The King of Thorns | ходы игроков | Thornstorm [Chapter over]

Он ворвался в мир так, словно прибыл прямиком из Преисподней.
Перед изумлёнными (и, чего греха таить, даже несколько напуганными) бойцами санитарных отрядов возникло странное, завораживающее и страшное зрелище: внезапно почва и гладкое бетонированное покрытие мостовой пошли трещинами, змеящимися стремительно и угрожающими технике провалиться в небытие; затем из трещин вдруг хлынуло пламя, а после что-то будто взорвалось внутри вздыбившейся тверди. Всплеск огня и энергии почти ослепил людей и вызвал помехи в работе техники. Целую минуту никто не мог понять, что случилось, и наступление само собой остановилось.
Когда пыль и пепел, создавшие густую завесу, начали оседать, в эпицентре катастрофы Стерн Гвидо и его люди могли наблюдать ликвидатора, стоявшего как ни в чём не бывало прямо на обгоревших, частично раскрошенных кусках бетона. Чудовищный плащ за его плечами развевался не то на ветру, не то по собственной непостижимой воле. Полудемон заложил одну руку за спину, чуть склонив голову, и гьеденцы в тени капюшона не могли видеть его лица.
Арканос мягко спланировал с небольшого возвышения и оказался нос к носу со Стерном:
- Мы с вами так не договаривались, господин Гвидо. Моё время всё ещё не вышло, а вы мешаете мне работать...
Кошмарная мантия колыхнулась, и чистильщики мгновенно вскинули оружие, держа на прицеле творение колдуна.
Гибрид изволил показать прежде укрываемую за спиной руку, и в оной обнаружился довольно крупный кокон, сплетённый из терниев.
Лозы быстро исчезали, словно втягиваясь в латную перчатку. Теперь можно было видеть, что на раскрытой ладони мужчины лежала оторванная женская голова. На обрубке тонкой бледной шеи заметны были очень характерные следы; на обескровленных щеках алели тонкие царапины; широко раскрытые карие глаза остекленело смотрели прямо на Гвидо и, казалось, в их взгляде застыло немое удивление, смешанное с испугом.
- Но я уже завершил миссию. Я надеюсь, вы приготовили контейнер?

Саунд: ссылка

Стерн Гвидо не был идиотом, потому контейнер притащили сразу же. По его приказу, один из подчиненных принял голову из рук гибрида и приложил сканер к обрубку шеи. Когда загорелись три зеленых огонька, Гвидо вздохнул с облегчением. Что ж, провала не случилось и приказы можно исполнять дальше. Голову тут же поместили в контейнер и запечатали.
-Благодарю вас, Арканос. Теперь вы можете быть свободны. Передайте Стефану Нагльфару благодарность от Старшего фабриканта за столь продуктивное сотрудничество. - внешне заместитель Гараты Муркх выглядел спокойным, но голос его слегка дрогнул. Самую малость. Что ж, похоже даже здесь не в восторге от бывшего хозяина полудемона.
Санитарные отряды начали потихоньку сворачиваться, однако это займет время. Ради перестраховки, Стерн решил подержать оцепление еще пару дней. Чисто на всякий случай. Главное уже свершилось.
Арканос был доволен тем, что все прошло как надо, но тут его разума коснулось что-то легкое. Ментальный контакт. Сейчас. Неужели что-то случилось.
"Арканос... это Алиша... Лили стало хуже... заклятье на тебе... оно ускоряет её болезнь... нужно снять... женщина... алые волосы... две недели..." - чувствовалось, что соратница Коэпто старается донести до гибрида нечто важно, но её шепот внутри черепа был слаб и разобрать что-то становилось весьма непростым делом.

Как только Стефан Нагльфар получил сообщение о том, что его идеальное оружие в очередной раз справилось с тем, с чем до него никто справиться не мог, он перекинул межконтинентальный портал. Колдун не собирался сдавать боевые навыки полудемона в аренду ни минутой дольше времени, обговоренного в контракте. Едва заметно кивнув провожавшему его Стерну, гибрид шагнул в яркое пятно энергии и исчез в нём. Портал тот час же схлопнулся, и бойцы вздохнули с облегчением. Разумеется, про себя. Всем стало как-то свободнее после того, как это пугающее создание оказалось за многие километры отсюда.

