The Death of Love | ходы игроков | Be Quick Or Be Dead [Chapter over]

С той поры Орландо каждый день бывал у постели Верене. По его просьбе медицинские сёстры и врач покидали палату, оставляя его наедине с коматозной больной до тех пор, пока граф Ди Альри не выходил из помещения ровно на сутки. Доктор Гринвуд с удивлением отмечала, что той день ото дня становится лучше; после нескольких первых визитов друга де Рэ девушка начала шевелить пальцами. Через месяц Кузэ открыла глаза и заговорила. Удивлению Гринвуд не было предела, и она постоянно расспрашивала Орландо о том, как ему удалось вывести из комы пациентку. Впрочем, эта женщина не выносила своё любопытство за пределы отделения – из-за воспитания и прямого приказа хозяина Моргота держать сведения о состоянии жрицы в тайне.
Как только Верене смогла вставать, за неё активно взялись морготские специалисты по реабилитации. Она не покидала госпиталя, а потому ничего не знала о том, что творилось все эти месяцы в провинции и её сердце - если не считать рассказов Орландо. Пока элергордка снова осваивала движение после стольких месяцев неподвижности, Жиль и его загадочный друг решали вопрос о её дальнейшей судьбе. Затворившись в кабинете, маршал и Ди Альри сидели за чашкой травяного настоя. В воздухе витали запахи мелиссы, мяты и чабреца.
- Я хотел бы попросить тебя о великом одолжении, мой друг, - произнёс де Рэ, опуская самого простого вида белый керамический бокал на керамическую же подставку.


Саунд: ссылка

Постепенно, благодаря помощи Ди Альри и местных врачевателей, Верене приходила в себя и оправлялась от последствий столь долгого сна. Конечно, если бы не Орландо, то сама она восстанавливалась бы куда дольше... Тело казалось жрице таким слабым, словно бы чужим, а потому в первую неделю она даже ложку держать в руке толком не могла. Верене было стыдно от того, что другим людям пришлось заново учить её ходить. Она упражнялась практически с маниакальным упорством, а когда доктора разрешили, то ходила по палате кругами, покуда не падала на койку совершенно обессиленной. Шрам на теле жрицы так и остался, однако особого беспокойства он не причинял. На вопросы о том, как можно было заработать подобное увечье, девушка старательно отмалчивалась - ей все равно не поверили бы.
Из разговоров с Орландо она поняла не слишком многое, но опасалась, что все зашло настолько далеко, что даже казнь абиссарийца ничего толком не изменит. Что происходит за пределами госпиталя, жрица не знала, но кухарки наверняка волновались за её самочувствие. Только вот посетителей, кроме медперсонала и графа Ди Альри у Верене не было. Разве что иногда вечером прилетала к окошку большая белая сова и наблюдала за жрицей своими невероятно мудрыми глазами.

