Рассвет. Саргатан всегда встречает его коленопреклонным во взлетевшей ввысь Башне ласточки, перед обращенным на восток высоким стрельчатым окном. Острый слух дэва улавливает низкий гул приветственных рогов, которым монахи возвещают ежедневное рождение светила, кожа ощущает теплое прикосновение первых лучей, робко проникающих через разноцветное стекло мозаики, а глаза, не моргая, смотрят на восходящий над окружающими монастырь горными вершинами кипящий огненный шар.
Он плоть от плоти света, и каждый день его начинается с обращенной к солнцеликому благодарственной молитвы, но сегодня на лице его лежит печать глубокой задумчивости. Монастырь лучезарного ока – его колыбель, его дом и единственное место в мире, которое его данное воплощение знает не по книгам, но скоро все это изменится. Должно измениться. Голоса, каждый из которых – лишь эхо его собственного, окутывают Саргатана плотным саваном, сплетенным из шепота. Голоса советуют, просят, предостерегают и даже приказывают, но колесо жизни уже повернулось, и теперь только его собственное решение имеет значение, но похожий на инкрустированную золотом скульптуру из белого мрамора дэв медлит. Он не уверен, растерян, а сомнения гложут его душу, как бездомные собаки суповую кость. Он медлит, а голоса настойчиво повторяют одно и то же:
– Эльсир. Оверлук. Красная длань возрождается. Смерть грядет…
…
Рассвет. Саргатан впервые пропустил восход пелорова ока. Он стоит на вершине одного из окружающих Оверлук холмов и жалеет, что не способен плакать. Солнечные лучи неуверенно, как любовница, с которой еще недавно был в ссоре, гладят его лицо, но дэв этого даже не замечает. Его вниманием полностью завладели дворфийская твердыня, пролом в стене которой выглядит будто открытая рана, и поля вокруг нее, следы сражения на которых видны даже сейчас. Опоздал.
– Ты опоздал. Бой выиграли без тебя, – почти что рычит Тот-бывший-он-что-был-воином, смотря на поднимающийся над горой трупов атаковавших город тварей столб маслянистого черного дыма.
– Ты опоздал. Невинные страдают, – сокрушенно шепчет Та-бывшая-он-что-была-лекарем, переводя взгляд на раскинувшийся за стенами то ли лагерь беженцев, то ли полевой госпиталь, то ли и то и другое.
– Ты опоздал. Ты жалок и бесполезен, – презрительно шипит Тот-бывший-он-что-был-карающим-клинком-солнцеликого.
– Но ведь я спешил изо всех сил, – практически выкрикивает Саргатан, зная, однако, что врет самому себе. Путь от монастыря был долгим и непростым, но он все равно успел бы, если бы не отвлекался на “незначительные дела”, как их называли его бывшие воплощения.
– Ты два дня искал дочек лесоруба в Костяной чаще. Двух дней хватило бы, чтобы успеть на битву и спасти десяток жизней, – устало говорит воин, качая головой.
– Ты неделю пытался спасти тех обреченных рыбаков от серой лихорадки. Недели хватило бы, чтобы успеть попасть в город и спасти полсотни жизней, – устало говорит лекарь, опуская глаза.
– Ты полмесяца плелся с пилигримами Королевы смерти, охраняя чужих слуг от опасностей Красных болот. Полумесяца хватило бы на то, чтобы успеть спасти сотню истинно верующих, – устало говорит палач, поджимая тонкие губы.
Слова обрушиваются на Саргатана, будто молот на наковальню. Тяжелые, полные печали и разочарования они ложатся на его плечи непомерным грузом. Грузом вины. Он пытался помочь всем, а в итоге всех подвел. Его удел – мелочевка, помощь крестьянам и призыв дождя. Он недостоин своего предназначения.
– Нет больших и маленьких добрых дел, – неожиданно произносит Тот-бывший-он-что-был-первым, и все остальные голоса замолкают в благоговейном страхе. – Есть добро, и есть зло. Одна жизнь и тысяча жизней равнозначны. Эту битву выиграли без тебя, но война с тьмой не кончается никогда. Неси свет в мир и не придавайся унынию, ибо уныние – грех. Иди.
Голоса смолкают впервые за три месяца, и Саргатан, чуть покачиваясь от усталости и неожиданной тишины, опускается на колени лицом на восток. Губы дэва беззвучно двигаются, шепча привычную утреннюю молитву, но мысли его уже убежали вперед. В Оверлук. Там он найдет свой путь, там он исправит свои ошибки и искупит свои грехи. Вперед, свет зовет в путь.