Starcraft | ходы игроков | Марррррр_______ево

Будь моим городом из стекла.
Будь моей плотью, хлебом и солью.
Слышишь, гудят колокола?

Это над нами шаги Короля.
Он из похода бредет в никуда.
Конечной целью – буду я.
Только меня алчет монарх.
И никого другого!

Будь моим ангелом.
Дьяволом будь.
Будь мудрым монахом с наставлением!

Не бесись. Не обессудь.
Мой повелитель отведает суть.
Он по лестнице в спальню идет.
Там на перинах меня найдет.
Губами плотно мои прижмет.
Атака.

Буду твоим солдатом.
Буду пешкой в большой и малой игре.
Буду смотреть в глаза со страхом.
А в спину с подобострастием.
Я буду частью тебя.
Частью воинства. Частью армады.
Слышишь, гудят колокола?

Сердце из грудной конуры вываливается.
Подпись: Твоя собака.

Я хочу быть красивой. Такой красивой, чтобы все тебе завидовали. Ты разбудил во мне Женщину. Теперь я принадлежу тебе, и кто бы у меня ни был, все они лишь бледная твоя тень. Ты один знаешь, что мне нужно. Ты один можешь удержать меня в своих руках. Хозяин.

Сегодня я видела сон, что мы оба утонули. Лодка, за которую мы держались, качаясь на волнах, пошла ко дну. Я успела вынырнуть, хватая ртом воздух, но не нашла тебя рядом. Вода снова сомкнулась над моей головой, я толкала тебя вверх, снова и снова, но когда дна не достать ногами, когда не за что уцепиться, силы кончаются очень быстро. Быстрее, чем последний глоток воздуха. Мы утонули. Я раньше, а ты позже.

Я помню, как стеснялась положить тебе руки на плечи, когда мы обнимались, ведь там были погоны. Я всегда трепетала перед этими кусками картона, обшитыми тканью со звездами и золотыми галунами. Знаки различия. Знаки того, что ты выделяешься из тупого жвачного стада, что ты над ней, что у тебя есть Миссия, Цель. Как же тебе шла эта форма. Чуть приталенный китель, белоснежная рубашка, строгий галстук и классические брюки. Офицерская форма, отутюженная так, что стрелками на брюках можно обжечься. Безупречность, строгость и недоступность. Сколько раз я мечтала стащить с тебя этот текстильный саркофаг, а когда стояла в твоих объятиях, дурея от запаха твоих духов, то руки соскальзывали с погон, а глаза никак не поднимались вверх.

Я знаю, что когда тебе не спится, то меня тоже мучает бессонница. Я просыпаюсь по ночам раз десять-пятнадцать, высматриваю часы и со стоном безнадежности падаю на подушку, молясь, чтобы утро наступило быстрее. А когда наконец-то звучит команда «подъем», то собирать себя, разбитую, приходится по кусочкам, вываливаясь из теплой койки на ледяной пол. Я чувствую тебя. Непостижимым, мистическим образом я чувствую тебя.

Я хочу быть красивой. Такой красивой, чтобы все тебе завидовали. Ты разбудила во мне Женщину. Теперь я принадлежу тебе, и кто бы у меня ни был, все они лишь бледная твоя тень. Ты одна знаешь, что мне нужно. Ты одна можешь удержать меня в своих руках. Любимая.

мне душно душно мне тесно хочется хочется волком волчицей выть на луну а если её нет то притащить что то круглое хоть шину горелую и на небо приколотить и выть и выть и выть а потом побольше воздуха втянуть в себя и снова выть мне очень серо вокруг я слышу голоса но это серо я вижу цвета но это серо мне нужно небо мне нужно не просто серое а звездное небо и что бы солнышко я помню а теперь просто помню а раньше было знание теперь я чувствую ближнего и дальнего но от этого разве легче всё я вижу и слышу всё знаю но это ведь не я что есть я и зачем мне быть я это глупо но слава мне есть ты и губы твои как прежде как прежде ввожу в тебя и пью мало тебя очень мало хочется что бы было больше давай ты будешь мной а

Они обещали, что я не буду слышать их, только её. Обманули.

Мой мир весь белый и мутный или это я ослепла. Боли нет или это я умерла. Смотри, как я мучаюсь ради нас с тобой, я выдержала бы еще больше. Вытерпела бы все, что потребуется, лишь бы снова проснуться посреди ночи от твоих ласк.
Твоя татуировка на левом плече, та, на которой ленты и буквы. Я никак не могу прочитать, что там написано. Смешно, но я видела тебя при свете только в форме, а в темноте было некогда что-то читать и рассматривать. Когда-то я поклялась, что не умру, пока не прочитаю эти черные буквы на твоем загорелом плече. Увидеть бы тебя еще хотя бы раз.