Может, сообщение подручной Лилиан получилось путанным и обрывочным, но его, тем не менее, хватило для того, чтобы Арканос понял, что случилось. Он не знал, услышит ли его Алиша, но ответил мысленно:
- Я иду туда. Я успею.
Он выглядел невозмутимым, равнодушным, точно скала, когда покидал Гьеден и когда явился в большой зале перед очами Нагльфара. Но какая же буря ярости и страдания бушевала в нечеловеческом сердце Арканоса! Однажды лишившись всего, ныне он пребывал в несокрушимой решимости во что бы то ни стало защитить свою любимую женщину. Тогда, сотни лет назад... он не смог. Но не сейчас! Только не сейчас!
С негромким скрипом рука в когтистой перчатке сжалась в кулак. Нагльфары не смогут вновь отнять у него ту, что безмерна дорога ему.
- Ты быстро управился, Арканос. Это хорошо. Подумать только: куда тебя не забрось, а ты всё возвращаешься невредимым, да ещё и выполнив поручение. Может, я и правда тебя недостаточно ценю, а?
Чернокнижник рассмеялся, довольный собой. Его душу грела мысль об экспериментах, которые он теперь сможет проводить с новым гьеденским оборудованием. Вот уж от этого дух захватывало!
Однако в следующую минуту абиссариец кое-что подметил. Заклинание контроля... как будто стало менее ощутимым... или...
- Присядь-ка, Арканос. Я...
Симбионт откинул капюшон.
- Благодарю, Стефан, но у меня нет времени. У тебя, впрочем, тоже.
Нагльфар обмер: заклинание на бывшем офицере и впрямь было, но не его, а Сафор. От его же ментальной формулы остались жалкие распадающиеся клочки, от которых ещё через пару дней не будет и памяти. Созданный им монстр... ныне бесконтролен!
Арканос улыбнулся:
- Неприятное открытие, да, Стефан?
Злобно окрысившись, бывший хозяин полудемона проворно отскочил в сторону, когда тернии стегнули в пол, едва не зацепив его. Спасли чернокнижника проворность и вовремя выставленный магический щит. Сверкая глазами, Нагльфар вскинул ладонь с растопыренными пальцами, и с них сорвались зеленоватые искры кислоты. Арканос, не оправдав надежд Стефана, даже не шелохнулся; смертоносное облако застыло в десятке сантиметров от него, а после опало на пол, оставив на мраморной дорогой плитке безобразную проплешину.
- Доставай-ка меч, Нагльфар, - полудемон играючи вырвал из своей мантии несколько лоз и ловко перевил их в кнут. - Все твои огненные шары, штормовые ветра, молнии и прочее "Дыхание Преисподней" тебя сегодня не спасут.

Саунд: ссылка

Стефан Нагльфар не был дураком, а потому сразу понял, что играться гибрид не намерен. Однако сражаться одним лишь мечом колдун не собирался, а потому еще несколько смертоносных заклятий устремились к вышедшему из-под контроля полудемону… и рассеялись, подобно кислотному облаку. Тут-то чернокнижник припомнил, с каким уважением техномаги отзывались о Лилиан Коэпто и её загадочной работе. Он понял, что впервые в жизни недооценил противника и эта ошибка вот-вот станет для него последней.
- Боюсь, у меня нет желания сражаться с тобой, Арканос… А у тебя нет времени чтобы выяснять со мной отношения. Ревность дорогой Сафор убивает других женщин, связавшихся с тобой. И кто же это на сей раз? – свой меч Стефан и в самом деле призвал, хотя холодный разум чернокнижника уже прикидывал, как вырваться из этой передряги живым и может быть даже относительно невредимым. Как у Арканоса появилась столь необычная способность, чернокнижник не знал, но очень хотел выяснить…
В этот момент в покоях появилось новое действующее лицо. Сафор все-таки не утерпела и пришла навестить свою любимую игрушку, однако вид двух мужчин, готовых к схватке, вверг её в ступор.
- Арканос…- переливчатый голос ведьмы Гнева чем-то неуловимо напоминал мольбу капризного ребенка, - Я так ждала, когда ты вернешься. Сегодня у нас будет чудный вечер… Только вот с какой мерзавкой ты посмел спутаться?

- Моя личная жизнь, дорогая Сафор, - голос полудемона сочился ядом, - последнее, что должно тебя сейчас интересовать. А чудного вечера ни у тебя, ни у твоего братца не будет. С меня хватило за семь столетий "чудных вечеров".
Наверное, Арканос должен был ненавидеть Сафор Нагльфар. Именно эта избалованная красавица, повергнув его, когда он был человеком, расколола его мир. Сохранив его жизнь, ведьма сделала его игрушкой, своим наложником и пленником. Пусть в золотой клетке, наполненной любой мыслимой и немыслимой роскошью, но всё-таки пленником, мечтающим лишь о том, чтобы хоть краем глаза увидеть свою возлюбленную. Возлюбленную, которую Стефан Нагльфар жестоко умертвил на глазах "Волкодава" по прихоти своей сестры. Все несчастья, которые происходили за долгую жизнь гибрида, были так или иначе ассоциированы с этой красноволосой злобной фурией. Она, не получив любви пленённого морготца, стремилась сломать его и подчинить себе всеми способами. Почему она сейчас смотрит на него, точно девочка, увидевшая обожаемую куклу? Неужели она не понимает?..
Неожиданно для себя создание чернокнижника осознало, что разницы меж грозной ведьмой и капризной девчонкой - ноль. Разве к ней можно испытывать что-то, кроме презрения и жалости?
Именно это и отразилось на лице симбионта, когда он посмотрел на огненноволосую женщину:
- Уходи прочь, Сафор. Тебе достаточно снять заклятье, чтобы я сохранил тебе жизнь. В противном случае я сделаю это сам, уничтожив тебя.
Больше ему нечего было сказать брату и сестре. Арканос сорвался с места, занося хлыст для удара. Унизанный колючками "хвост" взрыл мрамор, вырвал клок мантии Стефана и содрал кожу с его левой щеки. Всё могло закончиться и хуже, но колдун вовремя убрался с линии атаки. Положение его было крайне незавидным, поскольку расстояние, разделявшее его и полудемона, было слишком велико для клинковой атаки. Длинный же кнут, которым тот орудовал, явно позволял тому достать противника хоть на противоположном конце залы.
Сию же секунду абиссарийцу пришлось уклоняться снова. Выставленный магический щит трещал от неистовой силы рушившихся на него ударов. По полу плясали ручейки пламени, поднимавшиеся выше по стенам и шёлковым занавесям. Камень и металл медленно плавились, не выдерживая тех колоссальных температур, которые создавал вокруг себя гибрид.
- Добро пожаловать в твой персональный Ад, Стефан, - припечатал Арканос, обвив сферу, в которой схоронился Нагльфар. Сфера замерцала и начала деформироваться под давлением кошмарного кнута.