*Долг чести, сердца и дружбы...*
ссылка
Верене... о Верене... тебе станет лучше... у нас получается...
Почти каждый день граф Ди Альри был в палате, где лежала Верене. Орландо сердечно благодарил понимание местных врачей за то что ему позволяли оставаться с Верене. И это время он использовал с предельной пользой. После каждого совместного действия, по возвращении Верене к ее целостному состоянию, Орландо был вынужден день отдыхать и обдумывать следующие шаги в этом трудном, но крайне важном деле. Важном уже для него самого, а не только для высших сил.
Постепенно Орландо, да и врачи, видели что Верене приходит в себя. Даже Доктор Гринвуд удивлялась тому что происходило. После первых нескольких походов туда, где Орландо стал проводником для Верене, наконец-то стали двигаться ее пальцы. Тогда то даже сама Верене потеряла свои первые сомнения и стала больше помогать, уже веря что действительно сможет вернуться...
Прошел трудный для них обоих, Орландо и Верене, месяц. И наконец-то, девушка впервые открыла глаза, а затем и впервые вновь заговорила. Когда она открыла глаза, рядом с ее кроватью сидел граф Ди Альри, держал ее за руку и смотрел на нее так, словно готов был расплакаться от радости, хотя и сдерживал эти капельки как умел. Он радостно поприветствовал ее возвращение и отпустил ее руку, оставляя Верене на попечение доктора Гринвуда. Порою, проводя беседы с доктором Гринвудом, допытывающейся как так получилось, Орландо утаивал правду, стараясь использовать известные ему познания о теле человека и душе в разговоре. В таких беседах, Орландо с доктором обсуждал какие лекарства применяются для лечения Верене, уточнял как они могут повлиять на девушку, а так же настоял, при одной из встреч с Дэ Ре, что питание Верене, уже после того как она пришла в себя, будет определять Орландо. А так как он понимал что поможет естественно восстановить функции тела Верене, и старался комплексно ей помочь. Да и знал что некоторая пища вредит тем процессам тела, которые как раз и могли бы поставить девушку на ноги чуть быстрее. И так и получилось. Верене питалась только плодами и водой, которые разрешал Орландо. Благо в их вариациях был выбор. Посему уже скоро, Верене смогла двигаться сама.
Специалисты по реабилитации принялись за уже способную стоять Верене. Они выхаживали ее со всем своим профессионализмом и теперь Орландо уже больше проведывал девушку и рассказывал ей новости, отвечал на ее вопросы. Орландо предупредил девушку что теперь он сможет чуть реже ее навещать и вызнает у графа Дэ Ре ее дальнейшую судьбу. И именно это и обсуждал Ди Альри со своим другом, хозяином Моргота.
Порою Ди Альри встречал будущую невестку Дэ Ре, леди Жюльетт Сориньян, особенно когда та приходила проведать своего суженого. Орландо лишь почтительно приветствовал ее и не задавал о ней никаких вопросов. Но девушке то и дело, казалось, что за этим пронизывающим взглядом прячется понимание того, кто же такая на самом деле Жюльетт.
В один из дней, обсуждая будущее Верене, сидя в кабинете Дэ Ре, за чашечкой ароматного травяного настоя, друг хозяина Моргота, Орландо, принял просьбу Дэ Ре, обсудив тонкости, суть и возможные трудности и варианты решения...
- Ты знаешь, друг мой, что с радостью помогу там, где способен помочь. Ты ведь о Верене. И возможно... о тех странных оборотнях и их скрытом от нашего взора хозяине. - высказал свои мысли Орландо, отпив из своей керамической чаши и положив ее на причитающееся блюдце. - Верене, как известно из докладов, уже почти что в норме, не считая остаточной слабости. - замолк, обдумывая что же сказать графу о узнанном за это время собственного периодического расследования, - В одном нет сомнений. Скорее лишь озвучу твои собственные наблюдения, но смерть леди Жанны, нападение оборотней, другие события о которых поступают доклады, имеют взаимосвязь и сходятся на тебе, друг мой, Жиль. Причины же пока трудно выяснить...
- Да... позволь узнать, когда вы с леди Жюльетт планируете скрепить свадьбой ваши узы? - слегка улыбчиво произнес Орландо, сидя в предложенном ранее Жилем кресле, - Но извини что спросил, перейдем же к сути одолжения...

Граф кивнул:
- Я начинаю подозревать, что корни этой отвратительной истории уходят за границы Моргота, при том как в сторону Абиссарии, так и в сторону глубинных провинций империи.
- Что же касается свадьбы... Мы обвенчаемся сразу после охоты, которую должна проинспектировать инквизитор, - отвечал маршал, задумчиво делая ещё один глоток чая. Отставив чашку, он тепло улыбнулся:
- Я желаю, дорогой мой друг, пригласить тебя присутствовать при этом событии, важность которого для меня несомненна. Но я хотел видеть тебя не только из-за приглашения. Нам необходимо озаботиться будущим Верене из дома Кузе. В общих чертах мне известно, что она охраняет некий предмет культа, который очень ценен для её народа. Я планирую совершить поступок, который понтифик, узнай он о нём, нарёк бы предательством, а меня за оный обвинил бы в ереси и отлучил от церкви. Я вижу в элергордцах не врагов, но потенциальных союзников. Их вера, пусть и не имеет отношения к католичеству, ещё меньше связана с отвратительными демоническими культами и по природе своей не враждебна. Более того, орудия, направленные против абиссарийцев, не причиняют вреда выходцам из Элергорда, в то время как их (элергордцев) знания для демонопоклонников вредны. Многие века вражды не предполагают доверия, но я хочу сделать первый шаг и прошу в том твоей помощи. Ты хорошо разбираешься в верованиях Элергорда, а жрица доверяет тебе более, чем кому-либо другому во всём Морготе.
Де Рэ пристально взглянул на графа-феникса.
- Я прошу тебя сопроводить Верене до безопасных территорий Элергорда и далее во владения их правителя, чтобы доставить её в целости и сохранности домой, а также выступить парламентёром от моего имени. Для обеспечения безопасности я отправлю с вами как преданные мне силы регулярной армии, так и "Морготских Волкодавов".
За такую затею Жиля непременно сожгли бы на костре, прежде подвергнув ужасным пыткам, но он ведал, что Орландо Ди Альри доверять можно.

