Свобода, Равенство, Братство | ходы игроков | Жизнь и смерть Этьена Реми

Было душное туманное утро седьмого августа 1770 года, когда в одном из домов в пригороде Парижа у семьи Огюста и Марии Реми родился сын. Был он первенцем у молодых родителей: отцу едва исполнилось двадцать пять, мать была на два года младше. Семья жила небогато, однако ни в чем не нуждалась - отец Этьена был гравером и хотя зарабатывал не слишком много, но имел некоторые связи и клиентуру. К тому же помогал отец Марии, старый чиновник из какого-то юридического ведомства.

Впрочем, маленького мальчика это пока что не занимало. У него была любящая мать и бабушка, о нем заботились, ему покупали сладости и игрушки, а порой носили на руках в большое, темное и холодное здание, где пахло чем-то странным, сладковато-приторным и где все присутствующие (а их обычно было немало), сидя на длинных лавках, хором пели какие-то песни. Говорить в этом здании было нельзя, плакать тем более, но мама считала своим долгом побывать там каждые несколько дней вместе с сыном.

На улице, где жила семье Реми, было много больших-пребольших домов. Напротив дома Этьена жила семья Бонне, которая имела двух замечательных детей, ровесников Этьена: Луизу и Антуана. Семьи Реми и Бонне дружили и дети частенько играли вместе на полу гостиных двух домов, а порой вместе с мамами выходили на прогулку по шумным улицам, где было много-много взрослых и приходилось держаться за подол маменькиного платья, чтобы не потеряться.

А еще у Антуана была коробка с солдатиками. Вытянувшиеся по стойке "смирно", разукрашенные, в синих и белых мундирах, они выстраивались время от времени на деревянный пол и шли в атаку друг на друга, и падали ниц, пораженные детской волей двух малолетних полководцев. Отец Антуана частенько и сам участвовал в этих играх, издавая ртом звуки, как будто стрелял из пушек и ползая на коленях с детьми по полу, переставляя оловянные полки. Одевался он совсем не так, как другие взрослые: всегда в одну и ту же синюю одежду и черную треугольную шляпу. Как объяснили Этьену, такая одежда называется "мундир" и носят ее военные - дяди, которые скачут на лошадях и стреляют друг в друга. Маменька при разговорах о военных поджимала губы и морщилась, точно так, как в тот день, когда у нее вдруг разболелись зубы и пришлось идти к доктору.

Вскоре у Этьена родился брат, которого назвали Жаком. Был он маленький, красный и громкий, но мама почему-то стала постоянно носить его на руках и играться с ним, почти не обращая внимания на Этьена. А вот отец наоборот, всё больше времени проводил со старшим сыном, то играя с ним в прятки или в мяч, то беря его на разного рода ярмарки и представления, что проходили в те славные дни в Париже. А еще отец учил его читать и считать. Это было сложно, но отец не отставал, вдалбливая в маленькую голову сына всё новые и новые знания.

Так прошли первые семь лет жизни мальчика. Был ли он счастлив? Наверное, да. Это было время блаженства, время невиданного спокойствия и благоденствия. Это было затишье перед бурей.

Был ли счастлив Реми? Определенно! Ведь жизнь такая интересная штука!

Особенно, когда рядом папа. Ведь папа Этьена самый смелый, сильный, умный и вообще самый-самый! Всегда знает, где проходят самые интересные в городе вещи, а если не намечается какой-нибудь ярмарки или представления, то папа всегда придумывает какую-нибудь интересную игру или рассказывает новую историю, смешную или увлекательную, или смешную и увлекательную. В общем, отец у Этьена самый лучший!

