Последня капля Жизни | ходы игроков | Паоло

СТАРИК ИЗ ПАРКА

Улитка долго ползла по влажной земле, среди травинок и сухих палочек, к своей одной ей известной улиточной цели, пока вдруг из необозримого и смутно различимого пространства не вышло нечто большое, длинное и твердое, которое уперлось в ее мягкое тельце, отчего улитка резко съежилась и скрылась в раковине. Веточка, сжимаемая старческой рукой, отпрянула назад, и Паоло улыбнулся своей проделке с улиткой. Он лежал на животе, прямо на земле и почти вплотную разглядывал маленькое животное, которое, лишь только опасность миновала, продолжило свое неутомимое движение. Паоло тихо посмеялся, сел и оглянул окрестность. Не заметив ничего, достойного внимания, он загрустил, повесил свою седую косматую голову и обнаружил на своем плаще грязь. Аккуратно, но без энтузиазма почистил его и снова посмотрел округ, в надежде на то, что за эту минуту появилось что-то новое и интересное. Старик сидел у асфальтовой дорожки, недалеко от него стояла скамейка, вокруг росли деревья. Но людей в парке не было, все выглядело тусклым и увядающим. Ветер зашуршал листвой деревьев и принес с собой далекий запах гари. Не приметив никаких изменений, старик сунул руку в широкий карман плаща и вынул маленькую черствую сушку, которую принялся медленно грызть, смачивая ее слюной. За этим делом он не забывал поглядывать по сторонам. Вот урна, рядом со скамейкой, но в ней он уже рылся. Вон летит синий пакетик, подгоняемый ветром – Паоло любовался его полетом, пока пакет не застрял в кроне дерева. На половине сушки он вдруг замер, а правой рукой потянулся за тростью, лежащей рядом на земле. Голубь, привлекший внимание Паоло, только что приземлился около него на асфальтовую дорожку.
- Гуль-гуль-гуль-гуль-гуль - стал подзывать к себе Паоло птицу. Голубь заходил кругами, нервно крутя головой из стороны в сторону и взмахивая крыльями; он был больным и облезлым, с красными глазами и опухшими лапками. Паоло поднялся на ноги и медленно подошел ближе, а потом вдруг с диким криком прыгнул на птицу и стал махать тростью, пытаясь ею прибить голубя. Но тот забил крыльями и, разбрасывая перья, отлетел в сторону.
- У-ху-ху! выкрикнул Паоло и кинулся догонять голубя, а тот все время улетал, но не далеко; похоже, сил улететь у голубя не было.
- И-хи-хи! А-ха-ха-ха-ха! - гонялся старик за голубем, махая тростью и крутясь юлой вокруг себя. Он так разошелся, что не заметил, как потерял шляпу; он стал размахивать палкой со всей силы - так, что махи сопровождались свистом ветра. И, в конце концов, один удар случайно настиг бедного голубя. Наступила резкая тишина, как будто порвалась вибрирующая струна. Паоло опустил трость; он с тоской и грустью смотрел на мертвую птицу, а его густые брови сдвинулись к переносице. Шляпа, подгоняемая ветром, припала к его ногам. Паоло поднял шляпу и побрел к скамейке, сел и закрыл глаза.

