[L5R] Семейные ценности | ходы игроков | 2. Крыса

Знаю точно, что
Угаснет день, а за ним
Снова ночь придет,
Но все равно не люблю
Первых лучей на заре.



Следующее утро обещало стать... поздним. Пир и представление затянулись далеко за полночь — пока последние пиалы саке не опустели, а сон не сморил даже стойкого, как скала, чу-и. Каковой нашел неожиданно подходящего собеседника в лице жениха госпожи Хирамичи. После того как лед первых впечатлений, обусловленный летними событиями у Тоши Ранбо и неожиданным известием о том, что шансы увезти в родные земли веер красавицы Томое, резко упали, растаял под влиянием возлияний и актерской игры, оба с увлечением принялись разбирать классические сражения и спорить о преимуществах построений. Похоже, написанием стихов и умением пить таланты молодого Эйго не ограничивались.
Дамы откланялись и покинули пиршественный зал первыми, уступив место нескольким гейшам. Скучать не пришлось — на время даже самые несчастные влюбленные и суровые бойцы могли забыть о преградах и службе и расслабиться под чарующую музыку и женственный смех. Но все когда-нибудь заканчивается и этот великолепный вечер не стал исключением. А утром...

Утром тишину гостевого крыла разорвал приглушенный вопль служанки, донесшийся из коридора. Глазам похватавшихся за вакидзаси и выскакивающих из своих покоев, продирая на ходу глаза, самураев, предстала картина дерзкая и более чем оскорбительная. Какой мерзавец и с какой целью мог подвесить над дверью, ведущую в комнаты, занимаемые делегацией Львов мертвую крысу с вскрытым от горла до паха брюхом, вывалившившися наружу внутренностями, медленно капающую на пол кровью?
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь богатырским храпом чу-и. Который никогда ничего не делал наполовину, и пьянка не была исключением.

В отличие от других, Сёхэй не стал задерживаться на пиру -- неприятное чувство, что где-то среди этих людей находится хладнокровный убийца, не покидало его, всё время выжигая две дырки на затылке, словно бы кто-то постоянно наблюдал за ним... А потому, решив, что его основные цели -- появиться на людях, чтобы не вызывать подозрений, и всё же улучить момент для разговора с Томое -- были достигнуты успешно, сюгендзя вскоре удалился в свои покои, проведя там остаток вечера рассеянно складывая фигурки из бумаги, рассыпаемые по полу всегда игривым Рьё. Отсутствие вестей от Масару, с которым ему тоже удалось пересечься вновь, оказалось большим разочарованием, хотя он постарался и не показать этого Льву. Картинка упрямо не желала складываться, особенно если бард оказался прав и Скорпион была не обычным представителем своего клана...

За этими размышлениями Асахина сам не заметил, когда уснул. Но вот пробуждение не было таким плавным...

Наспех одевшись, он выбежал в коридор, но, к счастью, единственным пострадавшим была крыса. Печально, но гораздо лучше чем то, что успело нарисоваться в его воображении за те ужасающие мгновения до того, как он открыл дверь в коридор. Увы, жизнь этого зверька была далеко не тем, о чём сейчас будут думать собравшиеся... Верх неуважения или угроза? Быть может, тайный знак? Но почему Львы? Мысли перебегали в голове одна за другой. Зачем кому-то оскорблять Львов таким странным способом? Либо они должны были понять, от кого это послание, и что оно значит... Либо оставивший его как раз рассчитывал, что они поймут неправильно. Кто-то пытался показать, что здесь, в землях Журавлей, им не рады... Или, точнее, пытался заставить так подумать.

Нужно было найти способ поговорить с Масару. Если он действительно хотел помочь им достичь мира, он был главной возможностью достучаться до остальных... Ведь когда чу-и всё же проснётся, он вряд ли услышит слова незнакомого сюгендзи.

Да, именно так все и было. Масару-сан выскочил из своих покоев, на ходу накидывая одежду, просто чтобы не выбегать навстречу служанке голым, в руке у него была вакидзаси. Рефлексы Масару помогли ему уклониться на полном ходу от внезапно появившейся перед лицом картины висящей над дверью крысы: он инстинктивно дернулся и прижался к стене, опуская так и не вытащенные из ножен вакидзаси. Вздох.
-- Тихо, люди спят. Это всего лишь крыса. Пока наш чу-и отдыхает, я от делегации Львов отказываюсь принимать сей символичный дар. Пусть тот, кто его принес, как принято по этикету, предложит нам его еще раз, только уже не как лишенный чести прогнивший трус, а как самурай, -- голос барда был довольно зычным, несмотря на его же слова про тишину. О, вот и сюгендзя, пожалуй, он единственный, который может что-то сказать, когда нечестивый трус, конечно же, откажется объявляться.

Вернувшись в свою комнату и напрочь позабыв о празднике, пире и гостях Кенсин закрылся в своей комнате. Приготовив все необходимое он аккуратно начал выводить символы на бумаге.. Получаться стало раза эдак с третьего. И то скорее из-за упертости, а не мастерства. Но в конце концов слова начали складываться в красивые предложения. А из последних получалось вполне годное послание. В процессе написания в комнате повсюду стали копиться листки с отдельными фразами, предложениями а бедный самурай постоянно выискивал нужные ему сочетания слов.
Так например пряча под воспоминания о их прогулках под строки известного в Рокугане автора он исписал целую кипу бумаг и чуть не впал в панику, потеряв их под строками о его чувствах.

Так, строка за строкой на бумаге, которую он пытался украшать рисунками памятных событий из их путешествия стал появляться полный и красиво оформленный текст.

Писал же Кенсин о своих чувствах, говоря что что бы ни случилось его сердце всегда будет принадлежать лишь одной девушке. Он несмело выражал надежду на новые встречи и что он все-таки дорог и нужен Риоко. Что не все потеряно для него и есть шанс что девушка ответит взаимностью. Он просил ее дать хотя бы знак, хоть какую-то весточку и он сделает все в его силах что бы снова быть рядом с ней. Что бы они были вместе. И в очередной раз извинялся что нарушил свое обещание и что отныне такого не произойдет никогда.

Когда он закончил пир как оказалось уже подходил к концу, но не выйти было бы наверно некрасиво и он присоединился к уже чисто мужской компании, аккуратно приготовив свой "шедевр" для передачи адресату. А спать ложился с зародившимся сомнением в своих действиях. Не напоминает ли он Тонбо? Но ночь брала свое и этаа мысль потонула в сновидениях.

Сквозь сон до Какиты донесся еле слышимый женский крик и сознание воина отогнало сон от самурая. Вскакивая и хватая клинок Кенсин чуть не упал, запнувшись о постель, но все же удержался. Открыв двери он увидел "подарочек" для Львов и нахмурился. Если кто-то хотел устроить неприятности всем присутствующим, то у него вероятно получится. Теперь взаимных обвинений и, возможно сражений не избежать точно... Только этого не хватало.

Единожды вбив себе что-то в голову, Фуро менял мнение крайне неохотно, и весь предыдущий день и вечер провел неподалеку от Нобору-сама. Тот по его скромному и никчемному мнению был излишне открыт для кого-то, кто находился в доме врага, и, пусть даже роль советника была отведена не ему, заставить себя покинуть чу-и молодой лев не мог, да и не хотел. Сохраняя привычную маску холодного учтивого безразличия, он отдал должное изысканным блюдам, насладился выступлением труппы кабуки, оценил таланты и красоту приглашенных гейш (конечно же не более, чем это было пристойно для женатого человека) и только для сакэ сделал исключение. Фуро прекрасно понимал, что глава делегации ограничивать себя не станет, и поэтому сам предпочел остаться максимально трезвым.

Из-за этого, да и просто в силу молодости рассвет самурай встретил, будучи свежее большинства обитателей замка, и в тот момент, когда раздался крик служанки, как раз заканчивал одеваться для утренней тренировки. Рука его дернулась было к рукояти вакидзаси, но так как единственными последовавшими за криком звуками были шелест раздвигаемых дверей, приглушенный топот и голос Масару-сан, из комнаты лев вышел с ладонями, сложенными на животе. Стараясь не коснуться крысиного трупа, и, в то же время, вроде как вообще не смотря на него, Фуро без особой спешки прошел в коридор и так же неторопливо огляделся, оценивая ситуацию.

– О, я так много слышал об удивительном умении клана Журавля организовывать приемы и зимние дворы, – хрипло проскрежетал Фуро, охватывая взглядом всех присутствующих, но ни на ком особо не фокусируясь. – Большая честь лицезреть его лично.

– Доброе утро, Масару-сан, Асахина-сан, Какита-сан, – добавил он чуть погодя, награждая каждого самурая учтивым приветственным поклоном. – Как вы находите вчерашний пир?

Как же Кенсина надоел этот наглый кошак. Лишь сжав кулаки он смог успокоиться и не ответить на эти слова прямо и без проволочек.
- И вам доброго утра. Прием был замечательный, я рад что вы смогли почувствовать гостеприимство журавлей.
Он так же перевел глаза от висящего подарочка и уже направляясь к себе что бы нормально одется обронил хмуро и задумчиво глядя под ноги, но так, что бы услышал буси Львов.
- Опять блудные кошаки притащили себе еду на ночь. Как бы не нагадили где...

Фуро было даже немножко жаль молодого Какиту. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. С его горячностью и неумением держать лицо он в лучшем случае бездарно умрет молодым, попав под чужой клинок, а в худшем будет вынужден сделать "три надреза", спасаясь от бесчестия. В любом случае проиграет Империя. Таким лучше рождаться грубыми прямолинейными крабами или варварами ки-рин, но никак не членами клана, считающегося воплощением учтивости.