Белые люди ходят по моему белому миру в белых халатах, пишут белыми ручками на белой бумаге. Один был такой молоденький и любопытный. Улыбался некстати и невпопад и все норовил заглянуть под мою простынь. Мальчишка. Может быть ты хороший ученый, перспективный специалист, но руки твои дрожат на твоих коленях, когда ты смотришь на меня. Ну что ты смотришь? Я ведь не кусаюсь. Давай, положи ладонь на мою грудь, сожми её сильнее, ты ведь хочешь, я же знаю. Трусливый щенок.

Иногда ко мне приходит твой запах. Я узнала бы его, даже если бы валялась в канализации с отрубленной головой. Я судорожно втягиваю носом воздух, заполняя им свои легкие. Будто ты здесь, рядом со мной, но я тебя не вижу. Те, что в белых халатах довольно улыбаются. Говорят, что связь может проявляться любым способом. Даже в галлюцинациях. Они уже вывернули меня наизнанку, но хотят залезть еще глубже.

Для тебя служба всегда была превыше всего. Я бесилась и плакала потихоньку, но никак не могла заслонить её собой, как ни старалась. Ты никогда не посвящала меня в свои планы. Приходила когда хотела и уходила, не прощаясь. Да к черту всю секретность, плевала я на неё. Ты мне нужна. Только ты.

Мой мир весь белый, в нем так пусто без тебя.

Следующая игра будет жеманная и вычурная. Она будет вся в завитушках и готическом стиле. У меня будет большой тугой цилиндр, а не острый колпак. А ты кого-то кроме меня ещё любила?

Сейчас стеку по стенке и заплачу. Кривляюсь. Я – самое лучшее. И что кто-то что-то попробовал, так ведь и Фома тоже пока руками Его плоть не взял – не уверовал. Чувствуешь куда я клоню? Наклонись. Покло. Что это? Клекочут? Страхи-страхи-трахи. Страшно мальчикам? Страшно-страшно-страшно япи?

За соски берут. Покручивают. Господи! Где я?! Где они?! Тебя лишь хочу, а тут эти все. Домой! Стойте! Стойте! Всё будет, но пока рано! Пожалуйста, ну пожалуйста, я плевки ваши слизывать буду. Цыгарки о меня тушите. Но пожалуйста! Ну попозже! Разве это так много за такое?! Ах да. Не первая? Врёте-вру. Первая. Стойте-стойте. Челюстями не щелкайте. Ещё будет буран-вьюга из крови. Стойте-стойте. Ещё рано. Ну пожалуйста, ну хоть кнутом если нет плети. Но чуть позже. Мы все побежим. Я тоже, но дайте возлечь-дайте. Скучаю-теку-плачу. Я, знаками-буквами-ятями, такая духовно-духовная! Аж обоссусь от счастья благости. Ну хоть минутку дайте!

Стоять! Всем стоять! У тебя губы такие сладкие. Как в прошлом. Глаза твои – тоже в прошлом. Зрачки твои – тоже в прошлом. А может и я?

Кусаю. Рву когтями. Рычу-реву не плачу. Ты слышишь?! Все разом! Ты слышишь?! ВСЕ РАЗОМ!!!

Плечи твои глажу. Нюхаю аромат твоих волос. Не глядя нахожу нужные точки. Замираю. В глаза смотрю, потом чуть над ухом. Смотрю в тебя и мимо. Слегка беру за горло. Есть ещё в пальцах сила. Пульсирует внутри пальцев. Молчу. Тихо-тихо. На клеточном уровне глажу.

И слушаю тво-сво-его психа.

Мне больно. Что же ты делаешь, милая, родная?

Я тону в буро-зеленом море копошащихся конечностей, слюнявых пастей и выпученных глаз. Едва я открываю рот, чтобы вдохнуть, как его тут же что-то затыкает. Они размазывают меня по земле. Твои-мои-наши. Где же ты безумие, когда тебя так не хватает? Я так много чувствую, что не могу думать. Отпустите, я больше не выдержу, отпустите.

Она у тебя такая красивая, я хочу её поцеловать.
Нет.
Не бойся, глупая. Не бойся меня.