Старик шел в ночи, в почти полной темноте по неровному каменному полю, сплошь состоящему из осколков камня, кирпича, стекла и железа и бывшему когда-то великолепным итальянским городом, в котором жили добрые люди, в котором жили дети и внуки профессора. Он шел по руинам и вдруг увидел на фоне темного неба еще более темный столб, каким-то чудом устоявший после взрыва, превратившего весь город в кладбище, надгробными плитами которого были бетонные осколки зданий. Неожиданно фонарь на верхушке столба, мигнув несколько раз, загорелся и в круге света под столбом Паоло увидел ребенка. Старик стоял очень близко, но никак не мог разглядеть лица ребенка. А ребенок почему-то начал, тихо завывая, реветь. Паоло хотел подойти ближе к нему (или к ней - это было не ясно), но боялся, этот плач нагонял на него необъяснимый ужас. Он хотел сделать шаг, хоть куда-нибудь, но ноги не слушались его. В этот миг стало светлеть, как будто наступил рассвет. Только возникший за спиной источник света совсем не радовал, почему – Паоло не знал. Тогда он повернулся… и увидел совсем рядом гигантское, невероятно быстро растущее дымное дерево, крона которого была окольцована расползшимися в стороны облаками. Крик страха и отчаяния застрял в глотке старика, а плач усилился до оглушающего. Паоло вздрогнул и проснулся. Он сидел на скамейке, в парке было тихо и безлюдно, мертвый голубь по-прежнему лежал на том же месте. Старик встал и поспешил уйти от этого места. В груди пульсировала тревога, но он не понимал, чем она вызвана, так как уже не помнил своего сна, и тем более не помнил того, что этот сон снился ему уже дюжину раз. Длинные тени кончающегося дня провожали профессора, скорым шагом идущего по дорожке. Трость постукивала об асфальт в такт шага. Скоро Паоло ступил на крошечный мостик, перекинутый через искусственный пруд. Тут он остановился, уже успокоившись к этому моменту, облокотился на перила моста и посмотрел в воду. Голубое небо отражалось в ней. Паоло захотелось нарушить гладь воды, и он плюнул в пруд, а потом стал наблюдать за волнами, вызванными плевком. В воде колебалось отражение лунного месяца. И Паоло остановил взгляд на нем.
- Кто живет на верху, но не может спуститься?.. Нет, не так – забормотал профессор про себя – Кто видел все взрывы и выжил? Хм… Кто живет на верху, но не знает о нас?
- О чем это ты бормочешь, старикашка?! – вдруг услышал Паоло грубый молодой голос. Он повернулся и увидел рядом с мостиком юношу, подозрительно смотрящего на него из-под капюшона. Выглядел парень так себе: мешки под глазами, обросшее щетиной лицо, грязная толстовка, в руке полупустая бутылка вина, за спиной битком набитый рюкзак.
- Эм… Придумываю загадку. Вот попробуй отгадать – добродушно предложил Паоло и радостно заговорил – Кто живет на верху, видел все взрывы, но выжил?
- Откуда я знаю? Ахренеть, блин – не раздумывая долго, ответил юноша.
- А вот Паоло тебе скажет - подумай! – сказал профессор.
- Бог – буркнул парень.
- Не правильно. Ответ не в одном лице – подсказал старик.
Молодой человек задумался. И выдал наконец:
- Ну, тогда боги.
Паоло издал звук вроде «Пфф» и отвернулся. Юноша постоял, ожидая, что скажет старик. Потом махнул рукой и прошел по мостику, но ушел не далеко.
- Какой ответ-то? – не выдержал юноша.
Медленно повернувшись к нему, Паоло назидательно произнес:
- Космонавты на Международной Космической Станции!

На следующий день, утром, Паоло проснулся в крытой деревянной беседке, которая часто служила старику убежищем от дождя и местом ночевки. Не протирая глаз, Паоло полез под столик беседки и, вытащив кое-какой еды из своего тайника, съел ее. После, взяв трость, он отправился в Дом Культуры и Творчества, что находился на территории парка. Вокруг было тихо, безлюдно и по-утреннему прохладно. Профессор шел сгорбившись, опустив взгляд вниз. Вообще он представлял собой жалкое зрелище – колтуны в бороде, свалявшиеся волосы, грязная одежда, которую он не снимал уже неделю, и поэтому от него исходил прелый и потный запах, которого сам он почти не ощущал. При всем этом Паоло, как ни странно, шел в Дом КиТ’а для того, чтобы посетить там туалет. Профессор старался опорожняться только в предназначенных для этого местах, хотя иногда, когда ситуация была совсем безвыходной, он позволял себе сделать это на природе. Вообще же Паоло избегал посещать то культурное учреждение, в которое он сейчас направлялся, потому, что туда нередко захаживали люди особого сорта: черствые, злые и гадкие, с которыми Паоло очень не хотел сталкиваться. В последний раз он посещал Дом позавчера и услышал оскорблений в свою сторону там на неделю вперед. Через четверть часа профессор уже заходил в здание через парадный вход. Некто, лежащий в проходе, промычал что-то невнятное, когда старик осторожно прошел мимо. Далее Паоло проследовал окольными путями до туалета. И через пять минут вышел из уборной чуть более свежим и обновленным. Теми же окольными путями Паоло пошел обратно, но по дороге заглянул в актовый зал.