*Раскрытие карт и новое решение*
ссылка
Граф Феникс молча и внимательно слушал речь своего друга Дэ Ре. Владыка Моргота и сам заметил, что его гость хорошо понимал всю серьезность намечающегося дела...
- Друг мой, ты точно подметил. Мне действительно известны Элергордцы, и это они помогли мне пережить ту ужасную войну. - решил откровенным быть со своим другом Ди Альри, - Традиции... Элергорда во многом... благосклонны жизни. Это одна из причин их отличий от жителей Абиссарии. - замолк граф на миг, а затем продолжил, - Понимаю. Сопроводить Верене в Элергорд, защитить ее и ту вещь... Да-а... - вдруг улыбнулся Ди Альри, - Это однозначно разозлит понтифика, друг мой, а значит нужно покинуть Моргот тайно. Регулярные войска, Жиль, лучше оставь в Морготе. А из Волкодавов, оставлю на тебя решение о сопровождении. Элергордцы обладают терпением, какого так не хватает нашей церкви, и все же... нужны люди, владеющие этим... качеством.
- Итак... - вновь после непродолжительной паузы, заговорил Орландо, - Нужно решить лишь важные и тонкие вопросы... так же... с радостью приму участие в вашем с леди венчании.
- Решено, до венчания я подготовлю необходимое, переговорю с Верене, и после твоей свадьбы мы ней отправимся в Элергорд.

- Тогда приступим к подготовке, Орландо. Посоветуйся с Верене - вдруг она имеет некоторое представление об относительно безопасных путях через разорённый участок своей родины и их протяжённости. Прикиньте, что понадобится вам в пути и сколько дней займёт дорога. Я дам вам с собой всё, что ты и она сочтёте нужным: любую провизию, оружие и экипировку. Людей из рядов "Морготских Волкодавов" я выберу лично, но под видом учебных маневров вас будут до границы и некоторое время после оной охранять ещё и несколько рот регулярной армии. Затем вы отправитесь малой группой, чтобы, как ты верно отметил, привлекать меньше внимания.
Жиль сделал небольшой глоток травяного чая.
- Скажи мне вот ещё что, друг. Я наслышан о способностях элергордских жрецов безошибочно читать в душах людей печать инфернальной скверны. Когда Верене будет достаточно здорова для того, чтобы проверить кое-кого?

- Хорошо. Так и сделаем. После нашей беседы навещу Верене, уточню известны ли ей более безопасные варианты пересечения пути до цели и заодно спрошу, готова ли она ощутить то, что ты попросил. И сдается мне... - заговорил Орландо после небольшой паузы, причем с хитрецой в голосе, - что есть у меня мысли по поводу личности этого кое... кого.
- Решено! - встал Ди Альри и учтиво склонив голову, в дружеской манере, произнес, - тогда я покину тебя, друг мой и переговорю с Верене.

После того, как была завершена беседа с Жилем, граф Феникс отправился тот час же в палату к жрице Калидуэн. Нужно было подойти, сообщить докторам что Жиль позволил переговорить ему с девушкой без лишних ушей, и заодно, начать разговор... а затем... уже передать Дэ Ре новости.

Верене постепенно восстанавливалась, ощущая все происходящее в замке как сквозь некую пелену. Силы капля по капле возвращались к жрице, но до прежних возможностей ей пока что было еще далеко. Но чем сильнее она прислушивалась к самой сути замка Машекуль, тем сильнее понимала, что ничего толком не сможет изменить в мрачной ткани будущего, нависшей над обитателями этой суровой земли. Положив узкие бледные ладони на оконное стекло, Верене смотрела в сад, ожидая, когда на какой-нибудь из веток дерева промелькнет белоснежное оперение совы.
Стоило только Орландо войти в комнату, как жрица тут же обернулась и поприветствовала его с немного виноватой улыбкой. Она считала что будет не слишком хорошо уехать и оставить графа без напутствия, но увы. Слишком недружелюбен и ревнив был местный бог, самые рьяные служители которого порой не гнушались творить такое, что подобало скорее чернокнижникам.
-Значит мы уезжаем? И как скоро? - серо-голубые глаза теперь смотрели гораздо строже и печальней, чем раньше, когда её впервые показали Ди Альри,- Мне хотелось бы верить, что граф... и твой друг, сумеет пересилить себя и сделать правильный выбор. Но он слишком ослеплен горем и потому слепнут все вокруг него. Знаете почему того самого абиссарийца, который приказал поймать меня, до сих пор не нашли? Потому что ему тоже больно. Он ослабляет себя, занимаясь не своим делом, потому даже самые чуткие могут увидеть в нем лишь немного странного человека.
Верене подошла к больничной кровати и вытащила из-под подушки простую на вид деревянную чашу, украшенную резьбой, и протянула Орландо. Тот просто не мог не почувствовать, что именно ему сейчас предлагала взять в руки жрица...
-Можешь попробовать увидеть сам, что ждет эту землю и самого графа де Рэ. Но я хочу передать ему напоследок только две вещи. Первая - та, что похоронена в склепе без имени, нашла мир так, как это себе представляют здесь. Столь чистые и светлые души никогда не хотят крови и возмездия, они способны простить своих убийц. И вторая - если чудовище пожирает твоего врага, это еще не значит что оно станет твоим другом. Выбор предстоит сложный, но сделать его необходимо. Мне кажется, что в следующий раз мы увидимся с Жилем де Рэ на иных путях, недоступных простым людям.