- Гостеприимство Хирамичи-сама действительно достойно всяких похвал, - совершенно нейтрально произнёс Фуро, не опуская взгляда в отличие от журавля. - Странствующие лицедеи показали несколько великолепных постановок. Жаль, правда, что среди них не было "Семи доблестей". В наше время слишком многие забывают, что самурай - это не только и не столько умение владеть клинком.

Масару даже не успел ответить Фуро на его приветствие, как начался обмен оскорблениями. Ну как дети малые, честное слово! Кстати, хорошее сравнение: бард вспомнил первую ночь в доджо, императорская ночь... Одна из причин, почему некоторых из учеников потом привязывали к партам.
Но оскорбление, которое сказал Кенсин-сан, прямо относилось ко Львам, а Лидерство Акодо запрещало терпеть подобное. Масару выхватил клинок и одним львиным прыжком преодолел дистанцию, разделявшую его с Кенсином.
-- Немедленно прекратите и извинитесь, Какита-сан! Публично!

Кенсин уставился на Масару с широко открытыми глазами.
-- И за что я должен извиниться? -- Он перевел глаза на обнаженный клинок и скорее рефлекторно положил руку на рукоять своего. Но не вынимал.
-- Это так вы добиваетесь мира?

-- Вы оскорбили клан Льва, сказав о "блудных кошаках", и присочинили им поедание мертвых выпотрошенных крыс и справление большой нужды прилюдно, -- буднично ответил Масару, словно поясняя мальцу, в чем он ошибся, когда он не сдержал крика, ударившись ногой об угол. Не все обладали развитым ощущением чести, и даже у самого Масару с этим бывали проблемы. Вакидзаси он не опускал.

— Давайте-ка не хвататься за оружие, уважаемые самураи! — Кто бы могу подумать, что опасения Сёхэя подтвердятся так быстро! Да ещё и из такого неожиданного источника! Сюгендзя не успел двинуть Кенсину в бок, когда тот вспылил в ответ на примитивную подколку Фуро, но допускать кровопролития он не собирался точно, а потому медленно, чтобы не спровоцировать рефлекторного удара, шагнул, оказавшись между Кенсином и Масару, — В этом нет никакой необходимости... не так ли, Какита-сан? — последние слова он вычеканил с холодным раздражением в голосе.

-- Асахина-сан, на оскорбления подобного рода отвечают не словами, вы это знаете прекрасно. Ваше счастье, что Матцу-сама еще спит и что Фуро-сан обладает каменной выдержкой. Но ради вас... -- он взял небольшую паузу, все еще не собираясь опускать вакидзаси, -- Хорошо, если не будет публичных извинений, я просто напишу два письма. Для Асако-сан и для Хирамичи-сан. Устроит?
Проливать кровь в чужом доме без разрешения хозяйки тоже не относилось к разрешенному этикетом. Так что, Лидерство наверняка позволит такой финт. Какита-сан не замедлил ответить:
-- Конкретно про клан львов я не сказал ни слова. Или вы хотите указать в письме что я упоминал домашних животных, на которых меня навела мертвая мышь. Судя по вашим словам именно вы провели такое сравнение. Выбирайте. Или вы обдумаете все произошедшее тут с другой точки зрения, или пусть слуги зовут хозяев. Буду ждать вас во дворе.
-- Я был о вас гораздо лучшего мнения, Кенсин-сан. Гордость, пропади она пропадом! А ведь мы оба наверняка догадываемся, кто на самом деле повесил эту крысу, и ваше нежелание признать вину за необдуманные слова играет ему на руку!


За перепалкой никто не заметил, в какой именно момент храп чу-и прекратился. Несмотря на свое довольно грузное телосложение, передвигаться он мог быстро и тихо, не хуже настоящего льва. Когда хотел. Поэтому когда дверь со стоном сдвинулась еще сильнее, распахиваясь на полную, для присутствующих это стало сюрпризом. Равно как для самого чу-и сюрпризом стала страння сцена, в которой один из его подчиненных угрожал оружием какому-то там неизвестному Журавлю, а прямо перед лицом самого Нобору болталось бессловесное оскорбление гостям в целом и ему, Матцу Нобору, лично.
— Порублю. — прошипел глава делегации, встопорщив усы и вращая глазами. А после все же спросил, грозно глядя исподлобья на своих:
— Что. Здесь. Происходит.

Масару вздохнул. Ну просто блестяще, теперь ситуацию не замять, похоже, никак.
-- Мое почтение, Матцу Нобору-сама. Это был нам, кхе, подарок. Даритель пожелал остаться неизвестным. Это не Какита-сан и не Асахина-сан, что мы только что выяснили, -- кивнул он головой в сторону двух Журавлей, которым угрожал мечом, а затем размахнулся оружием... И перерезал нить, на которой висела крыса. Одновременно хватаясь за эту нить - не прикасаясь к мертвечине.
-- У служанки приступ паники при виде крысы, так что, выкину эту мерзость сам. Разрешите?

— Слова? — недоуменно переспросил похмельный и так до конца не разобравшийся в происходящем чу-и.
— Кто. И что. Сказал. И что значит, подарок?
Похоже, он был очень, очень не в духе. А это, зная темперамент Матцу, грозило бедой. Или, как минимум, очень, очень большими проблемами. Всем. В отличие от морально гибкого Масару и саркастичного, но все же хорошо умеющего держать себя в руках, Фуро, господин Нобору предпочитал решать вопросы по мере их возникновения. На месте. И, подобно человеку с молотком из известной притчи, простым и эффективным методом. Неспроста при нем обычно находился старый и мудрый советник, умеющий повернуть бушующее русло ярости Матцу в безопасное для окружающих русло. Обычно.

За скоротечной словесной перепалкой Кэнсина и Масару Фуро наблюдал с внешним равнодушием, граничащим с безразличием и даже скукой. Показными само собой. Рука самурая так и не сдвинулась в сторону рукояти вакидзаси ни на дюйм, но глаза его после первой же реплики слишком горячего для одного из Акодо молодого льва вперились в лицо журавлиного сюгендзи, и глаза эти были смертью. Он не хотел кровопролития, но раз уж неслучившийся жених Томоэ-сама был готов взять жизнь молодого Какиты, сам Фуро приготовился зарубить неповинного ни в чем Асахина-сан, если тот окажется достаточно глуп, чтобы вмешаться в назревающую схватку.

В итоге, в момент появления на сцене Нобору-сама он так и стоял безмолвной сжатой пружиной, что не знала, благодарить ли фортуны за вмешательство яростного Матцу или проклинать. Конечно, позволить ситуации развиваться своим чередом было чрезвычайно заманчиво, но смерть юных Какита и Асахина и весьма вероятно следующая за ними смерть Масару сделала бы зимний двор поистине невыносимым действом и, более того, стала бы именно тем, чего хотел неизвестный "даритель".

— Кошки, — произнёс наконец Фуро после глубокого поклона, сетуя про себя на несдержанность соклановца, которая роднила его с купившимся на примитивную провокацию Кэнсином. — Какита-сан, будучи в силу возраста неспособным стерпеть неумение хозяев Широ но Юки оградить гостей от столь неуместных "подарков", позволил себе грубую, неуместную и совершенно неоригинальную остроту, связанную с благородными четвероногими защитниками жилища, которую Масару-сан ожидаемо счёл оскорблением. Тот факт, что крысы заводятся только в домах, где не хватает порядка и...котов, был проигнорирован. Серьезное нарушение этикета, Матцу Нобору-сама, но не что-то, требующее обязательного кровопролития на второй день зимнего двора. Кто бы не оставил нам этот "знак", он определённо ждал именно такой реакции. Давайте не будем расстраивать Томоэ-сама убийством собратьев по клану; дни её и без того наполнены суровыми испытаниями.

— Мне следовало прекратить склоку до того, как она испортила ваше утро, и за это я готов понести заслуженное наказание, — сухо добавил самурай, ещё раз глубоко кланяясь чу-и.

-- А мне следовало убрать эту мерзость до того, как она испортила ваше утро, и за это я тоже готов понести заслуженное наказание, -- склонился и Масару перед чу-и, присоединяясь к Фуро-сан. Все же он куда лучше Масару знал, как управляться с буйной головой Матцу-сама. Бард не мог его не поддержать.
-- Еще раз прошу разрешения унести эту дрянь.

Все едва не закончилось крайне плачевно для как минимум одной стороны конфликта, но речь Фуро, известного своей немногословностью, оказалась настолько действенной (возможно, благодаря как раз обычному немногсловию и, как следствие, полной неожиданности), что чу-и не успел наломать дров и нарубить голов. В дверь очень кстати просунулась лысая голова советника, который, в отличие от своего господина, сориентировался очень быстро.
— Матцу-сама. Позвольте мне заняться этим. Не стоит вам с утра пораньше обращать внимания на подобную ерунду.
Служанка, успевшая несколько прийти в себя - ее возглас был вызван изначально не столько самим видом крысы, хотя это тоже повлияло, но и тем, что такое неслыханное происшествие имело место не где-нибудь, а у них в замке, да еще и с гостями — торопливо подскочила, срывая фартук и заворачивая "подарочек" прочь с глаз самураев-сама.
Советник еще что-то шепнул на ухо чу-и и тот, смерив всех сердитым взглядом, развернулся и ушел обратно. Подобный даже не столько льву, сколько разбуженному посреди спячки медведю, который, не найдя наглеца, залезает обратно в берлогу, досыпать.
— Какита-сан, Асахина-сан. Прошу проследовать сейчас с нами к каро замка, нам нужно поговорить о случившемся.

