Кровавый ветер | ходы игроков |

За те полгода, что минули с памятной беседы, Великий суверен-инспектор сделал всё возможное, чтобы исполнить данный ему совет. Венера-Урания – не из тех, чьими рекомендациями можно пренебречь или выполнить по собственному разумению, и орденский бонза отнёсся к ним, как к прямому приказу. Кое в чём, впрочем, он всё же позволил себе отойти от полученных инструкций: не все головы, которые Орден вознамерился избавить от дурных мыслей, венчала в конечном счёте верблюжья шапочка. Уж очень радикально действовало на воспитуемых нехитрое устройство: иные же кадры могли принести Ругии больше пользы в состоянии, близком к естественному – будучи подвергнуты более мягкому воздействию. Особые трудовые ресурсы, отры – те, чьи личные дела украшала резолюция орденских экспертов о годности к подготовке по программе «Паж» – отправлялись не в занимавший подвалы жилища суверен-инспектора «цех полуфабрикатов», а в расположенный под «цехом» уютный, явно обставленный женской рукой, каземат. В вотчину Верховной палачессы Ордена.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Upside Down исполнителя Vanessa (ссылка).
Один из этих отборных воспитуемых – выше двух метров, поперёк себя шире, без малого в двести кагэ чистых мышц весом, со статью молодого Аполлона и великолепной мускулатурой матёрого Геракла – как раз проходил «сеанс интенсивной терапии»: так любимая столичным бомондом за свои милые каламбуры палачесса называла подобные мероприятия. Бывший труженик мышки и завсегдатай соцсетей был основательно и со знанием дела скован: щиколотки охвачены массивными стальными колодками, поднятые высоко над головой запястья – изящными, но куда как прочными кандалами, свободные концы которых были закреплены на верхней перекладине мощной П-образной рамы. Лицо подопечного изыскано красивой мучительницы скрывала аляповатая картонная маска в виде радостно ржущей физиономии кролика. Из-под маски безостановочно рвался исступлённый хохот, в котором изредка звучало нечто, похожее то на мольбу о пощаде, то на ругательство.
Роскошная истязательница, удобно устроившаяся перед воспитуемым на мягком раскладном стуле, в последний раз стремительно пробежалась своими длинными, ухоженными, с эксклюзивным маникюром ногтями по могучему торсу Заиньки, как она прозвала своего подопечного – от подмышек до нижних рёбер – и с довольным видом откинулась назад. Офисный мальчик по инерции хихикал и всхлипывал, силился восстановить дыхание. На того яростно матерившегося брутального альфа-самца, которого четвёрка подмастерьев чуть более трёх часов назад с немалым трудом дотащила сюда и который утихомирился, только получив под дых выведенным на полную мощность электрокнутом, это жалкое хныкающее создание решительнейшим образом не походило. Спёкся здоровяк.
Умная и рачительная палачесса неспроста выбрала для нового гостя именно такой способ воздействия: её задачей было сломить дух, волю воспитуемого, сохранив при этом тело максимально пригодным для немедленного труда во славу и для процветания Ругии. А что может быть более унизительным для настоящего мачо, непогрешимо верящего в своё превосходство над всеми и вся – а над женщинами особенно – чем извиваться, как червяк, и визжать, как поросёнок, всего-навсего под нежными прикосновениями изящных женских пальцев? Особенно с учётом того, что их обладательница на две головы ниже и, пожалуй, втрое легче, чем сам невольный весельчак. Бегло глянув перед работой сетевую страницу Заиньки, полную его фоток (с оружием и в камуфляже, вскидывающего руку в «салюте-от-солнца-к-сердцу» и им подобных), аляповатых зонненрадов, изобилующих ошибками переводов Феррика Яггера[1] и призывов резать кого ни попадя во славу «великой гипербоарийской расы», прекрасная богиня мучений была уверена, что её затея увенчается успехом. И не ошиблась.
За свои тридцать лет Верховная палачесса, в свете известная как Олеся Степановна Мазурова, повидала столько, сколько иным диванным сидельцам не увидеть и за пару жизней. Уроженка затерянного в глухих непролазных лесах северо-западной Ругии хутора, она сделала поистине блестящую карьеру в Управлении «Т», благодаря острому уму, твёрдому характеру – а подчас ещё и отличному чувству юмора – легко решая задачи, о которые обламывали зубы много более опытные сотрудники. Повинуясь приказам своих кураторов, она, вместе с сестрой-близнецом Оксаной, объездила добрую половину мира, сражаясь за интересы Ругии в самых дальних уголках планеты. Красивые и молодые, отважные и дерзкие, очаровательные агентессы были неистощимы на пикантные затеи и добивалась успеха в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях, всегда изящно оставляя с носом шедших по следу ловчих. В картотеках иностранных спецслужб сестрички-лисички так и осталась просто набором псевдонимов, часть которых горе-контрразведчики даже не смогли связать между собой – не то что привязать к конкретным людям.
Заплечных дел искусству Олеся Степановна училась давно. У генералиссимуса государственной безопасности Гертнер – ветерана славной НКЧК и ровесницы века, про которую шептали, что она владеет секретом графини Батори – в спецшколе «Бархат». У жриц кровавых культов в кишащих ядовитой мошкарой джунглях Чёрного континента, где она сражалась с наёмниками заокеанских суперкорпораций. У таинственного пирамидоголового Мастера в Саду Мучений[2], когда стажировалась в Поднебесной. У Чёрного Дракона, легендарного дознавателя пэктусанской госбезопасности Пак Хё Квэна – старшего друга, наставника и любимого. В конце концов, госпожа Мазурова организовала пресловутый Охотничий Клуб: контору, позволившую ругийской внешней разведке подцепить на крючок компромата и благополучно завербовать многих видных политиков и богачей Дальнего Запада Евразии, одному пронырливому режиссёру хорошенько нагреть руки на посвящённой деятельности Клуба киноленте «Клоповник», а самой великолепной тиранке ещё больше отточить своё умение. Так что шансов у попавшего в её умелые холёные руки супермясного хипстера, возомнившего себя новым воплощением древних воинов-волхвов мифического племени Расичей[3], не было – ни одного.
Томным движением Верховная палачесса взяла из ажурного переносного мини-бара, который держал в мускулистых руках один из сопровождавших её служек – отров, которые настолько приглянулись царице зловещего подземелья, что она оставила их себе, большинство превратив в хирургически модифицированные куклы: игрушки и обслугу – высокий бокал со свежим соком ягод годжи. Сделала большой глоток. Что ни говори, но красиво жить не запретишь: часы непрерывной работы сказались не только на закованном в колодки узнике – жестокая Афродита тоже немного запыхалась. Но ведь и дело сделано! Отставив бокал, утончённая ламия обернулась к другому прислужнику, почтительно застывшему чуть в стороне с большим овальным зеркалом в массивной бронзовой оправе. Увиденное пришлось ослепительной ругийке более чем по вкусу.
Из зеркала на Олесю Степановну смотрела настоящая красавица: невысокая, с точёной – будто вышедшей из-под резца мастера – фигурой и милым кукольным лицом, за которое языкастые журналюги окрестили её Воплощённой Барби. Непосвящённый, встретив такую чаровницу на рауте или скачках, никогда бы не догадался, чем она занимается на самом деле. Идеальной формы губы сложились в лёгкую улыбку, в обрамлённых длинными пушистыми ресницами бездонных глазах скакали озорные бесенята. Медно-рыжие волосы были уложены в аккуратную элегантную причёску, а рабочая одежда – кокетливый гибрид миниатюрного платья и фартучка – подчёркивала все достоинства гибкого и сильного тела. Художница кнута и волшебница дыбы весело подмигнула отражению: всё верно, именно так и должна выглядеть одиозная светская львица с баснословно дорогими привычками.
- Хочешь поиграть ещё, Заинька? – с хитрым прищуром поинтересовалась Верховная палачесса у подопечного, одарив того многообещающей улыбкой и игриво ткнув ноготком в бок. Отрицательный ответ сейчас означал бы, что её работа сделана, нового отра можно сдавать на руки следующему специалисту в цепочке, а самой отправляться на пенную вечеринку к Верховному карателю Ордена – та отмечала годовщину какой-то особо успешной из своих спецопераций и веселилась напропалую, со всей широтой загадочной ругийской души.
- Освободи меня немедленно, стерва! – полным дикой ярости голосом взвыл в ответ супермясной клерк, дёрнувшись от лёгкого прикосновения, как от удара током, и вдруг вырвал из креплений удерживавшие его цепи.
Затрещал, разлетаясь дождём из щепок, стул, на который офисный супербизон обрушил исполинский – с баскетбольный мяч величиной – кулак. Вот только госпожи Мазуровой на нём уже не было: стремительным плавным движением светская пантера переместилась в сторону и была теперь слева от разбушевавшегося воспитуемого. Схватив давешний бокал, прекрасная разъярённая дьяволица выплеснула остатки сока в глаза качку, а пока тот скрючившись выл и пытался проморгаться, с залихватским криком обрушила бокал ему на затылок.
Драться Верховная палачесса умела выше любых похвал и всегда, сколько себя помнила, обожала. Грациозная и смертоносная, точно ругийская таёжная рысь, налетела она на яростно хрипящего врага. Врезались раз за разом в уязвимые места унизанные драгоценными перстнями кулачки – изящные и нежные, целовать которые почитали за счастье и честь многие сильные мира сего. Мелькали, сталкиваясь с напитанной анаболическими стероидами тушей здоровяка в хлёстких ударах идеально стройные ноги, взглянув на которые удавилась бы от зависти любая прима любого балета. Вот только противник этот оказался далеко не так прост, как все, с кем столь же красивая, сколь и жестокосердная жрица страданий сталкивалась в прошлом. Гигант отлично держал удар. То ли тело после нескольких часов интенсивной щекотки потеряло чувствительность, то ли помогал чудовищный мышечный каркас – мышцы ведь та же броня – но даже убийственные приёмы древних школ рукопашного боя не оказывали желаемого эффекта.
Яркая дама с огненной гривой и холодной, как полярная вьюга, душой, однако, не теряла головы: и не таких доводилось ей закручивать в бараний рог. Придётся, конечно, подпортить материал, но да ничего не поделаешь: кто ж мог знать, что среди воспитуемых отыщется человек, способный рвать цепи из прочнейшей стали.
- Обездвижить его, – коротко бросила палачесса дисциплинированно ожидавшим исхода схватки либо хозяйского приказа отрам-служкам. Щёлкнула вмонтированным в массивный браслет переключателем персональной рации, крошечная бусинка которой пряталась в ухе. – Каскад, срочно ко мне. Код «череп». Повторяю, «череп».
«Череп» согласно принятой в Ордене кодовой таблице радиопереговоров означал крайнюю опасность, так что Каскаду – элитному вояке на службе госпожи Мазуровой – следовало поспешить. Однажды он уже допустил прокол, что обернулось головокружительным карьерным скачком – из полноправного орденца в особые трудовые ресурсы – а прощать кого-то дважды было не в правилах очаровательной рыжеволосой инквизиторши. «Не уложится в норматив – на барбекюшницу отправлю,» – твёрдо решила недобрая затейница. И то правда: не в Эсти, так её, Вабарик живём, в конце-то концов!
Без Каскада расстановка сил бесстрашную красавицу, откровенно говоря, не радовала. Из десятка толпившихся в её «рабочем кабинете» слуг в бою могли быть полезны двое. Семёрка, миловидная девушка с ярко-алыми волосами, сопровождающая хозяйку на всех публичных мероприятиях, была вооружена и – что немаловажно – могла применить своё оружие с большим толком (а пара стволов в умелых руках – это козырь, покрыть который ой как непросто!). Нолан, поджарый брюнет, оружия в традиционном понимании не носил, но благодаря дарованным природой способностям – узнав о которых, железная леди во времена оные приказала любой ценой доставить паренька из-за Голубой ленты – легко мог вскипятить не по чину развоевавшемуся хипстеру мозги. Прочая же прислуга – увы! – в драке мало на что годилась, а Бритва, личный официант хищной гурманши, почётную обязанность присутствовать при обработке каждого нового «пажа» заслуживший колоритной внешностью – сочетание уголовной физиономии и огромного кухонного секача на поясе на иных доходяг оказывало такой эффект, что их не требовалось даже «ломать» – и вовсе смахивал на потенциального дезертира.
Трезво рассудив, что покидать сцену ещё не время, поэтесса раскалённого железа и кипящего воска вновь ринулась в атаку. Делай раз: изящным сальто Олеся Степановна забросила ноги на плечи колоссу, впавшему от такого поворота дел в лёгкий ступор. Делай два: обхватив ногами бычью шею, гибкая, будто вороная пума, терзательница согнулась пополам и что было сил хлопнула гору мяса и инстинктов по ушам. Делай три: ловко соскочив с по-бабьи взревевшего оглушённого противника, суровая прелестница молнией рванулась к дальней стене каземата. Туда, где на столах и стеллажах были разложены её верные инструменты…

