Просвет в облаках | ходы игроков | Свобода, равенство и братство

Эредин изменился до неузнаваемости, и изменился далеко не в лучшую сторону. Прошло две недели с той памятной ночи на королевском балу, ночи, когда чуть было не убили короля, ночи, когда покончила с собой королева. Однако, если бы какой-нибудь талантливый художник взялся изобразить город тогда, и принёс своё творение сегодня для сравнения, то довольно трудно было бы обнаружить очевидное сходство. И дело даже не в том, что на смену тёплым летним денькам пришли дождь и слякоть первого месяца осени. Нет, Эредин изменился не только внешне – не было теперь того чарующего предпраздничного ажиотажа, что буквально пронизывал городские улицы накануне грандиозного торжества, не было толп людей, безмятежно снующих по тротуарам, не было вызова в глазах и искренних улыбок на лицах. Всё изменилось. Неизменно многолюдные улицы шумного города охватило непривычное запустение – неуловимый аромат страха и смерти носился в воздухе, редкие прохожие, лавирующие среди многочисленных луж, следовали к своей цели, не оглядываясь по сторонам и стараясь лишний раз не задерживаться без необходимости. Ко всему прочему, постоянно моросил мелкий монотонный дождь, лишь усиливающий и без того гнетущую обстановку. Было несколько основных причин, повлекших за собой столь разительную перемену, и мэтру магии Михаэлю Крауцу было известно о каждой из них.

Чародей, облачённый в неприметный плащ серого цвета с капюшоном, накинутым на голову и скрывающим его лицо от чрезмерно любопытных глаз, двигался по одной из центральных улиц быстрым и целеустремлённым шагом. Сегодняшний Эредин настолько резко контрастировал с городом, в который он приехал всего несколько недель назад, что было невозможно сопротивляться воспоминаниям, нахлынувшим внезапно и неудержимо. Началось всё со смерти королевы, остывшее тело которой обнаружили уже на следующее утро в собственной кровати – похоронных звон храмовых колоколов разносился по городу, объявляя о начале традиционного трёхдневного траура. Траура, выйти из которого столице не удалось до сих пор. В первые дни, на короля страшно было смотреть – Ричард выглядел бледным и осунувшимся, необычайно мрачным и задумчивым. Он мало говорил, почти не спал, замкнулся в себе и агрессивно реагировал на любые попытки посторонних помочь. Чувство вины пожирало короля, на плечи которого вот-вот должны были свалиться ещё большие бедствия. Михаэль в первый же день изучил осколки разбитого медальона, не обнаружив, впрочем, вообще ничего интересного – артефакт выплеснул все свои силы в последнем ударе, после чего превратился в обычную безделушку. Восстановить хотя бы часть его свойств, и уж тем более установиться связь с создателем этой вещицы не представлялось возможным, и маг был вынужден оставить её в покое.

А на третий день траура в город пришла чума. Сперва – в виде единичных случаев, вызвавших настоящую панику среди широкого круга общественности. Болезнь, относительно продолжительное время бывшая чем-то неопределённым, тёмной тенью на самом горизонте, внезапно вторглась в жизни самих горожан, забирая их родных, разрушая семьи и жизни. На запрос, отправленных Крауцом, ответил лично архимагистр Гильдии Регулус Ройс. Голос старого чародея, раздавшийся прямо в голове Михаэля, звучал непривычно устало.
«Я благодарен вам за ваши заслуги, мэтр. Вы очень многое сделали для Гильдии и Альянса, но, как вы понимаете, ситуация критическая. У меня совершенно нет свободных людей – все, кто не занят преподаванием или не занимает ключевые должности, используются в локализации очагов эпидемии.» - Ройс на мгновение замолчал, выдерживая одну из свойственных для него пауз. Впрочем, на этот раз, это была пауза совсем иного рода – то, что архимагистр назвал «локализацией эпидемии», на деле представляло из себя сжигание заражённых населённых пунктов и их обитатлей заживо. Были, конечно, и другие, куда менее радикальные меры, но почти всегда они оказывались недостаточно эффективны. «Тревожные вести доходят с границы. Мне удалось сформировать элитный отряд боевых магов, Специальных Корпус из двенадцати чародеев, который со дня на день должен прибыть в одну из приречных крепостей для усиления тамошней обороны. Если ситуация станет выходить из-под контроля, вы можете связаться с командиром отряда и запросить подкрепление. Но только в крайнем случае, мэтр. Только в крайнем случае.»

А потом чума пришла и в Эредин. Болезнь распространялась с воистину чудовищной скоростью – введённый режим изоляции заражённых не оправдал возложенные на него надежды, городская стража, силами которой, главным образом, приходилось бороться с болезнью, делала всё возможное, но этого оказывалось недостаточно. Тем временем, сказывались и последствия экономической катастрофы – большая часть урожая сгнила на полях, и уже сейчас столица Теравии столкнулась с недостатком продовольствия. Голод ещё больше разозлил и без того разбушевавшийся народ – правительство винили во всех смертных грехам, во всех несчастьях, обрушившихся на страну и столицу. Люди роптали, проклинали Ричарда и его советников, устраивали акты протеста и забастовки, которые со дня на день угрожали перерасти в мятежи. Согласно последним сведениям, предоставленным Келлфаром, волну народного гнева подхватила и некая вполне конкретная организация – группа лиц, личность которых, к сожалению, установить не удалось, создала своеобразную оппозицию, подзуживая народ действовать решительнее. Были даже слухи, что у организации этой, имелся вполне определённый лидер – всеобщий любимчик, защитник прав всех несчастных и просто хороший парень. Чертовски вовремя появился этот проклятый герой. Шум впереди нарастал – Михаэль приближался к цели своего похода.

Он вышел на площадь, заполненную людьми, оказался позади всех, спрятался за многочисленными спинами. Согласно данным, за последнюю неделю подобные собрания не были редкостью – люди, наплевав на опасность подхватить заразу, собирались вместе, чтобы послушать очередного оратора. Вот и сейчас зрители разразились одобрительными криками, быстро потонувшими в оглушительном громе аплодисментов – народ ликовал, слушая человека, который так красиво, чётко и громогласно излагал их собственные мысли и сомнения. Благодаря своему внушительному росту, Крауц мог смотреть поверх людских голов деревянный помост, наскоро сооружённый посреди площади. Помост, на котором стоял неброско одетый человек и громким, уверенным голосом, взывал к умам народных масс.
- Вы сами видите, что происходит вокруг – чума, голод, налоги, - вещал оратор, вызывая одобрительный гул, - Мало того, что правительство не выполняет свои прямые обязанности, не в силах снабжать вас провизией и защищать от болезней, так оно ещё и дерёт с вас неподъёмные взносы! – по мере того, как расходился «глашатай», его тон становился всё более обвиняющим, а обороты речи – всё менее расплывчатыми, - Каждый день каждый из вас становится свидетелем смерти дорогих сердцу людей, забранный проклятой чумой! Каждый день каждый из вас терпит умоляющий взгляд своего ребёнка, который не ел уже несколько суток! И каждый день в ваши двери стучат так называемые представители власти, и снова и снова требуют за что-то платить!
Оратор изрядно утрировал ситуацию, но людям, которые уже перестали быть отдельными личностями, целиком отдавшись настроениям буйствовавшей вокруг толпы, было уже всё равно. С фанатичным огнём в глазах они кричали слова подтверждения, чем ещё больше разогревали пыл вещавшего с трибуны мужчины.
- Так вот, уже не первый день я задаю себе один вопрос. Вопрос, который не даёт мне спать по ночам, вопрос, который куда важнее всего остального. А сейчас, я задам его и вам. Какого чёрта я должен всё это терпеть? Зачем мне правительство, которое бездействует?! Зачем мне власть, которая не в состоянии обеспечит едой моих детей?! И вот, теперь я точно знаю ответ – она мне не нужна! Я больше не хочу платить людям, которые уже долгие годы пожинают плоды своего положения в обществе, которые обедают за роскошно уставленными едой столами, пока я, и вы, все вы, гнут свои спины на ненавистной работе, в ужасных условиях, чтобы обеспечить их всем необходимым! Не хочу! Вы спросите меня, так чего же я хочу на самом деле? Я отвечу. Свободы! Равенства! Справедливости! Уверен, все вы хотите того же!