Сафор открыла, было, рот, чтобы выплеснуть свое негодование на гибрида, но замерла, видя, что Арканос не шутит. Но до сих пор её никто так не отвергал…
Потому красноволосая ведьма Гнева стояла неподвижно, словно обратилась в статую и не замечала, что совсем рядом убивают её брата, который бесчисленное множество раз выполнял прихоти своей прекрасной и жестокой сестры.
Когда магическая защита Стефана Нагльфара лопнула, как мыльный пузырь, то чернокнижнику удалось все-таки отсечь шипастый кнут, что, впрочем, уже никак не могло ему помочь. Как только мужчина рухнул на расплавленный камень, то закричал, чувствуя, как жар обжигает его кожу. Сейчас Стефан и в самом деле словно попал в свой персональный Ад…
В воздухе запахло паленой плотью и это, похоже, отрезвило Сафор, так как на её лице возмущение сменилось ужасом. Сейчас красавица напоминала одну из сестер Круга Зависти, лишившуюся своей магической личины. Она безмолвствовала, когда длинные шипастые лозы метнулись к телу Стефана и оторвали сперва руку, по-прежнему сжимавшую бесполезный клинок, а затем принялись терзать истошно вопящего чернокнижника. Несколько раз тот звал на помощь Сафор, но с тем же успехом он мог бы просить о милосердии самого Люцифера. А уж демонический граф Асфодиэль постарался применить все свои знания и умения, чтобы смерть пришла к Нагльфару не сразу… Но все же настал момент, когда оба разума полудемона ощутили, как черная душа Стефана выскользнула из полусгоревшей растерзанной плоти и устремилась в Преисподнюю, где чернокнижника, совершившего роковую ошибку, не ждало ничего хорошего. И только тут ведьма Гнева осмелилась подать голос.
- Я сниму заклятье, Арканос…- и полудемон действительно ощутил нечто вроде легкой щекотки, - Но почему? Почему ты выбрал её?! Почему не меня?!!
Напевность и мелодичность испарились из голоса Сафор, словно их никогда и не было. Сейчас она просто визжала, как поросенок под ножом мясника. И требовала ответов на вопросы, которые знала давным-давно. Просто отказывалась их признавать.

На раскалённых лозах вскипала кровь убитого колдуна. Полудемон буквально отпрепарировал Нагльфара, медленно содрав с него кожу, отсепарировав мышцы и вытащив из тела органы. Стефан умирал мучительно и унизительно, оказавшись совершенно беспомощным перед своим собственным творением. Выжженные нервы пульсировали невыносимой болью... да что там нервы? Весь мир превратился в страдание, вытесняющее даже мысли о столь позорном провале, который в Аду непременно припомнят абиссарийцу.
Истерзанный кусок плоти, едва сохранявший признаки принадлежности к виду Homo Sapiens, упал к ногам Арканоса, через несколько секунд погрузившись в расплавленное марево камня и металла.
Ни слова не сказав, мужчина подошёл к Сафор так близко, что она почти ощущала на своих щеках его дыхание. Алые глаза смотрели на неё жестко.
- Почему ты задаёшь мне этот вопрос семь столетий спустя, Сафор? Неужели ты думаешь, будто ответ стал иным? Или ты не понимаешь? - ведьма смотрела на окровавленные пряди волос, прилипшие к бледному лбу и щекам гибрида, и страшилась того, что он хотел сказать ей.
- Я постараюсь объяснить тебе как можно более полно и наглядно. Я не выбрал тебя не потому, что ты некрасива, Сафор. Причина в том, что внутри у тебя червоточина. Тебе не нужна чья-то любовь, поскольку это подразумевает взаимность: когда любишь, стремишься защищать и оберегать, приносить радость любимому существу. Но в твоих мыслях только ты сама, Сафор. Ты хочешь игрушку, которая покорна твоей воле, говорит и делает всё, что ты пожелаешь. И ты добиваешься своего любыми средствами. Всё самое болезненное, самое горестное в моей жизни связано с тобой. Благодаря твоим капризам твой братец изувечил и убил мою невесту и моего сына. По твоей прихоти я многие месяцы провёл в камере пыток... и целые века был вынужден выполнять твои и твоего родственника приказы против своих собственных стремлений. Ты и правда думаешь, что после такого кто-то будет рад находиться рядом с тобой? Ты просто алчный, капризный, завистливый ребёнок, оказавшийся каким-то образом в теле взрослой женщины.
Он произнёс это совершенно спокойно - без гнева, без упрёков. Казалось, ликвидатор и правда втолковывал прописные истины непослушной девчонке.
- Ты довольна, Сафор?