А еще у Этьена есть брат, что ему нравится, и чем он гордится. Еще бы, теперь не Этьен в семье самый маленький! Правда немножко несправедливо и нечестно, что мамочка и бабушка носятся теперь с Жаком, уже не так часто угощая слабостями самого Этьена. Но это потому, что Этьен уже большой и почти взрослый! А мамочка, похоже, угощает сладостями только пока ты маленький. Мамочка, надо признать, вообще непонятная. Любит ходить в странный большой дом, где нельзя бегать и играть, а можно только петь какие-то непонятные и скучные песни. Этьен раньше думал, что маме просто нравятся песни. Хотел ее обрадовать, запомнил песенку, которую распевали веселые люди на улице поздно вечером. Правда, песенка тоже была непонятной, Этье не понял половины слов, но не в словах ведь дело! И когда Реми-средний (да-да, уже не «младший», а «средний»!) начал петь перед мамой эту песню, то получил по губам (очень больно), остался на неделю без сладкого (очень вкусного) и долго-долго стоял в углу (что очень-очень скучно). После этого Этьен понял, что женщины очень странные и понять их нельзя. Когда он поделился своим открытием с папой, тот согласился.

А еще у Этьена есть настоящий друг! Антуан из дома напротив. Правда у него есть очень приставучая сестрица, которая любит совать нос в их развлечения. Причем не просто совать нос, а еще пытаться все под себя подстроить. Играют Этьен и Антуан в рыцарей, охотящихся на дракона, или сражающихся с врагами, или совершающих еще какой-нибудь подвиг, так ей обязательно надо появиться и заявить, что она принцесса и ее надо спасать, и дракон на самом деле хороший и милый, и давайте все жить дружно, и вообще, она с куклами чай заварила. Впрочем, Антуан обычно находил способ от не избавиться. Антуан вообще славный парень, вот только иногда глуповатый. Думает, дурачок, что его папа лучше Этьеновского. Ха! Нет, его папа здорово изображает пушки, у него красивый мундир, он вообще замечательный, с этим спору нет. Но что он может, если захочет, побить Этьеновского? Глупости. Папу Этьеновского вообще никто не сможет побить, пусть хоть вдесятером налетят. А глупый Антуан говорит, что его папа Этьеновского хоть с завязанными руками победит. Ну как его после этого не назвать дураком-то, после таких глупостей вслух сказанных? А он обижается еще, в ответ обзывается, а то и драться лезет. Ну и получает свое. Правда, Этьену тоже на орехи достается.

А вообще он хороший. Честный и не зазнается. Всегда готов поиграть в солдатиков с Этьеном. И папа у него, хоть и похуже, немножко Этьенского, но тоже вполне себе ничего. И мундир у него красивый. И шляпа. И на лошади он наверное катается. И вообще, Этьен твердо уверен, что когда вырастет станет солдатом, как папа Антуана. Мама, правда, когда это услышала, неодобрительно губы поджала. Как тогда, когда Этьен песню от веселых людей услышанную ей запел. Но мама вообще непонятная, это Этьен уже понял. А вот папа отнесся серьезно. И сказал, что каждый солдат должен уметь писать и считать, если это, конечно, хороший солдат. И теперь Этьен изо всех сил старается, чтобы научиться писать слова и считать циферки!

Шли годы и жизнь, кажется, менялась везде, кроме улицы, где жил Этьен. Он все так же игрался с Антуаном, слушал истории папы, а порой дрался с соседскими мальчишками, такими противными и наглыми. Антуан всегда приходил на помощь своему другу - он рос быстрее Этьена и вскоре уже считался самым сильным на их улице мальчуганом. У Этьена и Антуана появился новый друг - старый и побитый жизнью собака, которого назвали Вергилием. Имя придумал отец Антуана, объяснив, что так звали какого-то древнего мудреца, который что-то там писал. Вергилий прибился к дому Этьена одной холодной осенней ночью и остался жить навсегда. Мама хотела выбросить его на улицу, но отец не позволил, сказав, что собака - друг человека. Мама поджала губы, но спорить не стала. Так Вергилий стал жить с ними.

Собака этот был худой, как щепка, ел за троих и очень привязался к Этьену (и немного к Антуану). Он любил прыгать на мальчика, пытаясь свалить его с ног, а если это удавалось, с радостным лаем облизывать ему лицо и игриво кусать за руки или ноги. Правда, от хулиганов он тоже защищал - один раз очень покусал какого-то старшего парня из соседней улицы, когда тот попытался отнять у Этьена сладости, которые ему купил отец.