Среди всех присутствующих, включая даже и в спокойном своём виде грозного, как туча, чу-и, почему-то именно Асахина выглядел, словно был готов вот-вот взорваться — лицо его было красным, как варёный рак, его глаза колюче сверкали из-под нахмуренных бровей, а в голосе прорезалась сталь.
— Разумеется, Икома-сан, позвольте только пару минут, чтобы мы могли привести себя в подобающий официальной встрече вид, — холодно и без всяких внешних эмоций, словно бы готовая ужалить змея, ответил сюгендзя и чуть ли не влетел обратно в комнату.

Хо-хо, сразу и смелость нашлась! Какая девица, ах! Была бы самураем... Вот такие девчонки порой нравились побольше даже тех, кто имели имперскую кровь. Поскольку не были обременены кодексом и при этом не несли себе скорпионского риска нарваться на неприятности. Если бы только сам Масару был лишен кодекса... А, что за мысли? Тогда бы он не был человеком.
Подобрав ножны от своего оружия, он вернул на место меч и привязал их к поясу. Наконец-то, появилось время завязать и кимоно.
-- Фуро-сан, прекрасная речь, -- кивком головы одобрил Масару и обратился к советнику:
-- Икома-сан, это действительно необходимо? А, ну да, служанка все равно все расскажет. Уж лучше пусть каро узнает от нас.
Какита-сан... Не пришлось бы Масару тратить драгоценные минуты в ответ на оскорбление... Возможно, все получилось бы замять. Вот даже умный Фуро-сан просто проглотил оскорбление, вопреки всяким "Лидерствам". Иногда плевать на книжки - выгодный вариант.
Но никогда не Правильный. Но что за беда? Когда книгу игнорируешь и играешь с огнем - как вчера вечером - неприятности. Когда делаешь по чести, как сейчас - опять неприятности. Короче, это все просто происки Фортун, несмотря на горячую молитву к ним вчера ночью.

Десятью минутами позже все четверо, не считая Икома-сан, оказались в комнате для переговоров. Завешенные толстыми тростниковыми матами стены гасили любые звуки, будь то изнутри или снаружи, позволяя быть уверенными в том, что никто не сможет подслушать происходящее. Каро замка, которую служанка успела кратко и сбивчиво ввести в общий курс дела, сперва уединилась там с советником, заставив остальных ждать снаружи. Впрочем, предмет разговора можно было легко угадать. Вопрос был лишь в последствиях. Наконец дверь сдвинулась в сторону и советник поманил всех внутрь.

— Итак, самураи-сама. Мы с Хирамичи-сан обсудили утреннее происшествие и приняли решение. Но прежде чем огласить его и перейти к исполнению, нам обоим хотелось бы услышать, что скажет Какита-сан о своем поступке.

Нда. Вот и большое начальство. Интересно, какое наказание они ему приготовили?

— Что я могу сказать? Вы и так знаете что и как произошло? — Как-то грустно начал вздохнувший Кенсин, — Мои слова были необдуманны и не к месту, но я ни в коем случае не хотел оскорбить наших гостей. Мне нечем ни подтвердить свои слова,ни опровергнуть обвинения, — склонив голову стал дожидаться кары Какита.

Сидевший рядом Сёхэй молчал. Его лицо, недавно чуть не искрившее злостью, как грозовая туча, сейчас не несло на себе никаких эмоций. Их в нём попросту не осталось, они пролились на землю бурным, но не увиденным никем за стеной горизонта ливнем. Десять минут, чтобы найти и поймать крысу, минута, чтобы привязать её ночью над дверью, несколько мгновений, чтобы изргынуть друг на друга ненависть, и вот полтора дня уже рассеиваются, как утренний туман под лучами взошедшего солнца. Хуже того, напряжённые нервы и потерянное время значили, что те, кто устроил всё это, снова обыграли их, обвели вокруг пальца, как малых детей — теперь, после того, как все возможные улики были истреблены в желании разрядить ситуацию или покарать мнимых виновников, реальные вырвались в этой гонке вперёд. А ведь у них и так уже была фора...

Выслушав Кенсина, советник и каро переглянулись с не очень-то довольными минами — конечно же, хорошо прикрытыми правилами этикета, но все же не оставляющими сомнения в том, что обоим были очень не по душе как сама ситуация, так и жалкое оправдание юноши. Но Львы не были бы Львами, если б не умели прощать так же хорошо, как и вспыхивать. Наверное, только это свойство и уберегло Клан от распада и гибели в окружении не всегда дружелюбно настроенных соседей.

— Ладно, — обронил после длинной паузы советник, — мы согласны удовлетвориться этим признанием. Вопрос закрыт, но впредь, Какита-сан, будьте немного...

— Благодарю вас, Икома-сан. Я позабочусь о том, чтоб Какита-сан получил пару уроков этикета.

Это было уже от каро. Конечно, мало удовольствия подвергаться подобному публичному порицанию на глазах чужаков, но что поделать - интересы Клана важнее интересов одного буси и каро, несомненно готова была подвергнуть провинившего куда большим карам, лишь бы сохранить мир.

— Замечательно. Хирамичи-сан, перейдем к главному?

— Да, пожалуй. Самураи-сан, мне очень неприятно, но я вынуждена просить вас не распространяться об утреннем происшествии. Слуги тоже будет проинструктированы. Но, раз уж так сложилось, что вы все стали невольными свидетелями этого вопиющего безобразия (в коем, спешу вас заверить, госпожа Томое и мои люди никак не замешаны), то... — старуха жестко поджала губы и на мгновение будто сбросила груз лет и болезней — такая сталь прорезалась в ее голосе, — Наши уважаемые гости согласились дать нам три дня на поиски негодяя. Я опрошу стражу ночной смены, но сомневаюсь, что это даст большой эффект. Какита-сан. Это ваш шанс. Асахина-сан. Если вас не затруднит найти немного времени, прошу так же принять участие.

— Наши бравые ребята помогут. В конце концов, мы тоже заинтересованы в мирном разрешении вопроса.

— Тогда я доложу Томое-доно, что вы согласны, Икома-сан?

— Конечно.

— В таком случае... не смею задерживать. Какита-сан, держите меня в курсе. Я очень на вас рассчитываю.

Решение было... неожиданным. Признаться, Асахина уже думал, что Кенсина отправят, от греха подальше, обратно домой, где с ним разберётся по своему жестокому усмотрению Цуме Ретцу (который, с другой стороны, на самом деле мог бы с тем же успехом и похвалить буси — кто мог понять, что творится у него в голове...), но всё случилось совсем не так. Любопытно. Что это могло значить? Поняли ли они, что поддаться первому стремлению означало сыграть на руку заговорщикам? Ведь пока слухи не расползлись, их источник можно было выдернуть с корнем, так и не дав им стать чем-то более, чем сплетнями среди кухарок и слуг, а вот официальный результат, такой, например, как высылка Какита, означал, что за этими "сплетнями" действительно что-то стояло...

Так или иначе, итог был куда мягче, чем ожидал сюгендзя. Что же, оно и к лучшему. Его работа была здесь не закончена, а с возможной угрозой заговора с одной стороны и прыткими на вызовы дуэлянтами с двух других, йодзимбо ему всё ещё был необходим... Да и, несмотря на всё произошедшее утром, Кенсин и Масару всё ещё могли найти общий язык быстрее, чем был способен Асахина. Очень уж близки они были своими горячими душами... Очень уж многое их объединяло... Было бы настоящей трагедией, если бы навсегда разделившей их вещью стала дохлая крыса на ниточке.

— Разумеется, самураи-сама, — кивнул Сёхэй, — В других обстоятельствах я не мог бы оставить задание, ради которого я приехал сюда, но сейчас, как бы странно это ни звучало, мне кажется, что одно может помочь другому... — сюгендзя не стал вдаваться в конкретику, но это от него и не требовалось, — Пока же я хотел лишь обратить внимание уважаемых самураев на то, что если это происшествие было не просто чьей-то глупой выходкой, а целенаправленным оскорблением, в чём лично я не сомневаюсь, то, не увидев желаемого результата, злодей за ним не остановится на одном лишь мёртвом животном... Нам всем, — последнее слово было сопровождено взглядом сначала на Кенсина, а потом на Масару, — нужно быть предельно осторожными в наших действиях и даже словах, если мы не хотим дать автору этого плана удовольствия от его успеха...

Когда заговорили каро и советник Кенсин сделал вид еще более понурый и виноватый. Когда "приговор" был озвучен он чуть не открыл рот от удивления. Ждал он конечно более серьезных проблем чем пара уроков этикета, да публичного порицания. Но на глаза кое-кому он постарается не попадаться точно. Надеюсь слухи до нее не дойдут слишком быстро...
На слова же господ он кивнул и пообещал сделать все возможное в его силах и стал ждать, когда им будет дозволенно уйти.

Масару выслушал беседу советника, каро и Журавля. Журавль откровенно был лишен совести и даже не пытался как-то признать свою вину, мялся, юлил... да еще и с такой миной, со склоненной головой и искренне грустным тоном. Подлец, а он Масару нравился. Достаточно нравился, чтобы замять это дело.

— Договорились, вопрос закрыт. Кенсин-сан, я думаю, что Фуро-сан меня поддержит: публичное порицание и пара уроков этикета удовлетворят задетую честь Львов и у нас нет к вам претензий на этот раз.