В актовом зале было пусто. Паоло решился зайти. Зал выглядел, мягко говоря, ужасно. В луче света, падающего сверху, профессор увидел мольберт и картину на нем. Краски на полотне были еще свежи и их легкий запах расплывался по помещению. Неизвестный художник нарисовал отталкивающий рисунок атомного взрыва, который сразу не понравился Паоло. Старик нахмурился, подошел и резким движением опрокинул мольберт. Картина упала изображением на пол. На обратной стороне картины было написано:

Картина____________________________________________________________________________

Испугавшись возможных последствий за свой поступок, Паоло поспешил убежать с места преступления. Придерживая шляпу рукой, а трость сунув подмышку, он вылетел из актового зала; как мог быстро пробежал по коридорам здания, проскочил к выходу мимо лежачего «дворецкого», который снова промычал старику что-то несуразное, и оказался на улице. Посмотрел назад – погони не было. В парке тоже никого, только захудалая дворняжка бежала по каменным плитам, выложенным вокруг Дома Культуры. Паоло согнулся, тяжело дыша, в боку кололо.
- Паоло ничего не знает, Паоло не трогал ни какую картину – забормотал старик. Потом он стал спускаться по широкой мраморной лестнице, но позади него вдруг распахнулась дверь. Паоло резко повернулся, оступился и, чуть слышно вскрикнув, кубарем покатился по ступенькам вниз.
Вышедший человек неопределенного пола и возраста, шатаясь и не замечая ничего вокруг, спустился по лестнице и скрылся в неизвестном направлении. А профессор остался лежать в неудобной позе, туловищем на каменных плитах, ногами на лестнице. Пока он был без сознания, в голове носились огненные сполохи и обрывки воспоминаний.

Паоло очнулся. В разных местах болели ушибы, но переломов, кажется, не было. Старик подумал, что пролежал не так уж долго. Поднял с земли шляпу, трость и несколько сушек, выпавших из кармана – их он аккуратно положил обратно. Тут профессор спохватился и пощупал грудь, нашел что-то, сунул руку во внутренний карман и достал часы. Заводные круглые карманные часы на цепочке. Они стояли, только Паоло, кажется, было все равно. Он протер мутное стекло на циферблате, удостоверился в их целостности и убрал часы обратно. Где он взял столь старомодную вещь, Паоло и сам бы теперь не смог сказать. После всего этого профессор пошел к своей беседке, он почувствовал голод. Паоло медленно шел по парку, стуча тростью и опустив голову, по сторонам слегка шумели деревья, на голубом небосводе сияло солнце, а в воображении почему-то представлялась пустота…

Спустя три дня.