В общем, жизнь была неплоха. Когда Этьену исполнилось 14 лет, отец, посовещавшись с маменькой, сообщил, что пришло время выбирать, кем быть, как зарабатывать на жизнь. Памятуя о желании сына стать военным, отец предложил ему пойти в военное училище - это такое место, где Этьена научат всем-всему, что касается военного дела и сделают настоящим офицером. Правда, для поступления в такое училище нужно было сдать экзамены, а еще заплатить много-много денег, поэтому отец предложил Этьену год поработать на него в мастерской. Сказать по правде, он тайком надеялся, что сын увлечется искусством гравера и останется в мастерской навсегда.

Мать не одобряла такое решение. Она вообще с неодобрением относилась к намерениям Этьена посвятить себя военной карьере. В отличие от нее, отец Антуана долго хвалил мальчика за такое его желание, рапсисывая все прелести военной службы: красивые мундиры, дальние путешествия, успех у женщин... последнее Этьен не совсем понимал, но звучало интересно. Сам Антуан тоже хотел посвятить себя военной службе и отец смог устроить для него место в каком-то кавалерийском училище. Вскоре Антуан уехал и Этьен остался один.

А еще был Жак, о котором приходилось заботиться. Правда, он был уже почти взрослый и рос вполне милым мальчиком, но все же хлопот с ним было много. Антуан подарил ему (точнее Этьену, но тот поделился с братом) солдатиков, но Жак не проявлял особого интереса к таким забавам на радость маменьке.

В общем, нужно было определяться со своим будущим - было самое время.

Этьен сидел около порога своего дома, рассеянно поглаживая Вергилия, блаженно развалившегося около ног подростка. Он только что беседовал с отцом. Разговор был серьезный, они говорили о будущем Этьена, его месте в жизни. Отец был прав. Нельзя же вечно бездельничать и нахлебничать.

Вообще, этого разговора Этьен ждал уже давно. С тех самых пор, как распалась "неразлучная троица", в которую, кроме Этьена Рене входили Антуан Бонне с Вергилием. Распалась как раз потому, что Бонне поступил в кавалерийское училище, оставив родные улицы. Этьену не хватало общества хладнокровного, рассудительного и надежного Антуана, который частенько вытаскивал Рене из неприятностей, в которые тот попадал из-за своей вспыльчивости и легкомысленности. Сейчас Антуан уже обучался в военном училище, благодаря связям отца, чему Этьен слегка завидовал. Перед прощанием Рене твердо пообещал своему другу тоже поступить в военное училище и начать карьеру профессионального военного, а до тех пор присматривать за Луизой и, если понадобится, помогать месье Бонне по хозяйству.

Вообще, Луиза здорово изменилась. После отъезда Антуана в колледж, Этьен начал общаться с ней чаще. Сначала, просто, чтобы заполнить пустоту, которая образовалась после расставания с лучшим другом. Потом, как-то незаметно для себя подросток обнаружил, что Луиза "ничего девчонка". Симпатичная и остроумная. И поговорить с ней интересно, и занятие какое-нибудь всегда придумает. Оставалось только недоумевать, как же раньше это проходило мимо внимания Этьена. Из-за того, что Рене много свободного времени проводил с Луизой соседские мальчишки пытались даже начать дразнить их "парочкой" и "женихом с невестой". Впрочем, эти попытки быстро прекратились. Этьен еще со времен приключений "неразлучной троицы" успел заработать в уличной среде славу сорвиголовы и отличного бросальщика камней, главного оружия в мальчишеских войнах. И теперь стоило Рене демонстративно потянуться к этим немудреным снарядам, в изобилии встречавшимся на улицах, как у зубоскалов отпадало всякое желание продолжать свои насмешки. Сейчас уже редко можно услышать смешочки про "парочку", особенно после того, как Этьен налетел с кулаками на Анри, здоровенного парня с соседнего двора, старше Этьена года на два, решившего посмеяться над Луизой. Для Этьена эта драка ознаменовалась переломом носа и потерей двух зубов (к счастью, не передних), но с тех пор в его присутствии уличные мальчишки не решались вообще упоминать сестру Антуана по имени.