Оглушительный рёв. Люди словно сошли с ума, рвут глотки, во всё горло выкрикивая, что они полностью согласны с каждым словом оратора. Этот человек определённо превосходно выполнял свою работу. Он умел непревзойдённо управлять настроением толпы.

- Смутные времена наступают...
Сказал как-то Михаэль Эларии, согнувшись над картой. Правдами и неправдами Крауц сделал эту молодую девушку своей помощницей во всех отношениях - начиная от заданий по поиску необходимых ингридиентов для ритуалов, и заканчивая гораздо более низменными обязанностями.
- Я чувствую это в воздухе, моя дорогая. Запах печали, безысходности и уныния витает в воздухе ,а звуки, издавающие многочисленными воронами совершенно однозначно говорят о том, что они ждут момента, когда начнут пировать. Говорят так, будто это только вопрос времени...
Маг привык доверять Эларии в несколько большей мере, чем кому бы то ни было в замке. Возможно потому, что она была прикована к волшебнику чарами, а возможно потому, что просто находил её приятной во всех отношениях. "Ассистентка" тогда только испуганно взглянула на волшебника, ответив рядом стандартных фраз. Но маг понял, что она думает о чем-то еще, чем-то, что может показаться Крауцу подозрительным или же вовсе неприемлимым. Но Михаэль не стал копаться у неё в голове - пусть это мелкое упущение сойдёт ей с рук.
Сейчас же, проезжая на лошади по городу, Крауц еще раз убедился в правдивости своих слов. Маг никогда не видел города, имеющего более прискорбный вид. Михаэль приехал сюда в надежде застать Эредин в расцвете его сил, увидеть величие, роскошь и то, что по всему миру славило столицу. А застал упадок, войну, холод и пепел. Чародей тяжело вздохнул, проезжая мимо какого-то сборища людей. Сам факт того, что такое количество людей собрались в одном месте, не боясь заразиться болезнью, терзавшей город, уже удивлял. (Сам Крауц заранее позаботился об этом, зачаровав себе элементарного толка талисман, генерирующий простейшее заклинание воздуха, ограждающее от чумы) Но то, что они еще и были в крайней степени возбуждены чьей-то проповедью, действительно наводил на подозрение. Михаэль сразу же смекнул, что это имеет отношение к тому, что говорили о зараждающемся восстании. Крауц тяжело, но не громко вздохнул, выслушав пламенную речь оратора. И понял, что с этим необходимо что-то делать. А раз уж он оказался здесь, то почему бы и не поразвлечься?
Сконцентрировавшись, волшебник взял под контроль разум одного из простолюдинов. Они не отличались сильной волей, посему сделать это было совсем нетрудно. Ухмыльнувшись, волшебник принялся управлять движениями этого мужчины и говорить его голосом. Избранник вышел вперед, направив свой внезапно отвердевший взор на оратора.
- Свободы? - заговорил он хорошо поставленным голосом, - Равенства? Справедливости? Посмотри за порог, глупец! Артодан находился в трех шагах от королевства, а ты пытаешься развязать гражданскую войну!
Простолюдин оглянул толпу пронзительным взглядом, от которого в жилах могла застыть кровь.
- Задумайтесь над тем, чему вы вторите, глупцы! Вы недовольны тем, что правительство собирает с вас налоги?! А будете вы довольны, когда вас захватит Артодан, и заберет в рабство мужчин, изнасилует женщин и убьет детей?
Михаэль в лад оратору сильно утрировал, но это, очевидно, было допустимо.
- Будете ли вы довольны, когда будут устанавливаться новые порядки, гораздо более жесткие, чем нынешние?! Вы жалуетесь, что чума забирает ваши жизни?! А известно ли вам, что множество людей короля, пытаясь справиться с болезнью, отдали жизни за вас?! Отдали лишь для того, чтобы сейчас любой из нас мог встать на помост и полить их грязью, не так ли?
Мужчина бросил полный гнева взгляд на глашатая.
- Послушайте, глупцы, что вы говорите?! Своими словами вы ослабляете нашу страну, и если вам это удастся, то вы будете первыми, кто попадет под удар! Так не срамите короля, а пытайтесь ему помочь в этот великий час нужды! Давайте же встанем горой за наш дом и не позволим Артоданскому захватчику стереть нас с лица земли?!

Новый оратор был встречен волной негодования – быть может, если бы кто-нибудь прислушался, то стало бы совершенно ясно, что мужчина говорит относительно здравые и разумные вещи, но… Всегда есть «но». Разгорячённая толпа, уже охваченная антиправительственными настроениями, пребывавшая в плену у красивых иллюзий и громких слов, не была готова выслушивать ещё одного человека – тем более, если человек этот – невзрачный лысеющий толстяк с пропитым голосом и заметно выдающимся пивным животиком. Говорил мужчина складно и красиво, но лишь свист и насмешки стали ответом на его пламенную речь. Один особо импульсивный горожанин даже толкнул подчинённого толстяка в грудь, предоставляя грубой силе возможность восполнить собственный пробелы в риторике и красноречии. Настроения толпы становились опасны – энтузиазм, захлестнувший сердца людей, требовал найти выход накопившейся энергии и жаждал кипучей деятельности. Михаэль знал, что множество подобных собраний проходят сейчас по всему Эредину, и если каждое из них имеет такой же успех… То вскоре может случиться нечто действительно непоправимое.

Дождь продолжал моросить, но мелкие капли оказались не в силах остудить разгорячённые головы. Дворянин на коне, задержавшийся на площади позади толпы, начинал привлекать к себе чрезмерное внимание. Причём внимание это, скорее всего, не сулило совсем ничего хорошего. Уже сейчас Крауц ловил на себе косые взгляды особенно активных представителей пролетариата – в глазах их читалась ненависть, порождённая страхом и голодом.
- Только посмотрите на этого несчастного! – продолжал вещать с трибуны оратор, указывая в сторону протеже Михаэля. – Видите, насколько сильно промыло ему мозги государство? А теперь представьте, сколько ещё таких бедолаг разбросано по всему городу, голодных и больных, но слепо верующих в своего короля! Короля, ветреного и самовлюблённого настолько, что даже жена его не смогла выдерживать совместное существование с этим негодяем!

