Биржа труда "Галактика" | ходы игроков | Авалонская баллада

— Да, конечно, — участливо улыбнулся сторож, который, видимо, окончательно пришел к выводу, что девушка не в себе. Вот только надежды Мэг, что Андреас оставит её в одиночестве, вовсе не оправдались. Мужчина достал из кармана пульт, нажал несколько кнопок и, буквально через пару секунд, в дверь вошел андроид. Стоял он под дверьми что-ли? Лощеный, серебристый, обтекаемый, как пуля.

— Стакан очищенной фильтрованной воды, Марс, — произнес сторож. Андроид набрал на своей грудной панели команду, и тут же оттуда показался манипулятор, подавая искомое.

— Лучшая вода на Авалоне, — протянул Андреас стакан Мэгги. — Всё же вам не стоит здесь находиться. Пойдемте, я провожу вас в комнату дежурств, а по пути вы расскажете мне все, что помните.

Выходит - это все-таки был Авалон. Роботы, дистанционные пульты и вода, совершенно безвкусная, такой она бывает, пройдя много степеней очистки...

— Спасибо, — Мэгги взяла у андроида стакан и сделала пару глотков, не чувствуя, впрочем, вкуса. Тут она могла бы поспорить с охранником. Авалонская вода из ручьев и родников была намного свежее, живее, вкуснее и нравилась ей гораздо больше. Как эта может быть лучшей?

Стоп. Лучшая на Авалоне? То есть она все-таки на Авалоне?

Мэг не сразу поняла, почему эта мысль не вызывает у нее ожидаемого облегчения. А потом уставилась на робота, будто впервые его увидела, и поняла, что именно ее смущает. Все это совершенно не вязалось с тем, что она успела узнать об этой планете: явно капитальное здание, типичный «земной» гуманоид, лишенный отстраненного обаяния местных, современный робот… Особенно робот. Ладно космопорт, но в остальных местах же вроде как не приветствуются высокотехнологичные вещи. Либо это какой-то другой Авалон (что не исключено: сколько забавных и грустных историй ходит по Вселенной о планетах-тезках и незадачливых путешественниках с моралью «всегда перепроверяйте по всеобщему коду»), либо ей еще очень многое предстоит узнать о планете, которую она так полюбила… И почему-то она вдруг поймала себя на мысли, что ей больше по нраву первый вариант. Очень уж не хотелось допускать, что до этого ей лгали…

— Хорошо, — покорно согласилась она, с тоской оглядываясь на спираль и направляясь за Андреасом к двери.

Сама она лгать не любила и не хотела, поэтому, вздохнув, рассказала все, как было. Постаралась, по крайней мере:

— Я была в гостях у наставницы, Эйслинн. Она рисует картины, они там у нее по всей комнате. И уже собиралась спать, но решила еще посмотреть на одну, очень уж понравилась. А она как будто затянула меня в себя, и я оказалась тут. Вот и все. Вы мне не верите, да? — девушка повернула голову и попыталась угадать по выражению лица спутника его реакцию на ее куцый рассказ.

— Ох уж эти олигархи, с жиру бесятся, — усмехнулся Андреас, нисколько не удивившись рассказу Мэг. — Любимое развлечение: скрытые личные кабинки для нуль-транспортировки. Стоит, как искусственный спутник, зато сколько лузлов, если кто-то попадётся на эту удочку. Скажите спасибо, что попали в музей, а не в бордель. Наставница говорите? Вы, выходит, художница. Что ж, если помните её адрес, провожу вас до ближайшей кабинки. Но может, вам лучше туда не возвращаться, а прямиком домой? И одеться же надо. Марс, одежду для гостьи.

Робот среагировал мгновенно. Одежда: брюки, футболка и тапочки появились из его чрева так же быстро, как и стакан воды. Всё на вид из синтетической дешевенькой ткани, но блестящее, красивое и яркое.

— Если адрес не запомнили, то можно по справочной найти, — сказал сторож, деликатно отворачиваясь. — Фамилию этой Эйслинн вы помните? Хотя, думаю, и по имени найдется, древнее имя, сейчас такие редко встретишь.