Все правильно сказал, без натяжечки и наигранности в голосе? Вроде да. Фуро, конечно, был совершенно другого мнения и даже не кивнул ему в ответ, вместо этого молча вышел. А что еще можно было делать, вызывать на дуэль буси школы Какита? Проще сразу харакири, и почетнее.

— Давайте за дело.

Масару кивнул в сторону выхода, поклонился каро и советнику, после чего проследовал наружу.

— Хорошее дельце, конечно, расследовать, кто принес сюда крысу на веревочке, — начал рассуждать вслух он, когда оба Журавля вышли вслед за ним. Фуро уже было не догнать, он отправился на двор для утренней тренировки. Нет лучшего способа унять кипящие в груди эмоции, которые нельзя выплеснуть традиционным методом. Разумеется, по пути к покоям Львов Масару приглушил свой голос до шепота, — Без сомнения, негодяй обязательно замел следы. Но вдруг Фортуны будут благоприятствовать нам? Я осмотрю подробнее место, где висела крыса. Асахина-сан, может, ками смогут что-то рассказать?

— Я надеялся расспросить их, — утвердительно кивнул сюгендзя, — да и сам не прочь был осмотреться повнимательнее, но, увы, мы потеряли время и возможность выследить виновника по горячим следам, — снова короткий, но весьма заметный взгляд в сторону остальных, — Пока всех нас отвели в другую комнату, а ваш, Акодо-сан, уважаемый чу-и отправился продолжить свой столь неудачно прерванный отдых, через коридор могли промаршировать, ведя рядом лошадей, войска обоих наших кланов и никто бы этого не заметил, — голос Сёхэя и не пытался скрывать раздражения, но сам Журавль, несмотря на это, не стал отклоняться от темы, перейдя к следующему вопросу и тут же сменившись на уже услышанный ранее в саду осторожный полушёпот, — Что же до помощи духов... Разумеется, я попробую спросить у них совета, но я бы не стал на него надеяться — если попытка поссорить наши кланы имеет отношение к недугу Хирамичи Хидео-сама, что кажется мне разумным предположением, я могу и вовсе не получить ничего в ответ. В спешке погони за пониманием символизма цветка, я забыл рассказать вам, самураи-сан, что я задал тогда водным ками и второй вопрос... но ничего больше не проявилось мне в водной глади. Я не был невежлив, я не сделал ошибок в чтении молитв, мой вопрос был простым и понятным... Но они были словно бы... напуганы? Звучит невообразимо, но именно это показалось мне, когда я увидел лишь мимолётную рябь вместо ответа.

— Напугать ками может только какой-то более сильный дух... Или Скверна. Или могущественный сюгендзя, но такой бы не стал опускаться до крысы на веревочке, — с высоты своих не самых больших знаний Масару делал выводы, но в загадке продолжало недоставать фрагментов, — Так что, поговорите с ками, Асахина-сан. Даже если окажется, что они не смогут дать никаких ответов, то это заметно сужает круг поисков.

Сам Масару, придя на место, обнаружил, что его уже убрали. Рокугане не славились умением расследования, и конечно, даже не подумали о том, чтобы оставить место преступления нетронутым хотя бы на полчаса. Оставалось только развести руками.

Кенсин все это время шедший в молчаливой задумчивости наконец подал голос:

— Мне надо обдумать произошедшее и привести себя в порядок. К тому же есть незаконченное дело о котором я говорил вчера. Я покину вас. Если буду нужен — я на тренировочной площадке буду, — он поклонился и отправился сначала в комнату, а затем нашел ближайшего служащего и попросил отнести послание. Затем заглянув к себе еще раз вышел во двор для тренировок.

В любое другое время Масару бы стал смотреть за таинством, которое собирался создать сюгендзя - разговор с самими духами, можно ли было представить что-то подобное? Но у него перед глазами все еще висела немым укором крыса - в голове, конечно. Огненный Масару не мог просто сидеть и смотреть, ему хотелось действовать - конечно, сразу же после того, как он завершил утренние умывательные процедуры.
Первым делом он отправился к каро замка.
-- Я хочу у вас попросить прощения, но все следы преступления смыли еще до того, как я успел на них взглянуть. Чтобы расследовать это дело, я никак не смогу не распространяться об утреннем происшествии - мне нужно делать опросить самураев и хотя бы ту служанку, что наткнулась на крысу. Также, мне понадобится план замка и список людей, что в них сейчас живет, ведь если я правильно понимаю, никто извне этой ночью проникнуть сюда не мог. Посодействуете?

Большого энтузиазма предложение Масару об опросе всех и вся не вызвало - достаточно сложно сохранить в тайне причину подобного повального обыска и опроса. Нехотя каро согласилась. В конце концов, если не найти злоумышленника, будет еще хуже. Опасения внушало еще и то, что поисками почему-то занимался один из Львов, в то время как провинившийся пошел практиковаться во владении мечом, вместо того, чтоб заняться делом.
- План вот.
На большом листе старой бумаги красовался Широ но Юки во всех подробностях. Главный дом - большая зала, комната для хранения и полировки оружия, покои владельцев замка, покои гостей, библиотека, галерея, оружейная, комнаты прислуги и многочисленные чуланчики для хранения вещей. Непременный внутренний дворик. Наружные строения - казарма, где размещался гарнизон, кладовые, замковая кухня, конюшня... и, естественно, уборная. Ничего необычного. Но все же где-то здесь мог (и наверняка находился!) ключ к отгадке утреннего происшествия.
- Я опросила ночную стражу. Никто не входил и не выходил из замка ночью.

-- Так, отлично... -- Масару склонился над планом, запоминая в особенности те места, в которые будучи просто гостем, ни за что бы не зашел. Зачем ему в кладовые или в замковую кухню? Вряд ли ключ к отгадке происшествия был один - их было несколько. За какие нити ухватиться?
-- Благодарю вас. Я уверен в вашей страже и тоже не хочу огласки, поэтому я тоже не хочу опрашивать всех подряд. Сперва служанка - она ведь вам доложила о том, что увидела? Можете пересказать ее слова?

- Ммм... - Джун нахмурила лоб, припоминая лепет Аки, которая и нашла утром "подарочек" от неизвестного недоброжелателя.
- Да. Она сказала, что пришла убрать коридор утром и увидела... это. Закричала. Выскочили вы, второй буси - Акодо-сан, Асахина-сан и Какита-сан. Завязался спор, потом пришел ваш главный, Матцу-сама, и она поспешила унести... ну, вы понимаете, что. Второй кусок шнурка, на котором висело, она принесла мне. Вот он.
Шнурок с виду был вполне обычным - белый шелковый плетеный, на котором часто подвешивают всякую мелочь, вроде инро, или связывают вместе детали одежды.

-- Спасибо. У вас не возникло чувства, что она пыталась что-то утаить? Хм, она даже второй кусок шнурка принесла... Просто если учесть, что преступники редко действуют в одиночку, у меня была мысль, что именно она могла подвесить... вы понимаете, что, поднять шум, а потом... Хе, вы бы видели, как она резво схватила это... вы понимаете, что, причем не побоялась замарать в крови свой фартук! Или она у вас очень храбрая девушка, или хотела что-то скрыть. Ее искренность и вот это говорит, что она скорее, просто храбрая, -- он поднял второй конец шнурка - первая улика всего этого происшествия - и постарался припомнить, не видел ли он его у кого-то из публики. Предмет одежды - такая мелочь, на которую редко обращают внимание, но вот у Масару белых шнурков в оранжево-синем одеянии не водилось... Нет, за вчера произошло слишком много новых знакомств, чтобы он мог еще и помнить детали одежды.

- Слуга в нашем замке никогда не решился бы на подобное, - сухо ответила каро на вопрос Масару. Я лично отбираю их и все они прекрасно осведомлены, что произойдет с ними самими и их близкими, буде обнаружится предательство. Масару же кивнул. Он и не ожидал другого ответа, но стоило задать этот вопрос, чтобы сразу отмести одну из возможных - и лежащих ближе всего - нитей.

Получив разрешение зайти к Каро Кенсин в первую очередь решил не затягивать задуманное и поклонился Масару. Конечно дождавшись когда они закончат говорить и получиш разрешение.
- Простите что прерываю вашу бесседу, но считаю будет правильно извиниться перед вами, Масару-сан за нанесенные оскорбления вашему клану. Глупо было с моей стороны пытаться изображать из себя придворного и пытаться играть словами. Это будет мне уроком. Но я действительно не хотел задеть честь и гордость чужого клана, тем более оскорбить кого-то из гостей. Прошу прощения. - Он поклонился еще раз и на этот раз обратился к Каро замка.
- Помня про ваше задание и свою вину я хотел бы узнать результаты опроса стражи и служанки, если вас это не затруднит. Мне надо было немного времени разобраться с проишествием и закончив с этим я сразу пришел к вам.

-- Мое почтение, Кенсин-сан, -- обернулся Масару к пришедшему Журавлю. Все-таки, он пришел расследовать дело, а не тратить время на площадке. Не то, чтобы оттачивать навыки боя было бесполезным делом (тем более, сам Масару пренебрегал этим чаще, чем следовало бы), но сейчас оно выглядело бегством с поля боя. А теперь он вернулся.
-- Так, во-первых, хватит про оскорбления. Раз и навсегда. Вы понимаете, что сейчас своими словами снова едва ли не говорите, что я - не мужчина, способный следовать тому, что я сказал? Если я сказал, что вопрос закрыт, значит, он закрыт. Смотрите вот лучше сюда.
Масару протянул белый шелковый плетеный шнурок, на котором была подвешена крыса.
-- Попробуйте вспомнить, может, видели кого-то с этим предметом одежды? Вот это результат опроса служанки, и это уже лучше, чем ничего.