Это был удар ниже пояса. Запрещённый приём, бьющий по самому больному месту. Уже не оставалось сомнений, что оратор не был просто идейным представителем народных интересов. Всё сильнее углублялся он в политику, навевая вполне определённые мысли о том, кто мог спонсировать все эти замечательные благотворительные мероприятия. По всей видимости, подтверждались ранние догадки Михаэля – собрания эти, возглавляемые проплаченными подстрекателями, являлись результатом кипучей деятельности некой подпольной организации, которая использовала всё более радикальные и решительные методы борьбы. Однако, даже если опустить тот факт, что Михаэлю здесь явно были не рады, ему действительно пора было ехать дальше – время, назначенное информатором для встречи, почти наступило, а чтобы добраться до таверны, необходимо было преодолеть ещё несколько кварталов. Крауц почувствовал на себе пристальный взгляд, источником которого оказался человек на трибуне – что-то не понравилось Михаэлю в выражении лица этого мужчины. Было в нём что-то коварное и несколько подлое. Навевающее о мысли, что именно его, Михаэля, вот-вот сделают очередным виновником бедствий, постигших столицу. Быть может, задерживаться здесь дальше и правда не стоило.

Волшебник понял, что ситуация совершенно неисправимая. Толпа совершенно не желала ничего слушать и понимать дальше тех сладких иллюзий, которые им внушил этот оратор (который, кстати, действительно был хорош) и напрочь оказывалась прислушиваться к голосу разума. Волшебник на коне вновь вздохнул, а в это время его протеже, сплюнув, провозгласил:
- Да кто ты такой, чтобы осуждать короля или его супругу?! Очередной подстрекатель, стремящийся развалить наш родной дом!
Окончательно осознав, что пытаться как-то влиять на толпу, не прибегая к тонкому ментальному воздействию, бесполезно, чародей отдал контролируему человеку последную команду, последовав которой, он произнес:
- Так оставайтесь здесь и предавайтесь иллюзиям, идиоты!
После чего, развернувшись и пытаясь расталкивать других людей из толпы, поплелся к себе домой. Прийдя, он осознает, что говорил и полностью придет в себя, однако придворный маг уже будет далеко в этот момент. Скорее всего за стенами замка.
Уловив на себе коварный и подлый взгляд глашатая, маг наградил его коварной ухмылкой. Сконцентрировавшись, маг начал давить на разум глашатая, вызывая ужасающую боль и звон в ушах. Однако, на удивление, сквозь эти мучения и звон, который, казалось, заглушал абсолютно все звуки вокруг, оратор совершенно четко услышал голос в своей голове:
- Передай Аркхаму, что я его найду. Найду и уничтожу.
Оставив разум глашатая в покое, Михаэль пришпорил коня, поскокав дальше, в сторону таверны, которую выбрал Келлфар. Маг доверял властителю паутины шпионов, а если он решил, что это место надежное, то так оно, безусловно, и есть.
Доехав, маг спешился, привязав лошадь и начертив в воздухе руну, которая сработает, выпуская дуговой заряд малой силы, в того, кто развяжет поводья. Зайдя в таверну, он снял плащ, присаживаясь у костра. Маг оделся по случаю нарочисто просто - обыкновенная рубаха, заправленная в шерстяные штаны, и высокие черные сапоги. на поясе он оставил свою шпагу, кроме того, на нем же болталось некоторое количество поясных кошельков. Поставив плащ сушиться, маг заказал себе кружку эля, выжидая связного Келлфара. Маг был совершенно уверен, что, скорее всего, даже с использованием магии он не сможет понять, кто именно является шпионов - Келлфар хорошо тренировал своих людей. Только ключевая фраза была достоверным аргументов в пользу того, что вот этот человек, выглядящий как один из тысячи типичных для этого места людей, действительно является связным мастера над шпионами.

Мужчина, внезапно открывший в себе безграничные запасы красноречия, выкрикнул последнее проклятие всем, кто ещё был достаточно адекватен, чтобы его слушать, и направился в сторону дома, бесцеремонно расталкивая людей на своём пути. Людей, чьи умы сейчас были объяты пламенем блаженной эйфории, дискредитировавшей любую точку зрения, которая хоть чем-нибудь отличалась от её собственной. Толстяк, ставший невольным просветителем волею затаившегося неподалёку чародея, удостоился лишь насмешливых выкриков и немногочисленных пинков вслед. Мужчина, двери дома которого, по странному стечению обстоятельств, находились здесь же, на площади, в одной из прилегающих построек, не обращая внимания на происходящее, гордо удалился, скрывшись внутри. Лишь прошествовав мимо недоумевающей жены к дверям своей спальни, лишь взявшись за ручку и услышав обращённый к нему вопрос дочери, он пришёл в себя и медленно осел на пол, размышляя о том, что же заставило его так странно вести себя в течении последнего получаса.

Оратор в одно мгновение побледнел и пошатнулся под натиском ментальной атаки Михаэля Крауца. Восторженные последователи даже не заметили перемены в своём вдохновителе, который вдруг почувствовал себя необычайно одиноким и уязвимым посреди многоголосой толпы. Недоумевая, кто же такой этот загадочный Аркхам, мужчина поёжился и пришёл к выводу, что запросил слишком скромное вознаграждение за подобную работёнку. Прокашлялся, прочищая горло и, проводив удаляющего всадника долгим взглядом, заговорил, продолжая прилежно выполнять свою часть заключённого контракта. Отголоски его пламенной речи ещё долго преследовали Михаэля, следовавшего к своей цели по пустынным улицам молчаливого Эредина.

Небольшая, ничем не примечательная таверна на перекрёстке двух маленьких улочек и была условленным местом встречи. Заведение, обычно не жаловавшееся на недостаток клиентов, сейчас также утопало в ненавистной тишине – многочисленный столы в главном зале в большинстве своём пустовали, лишь двое посетителей торопливо поглощали содержимое своих тарелок, не растрачивая энергию на слова, явно лишённые всякого смысла. Михаэль, занявший заранее оговоренный столик в углу, заказал себе кружку эля и принялся ждать, поскольку больше ничего не оставалось. Симпатичная официантка, в чертах красивого лица которой проскальзывало отдалённое сходство с тучным трактирщиком, почти сразу же принесла выпивку – дружелюбно, хоть и несколько натянуто улыбнувшись, поставила бокал на стол и молча удалилась. Время шло, секунды складывались в минуты, которые, в свою очередь, угрожали объединиться в ещё более солидные группы. Обстановка в зале таверны не изменилась ни на йоту, в то время как связной опаздывал более чем прилично. Когда Михаэль уже начал подозревать, что произошло нечто непоправимое, дверь таверны со скрипом распахнулась, впуская в зал одинокого путника, облачённого в чёрный дорожный плащ с капюшоном. Капюшон, к слову, отлично выполнял своё функцию – не только защищал нового посетителя от монотонно накрапывающего снаружи дождя, но и скрывал лицо в глубокой тени. Даже не взглянув в сторону трактирщика, незнакомец пересёк зал и плюхнулся на свободный стул за столом Михаэля.
- Слава королю. – буркнул мужчина, в хриплом голосе которого Крауц уловил смутно знакомые нотки.
- Долой императора. – задумчиво отозвался чародей, размышляя об некоторой очевидности выбранного Келлфаром пароля. Почему-то, он был всегда уверен, что кодовая фраза должна звучать максимально напыщенно и загадочно, нечто вроде: «В полнолуние розы расцвели на берегу заросшего пруда».