Месье Бонне тоже стал гораздо радушнее в последнее время. Почти каждый раз, когда Этьен заходил в гости к своим соседям, отец Антуана и Луизы рассказывал какую-нибудь увлекательную историю про войны и сражения, с видимым удовольствием отвечая на возникающие у Этьена вопросы. В тех редких случаях, когда соседям требовалась какая-нибудь помощь Реми всегда готов был ее оказать.

Что почему-то не нравилось матушке. С тех пор, как Этьен начал проводить больше времени с Луизой, матушка, казалось, прекращала поджимать губы при взгляде на своего первенца только для того, чтобы сказать что-то. Как правило, нравоучительное и скучное до оскомины. Странное дело, но сейчас, когда Этьен большую часть врмени проводил у себя и Бонне, почти полностью прекратив проказы, бывшие одним из основных занятий "неразлучной троицы" матушка, видимо была недовольна им больше, чем в те дни, когда соседи ежевечерне приходили жаловаться на проделки Этьена и Антуана. Что еще раз подтверждало открытие, сделанное Этьеном в детстве, касающееся непознаваемости женщин и их статуса непонятных существ.

Зато с Жаком, их "младшеньким", она была вся забота и внимание. Еще бы, он был как раз тем, чего не хватало Этьену - этаким милым херувимчиком, о котором надлежало заботиться и которого следовало беречь. Этьен любил брата, но он считал, что матушка чересчур опекает младшего, и что тому требуется дать больше самостоятельности. Все его высказывания на эту тему, отпускаемые за семейным столом, заставляли матушку сжимать губы еще сильнее обычного.

Отца Этьен уважал. И потому, что тот не жалел времени, обучая его грамоте. И потому, что в отличие от матери не пытался запретить ему следовать своей мечте построить военную карьеру. И потому, как он воспитывал сыновей, не выделяя любимчиков и относясь ко всем с равной любовью. И потому, что когда Этьен приходил к нему за советом в сложные для себя времена (для взрослых, как подозревал Этьен, сложными совсем не кажущимися) отец всегда находил время уделить время сыну и помочь ему с его проблемами. И сейчас отец предлагал вполне реальную помощь. Он предложил старшему сыну поработать с ним год, накопить денег на военное училище, а затем самому решить - поступать в это самое училище или продолжить работу гравера. Конечно, придется потрудиться, но наградой за это станет шаг к мечте. А еще он поможет отцу. И в любом случае, такой способ попасть в учебное заведение, на заработанные собственным трудом средства, представлялся Этьену правильным и достойным. Этьен согласился на отцовское предложение и завтра уже должен был приступить к работе.

Улыбнувшись, Реми встал. Вергилий тут же шумно поднялся, готовый следовать за своим хозяином. А значит, к соседям. Этьен собирался рассказать о своем решении Луизе и месье Бонне. Интересно, как они отреагируют? Отец Антуана, наверное, скажет, что Реми совершил правильный выбор. А Луиза... Что же скажет она?

Работа гравера требовала острого глаза и умелых рук. Как оказалось, профессия отца была не столь легкой и приятной - приходилось часами переделывать испорченные работы и начинать сначала. Впрочем, Огюст Реми не требовал от сына слишком многого - в основном Этьен лишь помогал ему по мелочам в мастерской, занимаясь уборкой или ведя записи о поступлениях товаров. Теперь у Этьена было мало свободного времени. Лишь раннее утро и вечер были полностью свободны, а потому видеться с друзьями и Луизой он мог теперь куда как реже.

Девушка, вызывающая такие непонятные, новые для Этьена чувства, сначала обижалась на него за то, что он столько времени проводит в своей дурацкой мастерской, а не с ней. Этьен никак не мог объяснить ей, что он это делает не по собственному желанию, а потому что так надо. Она кричала и ругалась и вообще вела себя... ну как девчонка. Но потом одним утром Этьен, работая в мастерской, услышал знакомый голос - то Луиза спрашивала у отца, где она может найти его, Этьена. Девушка принесла ему пирожки - сама их испекла (и весьма недурно получилось). С того времени она подкармливала парня почти каждый день и Этьен, растущий организм которого требовал много пищи, был ей благодарен.