*Чаша что скрывает свою суть...*
ссылка
Орландо, возрождённый феникс, как и символ его рода, размышлял о предстоящих делах, о предстоящей встрече с Верене, о том что его друг Жиль попросил сделать, а так же о той просьбе, касаемо Верене и возможного абиссарийца. Шаг за шагом, приподнимающим лёгкие пылинки над каменным полом, которые порою на него опадали, Ди Альри приближался к ней, этой деве, чьё почти вернувшееся здоровье искренне радовало графа Ди Альри. Впрочем... радость сия была мимолётна. Ведь предстояло подготовиться к трудному и скорее всего опасному переходу.
Скрипнула отворившаяся дверца, граф вошёл в помещение. Верене, еще достаточно бледная, смотрела задумчиво в окно, туда, где находился сад. Орландо успел заметить, что тут же поприветствовавшая его девушка, как-то виновато улыбнулась. На что граф в молчании учтиво склонил голову, и выслушал её высказанные мысли. Её вопрос об отъезде, её мнение о Жиле и скрывающемся абиссарийце. И этот её печальный взгляд... как бы хотелось Орландо видеть в её взгляде более яркие нотки радости, но он понимал некоторые причины этого взгляда.
Затем... Верене подошла к кровати и вытащила спрятанную чашу. Да, это была простая деревянная чаша, каких Орландо видел достаточно, когда жил у Эрлегордцев. НО!? Это ли простая чаша!? О нет... сия чаша была особенной. И лишь благодаря своему посвящению в последователи Калидуэн, и благодаря годам практики, что прошли в её храме, граф Ди Альри понимал что же это за чаша. Он чувствовал её своим естеством. Чаша Калидуэн была перед ним. Он догадывался ранее, но не желал, поддаваясь своему интересу и вредить тому року, которому следовала жрица Верене. Да, взгляд графа казался молодой жрице одновременно виноватым, словно он недостоин прикасаться к такому дивному артефакту, и в то же время, во взгляде читалось искреннее восхищение и уважение, но и нотка понимания, что это всё же артефакт, а не сама Калидуэн. В тот миг, когда жрица показала графу сию чашу, он как раз и не сдержал своих чувств, что и проявилось во взгляде, который видела только Верене.
- Так всё же этот рок пал на тебя. - произнёс граф, желая прикоснуться к чаше, но убирая свою тянущуюся руку. - Позволишь ли ты мне прикоснуться к чаше? Но сначала, Верене, мне нужно дать ответ на твой вопрос. - замолк граф и взглянул жрице в её красивые очи, - Да, мы уедем как только граф Де Рэ возьмёт в жёны свою любовь. Мы подготовим всё необходимое и отправимся на твою родину. Меня Жиль попросил сопроводить тебя в безопасности и быть его представителем. Часть пути с нами будут его верные люди, и в этот срок нам нужно будет продолжать скрывать твою веру и твой рок. Нас будут поджидать опасности, и... да... Жиль так же просил тебя, перед нашим отъездом, проверить одну личность. Думаю это так же отличная причина для передачи моему другу твоего напутствия. И возможно ты сама вскоре поймёшь в каком положении сейчас Жиль. Только подробности нам лучше обсудить с ним лично. А перед тем как соизволю сопроводить тебя, леди Верене, - проявил опять граф учтивость, возможно излишнюю, - Ежели ты действительно согласна, тогда позволь узреть то что видела ты...