- Благодарю вас. - Какита снова поклонился и принял шнурокк из рук Масару. Он мгновение недоуменно разглядывал находку пытаясь, может, заметить что-нибудь необычное. Даже попытался уловить какой запах, оставшийся от совершившего такое...
- Ну, могу разве что предположить что у всех, у кого светлое кимоно, могут быть такие шнурки... Не знаю даже. - Он вопроситкельно посмотрел на Каро, она все же может знать больше. А закончив с осмотром и передавая вещь обратно льво подытожил. - Слегка пахнет цветами.

-- Женщина? -- удивленно произнес Масару, принимая назад кусочек шнурка, -- А, ну да, ее несла служанка, завернув ее в фартук. На всякий случай, я бы предложил ее спросить, не носит ли она травы там или цветы под кимоно. А может, и запах услышишь. В общем, Кенсин-сан, вот на этом висел объект нашего преступления.
Бард снова повернулся к каро, размышляя.
-- Можно еще пару вопросов, если не возражаете? Я не хочу никаким образом оскорбить вас и вашу прислугу, но если никто не входил и не выходил в Широ но Юки, то убитое сами понимаете что было поймана здесь. В каком месте у вас, извините еще раз, можно поймать подобного грызуна? Возможно, там получится найти что-то еще, не голыми руками же наш подозреваемый ее ловил.

- Полагаю, на конюшне где-нибудь. - слегка пожала плечами каро. - Отродясь не видела у нас внутри дома крыс, обереги везде развешаны. Но, сами понимаете, замок не такой уж маленький, совсем вывести невозможно, сколь ни старайся.
Стоически перенеся сцену нюхания шнурка и ни одним словом не выказывая недовольства вопросами, старая подруга дайме сделала и так больше, чем должно было бы. Даже если не вспоминать некоторые расхождения в словах юного Какиты до и после визита на двор, хватало и прочих обстоятельств. А ведь Зимний Двор только начался. Как же дотянуть до весны?

Масару кивнул головой и на этот вопрос. Примерно так он и думал, конюшни были первой его мыслью. Но лучше убедиться, чем идти совсем уж вслепую.
-- И последняя минута вашего драгоценного времени. Заранее благодарен. Вы сказали, что стража не видела, как кто-то выходил из замка... Не видели ли они, выходил ли кто или входил в наше гостевое крыло извне?
- Нет, не видели. Увы. Я бы, конечно, сказала сразу.
-- Что же, на этом все. Если я что-то узнаю, сообщу вам немедленно.
Масару поклонился каро и вышел наружу, подзывая за собой Кенсина.
-- Теперь я иду к Асахина-сан, может, его беседа оказалась более плодотворной.

Кенсин поднялся и последовал за Масару, поклонившись Каро. Пройдя чуть чуть и не рядом с собой никого из посторонних Кенсин тихо обратился к Масару.
- Масару-сан, есть кое что, что я не сказал там. - Он указал себе за спину. - Я узнал запах на шнурке. Но он принадлежит единственному человеку в этом замке, за которого я встану не задумываясь ни минуты. Она точно не могла сделать такое.

-- Асако Риоко-сан? Инквизитор из далеких земель Феникса? Скорее уж она бы крысу повесила тогда вам... Нет, она скорее всего, отпадает, -- поспешил заверить Кенсина Масару. -- Возможно, если вы сходите сейчас к служанке и принюхаетесь, как раз услышите тот же самый аромат. Это развенчает ваши подозрения.

- Я ее не подозреваю. Сегодня я врал достаточно для того, что бы продолжать. Но говорить про вторую группу приезжих при каро с моей стороны равнялось бы... ну, вы понимаете. - Кенсин несмело улыбнулся. - Возможно вы правы, а возможно шнурок и правда ее. Ни кто не говорил что его нельзя было украсть...

-- Так что, к служанке сходим? -- не унимался Масару. -- Вот тоже будет участие. Не только же мне задавать вопросы.
- Почему нет? Любая информация полезна, но как же Сёхэй-сан?
-- Не думаю, что мы пробудем у Аки дольше пары минут, -- улыбнулся Масару. -- Нам ведь нужен только ваш уникальный нюх. Поздороваемся, спросим о ее самочувствии и о том, что она думает о случившемся. Ладно, так и быть, возьму слова на себя снова. К тому же, нам по пути.
Небольшой виток в сторону комнаты слуг. Небольшой разговор с Аки. Небольшой комлимент ее сережкам от Кенсина, подошедшего к ней вплотную... Цветами от нее не пахло.
-- Ладно, добавим запах цветов от шнурка в копилку улик, -- задумчиво сказал Масару после того, как Кенсин выложил результат. -- Все, теперь к Асахина-сан.

Тем временем Сёхэй тоже не терял времени даром. Коротко осмотрев коридор между дверями в покои гостей из двух великих кланов, уже вычищенный так, что тут не то что от выпотрошенной крысы, от убийства человека бы следов уже не осталось, сюгендзя ещё раз вздохнул. Что же, оставалось довольствоваться тем, что было. Его взгляд скакнул вверх, к балке, к которой была привязана верёвка... Высоко. Даже рослый ронин Скорпионов не смог бы дотянуться до неё без чьей-то помощи, опоры или изрядной ловкости. Сёхэй присел и попытался дотянуться до балки в пряжке, но едва смог коснуться её, приземлившись обратно на мягко хрустнувшую тростниковую циновку, покрывавшую пол. Да, неудивительно, что никто ничего не слышал... Даже через бумажные перегородки, выступавшие в роли стен, шум вряд ли добрался бы до ушей спящих самураев, и это даже если "крысолов" был неподготовлен в низком искусстве скрытности. Но, по крайней мере, какой-то портрет исполнителя уже начинал вырисовываться — кто-то достаточно грациозный, чтобы не пробить ногой плотную бумагу стены, опираясь на деревянные рамы, достаточно искусный, чтобы завязать узел вокруг балки в неудобном положении и одной рукой, и достаточно... Хм.

Асахина посмотрел по сторонам. На углу коридора висел бумажный фонарь с лампой внутри, но глубокой ночью, когда слуги тоже спят, никто не заменяет в ней масло и она попросту выгорает... А значит, единственным источником света во всём коридоре могла быть луна, серебристые лучи которой пробивались через панель в самом дальнем конце коридора. Получается, что загадочный акробат должен был совершить свои действия практически в полной темноте, что оставляло только четыре возможности:

Либо он пришёл сюда со своим фонарём, рискуя быть замеченным любым из случайно неспящих почему-то самураев из-за света, пробивающегося через пусть и плотную, но всё же бумагу стен;

Либо он был настолько уверен в своих способностях, что даже кромешная темнота не стала ему помехой в этом непростом деле;
Либо он знал какие-то заклинания, позволявшие ему видеть во тьме (а то и того хуже...);
Либо... он знал этот коридор настолько хорошо, что мог ориентироваться в нём вслепую.

Первую возможность Сёхэй, после некоторого колебания, всё же оставил в стороне — слишком уж безрассудно было выдавать себя таким образом, идя на преступление. Остальные же три... Одна была неприятнее другой. Но это было уже каким-никаким, а всё же первым шагом. Теперь нужно было попытаться всё же расспросить ками. Но сначала... Будет неприятно, если чу-и Львов, услышав молитвы на неизвестном ему языке, снова выскочит с вакидзаси в руке и, на этот раз, не станет уже задерживаться с решением... А потому, убедившись, что попытки воспроизвести действия преступника не сказались на его внешнем виде, тихо постучал в дверь.

Советник, открывший дверь, был весьма удивлен неожиданным появлением Сёхэя на пороге, но пояснил что уважаемый чу-и, дабы развеять досаду от утреннего происшествия, изволили отбыть с господином Эйго и несколькими сопровождающими на охоту, погонять зверя. Так что если сюгендзя-сан хочет провести какой-то ритуал в коридоре, то лично он, Икома Акихито, ничего против не имеет. Но просит воздержаться от призывов духов огненных, дабы не рисковать устроением пожара.

Тем не менее, Сёхэй на всякий случай пояснил, что в рамках расследования совершит ритуал призыва ками — открытость в этом деле вряд ли могла сейчас повредить. Покончив с официальной частью, он приступил к части жреческой. На этот раз, однако, расспрашивать духов воды не имело смысла — в коридоре не было ничего, что могло бы стать одному из них пристанищем, а значит, они ничего не могли знать о случившемся. Духи земли, возможно, и могли бы подсказать что-то, но вряд ли их волновала такая мелочь, как убитая крыса, а уж тем более политические игрища мелких муравьёв, ползающих по их поверхности. А значит, исключая ками огня, с которыми у школы Асахина всё равно были непростые отношения, выбор был весьма однозначен... Что же, Сёхэй никогда не был прочь поговорить с Рьё лишний раз... Молитва призыва была уже настолько знакомой, что стала похожа на песню, которой можно подпевать даже не особенно задумываясь над ней, и вот кожу обдало привычным ветерком.