Олигархи? Нуль-транспортировка? О чем вообще говорит этот человек? Ну ладно, в транспортировку она еще могла поверить — как-то же она тут оказалась, а от технических подробностей она была весьма далека. Куда уж ей, если даже величайшие умы Вселенной не всегда понимают принципов действия технологий, которые вовсю и повсеместно используют. Пусть будет нуль-транспортировка, ничем не хуже телепортации. Но Мэгги никак не удавалось представить наставницу эксцентричной богачкой, потешающейся над незадачливой пастушкой и способной шутки ради отправить ее в бордель. Скорее всего, это какая-то ошибка. Наверняка ошибка. Красивая картинка норовила рассыпаться, но она упрямо не замечала трещин.

— Нет-нет, я не художница, я пастушка, — поправила она сторожа, принимаясь одеваться. Одежда и особенно обувь ощущались жутко непривычно и выглядели слишком пестро после невзрачных юбок и рубах из грубоватой, но прочной ткани и недели прогулок босиком, но были в любом случае приличнее и уместнее ее ночной сорочки.

Девушка подумала о том, что даже если вдруг зачем-то это все было подстроено, единороги в любом случае настоящие. Как и ее связь с ними. В этом она была уверена. Потому что если усомниться в этом, то можно с таким же успехом усомниться в реальности всего, что происходило с ней за последние дни. И от отчаяния проснуться в слезах на пропахшем рыбой оушенском складе...

— Фамилию не знаю, — призналась Мэг, смущаясь. — И разве есть адреса у ферм в лесу?

Поколебавшись мгновение, она все же уточнила:

— А что если снова через картину? Я попаду обратно? Мне лучше туда, чем домой.

— Какой еще лес? — удивился сторож. — Тут последний настоящий лес ещё лет сто назад вырубили.

Он снова посмотрел на Мэг с подозрением (но и участливо). "О чём говорит эта девица? Не обкурилась ли она", — может, такие мысли Мэгги и не смогла бы прочесть, но недоумение, написанное у него на лице, идентифицировала легко.

— Вряд ли попадете, такой телепорт обычно работает односторонне, — не очень уверенно добавил сторож.

Быстро закончив переодеваться и запустив пальцы в растрепанные волосы, чтобы хоть как-то их пригладить, Мэг развернулась так, чтобы видеть лицо сторожа. Судя по его выражению, мужчина вовсе не шутил и сам был озадачен. Тогда девушка шумно выдохнула с явным облегчением и даже попыталась улыбнуться. Ну конечно, это совсем другой Авалон. Ее Авалон — тот, который на картинах, а это, небось, какая-нибудь унылая голая каменная планетка, названная так из зависти. Или как дань уважения, например, — вон, картин сколько.

— И часто к вам телепортируются с других планет? — полюбопытствовала она, а сама задумалась о том, показалось ли ей, что картина все же начинала ее затягивать. Не будь рядом сторожа, она бы, пожалуй, рискнула проверить. Хотя еще неясно, перенес бы ее телепорт обратно или в какое-нибудь третье место. Вдруг он выбирает пункт назначения случайным образом? Столько вопросов…

— С других планет? — сторож удивленно помотал головой. — А вы оптимистка, леди. Если бы техника дошла до таких высот, кому бы нужны были все эти космические корабли?

Он, судя по настороженному взгляду, пришел к выводу, что Мэгги все же не совсем в себе, а её иллюзии насчет того, что "это какой-то другой Авалон", увы, развеялись. Похоже, Авалон был... нет, тем же самым этот странный мир назвать не получалось.

— Так куда вас проводить? Скоро утро, лучше если смена вас тут не обнаружит.

Мэг очень не хотелось верить, что это может быть тот же Авалон. Потому что ну не может это быть тот же Авалон! Просто не может.

