Старый английский особняк
Где-то в Англии. Ранняя осень. Ночь.
Большие черные чугунные ворота с витиеватым узором медленно распахнулись, пропуская черную машину с тонированными окнами на территорию особняка. Пока автомобиль плавно катился по дорожке между фонтаном и домом, Уилфорду с его спутниками удалось оценить изящную красоту здания. И хотя внешнего освещения не было, лунный свет и яркий свет из его окон позволяли увидеть всю картину. Оно было не слишком большим – всего два этажа, но при этом особняк был удивительно красивым, удачно вписываясь в окружающую обстановку. Позади него виднелась березовая роща, где-то справа на мгновение показался отблеск луны от ровной глади лесного озера, а фонтан перед ним с аккуратно подстриженными кустами и ухоженными цветами придавали постройке королевское величие.
Гравиевая дорожка привела их прямо ко входу в особняк. Водитель остановил машину и тут же вышел, даже не заглушив двигатель, и прежде чем остальные вслед за ним выбрались на свежий воздух, уже распахнул двойные широкие двери в дом. Двигался он весьма резво для своего возраста. На вид ему было около шестидесяти лет, волосы и усы его уже были абсолютно седыми, но строгий костюм и безукоризненные движения вышколенного водителя-дворецкого создавали образ человека, которого вряд ли назовешь «стариком».
Зайдя внутрь, гости немного ослепли от яркого света, который испускала роскошная люстра, освещая главный зал. Прежде, чем они успели толком оглядеться и насладиться изысканной красотой классического аристократического убранства, к ним поспешно, но не без достоинства подошла супружеская пара. Брайан Кент, мужчина 40 лет, с морщинами вокруг глаз и уголков рта, довольно низкий и немного полноватый, с темными волосами, зачесанными назад и уложенными лаком, с небольшими залысинами, одетый в белую рубашку, брюки и туфли, производил впечатление делового человека, который не упускает своих шансов. Его жена, Лора Кент, женщина 30 лет, еще весьма красивая, одетая в скромное коктейльное платье бежевого цвета с подобранными в цвет туфельками, ничуть не уступала ему ни в росте, ни в достоинстве, или, если угодно, высокомерии, с которым она оглядывала вошедших. Словно подчеркивая свое положение, она слегка коснулась дорогого брильянтового колье у себя на шее при виде гостей, хотя блеск от заколки с драгоценными камнями, удерживающей пучок волос на затылке, уже и так привлекал внимание всякого, кто взглянул бы на нее. Но сейчас их лица выражали только беспокойство с примесью радости и облегчения, связанной с прибытием Уилфорда. Быстро представившись, они сразу предложили показать комнату девочки, и по дороге начали рассказывать о случившемся.
Их двенадцатилетняя дочь, Кристина, заболела примерно полгода назад. Практически перестала есть, отказывалась разговаривать. Просто сидела на кровати, молча уставившись в стену. Ее не удавалось заставить ни ходить в школу, ни даже выйти из своей комнаты. Сначала родители списали все на подростковые капризы, но через несколько дней забеспокоились и взывали врачей. Они никаких отклонений не нашли. Ссылались на вероятные психические расстройства, но точных диагнозов никто поставить не мог. Предлагали пить антидепрессанты, но они не возымели никакого эффекта. Постепенно состояние Кристины становилось все хуже. Она начала проявлять агрессию, кричать и ругаться. Специалисты, вызванные из Лондона, также оказались беспомощны. И тогда отчаявшиеся родители решили обратиться в церковь.
- Мы надеемся, что хоть вы нам поможете, - с мольбой в голосе произнесла миссис Кент.
Процессия остановилась перед обычной деревянной дверью. Мистер Кент, на секунду промедлив, протянул руку к двери и распахнул ее, первым заходя внутрь. По приглашающему жесту миссис Кент, гости вошли следом.