Саунд: ссылка

-Ненавижу...- прошептала ведьма и отступила от замершего в неподвижности гибрида, - Как же я тебя ненавижу...
Лицо Сафор скривилось так, что не осталось в нем ни капли от её сияющей красоты, и оба созднания, пребывающие в измененном теле поняли что были правы. Ни Элексиэль, ни Асфодиэль не смогли бы даже за тысячу лет придумать наказания страшнее того, что уже было скрыто в самой Сафор. И вот теперь, когда они свободны, ведьма Гнева останется в особняке одна, с покалеченными рабами-игрушками... И рядом с ней уже не будет равного, способного выполнять капризы жестокой красавицы. Но оставалось еще одно - лаборатория Стефана. Да, пусть его сестра вряд ли смогла бы повторить достижения брата, но это не значило, что до записей ныне покойного чернокнижника не дотянуться чьи-нибудь шаловливые ручки, могущие создать кого-то, подобного Арканосу.
Хочет ли он чтобы кто-то еще повторил его судьбу?

- Мне нравится, когда ты говоришь правду, Сафор, - голос Арканоса звучал насмешливо. Гибрид повернулся спиной к рассерженной ведьме и направился к выходу из зала, намереваясь сделать всё, чтобы знания Стефана Нагльфара не могли быть использованы снова. Он не желал, чтобы кто-то ещё повторил его мучительный путь, равно как не желал, чтобы в один "прекрасный" момент кто-то пустил такое создание по его следу. Теперь, когда у него есть Лилиан, он просто не может позволить себе такую чудовищную небрежность. - А теперь, леди Нагльфар, извольте снять ваше заклятье, как и обещали.
Это до безобразия официальное, холодное обращение подействовало на красноволосую красавицу навроде удара бичом. Судорожно вздохнув, она широко раскрытыми глазами смотрела в спину удаляющемуся мужчине, будучи не в силах поверить, что всё закончится прямо сейчас и вот так. Бывший морготский офицер стал для неё предметом помешательства: не знавшая никогда прежде поражений на любовном фронте абиссарийка хотела подчинить себе оказавшегося таким непокорным "Волкодава". После стольких столетий усилий... он упорно отвергал её. Но разве барышня Нагльфар так много хотела? Разве требовала запредельного? Почему ватиканец не сдался ей, почему не делал восхищённых комплиментов и не следовал за нею? Разве это...
Девушка скрипнула зубами. Даже после того, как Элексиэль де Шель перестал существовать в своей человеческой ипостаси, ничего не изменилось. Ни единой улыбки, ни единого ласкового слова или лишнего прикосновения. Беспамятный полудемон, не имеющий свободы выбора, безразлично позволял ей прикасаться к своему мужественно-прекрасному телу. Даже в самые пикантные моменты их встреч Арканос проявлял эмоций не больше, чем голем, ясно давая понять, что происходящее между ними для него всего лишь способ получить физическую разрядку.
Но сейчас... Он сказал... Сказал...
Сафор хотелось кричать, рыдать и топать ногами, точно ребёнку, требующему новую куклу.
Если он не достанется ей, то пусть никому не достанется. Вырезать ему сердце, смотреть, как он умирает с осознанием того, что скоро соперница Нагльфар погибнет, а потом отдать повару ещё трепещущий кусочек плоти и повелеть его изжарить.
Слепая ярость - отрицающая рассудок, лишённая какой-либо логики - заставила ведьму Круга Гнева броситься на Арканоса с коротким острым клинком, призванным заклинанием. Тот повернулся, и объятое огнём лезвие устремилось к его груди. Когда Сафор удивилась тому, что он не парировал выпад и даже не изволил уклониться, было уже слишком поздно. Удивлённая девушка видела, как за рукоятью кинжала вдруг не оказалось ничего, кроме нескольких сантиметров воздушного пространства, отделявшего его от нагрудной пластины демонической брони. Секунду спустя она ощутила острую интенсивную боль повыше эпигастрия, и её взору предстал клинок, вышедший слева между третьим и вторым ребром.
Полудемон взглянул на неё укоризненно:
- Этого могло не случиться, Сафор.
Издав короткий хрип, ведьма упала на пол уже мёртвой.