Верене только молча кивнула головой и протянула чашу графу. Орландо с благоговением, нерешительно протянул к предмету руки, точно всё ещё сомневаясь в том, что достоин прикасаться к реликвии. Он немного помедлил, а затем одними кончиками пальцев дотронулся этой загадочной вещи.
Вдруг свет перед очами графа померк. Ди Альри так и не смог определить, закрылись ли его веки произвольно, или же вокруг внезапно разлилась чернильная чернота, но это уже и не было важно: из тьмы рождались картины грядущего, химеры проходящего и образы того, чему никогда не должно произойти.
Орландо видел Жанну д`Арк такой, какой её знали до казни. На ней был сверкающий доспех, похожий на морготский, но оставлявший открытыми ступни и кисти рук. На их нежной коже алели свежие крестообразные раны. За спиной морготской святой простирались громадные белые крылья. Она обнимала графа де Рэ, зарывшись лицом в его спутанные волосы, а из всех стыков латных пластин его брони ручейками текла кровь. Ди Альри всё ещё слышал её безутешный плач, когда видение померкло.
Затем Феникс увидел друга живым и здоровым. Облачённый в белый парадный мундир, украшенный боевыми наградами, маршал улыбался. Он держал за руку свою Жюльетт. В венчальном белом платье она выглядела пугающе бледной. Казалось, под её кожей почерневшие вены подергивались, будто в судороге, а на уровне сердца вился комок отвратительных червей. Позади девушки плясали жуткие тени, даже отдалённо не напоминающие тень, которую отбрасывает человек.
Орландо испугался; протянув вперёд руку, он хотел оттолкнуть кошмарную невесту, но его пальцы лишь рассекли воздух.
Следующая сцена, похожая на телевизионный ролик (только почему-то цветной, а не чёрно-белый), была ещё менее обнадеживающей. Жиль лежал на холодном каменном полу, и в темноте под ним угадывались проклятые абиссарийские письмена. Щиколотки и запястья мужчины плотно обвивала толстая ржавая проволока, и освободиться без посторонней помощи он не мог. Лицо графа де Рэ исказила страшная мука; хоть на его теле не было ни единой раны, крови вокруг было предостаточно. Лишь присмотревшись лучше, Орландо понял, что она вытекает из открытого в крике рта морготского владыки. Непередаваемые ужас, боль и отчаяние в глазах маршала заставили Феникса вздрогнуть.
Снова всё погасло, а потом через кровавый сумрак Ди Альри вновь увидел друга - распятым на циклопическом кресте. Эта картина мерцала совсем недолго; вскоре она сменилась иной сценой - имевшей меньший размах, но никак не менее зловещей. Жиль сидел на полу, а на его коленях неподвижно лежал ребёнок. Лицо мальчишки поразительно напоминало лицо самого де Рэ в этом же возрасте. Плечи графа содрогались от безмолвных рыданий, а в перепачканной красным руке поблескивал кинжал.
Тьма поглотила и это действо, а затем потонула в тусклом осеннем свете, падавшем в окно комнаты. На очнувшегося Орландо по-прежнему печально смотрела юная жрица.

