Раскаленные пески | ходы игроков | Где-то в пустыне

Мерный гул двигателей. Тихое сопение. Щелчки и поскрипывание джойстика со стороны пилота. Жара, с которой не справлялись даже кондиционеры, чьё присутствие выдавало лишь еле слышное гудение.
В такой обстановке прошло примерно пара часов, изредка разрушаемая голосами. Сложно было не расслабиться, не отдаться размышлениям в такой обстановке.
Но постепенно, мерно вписываясь в окружение, что-то стало меняться. Кажется солнце стало меньше палить, шум ветра снаружи стал более ощутим. И так минута за минутой, всё сильнее и сильнее. Пока это наконец не вызвало беспокойство и не заставило вновь сосредоточиться на реальности. Открыть глаза и взглянуть на пустыню.
Стала понятна и тень, что скрыла собой солнце. И усилившийся ветер, что казалось уже пытался своим напором сбить вертолёт его маршрута. И лёгкий шорох песка, что начал скользить по наружной обшивке вертолёта. Пока ещё редкий. Но надолго ли.
Наискосок полёту вертолёта, от горизонта до горизонта, полностью перекрыв собой весь обзор, навстречу вам стремилась высокая стена песка. И пусть она была ещё казалось далеко, но приближалась стремительно.

Фримен всё также управлял вертолётом, но ясно чувствовалось его беспокойство. В напряжённых плечах, в более резком движении рук, во взглядах, что он бросал в сторону песчаной бури.

То ли резкая смена давления, то ли кошмарный сон об объятых огнем членах экипажа звездолета, мечущихся по отсекам, не в силах найти выход, а может, и по обеим причинам, Амита, резко вздрогнув, открыла глаза. Сердце часто стучало, на лице выступили капли пота, а все тело, не смотря на невероятную жару, словно дрожало от холода. Какое-то время девушка приходила в себя, пытаясь вспомнить, где она находится. Однако не успела она отойти от ужасов, увиденных во сне, как ее взору предстала не менее пугающая картина - стена песка, создающая впечатление пресса, готового раздавить их хитроумный летательный аппарат, словно жестяную банку.
- Что происходит? - только и сумела выговорить дрожащим голосом Амита.

Чарли не знал сколько он спал, и когда это звук стал отчётливо выделятся на фоне гула турбин и взмахов крыльев вертолёта. Какой-то свист и шорох, они скользили на самом краю сознания, то пропадая то появляясь вновь, но постепенно становясь всё сильнее. Пока, наконец, не вырвали лингвиста из сладкой дрёмы. Продирая глаза он услышал вопрос Амиты и выдал только вопросительное:
- М?

Но скоро причина её беспокойства стала ясна. Было трудно не заметить надвигающуюся на тебя стену песка высотой до неба.
- Буря приближается, - пояснил Фрай Амите очевидную вещь.

Фримен, похоже, сворачивать с курса не собирался и это беспокоило. В такой буре турбины мгновенно забьются песком и тогда крушение неизбежно. Нужно взлететь повыше, если эта машина способна так высоко подняться. Или... Ну не знаю - сесть, укрыть чем-то вертолёт и закопаться в песок? Хотя может он знает что делает и для этого чуда техники такая буря не помеха?
- Нохна таираэн конека? - Чарли указал на бурю. В его голосе чувствовалось беспокойство.

— Ла, — фримен даже не отвлёкся от управления, отвечая на вопрос Чарли, — Нэнэ лэй эльмаир лешейа. Нохна ембери мезлеш се'таираэн нама меува кобиля.

Чем ближе к бури вы подлетали, тем ощутимее стало потряхивать вертолёт. Послышался скрежет и вертолёт чуть было не завалился на бок, но фримен сумел его выронить. Уже не просто шорох песка проникал в кабину. Это был скрежет, будто кто-то огромной наждачной водил по кабине вертолёта. Месть за пределами вертолёта была уже еле видна из-за песчаной вьюги, бури, что разразилась в пустыни.
Но всё же фримен упорно вёл вертолёт к виднеющейся неподалёку скале, что едва возвышалась над барханом. Чем ближе, ем больше трясся вертолёт, отчего незакреплённые ящики стали постепенно съезжать вбок. Скрежет песка по обшивке стал таковым, что заглушал любые иные звуки.
Фримен что-то громко произнёс, когда со скалы оставалось уже не более полусотни метров, но разобрать его слова не удалось. Кабину вертолёта трясло безостановочно и оставалось лишь только надеяться, что фримен сможет его посадить.

- Он говорит, что мы должны долететь до убежища. В буре ничто не выживет.