[1] Со всем уважением к г-ну Спинраду и его «Стальной мечте».
[2] Со всем уважением к г-ну Мирбо и его «Саду мучений».
[3] Со всем уважением к г-ну Тармашеву и его циклу «Холод».

Фотобанк Ордена.

Нолан равнодушно созерцал сцену, уже не раз виденную им в подземных казематах Ругийского Ордена. Верховная "обрабатывала" очередную жертву (кстати, довольно выдающуюся на этот раз), подготавливая ту к дальнейшему использованию в качестве... А вот это пока оставалось неопределенным. Госпожа с немалой изобретательностью умела находить применение отрам, хотя, признаться, порой определенные обязанности - вроде сегодняшнего присутствия на процедуре истязания - были довольно утомительными.

Сам он предпочитал более индивидуальные поручения и миссии, и выполнение рядовых обязанностей наподобие изображения из себя почетного эскорта, казалось ему скучным и более подобающим для основной массы личных прислужников Верховной Палачессы. Себя из массы Нолан, безусловно, выделял. Впрочем, основания для этого у него были - являясь обладателем врожденного дара телепатии, мужчина впервые попал в резиденцию Ордена весьма давно, и в первое время послужил объектом весьма изощренных экспериментов Верховной, а также, несомненно, источником изрядного количества ее головных болей. Да, ей пришлось немало повозиться, чтобы дар ее нового "приобретения" раскрылся в полной мере, не сведя своего носителя с ума и не зародив внутри него всепоглощающую ненависть к Ордену и самой Верховной.

Нолан с легкой ностальгией вспоминал себя на месте несчастной жертвы генетического и анаболического безумия... Впрочем, в его случае "обработка" была куда продолжительнее и на порядок изощреннее. По сути, работа с ним представляла собой длительное и достаточно рискованное обучение. Владению собой, контролю над эмоциями, произвольному созданию состояний. И, разумеется, контролю над даром. Немало прошло времени с момента, когда Верховная впервые занялась им, но по истечении времени, когда полученные результаты наконец удовлетворили всех вовлеченных, Госпожа объявила, что теперь он наконец-то имеет право называться "псионом". Торжественная и усталая улыбка Элизабет, которая в свое время доставила Нолана в Ругию и впоследствии оказывала Палачессе немалую помощь в ходе обучения, лучше любых слов говорила о том, чего им всем это стоило.

Меж тем процесс, насколько мог предположить Нолан, шел к завершению. Экземпляр проявил недюжинное упорство, благо его физические показатели были поистине выдающимися, однако всему есть предел, и сейчас пленник подходил к стадии истощения, если и не физического, то как минимум нервного. Псион скорее по привычке мельком обратил внимание на ментальное состояние прочих отров, присутствовавших на процедуре - больше из любопытства, чем по реальной необходимости. Да, разумеется, не все "пажи" были беспрекословно преданны Верховной. Но Нолан не спешил раскрывать Госпоже их секреты, кроме того он был уверен, что и сама она прекрасно осведомлена об истинном отношении ее приближенных. В конце-концов, Верховной Палачессе всю жизнь нравилось играть. А своевольные отры были неплохой возможностью разнообразить игру...

И тут неожиданно сильная вспышка ярости прервала процесс сканирования. Нолан недовольно скривился - для него эффект сильных эмоций был подобен выстрелу из винтовки в закрытом помещении. Хуже было то, что у гиганта, похоже, проснулись внутренние резервы - иначе было сложно объяснить то, что он разорвал сдерживающие цепи и сейчас явно намеревался превратить Верховную в кровавую лепешку. Псион оперативно оценил угрозу и начал концентрироваться. Да, в иной ситуации Госпожа могла предпочесть позабавиться и собственноручно разобраться с вышедшей из-под контроля игрушкой, однако сейчас положение было действительно опасным, а Нолан вовсе не был роботом, действовавшим только по получении четкой команды.

Хуже было то, что ярость представляла из себя одну из наиболее выгодных и эффективных эмоций для противодействия псионике - она отлично "сжигала" посторонние воздействия и служила прекрасным щитом для разбушевавшегося сознания. Впрочем, существовал подход и к таким случаям. Мельком пожалев, что пси-усилитель остался в личных комнатах, Нолан достиг нужного уровня концентрации (меж тем отметив поднимавшееся волнение среди прочих отров, а также поступившее от Госпожи указание остановить буйного гиганта), после чего тщательно сформировал и разделил с противником Верховной образ холодного вязкого болота, однородную массу, сконцентрировавшуюся вокруг разбушевавшегося типа, обволакивающую его, гасящую его движения и поглощающую эмоции. Болото затягивало и сковывало, не содержа в себе ничего, на что можно было бы направить ярость, гасило возможные попытки сопротивления и высасывало саму волю к сопротивлению.