*О эти лютые видения...*
ссылка
Аккуратно сближая пальцы своих рук с заветной чашей, трепетно, словно прикасаясь к новорожденному ребёнку, будто боясь как-то навредить, Орландо Ди альри ощутил как вдруг померк окружающий свет, а его самого уносило в неведомые дали. Или же вернее... образы будущего или грядущего.
Как помнил Орландо, грядущее неизменно, но вокруг него стоятся вихри будущих вариантов. Это он познал во времена своего путешествия по Элергорду.
Первое видение раскрыло перед графом образ величественной и ещё живой Жанны. На ней красовался сверкающий доспех морготских мастеров. На её открытых кистях зияли подобия ран в форме крестов. Удивительно дополняли образ сей девы крылья, что благородно сверкали в лучах солнца позади её спины. Жанна обнимала своего суженого, друга Орландо, Жиля, графа Морготского. Друг истекал кровью... а Жанна... лила слёзы.
"Как же так? Этот образ уже произойти мог или же его проявлению уже нет места в этом мире?" сам себе задавал мысленный вопрос граф, пока его взору не предстало следующее видение.
Ох, как же искренне был рад Орландо, видя здорового Жиля в парадном мундире. А рядом с ней была Жюльетт. Видать это видение уже близко к настоящему. И породило его воплощение души Жанны в теле новом. Связано ли это как-то со свадьбой предстоящей, скорее всего. Омрачалось видение странной бледностью Жюльетт. Тем что её почерневшие вены странно и пугающе подёргивались, словно на неё влияло нечто абиссарийское, о чем подтверждали невнятные тени, словно морок еле видимый, стоящие позади невесты. Сердце же девушки словно переполняли противные черви. От этого зрелища, Орландо, повидавший многое на той войне с Абиссарией, всё же поёжился.
Ощутив непреодолимое желание оттолкнуть от друга столь безобразную внутри невесту, столь пугающую, Феникс лишь руками ухватил воздух, да погрузился в новое видение.
Подобие цветного телеэкрана, разве что сам Орландо предпочитал обходиться без Телевидения, кое имело место быть в родных ему краях, оттого и не шибко много понимал в особенности нового видения, а старался воспринять то что оно несёт в себе. Жиль, о бедный Жиль...
Граф морготский безжизненно лежал в видении на каменном полу, окруженный письменами проклятой Абиссарии. Хотя нет. Жизнь ещё теплилась в старом друге. Его щиколотки и запястья обхватывала лютой хваткой ржавая проволока. Он, граф Дэ Ре стенал в агонии, лежащий в луже собственной крови, вытекающей из его рта.
"Друг!" только и крикнул мысленно Орландо, которого пытался охватить ужас, но граф сопротивлялся. Он умел ему сопротивляться и не закрывать глаза. Вопреки болящему в груди сердцу, он шагнул на встречу Жилю, чтобы помочь ему, сделать хоть что-то, и утонул в новом видении...последнем из вереницы видений.
Феникс стоял один посреди кровавого сумрака. Никого и ничего вокруг. Лишь огромное распятие, на котором висел его благородный друг. Послышался скрежет зубов, исходящий от Орландо, стиснувшего с силой свою челюсть, ощущая как не нравится это его зубам. И узрел сквозь исчезающее распятие Жиля, сидящего на коленях над безжизненным трупом ребёнка. Узрев лицо, черты, так схожие с четрами лица самого Жиля, Орландо тут же понял, что это был образ его сына. Убитого.
"Кем? Неужели самим Жилем!?" удивлялся ужасному видению тайный последователь Эрлегордских божеств, видя что в руке Жиль держит окровавленный кинжал.
Но видение, как думал граф Ди Альри, продолжалось, расплывая в кровавой дымке предыдущие образы и показывая ему еще один.
Или... это было уже не видение. А реальность? Орландо с болью в глазах смотрел на окно, откуда тусклый свет изливался из последних своих сил. А затем медленно перевёл свой взгляд на Верене, молча некоторый миг смотрел ей в глаза и так же молча отдал ей чашу, когда сообразил что видениям прищёл конец. Орландо понимал, что жрица Калидуэн скорее всего ждала от него ответов, но что он мог сказать, с чего стоило бы начать. Кисть левой руки опустила пальцы свои на чело графа.
Он прикрыл глаза, сделал тяжелый вздох.
- Верно ты ждёшь чего-то, Верене? - задал вопрос уставшим голосом Орландо, ожидая её реакции. Видения были тяжелы. И будь на его месте кто-то другой, мог бы тот не сойти с ума, или же не ополчиться без раздумий, поддавшись страху, на того, кто это всё показал. Обычный житель его, Орландо, всё же дорогой Родины, первым же делом с силой кинул бы чашу, и наорал бы на Верене. Но ведь то они, а это он, граф Феникс. И теперь было ясно, что перед встречей с Жилем, ему и Верене предстоит ещё один тяжёлый разговор.

-Жду. Жду когда исполниться первая часть пророчества. Я чувствую, что граф стал слишком слеп в своем горе и сотворил нечто... неестественное. - Верене поежилась, точно от холодного ветра и устало посмотрела в глаза Орландо, - Сейчас это не так заметно, но меня преследует ощущение разложения... Даже не болезнь, а просто распад. Гниение.
Сейчас почему-то Верене вдруг резко показалась старше своих восемнадцати лет, а огненно-рыжие волосы падающий из окна свет покрывал серебристым налетом. Старшая жрица почти уничтоженного дома выглядела не самым лучшим образом и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причинах. но наваждение прошло, стоило девушке только снова поднять голову и встретить взгляд ди Альри с каким-то непонятным выражением стойкости. Верене не желала обременять Орландо своими видениями и догадками.
-Тебе лучше остаться здесь. Так ты можешь хоть в какой-то степени помочь графу. И своему ребенку.

