[Pathfinder] Равенлофт: Дурной глаз | Партия

Внешность у Сверчка не самая приметная. Никаких сияющих глаз или золотых кудрей за ним никогда не наблюдалось.
Узкое бледное лицо украшает крупный крючковатый нос. Тонкие губы, глубоко посаженные глаза. Темные волосы.
Гибкий, жилистый с тонкими и гибкими, как у лютниста пальцами.

Святая земля добавила ему шрамов, в том числе и неровный росчерк на левой щеке, но страдать по этому поводу Ханс был не склонен. Надвинул капюшон поглубже - только и делов.

Характер у Ханса спокойный, что многих, кстати, раздражает. Да только плевал он на это с высокой колокольни.
Паниковать или суетиться он не любит. На тот свет всегда успеется, что воду то мутить?
Немногословен, говорит негромко, но внятно и по делу.

Может показаться жестким, даже жестоким, но пустой жестокости, ради развлечения не приемлет.
Придерживается как-то собственного, малопонятного свода принципов, в рамках которого совершенно спокойно относится к воровству и убийствам, но презирает насильников, предателей и трусов.
Понятия честного боя и рыцарской чести так же находит очень смешными, но мнение это держит при себе. Да и вообще смеется не часто. Жизненные обстоятельства не способствуют.

В ереси и богохульствах не замечен, однако не слишком набожен. Скорее суеверен, в рамках обычаев простого люда.
С начальством не дерзит, тем не менее, вполне способен тихой сапой все сделать по своему.

Любит кошек.

Матери своей Ханс никогда не знал.
Одни говорили, что она умерла родами. Другие, что была прачкой и отдала Богу душу лишь через год после его рождения, во время скорбного мора. Третьи клялись, что ее и по сей день можно встретить в веселом доме, что у нее рыжие волосы, большая грудь и мягкие плечи. Таким Сверчок без разговоров бил в зубы, хотя в сущности, ему было все равно.
А были и те, кто говорил, что никогда не видели его матери. Мол, Счастливчик Макс в один прекрасный день просто появился под стенами Ганновера с младенцем на руках. И эта версия, отчего-то казалась ему самой правдоподобной.

Макс по прозвищу счастливчик был человеком лихим и отчаянным. Много кошельков честных ганноверцев перекочевало в его карман, много жен честных ганноверцев перегостило в его постели, много носов честных гонноверцев было сломано в пьяных драках. И сына, он как мог, обучал своему мастерству.
Макса сгубила выпивка. Удача капризная девка, а если твои руки по утрам трясутся так, что только в кости играть, за хвост ее не удержишь.

Счастливчик станцевал свой последний танец на городской площади, когда Хансу исполнилось 10. С тех пор мальчик оказался предоставлен сам себе. А единственным ремеслом, которым он владел, было дело его отца.
Тогда его и прозвали Сверчком, за умение легко взбираться на любую стену и забиваться в самую неприметную щель. Отцовских ошибок он не повторял. Не бежал за каждой юбкой, не дрался попусту, а главное, был умерен в выпивке. Руки у Сверчка никогда не дрожали.
Воры не устраивают ярмарок и турниров. Так что, нельзя было с уверенностью сказать, был ли Ханс лучшим. Но, то что он был хорош, он знал наверняка. И, как оказалось позже, даже слишком хорош.

Люди его профессии не имели привычки, подобно оружейникам или пекарям, сбиваться в гильдии и цеха. Но вот грызня за территорию шла нешуточная. Нередко тела несговорчивых конкурентов по утру всплывали в городских канавах. Но когда кто-то из соседей решил, что Ханс отхватил слишком жирный кусок от него решили избавиться иначе. И солнечным утром в каморку где он отдыхал, после бурной "рабочей" ночи ввалилась городская стража. Что примечательно, с черного хода его ждали с не меньшим чаянием.