Антуан дважды за год приезжал домой. Он очень гордился своей учебой и рассказывал другу, как будущих военных учат ездить верхом, драться на шпагах, стрелять из пистолета и винтовки, а также обучают танцам, истории, географии и математике. Последнее давалось Антуану тяжело и он этого не скрывал. Этьен, увидев исписанный корявым почерком листок с какими-то вычислениями, тоже ничего не понял. Кажется, профессия военного была всё же посложнее, чем ему казалось. Отец Антуана, убедившись в серьезности намерений соседского мальчишки ступить на военную стезю, решил помочь. Он притащил целую стопку книг и настаивал на том, чтобы Этьен их все прочел. Было в этой стопке многое: "Сравнительные жизнеописания" Плутарха, "Записки о гражданской войне" Цезаря, "Хроники" Фруассара и более современные сочинения, посвященные Северной войне, Фридриху Великому и даже книга о Американской революции - совсем новенькая, только что выпущенная из печати.

Читать было трудно. Не привыкший к таким объемам текста мозг отказывался воспринимать информацию, хотелось отложить книгу и пойти погулять на улицу, подышать свежим воздухом, встретиться с Луизой... но Этьен понимал - эти книги ему нужны. Вступительные экзамены, как ему сообщил Антуан, будут не из легких. Кроме истории и языка, придется сдавать еще и математику и этот последний экзамен, как утверждал Антуан, был сущим ужасом. Он сам не вполне понимал, как смог его сдать и помочь Этьену не мог. Его отец, хотя и достал маленькую брошюрку неизвестного автора под названием "Математические законы", объяснить непонятные места был не способен.

А осенью 1785 года состоялись экзамены в Парижскую военную школу. Это было элитное учебное заведение, выпускающее действительно хороших специалистов в военном деле. Была строгая комиссия из пяти взрослых мужчин в мундирах и каверзные вопросы: "Как вы относитесь к личности Александра Македонского?", "Что послужило главнейшей причиной победы Цезаря в его кампании против Помея в Греции?", "Кого вы считаете наиболее выдающимся военным деятелем Франции?"... Из пяти экзаменаторов только один, самый, кажется, старый, выказывал некоторое сочувствие: он незаметно подмигивал Этьену и позволял себе полуулыбку в ответ на особо удачные ответы.

А еще были экзамены по географии и математике - и это был ужас. Если с географией Этьен был более-мене знаком, хотя от волнения и ошибся в нескольких простых вопросах, то математика ему давалась с огромным трудом и экзамен был на грани провала. Спас последний вопрос из области геометрии: нужно было вычислить площадь многоугольника и построить его уменьшенную в 2,5 раза копию.

В итоге Этьен поступил. Пришлось, конечно, еще побегать с бумагами по разным кабинетам, пришлось писать длинное и вычурное прошение о зачислении на имя начальника училища (с этим помог отец Антуана), в общем, хлопот было много, но Этьен справился! Нужно было только выбрать специальность и через 4-5 лет юноша должен был получить звание су-лейтенанта или, если повезет, лейтенанта! Учеба предстояла долгая и трудная, но разве настоящий француз боится трудностей?

Этьен лежал в своей постели, уставившись в потолок и пытался поскорее уснуть. Ведь, чем быстрее он уснет, тем скорее наступит завтрашний день. Первый день в Школе! Но, как назло, Морфей (у римлян именно он отвечал за сон, насколько понимал сын гравера) отказывался посещать Реми. Слишком много событий теснилось в памяти, кипящей, словно суп в котелке из-за избытка мыслей и переживаний.

Граверствовать у Этьена не очень получалось. И если глаз у него был достаточно остер, чтобы заметить каждую деталь на картине-оригинале, с которой и делалась гравировка, то руки были слишком грубы и непривычны к этой работе. То Этьен слишком глубоко сделает штрих, портящий всю форму. То линия у него пойдет не под нужным углом. Юноша расстраивался из-за своих неудач, но упрямо продолжал свои попытки создать гравюры. Но успех так и не пришел. В конце концов даже отец признал, что к граверскому искусству у его сына нет никаких способностей и остаток года Этьен провел, занимаясь уборкой кабинета и немудреной бухгалтерией. С цифрами и метлами у юноши дело пошло лучше, чем с иглами и резцами. Во всяком случае, здесь отцу не приходилось переделывать его работу или вовсе выкидывать безнадежно испорченные заготовки.

