Непыльная работенка[Заморожено] | ходы игроков | Феликс

2429 год, двенадцатый день месяца Сигмарцайт, Великое Баронство Хохланд, село Эйхевальдхен, утро.

Пронзительный крик горластого петуха вырывает тебя из хватки забвения, возвращая к заботам очередного трудового дня. Постойте, а откуда вообще в Нульне взялся треклятый петух? Ах да, ты ведь вчера вечером как раз прибыл в Эйхевальдхен. Интересно, почему же ты решил направится именно в Хохланд? Размышляя над этим непростым вопросом продолжаешь нежиться в постели, заложив руки под голову. Кстати, кровати в этом трактире весьма неплохие, кажется даже без клопов, да и хозяйка показалась тебе весьма милой женщиной, не лишённой определённого сельского очарования.

Впрочем, утро - это время для работы, а не для размышлений. Умыться, одеться, вот кажется и можно спускаться к завтраку. Так бы мог сказать простой цеховой рабочий или писарь, но только не представитель твоей профессии! Какой же клиент захочет стричься у цирюльника с растрёпанными волосами и взъерошенной бородой? Приходится провести ещё немного времени перед маленьким стальным зеркальцем. Ну вот, теперь кажется не стыдно показаться на глаза и самому императору.

Наконец спускаешься в главный зал "Медного котла" - не шибко большое, но всё же довольно миленькое помещение, где грубость мебели тщетно пытаются замаскировать пожелтевшими от времени и пролитого эля льняными скатёрками. Откуда-то со стороны кухни доносятся дразнящие желудок ароматы яичницы и тушёной с кореньями говяжий печёнки. Видимо услыхав твои шаги, вскоре появляется и сама владелица сего чудного заведения. Вытирая руки о передник, она обращается к тебе довольно мелодичным голосом, преисполненным достоинства. - Добрейшего вам утра, господин Краузе. Надеюсь вам хорошо спалось? Может быть вы изволите поесть перед грядущим днём?

- И вам добрейшего утра, госпожа Хауфтберг, - расплылся в улыбке Феликс, которого нечасто удостаивали обращения "господин", а уж в прекрасном Хохланде, с его простыми нравами, и подавно. - Спалось мне, прямо скажем, чудесно - тишина и благодать. Поесть, разумеется, было бы весьма кстати. Вы, похоже, уже давно на ногах. Чем сегодня кормите?
Цирюльник порядком устал от скитаний по этому ничто посреди нигде, по недоразумению именуемому баронством Хохландским, и хотел одного - тишины, покоя и привычной работы, тем более, что он уже был близок к осуществлению своей мечты. Чего стоила одна попытка забраться в болото, чтобы наловить пиявок! Предусмотрительно наняв в качестве проводника одного из жителей соседней деревни, цирюльник всё равно едва не утонул и не упустил свои небогатые пожитки. В конечном итоге, пять заслуживающих доверия особей были отловлены, помещены в загодя приготовленную бутыль с широким горлом и теперь дожидались своего часа в комнате. Осталось только испытать их на практике, описать происходящее, и можно было отправлять возвращаться в родной Нульн - а там, глядишь, последует положительный отзыв совета преподавателей кафедры экзотических способов врачевания. Главное, как сказал этот старый пень, отыскать доказательства, почему в старинных трактатах в качестве лучших пиявок упоминаются именно хохландские, и именно это собирался выяснить Феликс. Эйхевальдхен для этой цели подходил как нельзя лучше. Тут имелось в достатке и болот, и пиявок, и, что главное, на фоне других деревушек он был довольно населённым. Оставалось только надеяться, что накопленных средств ему хватит, чтобы накопить достаточную практику. Пока же цирюльник собирался перекусить, и в честь первого дня своей практики мог позволить себе потратиться. А ещё это была прекрасная возможность произвести приятное впечатление на хозяйку трактира, а она, в свою очередь, могла стать прекрасным источником информации о селе и привычках её обитателей. Это было бы весьма кстати, учитывая малую потребность селян в услугах парикмахера и хирурга.
Феликс решил, что сразу же после завтрака нанесёт визит вежливости местному лекарю, а затем начнёт приём желающих. Очень скоро у дверей "Медного котла" появится вывеска, гласящая:
"Феликс Краузер, странствующий цирюльник и хирург.
Брею, подстригаю, сооружаю причёски.
Ставлю банки, пускаю кровь, вправляю вывихи.
Лечу ранения разной тяжести.
Рву зубы почти без боли".

