Покинув Хебоннор | ходы игроков | Путь на Север: К'Хифф

Ох, а он был уверен, что натоптал. Вот уж точно, без заступничества богини не обошлось. Возблагодарил Аверин Элберет, кратко помолившись, пока сердце успокаивалось.

А может, не за мной они шли? Может, на корабль нападать? Ох, скверно. Всё равно тело того пса, что я прибил, найдут. Всё равно опасаться будут. Как теперь вернуться с Винраэлем, если по берегу собаки рыщут? Не знает пастух. Знает только одно - положено беззащитных выручать. Разве не для этого герои нужны? Разве не хочет он стать героем? Как может Бок так говорить - мол, брось его, сожрут все одно? Как может имени не помнить? Да нет, это он пошутил. Бок большой шутник. На самом деле он, конечно, добрый, и переживает за малыша. Просто идти не смог из-за ран.

Слез Аверин с дерева, повыдёргивал хвойные лапы из собачьей накидки - и к примеченной деревне побежал. Остерегаясь, конечно, чтоб какой к"нир его не заметил - но всё же в поле он первый должен бы их увидеть. У эльфов глаза всяко зорче, чем у собак. Мысль у Аверина такая - подберусь поближе к деревне, там из укрытия гляну - может, удасться догадаться, где пленного держат. Может, укажет богиня, о малых и беззащитных радеющая. Может, Манве даст знак своей птицей. Или - а вдруг - Винраэля сам увижу. Мало ли, может пленника в открытом загоне оставили.

Шёл Аверин постоянно осматриваясь по сторонам. На равнине кое-где росли деревья и кусты так что было где укрыться случайному пастуху. Но неприятность принесло вовсе не это, а то что равнина была совсем не плоская, а шла изгибами вроде бы и не большими, а в действительности за плавным подъемом вполне мог не то эльф, всадник укрыться. Эльф как раз поднимался по такому вот склону когда почти что ему на встречу выбежал молоденький совсем ещё собаколюд. Замер увидев едва в двух сотнях шагов от себя чужака, а затем залился вдруг испуганным брехливым лаем. И с той стороны, куда дальше от Аверина, ответило ему голосов пять или шесть.

О, нет! О, нет! Он всполошит всю деревню! Он уже всполошил всю деревню! Боги! Винраэль!

Вот и всё. Не бежать же теперь в деревню к собакам - упрям горец и не особенно сметлив, но даже он понимает - это верная смерть. Неугодно, видно, богам спасение маленького эльфа! Злость и ярость досады проняла Аверина, до костей пропекла. Стиснул эльф зубы, сдёрнул капюшон собачий, сорвал пращу с пояса, голыш из-за того же пояса достал - тот самый, что на второго стрелка отложил и наготове держал на всякий случай*.

Взвесил голыш тяжёлый в руке, ярость свою охлаждая; как собака, втягивая воздух раздувающимися ноздрями; привычно направление ветра улавливая чуткими ушами.

Двести шагов. Средний пращник дошвырнул бы без труда, но попал бы вряд ли. Жаль, голыш, пуля была бы лучше. Но уже не выбирать. Что есть, то есть. Вложил в пращу снаряд аккуратно, движения цели улавливая. Не дали спасти, так хоть отомстить дайте, боги! Чтоб неповадно было мерзким собакам эльфов воровать в другой раз! Чтоб знали - заплатят за это втрое, вчетверо! Оттянула рука привычно пращу, всё на мишени внимание горца - и метнул он в младособака камень.

- ВИНРАЭЭЭЛЬ!!! - заорал дико, страшно камню вслед, горе своё выплескивая.

Всю злость, всё разочарование, всю ярость вложил в тот бросок Аверин.

А потом - побежал. Развернулся и побежал к лесу. Быстро. Очень быстро. Так, что слёзы стыда уносило за спину.

Хороший был бросок, наверное один из лучших в жизни, но не попал. Совсем рядом с головой пролетел камень, но мерзкого сучёныша не задел. Напугал только. С визгом развернулся щенок и бежать. Но вскоре и другие появились – взрослые. Как увидели собаколюды бегущего чужака сразу следом бросились. Может знали уже кто он, а может просто натура их собачья такая – бегать за убегающими.

