Ближе к закату на дороге, что ведёт к замку Ди, появилась телега. Два усталых лошака волочили её, мешая копытами грязь, а оси скрипели в такт. Телега была длинной, аж в две пары колёс, и крепко провоняла. Поверх её укрывало лохматое вретище из козьей шерсти, пестрящее опилками и комьями земли. Нищенствующий землевладелец или разорившийся купец, так могла подумать стража. Всё изменилось, когда лошаки втащили воз под крепостную арку и глупо упёрлись в толстую решётку. Накрапывал дождь, серость от сгущающихся над Южнолесьем туч как будто лилась с неба на землю вместе с дождём, чтобы обратить заросли ольшаника в клубок зыбких теней. В такой час ни один часовой не выйдет из караульной, где греет маленькая печь, где стучат кости.
Но выходить пришлось. Никто не ответил на сипоый окрик, никто не засветил факел, чтобы показать лицо. Хмурые стражники подняли решётку, сдёрнули покров…
— Медвежья проказа! — выругался старый усач, отшатнувшись.
— Чего гудишь? — напарник-караульный, до того с удивлённым видом державший факел над пустой скамьёй возницы. Он обошёл телегу и уставился за откинутый борт.
Тело молодого сира Моргана, будущего владетеля замка Ди и всех окрестных земель, покоилось рядом с его же головой и двумя мертвецами в синих кафтанах из его личной дружины. Скупые раны телохранителей, оставленные не иначе как благородным мечом, покрывала чёрная кровь. Щиты и оружие троих несчастных были горой свалены в телеге. Красная роза, лежавшая на груди сира Моргана, внушала страх. Убийца баронского сынка посылал знак. Только по-настоящему страшный человек бросит такой вызов могущественным Мелье, нанесёт несмываемую обиду и поставит подпись, чьё значение застывшие у телеги стражники не знали и не могли знать.
Вскоре в замке зазвонил тревожный колокол. Ворота с грохотом захлопнулись, а телегу прокатили по короткой улице и завели во внутреннюю крепость. Это делали уже не воротные часовые, а сержанты в длинных синих плащах. Наспех одетый барон Мелье сбежал по высокой лестнице и долго, молча и мрачно, смотрел на груз. Бледное лицо его сына таращилось в серые небеса, откуда лил дождь.
Так началась легенда о Красном Рыцаре.