С формальностями было покончено, но осведомитель Келлфара почему-то не спешил приступать непосредственно к делу. Молчал, и лишь пронзительные серые глаза незнакомца смотрели на Михаэля из глубины капюшона.
- Я был уверен, что пошлют именно тебя, Крауц. – холодно заговорил связной, усилием воли изгнав из своего голоса приторную хрипотцу. Сверкнули холодным льдом опасные огоньки в глубине его глаз. Резким движением незнакомец откинул назад капюшон, позволяя роскошным серебряным волосам рассыпаться по плечам сверкающим водопадом. Элтон Файен улыбнулся, давая себе возможность насладиться кратким мгновением своего торжества.
- Помнишь меня, Михаэль? – холодно осведомился целитель, вид которого породил целую бурю воспоминаний в голове чародея.

Когда-то чертовски давно, много лет назад, они были одногруппниками. Учились вместе в Гильдии, посещая одни и те же занятия вплоть до наступления момента выбора специализации. Сильнейшие в группе, вечные соперники, отличавшиеся не только внешне, но и имевшие совершенно противоположные взгляды на одни и те же вещи. С тех пор, как Элтон избрал для себя стезю целительства, Михаэль с ним почти не пересекался, но воспоминания о взаимной ненависти первых лет были живы и до сих пор.

Михаэль опешил, завидев своего давнего, но от того не более желанного здесь знакомого. Этот целитель, пожалуй, был персоной, которую здесь Крауц желал видеть меньше всего - слишком уж сильно он мог помешать его планам, построенным на искусстве, которым в этом городе ранее владел один только Михаэль. Да и кроме того, воспоминания о бывшем соперничестве слишком уж явно давали о себе знать. Никакие эмоции не должны помешать Крауцу. А прибывший чародей мог помешать Михаэлю и в этом. Нет, оставлять целителя при себе никак нельзя. В иных обстоятельствах маг бы с лёгкостью вытурил любого человека, который ему не по душе, из города, но слишком уж много всего и всех, включая проклятущего Келлфара, было против Михаэля.
Однако маг приложил максимальные усилия для того, чтобы скрыть бурю эмоций, бушевавшую в нем в тот момент, добродушно улыбнувшись:
- Элтон, вот так сюрприз... Что привело тебя сюда?
"И что может заставить уйти?" подумал чародей, но вслух этого не сказал, и на свои мысли повесил такой магический замок, какой смог повесить за максимально короткое время.

Как же странно всё-таки было теперь, столько лет спустя, вновь видеть перед собой этого человека. Элтон всегда считал Крауца созданием подлым, коварным и лишённый даже проблесков совести и чести. Хоть целитель и понимал, что отчасти в нём говорит обида из далёкого прошлого, не уничтоженные до конца комплексы детства, всё же сейчас, глядя в глаза Михаэля, он понимал, что совершенно не может изменить своего мнения. Впечатление о последствиях прошлых, пусть и куда менее серьёзных, стычек с этим человеком, до сих пор было слишком велико. Элтон чувствовал, как глубоко внутри поднимается застарелая ненависть и куда более свежая ярость. Но внешне маг оставался совершенно спокойным, изредка поглядывая на своего собеседника. Какой сюрприз, право слово... Мэтр Михаэль, вы всё столь же напыщенны и высокопарны. Среброволосый целитель улыбнулся собственным мыслям, постаравшись придать улыбке этой максимально пренебрежительный оттенок.

Элтон и сам не знал, что он натворил. Поддавшись минутному порыву, ослушался прямого приказа архимагистра и, руководствуясь одними лишь догадками, устремился для совершения праведной мести в столицу... Какого чёрта он это сделал? Очень хороший вопрос. Маг понимал, что побудило его к столь импульсивным и непродуманным поступкам - личность возможного злоумышленника. Желание уличить давнего врага, неизменно выходившего сухим из воды во время совместного обучения. Желание поставить на место этого самодовольного кретина. Элтон уже давно не был тем испуганным маленьким мальчиком, которому неизменно доставалось от куда более уверенного в себе и авторитетного Крауца. Не был он и подростком, у которого однокурсник постоянно отбивал подруг и подставлял самыми разнообразными образами, как перед другими учениками, так и перед преподавателями. Тогда Элтон ничего не мог сделать. Михаэль превратил его жизнь в настоящий ад - ребёнок строил планы мести сквозь слёзы, подросток всерьёз помышлял о суициде, когда очередная выбранная им девушка уходила вместе с заклятым врагом из класса. Обида не прошла до сих пор. Та боль не уйдёт уже никогда.

Но изменился сам Элтон. Изменился окончательно и бесповоротно. За долгие годы, что он не видел Крауца, парень возмужал, набрался уверенности как в себе, так и в собственных силах. Вышел из тени Михаэля, обзавёлся собственными успехами, друзьями и интересами. И мог смотреть на бывшего одногруппника с некоторой долей вполне обоснованного превосходства.
- Давно не виделись, Крауц. - холодно ответил он, стараясь отогнать компрометирующие воспоминания и вернуться в реальность. - Много воды утекло. Я - доктор. Вашему королю сейчас как никогда нужны хорошие целители. Ведь у его советника-чародея, в своё время, оказалось недостаточно терпения, чтобы как следует постичь эту нелёгкую науку. Завтра я пойду во дворец и предложу Его Величеству свои услуги. Но сперва... Хотел вот лично повидаться со старым другом. Прошу простить за этот небольшой маскарад с осведомителем...

Какое милое, наивное дитя. Неужели он действительно верит, что Михаэль позволит ему остаться при дворе? Крауц ухмыльнулся, поняв, что Элтон не усвоил главный урок, который должен был усвоить, находясь в Гильдии так близко к Михаэлю.
"Не переходи мне дорогу, если не хочешь быть раздавленным"
Эти слова пронеслись в голове у Михаэля так, будто он сам это сказал только что. Это была последняя фраза, которую Крауц произнёс в наставление будущему целителю, когда они расходились, выбирая себе специализацию. Видимо, Файен тогда пропустил это мимо ушей. А зря, очень зря...
- Ты, несомненно, собираешься отправиться на поле битвы? Так надобность в лекарях действительно критична.
"А, впрочем, отправляйся куда хочешь - лишь бы подальше от Эредина"
Маг, сидя напротив своего собеседника даже не притронулся к тому дешевому пойлу, которое здесь называют элем. В голове у Михаэля уже назревал план, как вытравить из замка Элтона, если он будет уж слишком назойлив...
- И разве ты получил разрешение от Архимагистра, мой старый друг? Я уверен, что если бы целителя прислали мне в помощь, меня об этом наверняка бы уведомили. А поскольку уведомления не поступало...
Михаэль пожал плечами, ухмыльнувшись.