Миша откровенно скучал. Такие пытки, да и пытки вообще были не в его вкусе. И хотя раньше он восхищался ее способностями Верховной, и собственно больше всего по этой причине верно служил ей, стараясь разрезать праздничные торты очень аккуратно, красиво и выделять ей наибольший кусок, со временем его начала напрягать ее изощренность. Как будто бы в его душе проснулось нечто, похожее на состродание к ее жертвам.
Именно поэтому когда здоровяк, которого уже мучали битый час, вырвался на волю, он решил помочь ему и подарить покой.
Миша вытащил свой нож, в два прыжка оказался за спиной у жертвы и со всей силы вонзил острие в нижнюю часть затылка.

Всё то время, пока Палачесса обрабатывала свою жертву, Семерка предавалась блаженной скуке. Ровно как и во все предыдущие разы. Хорошо, когда тебе ничего не нужно делать - просто стой и отдыхай. Ну там, старайся игнорировать истерический смех - больно уши режет. Семь всё хотела выпросить разрешение на ношение плеера, чтобы слушать музыку хотя бы в свободное время, но как-то не получалось.
"Может быть в этот раз получится?" - подумала она, когда Заинька вырвался из оков. - "Задержу его, получу свои премиальные," - продолжала думать она, выхватывая пистолеты. Выхватила, наставила на мускулистые ноги Заиньки, собираясь прострелить обе, чтобы он никуда не убежал, прежде чем его не скрутят. И едва не опустила вновь, когда увидела действия Миши. "Он же был живой нужен," - молча скривилось в недовольстве очаровательное лицо Семерки. - "Какого хрена ты творишь?"

Добраться до цели Верховная палачесса не успела: на полпути её остановил громовой рёв Заиньки, пришедший на смену внезапно оборвавшемуся вою. «Я Роврат!» – во всю мощь лёгких сипло гаркнул супермясной клерк, дополнив, судя по звуку, неожиданный акт самоидентификации мощным ударом пудового кулака в грудь. Игнорировать подобные заскоки врага побывавшая в самых горячих точках планеты медноволосая управительница подземной бойни отучила себя уже очень давно, так что без лишних раздумий крутанулась на каблуках, развернувшись к отбросившему всякие приличия (так орать в присутствии дамы!) хипстеру. Увиденное её не разочаровало.
Бывшего офисного труженика будто распирало изнутри. Мышцы – и без того огромные – вздулись ещё больше, покрытые густой сетью красных прожилок глаза вылезли из орбит, язык вывалился, на виске билась жилка, с губ капала пена. Кого-то такая метаморфоза наверняка поставила бы в тупик, но только не Олесю Степановну с её богатым опытом командировок в такие экзотические места, которые и на глобусе по трезвому делу не сразу найдёшь. С чем-то подобным – пусть и в куда более скромном исполнении – красавица столкнулась лет шесть назад, когда помогала военному диктатору одного райского тропического островка с непроизносимым названием изводить под корень прикормленную АСШ оппозицию. Тогда ей удалось принудить впавшего в амок террориста к миру единственным выстрелом из предназначенного для охоты на слонов карабина, но сейчас – к великому сожалению – ничего хоть отдалённого похожего под рукой не было.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Wojenko, wojenko ссылка
Загремели пистолеты Семёрки, брызнули кровавыми ошмётками колонноподобные ноги исполина. Свалить в одночасье ставшего нечувствительным к боли качка такая стрельба не могла – не тот калибр, да и не туда красавица-стрелок метилась – а вот разъярить запросто. Что и случилось: злобно заголосив благим матом, супербизон среднего звена выдернул намертво застрявший в одеревеневших мышцах затылка тесак Бритвы и понёсся, будто взявший ход «Ястреб» – курсирующий между Столицей Мира и Северным Парадизом скорый поезд – на свою недавнюю мучительницу. Особо прочные – согласно уверениям сладившего их мастера – колодки Заинька разорвал одним движением и теперь легко мог поспорить в прыти даже с игроками главной футбольной дружины Ругии, взявшими на последнем Мундиале бриллиантовый кубок. Тускло блестела в мускулистых руках качка сталь, плескалось в его вытаращенных глазах безумие, тянулся за спиной густой шлейф удушающего смрада: адской смеси запахов пота, кишечных газов и дезинфицирующего средства, которым отров поливали перед процедурами.
Праздновать труса высокопоставленная служительница Ордена не собиралась – не к лицу это той, на чьих погонах (пусть даже они редко покидают шкаф) нездешним огнём сияют по три крупных золотых пирамидки с одним глазом на штуку, хитро поглядывая на окружающих. Отродясь Мазуровы не показывали врагам спину! Даже когда рейнджеры Альянса ворвались в информационно-исполнительный центр, где прекрасная губительница как раз по душам беседовала с их товарищем, она не дрогнула: схватила пистолет своего пленника и до последнего патрона отстреливалась от супостатов. Помнится, принц Кассад[4], чьи ребята тогда очень вовремя подоспели на потеху, был до того поражён отвагой ругийской советницы, что подарил ей обширные нефтяные поля в своих землях и на коленях умолял влиться в стройные ряды гарема. Вливаться в гарем ругийская красавица наотрез отказалась, но подарок снисходительно приняла.
Увы, ни беспримерная храбрость, ни выдающееся боевое умение не помогли прелестной художнице, привычной кистью для которой была девятихвостая плеть или раскалённая кочерга, мольбертом – дыба, а бессмертными шедеврами – покорность отров и признательные показания врагов Ордена. С неожиданной для человека его габаритов прытью супермясной менеджер выполнил перекат через голову и в головоломном финте сокрушительным ударом трофейного секача перерубил обтянутые чулками длинные ноги своей противницы. Олеся Степановна Мазурова, прекрасная и обаятельная женщина, отличная танцовщица и золотой призёр велогонок на кубок мэра Столицы, тяжело упала на бетонный пол каземата, а Заинька, сжимая окровавленный клинок, припустил дальше – к двери лифта, воспользовавшись которым можно было попасть на верхний уровень дворцовых подземелий – в «цех полуфабрикатов». Чудовищным ударом любитель новейших стероидов и древних оккультных практик снёс обшитую карельской берёзой дверь, прыжком вылетел на крышу кабины – вместо обычной кнопочной панели лифт был оборудован сканером личных электронных пропусков – и споро заскользил по металлическому тросу вверх.
- Догнать, – прохрипела Верховная палачесса и вновь щёлкнула встроенной в браслетик тангентой. – Каскад, … твою, где ты заплутал?! На тебя идёт: не упусти!
***
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Apres Ski исполнителя Peter Wackel ссылка
Подмастерье Ордена Кристина Котова, дежурная по «цеху полуфабрикатов», завершала очередной обход вверенных ей владений и лениво размышляла о жизни. Обязанностей у дежурных было раз-два и обчёлся, никакого напряжения они не требовали, отчего заступавшие на этот пост миловидные юные создания маялись смертной скукой и коротали время, кто как умел. Кристина, например, в данный момент строила планы на вечер.
Дойдя до конца коридора, госпожа Котова – прежде, чем занять своё место на посту контроля – задержалась у крайней камеры. Шаловливо помахала через сверхпрочный – способный выдержать хоть автоматную очередь, хоть удар облачённой в верблюжью шапочку (которые Кристюша, как её ласково называл отец, упорно именовала «фапотьками» даже в служебных документах) головы – полупрозрачный пластик двери тамошнему жильцу, придирчиво оглядела своё отражение. Повернулась так и этак, сложила пухлые губки бантиком, состроила обиженную мордашку – хуже не становилось. Эх, хорошая всё-таки штука эти «стеклянные» двери, практичная! Не то, что решётки, закрывающие выход из низких – не выше метра – конур для будущих отров. И марафет перед теми не наведёшь, и сидельцы через прутья всё время грабли тянут: знай только кнутом отмахивайся. Какой, спрашивается, дятел вообще догадался их поставить? Сам бы при них вахту и нёс, раз такой умный!
Вздумай некий чародей холста и акварели написать портрет воплощённой юности, свежести и жизнелюбия – лучшей модели, чем Кристина, он бы не нашёл. Подмастерье была фантастически красива: пышные волосы цвета спелой пшеницы, сногсшибательная фигура, точёные черты, широко распахнутые васильковые глазищи. Платформа и шпильки добавляли и без того высокой девушке десятка полтора сантиметров роста, форменное платьице вкупе с украшенной гербом Ордена нарукавной повязкой – дефилировать в которой перед рядами камер, чтобы полуфабы[5] (как сокращённо называли тех, кто содержался в «цеху полуфабрикатов») потихоньку привыкали к виду эмблемы своих хозяев, было главной обязанностью дежурной – сидели на ней, как влитые. Впрочем, так же здорово на дерзкой богине смотрелся любой наряд: молодость и красота ведь привлекательны в любом обрамлении, да и без оного, сказать по чести, тоже.
Осчастливив полуфаба воздушным поцелуем, госпожа Котова устроилась в обшитом телячьей кожей кресле, забросив длинные стройные ноги в уставной кирзе боевых сапожек на сияющий ярким пластиком и полированным металлом пульт управления автоматикой цеха. Дежурство подходило к концу и адекватные варианты дальнейшего времяпрепровождения вырисовывались следующие. Во-первых, можно было подняться в апартаменты, сменить форму на купальник и присоединиться к пенной вечеринке, которую давала госпожа Верховный каратель. Либо опять же подняться, но форму сменить на пушистый махровый халат, забраться с ногами в уютное кресло у панорамного окна и начать наконец купленный три дня назад очередной роман модного писателя Комягина о необыкновенных приключениях бравого опричника Сороки[6]. И то, и другое виделось вполне приемлемым: гулять на широкую ногу орденские карательницы любили и умели, а новый опус Комягина обещал быть захватывающим хотя бы потому, что в конце прошлой книги Сорока с термоядерной боеголовкой в ранце ухнул с воздушно-космического самолёта прямиком на Либерал-Сити, столицу АСШ. Какие ещё похождения героя мог описывать автор на протяжении полутысячи страниц после такого сюжетного хода, Кристина представляла слабо.
Самым разумным, однако, по зрелом размышлении был третий вариант: добраться-таки до апартаментов, скинуть форму, принять ванну с расслабляющими настойками из заповедных трав родного Сибириума и понежиться на застеленной шёлковым бельём постели. С завтрашнего дня юная красавица была в отпуске и на месяц отправлялась на элитный горнолыжный курорт в долине Су[7]: четвёртая – младшая и самая любимая – дочь весьма богатого и влиятельного человека, занимавшего далеко не последний пост в правительстве Когымской сатрапии, одной из наиболее зажиточных во всей Ругии, вполне могла позволить себе такой отдых. В девять утра ей нужно было быть в VIP-терминале Кубика – аэропорта Кубометьево – где её будет ждать роскошный орденский гиперзвуковик, а ведь требовалось ещё хорошенько выспаться и собраться.
Из полных сладкой неги мыслей о покрытых девственно белым снегом крутых склонах, о скорости, что пьянит лучше крепчайшего глинтвейна, об удалых вечеринках и тихих вечерах наедине с собой, которые так приятно проводить, валяясь перед камином на мягкой шкуре гризли и листая хорошую книгу или просто любуясь танцем снежинок за огромным окном, девушку вырвали самым бесцеремонным образом. С лязгом и грохотом вылетела в коридор бронированная кодовая дверь лифта – пассажир, очевидно, решил не утруждать себя набором пароля. Из развороченного подъёмника в «цех» шагнула неудобоназываемая тварь: высоченная, широченная, руки толщиной с ногу, ноги толщиной с талию, в идиотской маске кролика. В лапище новоприбывший сжимал облепленный подсохшей кровью и клочьями плоти огромный нож.
- Ё…ный ёжик, – протянула Кристина, зачарованно разглядывая приехавшую на лифте образину. В устах подмастерья с её нежным и чистым, точно звон лучшего хрусталя, голоском, даже ругательства звучали пикантно. – И кто ты есть, чудо лесное?
Впрочем, кто перед ней, прелестная тюремщица уже поняла. Явившийся с нижнего подвального уровня здоровенный детина – живо напомнивший блистательной юной особе известный аптечный товар, до упора набитый орехами – не мог быть ни кем иным, как очередным бедолагой, которого взяла на воспитание Верховная палачесса. И то, что этот увалень стоял сейчас здесь, с ног до головы забрызганный кровищей, а не примерял как порядочный человек испанские сапоги, головной убор «а-ля Дьёрдь Дожа» и какую-нибудь бочку позора этажом ниже, означало только одно – под свет софитов вышел полный пушной зверёк.
- Я сын Властителя Преисподней! – хрипло рыкнул в ответ здоровила и, выписывая своим оружием над головой замысловатые кренделя, рванулся к прекрасной надзирательнице.
- Скажи отцу, чтоб впредь предохранялся, – весело ухмыльнулась Кристина, полным грации молниеносным движением поднявшись на ноги и выставив перед собой снятый с кронштейнов на пульте огнемёт, стерилизация при помощи которого загаженных полуфабами и отрами камер перед въездом туда новых постояльцев была второй обязанностью «цеховых» дежурных.
- Родила суккуба в ночь то ли сына, то ли дочь, – задумчиво продекламировала слегка изменённые строки классика обворожительная подмастерье, насмешливо рассматривая из-под пушистых длинных ресниц застывшего противника. Как бы парадоксально это ни звучало, но вид нацеленной точно в репу форсунки, способной изрыгнуть пышущую жаром струю напалма, явно остудил его пыл. – Это не про тебя ли часом?