Луиза... с ней было сложно. И непонятно. Чего стоило только их прощание несколько часов назад, когда Этьен тайком выскользнул из окна, чтобы повидаться с девушкой. Луиза пыталась казаться счастливой и риспытывающей радость за Этьена, но юноше казалось, что в глазах подруги блестят слезы. А на вопрос не обидел ли ее кто-нибудь, она вообще назвала Этьена дураком и простофилей. Наверное, соскучилась по брату. Но не повод же это кричать на невиновного Реми.

Каждый приезд Антуана был для Этьена, как праздник. В эти дни он отпрашивался у отца разрешения уйти с работы, брал старого, уже подслеповатого, Вергилия и проводил весь день со старым другом, взапой слушая его истории из военной академии. Наверное, именно так древние римляне слушали гонцов, вещающих им об успехах Цезаря в далекой Галлии. Что-то из рассказанного другом было забавным, что-то невероятным (ну, например, зачем военным изучать танцы? Это же для девчонок?), но все было донельзя интересным. Антуан, надо сказать тоже очень интересовался всем, что происходило на родных улицах, хотя тут-то почти ничего и не менялось. И до интересных историй Антуана здешним событиям было, как до луны. Спрашивал из вежливости, как думалось Этьену.

Месье Боннэ в последний год очень помог Этьену, где-то раздобыв множество замечательных книжек! Вот когда юноша и вправду порадовался настойчивости, с которой отец в свое время обучал его грамоте! Книги, приносимые месье Боннэ Этьен читал взахлеб, от корки до корки, уделяя им почти все свободное время, пока не начинала болеть голова. Особенно понравились Реми "Записки Цезаря о галльской войне", где древний полководец рассказывал о своих походах против галлов, живущих там, где сейчас располагалась Франция. Этьену нравилось представлять себя римским легатом, планировавшим завоевания вместе с величайшим полководцем.

К экзаменам Этьен шел с легким сердцем. Хотя по словам Антуана кроме языка и истории необходимо было сдавать математику, сын гравера считал, что достаточно навострился с цифрами, помогая отцу в его мастерской и ведя у него учет. Однако Реми предпочитал быть готовым ко всяким неожиданностям и упросил-таки отца приобрести математическую книжицу. И, открыв ее, с ужасом осознал, что был прав. Оказывается математика, кроме арифметики включала в себя геометрию и алгебру. И если с последней все было более-менее понятно - определять неизвестные было хоть и сложно поначалу, но вскоре Этьен смог уловить общие принципы и дело пошло легче, то первая оказалась ожившим кошмаром. Периметры, площади, синусы и катеты стали сниться юноше в страшных снах, преследуя его с завидным упорством и крича "Докажи! Докажи! Докажи!".

А потом был экзамен. Та часть вопросов, которая относилась к истории, не вызывала у Этьена проблем - он отвечал если и не правильно, то четко и уверенно, высказывая собственные мысли по поводу полководцев и их достижений, почерпнутых из книг месье Боннэ. Твердо заявил, что величайшим военным деятелем Франции являлся Карл Великий, приведя в качестве доказательства его походы против саксонцев и мавров. В качестве основной причины поражения Помпея в Гражданской Войне назвал волю Сената, вынудившую умудренного полководца направить новобранцев в открытое столкновение с ветеранами Гая Юлия вместо того, чтобы продолжать блокаду и предоставить голоду, бушевавшему в лагере Цезаря, окончить войну. Под конец юноша настолько разошелся, что позволил себе критику Александра Великого, заявив, что будучи гениальным тактиком, Александр допустил серьезную ошибку, захватив слишком обширные территории, которые просто не смог бы удержать под своим контролем, даже если бы и не погиб во время своего похода. Сразу же после этого, впрочем, Этьен еще раз подчеркнул гениальность Македонца на полях сражений, на примере битвы при Иссе.