- Поле какой битвы, мой друг? – осведомился Элтон, снисходительно улыбаясь, - Согласно моим данным, война ещё не началась. Хотя, у столь высокопоставленной личности как вы, мэтр, наверняка могут оказаться куда более достоверные сведения.
В серых глазах целителя не было даже намёка на дружелюбие и тепло, порождая разительный контраст с улыбкой на его губах. При упоминании архимагистра ни один мускул не дрогнул на его спокойном лице, внешне совершенно ничем не выдал чародей в одно мгновение охватившего его напряжения.
- О, я здесь отнюдь не по приказу магистра, – холодно ответил он, не отрывая от Михаэля своего необычайно пристального взгляда, - В отпуске. И отправлюсь прямиком на приём к королю, безвозмездно предложив ему свои услуги.
Элтон балансировал на краю пропасти, но играл, чёрт побери, чертовски красиво. С одной стороны, он действительно ослушался прямого приказа Ройса и нелегально отправился в столицу… Но с другой – в обществе магов существовала лишь условная иерархия, в то время, как каждый чародей, по сути, оставался независимым человеком, вольным на своё усмотрения принимать решения и лично отвечать за последствия оных. Таким образом, его «отпуск» действительно имел место быть – правда, в таком случае это означало, что Гильдия не несёт никакой ответственности за его действия и не оказывает ему никакой поддержки…
- Я был там, Крауц. – отрывисто заговорил Файен, откидывая со лба непослушную белую прядь. – В той деревне. Видел всё своими глазами. Помнится, в рапорте ты указал, что люди взбесились и набросились на тебя, да? – улыбка исчезла, ни тени насмешки больше не было на сосредоточенным сверх всякой меры лице, - И старики? И дети? И такой искусный маг как ты не смог остановить их другими способами? Не вырезая поголовно всё население? Ты чудовище, Крауц.
«Вы чудовище, мэтр» - вспыхнул внезапно в памяти забытый почти образ. Крестьянин, в ужасе разглядывающий свои руки, по локоть обагрённые в крови. Озирающийся в панике, не понимая, как он мог совершить настолько чудовищные деяние. Маленькая девочка, смотрящая в небо пустыми глазами. Покрытое кровью лезвие топора. Ярость и осознание. Суицидальный бросок… Почему эти воспоминания всплывают сейчас в памяти? Словно кто-то клещами вытягивает их из самых тёмных углов подсознания. Неужели..? Ответ обнаружился в глубине внимательных серых глаз. Элтон всегда был хорошо в подобного рода операциях.

Эта деревня... Михаэлю казалось, что воспоминания о том ужасном дне должны давно исчезнуть из памяти, кануть в потоке событий, происходящих здесь и сейчас. Так какого черта они вновь являются сейчас? Почему маг вновь ощутил ту грусть, смешанную со стыдом, которую почувствовал, когда обрек целое поселение на смерть? Почему он снова ощутил кровь на руках, вновь увидел глаза кузнеца, устремившегося в отчаянии на него, понимая, что уже не сносит головы? Почему именно здесь и сейчас, в такой неподходящий момент, когда его давний противник...
"А ты возмужал, если отважился на это..."
Подумал Крауц, разгадав, кто является виновником внезапного наплыва. Остатки дружелюбия покинули лицо Михаэля, сменившись мрачной гримассой гнева. Михаэль при встал, слегка нависнув над столом. Огненная шпага на поясе раскалилась особенно сильно, зловеще потрескивая.
- Ты забываешься...
Гневно произнёс Крауц, совершенно бесцеремонно запустив когти в разум Элтона, пытаясь максимально болезненно вытащить из самых дальних уголков воспоминания, связанные с Михаэлем - каждый экзамен, в котором Крауц приуспел , а Элтон - нет; каждую уведенную девушку; даже проигранную Элтоном магическую дуэль. Крауц пытался сделать так, чтобы эти воспоминания захлестнули Фаена и он утонул в них.

Элтон не пошевелился даже, словно не заметил грозно нависшего над ним чародея. Проигнорировал преисполненный гнева испепеляющий взгляд, не впечатлился едва не загоревшейся прямо в ножнах шпагой. Дешёвые фокусы, Михаэль. У тебя всегда была страсть к проделкам подобного рода. Франт. Позёр. Блестящий снаружи, опустошённый внутри. Файен не улыбался. Спокойно выдерживали серые глаза взгляд Крауца. Целитель больше не боялся своего бывшего одноклассника, не трепетал перед ним, ожидая очередного прикола или подставы. Те времена ушли, ушли давно и совершенно безвозвратно.
С тревогой посматривал на давних знакомых застывший за стойкой трактирщик. Со стороны казалось, что хозяин заведения флегматично протирает бокал, но на самом деле в плешивой голове уже вовсю развернулась вычислительная деятельность, подсчитывая грядущие и неизбежные, судя по всему, убытки. Других посетителей в зале практически не наблюдалось – почти не было свидетелей этого безмолвного противостояния.
Шутки кончились. Элтон понял это в тот момент, когда почувствовал, как ментальная атака Крауца обрушилась на его заслон. Он нервничал, признаться – никогда прежде Файену не удавалось выйти победителем из прямого столкновения с Михаэлем. Сосредоточившись, он постарался оказать достойное сопротивление – ни единый мускул не дрогнул на спокойном лице, ничем не выдавая небывалого напряжения. Изо всех сил сдерживая натиск, Элтон даже умудрился презрительно бросить несколько слов в ответ:
- Ты забываешься, Михаэль. Перешёл все границы. Это уже не твои детские проделки. Это убийство… - целитель замолчал, понимая, что ни в коем случае нельзя сейчас потерять концентрацию.
Напряжение нарастало. Наступал Крауц, наращивая силу ментального воздействия, но не сдавался и его противник. Вскоре Элтон понял, что побеждает. Без особого труда выдерживает сокрушительный натиск. Уверенность тёплой волной разлилась по напряжённому сверх всякой меры телу. Одним волевым усилием он выбросил Михаэля из своей головы, с силой, заставившей того немного отпрянуть.
- Стареешь, друг, - с улыбкой проговорил Элтон, тоже поднимаясь со своего места.

Впервые за долгое время глаза Михаэля выдали его истинное состояние – удивление. Этот целитель, Элтон, вышел победителем после ментальной схватки с Крауцем? Как это возможно? Как же много воды утекло с тех пор, как они в последний раз виделись, если он стал настолько способным? Крауц понял, что столь явно выдавая свои эмоции просто напрашивается на очередную дерзость со стороны Элтона, посему вновь, уже скорее по привычке, попытался принять самодовольный вид. Но и это ему не удалось – вместо этого он устало осел обратно, как будто все тяготы этого мира одновременно обрушились ему на плечи, причем вполне материально.
- Ты не понимаешь… - произнёс он таким же голосом, каким разъяснял общую теорию магии множеству бестолковых учеников на лекциях, - Ты не видел этой деревни до того, как я очистил её. Не видел этих людей, изнывающих от страданий. Не чувствовал безысходности, витающей в воздухе, практически ощутимой. Не смотрел глазами этой девушки… Даже архимагистр сейчас признал свое бессилие. Я же просто понял это немного раньше.
Последствия заклятия Файена все еще давали о себе знать, и Крауц, собрав всю свою волю в кулак, все же встал. Взгляд его из усталого и измученного перешел в ледяной, полный решимости.
- Я даю тебе полдня на то, чтобы убраться из города, - произнёс маг, поправляя шпагу на поясе, - Если до рассвета ты все еще будешь находиться здесь, то сильно пожалеешь об этом, мой старый друг. Очень сильно.
Волшебник, развернувшись, бросил трактирщику золотую монету. Именно этот трактир, видимо, был выбран не просто так – хозяин заведения мгновенно сориентировался, кивнув, и убрал монету под стол.
- До рассвета, Элтон.
В последний раз произнёс Михаэль, после чего, описав на носках крутую дугу, направился к выходу, намереваясь сесть на лошадь и настолько быстро, насколько возможно, отправиться обратно в замок.

