"Бегущий Человек" | ходы игроков | [Лекарство от всех бед]

Пролог
Лекарство от всех бед.
2110 год.
Сентябрь.
Ночь.
Мрачноватая квартира. Маленькая комната. По стене ползёт к потолку паук, плетёт паутину. С потолка свисает оголённый провод - всё, что осталось от лампочки. В комнате кромешная тьма. Из кучи дров, которые когда-то были мебелью, виднеются обрывки одежды. О Боже, действительно, это и есть мебель... с одеждой. Разрушена. Невосстановимо.
Что же они сделали с твоей комнатой? Говорила тебе Бетти, чтобы ты с ними не связывался!!
Берт живёт по соседству с женщиной (на вид лет 35) с маленьким годовалым ребенком. Двухкомнатная квартира. Общее имущество - кухня, сортир, и метр на метр коридор. Симонс слышал, что Бетти отправилась в Центр, лечить ребенка. Обычная простуда, но запущенная, с осложнениями. Денег на лекарство почти нет, но Бетти старается. Продаёт нелегально наркоту. Долго она так не протянет. Почти никто не протягивает. Кажется, в больницу они поехали только вчера утром... Но Берт чувствовал. Берт знал, что дома сейчас никого нет.
Что же делал вчера утром Ты? Или это было позавчера?
Господи, как же у Берта раскалывается голова! Будто виски со всей силы сжимают тысячи невидимых пальцев, и давят, давят...
Симонс поднял правую руку и потрогал верхушку лба, потер пальцами о ладонь. Влажно. Это кровь. Фу, да вокруг всё воняет! А память отшибло напрочь... Пока нет намеков на то, что она сейчас прояснится. Несколько моментов удалось вспомнить: человек в чёрном, ломает всё вокруг в комнате, что-то ищет руками, удар по голове... и Боль. Боль. Боль. Сколько Берт проспал в кресле-кровати? Неизвестно...
ТУК-ТУК-ТУК!
Стук в дверь... Довольно сильно и с оттенком агрессии.
ТУК-ТУК-ТУК!

- Да чтоб вас... - просипел Берт и тут же схватился за голову, пытаясь унять чудовищную боль и добавил в пустоту, - ублюдки...
Мозги, а соответственно и тело, слушались с трудом, так что чтобы подняться с кресла и встать потребовалось затратить немало сил и времени. Кое-как нащупав в темноте опору, мужчина, наконец, встал в полный рост и еще раз огляделся, но тут новый стук в дверь опять заставил мозги в разбитой голове словно закипеть. Шипя и матерясь, Берт отыскал среди кучи дерева некогда бывшей мебелью достаточно увесистую палку и потащился к двери.
- Какого хрена там принесло? - рявкнул он, встав в полуметре от двери и поудобней перехватив импровизированную биту.

По просьбе мастера.

Голос был спокойным, властным, и уверенным. Мужчина, который говорил за дверью, говорил слегка громче обычного, чтобы хозяин квартиры мог всё чётко и ясно услышать.
- Открывай, сволочь! Мы от Габриеля. Никто не смеет переступать ему дорогу! - В голосе появлялась агрессия по нарастающей. - Открывай, сука! Или я сам её открою! И, ей богу, клянусь, тебе это ещё больше не понравится!
Берт стоял, уставившись в деревянную дверь. Он отчетливо услышал каждое слово. "Гость" ударил кулаком в дверь, с потолка около неё посыпался мелкими камешками старый цемент.
- Открывай!!! - вряд ли гости утомятся ждать и уйдут прочь, если не открывать дверь...

"Да кто, черт побери, такой этот Габриэль?" - промелькнуло в голове. Берт, не выпуская из рук дубину, бросился в комнату, пытаясь соображать побыстрее. Вряд ли к нему наведался всего один человек и их там как минимум трое. Даже учитывая нехилое телосложение Берта, ему не справиться с ними, разве что очень повезет. Пока он натягивал штаны, засовывал за пояс дубину и накидывал безрукавку на голое тело, в разбитой голове уже родился какой-никакой план.
- Так давай, покажи мне, на что ты способен! Вышиби ее! - крикнул Симонс и закрыл дверь в комнату, подперев ее изнутри креслом-кроватью. Затем открыл окно и высунулся наружу. Третий этаж - не шутки, но деваться некуда. Одним движением Берт сорвал штору и наспех привязал ее к батарее, сбросил конец на улицу, затем сам высунулся, ухватился за ткань и аккуратно, но быстро спустился на высоту второго этажа. А там уже зацепился за карниз, максимально оттянулся на руках, сбросив биту на землю и, тихо проклянув весь белый свет, спрыгнул вниз.