— Привет, — Сёхэй никогда не называл Рьё тем именем, что дал ему у себя в голове для простоты, вместо этого у него был другой, гораздо более приятный ветреному ками способ — закончив простое, как полагается с самым старинным другом, приветствие, он приложил к губам флейту, носимую с собой исключительно ради этой цели, и тихо наиграл несколько нот, на которые отзывался дух, — Надеюсь, тебе ещё не наскучило тут, однако, увы, пока я не покончу с моими обязанностями, никуда больше податься не могу. Но это ничего, сегодня, чувствую, будет ещё много чего интересного... А пока, скажи-ка: этой ночью кто-то подвесил вот здесь, — сюгендзя указал на балку, — шнурок с привязанным к нему бездыханным тельцем крысы. Если ты вдруг видел, кто это сделал, можешь рассказать мне об этом человеке?

Тихий пронзительный смех воздушного ками буквально резал уши, но Сёхэй давно привык к дурацким особенностям своего спутника.
- Видел? Нет? Слышал? Да? - прощебетал Рьё, выписывая вокруг сюгендзи круги, спирали и восьмерки. Непоседливому духу даже скучные разговоры без музыки наскучивали, не успев начаться.
- Человек? Где начинается и где заканчивается тот человек? - выпалил звенящий воздух - Вжух! Большое выпускает воду из маленького! Вжух! Был человек, нет человека! Вжух! Кто сидит в клетке? Привет, еще сыграешь?

Одной проблемой с Рьё было то, что Сёхэю уже довелось разгадать столько его загадок, что новые ответы ками становились всё более и более сложными — игривому духу всё казалось игрой, и, как бы это ни было неудобно в этой ситуации, винить его за это было так же странно, как винить воду за то, что она намочила кимоно. Ну что же...

Частично ответ, конечно, был ясен — большое и маленькое явно говорили про человека и крысу, которой, видимо, вспороли брюхо прямо здесь (неудивительно). "Был человек, нет человека", видимо, было о том, что он быстро исчез после этого, ведь смерть ками видели несколько иначе. Но остальное... Остальное пока было непонятно совсем. Что за клетка? Что за начало и конец? К сожалению, времени раздумывать над этим пока не было — Рьё быстро наскучило бы молчание, а ответ он успеет услышать и потом.

— Конечно! — кивнул Сёхэй, — Скажи-ка мне вот что: другие ками, которые живут в этом замке, иногда боятся отвечать мне. Не знаешь, почему?

Воздух задрожал - несмотря на привязанность к Сёхэю, маленькому ками тоже было страшно говорить об этом. Так же как одно упоминание имени Девятого Ками способно притянуть к человеку кансен, так и разговоры о вещах, способных причинить вред духам, были табу для элементалей.
- Страшно? Да? Может ли темнота есть? Вдруг? Скажи друг и войдешь? Нет? Бесполезно ли сопротивление?
Рьё продложал тараторить, но из всего бессвязного лепета Сёхэю удалось понять только, что местные ками почему-то боятся темноты. Или они ничего не боятся. Нет, не так. Они боятся Ничего. Безымянной предвечной тьмы, что существовала с незапамятных времен - где-то там, за окоемом человеческого зрения и понимания. Не вмешиваясь в жизнь смертных. Наблюдая. Выжидая. И кто-то или что-то в замке было отмечено этим Ничто. Невидимо даже для духов и ощутимо лишь гнетущим присутствием.

— Спасибо, — поспешил отвлечь ками от пугающих его мыслей сюгендзя, — Извини, что спросил. Давай-ка ты мне лучше вот что скажешь: то большое, что выпустило воду из маленького, куда оно исчезло после этого?

- Исчезло? Нигде? Прыг? Скок? Из коробки? В коробку? - прощебетал дух, успевший совсем уж заскучать. - Сыграть Еще?

— Обязательно, но в другой раз. Увидимся ещё, — попрощался с Рьё Сёхэй, замечая приближающиеся шаги...

Шагая по коридору Кенсин все больше и больше задавался вопросом кому надо было делать такое с гостями. Может болезнь дайме связана со всем этим. Скорпионы? Тогда это не сходилось с Риоко. Сюгендзя, насылающий проклятья... Надо будет опсудить со всеми. В коридоре, где произошло утреннее проишествие обнаружился сюгендзя Кенсина. - Привет, Сёхэй-сан ты закончил, нам можно? У нас появилась еще капля информации и целое море мыслей.

— Давайте перескажем друг другу то, что узнали, где-нибудь снаружи, — предложил Асахина, приглашая остальных следовать за ним.
Несколько минут спустя, когда все трое обменялись полученными сведениями и умозаключениями, Сёхэй, немного помолчав и собравшись с мыслями, попытался подытожить их результаты:

— Значит, пока ничего сказать наверняка мы всё ещё не можем... Но, по крайней мере, какие-то детали портрета "крысолова" у нас уже всё же есть. Ловкий, тихий, возможно имеет какие-то способности к общению с духами, или, быть может, хорошо знает гостевое крыло. Не гнушается не только грязными трюками, но и грязью вообще, раз принёс живую крысу и вспорол ей брюхо. Использовал шнурок, по всей видимости принадлежавший Асако-сан...

Асахина подпер пальцами подбородок, опустив взгляд в землю, и начал медленно, перекатывая всю стопу при каждом шаге, ходить туда-сюда, размышляя вслух.

— Давайте попытаемся составить круг подозреваемых. Не будем исключать никого из присутствующих здесь самураев, но, по всей видимости, хэйминов и простую стражу можно в расчет не брать — мало того, что каро Джун-сама поручилась за них, они вряд ли обладают возможностью проделать такой... трюк. Таким образом, мы имеем...

Сёхэй открыл сжатую в кулак ладонь в которой оказались шесть крошечных разноцветных бумажных журавликов.

— Меня и Кенсина-сан, — начал он по очереди перебирать фигурки, сначала откладывая в сторону небесно-голубую и сине-красную, — Но, по понятной причине, нас я исключаю, — неуловимый жест — и они исчезли из его руки, давая место зелёной, — Асахина Иори-сама, местного лекаря-сюгендзю, — лазурно-синяя присоединилась к ней, — каро Джун-сама, и, конечно, как бы странно это ни звучало — Хирамичи-сама и Хирамори-сан, — белые и красные журавлики оказались рядом с двумя другими.

Протянув руку, он высыпал фигурки в ладонь Кенсина.

— Акодо-сан, надеюсь, что вы согласитесь со мной, что если мы не отметаем из списка подозреваемых Журавлей, то справедливо будет не исключать и Львов? Вас, конечно, я не считаю, но остальных, боюсь, пока не могу убрать. Значит, у нас есть ещё Акодо Фуро-сан, а также ваш чу-и и его советник, — три фигурки гривастых больших кошек, тёмно-коричневая, ярко-красная и оранжевая отправились в руку Масаро, — И, наконец, у нас есть остальные... Асако-сан, её ронин, а также два Скорпиона — Шосуро-сан и её ронин, — Бело-жёлтая, золотая, чёрная и чёрно-красные фигурки показались на ладони Сёхэя, — Кажется, я никого не забыл? Что же, давайте попробуем уменьшить количество подозреваемых. Что думаете, самураи-сан? Есть ли какие-то доводы исключить кого-то ещё? Только давайте постараемся не поддаваться личным чувствам... Кто бы ни был злодеем, они уже показали, что умеют и готовы играть на них.

Как ни странно за ЛЬвов. вступился Кенсин. - Фуро-сан можешь убирать смело. Он слишком горд, честен и рьяно следует бусидо полагаю. Я говорил с ним утром. Он бы такое не сделал. Чу-и тоже исключается, он может и жесток, но сильно похож на Фуро-сан.
- Сегодня мне надо будет поговорить с Риоко-сан и тогда можно будет сказать чуть точнее про ее принадлежность. Если Масару-сан не против составить мне компанию в этом разговоре, будет легче. Со мной одним она говорить не будет...
- Как тяжело это не прозвучит я больше подозреваю Хирамори-сан и Хирамичи-сан. У них было больше возможностей сделать это. Они знаю посты стражи, знаю где и кто расположился. Скорпионов исключать нельзя из-за сказавшего тебе ками.


Сёхэй покачал головой.
— Боюсь, Кенсин-сан, что хотя подобная рекомендация и удовлетворит суд, я не могу руководствоваться лишь только ею — даже самые лучшие самураи могут оступиться, и, увы, сейчас непонимание этого может означать не только то, что виновный уйдёт от правосудия, но и ошибочное обвинение невиновного. Что думаете вы, Акодо-сан? Вы знаете ваших соклановцев куда лучше нас, есть ли что-то, что может однозначно означать, что они не имели к этому дела?

Масару ответил:
-- У каждого преступления должен быть мотив. Зачем Фуро-сану вешать перед своим входом крысу? Вообще зачем кому-то это делать? В качестве предупреждения, в результате безумия, для того, чтобы рассорить гостей. Предупреждать себя смысла нет, безумия у Фуро-сан не замечено, он образец чести, рассорить гостей... Тогда бы он воспользовался возможностью, чтобы обвинить хозяев - но нет. Кстати, если бы это был Асахина Инои-сан, то он бы повесил крысу над вашей, Асахина-сан, дверью. Вы же говорили, что он к вам относится не очень дружелюбно. Ну и Матцу Нобору-сама? Он слишком много выпил, чтобы у него был хоть один шанс проснуться этой ночью иначе как от удара в колокол прямо над его головой, да и то сомневаюсь.