Быстро бежали псоглавцы, ох быстро, на что уж Аверин старался, а на три его четыре их шага приходилось, только к счастью до леса ему было в полтора раза ближе. Когда эльф проламывая кусты вбежал по сень сосен ближайший из врагов был едва ли не за двести шагов позади. Сердце бешенно стучало в груди, глухо билась кровь в висках, от пота оджда была мокрая, легкие казалось разорвуться сейчас.

Ах вы... суки... кобели... может, не хочет Элберет смерти дитёнка, даже и собачьего? Слишком добрая ты, богиня. Я-то не такой. Злость и обида не делись никуда. Наоборот. Стыд ещё добавился. Во-первых за то, что убегает, не спасши товарища, можно даже сказать - подопечного. Тоже мне, старший.* Во-вторых за бросок. Это уж вообще позор. Хорошо, никто не видел, кроме собак.

Бежит. Оглянулся уже раз. Догоняют! Ах вы ж! Ах вы ж ещё и догоняете! Ну покажу я вам, как за эльфами бегать. В другую сторону, собачьи дети, научу бегать, если эльфа увидите. Не за ним - от него. Добежал до леса, до первой сосны здоровой, на ходу мешочка ремешки-то дёрнув. Развернулся, слёзы вытер, в руке уже пули зажаты. Всего их четыре осталось, а в руке три - больше несподручно для скорой стрельбы. Давайте, сучьи дети, набегайте. Щас вам будет эльфийское мясо.

Пращу не понадобилось доставать - до сих пор на палец надета. Мечет Аверин споро - не арбалет. И не городские "пращники", которые по три раза над головой раскручивают снаряд...

В древних эльфийских трактатах о стрельбе из лука говорилось что для меткого выстрела надо успокоить свой дух, а для этого сперва надо успокоить дыхание. Ну, Аверин не лучник, но когда от бега грудь ходуном, а сердце чуть ли не выскакивает, то даже лучшие стрелки особой меткостью не отличаются. Но видно Элберет удачи толику выделила. Первого же собаколюда сунувшегося за линию кустов свалил с одного броска. Повезло наверное, потому что потом Аверин мазал как неумеха какой, но враги испегались могучих бросков и смерти товарища и оступили назад в поле. Боятся суки!

Нет мне сегодня удачи! Да и в древних эльфийских трактатах, дядька говорил, пишут, что ярость - не лучший помощник стрелку. Однако, получил собака один даже и так. Почитай, случайно попал. Может, есть таки удача?... Нет, хватит уже. Отомстил. В руки возьми себя, Аверин, а то живым не выберешься!

Отрезвили промахи стрелка. Отогнал собак - и ладно. Не видно - и хорошо. В лес отступать, за кустами скрывшись! Быстро поначалу, скрытно - как бы не углядели. Вспомнил Аверин, как сам он осторожничал, болт в лицо получить боялся. А я-то парень не из трусливых. Не к"нир какой. Значит, может, и не посмеют эти сволочи меня преследовать - кто похрабрей, уже пошёл в лес - за мной ли или за кораблём...

Убежал Аверин в лес, темп сбросив, на лёгкую поступь больше надеясь, чем на скорость - забежал сначала так, чтоб не доглядели с опушки его - и к морю свернул резко, след запутав перед сменой направления. Чтобы, если что, собаки ещё поломали голову, куда он побёг - в ту сторону али в эту...

Бревно давно уже затянули на корабль и теперь моряки дружно стычали топорами превращая его в мачту. Бок же маялся. Не скучал только потому что раны болели. Новая и старая. Хотя руку так дёргало что про ту что в боку варвар почти что забыл. Вот ведь попали псы поганые. Всё таки самострел это оружие трусов, вообще все эти стрелы из-за слабости телесной и духовной…

Размышления Бока прервал арбалетный болт просвистевший совсем рядом с лицом, настолько близко что даже движение воздуха ощутил. Ещё свистнуло и ещё. Варвар и кановы пригнулись и прижались к фальшборту. С берега же по кораблю стреляли псоглавцы надеясь выцелить когото на палубе. Хотя ремонт ещё не закончен, но невелика беда, подняли якорь, команда спустилась в трюм и налегла на вёсла так что скоро ког уже стоял посреди бухты вне досягаемости для стрел. Там не взирая на завывания и угрозы собаколюдов ремонт продолжися. Бок пытался отвлечся от боли тем что выкрикивал угрозы и ругательства к’нирам в ответ. Продолжалось это пока кто-то не тронул его за локоть правой. Обернувшись Бок сразу уже узнал кормчаго.