- Поиграем? – спросил Паоло.
Шла вторая постапокалиптическая неделя. Только Паоло не следил за ходом времени, он утратил этот навык, а может быть, просто пропала необходимость в этом занятии. Последние прошедшие дни были пасмурными, но в этот день небо очистилось от рваных серых и сырых туч, хотя воздух остался холодным. У Паоло кончилась еда, и он впервые за десять дней покинул пределы парка, чтобы пойти в магазин и набрать съестных припасов. Паоло не сразу переступил линию, отделявшую зеленую зону от города, он стоял перед ней в нерешительности несколько минут, а когда все же перешагнул, то ничего не случилось. Этот факт его удивил, хотя вообще-то он не осознавал, каких событий опасался за чертой. Старик прошел по безлюдным замусоренным улицам полузаброшенного городка, ведомый слабым следом в памяти, который говорил ему, что этим путем он дойдет супермаркета. Среди многоэтажных домов с черными провалами окон, разбитых витрин магазинов, сожженных и искореженных тел автомобилей было неуютно и страшно… Старик вздрагивал от каждого шороха, которые производили порывы ветра, ворошащие бумагу и целлофановые пакеты.
- Поиграем? – спросил Паоло. Старик стоял рядом с машиной, что встала перед входом в супермаркет и явно не являлась бесхозной. По капоту машины были разбросаны игрушечные солдатики и другие игрушки. Забравшись ногами на бампер машины и облокотившись на капот, мальчик лет четырех играл ими до момента, когда к нему подошел старик и заговорил с ним. Реакция ребенка была простой - он недоверчиво насупился и прекратил играть. Опустив голову, мальчик стал крутить в руках игрушечный самолетик, делая вид, что внимательно изучает его. Тогда Паоло взял солдатика и «побежал» им по гладкой зеленой поверхности капота.
- Солдаты, в бой! – сказал старик, озвучивая солдатика. Во вторую руку взял еще одного солдатика и устроил между ними перестрелку:
- Тра-та-та-та-та! Бум, бубух, а-а-а!..
Ребенок улыбнулся и стал смотреть на игру профессора. Паоло уже подключил к войне танк и успешно отбивал им все атаки простых солдат. Мальчик подкатил второй танк:
- Тыдыщ! Твой танк взорвался – сообщил он профессору.
- Ах так, ну держись! – воскликнул Паоло, схватил истребитель и полетел на врага.
- В-в-в-ух – воображаемая ракета устремилась к танку. Чтобы эффектнее изобразить попадание ракеты в танк, Паоло взял трость и, ни сколько не задумываясь о последствиях, с криком «Бабах!» ударил ей по игрушке. Пластмассовые детали брызнули в разные стороны, а спустя секунду Паоло услышал чей-то громкий плач, от которого его передернуло. Оказалось, плакал ребенок. Старик недоуменно уставился на него, не зная, что делать. Он растеряно посмотрел по сторонам; не найдя никого, кто мог бы помочь, старик судорожно полез в карман.
- Хочешь сушку? На, возьми, только не плач.
Мальчик чуть успокоился. Взял сушку, сунул черствое угощение в рот и, чуть не поломав об него зубы, заплакал еще громче. Из супермаркета выбежала женщина.
- Эй, ты что сделал, урод?! – крикнула она – Пошел вон! Пошел отсюда, тебе говорю! – она подошла к мальчику и стала успокаивать его.
Паоло не понимал, за что на него кричат. Он попытался оправдаться.
- Нет, Паоло не… Паоло ничего плохого не делал. Правда…
- Проваливай, мудак! – крикнула женщина.
В это время из супермаркета вышли двое взрослых здоровых мужчин с пакетами в руках. Один из них, оценив ситуацию, бросил свою ношу на землю и направился к старику.
- Ты че, не понял?! – выкрикнул он и с размаху ударил Паоло тяжелым кулаком в ухо. Старик не пытался защититься, даже не прикрыл голову. Получив удар, он осел на землю и упал на спину.
- Садитесь в машину – как сквозь вату услышал он чей-то голос. Через минуту рядом с Паоло никого не осталось. А он все не вставал и только смотрел на голубое небо. Странно, оно осталось таким же голубым, безбрежным и умиротворенным, каким было раньше? каким было всегда. Неужели оно ничего не видит? Или ему все равно, что происходит под ним? Почему оно осталось таким же? Голова гудела. Паоло прикоснулся к уху. Больно. Взгляд и мысли снова вернулись к глубокому холодному небу. Небу, которого нет. Небу, которое придумал человек, чтобы смотреть на него и думать о нем.