Орландо молчал. Он задумался, серьёзно задумался о речах, озвученных Верене. О первой части пророчества, о самом пророчестве, о том, хорошо ли он сам помнил его и знал ли даже полностью, или же кусками. Ди Альри воспринял взгляд уставшей жрицы Калидуэн.
- Постой... - произнёс граф удивлённым голосом. - Возможно мне известно куда меньше твоего. И возможно мне стоит узнать всё. И о каком дитя идёт речь? - на миг замолк, всматриваясь в лик рыжеволосой девушки, в её красоту, пробивающуюся сквозь пелену тела...
- Ребёнок... Но Жиль... он просил меня сопроводить тебя. Ребёнок...

- Я не просто старшая жрица своего дома, Орландо, - теперь Верене выглядела уже виноватой, но взгляд отводить даже и не думала, - теперь, после призыва Молоха, от домов Калидуэн остались только дети, среди которых нет даже моего ровесника. Так что, ребенок будет твой. Сын. И есть еще один, незаконнорожденный от твоего брата. Его мать скончалась раньше, чем ты вернулся и никто не сообщил тебе об этом. Дитя, рожденное вне брака по вашим законам, временно осталось без отца и пребывает ныне в одном из домов для сирот, над воротами которого красуются голубь и этот символ казни... крест. Если ничего не сделать, то через год его, как сироту, заберет в ученики бездетный палач при отделении Инквизиции. Но ты еще можешь усыновить его, как своего, и передать ему пусть не все, но многое. Жизнь должна продолжаться.
Жрица приблизилась и осторожно взяла ди Альри за руку, мягко поцеловав его кисть, словно отогревая сильную мужскую ладони своими пальцами и дыханием. Сейчас глаза Верене напоминали два серебристых зеркала в которых отражалась вся её душа и посмотреть туда - словно ухнуть с головой в прозрачную ледяную воду. Она многое хотела бы сказать графу-Фениксу, но просто не знала как... Удивительная эта штука - судьба. Позволяя встретить того, с кем ты будешь по-настоящему счастлив, тут же намекает что придется расстаться. Возможно даже навсегда. Скорее всего именно так.
-У нас еще есть время. Немного, но еще есть. А потом будь там, где ты нужен больше всего. - положив свои ладони на плечи Орландо, явно не ожидавшего такого поворота, жрица осторожно вытянулась и коснулась губами его лба, затем кончика носа и самих губ, а после чуть отстранилась, продолжая смотреть все тем же виновато-решительным взглядом.

*Пронесшиеся образы, мрачное грядет, сиянье или смерть... а может быть жизнь!?*
ссылка
Её голос, изрекающий столь важное, её виноватый взгляд, и слова... Ребёнок будет твой...
Слова, что проносились в голове мужчины, те что открывали завесу страданий его племянника. Сына брата, отправленное в сиротский дом.
Крест и голубь... Крест... Голубь...
Эти наводящие слова Верене выжигались в сознании Орландо. Он молча слушал её. Усыновление. Сын, потомок пусть и не кровный, о чем Ди Альри почти позабыл, следуя заветам трех Божеств, которым посвятил себя и свой путь...
Если его заберут... в течение года... он станет Инквизитором. Он будет убивать невинных так же, как это делают фанатичные слуги Господа.
Мягкое прикосновение Верене, взявшей Орландо за руку и поцелуй его кисти, глубоко тронули одинокого многие годы аристократа и мистика. Феникс молча принял её действие, ощущая на ладонях своих теплое дыхание девушки, которую уже давно полюбил граф, тем не менее отвергая свои чувства. Да... он понимал что это будет опасно и подвергнет других возможно большей опасности, нежели потеря миссии. Но важно ли это всё?..
Взгляд Орландо утопал в очах Верене. Он словно медленно погружался в холодное озеро. И с каждым мигом, что взгляды обоих были направлены друг на друга, граф понимал. Что это она. Та, с кем он прожил бы всю жизнь, и ради кого сделал бы невозможное возможным. Орландо понял... он понял о чем кричал её взгляд. О расставании... и возможно навечно в этой жизни.
Затем были другие слова... ладони любимой легли на плечи графа... поцелуй его лба, кончика носа и губ, каждый из которых, он принял. Ладони Ди Альри желали мягко обнять девушку и не отпускать. Он хотел этого, но когда та чуть отстранилась и озарила его виновато-решительным взглядом, на лике графа проступила слабая улыбка.
- Да будет так... Примешь ли ты мою любовь, о Верене? - задал вопрос граф, мягко обнял любимую, и решительно поцеловал в губы, доказывая ей что его чувства, которые он уже столько времени прятал сам от себя, настоящие.