[4] Со всем уважением к Electronic Arts и их проекту C&C: Generals.
[5] Со всем уважением к г-ну Контровскому и всем его произведениям, где фигурирует United Mankind.
[6] Книголюбы да поймут ^_^
[7] Со всем уважением к г-ну Тармашеву и его «Отелю Оюнсу».

Фотобанк Ордена.

"Ладно, а теперь точно убить," - думала Семь, бегом двигаясь к лифту. Руку её сжимали пистолеты, глаза выискивали опасность, но в остальном она оставалась равнодушна. Как и раньше.
Лифт ехал быстро, но перекачанный берсерк двигался ещё быстрее. Семерке оставалось только удивляться его скорости, но это не помешало ей начать стрелять по его широкой спине сразу же, как только та оказалась в зоне видимости. "Бах! Бах! Бах! Бах!" - грохотали пистолеты в отлаженном ритме стрельбы из двух рук, пока Семерка целилась в маленькую на фоне остального тела голову, перекачанную шею и мускулистую спину амбала, посылая туда содержимое обеих пистолетных обойм.

Удивленный силой и возможностями этого еще совсем недавно бывшего заключенного, подверженного пыткам, Миша тем не менее уже принял решение и не собирался отступать на полпути. Он побежал следом за Семеркой к лифту и, пока они ехали следом за ускользающим "Зайкой" наблюдал, как она перезаряжает свои пистолеты. Он хотел бы, чтобы под рукой оказалось хорошее оружие, но не жалел и о его отсутствии; ведь наблюдать такое событие удавалось очень редко, пусть продлится подольше. К тому же у Верховной Палачессы хватало слуг-воинов, готовых расстрелять ее врагов.
С такими мыслями Михаил вышел из лифта вместе с Семеркой, но на этот раз не стал лезть вперед, а держался чуть позади нее и наблюдал, как будут развиваться события дальше.

Развитие событий оказалось мягко говоря неожиданным. Могучая "жертва" на глазах превращалась в нечто уже совершенно нечеловеческое, и попытки повлиять на разум обуянного яростью уже бывшего пленника провалились.
Далее последовала быстротечная схватка, в которой удача оказалась не на стороне Верховной, и громила, по всей видимости, гонимый инстинктами, рванул сеять хаос и разрушение на верхние этажи.
Практически отрешенно отметив приказ Госпожи обезвредить сбежавшего заключенного, Нолан нашел взглядом ближайшего отра, от которого явно не будет толка в погоне и, пристально глядя ему в глаза, проговорил, подкрепляя слова ментальным приказом: - Вызывайте медиков и перетяните раны.
Затем псионик резко ускорился, догоняя Седьмую и последовавшего за ней Бритву, по пути активируя организм для повышения скорости и координации. Гигант оказался более чем серьезным противником, и дополнительная скорость в схватке с ним явно не помешает.
Когда же Нолану удалось догнать здоровяка, телепат не стал церемониться, а вызвал резкую, выедающую мозг изнутри, боль, призванную парализовать или, по крайней мере, замедлить беглеца.