Свою квартиру Берт покинул стремительно - другого слова и не подобрать. Голова всё ещё кружилась... Стоя у окна и привязывая сдёрнутую штору (она снялась одним рывком, будто всю жизнь ждала и готовилась к этому моменту), он слушал, что творится за входной дверью. Гости были слегка удивлены последним словам Берта и затихли, но их агрессивные стуки в дверь через минуту стали более напористыми. В замочной скважине начали чем-то ковыряться, то и дело крутя дверную ручку.
На улице раздался глухой звук от удара чего-то о землю. Под окнами была трава, "бита" упала как раз на неё. Внизу мягко. Это хорошо. Мягкая посадочка была у "биты", что нельзя было сказать о приземлении Симонса. Когда он принялся вылезать из окна, руки его соскользнули с подоконника и парень тут же вцепился в штору... В этот момент он был похож на альпиниста, спускающегося по вертикальной поверхности прыжками, касаясь стены только ногами. Под весом Берта штора затрещала и тут же порвалась. Это случилось так неожиданно, что у Берта аж захватило дыхание, а дух его будто вырвало из груди и подняло куда-то вверх, далекооо... Берт падал спиной вниз, беспомощно хватаясь руками за воздух. Не успев до конца хоть как-то сгруппироваться, он в кривой позе упал на землю. Создалось ощущение, что это не он падает, а сама земля летит прямо на него... удар земли он принял на правое плечо, но приземление отдалось по улице тупым звоном - правая нога сильно ударилась об отопительную трубу, которая вылезла из стены дома и змеёй проползла между кустов, в которых лежал Берт, и спряталась за деревом.
Всё произошло так быстро, что боли Симонс даже не почувствовал. Спустя пару секунд после получения травмы, он лежал на спине во влажной траве и, тяжело дыша, удивленно смотрел на свою правую ступню, что пребывала в немного неестественном положении. Нога начала ныть.
Сверху послышались удар, треск, грохот – «гости» вышибли входную дверь квартиры Берта.

Мозг, пока (пока!) не оглушенный болью, принялся лихорадочно перебирать варианты: бежать с такой ногой глупо – догонят и забьют до смерти, принять бой – с вывихом плеча он и размахнуться-то не сможет. Значит, остается только спрятаться, либо… Берт, стиснув зубы, подполз к бите и приподнялся, опираясь на нее. Лишь бы кресло выдержало натиск этих амбалов подольше… Пока они сообразят, что к чему, пока спустятся, пока разберутся в этой темнотище. Отогнав лишние мысли, Симонс огляделся вокруг в поисках укрытия: мусорного бака, канализации, ниши в стене дома… Но самое главное, он искал автомобиль. Вряд ли эти кретины приперлись сюда пешком, наверняка есть какой-то транспорт. А уж завести его без ключей – дело техники.

Подняться на ноги удалось лишь с дьявольскими усилиями. Дубина слегка помогала, но было очень неудобно, больно, и всё никак не получалось нормально на неё опереться: сломана правая нога, а опираться пришлось на левую руку... Но Берт таки поднялся с земли. Оглянулся вокруг - темно. В домах лишь изредка в каком-нибудь окне горел свет, а фонари мертвы.
Через пару мгновений глаза стали различать окружающую среду. Слева от Берта возвышается тополь, вокруг него - трава с кустами, справа - труба отопления, за деревом она поднимается вверх метра на четыре и перепрыгивает неширокою пустую дорогу, что походит вдоль дома, спереди от Берта. Никаких укрытий Берт не заметил... прятаться негде, разве что поискать их в другом месте. Как ни странно, перед домом не стояла ни одна машина.
Заболела голова... Симонс оглянулся, за его спиной - его дом, квартира, из которой до сих пор доносились будоражащие душу возня и погром - по звукам можно догадаться, что гости врываются в комнату.