Было видно, что целитель не испугался, не поверил ни единому слову Крауца. По достоинству оценил его попытку сохранить остатки достоинства, откровенно блефуя при плохих картах, но не более того – он даже не пошевелился, никак не отреагировав на угрозы чародея. Элтон лишь спокойно улыбался, глядя, как Михаэль направляется к выходу.
- Так просто ты от меня не избавишься, Крауц, - тихо проговорил он, и лишь дублирование последней фразы по «ментальному каналу» прямо в голову, помогло придворному чародею расслышать эти слова.
Захлопнулась позади дверь неприметной таверны, позволяя магу вновь окунуться в спокойствие сумеречного Эредина. Вот только спокойствия здесь сегодня не было и близко. Что-то необычное чувствовалось в атмосфере освещённых улиц. Отголоски далёких криков? Звон стекла? Михаэль тут же почувствовал смутное беспокойство, ощущая, что в городе происходит нечто не слишком хорошее. Беспокойство переросло в тревогу, когда из-за угла показалась толпа агрессивно настроенных горожан – почти полсотни человек, вооружённые топорами и вилами, сжимающие факелы в руках, с хохотом вывалились на мостовую неподалёку от Крауца. Один из них, бородатый здоровяк с молотом в руках, тут же обрушил своё оружие на деревянную дверь ювелирного магазинчика, подзуживаемый криками одобрения своих товарищей. Вдалеке тёмное, затянутое тучами ночное небо, осветило зарево пожара – где-то в нескольких кварталах отсюда. Лошадь чародея встревоженно переминалась с ноги на ногу, беспокойно фыркая и беспрестанно вертя головой. Животное чувствовало безумные настроения, охватившие городскую общественностью

"Это будет проще, чем ты думаешь, Элтон."
Маг усмехнулся про себя, начиная уже строить коварные планы относительно давнего неприятеля, как, выйдя на улицу, увидел то, что увидел. Бунт. Это должно было рано или поздно случиться, в особенности учитывая те настроения, которые читали в городе в последнее время.
- Болваны..
В голос взвыл волшебник, наблюдая за за толпой, обрушившейся на ювелирную лавку. Они не имеют ни малейшего представления о красоте, это очевидно. Они даже понятия о здравом рассудка не имеют, о чем уж тут ещё говорить. Король. Необходимо защитить короля.
"Ваше величество, - обратился к монарху через ментальный канал Крауц, садясь на лошадь, - как вы уже наверняка сами заметили, в городе бунт.Мой совет- выставить как можно больше стражи перед дворцом. Не стоит посылать стражу в город, особенно большими отрядами. Восстание пока подавить крайне трудно - толпа настроена решительно. Я прибудут в замок в ближайшее время."
Оседлав коня, Крауцу галопом направился в сторону замка.
- Я слишком долго разговаривал с этим сбродом, - обернувшись на толпу, громящую ювелиров, подумал маг, - пришло время действовать.
И, надеясь, что никому из простонародья не придёт в голову на него напасть, Продолжил путь к королю.

Одинокий всадник во весь опор мчался по объятым хаосом улочкам Эредина. Михаэль Крауц, не обращая внимания на толпу, что бесновалась вокруг, нёсся к своей цели. Он проскакал мимо людей, громивших ювелирную лавку. Видел ужас и страх в их глазах, решимость, застывшую на безжизненных лицах. Следы болезни на телах некоторых революционеров.
Город сходил с ума. Бился в агонии собственных предсмертных конвульсий. Не может быть ничего хуже гражданской войны, бессмысленной и беспощадной. Придворный чародей не сбавлял ходу – он видел, как врываются, сметая немногочисленную стражу, бунтари в поместья и особняки. Как вгрызаются их зубы в продукты, извлечённые из кладовых благородных господ. Как насилуют грубые мужики возвышенных дочерей лордов и леди, которым и в голову не могло прийти, что нечто подобное вообще может произойти. Сброд, который они и за людей толком-то не считали, показал когти. Дворяне, у которых не хватало ума молча покориться судьбе, погибали. Молодые аристократы, что начинали отстаивать свои права с пеной у рта, падали, сражённые вилами. Прозаичными, но оттого не менее смертоносными. Выносились из особняков ценности – картины, золото, драгоценности. Вырывались серёжки бесцеремонно из ушей. Кровавое безумие, что захлестнуло улицы сполна, не делало различий. Умирали старики, страдали женщины, плакали дети. Загорались поместья, опустошённые сперва, и подожжённые следом, вместе с немногочисленными оставшимися в живых обитателями. Цокот копыт разносился по погрязшим в панике улицам. Единственный человек, что имел конкретную цель посреди всего этого безумия, мэтр магии Михаэль Крауц, направлялся ко дворцу. Он видел, как выскочила на улицу молодая девушка в разодранном платье. Как поднимается дым из окон здания, из которого она успела вовремя выбраться. Слёзы и мольба застыли в глазах. Но не остановился маг. Слишком много жертв, слишком много судеб. Он всё равно не смог бы помочь всем. Не было времени даже пытаться.

Эредин окончательно сходил с ума – торжествовал, наверное, сейчас Император. Готовились к броску легионы с имперским орлом на штандартах. Глупость людей поражала, удивляла лёгкость, с которой они, сами того не ведая, встали на сторону коварного сверх всякой меры врага. За следующим поворотом Крауц застал настоящее сражение. Отряд городской стражи схлестнулся с группой горожан.
- Назад! Я сказал, назад! – надрывался капитан, размахивая саблей. Позади него выстроилась шеренга солдат, намертво перекрывая улицу. А перед – бесновалась толпа, вооружённая, но не решающаяся напасть.
- Всем немедленно сложить оружие и разойтись по домам! Именем Короля, я приказываю…
- К чёрту короля! – выкрик из толпы. Увесистый булыжник, запущенный метким стрелком, вылетает невесть откуда и обрушивается на шлем бравого капитана. Одобрительные возгласы сопровождают глухой удар.
Страх и паника в глазах молодого офицера. Он не был к такому готов совершенно. Его работа – ловить преступников, нарушителей порядка. Но никак не убивать людей, что ещё вчера были его знакомыми и друзьями. Та же нерешительность на лицах и его подчинённых.
Проносится мимо чародей, не останавливается. Сворачивает в один из боковых переулков, чтобы без потерь времени миновать преграждённое место. Слышит оскорбления в адрес стражников позади, призывы успокоиться со стороны капитана. Остаётся в прошлом ещё одна сцена, что волею судьбы осталась с открытым финалом.