Подобные грому в тишине «цеха» – нарушаемой только едва различимым шумом, сопровождающим работу систем жизнеобеспечения, да воем полуфабов, изрядно приглушенным системой звукоизоляции камер – пистолетные выстрелы заставили Кристину вздрогнуть от неожиданности. Хорошо, что, услышав хрустальный перезвон, возвестивший о прибытии лифта с нижнего подземного уровня, девушка позволила себе немного расслабиться и убрала изящный пальчик, затянутый в тонкую кожу форменной перчатки и опоясанный неуставным, но очень милым золотым перстеньком с трогательной надписью, со спускового крючка. В противном случае быть бы и отрам, и тому, за кем они гнались, изжаренными длинной струёй ярко пылающей горючей смеси: при стрельбе с небольшого расстояния смертоносная огнедышащая машинка шансов не оставляла никаких.
Впрочем, секунду спустя в прелестной златокудрой головке юной богини всколыхнулся настоящий девятый вал сомнений в правильности такого шага. Несколько пуль, угодивших в широкий затылок кроликолицего атлета, решительнейшим образом перечеркнули замыслы красавицы на вечер, превратив запланированные банные процедуры из томной неги в огромной – размером вплотную приближающейся к маленькому бассейну – мраморной ванне в остервенелое выскребание чужих мозгов из собственных локонов. К счастью для доверенных слуг Верховной палачессы, прелестная огнемётчица не успела довести до конца цепочку рассуждений о том, стоит или нет горячо – во всех смыслах – «поблагодарить» их за изгаженную причёску. Дёргающееся в агонии обезглавленное тело неожиданным резким движением навалилось на пульт, судорожно замолотило по нему могучими руками и…
- Внимание! Общее открытие дверей камер! Персоналу приготовиться! – донёсся из скрытых в стенах динамиков приятный женский голос. – Персоналу приготовиться! Общее открытие дверей камер! Внимание!
Ответ темпераментной прелестницы на прозвучавшее предупреждение был столь же мелодичным, сколь и непечатным: употреблённые ею выражения никак не подходили отменно воспитанной и образованной молодой девушке, и, пожалуй, вогнали бы в краску матёрого извозчика. Суть происходящего они, тем не менее, отражали более чем верно: в подземном комплексе содержались две тысячи полуфабов, вступивших в ту стадию обработки, когда ношение верблюжьей шапочки до предела обостряло их агрессивность. Нескольким орденцам, заблокированным в самом сердце спирали «полуфабрикатного цеха», предстояло изрядно попотеть, чтобы выбраться из передряги – в которую они угодили по милости Заиньки – не по частям.
Прекрасно понимая, какая свистопляска начнётся в «цеху» спустя несколько минут – едва полуфабы сообразят, что свободны – блистательная юная чаровница, тем не менее, совершенно не испытывала страха: один лишь весёлый азарт. Генерал-майор Котов, герой Пуштунской кампании – врагам известный под прозвищем Нарпишак аль Шайтани[8] – воспитал дочерей себе под стать. Кристюша росла заядлой милитаристкой, в студенческие годы не раз представляла свою alma mater на межвузовских первенствах по страйкболу и без всякой жалости, но с редкой выдумкой травила сокурсников, не отслуживших срочную (зачастую доводя парней до того, что те брали академический отпуск и отправлялись топтать плац), а вступив в ряды Ордена старалась не пропускать занятий по боевой подготовке, бывших для неё – как для подмастерья алтарии Серебряного Скальпеля[9] – сугубо факультативными. И хотя ни один инструктор ни разу не обращался к вопросу, что делать, оказавшись со струйным огнемётом в руках и тройкой нижних чинов за плечами против пары тысяч обезумевших хипстеров, госпожа Котова-младшая знала ответ. «Если попала в окруженье – лупи врага на пораженье»[10], – так учил её любимый папа и именно так она намеревалась поступить.
- Лови! – выудив из-под пульта второй огнемёт, Кристина ловко бросила его одному из отров: худощавому мужчине с чуть серебрящимися висками. Желания вооружать лихую шютце, ловко испоганившую ей весь экстерьер, прекрасная тюремщица как-то не испытывала (да и не видела в том смысла: у помощницы Верховной палачессы ведь были пистолеты, и она явно знала, с какого конца за них следует держаться), а третий член явившейся на лифте команды в оружии и подавно не нуждался: знаменитый на всю штаб-квартиру Ордена экстрасенс и сам был оружием хоть куда.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Witch Doctor Fast ВИА Cartoons (ссылка).
- Ну что, отожжём? – игриво поинтересовалась у боевых товарищей юная красавица, запустив сигнал общей тревоги, легко перескочив через пульт и развернувшись навстречу намертво перегородившей широкий коридор огромной толпе полуфабов. Те, при виде девушки, ещё недавно лениво прогуливавшейся перед их узилищами, со злобным клёкотом ринулись вперёд, даром что не топча друг друга.
- Анус запеканус! – залихватски выкрикнула ослепительная повелительница напалмового огня и, ухарски тряхнув сверкнувшей золотом роскошной гривой, отправила навстречу взбесившемуся от ярости врагу длинную струю жаркого пламени.

[8] Дьявольский кот, кот-демон (пуштунск.). Относительно происхождения прозвища существуют две равновероятных версии: противники Несокрушимой Армии могли отталкиваться либо от фамилии доставившего им немало проблем офицера, либо от радиопозывного его спецгруппы, которую Котов-старший – большой поклонник Стругацких – назвал «Бойцовыми Котами».
[9] Алтария – структурное подразделение Ордена, в общепринятой теории организаций наиболее близким понятием является департамент. Конкретно алтария Серебряного Скальпеля занимается всем, что так или иначе связано с медициной: от лечения до пыток.
[10]-[11] Со всем уважением к клубу исторической реконструкции «Берн» и его эпигонам.

Фотобанк Ордена.

"Я полагаю, мне тоже нужно попытаться проявить чувство юмора?" - с некоторым сомнением подумала Семерка. Это был сложный вопрос. Обычно Семерка вообще старалась не делать ничего кроме того, что было приказано, но подражание начальству обычно было не столь сильно наказуемо... И в конце-концов, Семь уже и забыла, когда шутила в последний раз.
- Тра-та-та-та дэмэдж! - воскликнула она, открывая по толпе подавляющий огонь из пистолетов. Целиться она особо не целилась, просто поливая толпу огнем. Опыт подсказывал ей, что лезть на пули ни у кого особого желания не будет - и это не считая пары огнеметов.

Миша еще раз убедился, что инициатива бывает наказуема. Ну что его дернуло бежать за этим качком, да еще и без оружия?! Даже если бы ему удалось его догнать... Возможно он подсознательно надеялся на благосклонность Палачессы.
Но теперь об этом поздно было зассуждать. Теперь все его внимание занимала толпа разъяренных пытками субъектов в одном замкнутом пространстве с ними, и их единственной целью было разорвать их компанию на части. Сомнительное развлечение, но похоже прийдется разбираться с ними.
Поймав брошенный ему огнемет, Бритва быстро осмотрел его на наличие топлива, снял предохранитель, усмехнулся и подмигнул Кристине:
-Сделаем немного барбекю. Я люблю с хрустящей корочкой.
Когда же Семерка открыла беспорядочный огонь по толпе, Миша стал рядом с ней и крикнул телепату, который был с ними:
-Ты мог бы внушить им всем страх огня? Чтобы они побежали от него, ну и от нас заодно.
Потом нажал на спуск.

Не успев сдержать посмертный порыв "Заиньки", псионик поморщился, впечатляясь масштабами выраставшей на глазах проблемы из нескольких сотен заключенных. Больные, исковерканные и покалеченные сознания сливались перед мысленным взором в единую копошащуюся массу, весьма и весьма взрывоопасную.
Спутники-отры во главе с воинственной белокурой валькирией, вооруженной огнеметом, не преминули открыть огонь в буквальном смысле и, кивнув начинавшему седеть отру, который почему-то именовал себя Мишей (впрочем, "Бритва" ему, на взгляд Нолана, подходило несколько больше), телепат развернулся к нахлынувшей толпе бывших сидельцев.
Прикрыв глаза, Нолан устремился к массе сознаний, разъединяя их общность, и пробуждая в каждом дремлющие инстинкты страха перед огнем.