- Я что тебе сказать хотел. Мы мачту уже почти что кончили, только поставить осталось. Это конечно всё равно не быстро, но уже конец виден. Как только поставим и парус запасной натянем так сразу же отплываем. Мало ли что тут у этих собак заготовлено, может лодки какие. Опсно здесь оставаться. А дружок твойпропал. Если даже жив ещё и на свободе, то как он к нам попадёт когда суки эти по берегу носятся? А корабль под болты я не поведу.

Маяться болью от ран - не лучшее развлечение. Потому свистнувший перед носом болт и последовавшая за ним волна боевого возбуждения, эту боль вытеснившая, оказались весьма кстати.
Кановы налегли на весла, Бок налег на ругательства. В этом бою путешественники победили, ибо к'ниры потеряли болты, а их противники не потеряли ничего. Почти что.
Явился с неприятным разговором кормчий.
- А корабль под болты я не поведу.
Бок даже не разозлился. Меч просто рядом с собой поставил, спиной к бортику стал, чтоб сзади по голове не стукнули (бывало дело), огляделся. Спокойно так посмотрел кормчему в глаза и сказал:
- Поведешь. Ждем эльф.

Изподлобья глянул на варвара кормчий.
- Дурак ты. Дерёшся хорошо, а дурак. Думаешь мне ушастого не жаль? Да только не помочь ему уже. Ладно. Подождём немного. Хоть и толку с того…
Канов не договорил, развернулся и пошёл раздавать указания.

***

Толи Аверину так хорошо удалось следы запутать, толи просто за ним те пастухине гнались, но погони вроде не было. Только вот неужели из тех трёх десятковпсоглавцев никто на след не его натолкнулся? Да быть такого не может? Осмотрелся эльф. Нет, нету врагов, не видно, не слышно. А значит была у них другая цель. Какая тут и думать то не приходилось.

Когда приключенец вновь увидел бухту то едва узнал – всё таки одно дело с корабля смотреть, а другое с берега со стороны. Только вот ког почему то не стоял теперь почти по середине залива, в доброй пол тысяче шагов от скал.

Понятно. Собаки, значит, на берегу лают. Или за лодками где-то утопали. Но корабль ещё не ушёл. Это хорошо. Лодки с него ждать не приходится - придётся вплавь. Аверин уже купался в море и знал, что плавать в нём даже легче, чем в горных озёрах. Правда, волны неприятно бьют в нос и в уши, если навстречу волне плыть. Но - вполне возможно проплыть даже тысячу шагов, ничего особенно трудного в этом нет. Разве что страшновато. Море-то большое. Но пастух был неробкого десятка, да и выхода другого не было... хотя... в одежде-то не поплывёшь. И кинжал хороший оставлять не годится. Потому эльф решил на скорую руку соорудить поплавок - небольшой кусок дерева, к которому можно привязать кинжал, свёрнутые мокасины и прочее. На берегу было множество плавника, а в лесу - достаточно сухих кусков дерева - не совсем, правда подходящих в большинстве, но эльф мог всегда исправить форму острым кинжалом. Быстро придав достаточного размера куску сухого дерева форму, в общем приближении напоминающую лодку (главное чтоб прямая была и без слишком выступающих частей), Аверин также срезал длинную (выше своего роста) и ровную лещиновую палку, которую привязал на поплавок вдоль, вместе с одеждой и прочими своими вещами, так чтобы её затем можно было вытащить и, привязав на конец тряпку, закрепить на плотике по возможности вертикально или хотя бы помахать, сигнализируя. Для закрепления вещей на "лодочке" использовал свои пращи, пояс и обрывки собачьей одежды.