Оказавшись в лабораториях, создание Нагльфара на секунду задумалось, решая, как лучше поступить с наработками чернокнижника. Вернувшаяся память услужливо подсказала, где тот хранил мнемосферы со своими записями, и Арканос, прежним манером избавившись от перчаток, вынул из паза первую из них. Кто сказал, что какой-нибудь народный умелец не способен выуживать крупицы информации из разбитых хранилищ? Лучше будет, если столь опасные сведения окажутся собственность разума, неподвластного магии и телепатии.
Справившись с первой частью задумки, гибрид ко всем чертям испепелил лабораторию.

Перед тем, как уйти, он вместо герба Нагльфаров выжег в тронном зале нечто среднее между гербом семьи де Шель и руной демонического графа. Этот простой жест объявлял замок и всех, кто в нём находится, собственностью победителя. Вряд ли найдутся желающие посягнуть на новую вотчину убийцы исключительной силы тёмного мага, каковым являлся Стефан.
Теперь, когда никто не ограничивал свободу Арканоса, он получил доступ к тем возможностям, о которых Элексиэль слышал только от Асфодиэля. Утонув во вспышке огня и дыма, полудемон оказался за сотни километров от дворца, отданного рабам. Объявившись на одной из палуб гьеденского корабля, полудемон устранил все агрессивные детали своей брони, чтобы не нервировать непривыкший персонал. Больше всего на свете он хотел убедиться в том, что состояние его возлюбленной стабилизировалось.

Появление Арканоса на судне восприняли вполне стандартно: кто-то немедля наставил оружие, кто-то постарался спрятаться... а вот Каслер узнал гибрида и дал отбой.
- С мастером Лилиан сейчас все более-менее нормально. - электрокинетик словно угадал незаданный вопрос полудемона, - Пришлось поместить её в капсулу для криосна, где она будет находиться пока перенос в другое тело не станет возможным. Потому придется нам пока справляться без мастера. Ты можешь пока посидеть в каюте, или пойти в медотсек.
Удивительно, но ближайший сподвижник Лилиан теперь не смотрел на Арканоса с тщательно скрываемой враждебностью. Словно... понимал чувства Арканоса, пусть и не показывал этого.
В медотсеке гибрида поджидало весьма удручающее зрелище: заключенная под прозрачным колпаком Лилиан напоминала чем-то заколдорванную красавицу из детской сказки. Если бы не небольшие язвочки вокруг рта и на запястьях, то трудо было бы предположить насколько далеко зашли дела. Заклинание ныне покойной Сафор подстегнуло развитие болезни со сверхъестестественной скоростью. Лили находилась в подобии искусственной комы и все процессы жизнедеятельности были сведены к минимуму - только так можно было продержать её живой до того как вырастет новое тело, бывшее сейчас лишь зародышем. Она не могла слышать Арканоса, не могла видеть его и даже ощущалась как-то слабо, словно сияющая душа тихонько притаилась в своей ослабевшей оболочке...
Когда же полудемону показали каюту с двухъярусной кроватью, то он как-то сразу понял, что кроме него здесь должна была находиться Лилиан, если бы она была здорова. Здесь находился небольшой письменный стол, на котором громоздились книги, упакованные в какую-то прозрачную пленку... Да и просто личных вещей девушки хватало.

Полудемон кивнул Каслеру, будучи признателен за простой и лаконичный ответ на не заданный вопрос. Когда в ликвидатора, наконец, перестали целиться, он поспешил в медицинский отсек. Сказать, что де Шель и его нечеловеческая часть были взволнованы, было бы равносильно молчанию: чувства вины, надежды, тревоги тесно переплетались друг с другом, заставляя убийцу едва ли не нестись по коридорам со звуковой скоростью.
Арканос вошёл в палату и поразился, как новые покои Коэпто напоминают механизированный саркофаг королевны Белоснежки из старой ватиканской сказки. Отравленная коварной колдуньей, завидовавшей её красоте, эта сказочная героиня спала в хрустальном гробу тем странным сном, что пугающе граничит со смертью. Его возлюбленная Лили точно так же балансировала на тончайшей грани, искусственно подвешенная между жизнью и небытием. Душа гьеденки походила на едва тлеющие искры костра, и мужчине казалось, что даже неосторожное дыхание может погасить её.
Обнажённой ладонью он коснулся поверхности толстой стеклянной капсулы, проведя над спокойным лицом Лилиан и её отмеченными язвами запястьями.
- Я не уверен, что ты меня слышишь, Лили, - в голосе гибрида звучали и грусть, и любовь, - но я скажу это. Я жду тебя. Поэтому прошу только об одном: сопротивляйся. Я обещаю, что встречу тебя, и что каждую следующую минуту после твоего пробуждения я буду с тобой. Ты больше никогда, никогда не будешь одинока.
Он побыл в палате ещё немного, а после удалился в жилую комнату, которую должен был делить с введённой в кому учёной.
Эта каюта - функциональная, как и всё в Гьедене - сейчас выглядела печальной и пустой. Всюду остро не хватало Лилиан Коэпто: книги и личные вещи, упакованные в прозрачные пакеты, выглядели одиноко и сиротливо. Двухъярусная кровать казалась одиноким остовом судна, потерпевшего кораблекрушение.
Вздохнув, Арканос ушёл и отсюда.

