О смешанных патрулях.
Смешанные патрули появились примерно 15 лет назад, во время Большой Реформы, в результате которой было начато медленное возвращение карантинных зон в лоно города. И хотя на данных момент восстановлено лишь базовое снабжение этих зон всеми необходимыми ресурсами, но процесс явно означил положительную тенденцию. Не смотря на частые перебои с электро и водоснабжением этих зон первые особо отчаянные и самоуверенные корпорации открывают склады и производства на прилежащих к кордонам территориях. Их привлекают бросовые цены на недвижимость, а так же субсидии из бюджета и привилегированный статус в плане налогообложения. Многие из этих организаций терпят немедленный крах. Сенат учёл этот жестокий опыт - поскольку прямая конфронтация в качестве аргумента для решения проблемы безопасности бизнеса в зоне карантина себя исчерпала, то было принято решение привлечь на свою сторону местное население. Мутантам предоставили возможность работать на низкооплачиваемой и далеко не самой престижной работе в области переработки мусора, а так же на гидрофермах. Впрочем такая возможность досталась далеко не всем, а лишь тем, кто в своих мутациях шагнул не слишком далеко от обычного человека. К тому же “счастливчики” подвергались регулярным и унизительным процедурам медицинского освидетельствования, а про жизнь на территории центральных районов не могло идти и речи. Но по крайней мере теперь некоторые мутанты смогли свободно перемещаться по всем районам города и были восстановлены в гражданских правах, хотя и не без ограничений. На этой либеральной волне перерабатывающие и производящие продукты питания организации так же начали предпринимать организованные попытки по перемещению бизнеса в карантинные зоны, где было много бросовой рабочей силы. Возникла острая необходимость в защите корпоративных вложений и на повестке дня был поднят вопрос о полицейском контроле. Однако вторжение полицейских сил в зону карантина было сродни объявлению войны. Сенату не оставалось ничего иного, кроме как пойти на встречу органам местного самоуправления и тем самым признать их статус официально. На территории карантинных зон было сформировано межведомственное полицейское управление, а финансирование из центра ускорило процесс, позволив завершить проект за каких то три месяца. Конечно коррупция весьма подточила выделенные из бюджета средства, но большая часть из них была расходована по назначению и это сыграло решающий фактор. Полицейским управлениям на территории карантинных зон был дан зелёный свет, конечно учитывая, что все эти полицейские и правды были зелёного цвета… или фиолетового, ну или ещё какого. В последующие пару лет эти управлении подвергались весьма активной “критике” со стороны местного населения, бурно обвинявшего бывших сородичей в измене. Дело спасли роботы и андроиды из движения за свободу машин, что только ещё больше сблизило две отверженные фракции. Благодаря этой поддержке нынешние карантинные сектора по крайней мере на первый взгляд похожи на обычные трущобы, а не активную зону боевых действий, хотя боестолкновения тут явление далеко не редкое.
Положение “свободных” и мутантов на данный момент.
Движение за свободу машин получило официальный статус и пара андроидов даже добились мест в городском Сенате, тем не менее проблема стоит всё ещё до статочно остро. Дискредитация, унижение и даже линчевание - большинство городского населения до сих пор не готово принять машин как равных. Машины не имеют гражданских прав и защищены минимум законов лишь в случае принадлежности к какому-либо конкретному владельцу в виде частной собственности. Андроиды находятся на рабском положении, а недовольным и списанным рекомендуют посетить карантин, где банды машин-канибалов разбирают своих собратьев на запчасти. Конечно много андроидов служат в полиции и корпоративных управлениях, но внутренний управленческий произвол касается даже подобных привилегированных слуг. Не смотря на всю свою опасность карантин – это единственное место, где машина может обрести самостоятельность и добиться уважения со стороны как мутантов, так и людей. В еденичных случаях проявивших героизм андроидов признавали почётными гражданами города, но это скорее исключение и сказка, в которую многие из машин хотели бы верить. Ксенофобия и просто страх, что однажды машины могут попросту заменить и свергнуть людей как правящий класс является определяющей в отношении людей к современным роботам. Преодолев кризис многие корпорации без лишнего шума стали сворачивать программы по разработке новых моделей, ограничиваясь промышленными автоматонами. Нависшая на головами мыслящих машин перспектива вымирания имеет под собой вполне реальные корни, что и породило явление машинного каннибализма. Недостаток запчастей толкает пытающихся сохранить свою функциональность машины просто на ужасные поступки в отношении своих сородичей.
С мутантами ситуация несколько сложнее, потому как вина центральных секторов города перед жителями “пригородов “ не смотря на всё замалчивание остаётся доказанной, как и тот факт, что мутантов лишили гражданских прав насильственно. Именно это послужило решающим фактором в начавшейся реинтеграции карантинных зон. Впрочем реинтеграция происходит на заведомо неравных условиях и несмотря на всё недовольство у мутантов нет никакой перспективы, кроме как в лучшем случае стать низшим классом в социальной иерархии Мега-прайм.