— Не торопитесь, Акодо-сан, — остановил Льва Сёхэй, — Не нужно надеяться сейчас исключить всех, кроме виновников, ведь то, что я предлагаю сделать сейчас — всего лишь первый шаг. Пока мы не рассуждаем о мотивах, внутренних качествах и прочем, пока мы лишь только пытаемся убрать из списка тех, кто попросту не мог бы этого сделать никак, даже если бы у них были на то самые весомые причины. Вот, например, то, что вы сказали про Матцу Нобору-сама — очень хорошая причина. Давайте подумаем, кого ещё мы можем исключить так же легко. Скажем, я бы предположил, что Иори-сама не смог бы лазать по балкам... Вот только реши он это сделать, ему бы это было и не нужно. Может быть, вы, самураи-сан, придумаете что-то ещё?

- Когда-то мы м Риоко-сан тренировались. - Кенсин покраснел. Немного. - И там она не показывала никаких талантов в ловкости или акробатике. Наврятли она смогла бы сделать такое бесшумно.

— Вот и другая хорошая причина, — кивнул Асахина, — Даже если бы она и была в этом как-то замешана, пока нам нужно найти только прямого исполнителя... Хотя бы для того, чтобы уложиться в выделенные нам сроки. Кстати, Кенсин-сан, вы не будете возражать, если я тоже сопровожу вас с визитом к Асако-сан?

- Нет что вы. Моя участь зависит от успеха нашего расследования. Так что проитв быть было бы слишком опрометчиво.

-- Я не думаю, что Риоко на такое способна. Но у нее стоит спросить, кто мог украсть предмет ее одежды. Может, она общалась с кем-то вчера, а потом заметила пропажу - девушки куда более склонны замечать такие вещи.
Теперь Масару решил переключиться на слова, которые поведали сюгендзе ками.
-- Кстати, а напомните, что говорили ками? Кто сидит в клетке? А мы знаем, кто скорее с дайсё расстанется, чем со своей железной маской. И что ками сказали еще? Человек после преступления взял и исчез? Прыг... Из коробки в коробку. Мы живем в коробке - так ками, вероятно, назвал наш дом. Куда можно из нашей коробки раз - и упрыгнуть? Дыра в полу, окно, потолок... Может, никто и не спускался на землю, а спрыгнул с крыши, повесил крысу, а потом прыг обратно. Давайте проверим, как в принципе можно было попасть к нам иначе, чем через главный вход.

Озадачившись этим, все трое отправились искать, каким образом в дом, а точнее в ту его часть, что граничила с покоями Львов можно было б проникнуть снаружи. Никаких люков в крыше, конечно же, не обнаружилось. Панели в обоих концах коридора, которые летом становились сдвигающимися, чтоб впустить внутрь побольше света и свежего воздуха, были надежно закреплены и, похоже, не открывались уже несколько месяцев. Возможно, где-то в полу и были прорезаны люки или же, скорее, не прибитые половицы, но поднимать в буквальном смысле вверх дном весь замок? Однако кое-что обнаружить им все же удалось. Из гостевого крыла, вернее из коридора за углом, можно было выйти во внутренний дворик. Из которого, в свою очередь, можно было попасть в другое крыло замка, не привлекая внимания стражи у входа. Можно было, если сильно постараться, пробраться во внутренний дворик и со двора... но какой самурай в здравом уме станет пробираться узким пространством между полом и землей, в темноте и ползком?

— Что думаете, самураи-сан? — спросил Сёхэй, поднимаясь обратно на ноги после осмотра узкого, но далеко не неприступного подпола, — Как по мне, если наш "крысолов" смог посреди ночи бесшумно привязать шнур на балку, то и здесь проползти для него — раз плюнуть. Правда... подождите-ка, — сюгендзя согнулся чуть не пополам и в такой странной опзе обошёл весь периметр внутреннего двора, вернувшись, в итоге, к Кенсину и Масару, — Да, лично я не вижу никаких следов того, что это кто-то сделал. Опытный жрец может призвать ками воздуха, чтобы не оставить следов на дороге, но проползти здесь и не приять травы, не оставить борозды или отпечатков рук и колен... Не могу себе представить такого.

- А может никто и не ползал? А просто прошел насквозь сад и ушел в другое крыло? Там вроде бы покои госпожи и ее будущего супруга?

-- Да, никто не ползал, -- подтвердил Масару, -- Разве что наш преступник умеет обращаться в кошку. Ну что, господа, у меня идеи кончились. По туманному рассказу ками, который говорит, что из одной коробки человек перешел в другую, вывод падает на Хирамори Эйго-сан, который живет в другом крыле. Но никаких доказательств, никаких улик, никаких свидетелей. Увы. Можете еще спросить Риоко-сан про шнурок, я могу сходить в конюшню, можно еще раз спросить ками, чтобы уточнить, действительно ли преступник пришел снаружи и ушел наружу.
Масару вспомнил вчерашний разговор в саду и спародировав могильный тон Эйго-сана, продекламировал: -- Как гласят заветы предков, в любой непонятной ситуации выбирай смерть. Страданья наши / Подошли к концу / Скажу лишь только / Смерть тебе к лицу, -- бард не мог удержаться от смеха, поэтому, пародию пришлось прекратить. -- Вот это наш вчерашний разговор. Его слова. У него и мотив есть, я ему уже одним своим присутствием и комплиментами к Томое-сама насолил...

— Кроме него там живут ещё Томое-сама и каро этого замка... — задумчиво протянул Сёхэй, — Их пока исключать я бы тоже не стал. Конечно, возможно и то, что преступник просто прошёл через то крыло... Да, не слишком-то пока всё стало яснее. Ну что же, лично я предлагаю продолжать действовать по порядку. Для начала поговорим с Асако-сан, а там... там посмотрим.

Инквизитора в своих покоях не оказалось, не было там и ее свиты. Пришлось немного поспрашивать, но в итоге она нашлась там, где и следовало ожидать - в покоях дайме. Вернее, выходящей из них в сопровождении юной хозяйки замка, с видом довольно удрученным.
- Доброе утро, самураи-сан. Что-то случилось? Служанка сказала, вы втроем по всему замку бродите кругами.
- Доброе утро, - добавила Томое, кланяясь, - не заскучали?

- Доброго утра и вам. - Поклонился в ответ Кенсин, придав себе отрешенный и невозмутимый вид. - Госпожа Асако-сан. Я вынужден попросить вас потратить на меня каплю своего времени. Мы можем прямо сейчас сходить за вашим йоджимбо и служанкой. Только прошу, это необходимо сделать как можно быстрее. Время в этом вопросе играет очень важную роль. А ваши знания необходимы мне как воздух. - Он опять поклонился. - Прошу прощения, уважаемая Хирамичи-сама, но я вынужден попросить вас отпустить меня и Асако-сама для решения этого вопроса. Сами понимаете. Время терять нельзя. - Он бросил быстрый взгляд на дверь за спиной девушек. - А то о чем я хочу поговорить не стоит слышать вам. Он может быть неприятным. Очень неприятным. К тому же Сёхэй-сан хотел поговорить с вами о чем то... - Кенсин посмотрел на своего друга и глазами чуть ли не умолял его забрать Томоэ от Риоко.

- Да скажите же уже, что случилось, наконец? - возмущенно воскликнула инквизитор. - Если вы решили уподобиться Тонбо-сан, которого вовсе не хотелось бы вспоминать, то знайте, Какита-сан. Что ответ - нет! И не нужно меня преследовать!
- Преследовать? - недоуменно переспросила Томое, переводя глаза с Кенсина на Риоко и обратно. - Асако-сан, вас кто-то преследует? Кто? Асахина-сан? Или Какита-сан, его спутник? И что это за веши, про которые мне нельзя слышать? Объяснитесь, пожалуйста.

- Если бы я хотел поговорить с вами об этом, то нашел бы способ получше чем болтать об этом перед хозяйкой замка. - Раздраженно прговорил Кенсин. - Мы уже все обсудили и я принял ваш ответ. Но не весь мой мир крутится вокруг вас. Есть еще человек, который нуждается в лечении. Я здесь не за тем что бы бегать за вами как Тонбо-сан. Уж простите за это. - Раздраженность в голосе ушла, когда он обратился к упомянутой хозяйке замка. - Вам несомненно можно знать. Но я очень прошу поверить мне. Этот вопрос касаектся госпожи Асако-сан и я бы не хотел говорить о том, о чем она не хотела бы распространяться.

- О чем бы вы не хотели распространяться, Асако-сан?
Голос Томое был обманчиво мягок, но сомневаться в том, что она может при желании добиться ответа, не приходилось. Вопрос лишь в средствах, которыми его придется добиваться. И последствиях. Но как минимум первое можно было перепоручить тем, кто хорошо умеет этим заниматься.
Риоко побледнела, вспыхнула и сжала кулачки.
- Да как... как...
"Да как вы смеете" явственно прочиталось не только в глазах, но и во всем - выражении лица с поджатыми губами, напряженной шее и раздувающихся ноздрях.
- Я понятия не имею, о чем говорит этот человек.
Томое еще раз покосилась на молчащего Сехэя и пришла к каким-то своим выводам о цели визита.
- Речь идет о ком-то, пострадавшем от... того, что преследует госпожа Асако?

- Нет, никто не преследует госпожу инквизитора. И раз уж все так получилось, я готов обьяснить все вам. Но я предупредил что это может вызвать... проблемы. Не воспримите как угрозу, они по большей части коснуться меня. - Спокойно, не выражая эмоций подытожил Кенсин. - Если вас не затруднит, все же прошу вас, давайте пройдем хотя бы в зал переговоров?