"Да черт, что же тут ни одной щели нет, куда можно забиться" - сквозь зубы прохрипел Симонс. Попробовал сделать пару шагов, но тут же закатил глаза и едва сдержал стон... Нет, бежать он никуда не сможет, учитывая, что стоять-то получается лишь с огромным трудом. Если бы не стальная сила воли, он скорее всего и вовсе бы уже потерял сознание. Ну что ж, остается лишь надеяться на удачу и... И все. Пересиливая себя, Берт прополз до тополя и свалился в кустах около него, прижав колени к животу. Сверху-то его наверняка не увидят, а вот если будут искать намеренно, то... Но сейчас лучше не думать об этом. Теперь ему оставалось лишь ждать. Биту Берт положил на землю рядом с собой, так чтобы можно было быстро ее схватить, но при этом она не была видна со стороны. Даже сейчас без боя он не сдастся.

- Где это гавно?
- Он спрыгнул! Смотри, штора на земле! - Плеча Берта на миг коснулся луч света, бегабщий всюду вокруг. Луч от фонарика. - Он уйдёт!!!
- Куда ты блять полез? - Сверху донесся шерох, взвизг и Берт тут же услышал глухой удар о землю. Тихий стон... - Ну и дибииил. - Второй незваный гость отошел от окна и через пару секунд мудро принялся спускаться по лестнице подъезда.

"Просто поразительный идиотизм" - усмехнулся Берт, порадовавшись такой буквально свалившейся на него удаче. Симонс ужом пополз в сторону рухнувшего на землю человека. Дубина, сжатая в кулаке, мешала, но без нее никуда... Приблизившись на расстояние удара, Берт полуподнялся и что было сил врезал лежащему врагу по черепу, нисколько не заботясь о сохранении его жизни. Тут уже вступал в игру простейший инстинкт выживания, которому чистый разум благоразумно уступил место. Голова раскалывалась, а боль в лодыжке проходила через все тело, как мощный электрический разряд. Оставалось уповать лишь на силу воли и адреналин, кипевший в крови. Убедившись, что враг не дышит (или по меньшей мере не шевелится), Берт начал рыскать по его карманам и поясу в поисках оружия. Черт, ну ладно, нет у них автомобиля, но пушка-то должна быть! Иначе Симонс легко справился бы с ними и в своей квартире, без этих диких акробатических выкрутасов. Вселенная просто не может его так надуть...

От сырых хлюпающих ударов дубины... с каждым ударом лицо недалёкого преследователя превращалось в винегрет... мужичок сначала жалко скулил, не имея возможности защититься, сломанные руки не слушались, а через удара четыре затих и как-то обмяк.
В его одежде Симонс не нашел ничего интересного кроме небольшого фонарика, кошелька и средних размеров пистолета. В темноте сложно было различить модель, да и в глазах от дикой боли периодически краснело.

Тем временем второй гость бодро бежал вниз по лестнице подъезда. Через две-три ступеньки, как попытался представить себе Симонс. Спустившись до первого этажа, парень агрессивно разбежался... наверно, чтобы пинком открыть дверь... да не заметил, как вдруг остановилось время. Виноват в этом был Берт, но у него неб было сверхспособностей, нет. Просто было страшновато и казалось, что каждая секунда длится как час.

Ослепленный и оглушенный болью, которую лишь самую малость уменьшал адреналин, Симонс отбросил в сторону дубину. В левую руку он взял пистолет, в правую – фонарь. Берт пополз… Пока тот, в подъезде, выйдет наружу, пока обернется, пока сообразит, что к чему – Симонсу как раз хватит этого времени. Всего-то лишь надо успеть сесть на чуть более удобное место, включить фонарик и выстрелить… Из чего? Боевой ли пистолет, травматический или вообще газовый – бес его разберет, да и не хотелось об этом думать. Кое-как Симонс пересилил себя и сел, в одной руке – фонарь, в другой – оружие. Сейчас выбежит… Сейчас. Надо просто посветить в глаза, ослепить, а потом стрелять. Ослепил-выстрелил, ослепил – выстрелил, выстрелил, выстрелил. Не перепутаешь. Палец нащупал предохранитель и вроде бы снял его. Натренированные солдатские рефлексы даже болью не заглушить. Оставалось лишь задержать дыхание и положить палец на спусковой крючок.