— Слишком дорого? — предположила Мэг возможное объяснение. — Вы же сами только что сказали, что они стоят, как спутник. И что на этой планете нет лесов. А я в самом настоящем лесу была еще несколько часов назад. Вот в таком, как на картинах, что у вас в зале висят. С альтами…

Ее словно бы что-то держало, тянуло обратно. Сторож был участлив и явно не желал ей зла, но почему-то казалось, что стоит ей сейчас уйти с ним, и вернуться уже будет невозможно. Что окончательно оборвется эта тонкая паутинка, дрожащая где-то глубоко внутри, в которую превратились тугие канаты связи с единорогами. Она даже не была уверена, что все еще чувствует ее, что это не иллюзия, старательно поддерживаемая разумом затем лишь, чтобы не провалиться в полную уничтожающую пустоту…

— Послушайте, — решилась она, — пара минут же ничего не изменят? Давайте я попробую вернуться так, как попала сюда, через ту картину. Если я исчезну, вам же проблемой меньше. А если нет… Что ж, тогда пойду, куда скажете.

Скепсис на лице сторожа без слов объяснил всё, что мужчина думает о смысле такого предложения. У Андреаса в жизни всё было просто и прямолинейно: настоящий лес, в котором Мэгги гуляла несколько часов назад, в эту схему не укладывался, как не впихивай. А значит, девица всё-таки ненормальная, хотя не похожа, или принимает что-то новомодное, настолько ново, что Андреас и распознать не может. Ну и чёрт с ней, в этом сумасшествии проглядывалось что-то милое, трогательное, а музейный смотритель человеком был, не чуждым сентиментальности. Да и вообще, а вдруг у нее получится? Эта мысль говорила о том, что безумие заразно, но была странно притягательна.

— Ладно, — хмуро согласился сторож, — давай, пробуй. Только не долго.

Хмурился он не от того, что злился на Мэгги, а чтобы не дать понять, что хоть на какой-то процент, хоть на столечко, допускает вероятность успеха.

Несколько мгновений, в течение которых сторож колебался, глядя на нее хмуро и недоверчиво, Мэгги боялась даже дышать и моргать, не отводя от него умоляющих глаз. Выдохнула лишь, когда он сдался:

- Спасибо! – прижав к груди свою ночнушку в благодарном жесте. Она бы его и обняла даже, пожалуй, но одернула себя, посчитав, что это будет не лучшей идеей.

Не теряя более ни секунды, девушка бросилась назад, в темную пустоту галереи, в несколько широких шагов преодолев расстояние до заветной спирали. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула, оглянулась на дверь – не передумал ли Андреас, не возвращается ли за ней? Не подглядывает ли? А впрочем, неважно.

Пытаясь унять тревогу, она начала вглядываться в картину. А спираль… Действительно ли она начала плавно двигаться, или ей этого просто очень хотелось?

Нет, не показалось. Спираль завертелась, знакомая уже дурнота подступила к горлу, Мэгги затопили волны света, закручивающие её, выжимающие почему-то в обратном направлении, хотя оушенка бы не смогла объяснить, чем это направление обратное и какое тогда прямое. Путешествие давалось намного тяжелее, чем в первый раз, и когда вращение остановилось, Мэгги не удержалась на ногах, рухнув на пол. На холодный, деревянный пол в домике Эйслинн. Она лежала в темноте, ощущая запах струганных, не крашенных досок, а на стене гасло мерцание картины. И можно было бы решить, что музей, сторож, странный разговор Мэгги померещились, можно было бы предположить, вот только рубашка и штаны на ней ничем не напоминали ночную сорочку, в которой Мэгги ложилась в постель.

Мэг не успела толком обрадоваться тому, что телепорт явно работал, как и распереживаться по поводу того, попадет ли она обратно туда, откуда перенеслась в прошлый раз. Ее скрутило, ослепило и сдавило со всех сторон так, что все силы уходили на то, чтобы хоть как-то удержать расплывающееся и рассыпающееся сознание в куче. Впрочем, она не была уверена, что ей это удалось до конца – какое-то ощущение потерянности не только в пространстве, но и во времени все же осталось, когда она упала, обессиленная, на пол, жадно глотая ртом воздух в попытке справиться с тошнотой.