- Уж не обессудьте, мастер Краузе, деликатесов столичных у меня не имеется, так что кормлю тем, что Таал послал. - слегка раскрасневшаяся хозяйка "Медного Котла" водрузила на стол сковороду, габаритами больше напоминавшую небольшой щит, на которой шкварчали с пол дюжины яиц и весьма внушительная говяжья печень с травами.

Утерев лицо передником, Фрида уселась напротив и, подперев голову рукой, стала не без интереса следить, как ты ешь. Всё же не каждый день в её заведении останавливались гости из самого Нульна - места столь далёкого и неуловим-шикарного, что хозяйка трактира с трудом могла сказать, где же находится сей чудный город. Одно было ясно, если столь уважаемый человек как брадобрей, да ещё и с юга, по достоинству оценит её кулинарное мастерство, это будет полный триумф. Эт вам не всяких там задрипанных вдовствующих лесорубов да плотогонов кормить! Это уже уровень!

- Ну дак вот, - наконец вспомнила о вопросах Фрида, - у нас тут, в Эйхевальдхен, ежили чего приключиться, ногу там вывихнут, руку распорят иль зубы выбьют, то народ к травнику нашему идёт. Его Хайнцем звать, совсем ещё парнишка, даже бороды не бреет. Молчаливый такой, чудной. Живёт он бобылём в самоём лесу, не то чтоб глубоко, но всёж опасно. Ему-то ничего, он лес что свой дом знает, вон даже как-то умудряется мимо зверолюдов прошмыгивать. А иной раз когда чего занедужит, дак несколько раз подумаешь, идти до него аль нет. А то скорее козлоногие сожрут, чем от ховри сгинешь. Впрочем, за пару медяков вас кто хош до его хибары проводит. Только боюсь я, мастер Краузе, вы его там ни за что не застанете, он в энто время травки свои собирает. А даже если и столкнётесь, дак он без лишней нужды никого и не примет. Странный , одни словом. Так что ну его, лучше у нас в селе обождите, Хайнц всё равно у меня столуется, авось к обеду припрётся, никуда не денется. - в голосе женщины слышались нотки страха, смешанного с заботой. Она явно сделает всё, лишь бы не допустить тебя в лес.

- И вот ещё что, - понизив голос до шёпота, Фрида наклонилась вперёд, навалясь грудью на стол, - Мамаша его, упокойте Боги её грешную душу, тоже травнице была и не только в смысле лекарств. Ну, вы должны понимать, мастер Краузе. - женщина аккуратно огляделась по сторонам, хотя в пустом трактире особых причин на то не было, - Только уж шибко изнеженная она была, совсем что виконтесса какая и держалась эдак важно. Только вышло этой её боком. Как-то, лет восемнадцать назад, наш Барон что-то с Остландским не поделил. Ну, как водится в таких случаях, дело до войны дошло. Им то ничего, порубали друг дружку немного, да разошлись, а нам, крестьянам, что делать? Дак вот, я тогда ещё свовсем девчонкой была, но крепко помню, в Эйхевальдхен как-то осенью остландские солдаты заявились. Ух и задали они тут жару! Всё под чистую сожрали, изверги, да всё что дороже пары лопаты повыносили! Ясно дело, добрая половина младенце, родившихся в следующем году, шибко походят на тех самых солдат и имеют обширную родню где-то на востоке. Ну и мамааш хайнца под раздачу попала. Как брюхо вздулось, дак всё на себя саму не походила. А как отлько сынка родила, дак почти сразу на себя руки и наложила. А за Хайнцем с одного из соседних хуторов какой-то дальний родственник явился, не то дед, не то дядя. А вот, пару лет назад, вертается он значит, и говорит, буду мол травником вашим, взамен матери. Ну, делать нечего, без дохтура то тяжко, всё к соседям приходилось ездить иль в храм .

- Одним словом, оторви да брось, а не человек - со вздохом Фрида поднялась из-за стола, чтобы прибрать посуду, - Может был бы обычным парнем, дак нет же, мамка своими повадками мальцу жизнь испоганила! - несколько успокоившись, женщина кажется, вспомнила суть вопроса, - А покамест вы его ждёте, может к кузнецу изволите сходить, он тоже зубы рвёт, если преспичет.