С географией все прошло спорно. Этьен довольно хорошо ориентировался в той части Европы, которые упомянулись в книгах месье Боннэ - северной Германии, Польше, Дании. В географии Средиземноморского региона и родной Франции он плавал, хорошо разбираясь в расположении античных городов и государств на их территории, готов был, подумав, ответить на вопросы, касающиеся климата и рельефа, но был позорно слаб в политической части науки, не имея представления о современных государственных границах.

С математикой было сложнее всего. Как назло больше всего вопросов было как раз не по арифметике (с ними Этьен справился бы шутя) или хотя бы алгебре (где сложностей возникло бы больше, но Реми все еще чувствовал себя достаточно уверенно), а по треклятой геометрии. К счастью последний вопрос оказался для Этьена спасением. В "Математических законах" именно этот злосчастный многоугольник был одной из первых задач. И Реми в ходе своих безуспешных попыток овладеть предметом, просто заучил данный конкретный пример. И сейчас, перед комиссией, механически переписал все, как было указано в брошюрке, не понимая смысла своих действий, но, судя по всему правильно.

В результате он прошел. Чудо свершилось. Завтра он покинет отчий дом и начнет свое офицерское обучение. Конечно, он будет скучать по справедливому отцу, по строгой матушке, по доброму Жаку и верному Вергилию. По улыбающемуся месье Боннэ. И, конечно, по Луизе. Но ведь впереди столько приключений! И несколько раз в год он сможет возвращаться домой, как Антуан, чтобы рассказать родным обо всем случившемся, поймать восхищенный взгляд Жака и щегольнуть перед Луизой красивым мундиром!

Учиться было интересно. Действительно, не все предметы давались Этьену и проклятая геометрия стала для него настоящим кошмаром, но с другой стороны обучение не ограничивалось только лишь ею. Были еще история - общая, Франции и военного искусства, была тактика и стратегия, география и логистика. Хотя с последней было сложно - преподаватель попался старый, злобный, сам не до конца понимающий предмет, но требующий от учеников идеальной зубрежки.

А еще курсантов учили обращению с оружием. На первом курсе это были примитивные приемы (Этьен долго не мог забыть, как его взвод целую неделю учился правильно вынимать шпагу из ножен), но чем дальше, тем становилось сложнее. Стрельба из пистолета оказалась не такой уж простой, а стрельба из ружья была целой наукой. Особенно сложно было выучить, в каком порядке оно заряжается и научиться на глаз определять, сколько пороха нужно сыпать на пороховую полку. Но Этьен справлялся. Он был не лучшим во взводе, но и не отставал.

Еще юношей учили ездить на лошади и седлать ее, обращаться с подзорной трубой, в два счета определяя расстояние к нужному объекту, разбираться в званиях французской, прусской, австрийской и английской армий, их обучали танцам и не только - ведь этикет был важен для любого образованного офицера. Полгода они учились вести светские беседы с выше- или нижестоящими по званию. Также их обучали физике, химии, биологии и основам медицины. Офицер должен был быть осведомлен практически во всём.

Их взвод только назывался таковым. На самом деле в нем было двадцать три человека - все разные, но похожие в своем желании стать военными. Командиром назначили Брюса Легри, высокого шатена из богатой семьи, немного наглого, но веселого и неглупого. К концу первого семестра, когда во время сдачи экзаменов часть ребят на нервной почве чуть не затеяли драку, Брюс смог успокоить их в два счета своим невероятно сильным командирским голосом. В его лидерстве открытых сомнений не возникало, хотя часть товарищей Этьена и недолюбливала Легри.

Появились у Этьена и настоящие приятели - Жан Леветт и Анри Безетт, оба из мещанских семей. Жан был первым по успеваемости практически во всем, разве что верховая езда давалась ему с трудом. Он хотел стать как минимум генералом и сетовал на то, что сейчас Франция ни с кем не воюет и их, кадетов, не отправляют на войну набраться настоящего, боевого опыта. Анри был осторожнее и учился хуже, по успеваемости идя наравне с Этьеном. Он откровенно не хотел воевать. "Мне будет довольно гарнизона в каком-нибудь городке, сухой постели и стабильной платы", - говаривал он.