Сморгнув выступившие на глазах слезы, она приподнялась на локтях и оглянулась. А узнав в отблесках гаснущей спирали и ярких звезд в окне комнату Эйслинн, опустилась обратно, прильнув к прохладе грубых деревянных досок, как будто пыталась обнять их, и уже не сдерживала слез. Спроси кто ее сейчас, почему она рыдает, перемежая беззвучные всхлипы нервным смехом, – она вряд ли смогла бы ответить. Вроде бы и страшного ничего не случилось, а чувство было такое, как будто она проснулась после жуткого кошмара – вот только все произошедшее никак не могло ей привидеться, судя по одежде, такой непривычной и чуждой здесь. Боль, облегчение, радость, запоздалый страх, остатки непонимания и отчаяния – все смешивалось, переполняло ее и искало выход, находя его в катящихся по щекам каплях.

Опустошенная, она так и осталась лежать на полу, постепенно затихая, и вскоре провалилась в сон, больше похожий на забытье. Последнее, что помнила, – как пыталась понять, чувствует ли снова связь с альтами…

Всё было по старому, как будто ночное приключение Мэгги приснилось. К утру она уже и сама сомневалась: не приснилось ли и в самом деле? Завтракать они сели не в доме, вышли на травку, такой уж здесь обычай. Простая еда и питьё, к которым оушенка уже успела привыкнуть. Вода ничем не напоминала ту безвкусную жидкость, которой угощал Мэгг музейный сторож. В авалонской воде было столько жизни! В каждой капле, как и воздухе вокруг. В траве, в стрекотании кузнечиков, в колыхании верхушек далекого леса. Может, ничего и не было? Просто наваждение на ровном месте. Но в глубине души Мэгги знала — никакой это был не сон. А что? На этот вопрос пастушка не находила ответа, почему-то даже думать о разгадке тайны было неприятно, лучше думать об альтах. Солнышки светили ей даже на расстоянии, это согревало сердце. В глубине души Мэгги очень боялась, что связь оборвется, не выдержит путешествия. К счастью, этого не случилось.

— Тебе пора, — улыбнулась Эйслинн, но глаза её не улыбались. С самого утра она бросала на Мэгги какие-то странные взгляды. Выжидающие. Однако, ничего не говорила.

Мэг проснулась там же, где упала по возвращении – на дощатом полу, за несколько часов сна успев не только изрядно отлежать бок, но и немного набраться сил. Еще даже не открывая глаз, прислушалась к себе. Есть солнышки, есть, родные. От этого осознания наворачивались слезы – но на этот раз слезы чистой радости. После этого можно было смело открывать глаза новому дню, бодро вставать и верить в то, что все обошлось.

Девушка ждала расспросов от Эйслинн – ведь наставница не могла не заметить ее странную одежду и не менее странное поведение, но она молчала, только посматривала то и дело с непонятным немного подозрительным выражением в глазах. Молчала и Мэг, не зная, что и как рассказать о ночном приключении и стоит ли вообще что-то говорить. Она радовалась тому, что все вернулось – мягкое утреннее солнце, заливистое пение птиц, свежесть запахов, вкус воды… Наслаждалась ощущением полноты окружающей жизни и предвкушением встречи с альтами, стараясь не думать о Лиллейн. Но радость все равно немного омрачалась пережитым, и, когда пришла пора прощаться, она все же не выдержала:

- А можно спросить? – начала она и тут же продолжила, не дожидаясь разрешения из опасения его не получить: – А куда ведет та спираль? На картине?

— Спираль?..

У Эйслинн был такой естественно-недоуменный тон, что Мэгги почти уверилась, сейчас авалонка спросит: "Какая-такая спираль?" Кажется, в Эйслинн пропала неплохая актриса, а может быть, и не пропала. Потому что помолчав ещё чуток, она махнула рукой, похоже, придя к какому-то решению.

— Спираль...

Недоумения в голосе больше не было, предводительница пастушек смотрела на Мэгги с какой-то даже алчностью. Как на величайшую драгоценность.

— Получилось, значит. Всё зависит от того, кто с ней взаимодействует. Чаще всего никуда не ведет. Но иногда в прошлое. Или будущее. Где ты была, Мэгги? Что там видела? — а вот такое волнение в голосе вряд ли можно было сыграть.