«Пусть враг неисчислим – это всего лишь беспорядочное скопище. Но хоть и не скопище, наше дело правое и справедливое, а с твёрдым сердцем можно и скалу стрелой пронзить»[12], – вспомнился Кристине отрывок из старинной гунки, которую ей довелось слышать во время поездки в Империю Восходящего Солнца. Ситуация и впрямь куда как располагала к подобным мыслям: возглавляемая очаровательной подмастерьем группа шла сквозь ряды почуявших было волю полуфабов с лёгкостью пресловутого ножа в масле (или той самой стрелы) – гоня перед собой основную массу бывших хипстеров да оставляя за спиной обугленные тушки наименее расторопных из них.
Подобная лёгкость, однако, скорее смущала, нежели радовала блистательную златокудрую надзирательницу. Будучи от природы девушкой разумной, юная госпожа Котова давно взяла себе за правило по возможности полно осмысливать ситуации, в которых оказывалась, и всегда задавать себе вопрос: «А дальше-то что?» Оно, собственно говоря, и правильно: вон авторы гунки в своё время увлеклись, перестали просчитывать развитие событий на два-три шага вперёд и в результате попали под каток армий Нерушимого Союза, превратившись из вполне заметного участника геостратегической шахматной партии в сомнительного военного и политического потенциала огрызок, периодически требующий от окружающих неведомо какие территории.
В так называемом смотровом зале, где специалисты Верховной палачессы встречали новые партии прибывших на «переработку», отделяя будущих отров, и который в остальное время служил караульным помещением охране «цеха полуфабрикатов», стояла не обычная орденская махра – те бравые парни, что днём подпирали собой главные ворота, а ночью ещё и патрулировали территорию дворцового комплекса с цепными кабысдохами, перекличкой мешая Кристюше спать. «Цех» стерегли карательницы Ордена – девицы весьма умелые и хваткие. И то, что полуфабы до сих пор во все лопатки бежали к смотровому, а не удирали от идущих с той стороны отважных и смертоносных фурий, наводило на абсолютно не радужные мысли.
Тех, кто должен был стоять в карауле во время её смены, Кристина знала не хуже, чем себя: Виктория Волкова и Евгения Ежова были её лучшими подругами. Вступив в Орден с разницей в несколько дней, три ослепительных юных создания вскоре подружились и ныне были известны столичному свету как неразлучные восходящие звёздочки ругийского высшего общества: шебутные и весёлые тусовщицы, любительницы щекочущих нервы развлечений, экстремального отдыха, грандиозных гулянок в стиле незабвенного Кассуса Викуса[13] и онлайн-игры World of Lovecraft, на которую красавицы ежемесячно тратили суммы, сравнимые с годовым бюджетом трёх суверенных балтийских демократий. За что, кстати, бульварная пресса прозвала их кружок милых и симпатичных «Балтийской Конфедерацией». Как писал тот же «Мир избранных», «если вечерком где-то можно развлечься, будто в последний день, там гарантированно объявятся наши светлокудрые малышки: примчится на усыпанном бриллиантами родстере Курземе, подкатит следом на превращённом в шикарный лимузин танке Земгале, спустится с небес на своём покрытом платиной «Крокодиле»[14] неторопливая Эсти».
Но Виктория и Евгения, Курземе и Земгале, были не только отличными подругами или примерными дочерьми, которыми по праву могли гордиться их семьи: не встретившие ещё свою двадцать пятую весну, обе они уже были умелыми и жестокими мегерами, готовыми безжалостно расправиться с врагами суверен-инспектора – хоть с каждым в отдельности, хоть со всеми разом. И то, что им не удавалось хотя бы притормозить стремительно драпающих перед командой подмастерья полуфабов, изрядно тревожило Котову-младшую, негласного предводителя их дружеской компании.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать композицию The Flower Of Carnage исполнителя Meiko Kaji (ссылка).
Виток гигантской спирали «цеха», ещё один – вот наконец и смотровой зал. От увиденного у хранительницы орденского пенитенциария перехватило дух, а вмиг ставшие непослушными руки помимо её воли выпустили огнемёт. Обе подруги были здесь, но в каком виде! Как и сама Кристюша, барышни отличались природной красотой и отменным чувством стиля: пышные причёски, лица богинь, сногсшибательные фигуры, откровенные одежды – где бы они ни очутились, их трио с лёгкостью притягивало все без исключения мужские взоры. Сейчас же на храбрых подмастерьев госпожи Верховного карателя было страшно смотреть. Ещё недавно лучившиеся уверенностью и задором идеально красивые лица превратились в бледные изуродованные маски. От аккуратных милых носиков остались только рваные дыры, в клочья изодранные губы – ещё недавно такие соблазнительные, будто созданные для поцелуев, как утверждали бесчисленные ухажёры – не могли скрыть того, что осталось от вдребезги разбитых белоснежных зубов. На месте глаз – завораживающих бездонных омутов, в которых светилось то живое любопытство, то бесшабашное веселье, то безудержная отвага – зияла кровавая пустота и тяжёлые карминовые капли часто падали вниз, расплываясь алыми цветами на белом кафеле пола.
В просторном помещении собралась даром что не сотня полуфабов, руки и рты которых были густо вымазаны кровью: злодеи, растерзавшие двух прелестных амазонок, и не думали прятаться. При взгляде на них прелестную стражницу затрясла крупная дрожь отвращения. Ей – выпускнице медицинского университета – хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: её подруг не стремились убить, а сознательно калечили и уродовали. Спокойно разглядывать тех, кто сотворил подобное, златовласая служительница Ордена не могла.
Взгляд обворожительной тюремщицы упал на открытый оружейный шкаф. Кристину не беспокоило, кто его открыл (оружейные карательниц располагались в другом корпусе и на пост они отправлялись с машинками уничтожения, что получали там), не смущало, что несколько ячеек пусты – сознание молодой валькирии без остатка заполнила жажда мести. Выдернув из гнёзд хранения два длинных трёхгранных стилета – из тех, что некоторые части Ордена используют в качестве штыков, а правозащитники всех мастей называют негуманным оружием – Котова-младшая развернулась к толпе.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать композицию Lightning Flame Dragon Roaring исполнителя Yasuharu Takanashi (ссылка).
- Станцуем, сволочи, – усмехнулась чаровница, точно хлебнувший крови берсерк, и кинулась в атаку…

[12] Вольная интерпретация перевода японской военной песни (гунки) «Пусть враг неисчислим». Перевод позаимствован отсюда: ссылка
[13] Со всем уважением к г-ну Баркеру и его Jericho.
[14] Он же Ми-24.

Фотобанк Ордена.

Не смотря на свою внешность, в душе Михаил не был склонен к проявлениям жестокости и насилия без причины, ну или удовольствия ради. Но та картинка, которая предстала взорам их компании в зале, вызвала в нем противоречивые эмоции, одновременно отвращение и желание расправиться с теми нелюдями, которые сделали такое. И хотя он понимал, что они скорее всего имели право и причины отомстить своим обидчицам, в эту минуту рассудок уступил место эмоциям. Нужно было как можно скорее прекратить это кровавое представление.
Бритва быстро подошел к оружейному шкафу, выдернул автомат и два рожка экспансивных пуль, один из них сунув за пояс. Затем зарядил оружие, передернул затвор и выпустил первую очередь в ближайших обмазанных кровью существ.

"Что за бедняги," - пожалела Семерка тех, кому не повезло оказаться растерзанными. Впрочем, раздумывала она над разрушением и смертью недолго - через секунду она бросилась к оружейному шкафу, чтобы добавить к своим обоймам большую пачку спец-патронов. После коротких раздумий она выбрала из всех имеющих вариантов зажигательные, и быстро перезарядившись, открыла беспорядочную пальбу по толпе, от которой у неё начинали болеть указательные пальцы. Целиться было особо не нужно - в такой плотной толпе, куда не стреляй, всё равно попадешь. А сейчас нужно было как минимум заставить разъярённую толпу отступить.

Освободившиеся заключенные, сейчас больше напоминающие зомби из фантастических фильмов, все-же отступали под натиском отров, возглавляемых подмастерьем Верховной. Давно Нолану не приходилось заниматься чем-то столь прямолинейным и бесхитростным - обычно на службе Ордена его ожидали более "тонкие" поручения, однако сейчас все было банально и просто - сражайся, или тебя разорвут.
И телепат с усердием взялся за эту задачу, "выдавливая" полуфабов под огонь соратников, не давая им себя окружить и подогревая страх огня.
Увидев растерзанные тела, псионик мельком отметил чувства спутников - от праведного гнева до холодной решимости, а следом оценил весьма удачно ожидавшие их в кем-то уже открытых оружейных ячейках "подарки", среди которых были и те, что могли прийтись впору ему самому. Волевым усилием отбросив очередной порыв нападавших, пока отры и их спутница перевооружались новыми боеприпасами, Нолан в свою очередь забрал псионический усилитель и, надев его, ощутил, как подкрадывающаяся усталость отступила, оставив в распоряжении телепата ясное и кристально чистое сознание.
Нолан с мрачной улыбкой повернулся к волне полуфабов и на этот раз направил их агрессию друг на друга, внушая каждому уверенность, что именно сосед являлся главным раздражителем и причиной всех бед.