Как и предвиделось, преследователь вылетел из подъезда, вышибыв старую скрипучую дверь с ноги, после чего сразу повернул в сторону Берта, получив пулю в лоб ослепительный свет в глаза. Немного замешкался. Услышав же выстрел, ловко прыгнул за крыльцо... Берт промазал. В его голове помутнело... Он всё светил фонариком, но почти ничего не видел.
- Бросай оружие! - Крик от подъезда.
Да не за чем его было бросать, руки слабели... становились ватными. Пистолет медленно опускался вниз... хотелось ещё разок выстрелить, но уже не было сил... Боль начала угасать. Стало темно.

***

Берт очнулся на холодном каменном полу. Темно. Сыро. Хотя нет, не темно, пол рассекает лучик света, который заканчивается прямо около головы берта. Видимо, лучик из замочной скважены. Симонс в каком-то помещении, может, подвал? Пошевелиться было очень больно... но возможно. Он не привязан, не прикован... Просто лежит. На животе, руки вниз, одна нога закинута. Будто его кто-то бросил на пол, плюнул и ушел.

- Кх... Кха... Тьфу! - Берт откашлялся и сплюнул липкой, тягучей слюной. Есть ли в ней кровь? Черт знает, не видно. Он со стоном перевернулся на спину и вздохнул, пытаясь втянуть липкий воздух. Или это узкие, словно слипшиеся легкие с таким трудом пропускают в себя кислород... Так. Как он тут оказался? Больно думать... Что-то там про какого-то Гардиэля... Или Габриэля... Идиотский самоубийственный прыжок... Ну а дальше все понятно.
- Кха... Кхрх... Кха!
Легкие словно залили раскаленным металлом. Будь проклята работа на заводе, угробившая всю дыхалку... Будь проклято все. Какого черта?
- Э! Эй, там! - Берт вскликнул и удивленно затих - странно, что ему вообще хватает сил выдыхать какие-то буквы, - Эй! Кха-кхрха-кха!
Симонс закашлялся и затем начал жадно глотать воздух... Больно. Воздух тягучий, как патока. Берт приподнялся и попытался отползти к стене, упереться в нее. Сел. И все же как его угораздило...

Ух, как больно-то. Казалось, что провалялся Берт в этом гнилом месте целый месяц, но нога болела так, будто пребывал он тут не больше нескольких часов. Башка просто раскалывалась на части. В ней была целая вселенная. Звёзды, планеты. Желтые карлики - светила. Земля. Она начала трескаться и рушиться, крошиться на части, как-будто кто-то сжимает в ладонь сушку, чтобы съесть её по маленьким кусочкам. И вот она трескается. Магма, смерчи, вода поднимается в воздух на километры и километры. Очень в тему даже началась ядерная война, ракеты поднимаются отовсюду в воздух и падают везде, выращивая на раскалённой земле шампиньоны. И так происходит всюду, во всей неимоверно огромнейшей вселенной, которая поместилась в такой жалкой малёхонькой голове Симонса... Уж точно не мигрень...
Спиной берт нащупал кирпичную стену. Из замочной скважины всё так же выглядывает противный лучик света. Ему хорошо, он может взять и уйти, а Берт тут сидит и ничерта не знает что делать дальше.