Дни тянулись бесконечно долго. Ликвидатор, памятуя о том, в какой спешке команда Лилиан покидала бывшее место обитания, взял за правило участвовать в проводимых людьми работах. Он, используя свои невероятные возможности, мог управляться за считанные часы там, где ремонтные манипуляции требовали большого числа персонала и немало времени. Разумеется, поначалу от него шарахались. В самом прямом смысле. Только самые смелые тянулись за оружием, но Элексиэль-Асфодиэль терпеливо убеждал гьеденцев в исключительно мирном характере своих намерений. В конце концов, к не гнушавшемуся труда ликвидатору, облачённому не в грозную броню, но в обычную униформу, стали относиться чуть проще.
Так было легче справиться с беспокойством и гнетущими мыслями. Трудно осознавать своё могущество и знать, что оно бесполезно, когда любимая женщина тяжело больна.
Каждый день Арканос заглядывал в палату Лилиан. Стоя или сидя рядом с её прозрачной гробницей, он говорил с безмолвной девушкой, рассказывая, сколько интересных и увлекательных вещей будет в её новой жизни, или хвалил её за то, что она так стойко противостоит инфекции.
Остаток дня полудемон проводил в их опочивальне, изучая книги и делая заметки - до тех пор, пока не уставал настолько, что засыпал, уткнувшись лицом в учебник. Впрочем, для такого эффекта ему приходилось изнурять себя по несколько суток.
Арканос с замиранием сердца ждал, когда можно будет переместить дух Лилиан в новое здоровое тело.

Саунд: ссылка

Пусть течение событий напоминало теперь тихую речушку, впадающую в заболоченное озерцо, но Арканосу все равно находилось над чем подумать. У техномистика было множество интересных книг, не все из которых оказались ему понятны. Он находил также учебники высших циклов гьеденского образования и совсем уж зубодробительные научные труды, простые абиссарийские книги по магии, философские трактаты ватиканцев, элергордцев и гьеденцев... Но самым интересным из всего этого многообразия был дневник юной Лилиан. Любопытство и желание побольше узнать о девушке подтолкнули полудемона к тому, чтобы прочесть эти записи.
Немного странно было видеть, что когда-то Лили жутко бесило потому, что из-за стандартной стрижки учащихся её постоянно путали с братом, и, одновременно, волновали вопросы, которые возводили люди вокруг отношений между мужчиной и женщиной. Странная двойственность и желание задавать любые, даже самые неудобные вопросы, красной нитью скользили в строках отрочества Коэпто. Она возмущалась тем, что некоторые её одноруппники тайком пробираются в зону развлечений, но не собиралась доносить, как положено. Восхищалась великими открытиями и рядом писала как её выводит из себя какая-то задавака с веснушками.
Весь вихрь эмоций, живший внутри неё, Лилиан Коэпто переносила на покорные страницы. Должно быть, благодаря этому, она выглядела для всех спокойной и рассудительной ученицей. Арканосу стало ясно, что она с ранних лет научилась скрывать свои переживания. Впрочем, он уже достаточно видел гьеденцев, чтобы понять, что это характерно для их общества в целом. Сплоченный коллектив соратников Коэпто на этом фоне выглядел чужеродным пятнышком, но даже они были не столь эмоциональны, как те же ватиканцы. Его боялись, хватались за оружие, но ни один не выкрикивал обвинения прямо в лицо, ни один не заплакал, или не застонал... Когда Арканос попытался распространить подобную закономерность на все общество, то ему и демоническому графу едва не стало дурно. Как только Лилиан и её команде удалось сохранить хоть какую-то индивидуальность в таком обществе - загадка.
Состояние же самой девушки оставалось стабильным. Время для Лили будто остановилось и казалось, что пролежать в таком состоянии она может хоть сто лет, хоть двести... Однако, на счастье полудемона, Каслер решил что так долго ждать не следует. Арканос мог наблюдать, как в течении сорока дне растет и развивается тело, предназначенное для Лили. Точная копия девушки, разве что кожа была ощутимо бледнее, а волосы - темнее, чем у оригинала. Как именно скажуться гены полудемона ни Арканос, ни демонический граф не знали.
Когда Каслер лично зашел в каюту и сказал что перенос души состоится сегодня, то выглядел несколько взволнованным и попросил Арканоса присутствовать лично в мини-лаборатории, где спешно собрали прибор Лили.