Врагов поблизости не осталось, и Кристина метнулась к подругам. Сказать, что девушки были в ужасном состоянии, значило бы не сказать ничего. Кристюше хотелось выть: при ближайшем рассмотрении раны, нанесённые ногтями и зубами полуфабов, оказались ещё страшнее, чем представлялось вначале. Имея за хрупкими плечами отличное медицинское образование, подмастерье досконально представляла принцип работы верблюжьей шапочки: оказываемое этим нехитрым устройством воздействие купировало позднейшие наслоения сознания, оставляя базовые пласты, необходимые для выполнения рутинной физической работы и элементарной деятельности в целом. И если подлинная – не прикрытая драпировками воспитания, этических норм социальной группы и тому подобного – сущность тех, против кого выступает Орден, такова… На смену клокотавшему в душе красавицы гневу пришла ледяная ненависть и твёрдое убеждение: когда всё закончится, она, Кристина Котова, подаст рапорт о переводе в ряды карателей и никому больше не позволит заживо свежевать юных девушек.
- Эсти? – слабо прошептала Виктория, с лица которой Кристина осторожно промокала кровь оторванным от собственного платьица лоскутом.
- Я, – услышав своё дружеское прозвище, милая тюремщица даже попыталась улыбнуться, хотя и понимала, как глупо это выглядит в сложившемся положении. Виктория была в их троице самой выносливой: когда две белокурые богини под завязку очередной вечеринки уже всерьёз прикидывали, вызвать ли такси или без изысков заказать по трёхлитровому тазику с оливье, в который можно хлопнуться лицом, их двужильная подруга в девяти случаях из десяти ещё была полна сил и вовсю требовала продолжения банкета. Увы, сейчас выносливость оказалась скорее проклятием, нежели даром: в отличие от закадычницы, Курземе так и не сумела скрыться от мучителей в бархатной тьме беспамятства. Улыбка не удалась – вместо этого красавица-подмастерье тихо заплакала.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать композицию Auferstanden aus Ruinen (Instrumental) (ссылка).
- Знаешь, Эсти, – едва слышно продолжала юная карательница. – Я ни о чём не жалею. Лучше умереть разбитым рубином, чем жить целой черепицей.
- Лучше умереть во славу Ордена, чем жить для себя, – с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься, ответила златокудрая чаровница заученной формулой, не раз слышанной на занятиях по идеологической подготовке.
- Умирают пусть враги Ордена, – донеслось от входа. – А мы ещё погуляем на их поминках. И парад ради такого случая устроим.
Госпожа Котова-младшая подняла голову. Через разгромленный, заваленный трупами смотровой зал уверенно шагала Паулина Блюмменкранц, Верховный каратель Ордена. Фрау Блюмменкранц, начавшая свою карьеру ещё в рядах легендарного Министерства государственной безопасности Восточнотевтонской Демократической Республики, давно справила сороковой день рождения, но ни в чём не уступала своим молодым подчинённым. Карательницы, отдыхавшие с командиром на берегах южных морей, жаловались впоследствии на то, что мужская часть курортников «в присутствии этой анхальтской ведьмы слепнет и видит только её». Что же до боевого умения, то здесь Паулина и вовсе могла дать сто очков вперёд хоть кому.
- Паршиво, – скривилась тевтонская красавица, быстрым взглядом окинув трёх подруг. – Но вполне поправимо: меня в восемьдесят девятом отделали, пожалуй, даже хлеще[15]. Раненных в тринашку, sehr schnell[16]!
Последние слова были адресованы нескольким карателям с повязками санитаров на рукавах, вместе с прочей свитой поспешавшим за своей начальницей.
- Это невозможно, госпожа Блюмменкранц, – из группы свитских возник мощно сбитый высокий мужчина в церемониальной мантии и чёрной полумаске высокопоставленного орденского иерарха. – Во-первых, мы должны нейтрализовать разбежавшиеся трудовые ресурсы, а, во-вторых, мне только что сообщили, что основная масса полуфабов направляется как раз к тринадцатому дворцовому корпусу: скоро он окажется в полной блокаде.
- Во-первых, для Вас я товарищ Блюмменкранц, – Смерть, облекшаяся для визита в мир живых в немыслимо соблазнительную плоть, раздражённо зыркнула на спорщика из-под выгнутых полумесяцами тонких бровей. – Или мне следует напомнить Вам о некоторых планах нашего Ордена? Во-вторых, каратели своих не бросают – что бы ни случилось. Ну а то, что полуфабы намерены штурмовать тринашку, только облегчает нам задачу: совместим приятное с полезным. Если вопросов нет – aufzubrechen, ratte von hintern[17]!
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать композицию Spartakus in Berlin в исполнении Chor Und Orchester Des Erich Weinert Ensembles Dirigenten Siegfried Enders und Klaus Kolberg, Gesang Jürgen Freier (ссылка).
Зло сверкнув глазами, красный, точно рак, сановник, демонстративно крутанувшись на каблуках, направился прочь из зала. Наблюдавшая за столкновением Кристина была восхищена: Верховный каратель только что не позволила не пойми кому (а в том, что этого любителя препираться она в ставке суверен-инспектора доселе не встречала, милая прелестница была уверена на все сто – такого видного мужчину она бы запомнила) отнять у её любимых подруг последнюю надежду. Сейчас Эсти была готова без дальних слов отдать жизнь по первому приказу стоявшей перед ней смелой, обладающей поистине стальной волей шатенки с прямым, полным отваги взором и фигурой безумно привлекательных и непобедимых воительниц из античного прошлого её исторической родины.
- Товарищ Блюмменкранц, – златокудрая надзирательница поднялась, уступая место возле израненных юных созданий медикам. – Разрешите присоединиться к Вашей группе?
- Willkommen[18], и помощников своих прихватите – улыбнулась младшей соратнице Паулина. Прожившая в Ругии больше двадцати лет и перенявшая массу ругийских привычек, столь же суровая, сколь и красивая «анхальтская ведьма» тем не менее любила расцвечивать речь словами из языка отрекшегося от неё родного края. – Нас ждут великие дела, Кристина. Пора наконец отомстить за Schutzwall[19].

[15] Речь о событиях конца 1989 – начала 1990 гг., связанных с аншлюсом Восточнотевтонской Демократической Республики Федеративной Республикой Миллениумрейх. Если падение ГДР в нашем мире в той или иной степени ещё можно характеризовать как «мирную революцию», в мире Ругии новые хозяева бывшей ВДР развернули на сторонников прежнего режима настоящую охоту, больше всего похожую на то, что творилось в том же Будапеште в ходе мятежа 1956г.
[16] Живо (нем.).
[17] Сгинь, крыса тыловая (нем.).
[18] Добро пожаловать (нем.).
[19] Оборонительный вал (нем.) – имеется в виду Берлинская стена. В понимании Паулины те, кого перевоспитывает верблюжьими шапочками Орден, мало чем отличаются от зажравшихся бюргеров, каковые во времена оные разгромили и загадили штаб-квартиру её родного ведомства, а саму гордую тевтоночку несколько дней держали в полном осклизлой ползучей нечисти тёмном подвале на ржавой цепи.

Фотобанк Ордена.

Нолана, не смотря на всю подготовку, заметно мутило. И дело было не столько в разлетавшихся на ошметки полуфабах, сколько в состояниях их разума. В конце-концов, для воздействия на психику псионику приходилось в какой-то мере ощущать чувства тех, на кого он воздействует, и масса исковерканных сознаний, наполненных чудовищной смесью ярости, боли, страха и безумия, вызывала у мужчины ощущение, словно он погружался в какую-то яму, наполненную массой бурлящей и гниющей плоти, грозившейся поглотить и его самого.

На фоне этих ощущений чистые и искренние страдания искалеченной девушки воспринимались как глоток свежего воздуха, и, несмотря на то, что состояние ее и впрямь ужасало, Нолан перевел дух и вздохнул с облегчением.

Появление нового действующего лица псионик почувствовал еще до того, как Верховный каратель Ордена заговорила, - ее сознание ассоциировалось с чистой, ровной и уверенной в себе силой, и, как Нолан смог убедиться буквально спустя несколько секунд, ощущения его не обманывали. Несколькими короткими командами разрешив ситуацию, госпожа Блюмменкранц определила дальнейшую точку назначения, и Нолан, вспоминая планировку тринадцатого дворцового корпуса и его окружений, начал прикидывать, каковы их шансы прорваться сквозь толпы окруживших здание полуфабов (уж в чем-в чем, а в их наличии псионик не сомневался).