Спокойнее становится по мере приближения ко дворцу. Чаще встречаются патрули, реже – группы разъяренных горожан. Летит всадник по мощённой булыжником мостовой, спешивается лишь у самых ступеней дворца. Широким шагом маг врывается в роскошное сооружение, шествует по необычайно пустынным в этот час коридорам. К королевским покоям. Навстречу своему королю.
Распахиваются перед Михаэлем тяжёлые двухстворчатые двери – проходит маг через всю комнату, к огромному балкону, на котором и ожидает монарх. Ричард стоял спиной к визитёру – упершись руками в вычурные перила, обозревал панораму горящего города, что превосходно открывалась отсюда. В полном боевом облачении предстал перед чародеем король – в доспехах сверкающих, с золотой гравировкой на груди. Меч покоился в ножнах на поясе, а довершал образ – белоснежный плащ. Ещё никогда Ричард не смотрелся настолько величественно и эффектно. В этот момент сразу становилось понятно, что видишь именно короля. Настоящего. Правильного и благородного. По обе стороны от выхода на балкон застыли два стражника молчаливыми статуями. Личная гвардия, начальник которой замер на том же балконе, терпеливо ожидая дальнейших распоряжений своего повелителя. Артур Майерс, победитель турнира, сверкающий белизной в не меньшей степени, чем сам король. С другой стороны от монарха расположилась ещё одна фигура, резко контрастирующая с двумя предыдущими – чёрная тень Келлфара, не соизволившего традиционно облачиться в доспехи. Особенно впечатляюще смотрелся белоснежный король на фоне зарева разгорающихся повсюду пожаров.
- Бунт, Ваше Величество. К несчастью, мы не смогли вовремя вычислить и остановить организаторов. Не удалось как следует подорвать и их деятельность… Я более чем уверен, что за всем этим стоит Артодан. – лишённым эмоций голосом рапортовал Келлфар, обращаясь к монарху, который так и не соизволил повернуться, отрывая тем самым взгляд от городской панорамы.
- Зачем я плачу тебе, Келлфар? Всё, на что ты оказался в итоге способен – это донести до меня и без того очевидные сверх всякой меры сведения. – холодно ответил король, всё ещё, казалось, игнорируя присутствие своего собеседника. – Убирайся.
- Ваше Величество…
- Убирайся с глаз моих, Стефан! – Ричард повысил голос. Бросив на Михаэля раздражённый взгляд, шпион поспешил удалиться.

Король тяжело вздохнул, повернувшись в конце концов к чародею. Тень бесконечной усталости залегла на его лице. Артур всё столь же молчаливо ждал приказа, который не спешил поступать.
- Михаэль… - глухо проговорил Ричард, красноречиво указав рукой на городскую панораму, - Это всё-таки произошло. Горожане словно сошли с ума. Грабят, насилуют, убивают. Планируют взять штурмом дворец. Это восстание, мэтр. Самое настоящее.
Ричард замолчал на несколько томительно долгих мгновений.
- И необходимо его подавить. Прольются реки крови, Михаэль. Стоит мне отдать приказ, и солдаты силой покончат с бунтовщиками. Моими собственными подданными.

Огонь. Ужасы города, объятого пламенем. Причем как напрямую, так и метафорически - помимо огня, бушующего по всему городу на домах, повозках и других строениях, столица Теравии была объята пламенем безумия, охватившего в один миг практически весь город. Толпа, поддавшись сладостным речам ораторов, обещающих откровенно больше, нежели способных дать, стала бесноваться, грабить, убивать, насиловать. Они совсем потеряли рассудок за тем горем, которое их постигло в последние дни. Горожан винить было трудно - они потеряли родных и любимых, не говоря уже об урожае и собственных домах. Но, увы, поделать ничего не в силах был даже Крауц - а он, к своему несчастью, считал себя самым могущественным человеком в этом загнивающем городе.
Проезжая мимо очередной улицы, на которой стража пыталась совладать с взбунтовавшиками, мэтр заметил знакомого капитана стражи. Аристократа, совсем недавно назначенного на эту должность. Беспросветный балбес, но, к счастью, хорошо знает, что такое послушание.
"Ждите указаний. Они вскоре поступят."
Задержавшись на мгновение, сообщил безмолвно ему Крауц, убедившись, что этот мелкий аристократишко его узнал. После чего, свернув в ближайший переулок, отправился дальше, как можно быстрее, ко дворцу.
Дворец пустовал. Так непривычно - Михаэль даже за то недолгое время, которое провел здесь, привык наблюдать неимоверное количество людей разных социальных прослоек, шныряющих по дворцу. Но не сейчас. Страх разогнал их всех по собственным комнатам и поместьям, в которых они чувствуют себя в безопасности. Глупцы.
Зайдя в зал, маг не без удовольствия наблюдал за тем, как Король отрекается от человека, который мог бы вставить Крауцу наибольшие палки в колеса.
"Удачи, Келлфар. Больше ты мне не помешаешь"
Подумал мэтр, усмехнувшись в ответ презрительному взгляду шпиона. Подойдя к королю, однако, маг сделал максимально серьезное и озабоченное проблемами лицо.
- Мой король...
Крауц вздохнул.
- Золотом можно купить человека, но только страх может сделать его истинно верным. Страх ранит глубже чем, чем меч. Я боюсь, что вы просто вынужденны подавить этот бунт силой. Если затянуть еще, то пострадают больше невинных людей, по-прежнему сохранивших рассудок, и, как следствие, верных вам. Но вы ведь не хотите, чтобы летописцы упоминали вас, как Ричард Кровавый, верно?
Чародей позволил себе на мгновение ухмыльнуться.
- Дайте этим обездоленным людям возможность сдаться, вернуться к вам под крыло. Пусть никто не скажет, что вы были беспощадны. Пусть все видят, что кровавые меры не более, чем необходимость.
Маг переступил с ноги на ногу, подойдя ближе к монарху. Вид действительно открывался роскошный.
- Если вы мне позволите, я смогу помочь вам донести ваши слова до народа. Вас услышит весь город, уверяю. Дайте только согласие, и слова, которые вы произнесете сейчас, могут изменить ход истории.
Маг в ожидании замер, надеясь услышать от монарха согласие. Если все выйдет именно так, как задумано, то заслуги Михаэля уже никто не сможет отрицать.

Ричард молчал. Молчал долго. Куда дольше, чем следовало бы. Взгляд короля скользил по панораме объятой огнём революции столицы. Когда Михаэлю уже начинало казаться, что он где-то ошибся, что-то сделал не так, монарх всё же заговорил:
- Ты прав, мэтр. Я предупрежу их. Они имеют право знать. Давай сделаем это.
Двое стражников у входа сохраняли абсолютную невозмутимость. Артур тоже ничем не выдавал обуревавших его чувств – всё то же бесстрастное выражение лица, вопросительный, но нисколько не требовательный взгляд. Капитан превосходно владел собой. Ничем не выдавал того страха и неприязни, что непроизвольно испытывал при виде Крауца после той памятной встречи в бальном зале чуть более двух недель назад. До сих пор зудела по ночам обожжённая немного рука, до сих пор чудовище из чистого пламени приходило к мужчине в кошмарах.
Для Майерса это были нелёгкие две недели. Он валялся в лазарете – лекари обрабатывали место ожога, когда утром по дворцу пронеслась весть о гибели королевы. Это стало ударом. Он был её фаворитом. Иногда делил с ней постель, рискуя навлечь на себя гнев Ричарда, если бы это вдруг обнаружилось. Артур любил её. Пусть и по-своему, слегка низменно и корыстно. Но всё же печалился он теперь не только относительно утерянных возможностей и привилегий. Он испытывал ненависть каждый раз, когда приходилось глядеть в удручающе спокойные глаза короля.

Михаэль сконцентрировался, позволяя курсирующей в пространстве магической энергии просочиться сквозь своё тело. Создавая из пустоты ментальный усилитель. Проецируя в него сознания короля. Процедура не слишком сложная и не требующая огромного количества энергии, но для совершения данного заклинания необходима была изрядная доля осторожности. Малейшая оплошность – и все усилия летели к чертям. Но маг справился – изящно и без лишних усилий.
- Говорите, Ваше Величество.
Ричард задумался, решая, как бы лучше начать. Откашлялся, прочищая горло. Наблюдая эту сцену, Артур позволил уголкам губ чуть приподняться, на мгновение демонстрируя снисходительную улыбку.
Зато, когда король заговорил, его голос звучал уверенно и властно. Благородно и возвышенно. Так, как должен был звучать голос настоящего лидера. Истинного монарха. С нотками стали и долей уважения к слушателям. Даже Михаэль, стоящий совсем рядом, ненадолго проникся чем-то, отдалённо похожим на гордость за своего короля.

