошу прощения, это больше не повторится. Во всяком случае, я почти уверен, что не повторится.
Он медленно протянул руку к Шени. На его ладони лежал осколок кристалла – прозрачный, как слеза.
***
Это больше не повторилось.
Со смертью ведьмы кристалл потерял свою силу и превратился в совершенно обычный камень. После возвращения в монастырь грейтмастер изучил его тщательнейшим образом и пришел к выводу, что годен он теперь разве что на приманку для пыльников.
При ведьме, впрочем, обнаружился камень поинтереснее – абсолютно черный, гладкий и немного теплый на ощупь. «Камень сердца» – определил мастер Ю, который, едва переступив порог монастыря, стал действительно начитанным, к немалому удивлению Шени. У каждой Ночной Карги – ведьмы, повелевающей кошмарами – был такой, именно этот камень позволял им покидать материальный план, стоило им того пожелать. Прикосновение к камню сердца также могло излечить почти любую болезнь, так что находка эта была действительно ценной и редкой.
Шени куда больше беспокоила другая их находка. Они, конечно, вернулись в пещеру, чтобы тщательно обыскать ее, и нашли тело женщины. Труп был иссохшим, кожа напоминала тончайший пергамент, и все же в женщине легко было узнать Кейли. Именно этот облик приняла Карга, чтобы обмануть их.
– Странно, – заметил Лан, который вызвался помочь Грейсону вытащить труп из пещеры (у мастера Ба нашлись дела поважнее в доме старосты, а про мастера Ю мы промолчим). – Смотри, Шени, у нее татуировка очень похожа на твою.
Действительно, за ухом у женщины обнаружилась искусно вытатуированная ветка сакуры, правда, наполовину осыпавшаяся.
– Странно, – повторил Лан еще раз, когда Шени, по его просьбе, показала свою татуировку, чтобы он смог их сравнить. – Мне казалось, что с твоей лепестки не облетали. А теперь… – он осторожно коснулся кожи девушки.
Пара лепестков кружились в воздухе, еще один вот-вот должен был сорваться с распустившегося цветка.
– Позвольте мне посмотреть, – вездесущий мастер Ю возник из ниоткуда и склонился над шеей девушки.
Сомнений быть не могло. Эта татуировка имела ту же природу, что и его собственная, с песочными часами.
И время пошло.
(Через полтора года у Ришаха и Иссы родилась дочь – первая девочка за много-много поколений семьи Лонгов. Ее назвали Шени, в честь менестреля, избавившей род от древнего проклятья. Но это так, к делу отношения не имеет.)