Хотя Паулина Блюмменкранц занимала в иерархии Ордена должность Верховного карателя, непосредственно командовать операцией по деблокированию тринадцатого корпуса – «тринашки», как его мило прозвали очаровательные проказницы, населяющие штаб-квартиру суверен-инспектора – и разгрому собравшихся под его облицованными кровавым гранитом стенами бунтовщиков предстояло не ей. Русоволосая тевтоночка, в равной мере умная и отважная, была всё же кадровым контрразведчиком, но не военным. Похищение будущих отров и полуфабов, устранение излишне активных недоброхотов приютившей её тайной ложи, всевозможные акции устрашения – здесь Паулина была в родной стихии, не знала себе равных. Но командовать относительно масштабной войсковой операцией? Люди такому, вообще-то, годами специально учатся, в полуколониях всяких руку набивают, да на чертях заморских навык шлифуют, звёздочки на погоны получая. Посему либо дудки, либо не спрашивайте потом за пиррову победу – мясом-то, ежели потребно, неприятеля любой завалить может: на то дипломов от академий при многозвёздных штабах не надобно. Оттого и была учреждена при госпоже Верховном карателе штатная единица с названием, укладывающимся в странную для непривычного уха аббревиатуру СКУНС, означавшую – ни много ни мало – «супрем-командующую ударными наступательными силами»[I]. Вот в её-то обязанности и входила организация во славу Ордена и для торжества планов его всевозможных массовых увеселений военного характера.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Jak maki композитора E. Sojka (ссылка).
Трудилась на указанном посту – в поте прекрасного, с аристократически тонкими чертами лица и не щадя красивого, с идеальным, на чёрную зависть всем звёздам фитнеса, прессом живота своего – Ягна Сгоржельска[II]: уроженка Ржечи Людовской, вынужденная покинуть отчий край после прихода к власти мясников из «Солидарности», и давняя подруга анхальтской красавицы. Дамой Ягенка – как, впрочем, и львиная доля её соотечественниц – была пылкой и азартной: лучшее сочетание для командира частной армии, в доктрине которой слово «оборона» встречается всего пару раз, да и то в связке с матерными конструкциями повышенной этажности, незнамо кем приписанными на полях серьёзного вроде бы документа. Вверенных ей боевых полуфабов и отров (а именно этот контингент и составлял пресловутые ударные наступательные силы Ордена, бывшие, по большому счёту, не чем иным, как пушечным мясом: массовкой, призванной отвлекать на себя огонь в то время, как более серьёзные подразделения – прежде всего, карательницы, немногочисленные и подчиняющиеся одной лишь фрау Блюмменкранц – решают исход операции) голубоглазая бестия с чёрными, как смоль, волосами муштровала нещадно, особенно лютуя, когда подчинённый, обращаясь к ней по должности, позволял себе хотя бы намёк на улыбку. Здесь в ход шли и тяжёлые боевые сапоги, и табельный кнут, и вахт-парады в пару-тройку часов продолжительностью на жгучем морозе или под палящим солнцем – воистину, нет предела выдумке обиженной не пойми кем заносчивой гражины[III]!
План предстоящей операции – который шляхетная чаровница, в давние года носившая на своих изящных плечах весьма завидный набор блестящих звёзд – накидала буквально на коленке (а никто в орденских силовых подразделениях даже с тяжелейшего бодуна не предполагал, что когда-нибудь придётся зачищать от зверствующих толп роскошный, скопированный с воспетого Октавом Мирбо шедевра ландшафтного искусства парк, окружающий ставку их вождя) отличался одновременно изяществом, проявляющимся только в тех вещах, к которым приложила руку красивая опытная женщина, и зубодробительной прямотой, столь свойственной ударным наступательным силам Ордена. Имея под своим – пусть и не фельдмаршальским – жезлом шесть пехотных сотен, укомплектованных полуфабами и отрами (последние выполняли при своих менее сообразительных приятелях функции младших командиров), некоторое количество симпатяшек-надсмотрщиц, задачей коих было следить за тем, чтобы пехтура не просто металась по ратному полю, а двигалась в нужном направлении, а также боевой дирижабль «Оржел бялый», ощетинившийся авиационными пушками и доверху гружённый фосфорными бомбами – пани Сгоржельска намеревалась без лишних экивоков подойти со всей этой силой к осаждённому взбесившимися хипстерами дворцу, да и раскатать всех непослушанцев в плоский блин. Допускалась, впрочем, и капитуляция противника – но сути это не меняло. На всё про всё гордая черноволосая наследница крылатых гусар отводила максимум три четверти часа и планировала короновать свою увенчанную модной причёской и покамест покрытую (по причине холодного времени года) лишь кокардистой ушанкой голову победными лаврами, не покидая имеющего донельзя оригинальную конструкцию мобильного командного пункта. А что до возможных потерь, то жолнежа[IV] триппером не запугать – так себе и запишите.
***
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать песню Victoria żołnierska композитора B. Szulia (ссылка).
«Оржел бялый», названный Ягенкой так в память о родимой стороне – тоска по которой нет-нет, да и принималась яростно грызть нежную душу блистательной военачальницы – шёл в трёх десятках метров над землёй. Прильнув к окулярам прицельного устройства артиллерийского комплекса «Дуэт» – самого мощного оружия, имеющегося в отведённой ей и паре её верных помощников стрелковой кабине – Кристина Котова следила за действиями готовых вот-вот столкнуться отрядов. Хотя, отрядом можно было назвать только ударные наступательные силы: беспорядочная толпа восставших на это гордое звание претендовать никак не могла. А вот чёткие линии боевых порядков слуг Ордена, за которыми ясно проглядывались дни и дни беспрерывной муштры, да грамотная работа надсмотрщиц – «младших сестёр» карательниц Паулины – откровенно радовали глаз. Любуясь браво печатающими шаг полуфабами, сжимавшими в мускулистых руках острые пики с яркими знамёнами, юная светловолосая богиня в который раз мысленно чиркнула свою лихую, размашистую подпись под старинным лозунгом «Железной рукой загоним человечество к счастью»: жёстко, кто бы спорил, но каков результат!
Надёжно укрытая в аккуратном девичьем ухе бусинка персональной рации разразилась певучей трелью рога, и Кристина, повинуясь переданному через условный сигнал приказу Дануты Спыховской[V] – командира воздушного крейсера – отработанным плавным движением нажала на спуск. Могучее спаренное орудие вздрогнуло, с своем раскрутились два шестиствольных блока и навстречу разбушевавшимся клеркам рванулся жалящий поток тридцатимиллиметровых снарядов. Испытывала ли ослепительная молодая девушка какие-нибудь сомнения относительно правильности того, что сейчас делала? Трижды стократно нет! Слишком хорошо она знала, на что способна служившая ей мишенью толпа, и отлично представляла, что будет, если её не остановить. А даже если бы и не знала, всё равно не сомневалась бы: помочь Курземе и Земгале, Виктории и Евгении, могла только хозяйка оказавшегося в осаде тринадцатого корпуса – так что осаждающих требовалось прогнать взашей во чтобы то ни стало. Да и боеголовки в снарядах, коли на то пошло, были травматические – резиновые: сверху спустили приказ по возможности водворить разбежавшиеся трудовые ресурсы обратно в камеры «цеха полуфабрикатов».
Так что, не чувствуя ни малейших угрызений совести и ощущая себя – стыдно сказать – морским пехотинцем АСШ, летающим на вертолёте вдоль берегов Меконга (где эту международную босоту в своё время славно буцкали кристюшины отец – тогда ещё зелёный младлей[VI] – и дед – тогда уже почтенный маршал), обворожительное создание повело стволами из стороны в сторону, демонстрируя развоевавшимся офисным мальчикам всю мощь бога войны.

[I] С глубоким уважением к Ф. Березину и его циклу «Чёрный корабль».
[II] С глубоким уважением к Г. Сенкевичу и его роману «Крестоносцы».
[III] Красавицы (польск., литовск.).
[IV] В общем смысле термином «жолнеж» обозначают представителей военной системы Речи Посполитой (либо Польши вообще, без привязки к конкретному историческому периоду), одной из стереотипных черт которых считается чрезвычайная смелость, в иных случаях переходящая все разумные границы (отсюда и выражение). Типичная атака жолнежей в представлении польских пропагандистов выглядит так, как показано на иллюстрации по ссылке (ссылка): кавалеристы с пиками и лёгким стрелковым оружием пытаются (и вполне успешно!) превозмогать лёгкие танки.
[V] И вновь с глубоким уважением к Г. Сенкевичу и его роману «Крестоносцы».
[VI] Младший лейтенант.
[VII] И вновь с глубоким уважением к Ф. Березину и его циклу «Чёрный корабль» (см. в разделе «Фотобанк Ордена»).

Фотобанк Ордена.

Последовав за прекрасной предводительницей их небольшого отряда, Нолан взошел на борт "дирижабля" и вскоре в полной мере оценил преимущества ведения воздушного боя - теперь уже ему не приходилось стоять лицом к лицу с полуфабами, испытывая сомнительное удовольствие от возможности сопереживать всю гамму их безумных чувств. Псионик стоял в стрелковой кабине и уже примеривался к орудиям, благо прелестная и воинственная госпожа подмастерье, представлявшая собой сейчас истинную валькирию, уже подавала пример, выпуская очереди по скопившимся внизу полуфабам.

Чем закончился бой, Кристина так и не увидела: как она позже узнала, один из сопровождавших её отров решил дезертировать и от души приложил очаровательную подмастерье по белокурому затылку. Ничем хорошим дня него эта затея, впрочем, не кончилась – деться куда-либо с парившего в небесной выси цеппелина оказалось ничуть не проще, чем с пресловутой подводной лодки в степях юго-западных губерний Ругии, не столь давно вернувшихся под её флаг.
Так или иначе, но по прошествии лет генерал-майор Котова, командир элитной бригады карантинных войск, вспоминала о тех событиях с лёгкой улыбкой. Да, пришлось немного поволноваться – но ведь всё хорошо, что хорошо кончается, не правда ли? Восстание же полуфабов удалось подавить без невозвратных потерь в рядах орденских валькирий, а всем раненным – включая и обеих подруг юной тогда Эсти – вернула их красоту хозяйка тринадцатого корпуса: признанный гений в области пластической хирургии.
Откровенно говоря, блуждала по извилистым тропинкам своей молодости заслуженная воительница не так уж часто: где прикажете изыскивать на это время, когда ты генерал-губернатор особого военного округа, в котором по сию пору встречаются живые – а не выставленные в качестве чучел в местном музее Великих Огненных Побед[VIII] – бойцы Сопротивления? И всё-таки, холодным и вьюжным – как тогда, много лет назад – зимним вечером Кристина была не прочь утонуть в огромном кресле у пышущего жаром камина и, глядя на извивающиеся в своём бесконечном танце языки пламени, ещё раз пережить события, подтолкнувшие её к выбору военной карьеры.
Примечание: для лучшего погружения в атмосферу при дальнейшем чтении рекомендую послушать Red Alert 3 Theme (Soviet March) композитора J. Hannigan (ссылка).
А потом встать и, тряхнув по-прежнему роскошной платиновой гривой, подойти к исполинскому окну и довольно взглянуть на символ города, отданного в её полную власть – на гордо нацелившую в свинцовые тучи изящную руку с кнутом Статую Несвободы, чью тыкавшую в небесный свод факелом замарашку-предшественницу смёл со служившего ей домом островка ругийский термоядерный удар.

[VIII] С глубоким уважением к Ф. Березину и его циклу «Чёрный корабль».

Фотобанк Ордена.