Жители Эредина. Ваше поведение нелепо и недопустимо даже в условиях мирного времени и совершенно непростительно ввиду нависшей над Альянсом угрозы. Ваше восстание незаконно. Оно сеет хаос в наших рядах, действуя на руку противнику. Вы требуете свободы? Она у вас есть. Справедливости? Найдите её хоть где-нибудь в этом жестоком мире, и тогда я дам её вам.

Король говорил, и слова его разносились по пустынным улицам. Раздавались в голове каждого человека на многие километры вокруг. Звучали в ушах крестьян, выволакивающих из дома симпатичную и истошно визжащую девушку. Звучали даже в голове самой девушки, заставив ту испугаться ещё сильнее. Слышали эту речь и стражники, из последних сил сдерживавшие напирающую толпу и ожидающие одного лишь приказа. Слышал и маг, что сидел на своём месте в таверне, уничтожая содержимое кружки. Даже те, кто всё это затеял, кто отвечал за вспыхнувшую революцию, слышали каждое слово королевской речи. И что-то, отдалённо похожее на панику и беспокойство, зарождалось где-то внутри. Слишком уверенным в себе казался Ричард. Всезнающим и беспощадным.

Несмотря на мои усилия, без крови обойтись не удастся. Это безумие должно быть прекращено. Как король Теравии, я приказываю каждому верному мне человеку немедленно сложить оружие. Вернуться домой, к жене и детям. Прекратить бунтовать, ухудшая и без того ужасную ситуацию. Каждый, кто ослушается меня – пожалеет. Будет объявлен преступником, лишён защиты закона. Ровно через полчаса я отдам приказ ввести в город войска. И да поможет Единый тому, кто всё ещё будет оставаться на улицах.

Повинуясь знаку короля, Михаэль прервал трансляцию.
- Вы всё слышали, Артур. Исполняйте.
Капитан кивнул и, отдав честь, удалился. Ричард оставался мрачен необычайно.
- Мы их предупредили. Возможно, это хоть немного поможет. – проговорил король, вынырнув из собственных размышлений.

- Да, мой король.
Кивнул маг прежде, чем начать трансляцию. Крауцу не приходилось прежде совершать чего-то подобного, но опыт и умение дали о себе знать - всё прошло гладко. Чародей, прислушиваясь к своему правителю, даже на мгновение зауважал Ричарда. В этом мужчине определенно был стержень, необходимый королю. Жаль, что оставаться правителем ему не так, чтобы сильно долго...
- Это было непревзойденно, ваше величество, - поклонился маг, - я уверен, что многие горожане прислушаются к вам и вернуться к своим семьям. Тем же, кому не хватит ума даже на это... - Михаэль развел руками, - невозможно подавить бунт без кровопролития. Увы, но это прописная истина.
На мгновение маг вновь ухмыльнулся, радуясь каким-то своим мыслям.
- Ах да. К вам, возможно, в скором времени прибудет маг, который будет уверять вас, что он целитель и стремиться лишь помочь вам. Не верьте ни единому его слову. Он - Артоданский шпион. Если бы не восстание, было бы неплохо с отрядом стражи его задержать, однако... В общем. Если он прибудет к вам, сразу же пошлите за мной. Если же нет... значит, у меня получиться его обезвредить раньше. Вам еще что-то нужно, ваше величество?
Маг вопросительно взглянул на монарха, всем своим видом выражая желание удалиться и вернуться к своим делам.

Ричард кивнул и улыбнулся. Несколько нервно, слишком уж напряжённо. С некоторой долей заслуженной благодарности. Ему всё больше начинал нравится чародей – на первый взгляд, ветреный и не слишком надёжный, но неизменно оказывающийся рядом в критических ситуациях. Михаэль Крауц показал себя более разумным советником, чем пожираемый горем Поль Нокс. Более надёжным, чем совершающий в последние дни ошибку за ошибкой Стефан Келлфар. Молодой чародей завоевал расположение короля – как своей верностью, уже несколько раз спасавшей жизнь королю, так и магическим искусством, способным изобретать разнообразные экстраординарные методы решения в почти безвыходных ситуациях.
Ричард считал, что ему чертовски повезло с придворным заклинателем. Даже подумал, что нужно будет передать в связи с этим благодарность архимагистру. Маг помогал уже не впервые, не требуя ничего совершенно взамен.
- Да конечно, вы можете идти, мэтр, - благосклонно ответил монарх, возвращаясь к созерцанию горящего города.
Чертовски трудно принимать такие решения. Немыслимо тяжко быть королём в подобные смутные времена. В сердце Ричарда зарождалась лютая злоба – к тем, кто организовал всё это безумие. К оппозиционерам, которые скрывались где-то здесь, совсем рядом, в сердце Теравийской столицы. К людям, которые оказались слишком глупы, чтобы раскусить очевидную братоубийственную провокацию. К далёкому Императору, безграничные амбиции которого разрушили тысячи человеческих жизней.
Ричард сейчас обязан быть особенно сильным. В такие времена народу как никогда нужен надёжный король. В этот момент он почувствовал то, чего не мог обнаружить в себе на протяжении последних недель. Готовность противостоять вторжению Артодана. Встретиться с врагом лицом к лицу. И силу эту он удивительным образом черпал в необходимости решиться на подавление восстания.

Сорок минут спустя в столицу вошли солдаты центрального легиона. Кроваво-красные плащи почти идеально гармонировали с вакханалией, творившейся на городских улицах. Точно следуя приказу короля, отряды закованных в латы солдат прошествовали по Эредину, безжалостно искореняя малейшие признаки непокорства и неповиновения. Ричард в полной мере сдержал своё обещание. Каждый, кто не успел своевременно вернуться домой, каждый, в чьих руках всё ещё имелось оружие, был безжалостно уничтожен. Те горожане, у которых хватило безумия сопротивляться, были раздавлены – ни малейшего шанса не оказалось у них в столкновении с превосходно обученными регулярными войсками. Столица утонула в крови. Жуткой ночи суждено было войти в историю. Нескоро оправится от последствий столица. Нескоро забудут её обитатели последовавшего за ней серого утра. Утра, в котором за каждым углом прячутся трупы. В котором люди почти вслепую бредут сквозь молочный туман, с тревогой вглядываясь в тела, что устилали теперь мостовые. Опасаясь обнаружить среди них знакомые лица. Опасаясь узнать, что жизнь только что изменилась для них навсегда. На холодных булыжниках могут лежать чьи-то отцы. Чьи-то мужья. Чьи-то дети.
Бунт. Бессмысленный и беспощадный. Всего лишь ещё одно средство в безумной войне. Средство, применённое человеком, возомнившим себя значимее всех остальных. Императором Артодана, не жалеющего денег и сил, чтобы любыми способами пошатнуть положение власти в Альянсе. Пять лет назад он попробовал победить с помощью одной лишь грубой силы и потерпел сокрушительный крах. Император не поднялся бы столь высоко, если бы не умел учиться на своих же ошибках.