Поблагодарив трактирщицу и наговорив ей комплиментов относительно кормёжки, Феликс направил стопы свои к кузнецу. Он пообещал госпоже Хауфтберг, что ни в коем разе не попрётся в лес на встречу с травником, и это было абсолютной правдой. Выросший в возделанной, почти лишённой леса местности и прожив большую часть жизни в городе, цирюльник трезво оценивал свои возможности. Полученной информации уже было достаточно для того, чтобы сделать вывод о прибыльности предстоящего дельца, но теперь её надо было проверить. Трактирщица, как женщина, то есть натура увлекающаяся, могла сгустить краски, а в этом деле требовался точный расчёт. "Вот и спрошу кузнеца, как там у него с заказами.. кхе, военного свойства" - думал Феликс, направляясь к кузне, благо ошибиться в поиске было невозможно.
- Доброго вам денёчка, мастер Хайнц, - сказал цирюльник, переступив порог кузни. От горна на него воззрился здоровенный мужик в кожаном фартуке, и сомнений никаких быть не могло. Если это не кузнец, то кому и быть кузнецом? - Меня зовут Феликс Краузер, я цирюльник и хирург. Пришёл засвидетельствовать вам своё почтение, как практикующему зубному лекарю, и хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Что ж, спрашивайте, мастер Краузер, да только у нас, в деревне, я не из самых языкастых, - был ответ, и Феликс сходу задал самые интересующие его вопросы:
- Как же вы, мастер Хайнц, организуете процесс? Применяете ли анестезию? Какие-нибудь методы успокоения клиента?
В ответ кузнец простодушно ляпнул, что, де, просто сажает больного, упирается... и дёргает. И спирту даёт для храбрости. До начала процесса. Феликс удивился и попросил продемонстрировать рабочий инструмент. Им оказались... кузнечные клещи! Удивление цирюльника достигло заоблачных высот и он с минуту не мог найти подходящих слов. Это оказалось и к лучшему, потому что к этому времени он понял, что физическая сила Хайнца значительно превосходит его собственную, и всяческие ухищрения ему вовсе не нужны. Попавший на приём к кузнецу больной лишится зуба так или иначе. Об этом Феликс и поведал хозяину помещения, стараясь быть вежливым. Некоторое время коллеги поговорили о спирте, как средстве анестезии, а затем цирюльник перешёл к делу.
- Слышал я, мастер Хайнц, у вас тут со зверолюдами проблемы. Мне про них уже всякое порассказали, так может просветите заезжего человека, что у вас тут творится? Видел я объявление, по 12 серебряных за башку предлагают. Что, неужели ваши молодцы ещё не всех повыбили?
Грустной истории о том, как трусоваты и прижимисты местные крестьяне, Феликс не ожидал и выслушал её, сочувственно покачивая головой. По всему выходило, что никаким истреблением зверолюдов тут уже много лет, как не пахло. Крестьяне сидели за частоколом, выбираясь в поля, как в последний раз. Плотогоны, охотники и лесорубы на свой работали на свой страх и риск, и каждый раз вооружались, словно шли в последний бой. Как показывала практика, иной раз это и было именно так. А ещё эти скупердяи (Феликс почувствовал в словах собеседника знакомое ему чувство - обиду на недооценивающих его умения людей) отказывались покупать качественное оружие, из-за чего кузнец был вынужден был пробавляться обычной сельской работёнкой, лишь изредка переделывая что-нибудь из сельскохозяйственной утвари в подобие настоящего оружия. Было отчего впасть в уныние, короче. Зато Хайнц согласился сделать по сходной цене щит, и Феликс было размечтался о халяве, но суровая жизнь снова сбросила его с небес на землю. Даже за щит из досок, лишь ради приличия снабжённый оковкой, кузнец заломил цену в пять золотых! Это были почти все наличные, водившиеся в кошельке цирюльника, и новых поступлений в ближайшее время не предвиделось. Пообещав подумать и сообщив между делом, что в этих краях проездом, и заработок отнимать не намерен, Феликс отправился восвояси, поблагодарив кузнеца за уделённое время. Остаток дня он собирался провести под навесом у трактира, где вывеска могла поведать всем и каждому, что услуги цирюльника, хирурга и аптекаря доступны здесь всем и каждому.