- Так. - сказал Берт и снова захлебнулся приступом кашля, а каждый болезненный выдох порождал в голове взрыв Сверхновой.
- Так. - повторил он назло всему гребаному миру и тут же получил от него ответ в виде жуткой боли в груди. Словно некий невидимый кулак что было сил врезал ему поддых, выбивая столь тяжело дающийся воздух и всю дурь из раскалывающейся и крошащейся головы. Кашель, в ноге что-то режет, в плечевом суставе словно стреляют из гаубицы. Приятного мало. Берт оскалился. Ну ты подумай, а ведь точь-в-точь, как добрый десяток лет назад. Одинок, брошен и сидит черт знает где. И также почти контужен.
- Так. - вновь протянул Берт. На этот раз ему удалось подавиться кашлем, хотя голове легче не стало. Ну что ж, уже маленькая победа. И сколько еще таких побед ему предстоит, пока он выберется? А он выберется, это уж точно. Было бы невообразимо глупо подохнуть тут. Симонс аккуратно отвалился от стены и лег на живот, а затем пополз к двери, делая передышку после каждого пройденного десятка сантиметров. Надо взглянуть, какого хрена за это дверью так светло. Всего-то лишь, заглянуть в скважину. Хех, как глупо выйдет, если там кто-то стоит и ждет, пока слабый, едва живой калека подползет к двери, чтобы потом пинком ее распахнуть... От этих засранцев можно ожидать чего угодно. Но они не знают, чего можно ожидать от него самого. Берт полз...

Ещё одна победа. На её достижение было потрачено немало времени и сил... но Берт всё же добрался до двери с противным лучиком света. С усилием приподнялся, повиснув на дверной ручке, жадно заглянул в замочную скважину... И... и ничего не увидел. Кроме красной кирпичной стены, мимо которой то и дело беспечно пролетала жирная муха.
Рука Берта соскользнула, он не удержал равновесие и плюхнулся на пол, ударившись больным плечем о дверь, которая дала сдачи душераздирающим звоном-треском металла... айяй... прямо во всей голове. Симонс, кажется, почувствовал, как на небе появилась ещё дюжина новых звёзд. Дело в том, что дверца не очень плотно прилегала к косяку. От этого и грохот. Это может говорить о том, что её частенько открывали-закрывали...
Печально, но хоть какой-то результат есть. Шум был произведён неслабый и теперь кто-нибудь да поймет, что Берт очнулся. За ним придут с минуты на минуту, не позже.

Грохот двери сопровождался рождением целой Вселенной из Большого взрыва в голове у Симонса. Мозг, казалось, стремился покинуть голову, причем самым изуверским и неестественным способом.
Мало того, легкие вновь разорвал приступ кашля. Это была какая-то невероятная агония, апофеоз боли. Хуже было бы только если в позвоночник вдруг стали бы вгонять раскаленные добела железные гвозди. Однако расшатанная дверь подала ему идею... Но ее пришлось тут же отбросить в сторону. Даже если он умудрится в нужный момент ударить дверь, чтобы сбить того, кто придет за ним, то закончить дело сил у него уже не хватит. Вот и остается только... А что остается? Ничего. Берт просто лег чуть в стороне от двери, прислонился лбом к холодному полу и стал ждать. Нет, он выберется, несомненно, иначе и быть не может, но как-нибудь в другой раз... Сейчас слишком больно даже держать глаза открытыми.

И Берт вдруг понял, что у него закрыты веки... Ничего не видно, лучик пропал. Может, это кто-то за дверью, открывает её... Да уж... не в тему развития событий сейчас взять и потерять сознание. Но не в силах парня было пребывать в нём. Стало вдруг жутко удобно, захотелось отдохнуть, сон сладко сулил ясность рассудка и бодрость тела, если вздремнуть... не было сил сопротивляться.

Непонятно сколько ещё Берт пролежал в отключке: вокруг всё так же темно, всё так же бил луч света из замочкной скважины двери, та же сырость. Тот же пол, стена. Вообще ничего не изменилось. Так по чему же определить сколько времени прошло? Самочувствие самую малость улучшилось... раны стали болеть меньше... как-то стало более терпимо. Но очень хочется пить, пересохло во рту, голова стала вдруг тяжелой. Сколько бы времени Симонс тут не пролежал только что, очевидно, что к нему так никто и не пришел.