Лапы насекомых трутся друг об дружку с непередаваемым шелестом и скрежетом. Противный звук. С наглостью насильника эти твари, просунув свои лапы под коленки, раздвигают мои ноги. Один язык, второй третий. Все, которые могут добраться, не раздавив свои головы друг о друга. По-собачьи лакают меня, по-кошачьи вылизывают.

Какая же ты мокрая.

Кокон все теснее, Лапы-руки, лапы-пальцы-руки-лапы. Вы разорвете меня на части. Даже не надейтесь, что я открою глаза, я не хочу это видеть.

Просыпайся, я хочу тебя. Ну же. Иди ко мне.

Я не сплю, не сплю, не сплю. Дай только дотянуться до тебя. Милая.

Всполохи радуг на горизонте - это чьи-то зрачки под куполом цирка.
Все затаились и только она - девочка на стеклянном шаре.
Падает-падает-падает-падает в лапы-объятья человек-паука.
Ахает-ахает-ахает-ахает остолбеневшая толпа, прикрыв лицо веером.

Кола-поп-корн-клозет-джакузи. Всё-равно под платьем мясо.
Как не крути ты свой шар из осколков, но придется скинуть платье.
Падает-падает-падает-падает в лапы-объятья человек-паука.
Ахает-ахает-ахает-ахает остолбеневшая толпа, прикрыв лицо веером.

Но Робин-Гуд бритый и трезвый тетивой отправляет стрелу на паперть.
Девочка шестом для балансировки отталкивается в водоворот удовольствий. И
Падает-падает-падает-падает в лапы-объятья человек-паука.
Ахает-ахает-ахает-ахает остолбеневшая толпа, прикрыв лицо веером.

Чужое сознание снова исчезает из разговора. Словно и не было. Мара чувствует больше чем ноль. Мара чувствует и это греет.
Кровь по венам бежит теплая. Сердце разрывает от жалости к этому миру. Как там все и всякие? Со сколькими ты кроме меня? А? По ком сердце болит? Чьё сердце успокоиться? А?
Острые лезвия на передних лапках его оставляют тонкие полоски-каналы. Те заполняются красной жижей. Будь сегодня Марсом. День доспехи из чешуи. Моей. Я нагрудной пластинкой к твоей груди прижимаюсь и трусь. Через меня её грудь. Тепло-тепло. Смачиваю хитин жижей твоей. Теперь уж точно тепло. Клешнями обнимаю, грею дыханием.
- Ты только со мной? Только-только со мной и никто нам не нужен? Тут кругом слабости и соблазны. Давай станем сильнее, а?

Она не понимала, что происходит, пока не понимала. Просто чувствовала, что от неё ждут ответа.
Приятно знать, что ты нужна. Очень приятно. Это окрыляет и придает уверенности. Очень сильной уверенности.
У неё был выбор. Пока еще был выбор.
А кому она, собственно еще нужна?
Конраду?
Конраду.
Он хороший, но она убьет его, как только узнает, что этот десантник прикасался к её любовнице. Что он её трахал. Первый раз в ванной, прижимаясь своими бедрами к её точеной попке. Сначала нелепо присев, чтобы его член добрался до её лона. Чтобы дать Маре то, чего не может дать она.
Она не простит. Никогда.
- Да, конечно, давай. Кроме тебя у меня никого нет.
Мара не лжет сейчас. Почти не лжет.

Эполеты на моих погонах. Точенный-точенный-точенный. Алчешь и губами ищешь, я же знаю. А если и вру, то во благо.
Груди мои соком полны. Тобой сердце льётся на пол стекает. Хорошо-хорошо, а он кукушка. Ты не думай. Ему лишь бы яйца в гнездо закинуть и был таков.
А мы пойдем в атаку. Надо идти на запад. Надо идти в их город на запад. За нашей бессмертной ордой.
Они меня не любят. Братиков и сестричек в пламени мучают. Бьют железом холодным и злым. В звездах рвут. В воде рвут. В лесах рвут. И тут тоже. А я боль не пью, я захлебываюсь. Слышишь как в легких колышется? Это я. Теки в меня.
Встань-стань в первый раз армадой этой. Прочуствуй каждого. Глазами видь ихними. Душой их будь ибо своей у них нет. Каждый член распрями в сто тысячном суставе. Разогни. Жало кверху. Выпрямись каждым. Будь им-собой-мной. Я без тебя так скучала. Плакала ночами. Грустно было.

Прочуствуй каждого из них. Они все на поверхности сплелись и ждут. В тихом озере ты да я водимся. Топи сук океаном.
Руби сук.

Сижу на твоих коленках. Так хорошо. Я тебя лю.