Так Сверчку предстояло повторить отцовский танец. Семейные традиции нужно было уважать, однако удача, отвернувшаяся когда-то от отца, улыбнулась сыну. И в казематы ганноверской тюрьмы наведался Гюнтер Шмит, вербовавший смертников в поход на Святую Землю.

-Возле гроба Господня ошивается немало рыцарей в блестящих доспехах. - начал он сиплым голосом. - Но сарацины не любят честного боя. Они хороши в том, чтобы травить колодцы, подсыпать яд в вино и резать наших славных рыцарей но ночам. Я знаю о чем я говорю...

В подтверждении своих слов вербовщик продемонстрировал всем желающим бугристый шрам на шее.

-А еще я знаю, что вы, сукины дети, хороши в том же самом. Иначе вы бы сидели у женушек под юбкой, а не кормили крыс в этой заднице. Я не буду сулить вам золотые горы. Их там нет. Все что есть в святой земле, это горы песка, дерьма и Сарацинов. Да и еще змеи... много змей... Я не буду рассказывать вам о спасении бессмертной души, потому что очень сомневаюсь, что у таких засранцев как вы она еще осталась. Но я расскажу вам о спасении ваших задниц.

Гюнтер поправил шарф и все желающие смогли увидеть, что на левой руке у него не хватало двух пальцев.

-Как я уже сказал благородных там полно. Но мне нужны такие засранцы как вы. Которые смогут залезть сарацину под тюрбан и срезать с его черной башки все до последней волосины, а он и не учует. Кто сможет выкрасть песчаную мышь из под носа у аспида, и спереть горб у верблюда. Кто такие верблюды? Там узнаете... Короче, каждый из вас кто пойдет со мной сдохнет. Но сдохнет сражаясь за свою никчемную жизнь с сарацинской сволочью, а не подметая языком городскую площадь. Добровольцы - два шага вперед!

Так Ханс из Ганновера по прозванию Сверчок, оказался в Крестовом походе.

В открытых боях толку от Ханса было не много. Он не отличался ни силой, ни воинской сноровкой. Но, когда требовалось добыть языка или взобраться на городскую стену, зарезать часовых и отпереть ворота, он снова был в числе первых.
Святая Земля прожевала его и выплюнула. Нельзя сказать, что Сверчок на это жаловался, так как многие из тех, с кем он сражался плечом к плечу она предпочла проглотить. Из разведчиков из его отряда, кроме него до Венгерских земель добрался только стрелок по прозвищу Рик. Как и пророчествовал Гюнтер, он не стяжал в Иерусалиме ни ратной славы, ни звонкой монеты. Но в одном старик ошибся. Умирать Ханс пока не собирался.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокий стройный брюнет, со смуглой кожей и черными, как смоль, глазами. Всегда гладко выбрит, хотя на голове вечный беспорядок - тонзура уже полностью заросла, о ней напоминает лишь неравномерная длина волос на макушке.

Несмотря на очевидную молодость, сложно назвать его "парнем" на первый взгляд, и уж особенно сложно - присмотревшись к нему повнимательнее. На его всегда спокойном лице, в уголках его никогда не улыбающихся губ, во всегда настороженном и тревожном взгляде его глаз - отпечаталось слишком ранее взросление, слишком многое увиденное, слишком высокое разочарование...

Характер уравновешенный, спокойный, подчас иногда даже флегматичный - Имре часто занимается самосозерцанием, погружаясь в долгие и глубокие размышления о сути бытия, о миссиях, возлагаемых Господом на людей, о наказании и воздаянии, а также прочих догматических и эсхатологических темах, о которых он - после бокала-другого вина, ну или пива, если нет чего поблагороднее - не прочь и порассуждать вслух.

Считает, что все годится ради достижения цели, если цель оправдана и сообразуется с божественной волей. Кому-то вера и убежденность в правоте своих суждений может показаться даже несколько фанатичной, тем не менее сам себя Имре фанатиком не ощущает и всегда готов выслушать иное мнение, хотя и не факт, что его он удостоит внимания или одобрения.