Ну что ж, кажется, те, кто его сюда притащили, считают, что оставить Берта подыхать от жажды в темной комнате будет самым лучшим наказанием за неразумное поведение. Им же хуже. Симонс несколько раз закрыл и открыл глаза, очень медленно - на веки словно привязали по килограммовой гире. Голову клонило к такому холодному, приятному полу... Но он и так провалялся слишком долго. Мужчина кое-как сел и... вмазал сам себе затрещину! Да такую, что голова, будто у куклы, начала безжизненно болтаться на шее. Однако это помогло - сон ушел, гири на веках полегчали на пару сотен грамм, да и звезды перед глазами несколько поугасли. Это уже результат! Следующей победой на пути к свободе станет вышибание двери. Берт хихикнул, представляя, какое это будет занятие. На месте своих мучителей он бы повесил в углу комнаты камеру, заснял бы все, что здесь происходит и выложил бы на телевидении. Старуха, живущая этажом ниже, была бы в восторге - она обожает такие передачи. Берт сполз на пол и начал ужом двигаться к двери, лег перед ней на спину, приблизился еще немножко ближе... Руки легли на уши. Вернее, рука легла на ухо, больной он боялся лишний раз пошевелить. Наконец, глубоко вздохнув густой спертый воздух камеры, Симонс врезал здоровой ногой по двери. А затем еще и еще! Лишь бы замок у нее был дерьмовый. Или петли...

Как же приятен иногда факт, что дверь открывается наружу... иначе пинать её было бы немного глупо и бесполезно. После десятиминутной "дискуссии" с дверью, последняя поддалась и широчехонько со скрипом и треском распахнулась, с грохотом ударившись о стену, в которой сама же и стояла. Тут же слабо оттолкнулась и медленно принялась закрываться обратно, почти до конца, превратив лучик от замочной скважины в щель во вратах рая... так уж казалось со стороны. Берт увидель перед собой уже знакомую слабо освещенную кирпичную стену коридора, который протягивался в обе стороны от двери. Ответного шума от ударов не последовало. Ни шагов, ни криков - ничего.
Из коридора в щель юркнула небольшая крыса с красненькими глазками. Встала на задние лапки, пропищала, принюхалась, и забежала в комнату, скрывшись где-то в темноте.

Крыса. Крыса - это прекрасно. Ему уже приходилось жрать этих маленьких юрких тварей. Ловил их на самодельную мышеловку с последним кусочком старого печенья, затем отрывал головы и кое-как прожаривал. Вполне съедобно, если забыть о том, на каких помойках кормилась сама тварь. Когда ты пережидаешь зиму в холодном подвале - это чуть ли не единственный деликатес. Забавно, что в некоторых ресторанах теперь крыс подают как особо изысканное блюдо. У самого Симонса денег на рестораны, конечно, не было, но этот вкус он и так помнил по-прежнему. Однако сейчас он не в том состоянии, чтобы словить себе завтрак. Или обед. А может и ужин? Кто знает, сколько прошло времени. Так что перекус подождет - неплохо бы для начала выбраться хоть куда-нибудь из этой треклятой камеры. Берт встал на колени и выполз в коридор. До чего же жалкое зрелище представлял сейчас собой этот когда-то сильный человек... Хорошо хоть татуировка на черепе создает определенный стиль, его вполне можно принять за перепившего байкера. Обычное, если подумать, зрелище, которое сам Симонс наблюдал не раз. Однако хватит размышлений... Берт сплюнул тягучей слюной, от его губ до пола образовалась тонкая перемычка. К счастью, крови в плевке было немного. Значит, он еще не готов выблевать свои легкие. Ну что ж, очередная победа! Симонс улыбнулся и очень неспешно, на карачках, пополз вправо, стискивая зубы до хруста в челюсти каждый раз, когда сильная боль пронзала лодыжку или плечо. Кашель все еще душил, но все же приступы отступали, да и Вселенная в черепе начала гаснуть. Сейчас бы выпить самогону, да покрепче...

Свет ослепил глаза... сильно. В ушах и рассудке зафонило. Полы были влажными и грязными, Берт это ощущал своими ладонями. Налево был тупик. Длинный коридор тянулся направо, в самом его конце в углу стоял небольшой деревянный столик, с лампой, которая и не давала покоя глазам. У столика слева кто-то сидел на стуле, уронив голову на грудь.
Немного оклемавшись, Берт увидел, что лампа опрокинута, а у ног сидящего человека ещё кто-то лежит на полу в луже крови. На этом моменте берт слегка завис и просто стал тупо пялиться в ту сторону, на свет... Даже боль в ноге прошла. Услышав писк крысы из комнаты, из которой только что выполз, очнулся. Боль не заставила себя ждать и тут же с шиком вернулась.