По выходным курсантам иногда давали увольнительные в город, а с третьего курса позволили в увольнении носить шпагу (ее, правда, пришлось покупать за свой счет). Статные, с военной выправкой, в скромных, но чистых темно-синих мундирах, курсанты производили впечатление на многих молодых девушек. Некоторые открыто предлагали им свои услуги за некоторую плату и хотя подобные контакты были строго-настрого запрещены, Реми знал, что многие его товарищи не брезговали подобным, а потом хвастались перед всеми своими достижениями.

А еще были дуэли. Запрещенные, наказуемые немедленным исключением из училища, но тем не менее существующие. В основном, правда, были они потешными - дуэлянты надевали специальные кожаные маски на лицо и перчатки на руки, дабы защитить себя, да и бой велся только до первой крови под присмотром как минимум двоих секундантов. Однако такие забавы оставляли на теле будущих офицеров множество шрамов, а порой приводили к серьезным ранением. Когда Реми был на втором курсе подобная дуэль между старшекурсниками закончилась гибелью одного из них и тюремным заключением для другого. Но это не останавливало юношей, а скорее наоборот, придавало дуэлям ореол опасной, но такой притягательной романтики.

Бывая дома, Этьен видел, что отец им гордится. Он расспрашивал сына о его успехах, о планах на будущее и помогал деньгами. Жак, увлеченно слушая рассказы брата, тем не менее не проявлял интереса к военной карьере, намереваясь пойти по стопам отца-гравера.

Луиза во время их кратких встреч была очень ласковой с Реми. Она угощала его собственноручно приготовленными блюдами, вежливо расспрашивала о военных делах (хотя ничегошеньки в них не понимала), а пару раз даже навещала его в военной школе. С возрастом она становилась всё красивее и Реми стал замечать, что не только он дружит с Луизой - другие парни с их улицы тоже проявляли к ней интерес и интерес этот, как подозревал Этьен, был вовсе не обычным желанием пообщаться на отвлеченные темы.

А Франция бурлила. Созыв Генеральных штатов, которые не собирались с 1614, выборы, политические дискуссии и волшебное слово - Конституция. 5 мая 1789 года в Версале штаты торжественно начали свою работу. Невзгоды между третьим сословием, духовенством и дворянством, нежелание короля идти на уступки, подковерная борьба - это всё долетало до Этьена в виде слухов, неясных новостей. Но и в их взводе были разногласия. Больше половины будущих офицеров стояли на стороне дворянства, ведь и сами были выходцами из него. "К черту конституцию!" - кричал в запале Брюс, ударяя кулаком по парте во время перемены, - "Да здравствует король! Да здравствует Франция!" Даже преподаватели не остались в стороне. Они не могли агитировать курсантов прямо, но многие выражали свою позицию полунамеками, скрытно, почти незаметно. Куратор их взвода, капитан де Бурж, будучи виконтом стоял на позициях ограничения власти короля. А вот большинство других профессоров оказались ярыми монархистами.

Заявления короля о том, что он не допустит ограничения своих прав, стягивание к Парижу войск, выработка конституции, провозглашение штатов Национальным собранием... Этьен уже понимал - скоро грянет гром. Да такой, что вся Франция содрогнется от ужаса. Оставалось только выбрать - на чью сторону стать в грядущем противостоянии... и становиться ли вообще.

23 июня 1789 года состоялся выпуск. На Марсовом поле курсанты должны были принести клятву в верности королю и стране.
- Я, Жан Леветт, отказываюсь присягать на верность королю! - голос трясется от собственной храбрости, - Я присягаю народу Франции! Моя кровь, моя жизнь, моё сердце принадлежат народу! Клянусь быть достойным его сыном, клянусь служить ему всеми силами, клянусь защищать его силой оружия от тирании. Да здравствует республика! Да здравствует Франция!

Громовое молчание. Толпа родственников, солдаты, курсанты, генералы, преподаватели... а затем - громоподобно, сокрушающе, на всю мощь легких:
- Да здравствует Франция! - кричат родственники, кричит часть курсантов, несколько генералов подбрасывают в воздух свои фетровые шляпы... Хмурые, злые взгляды тех, кто не кричит, кто смотрит исподлобья, кто держится за рукоять шпаги. Это начало грозы.