- Давайте выслушаем, что Какита-сан хочет вам сообщить, - все так же мягко продолжила Томое.
- В конце концов, это наверное действительно что-то очень важное. Тем более что он пришел сюда не один.
Взмахом веера подозвав стоявшую в на положенном отдалении служанку, дочь дайме приказала ей сообщить господину Хирамори и госпоже каро, что в случае срочной надобности она будет в переговорном зале с приезжим сюгендзей и его сопровождающим.
- Асахина-сан, вы, я так понимаю, пришли сюда по тому же поводу, верно? В таком случае, идемте.

В зале было холодно и темновато - солнце едва пробивалось сквозь узкие оконца под самым потолком, закрытые лакированной бумагой. Здесь не было никакого оружия и минимум украшений. Только подушки для сидения, столик с принадлежностями для письма и изысканный чайный сервиз на еще одном низеньком столике у дальней стены.
- Итак, что же вы хотели сказать? - осведомилась хозяйка замка, входя последней и задвигая за собой дверь. Риоко, все еще злая и не расположенная что бы то ни было слушать из уст Кенсина, села и принялась вертеть в руках веер. Тот самый веер, который юноша так хотел еще недавно увезти с собой.

- Сегодня утром кто-то вывесил перед комнатой наших уважаемых гостей вскрытую тушку крысы. Это вызвало проблемы. Каро попросила меня, Масару-сан, и Сёхэя-сан разузнать кто это был. И строго настрого запретила кому либо рассказывать об этом. За то, что вы это услышали меня скорее всего отправять с позором из замка. Шнурок, на котором висело бедное животное пах теми же духами, какими пользовалась госпожа Асако-сан во время нашего прошлого путешествия. Я всего лишь хотел поинтересоваться не пропадало ли у нее что-то. Да даже у ее служанки - Поклонился Кенсин госпоже, рассказывая с каменным лицом события последнего дня. - И поинтересоваться у самой госпожи инквизитора, может она знает кто пользуется тем же. Я полагаю, посоветовавшись с Сёхэем-сан что в болезни вашего отца, уважаемого Хирамичи-сама, виноват тот же человек. И что бы исключить не приведи ками преднамеренного оскорбления или обвинения кого ли то нибыло я хотел спросить это все у госпожи Асако-сан без вас. Сегодня от меня и так было слишком много проблем. Прошу простить мой напор и неразумный выбор слов. Не понимаю чем я заслужил такое отношение от госпожи инквизитора, но преследовать ее ни в коем случае никто не собирался. Помимо этого мы просили госпожу осмотреть уважаемого дайме. Вот и все. Вся эта ситуация меня ужастно беспокоит и тревожит. Еще рас прошу простить мою несдержанность.

Веер инквизитора с приглушенным стуком упал на столик для письма. Хозяйке было попросту не до него - настолько ошеломительная оказалась новость. Равно как и подтекст. Конечно, Кенсин добавил в конце своей тирады, что он извиняется и не хотел никого обвинять - но высказывание о том, что некий негодяй, развешивающий по замку крыс, пользуется ее притираниями и, более того, виноват в... неважно, такое попросту невозможно!
- Нет, Какита-сан. У меня ничего не пропадало... в последнее время. Разве что вы хотите обвинить во всем этом меня.
Блестя глазами, Риоко встала и нанесла добивающий удар.
- Или госпожу Томое - я поднесла свой последний флакон ей в дар еще по приезду!

- Я в курсе утреннего случая. - Томое все еще говорила мягко и обходительно, но не столь уверенно, как несколько минут назад. Подобное заявление может выбить из колеи самого умелого придворного.
- И, надеюсь, вы шутите, Какита-сан, насчет аромата от орудия... или как это назвать. Не могу себе представить ситуацию, в которой вам довелось бы обонять Асако-сан ранее. Асахина-сан? Вы тоже пришли сообщить, что почувствовали запах?

— Нет, — покачал головой сюгендзя, всё это время будто воды в рот набравший. Он всё надеялся, что горячая кровь Кенсина направится к сердцу, а не к языку, но... Видимо, не судьба. Странно было задумываться об этом. Неужели он просто настолько привык к его угловатой прямолинейности и вспыльчивому темпераменту, что уже и не замечал их? Не задумывался, что остальные увидят его иначе? Увы, теперь спасать положение, скорее всего, было поздно... но попытаться он, о́ни его всё побери, конечно же, собирался, — Метод, которым воспользовался Какита-сан, был, конечно, весьма... неожиданным, но, если он прав, а причин не доверять его чутью у меня нет, это может помочь нам выйти на след преступника. На самом деле, это сэкономило мне время и усилия — я собирался использовать нюх одной из сторожевых собак для этой цели. И, конечно, будьте уверены, что никому из нас не придёт в голову обвинять в чём бы то ни было Асако-сан, или вас, Хирамичи-сама, лишь только на основании запаха от какого-то там шнурка. Что же до того, откуда Какита-сан узнал этот запах — тут тоже нет никакой загадки. Какита-сан совсем недавно рассказывал мне, что когда он сопровождал Асако-сан в своём задании, он, как более опытный во владении клинком и в условиях реальной угрозы от неведомого противника, показывал ей некоторые приёмы для самозащиты. И, конечно, если эти тренировки были хоть солько-то похожи по своей интенсивности на те, через которые прошёл сам Какита-сан на своём пути к становлению полноправным буси, ничего удивительного, что запах духов был разнесён по ветру.

- Да. Именно во время тренировочного боя это и случилось. - Просто кивнул Какита, тяжело вздохнув. - Аромат был прекрасный, видимо запомнилось просто. Да и с дамами я общаюсь крайне редко. Больше спрашивать мне было не у кого.

Хозяйка Широ но Юки покачала головой, слушая торопливые объяснения о тренировке. Риоко, красная как мак, молчала.
- Вы именно этим сейчас и занимаетесь, самураи-сан. Завуалированными обвинениями в том что я или Асако-сан, потому что в замке вряд ли кто-то еще мог пользоваться притираниями из земель Феникса, устроили утреннее происшествие. Дополнительно добавив к нему обвинение в том, что, цитируя Какита-сан, " болезни вашего отца виновен этот же человек". А так как мой отец, да продлят Ками его дни, заболел еще летом, когда Асако-сан пребывала на другом конце Империи, это оставляет богатый выбор из одного злоумышленника. Меня.
Томое поправила ниспадающие рукава своего фурисодэ, делая паузу и позволяя сказанному впитаться.
- Всего один вопрос. Назовите пожалуйста причину, по которой я прямо сейчас не должна распорядиться о том, чтоб люди, выдвигающие эти абсурдные и возмутительные обвинения, не перестали разносить свои выдумки? Вы же придумали эту причину заранее, не так ли?

— Хирамичи-сама, — предпочёл на этот раз перехватить инициативу сюгендзя, — У нас нет никаких причин обвинять вас, и уж тем более разносить эти, как вы справедливо подметили, выдумки. Поверьте, Какита-сан был тоже обескуражен обнаруженным, а новость о том, что духи Асако-сан подарила вам и вовсе стала неожиданностью для нас обоих — ведь изначально Какита-сан хотел обсудить найденное наедине с Асако-сан. Кроме этого факта я могу дать лишь моё слово самурая, что у нас не было намерения обвинить вас, Хирамичи-сама, или вас, Асако-сан, в этом отвратительном поступке. Если этого извинения недостаточно, если наши слова оскорбили вас и вы считаете, что мы не должны продолжать расследование, я и Какита-сан оставим это дело по первому вашему слову.

- Если бы я мог хоть подумать что Асако-сан могла совершить такое. Или вы, Хирамичи-сан, я бы врят ли стал раскрывать вам свою догадку. Мне хотелось испросить совета у людей, которые хоть что-то смыслят в этом. Из моих знакомых в этом замке есть только госпожа инквизитор. К ней я и направился. Я не смогу ее обвинить в чем то подобном. Я скорее погибну под мечом ее йоджимбо, чем смирюсь с мыслью что она замешана в подобном. Вот именно такого я и хотел избежать. - Совсем поникшим, даже охрипшим голосом проговорил Кенсин. Его каменная маска все же поддалась эмоциям и вместо взгляда отстраненного, направленного на Томоэ он упал на Риоко. Скорее всего с ее стороны он выглядел как... побитый пес наверно. При этом все же не пустил эмоций на лицо. - Если так будет уогодно госпоже, то я покину замок сразу же. Но пршу, не вините Сёхэя-сан. Это была моя догадка и только мне отвечать за нее.

- В таком случае мне остается лишь предположить, что Какита-сан настолько потерял голову... фигурально выражаясь, что пресловутый аромат чудится ему в местах и предметах, не должных бы намекать никоим образом на... оригинальный источник. Это, конечно, немножечко даже лестно... когда из-за тебя теряют голову, но все же всему должен быть предел. В том числе и сумасбродствам.
Томое улыбнулась, скосив глаза на все еще рдеющую Риоко, которая смогла лишь прикрыть лицо подобранным веером.
- Я принимаю ваши извинения, Асахина-сан. Какита-сан. Надеюсь, подобного больше не повторится. Флакон вам принесут. Простите, Риоко-сан, мне он теперь будет напоминать не о самом лучшем моменте этого Зимнего Двора. Нюхайте на здоровье. Кстати, Асахина-сан, вы бы прописали вашему другу какое-нибудь средство. А сами впредь не бросайтесь защищать друга, не подумав о Чести... и последствиях.
Она снова немного помолчала.
- Кстати, о последствиях. День и так выдался сложным, мне бы не хотелось его и дальше омрачать. Полагаю, не нужно напоминать, что содержание нашей беседы не должно покинуть пределов этой комнаты. Если никто не хочет ничего добавить, вы свободны.