Когда настало время, и бывший противник позвал Арканоса в маленькую лабораторию, мироздание словно застыло на кончике иглы. Отложив книгу, полудемон поспешил за электрокинетиком, опасаясь не успеть к началу переноса, хоть и понимал, что без Коулата его не начнут. Он не замечал коридоров и привычно снующих туда-сюда людей, не слышал их переговоров, не обращал внимания на происходящее на корабле. Все мысли странного создания были сконцентрированы на Лилиан и предстоящем ей перерождении.
Ликвидатор волновался. Он знал принцип и процесс процедуры перенесения души из одного тела в другое, но быть наблюдателем, когда на кушетке у остановки будет лежать не постороннее существо, а его драгоценная возлюбленная - это разные вещи. Пусть всё будут делать профессионалы, но... его Лили так ослаблена болезнью, а лаборатория судна уступает лаборатории покинутого комплекса...
Мужчина едва заметно мотнул головой, точно отметая разом все дурные мысли. Она доживёт. Обязательно доживёт.
В помещении уже находилась готовая к работе установка с знакомым красным кристаллом. Чуть поодаль в своём прозрачном саркофаге всё также спала Лилиан Коэпто, а напротив, прикрытая простынёй, дожидалась новая оболочка.
Арканос встал так, чтобы не мешать Коулату и персоналу, подготавливающему перенос, но находиться поближе к девушке. Он обещал, что встретит её, когда она снова вернётся к жизни.
- Осталось ещё немного, свет очей моих, - одними губами проговорил гибрид и замолк, обуреваемый противоречивыми эмоциями. Надежда, радостное предвкушение, тревога, страх... Лицо Арканоса было спокойным, но его глаза, красными углями пылающие на бледном лице, могли поведать о его переживаниях лучше, чем тысячи слов.

Саунд: ссылка

Когда наконец настал день, которого так долго ждали все, находившиеся на корабле, то новое тело Лилиан было извлечено из капсулы, где созревало. Операцию по установке нейроразъема провели сразу же, решив не дожидаться процедуры переноса души.
Пораженное болезнью тело Лилиан разморозили и погрузили в контейнер с водой, после чего уже начали подсоединять провода. Арканоса также пригласили в лабораторию, где спешно собрали и установили прибор Коэпто, так что полудемон мог наблюдать за всеми приготовлениями. Он уже знал, что та другая девушка, на которой Лили демонстрировала ему процессс переноса, пришла в сознание и теперь активно учиться управлять своим новым телом.
Начало процедуры было Арканосу уже знакомо, только теперь всем руководил Каслер. Лаборанты опасались, что мощности может не хватить, но электрокинетик их успокоил.
Когда от изувеченного тела отделилась сияющая алая бабочка, видимая лишь полудемону, то Арканос ощутил невероятное волнение. Душа, принятая внутрь камня, беспокойно трепетала и билась о стенки, ожидая когда её переместят в новое тело. Скачок мощности стал для всех неожиданностью и симбиот заметил, что сам Каслер явно нервничает, но ускорить процесс переноса просто не в силах. Свет в лаборатории начал моргать, но пока корабельные генераторы справлялись с нагрузкой. чей- то недоуменный возглас заставил Арканоса обратить внимание на контейнер со старым телом Лилиан, которое она уже сбросила, как змея - старую кожу. Вода бурлила как в кипящем чайнике, хотя внешне не наблюдалось ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. Обеспокоенный Каслер повернул голову в сторону какого-то монитора, прошипел ругательство, которое никак нельзя было ожидать от такого спокойного обычно ученого, и резко выдернул из гнезд пару кабелей, схватившись за разъемы голуми руками. Обычного человека такое наверняка убило бы на месте, но Коулат выдержал. Пока внимание было прикованно к электрокинетику и попискивающим приборам, Арканос устремил взор на алый кристал и с ужасом заметил как гладкая поверхность покрывается тоненькой сеточкой трещин...
Но алая бабочка каким-то непостижимым образом успела покинуть свое временное вместилище прежде, чем камень взорвался фонтаном острейшего крошева. Новое тело Лилиан дернулось, как от удара током, а затем замерло. Она дышала, её сердце билось, а душа уже заняла положенное место...
- Теперь это просто груда металлолома. - произнес Каслер, отпуская кабели, и садясь прямо на засыпанный осколками пол, - Лили убьет нас, когда придет в себя.

Арканос сам едва не сполз по стенке, испытывая ни с чем несравнимое облегчение. Ему казалось, что его самый страшный кошмар повторится; ликвидатор готов был уже рвануться к трескающемуся кристаллу, чтобы поймать и удержать душу, которая, лишившись хоть какой-то оболочки, непременно стала бы добычей ангелов смерти. Но его Лили успела... Какая же она умница!..
- Лучше так, чем если бы она не проснулась, - слабо улыбнулся полудемон, отлепившись от стены. Подойдя к спящей девушке, он бережно коснулся кончиками пальцев её бледной щеки, не в силах поверить, что через несколько часов снова сможет говорить с ней.