Но долететь не успели. Совсем чуть-чуть. Буря приближалась слишком стремительно. Вертолёт начало нещадно трясти, а скрежет песка по обшивке заглушал даже звук двигателей и голоса людей, что находились не далее чем в двух метрах от тебя. Казалось ничего боле не существует в мире кроме этого ужасающего скрежета, от которого всё сжималось внутри. А ведь это только начало, фронт бури, самый её краешек. О том что будет дальше думать не хотелось. Слова фримена уже не казались фантастикой. Не большим преувеличением - да. Потому что вертолёт вполне может упасть. Тогда главное остаться внутри, потому как такая пескоструйная обработка плохо скажется на здоровье.

- Ну и погодка на этой планете. То жарит как на сковородке то прописоцивает так что летающие средства падают. Уже второй раз за три дня мы падаем на эту чёртову планету! Будь она не ладна! - Волков слега нервничал но старался не подавать виду.

- Вроде воду по карманам разлили. Спаскоплекты берём с собой, пристёгиваем ремни и приводим спинки кресел в вертикальное положение.

В последние минуты за пределами вертолёта царил лишь песок и тьма, отчего не большая, погружённая в мрак кабина сама казалась песчинкой, затерявшейся в безбрежном бушующем море. Вертолёт немилосердно трясло, не закреплённые ящики скользили по полу, грозя при неудачном стечении острыми металлическими углами зацепить кого-либо.
Но вертолёт ещё летел. Не с состоянии положиться на собственное зрение, фримен вёл вертолёт ориентируясь лишь на показание приборов, не отрывая от них взгляд ни на секунду.
Но вот повторился треск с левой стороны вертолёта и кабину начали стремительно заполнять песчинки, закручиваясь вихрем вокруг сидящих людей. Послышался кашель с чей-то стороны. Кто-то не ожидая такого вдохнул эту взвесь и затем потянулся за маской, закрепляя её на лице. Как и остальные.
Казалось это стало переломным моментов. И пусть сам полёт был вам не виден, но ощущение падение было невозможно перепутать ни с чем. Лишь действия фримена, ещё пытающегося дотянуть до одного ему известного места, не позволили вертолёту просто рухнуть.
Но лишь до определённого времени.
Резкий поворот налево, сопровождаемый нещадным скрежетом обшивки, рывок и удар о что-то вертолёта. Сильный, неожиданный, или ожидаемый, и вертолёт начинает заваливаться на бок. Но не до конца, замирает, наклонившись на треть, и замирает. И всё это в тишине, без звука, бе скрежета. Вот только тишина полна яростного воя разыгравшейся бури, равнодушной до судьбы вертолёта и нескольких людей в нём.

За переделами вертолёта ветер гудит такой, что не стоит и помышлять выбраться наружу. Скрежет песка об обшивку почти прекратился, но не исчез сам песок. Его стало ещё больше, проникающего сквозь вновь образованные щели искорёженной обшивки. Открыть глаза было просто невозможно без риска потерять их. И если бы не закрывающая половину лица маска... Но всё же она была, позволяя дышать, спасая от удушая.

Сложно следить за временем в такой обстановке. Но всё же оно настало. Время, когда буря стала утихать, когда осами жалящие открытую кожу песчинки вдруг стали лишь просто лёгкими щипками касаться кожи. Не приятно, но не сравнимо с тем, что было мгновения назад.
И хотя буря ещё царила вокруг, но звучали уже последние её аккорды. И с далёкого неба стали пробиваться сквозь песчаную взвесь упрямые лучи раскалённого солнца.

Рядом послышалось движение и шорох осыпающегося песка. Тихие слова:
— Ибн Киртаиба...
Фримен уже пришёл в себя. Как и остальные.
Вот только Чарли мог пошевелить лишь левой рукой и головой, остальное сдавливала со всех сторон неприятная тяжесть, не позволяя вздохнуть полной грудью. Николаю повезло больше. Скованы оказались лишь ноги, но если постараться, то их вполне можно освободить из песчаного плена. Ведь именно песок сковал его пассажиров и до воловины сковал собой весь вертолёт.

Чарли поспешил надеть маску как только в салон проник песок. Это уберегло дыхательные пути но не глаза. Их пришлось зажмурить. Было слышен скрежет песка, чувствовалась как вертолёт трясло и вращало. Как никого не убило ящиками, что бросало по салону, не известно. Всё закончилось ударом. Удар - это последнее что помнил Фрай. Сколько он был без сознания Чарли не знал. Когда он очнулся, буря почти стихла. А ещё он понял, что не может пошевелиться. Песком засыпало почти весь салон и почти всего Чарли.
- Эй! Есть ещё кто живой? Меня тут засыпало по шею.
Что-то пробурчал фримен. Больше голос пока никто не подавал и Чарли надеялся, что они просто без сознания. А раз никто не рвётся на помощь, придётся раскапывать себя самому. Чем Фрай и занялся.