Обернул, обвязал свои светлые волосы и уши тёмной тряпокой, чтоб не выделялись так и чтоб в уши волной не плескало. И, с поплавком под рукой, быстро побёг в море, оглядевшись предварительно, чтобы убедиться, что врагов и их лодок в поле зрения нет. А потом поплыл - толкая перед собой плотик и за него же придерживаясь. сначала держа курс подальше от берега, за пределы выстрела от самострела, а когда отплыл на достаточное расстояние и даже чуть больше (ну их, эти болты арбалетные) - свернул к кораблю и "поднял флаг", закрепив лещиновую ветку в подготовленное заранее на плотике гнездо (на самом деле просто наспех сооружённое углубление сбоку, к которому вяжется верёвка (праща), прижимая удилище к доске. После чего поплыл к кораблю уже с поднятым флагом, в надежде, что его раньше заметят свои, а не чужие, а если и заметят чужаки - ничего сделать не смогут. Если же в гнездо "флаг" закрепить не удастся (в спешке не сможет соорудить ничего толкового) - просто плыть к кораблю, помахав этой веткой, если есть надежда, что заметят. Не заметят - в упор к борту - и потом окликать голосом.

Повезло Аверину, повезло, никак ходит у Элберет в любимчиках. Увидели его собаколюды когда уже поздо было. Стреляли конечно да на три сотни шагов не каждый болт улетит, а уж попасть точно не получится. Поднял над водой эльф палку да и опустил вскоре потому что или плыть или шест этот держать. Но заметили его с кога. Когда до корабля добрался верёвку бросили, на палубу вытянули. Хвалили, радовались, вина налили. А как закончили уже по-полудни мачту подняли парус и поплыли прочь от земли этой собачьей и её сучьих детей.

Нахмурился только, кормчего взглядом провожая.
А когда приплыл эльф и стали его вытаскивать - подошел Бок, радостный весь, и ответил:
- Сам дурак.
Аверина мокрого по плечу смачно хлопнул, кивнул. Вина сам притащил, налил (себе тоже). Про пацана пропавшего не сказал ничего тактично. А может, опять забыл.
И, по обыкновению, вновь в трюм отправился. Продолжать лечение.
Аверина с собой потащив, чтоб рассказал, как прошло, да компанию составил.

Бросают, значит, конец в воду... нет, не Боков конец, это так верёвку моряки называют. Да, бросают в воду конец, и Аверин, значит, чего-то там покопался и - вылазит по своему обычаю, на одних руках. Перемахивает легко на палубу. Не ранен, значит. Вытаскивает свой поплавок с вещами.

Кивнул Боку, морякам улыбнулся потерянно как-то. Да только видно - не здесь его мысли. И вообще, весь он какой-то... злобненький, вот что. Уши к голове прижаты, ровно у скалящейся рыси. Одно надорвано. Шею набычил, кулаки сжаты. Волком глядит. Щерятся мелкие зубы в нехорошей усмешке, в глазах - вовсе не наивный восторг простака, как обычно. Точно пристукнул кого-то не далее пары часов назад - прям-таки читается недавняя смерть в этих глазах. А ещё упрямство. И на берег смотрит, оскалясь, на книров с арбалетами. Я ещё вернусь, собаки. Через год, или два, или три - неважно. Не один вернусь. Вернусь - и вы в вашей деревеньке пожалеете, что эльфёнка своровать решили неосторожно. Думаете, жизнями двух собак отделались? Погодите годик-другой. Для эльфа это не так много, сучьи дети.
Нет, не молчит. На расспросы отвечает, благодарит даже, что подождали. Элберет уберегла, говорит серьёзно, а то бы сгинул. Но утащить его пьянствовать не удалось Боку. Втемяшилась крепко в башку упёртую селянскую мысля. Всё расспрашивал капитана, можно ли найти эту бухту потом, да где она, да на карте покажи... выпытал, что мог только. И пока удалялся ког, глаз не оторвал от земли. Словно запомнить намертво хотел, где логовище псолюдов. Словно и правда за чужим ребёнком псу под хвост ещё раз собирается...

Потом, конечно, раны обработал как мог, перевязал - пастуху-то дело это не впервой, овцы то и дело ранятся или ломают что. Ухо ему пришлось зашивать тому канову, что парусину сшивать был привычен. Больно было. Вещи разобрал, рассортировал, порвал на бинты сорочку испорченную. Словом - делом занялся, не пьянством. А потом опять всю ночь не спал. Беседовал тихо с кем-то, на звёзды глядючи. А отоспавшись, целыми днями остервенело тыкал палкой повешенный вместо макивары к такелажу поплавок. Нескоро его отпустило. Такая вот загадочная она, эльфиная душа.