Всем заповедям и уставам Святой Католической Церкви следует неуклонно. Тем не менее, считает сострадание к лишенным души животным или милосердие к обреченным на вечные адские муки еретикам, отступникам и иноверцам, нежеланной и противной Богу слабостью. Предан и верен Церкви и своей пастве, но все прочие, не вписывающиеся в эти рамки, часто встречаются с темной стороной личности Имре Черного...

Имре, один из многочисленных фóттю (незаконнорожденных детей) одного из многочисленных носителей благородного родового имени Эстэрхази, определенно с самого рождения не был предназначен для великих дел и свершений, ибо по статусу не положено. По традиции получивший дескриптивную фамилию вместо дворянской своего отца, Имре Фэкете ("Черный" - поскольку родился с небольшим хохолком иссиня-черных волос цвета воронова крыла) воспитывался кнутом без пряника, который с удовольствием и рвением применял его отчим. После того, как молодая жгучая красавица Моргит, привлекшая внимание одного из Эстерхази, оказалась на сносях, ее отец срочно выдал свою горе-дочь замуж за деревенского кожевника. Понятное дело, дабы утешить и усмирить оскорбленное достоинство последнего, за "порченый товар" отец Моргит (а поговаривают, и сам Эстерхази) расстарался на не по статусу приличное приданое. Кожевник был несказанно рад - и солидные деньги, достаточные для открытия собственного цеха, и жена-красотка в придачу; видимо, поэтому он не стал вымещать на Моргит свою обиду за то, что не он был ее первым, вместо этого сконцентрировав всю свою неприязнь и отвращение на Имре - плоде греховного паскудства, "этом дворянском ублюдке".

Парень с детства "знал свое место", благо о том напоминали ему все его окружающие. Придирки и оскорбления, подзатыльники и унизительные выходки старших по возрасту и / или социальному статусу сделали свое дело, ожесточив сердце Имре - он ненавидел весь мир, и особенно - ту его часть, которая окружала юношу повседневно. Жизнь, казалось, была сущей пыткой, которую по какому-то несправедливому решению судьбы ему приходилось переживать ежемгновенно, и долгое время парень не мог смириться с тем, что родись он в семье да хоть простого мельника или лесоруба - все было бы во много крат иначе. Не легче, нет; тут он не питал никаких иллюзий - юноша с ранних лет трезво оценивал реалии окружающего его убогого повседневья; не легче, но - не так, как сейчас.

Все кардинально переменилось тогда, когда Имре начал посещать воскресную школу при приходской церкви - поначалу на самой границе между подсознанием и сознанием начало теплиться понимание того, что он был Избран. Страдания Господь посылает лишь самым блаженным духом и достойным, дабы проверить чистоту их души; как Господь Наш страдал на Кресте Голгофском, там и тем, кто будет удостоен восседать одесную Его в Царствии Небесном, дóлжно пережить небывалые мучения и испытания жизнью и всеми ее темными сторонами - несправедливостью, болью, лишениями, унижением и разочарованием от несбыточного и несбывшегося. С каждым месяцем, с каждым годом изучение и постижение всех тонкостей и скрытых посланий, угадываемых между строк Святого Писания, приносило умиротворение и успокоение его мятущемуся духу - он, наконец-то, нашел свой Путь. Осознание избранности и уникальности уже уверенно перебиралось из подсознания в сознание Имре, пуская глубокие корни в его характер, натуру и мировоззрение.

Не удивительно, что - на радость матери - Имре избрал путь служителя церкви, достигнув чести получить духовный сан в довольно быстрые сроки. Не удивительно также, что - к неутешному горю матери - юный священник отправился вместе с рыцарями-крестоносцами, созываемыми их венгерских королем Андрашем для похода в Земли Еретические, дабы пройти через такие испытания, какие ему и не ведались прежде, такие испытания, которые способны будут его еще на шаг приблизить к его благородной цели - доказать всему миру, что он - лучше иных, что он - Избранный и Удостоенный Чести быть проводником воли и милости Господней. В сим Имре не видел ни капли проявления одного из смертных грехов - тщеславия, ибо искренне считал себя не таким, как все. И поэтому искренне же бросился с головой в омут того кошмара, который в последующих веках чинно именовали "священный поход ради освобождения Гроба Господня".