Могла ли она ответить "нет" на такую откровенность со стороны графа-феникса? Могла ли отвергнуть то, чего сама желала всей душой? Разумеется на это был только один ответ. И Верене сделала свой выбор, разделив свои чувства с Орландо, чувствуя что им осталось совсем немного времени побыть вместе. Судьба - жестокая штука, как она успела понять, но даже она дарит порой редкие моменты счастья, за которые нужно бороться. Скоро им предстояло разделиться и жрице причиняла боль сама мысль об этом. Знание, скрытое от других, в самом деле может умножать скорбь, ибо какой толк от него, если ты все равно не можешь изменить последствия чужого выбора. А Верене догадывалась что именно выберет Орландо. Он человек чести, долга и ни за что не оставит все как есть. Но пока у них есть еще время. Пока есть.
Она могла быть счастлива. "Делай что должен и будь что будет", так, кажется, говорили древние?
Разумеется отблески будущей свадьбы Жиля де Рэ и её последствий ещё преследовали её во снах, но разве это можно было сравнить с минутами счастья? Максимальное количество времени, что было им отпущено, Верене старалась проводить вместе с Орландо, страстно желая покинуть наконец госпиталь и немного прогуляться, вдыхая в себя живые запахи природы и подставляя лицо свежему ветру. Она изменилась через некоторое время после пребывания с графом-фениксом, и новое ощущение плавно вошло в её жизнь.

*Честь, долг, любовь... и расставание.*

Орландо был с ней, с Верене, которой когда-то помог, с той, кого полюбил всем сердцем, пока был с ней, вел её в этот мир оттуда, стараясь помочь на сколько хватало умений, ловил себя на том что разглядывает облик Верене, подаренный её прекрасной и доброй душе Богами. Он хотел быть с ней дольше, но так же и понимал о том что долг важен. Любовь, даже если они никогда больше не смогут увидеться, Орландо, запоминавший её душевные черты, которые проявляет лицо Верене, знал, что где бы они ни были в тяжелом грядущем, которое им уготовано, он будет с ней сердцем и душой, как и она. Так ощущал себя граф старого рода. Он трепетно относился к любимой, и не менее трепетно к тому малому времени, которое им обоим выпало провести на едине.
Граф с радостью исполнял пожелания Верене и водил её по саду Машекуля, на стену этого старинного сооружения, откуда они наблюдали рассвет, предлагал любимой, чьи волосы так игриво трепал ветер, прогуляться среди местной природы, ощутить её благое дыхание. Но время неумолимо текло. И подошло время прощаться.
Радость, что сверкала в очах Орландо, ослабла, и его взгляд стал суровее и собраннее, хотя и через него проглядывались всполохи любви, когда Верене заглядывала в них.
- Любимая, - начал разговор граф, после того как отпустил Верене из последних своих объятий, - Чтобы ни случилось, я выполню данные тебе обещания. Смогу ли? - промелькнула нотка неуверенности, но её граф постарался отбросить, стряхнув с головы, - Да. Я отправлюсь на поиски того чада, как провожу тебя. Найду его, усыновлю и передам ему то, что мне ведомо.

Верене не сомневалась, что между долгом и желаниями Орландо выберет долг и сделает то, что, собственно и должен сделать. Озаботиться продолжением своего рода, своих знаний. Но их любовь сама по себе была чудом, каждое мгновение которого следует пронести в своей памяти сквозь отмеренные года жизни. Впрочем, в их случае удастся оставить гораздо больше, ибо уже некоторое время Верене ощущала что через положенный срок станет матерью, но будет ли это только мальчик сказать затруднялась. Пока еще она может путешествовать, но дальше станет только сложнее. Впрочем, у неё тоже был долг.
-У нас не осталось времени, любимый, - взгляд жрицы на величественную громаду Машекуля стал уже не таким сияющим от счастья, ибо было видно совсем скоро замок снова погрузится в печаль и надолго ли зависит, увы, не от них двоих, - но я верю что ты сумеешь и мы вновь увидимся.
Вера, надежда и любовь - вот три силы, что движут людьми на самых скользких и узких тропах тропах жизни и покуда не погаснет последний из этих путеводных огней всегда остается за что бороться. За свою недолгую жизнь Верене успела это понять и теперь она сама должна была вступить в неравную схватку.
-Только скажи, ты уже думал, как назвать сына? Будет справедливо, если имя ему дашь именно ты, - старая традиция, уходящая корнями в совсем уж незапамятные времена, где сыну дает имя отец, а дочери - мать, - И прошу, не стоит медлить. В нас нуждаются слишком многие. В том числе и Жиль. Увы, но теперь зло пробралось в его дом и слишком близко.