Когда Лилиан очнулась, у своей кушетки она обнаружила Арканоса. Тот сидел подле и держал её за руку.
- С возвращением, Лили, - он прижался губами к тонкой девичьей ладошке.

На этот раз Лилиан спала очень долго и грезы казались ей бесконечными: на сей раз здание со множеством коридоров выглядело полуразрушенным и частично поглощенным природой. Разросшиеся травы, цветы и лозы давали приют маленьким зверькам и насекомым, на которых Лили могла смотреть совершенно спокойно. Где-то рядом журчала вода, а сквозь появившиеся в крыше дыры светило солнце. Во сне техномистика ничто не могло удивить, потому она продолжала восхождение по длинным лестницам на крышу. Казалось, что сейчас она раствориться в море света, но это лишь радовало Лилиан...
Когда все вокруг потемнело и тело стало необычайно тяжелым. Потом Лили ощутила, что может открыть глаза.
- С возвращением, Лили...
Этот голос девушка узнала бы из тысячи, а потому внимательно посмотрела на Арканоса, выглядевшего весьма обеспокоенным. Она чувствовала себя вполне сносно и пошевелила пальцами, поглаживая могучую ладонь полудемона. Она разлепила губы и слабо улыбнулась. Все-таки было приятно знать что хоть кому-то она небезразлична...
- Арканос, - слышать свой собственный голос, самую малость отличавшийся от того, что было раньше, показалось Коэпто непривычным, - ты давно здесь сидишь?
Такое дорогое ей лицо внезапно начало расплываться перед глазами и Лилиан пришлось сморгнуть несколько раз, прогоняя непрошеные слезы. Девушка попробовала приподняться, но на неё немедленно навалилась тяжесть пополам со слабостью... К такому её тело было еще не готово. Сама девушка не могла видеть себя со стороны, но теперь её глаза определенно были темнее, как и волосы. С кожей случилось наоборот и теперь бледностью техномистик не уступала самому Арканосу.

- С тех пор, как твою душу перенесли в новое тело, а потом на каталке доставили тебя в эту палату, - Арканос склонился к девушке и поцеловал её в лоб. - Как ты себя чувствуешь?
В голосе и взоре полудемона сквозило искреннее участие. Он, похоже, только теперь мог чувствовать себя спокойнее, зная, что его возлюбленной ничего больше не угрожает. Все признаки, которые Каслер обозначил как знаменующие удачный перенос, были на лицо. Лилиан разговаривала, осознавала себя и пыталась двигаться. Конечно, пройдёт некоторое время, прежде чем она полностью освоится в это оболочке. Однако такое неудобство незначительно рядом с участью, которая ждала её в прежнем заражённом теле.
- Хочешь взглянуть на себя в зеркало, Лили?
Судя по выражению лица ликвидатора, опасаться Коэпто было нечего.
- Знаешь, офицер, меня не покидает одна интересная мысль. Кем нам теперь приходится милая душам нашим барышня? Генетической дочерью? Сестрой? Кажется, моя мечта об инцесте совсем скоро осуществится, - довольно вставил своё веское слово Асфодиэль.
- Заткнись, окаянный, - мысленно закатил глаза Элексиэль.

- Хочу. - утвердительно ответила техномистик, сгибавшая и разгибавшая пальцы рук, - Хотя я должна быть похожа на прежнюю себя настолько, насколько это вообще возможно.
Лилиан говорила так, хотя все равно опасалась, что что-то могло пойти не так, ведь контролировать рост тела и все генетические изменения у неё не получилось по вполне понятным причинам. Однако то, что она увидела в зеркале, услужливо поднесенном полудемоном, не показалось ей отталкивающим.
- Хмм... Изменения есть, но они незначительны. С таким можно жить. - заключила техномистик и улыбнулась, снова попытавшись встать, - Благодарю тебя, Арканос, что ты был со мной...
Разумеется, у Коэпто не получилось даже приподняться - ведь мало сменить тело, надо еще снова научиться им пользоваться. Как у человека после долгой комы... Нужны будут упражнения и много. Но зато она сможет жить, не опасаясь больше болезней... Впрочем, возможности её нового тела все-таки следовало изучить. Но пока Лилиан только улыбалась полудемону и наблюдала за его лицом. Как же он беспокоиться за неё! И как же она была рада, что он будем рядом...
- А тебе нравиться? Какая я теперь?

- Нравится - это не то слово, - Арканос улыбнулся и погладил девушку по волосам. - Ты так красива, что я вот-вот ослепну или потеряю рассудок.
Полудемон помог Лилиан занять сидячее положение на кушетке, приподняв функциональное изголовье оной. Раньше Коэпто смутилась или рассердилась бы, посчитав себя беспомощной, но теперь подобное казалось временными неприятностями. Гьеденка лишь довольно зажмурилась, когда мужчина поцеловал её ещё раз и обнял, бережно прижимая к груди.
Мечты о радужном будущем, полном открытий и интереснейших событий, никогда ещё не были так близки. И в этот новый мир Лилиан и Арканос шагнут вместе, рука об руку.