В войне этой не было ничего священного, освободительного или от Господа - так подчас казалось Имре, когда неделями и месяцами он видел лишь боль сотоварищей, страдания умирающих на поле битвы, отчаяние благородных. Если даже рыцари разуверились в том, что они делать, то то уж говорить об обычных солдатах, оруженосцах, разведчиках... Тогда же Имре понял, что на сей раз Господь испытывает его умение служить и воодушевлять примером самоотверженности. Так он, помимо своих священных обязанностей - ежеутренней короткой мессы и вдохновительной проповеди - все дни напролет проводил либо на полях боя, коим имя было - легион, либо в палатках лекарей, где, оказывая поддержку духовника, подспудно учился и врачевательным премудростям: как промывать и перевязывать раны, какие мази хороши при тех или иных видах ушибов и ранений, что суждено тому, у кого началась гангрена, и как помочь тому, кто, упав с лошади, вывихнул бедро.

Так и случилось, что при всей своей замкнутости и недоверию к роду людскому, Имре стал искусным и - даже уважаемым лекарем, посему многие узнавали это венгерского "целителя души и тела" и тепло приветствовали, чем часто приводили Имре в замешательство и смущение; но все это в очередной раз убеждало молодого священника в собственной важности для божественного провидения и в своем особом месте в Господних планах...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокий мужчина, жилистый, крепко сложенный.
Волосы тёмные, средней длины, обрезанные на уровне шеи.
Глаза зелёные, взгляд цепкий, пронзительный.
На левом глазу шрам, полученный на охоте. Глаз не пострадал, только внешность.
Голос хриплый, низкий, громкий. Впрочем, шептать он умеет очень тихо.

Рик, в принципе, неплохой человек. Вот только бедность не самым образом повлияла на его характер: он стал меркантилен, жаден. Фредерик считает, что он был хорошим человеком и заслужил свою долю счастья. И раз уж Бог не даёт ему желаемого, он намерен взять своё сам. По возможности, без жертв, но некоторые люди просто напрашиваются на стрелу в ногу, чтобы не задирать свой нос слишком высоко.
Однако, несмотря на это, он знает цену верной дружбе и готов поступиться своими интересами, чтобы прикрыть своего напарника.
А ещё Рик большой любитель выпить, настолько, что иногда он забывается и напивается в стельку, а потом ничего не помнит. Фредерик знает о том, что с ним делает алкоголь, поэтому старается держаться от него подальше, но если уж дорвётся, то вряд ли сможет остановиться.

В Крестовый Поход Фредерик отправился за наживой, собираясь выбраться из нищеты, купить себе домик где-нибудь возле леса и остаток жизни спокойно жить, завести семью, детей.
До этого Рик был охотником и проводником, устраивал выездки на охоту для благородных господ, но затем на одной из охот случился несчастный случай, и Фредерик лишился работы, а с такими рекомендациями не смог найти другую. С тех пор он лишился дома егеря и был вынужден вернуться к старшему брату. Он не был рад своему брату, как и сам Рик, поэтому он без раздумий отправился в Поход.
Во время Крестового Похода он был разветчиком, скаутом и диверсантом, проникавшим в тыл противника и прикрывавшим других лазутчиков. Его умение затаиться и быть внимательным не раз выручали Рика и его спутников от обнаружения.
Во время боевых действий Фредерик неизменно стоял в рядах лучников и был весьма метким стрелком.
Теперь, когда его надежда разбогатеть полетела к сарацинам под хвост, Фредерик подумывает над тем, чтобы податься в разбойники, лишь бы не возвращаться в дом брата.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.